Текст книги "Отзвуки двадцатого века (СИ)"

Автор книги: Павел Князев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Оказавшись на спасительной тверди, Андер перевернулся на спину и перевёл дыхание. Пахнущая гнилью жижа, покрытая тонким слоем зелёной тины, похожей на ветхую старую материю, отняла много сил. Задание, к которому он поначалу скептически относился, начинало ему нравиться. Он и представить не мог, что какая-то свора земных хищников заставит его свернуть с линии навигатора и идти в обход, через болото.

  Вооружившись крепким шестом, он уверенно шёл по тропе, проложенной, похоже, самой природой. Шест, впрочем, оказался не таким уж прочным и сломался на середине пути. До берега оставалось совсем немного, когда внезапно тропа закончилась. Этого Андер совсем не ожидал. Если верить показаниям прибора, она должна довести его до самой земли. Он собирался проверить свои подозрения, но в этот момент последняя кочка стала медленно уходить из-под ног. Только отменная реакция и многолетний опыт выхода из сложных ситуаций позволили ему не растеряться и принять верное решение. Он не стал ждать, пока его тело погрузится в воду, наоборот, оттолкнулся ногами и, приняв горизонтальное положение, мягко упал лицом вниз, ещё в полёте раскинув руки и ноги в стороны. Какое-то время он не шевелился, едва заметно двигая всеми конечностями, что позволило ему оставаться на плаву. Затем осторожно приподняв голову и перенеся вес тела с ног на туловище, медленно стал продвигаться вперёд. Такой манёвр курсанты называли «скольжение клопа-водомерки». Его оттачивали постоянными тренировками.

  «Раз, два. Раз, два», – мысленно командовал он себе.

  Впервые за долгие годы службы, навыки приобретённые в школе планоходчиков – элитном заведении, где обучают покорять необитаемые планеты, пригодились ему на Земле.

  Андер скользил медленно и осторожно. Он знал: одно неловкое движение – и топь вмиг поглотит случайного путника. Ей всё равно, клоп ты или человек. Андер усмехнулся, подумав о том, что будет, если его тело найдут потомки лет этак через четыреста? Ведь по сути, они наткнутся на скелет не родившегося человека да ещё с навигатором и новейшим ЮСВН-14, или попросту самописцем, на запястьях. Интересно, что за гипотезу выдвинут учёные и с какими парадоксами может столкнуться время? Хотя ясно понимал, что подобное невозможно. Самопис подаст сигнал о прекращении пульса, и спасательная команда будет уже через сутки. Всё продумано и предсказуемо.

  Добравшись таким образом почти до самой суши, он увидел впереди зелёный участок с травой – признак ямы. В таком месте засосать может мгновенно, как в омут. Андер осторожно стянул с себя куртку и расстелил её перед собой, увеличивая плотность тонкой трясины. Это помогло. Правда, курткой пришлось пожертвовать.

  Распластавшись на холодной земле, он, насквозь промокший, поднёс к глазам руку, не веря в ошибку навигатора. Так и есть. Тропа смещалась на метр вправо и уходила на полуметровую глубину. Излишняя самоуверенность подвела его.

  Поднявшись, путешественник задрал штанину, поправил окровавленную повязку и махнул рукой, решив поберечь бинты. Прихрамывая, он продолжил путь. Становилось прохладно, но путник не боялся холода. Тому, кто знает, как переменным напряжением мышц согревать своё тело, не страшна даже самая низкая температура на земле. Андер прислушался: тишина, хищники отстали. Это спасаясь от них, он вынужден был идти через топь, увеличивая расстояние до кабины. А немногим ранее, ещё за несколько километров до того, как его учуяли волки, ему пришлось вступить в схватку с рысью. С этого всё и началось.

   Он услышал позади себя глухой угрожающий рык и отреагировал на выпад: взмахом руки животное было отброшено на несколько метров, однако, резко вскочив, оно повторило бросок. Подобно зверю, Андер отскочил в сторону, но, приземлившись на левый бок, неудачно напоролся на острый сучок лежащего сухого дерева. Из бедра сквозь порванную штанину хлынула кровь. Очередной бросок промахнувшейся кошки последовал незамедлительно, и Андеру пришлось нанести оглушающий удар. Оглядев обмякшую рысь, он увидел, что это самка. Возможно, где-то рядом её выводок. Никак иначе он не смог объяснить отчаянность и агрессивность кисточкоухой кошки. Бережно положив животное весом порядка двадцати килограммов на камень, путешественник отошёл подальше, наблюдая, чтобы никто не нанёс вред беспомощному зверю. Благо, поблизости никого не было, и спустя несколько минут самка очнулась, принюхалась, огляделась и, не учуяв опасности, благополучно влезла на ближайшее дерево.

  Рану, которая оказалась весьма глубокой, пришлось обработать и перевязать тем, что есть. Аптечка прилагалась самая обычная: легкие обеззараживающие, обезболивающие и бинты. Таковы правила.

  Потом появились они, неутомимые хищники двадцатого века. Вынырнули из ниоткуда, оглашая пространство зловещим воем, превратив героя-планоходчика в загнанную добычу, заставляя удирать и путать следы. Ещё одно чувство, которое Андер испытывал впервые.

   Навигатор уверенно вёл его к заветной кабине, невзирая на буреломы и непроходимость. Сворачивать больше не хотелось. К тому же в этом не было необходимости. Пройдена была уже половина пути, когда вновь раздался пронзительный вой – воинственный клич волков. Догнали, выследили. Андер не понимал: они и впрямь такие голодные или это дело их животного принципа? «Как же тут люди живут? – удивился он, не встретив, однако, за время пути и следа человеческого. – У них даже звери не кормлены, – он огляделся вокруг. – И территория огромная не освоена». Ему ничего не оставалось делать, как оценить упорство и смекалку хищников: обойти болото только им знакомыми тропами, чтобы усыпить бдительность и настичь добычу... Опытный у них вожак. А добычей стал он, Андер Колосов – широкоплечий, крепкого телосложения, с короткими густыми кудряшками и греческим носом, регонт – командир группы планоходчиков, оказавшийся в глухом лесу двадцатого века. А ведь делов-то было всего: преодолеть двадцать шесть километров туда и обратно.

  *** *** ***

   Пребывая вне себя от гнева, Андер отмерял шагами комнату. Прохаживаясь от одного конца к другому, он не мог найти себе места, бросая раздражённые взгляды в сторону сидящего за столом сына, Виктора.

  – Сядь, отец, не мельтеши. И успокойся уже. Я взрослый, давно пора признать это.

  – Вы только поглядите на него! – кричал он, продолжая отчитывать своего отпрыска. – Взрослый он. А мне каково? Я возвращаюсь из экспедиции и что узнаю? Мой единственный сын стал ботаником!

  – Биологом, отец, – спокойным голосом поправлял худощавый парень с взъерошенными волосами и тонкой бородкой.

  – Да какая разница? – продолжал кричать тот, в бессилии взмахнув могучим кулаком. – Меня в космоземье засмеют, узнав, что сын регонта – командира группы, гоняется за бабочками по двадцатому веку! Как чувствовал, не нужно было тебя древним именем называть.

  – Имя тут ни при чём, – вздохнул Виктор. – Это только мой выбор.

  – Зелёные человечки! – по-своему выругался Андер, хлопнув ладонями по бёдрам. – Выбор это его. А ничего более стоящего нельзя было найти? Ты бы ещё оператором пошёл, в ботанический сад, хризантемы скрещивать...

   Прежде, когда люди не знали, что зелёные человечки – бездушные роботы, что-то вроде космических зондов, то считали их инопланетными существами, живыми и разумными. Охотились на них, сбивали летательные аппараты, которые внезапно вместе с человечками исчезали, уничтожая все доказательства существования. Но люди продолжали гоняться за ними, надеясь на редкую удачу. Когда же всё прояснилось, выражение «зелёные человечки», стало означать, что кто-то заблуждается. А космонавты чаще использовали его как шутливое ругательство.

  – Ну, вспомни, – он подскочил к столу и впился взглядом в Виктора. – Шесть лет назад я взял тебя с собой на Горлону, чтобы ты смог познать важность профессии. А как ты себя там проявил?! – он гордо поднял вверх сжатый кулак. – Вся команда восхищалась твоим хладнокровием. Нет, это же надо, – продолжал негодовать он. – Пройти все испытания, сдать на отлично экзамены и отказаться от школы космоземья!

  – Что ж, извини, – не моргнув глазом развел руками Виктор. – Не моё это. Понимаю, пятьдесят человек на место, престиж и всё такое... Но я предпочёл другой путь.

  – Никак в толк не возьму, – схватился за голову Андер. – Что повлияло на выбор? Ты ведь даже в глаза этих биологов не видел.

  – Видел и даже общался. Ты постоянно в экспедициях, у меня не было времени посвятить тебя в свои дела.

  – Постоянно в экспедициях, – передразнил Андер. – Это моя работа. И заметь, – он поднял указательный палец, – мужская работа.

  – Почему ты считаешь, что мужская работа заключается исключительно в исследовании чужих планет и службе в космической монополии?

  – Ну, почему же, есть ещё капитаны, пилоты, техники...

  – Вот-вот, – перебил его Виктор. – Ты зациклен на космосе. А ведь на земле тоже много дел.

  – И ты не нашёл ничего лучшего, чем бота... Тьфу ты, биолога. Жучки, цветочки, мотыльки... Зелёные человечки!

  Использовав все аргументы, Андер в бессильной злобе опустился в кресло, откинул голову на кожаную спинку и закрыл глаза, пытаясь успокоиться.

  – А хочешь пари? – вдруг предложил молодой биолог отцу, слегка разрядив обстановку.

  – Продолжай, – заинтересовался он, открыв глаза, в которых блеснули искорки надежды.

  – Мне тут предстоит выполнить простенькое задание: отправиться в двадцатый век, забрать маячок и вернуться. Хочешь меня подменить?

  Андер усмехнулся.

  – И всё? Самому не смешно?

  – Совсем не до смеха. Отдохнёшь, развеешься, мне поможешь.

  – В чём подвох?

  – Всё просто: если по возвращении ты скажешь, что биолог – не достойная сына регонта профессия, я пойду в школу планоходчиков.

  Андер пристально посмотрел на него. Холодный взгляд, ни тени усмешки.

  – Ну, что ж, ты сам это сказал.

  Внутренне Андер уже ликовал. Ни одно задание не может сравниться с покорением необитаемых планет. Только в этом, он видел призвание Виктора.

  *** *** ***

  Две недели необходимой подготовки, инструктаж, наставления Виктора... Андер вынес всё. Последнее, он почти не слушал, лишь согласно кивал, считая, что и без того перенёс немало унижений. Чего только не сделаешь ради сына. Даже в прошлое отправишься, чтобы доказать свою правоту, а уж после не отвертится. Только бы в космоземье не пронюхали. Смеху не оберёшься.

  И вот шестнадцатого августа 2564 года он вошёл в кабину времени и перенёсся ровно на шесть веков назад. Брызнув напоследок, согласно инструкции, на открытые участки тела средство от комаров и прочих кровососущих, путешественник вышел из кабины. Двадцатый век встретил его непривычно чистым воздухом и лесной прохладой. Глубоко вдохнув, Андер оглядел нехитрое снаряжение: одежда маскировочного цвета, на запястьях навигатор и самопис, на поясе комбинезона аптечка, фляга и контейнер с едой – вот, пожалуй, и всё, что разрешалось брать с собой. Попрыгав по привычке, он отправился в путь. Поначалу, ему всё казалось просто и забавно, как на полигоне второго уровня сложности: пробирался по нехоженым тропам, протискивался сквозь непроходимые заросли, путался в колючих кустарниках, ни на шаг не отступая от линии навигатора. Порой прямо из-под ног вспархивали птицы или выбегали зайцы, и он, как дитя, свистел им вслед, хлопая в ладоши и улюлюкая. Живая природа пьянила и поражала дикой, нетронутой красотой. Преодолев восемнадцать километров, путешественник поднялся на небольшой пологий холм, заросший кустарником, и сразу же столкнулся с первой реальной опасностью: в нескольких шагах от него, глядя свирепым взглядом, стоял хозяин здешних мест – бурый и довольно крупный медведь. Скрываться было слишком поздно. Громила заметил его. Андер никогда не видел их на воле, однако следуя инструкции, замер, вытянувшись в струну, стараясь предопределить дальнейшее поведение зверя. Сейчас эта грозная туша должна встать на задние лапы и громко зареветь, ведь так поступают медведи для демонстрации своей силы. Нужно закричать громче его, и это должно спугнуть косолапого. Медведь поднялся на задние лапы, но реветь не стал и почти молча, издавая лишь глухие короткие рыки, двинулся на непрошенного гостя, угрожающе размахивая передними конечностями. План провалился, нужно искать другой выход. Повинуясь внутреннему чутью, Андер принял неожиданное для себя решение: шагнув в сторону от тропы, он рухнул на землю, перевернувшись лицом вниз, раскинул в стороны ноги и обхватил руками затылок. Набрав в лёгкие как можно больше воздуха, задержал дыхание. Планоходчик почувствовал тяжёлую лапу на плече, которая пыталась перевернуть его, а затем влажная морда ткнулась в руки, укрывающие голову. Шершавый язык, словно наждачкой, скользнул по пальцам, потом по спине. Андер не шевелился, чувствуя пробегающий по телу ледяной холодок. В таком положении даже мгновения растягивались в минуты. Обнюхав и обследовав жертву, хозяин леса, похоже, потерял к ней интерес и вскоре, ломая ветки, пошёл своей дорогой. Андер медленно выдыхал, продолжая лежать без движения, чувствуя едкий запах зверя. Только когда всё стихло, он позволил себе подняться. Такого выброса адреналина ему не приходилось чувствовать уже давно.

  Дальнейший путь, как бы отрапортовали в его команде, обошёлся без происшествий, тем более, что он уже проявлял максимальную осторожность.

  К полудню был на месте, однако достать маяк оказалось не так уж и просто. Его носитель – обыкновенный серый заяц – никак не давался в руки. Новоявленному охотнику пришлось несколько часов провести в засаде, прежде чем он смог изловчиться и поймать пугливое животное. Сменив маячки, он отпустил добычу и облегчённо вздохнул: задание выполнено.

  Ещё на подготовительных этапах он спросил у сына:

  – Зачем нужно ставить маячки на бедных животных?

  – Понимаешь, – растягивая слова, ответил тот, задумчиво потирая бородку. – Таким образом мы изучаем всю их жизнь, каждое движение, определяем качество, познаём характер...

  – Хорошо, – перебил его Андер. – А ну как помрёт зайчик на второй день или сожрёт его лиса вместе с маячком? Как в таких случаях его доставать?

  Виктор лишь загадочно улыбнулся и многозначительно ответил:

  – Работа биолога полна сюрпризов и неожиданностей.

  *** *** ***

  Андер не любил торжественные мероприятия, вечеринки и прочие способы увеселительного времяпровождения, считая их бесполезным чванством бездельников, но отказаться присутствовать на рауте, где ему и ещё шестерым героям вручали ордена Солнечной Системы – высшую награду человечества, не имел права. Всё как обычно: громкие речи чиновников, завораживающая музыка, мужчины в строгих костюмах, девушки в вечерних нарядах... Скукотища. Отстояв необходимую часть торжества, он уже собирался покинуть гостеприимный зал и продолжить вечеринку с друзьями у подножия вулкана, как вдруг увидел её: маленькую и хрупкую, со смешной чёлкой и детским выражением глаз. Его взгляд остановился на ней, глаза их встретились, и она улыбнулась красивой обезоруживающей улыбкой. Где-то внутри приятно кольнуло, он не устоял и уже через минуту, кружа незнакомку в танце, узнал, что её зовут Ликли.

  – Вам не нужно представляться, – остановила его порыв она. – Кто же не знает имена героев?

  Да, ему было чем гордиться: предотвращение катастрофы на Меркурии, спасение колонистов на Марсе, остановка астероидной атаки на Церере – вот далеко не полный перечень подвигов лишь за последние несколько лет. И всё же от её слов Андер покрылся румянцем.

  – Я лишь хорошо выполняю свою работу, – смутившись, произнёс он. – А за это всегда награждали.

  – Не совсем. Были времена, когда награды подобного достоинства люди получали преимущественно за активное участие в войнах и уничтожение себе подобных.

  – Да, – грустно согласился он. – Когда я изучал историю, мне было стыдно за человечество.

  – Почему же? – удивилась девушка. – От этого никуда не уйти и никак не изменить.

  – Возможно, оправданием может служить то, что люди не знали, чем заняться, вот и развлекались как могли.

  – Может быть. Теперь трудно судить о причинах.

  – Вы историей занимаетесь?

  – Нет, я археолог.

  – Не слабо! – оценил он, на миг остановившись в танце. – Какой планеты?

  – Нашей, конечно, – с улыбкой ответила она.

  – Зелёные человечки! – опешил Андер. – Разве на земле есть ещё что и где искать? Хотел бы я взглянуть на такие места.

  – Да сколько угодно! Ещё осталось много необследованных участков и неизученных артефактов.

  – Случаются же в мире чудеса!

  – Ещё какие! А вы и вправду хотите посмотреть?

  – Посмотреть? – он на секунду задумался. – Возможно. Участвовать, пожалуй, нет. Боюсь, мне не хватит терпения, чтобы очищать кисточкой древние развалины.

  – Предпочитаете активный образ жизни?

  – И отдых тоже...

   Так они и познакомились, стали встречаться. Андер до того времени никогда не влюблялся и считал, что если это чувство когда-нибудь настигнет его, то однажды и на всю жизнь. Так и случилось. Оно вспыхнуло внезапно, захлестнуло его без остатка и намёка на отступление. Впервые душа планоходчика пела, сердце как-то по новому колотилось, а мысли о работе отодвинулись на второй план. Он словно чувствовал за спиной крылья, так и хотелось взлететь. А дальше как у всех: свадьба, рождение сына, которому Ликли в каких-то архивных дебрях нашла имя Виктор. Андер удивился, но не сопротивлялся. Это всего лишь имя.

  Он был в экспедиции, когда Ликли не стало. Она погибла при изучении действующего вулкана, подобравшись к нему слишком близко. По злой иронии, того самого, куда он хотел отправиться в день их знакомства,. Он был прав: на земле слишком мало работы для археологов, если им ничего не остаётся, как выбирать для этой цели всё более опасные места.

  Виктору тогда исполнилось одиннадцать лет.

  *** *** ***

  Хищники оказались ближе, чем предполагал Андер. Видимо, решив, что жертва достаточно ослабела, они окружили его плотным кольцом и, обнажив острые клыки, поочерёдно пробовали на прочность. Первым предпринял попытку самый крупный из них. Андер решил, что это вожак. Он увернулся от клыков, поймал зверя в прыжке и нанёс точечный электризующий удар. Огромная псина, истошно взвыв и едва опустившись на лапы, стала кружиться так, словно хотела откусить собственный хвост. Это устраивало Андера, который опасался, что вожак упадёт, и голодная стая может загрызть его, согласно волчьим законам. А это уже гибель живого существа по вине путешественника, что запрещено законом. По той же причине последует незамедлительный выход особой бригады, специализирующейся на затирании парадоксов. Такого допустить он не имел права. Дилетантов в прошлое не посылают.

   Та же участь постигла ещё шестерых представителей стаи, после чего они слегка отдалились и следовали неотступно, на коротком расстоянии, терпеливо преследуя раненую добычу. Стиснув зубы от боли, Андер продолжал идти, не позволяя себе даже присесть, чтобы сменить повязку. Он знал, любое проявление слабости может послужить сигналом для стаи.

  – Ну, зачем вам человек? – говорил он, словно звери должны были понять его. – Мяса во мне – смех один, вам настоящая пища нужна. Неужто другой дичи мало? Олень, лось, да кто угодно...

  Но волков не могли пронять подобные мольбы. Одурманенные запахом крови, они продолжали охоту, проявляя чудеса упорства и, казалось, ничто не могло их остановить.

  Вечерело. Скоро наступит полная темнота, необходимо искать ночлег. Разводить костры строго запрещалось и единственное место, где можно было переждать ночь, было дерево, поиском которого и занялся путешественник. Ему пришлось прошагать с полкилометра, прежде чем удалось найти нечто подходящее. Нижние ветки молодого дуба были толстыми, прочными на вид, находились достаточно высоко, чтобы достать их, но валявшийся у корней ствол сухой сосны – отголосок некогда случившегося бурелома – оставлял неплохие шансы и мог послужить трамплином. У Андера была только одна попытка.

  «Сосредоточиться!» – скомандовал регонт себе, отошёл назад и буквально взвыл от боли, когда разбегался для финального толчка. Уцепившись руками за ветку, он легко поднялся на дерево и глянул вниз, оценивая своё положение. Оно выглядело никаким, тупиковым.

  Сделав перевязку, Андер отхлебнул из фляги и, перекусив концентратами, поднялся повыше, где крона была гуще. Влажная одежда и боль в ноге не смущали его. Ему доводилось спать и в менее комфортных условиях, поэтому едва приняв удобное положение, он мгновенно заснул. Его сон был чутким, больше похожим на дремоту, сквозь которую он слышал завывание и повизгивание волков и понимал: они никуда не уйдут.

  *** *** ***

   Виктор в очередной раз взглянул на часы. Время, словно специально, двигалось очень медленно. Ему безумно хотелось вскочить и пуститься в двадцатый век, на помощь отцу, но он сдерживал себя от таких попыток. Даже думать запретил. Отец слишком гордый и не простит ему этого. Виктор бывал там уже много раз и, как никто, понимал, как трудно сейчас тому, кто впервые в диком лесу да ещё в одиночестве. Там ты скован запретами и рассчитывать можешь только на себя. Это в космосе, на других планетах отец как у себя дома, а в том времени, на родной земле, он как ребёнок, маленький и беспомощный. Виктор уже жалел, что предложил эту авантюру. Кто его за язык дёрнул? Теперь оставалось только ждать. Кревер, руководитель проекта: «Земля – Марс», всегда говорил: «Прошлое – это как опера, где всё зависит от первого впечатления. А уж там – или вызовет отвращение на всю жизнь, или затянет до замирания души». Виктор не ждал какого-то результата. Он лишь хотел, чтобы отец изменил своё мнение о прошлом и биологии. Чтобы, как и он однажды, отец смог вдохнуть лёгкий воздух своей планеты, не испорченный цивилизацией и вмешательством инопланетян. А уж возможностей проявить себя там предостаточно.

  Близился вечер. Виктор знал, что если до темноты Андер не вернётся, то ждать его нужно не раньше второй половины следующего дня. «Это нормально, – успокаивал он себя. – Так бывает. Отец справится, обязательно».

  *** *** ***

  Андер проснулся с первыми лучами рассвета. Сразу посмотрел вниз. Тайные надежды не оправдались, стая продолжала караулить своего пленника. Положение ухудшалось тем, что нога, несмотря на все усилия, сильно распухла. Обработав в очередной раз рану, Андер перевязал её остатками бинта, наскоро позавтракал и собравшись с мыслями, принялся искать выход из ситуации. Вызов спасательной команды означал признать поражение, а этого Андер делать не умел. Эту мысль он отбросил сразу. Пусть лучше его сожрут волки, чем нажать на аварийную кнопку. Мозг лихорадочно перебирал те немногочисленные варианты, которыми можно воспользоваться и не нашёл ничего лучшего, чем прорываться боем, как накануне. Хищники не нападут, пока жертва способна обороняться, а оставшиеся двенадцать километров, он как-нибудь одолеет. Эх, если бы не нога! Да, но в таком случае, волки не учуяли бы раненую добычу, лишив его такого веселья. Чёртовы законы перехода во времени: сплошные запреты, ограничения, сковывающие движения, словно прочные цепи. Пара десятка псов – пустяшное дело, голыми руками задавить можно, ан нет, нельзя, служители парадоксов долго потом последствия разгребать будут, поминая нарушителя не добрым словом.

  – Эй, собачки! – громко обратился он к снующим вокруг дерева волкам. – Что, не кормят вас тут, решили человечиной побаловаться? Ну, так я скоро спущусь, позабавимся. Только имейте в виду, я вам не по зубам.

  Лишь поднявшись на ноги и почувствовав невыносимую боль (обезболивающие кончились ещё вчера), он понял, насколько рискованной будет попытка. Спустившись на самую нижнюю ветку, планоходчик посмотрел вниз: ух, как забегали, заметались, клацая зубами хищники. Эти не упустят, если он свалится: матёрые! Андер уже мысленно представлял прыжок на землю, как вдруг вспомнил одно из наставлений Виктора: «Когда станет особенно трудно, включи последнюю запись на самописе». Андер пропустил это мимо ушей, запомнив чисто автоматически, по привычке. Он и не подозревал тогда, что путешествие окажется сложнее, чем лёгкая прогулка.

  «Что я теряю? – решил он. – Самопис так самопис. Время терпит».

  – Доброе утро, отец, – раздался из вмонтированных в плечи комбинезона динамиков, спокойный голос сына. – Если ты меня слушаешь, значит, сидишь на дереве. Конечно, ты можешь и сам справиться, но поверь, моя помощь не помешает. Теперь совет: включи динамики на полную мощность, держись крепче и считай до четырёх. Встретимся дома.

  Запись прервалась.

  «Один, два..., – мысленно считал Андер, до отказа повернув регулятор. Он всё понял: животные реагируют на сигналы тревоги, которыми предупреждают друг друга в случае опасности. Заслышав их, они, как правило, уносят ноги. – Три, четыре...». Его догадки оказались верны. Он ожидал многое, но то, что услышал, превзошло все мыслимые фантазии. Сигналы оказались очень громкими, настолько, что он едва удержался на ветке. Кроме того, они были резкими и прерывистыми, совсем не похожими на крики зверей, разве что напоминали ядовитые выхлопы огненных цветков на планете Сельвонт, от которых хотелось лечь на землю и зажать руками уши, спасая барабанные перепонки. Звуки были явно искусственного происхождения, и Андер посочувствовал древним людям, спасавшимся таким образом от хищных тварей. Какой же изощрённый ум смог создать такое? Ну, биологи, ну сукины дети! Зелёные человечки!

  Звуковой штурм подействовал на поведение псовых. Они исчезли, словно их и не было. Всё оказалось до смешного просто, даже забавно. Вот оно как бывает!

  Оттолкнувшись от ветки, Андер приземлился на здоровую ногу, повалился на правый бок, быстро перекатился через спину и ловко вскочил на ноги. Поразительно, но дикие звуки действовали не хуже обезболивающего. Сделав прочную палку, Андер поблагодарил спасительное дерево и сопровождаемый оглушающим грохотом, опираясь на древний костыль, прихрамывая, пошёл прочь. Он вдруг громко расхохотался, выплёскивая эмоции, и вплоть до самой кабины, не решался выключить самопис, беспрерывно прокручивая запись. Кто их знает, этих волков.

  *** *** ***

  В своём времени Андер появился после полудня, успев порядком опьянеть и оглохнуть от не прекращающихся звуков, которые продолжали преследовать его и после выключения записи. Прошло какое-то время, прежде чем слух вернулся полностью. В кабинет Виктора он вошёл, уже пройдя сквозь фильтры медиков, в новеньком комбинезоне и с едва заметным шрамом на левом бедре. Сын сидел за письменным столом, работая над загадочными формулами на экране. Заметив Андера, он поднял голову.

  – Здравствуй, отец.

  – Вечер добрый, сын.

  Подойдя к столу, он молча положил на гладкую поверхность маленькую пуговку мерцающего маячка.

  – Я в тебе не сомневался, – спокойно отреагировал отпрыск. – Из тебя может получиться хороший испытатель.

  – Да уж, – усмехнулся Андер, усевшись в стоящее рядом кресло.

  – Нет, в самом деле, – серьёзно посмотрел в глаза Виктор. – Не вечно же тебе чужие планеты покорять, есть о чём подумать на пенсии.

  – Угу, – кивнул планоходчик. – Весёлая работёнка.

  – Я изучил сводки на самописе, – продолжал биолог. – Ты вёл себя более чем достойно. И совсем не испугался звуков охотничьего ружья.

  – Что?! – от удивления Андер даже привстал, вытаращив глаза. – Иди ты! Это было оружие?

  – Да, люди такими охотились.

  – Шутишь? Никакое оружие не может издавать таких звуков!

  – Поверь, отец, может. Мне доводилось слышать и не такое. Изобретательность людей поражает своей изощрённостью.

  – Зелёные человечки! Поверить не могу. Как твои уши такое выдерживают?

  – Сначала было немного не по себе, потом привык.

  – Слушай, а зачем всё это? – спросил отец, выдержав паузу.

  – Что?

  – Ну, зачем нужно изучать животных из древних времён?

  Настало время ликовать Виктору. Свершилось! Если Андер чем-то заинтересовался, это надолго.

  – Как ты знаешь, мы осваиваем Марс.

  Андер кивнул.

  – Мы хотим воссоздать там тот мир, из нашего прошлого. Чтобы звери и птицы жили сами по себе, не в заповедниках и не под контролем человека. Чтобы сами добывали себе пропитание и подчинялись своим инстинктам, понимаешь? Дикому закону.

  – Ещё бы, – хохотнул он. – Я даже дичью успел себя ощутить. Интересная будет жизнь на Марсе, мне нравится.

  – Я рад, что ты оценил, отец.

  – Ну, – произнёс Андер, вставая. – Салют биологам!

  Уже у самого выхода он обернулся.

  – А знаешь, давай через недельку сгоняем в прошлое, на экскурсию.

  – Зачем?

  – Отдохнуть, развеяться, сменить обстановку...

  Виктор пожал плечами.

  – Добро, – кивнул Андер и, выйдя в коридор, направился к выходу твёрдой уверенной походкой.

  А где-то, в самой глубине его, как напоминание о далёком прошлом, продолжали звучать резкие грохочущие звуки. Они будоражили сознание, обжигали всё тело, и возвращались в мозг остывшими отзвуками, отзвуками двадцатого века.