Текст книги "Император (СИ)"
Автор книги: Павел Князев
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
S1
Безграничный мир. Император
– Ты снова занялся самокопанием? – спросила Рокси, войдя в мою палату.
– Это всего лишь диагностика моих воспоминаний. – ответил я, свернув вкладки. – Давай, не мнись, выкладывай, что случилось?
– Да, фигня. – Рокси плюхнулась в кресло, поджав под себя ноги. – Светлячки оклемались и устроили несколько десятков рейдов зачистки. Мы снова потеряли кучу земель.
– Но, ты пришла не поэтому поводу, да? – усмехнулся я, почесав плечо, где когда-то была рука.
– Ну, да-да… – закатила глаза Рокси. – Два месяца прошло, а ты до сих пор сидишь в этой конуре. – она обвела рукой комнату переоборудованную под медицинскую палату. – Ты отказываешься на импланты, не хочешь одевать протезы… А, ведь я лично искала лучшего мастера! – на ее лице было неподдельное возмущение. – Я тебя не узнаю Имп… – добавила она отворачиваясь.
– Ахахахах! – рассмеялся я, смотря на эту обиженную мордочку. – Рокси, радость моя! – я подъехал на инвалидном кресле к ней, а затем единственной рукой погладил по щеке. – Я восстанавливаюсь. Пока я не удостоверюсь, что со мной все в норме, я не хочу появляться в БМ.
– Какие-то проблемы? – напряглась Рокси, забыв все сказанное до этого. – Что нужно? Каких спецов вызывать?
– Ахахахах! – я погладил ее по щеке. – Мне нужен только один спец – это время. С организмом у меня все в порядке, но вот с памятью… Нужно будет работать еще какое-то время.
– Я могу чем-то помочь? – осторожно спросила она.
– Постарайся не просрать всю наземную территорию в БМ. – щелкнув ее по носу, рассмеялся я. – Я все еще планирую захватить БМ. И мне бы не хотелось начинать все сначала.
– Вредина… – потерев нос, сказала Рокси. – Лаааааааааадно! Уговорил. Пойду дальше мучиться… – тяжко вздохнув, сдалась она. – Кстати, там твоя бывшая жена приходила. Скай. – Рокси достала смартфон, и стала читать. – Как ты просил, я не пустила к тебе. В общем, Шаче стало плохо. Она впала в кому. – после этих слов мои глаза полезли вверх. – Фьер никто не видел с того сражения, как и Петю, ну, того, светлого обладателя миф навыка… Короче, Скай просила тебя связаться с ней, как можно быстрее.
– Ляя… Я так надеялся, что откат ударил только по нам с Джи… – почесав лоб, я откатился к столу. – Скажешь Наташе, что я не в состоянии общаться. Да, именно так. – перебил я Рокси. – Пусть она с дочкой развлекаются и тратят силы. – сказал я, злобно усмехаясь. – Подготовь один проход моего уровня… Хотя нет, стой. Договорись с Миланой, что я воспользуюсь их подмиром.
– Это будет стоить очень дорого… – скривилась Рокси. – Особенно для тебя.
– Цена не имеет значения. – отмахнулся я, одевая свою любимую полиморфическую маску. – Как только я закончу со своими воспоминаниями, мы отправимся захватывать БМ.
– Ну, наконец-то, я вижу своего прелестного лидера! – подскочив ко мне, Рокси чмокнула меня в щеку и убежала.
Сдержав стон боли, я с улыбкой посмотрел на закрывшуюся дверь.
«Все время она так… Сколько лет уже прошло, а все такая же.» – подумал я, повернувшись к столу, где были разложены мои воспоминания. – «Хотелось бы начать с приятных воспоминаний, но, похоже, придется начинать с самого начала.» – скривившись, я стал перелистывать свою память до первого момента моего осознания самого себя. – «Прошло почти полтора столетия… Жесть, какой я старпер… Хорошо никто об этом не знает.» – хихикнув, я открыл свое первое воспоминание.
Воспоминание 1
– … Объект 14–37 находится в стабильном состоянии. Я считаю, что это успех.
– Не соглашусь. Объект 14–37 показывает нестабильные реакции, которые свойственны только детям.
– Он и есть ребенок!
– Мы здесь не детей растим!
– Хватит. – спорящих оборвал третий голос. – Руководству требуются результаты. Скоро проверка, и мне нужны хорошие результаты. – повисла долгая пауза, которую никто не прерывал. – Приступайте ко второй фазе с 14–37.
– Но!..
– Никаких но. Проект и так затянулся, нам НУЖЕН нормальный образец. Если его не будет… Будут последствия. Мы друг друга поняли?
– Да. – ответил нестройных хор из двух голосов.
После этого раздалось шипение, а затем два первых голоса начали снова говорить:
– Ник…
– М?
– Ну, прости. Я не могла не сказать ему.
– Возможно, ты погубила его.
– Ты же сам понимаешь, что его реакции ненормальны.
– Это ты не понимаешь, что его мозг все еще находится на стадии развития. Он и должен вести себя, как ребенок! – возмутился второй голос. – А. Стоп. Тебя же взяли на замену Харитонову. – раздался шлепок. – Прости. Это моя ошибка, тебя нужно было ввести в курс дел.
– Дел? У меня полный допуск 5 уровня. – удивился голос.
– Это лабораторный допуск… Сейчас. Присядь.
Мой черный мир обрел краски! Их было так много, что мне стало больно. Зажмурившись, я пытался от них огородиться, но они пробивались сквозь мою защиту. Голова загудела, но голоса я слышал четко:
– Господи, ты, боже мой… – сказал второй голос. – Он же… Я? Почему, я не догадалась осмотреть объект?…
– Успокойся, это моя ошибка. Теперь, тебе понятны мои слова?
– Конечно. Господи, Ник! Его надо оттуда вытащить!
– Нельзя. Ты ученый, соберись! Объект 14–37 не выживет в нормальной среде. У него еще не сформированы органы.
– А… Я… Это слишком для меня! Я думала, мы работаем над гипотетическим проектом, а опыты строятся в виртуальной среде!
– Увы. Сейчас, мы на пороге колоссального прорыва, и уйти ты не сможешь. – резко ответил голос. – Возьми себя в руки, и прими эту вводную.
*раздались хлюпающие звуки и подвывания*
– Я так не могу… Он же… Мы же…
– Встань Лея. – раздался звук пощечины. – Нам нужно продолжать работать! Если не мы, то это сделает кто-то другой, и последствия будут страшными! Лея! Соберись!
– Да… Да… – тихо ответил голос. – Прости. Я…
– Все в порядке. Это моя ошибка, тебя нужно было подготовить к такому зрелищу.
Моя голова перестала гудеть, и я снова открылся краскам. Они были такими яркими и сочными, но я был готов! Напрягшись, я стал их изучать. Прекрасные цвета! Они играли со мной, были повсюду! Некоторые даже двигались!
– Ник…
– Что такое?
– Он… Он сейчас на меня посмотрел!
– Быть не может. Не шути так. Объект находится в… Срань господня!
Ко мне подбежал белый цвет в компании с бежевым. Они стали махать руками. Такие непоседливые! Улыбнувшись, я помахал им рукой… Точнее попытался, пока тьма снова меня не окружила.
– Он…
– Ты видела…
– Он…
– Да…
– Но…
– Я тоже это видел…
– Мы доложим…
– Не знаю…
– Ты говорил…
– Знаю…
– Это уже далеко за рамками ненормального Ник…
– Знаю…
– Вроде, я у нас за паникершу…
– Знаю…
Конец воспоминания.
Воспоминание 2
– Ник, мы уже полтора года сидим в этой лаборатории… – сказал голос Леи.
– Хах! Как будто мне по кайфу здесь жить. – огрызнулся голос Ника. – Не смотри на меня так… Ладно, извини.
– То-то же!
– Ты сама видела и слышала приказы начальства. Ожидать ответа высшего руководства. Вот мы сидим и ждем. – голос Ника немного удалился.
– Да, но почему так долго? И почему нас не отпускают?
– Не знаю. Правда, женщина, я не знаю! – повысил голоса Ник.
– А есть идеи?
– Есть, но все они хреновые. Так что давай заниматься опытами. Сама понимаешь, что развитие 14–37 не такое впечатляющее, как мы думали.
– Кхм…
– Ладно! Как же ты меня бесишь сегодня… – тихо сказал Ник. – Я, я не могу понять, почему он только следит за нами и слушает.
– Пуф, пуф! И снова Лея разгромно побеждает!
– Да-да…
– Но, на самом деле, я нашла ответ!
– Да-да… Стоп! Что? – Ник закричал.
– Да, я знаю, почему он только следит и слушает. – в голосе Леи слышались странные нотки.
– Лея! Не тяни!
– Пуф! Барабанная дробь!
– ЛЕЯ!
– Скучный мужлан! Фырк! Ладно, теперь без шуток. Мы с тобой рассматриваем 14–37, как объект, который провел миллионы лет в симуляции, а затем, каким-то образом, научился следить и реагировать на нас. Так?
– Именно.
– Так вот, я думаю, что мы ошибаемся. 14–37 является ребенком, которого мы вырастили. А как себя ведут дети?
– Повторяют за взрослыми.
– А теперь посмотри внимательно на его… кхм… пусть будет рот.
– Он… Шевелится?
– Мышцы сокращаются, да. Поэтому, я провела пару тестов, пока ты бессовестно дрых! 14–37 Полностью повторяет слова и моторику того, на кого обращен его взгляд. Я считаю, что, если, его вытащить из раствора, он сможет все то, что могут маленькие дети. Даже больше, он сразу сможет говорить… Правда, с пониманием будет трудно. Я не знаю, обучается ли он или просто повторяет мимику.
– Мм… Нам не дадут разрешение на его расконсервацию. – ответил Ник.
– Поэтому, я придумала это!
*ВВВВВВЗИИИИИУУУУУУ*
Отвратительный звук ворвался в мое сознание. Стало жутко больно! Я задергался.
*кккккрак*
Что-то раскололось, и я стал задыхаться. Пытался дышать, но не мог!
– Тише-тише! Тебя больше не обидит! – после этих слов я смог сделать вздох, когда на меня одели маску.
*Буууууум*
– Кент, нам пора уходить! Забирай… Твою мать! Что это такое!!!??? – раздался громкий голос надо мной.
– Они тут проводили опыты над детьми! Мы должны его забрать с собой!
– Какого… Твари!
*Буууум*
– Кент, бери это…го. И сваливайте по проходу. Мы задержим их.
– Документы я собрал, уходим все вместе!
– Нет! Кто-то должен их задержать!
– Артур!
– Нет времени! Беги!
– Артур!
– Не беспокойся! Встретимся в убежище!
– Обещай мне!
– Конечно! А теперь беги!..
*Бууум!*
Ритмичный топот меня немного отвлек от множества новых звуков, и я задремал. Но, не надолго.
– Стоять! Это собственность…
– Сдохните твари!
*Тррррссс*
Я упал, больно ударившись о что-то твердое. Это был мой первый опыт контакта с твердой поверхностью, поэтому, я немного отвлекся от боли, и попытался почувствовать что-то новое. Мои маленькие руки тронули что-то холодное. Оно имело темный окрас, но не было похоже на тьму, что меня окружала и успокаивала. Нет, это было что-то иное. Войдя во вкус, я зацепился за что-то, и от испуга резко дернулся на себя.
*Тррррррсс*
Снова раздался странный звук. А затем, пропало все вокруг на какое-то время.
– Ого! Спасибо, ты меня спас. – раздался голос от большого разноцветного пятна. – Ты не ушибся? Болит?
Следя за пятном, я повторил его слова, как делал всегда.
– Голосовые связки тебе вырвали? Господи… – новый голос сказал это как-то по-новому.
– Спядя… – я решил повторить это.
– Бедное дитя. Ничего. Мы вытащили тебя. Теперь, никто тебя не сможет обидеть! У нас ты найдешь дом и любящих людей.
– Дей…
– Да, да. Эх… Ничего. Нам еще недолго ехать осталось. Доктора тебя осмотрят, если надо сделают тебе операцию. Ну… Что бы девчонки или парни за тобой бегали.
– гегали…
– Умница, не отчаивайся! Улыбайся! Да-да! Вот так! Ыыыы…
– Ыыыы…
– У тебя добрая улыбка. Улыбайся всем вокруг.
– луг…
– Ыыыыы…
– Ыыыы…
– Ахаахах! А ты еще тот повторюша, да? Это хорошо! Значит, твои мозги они не выжгли, как остальным… Надеюсь, ты забудешь этот ужас.
– юфас…
– Ыыыыы!
– Ыыыыы!
– Кент, там пост… – раздался новый голос.
– кофт…
– Никак не объехать его. Проверка уже идет.
– Малыш, нам нужно спрятаться. – сказал мне первый голос.
Меня окружила тьма. Я сразу же потерялся в ней.
– Сержант Николаев. Что перевозите? – неизвестный голос не дал мне полностью погрузиться во тьму.
– Как всегда пшено, командир. Что-то случилось? – ответил голос, который предупреждал о посте.
– Не выходите из машины. Мы отсканируем.
– Я…
– Я сказал не выходить!
– Да, все-все! Ты че командир! Сижу я.
– Вот и сиди.
*бзззззз*
Странный новый звук некоторое время не давал мне покоя, заглушая все вокруг.
– Чисто, проезжай.
– Ага, бывай начальник.
А затем наступила тишина и я полностью потерялся в мягкой тьме.
Конец воспоминания.
Воспоминание 3
Следующая цепочка воспоминаний была о моем «детстве, если, конечно, так его можно было назвать. Моими родителями стали эко-террористы. Сборище людей со всего мира, объединенных одной целью – не дать правительствам проводить испытания на людях. Всем уже давным-давно стало насрать на животный мир, поэтому запретными стали испытания на людях. Перенаселение земного шара, нехватка рабочих мест, голод. Все это приводило людей к порогу различных НИИ, которые выжимали из них соки.
Та лаборатория, в которой я был выращен, была самой засекреченной. Там проводились эксперименты с младенцами и маточными репликаторами. Из таких, как я, пытались сделать суперкомпьютеры, работающие в виртуальности.
Но, все это я узнал лишь в самом конце своего «детства».
Кент оказался плохим воспитателей, поэтому меня отдали в руки добросердечных женщин, которые, к слову, могли собрать на коленке взрывчатку. Меня учили разговаривать, ходить, взаимодействовать с другими детьми, что жили в Убежище. Но, все было не так радужно и хорошо.
Моих способностей хватало лишь на подражание, но никак не на общение. И еще к тому же, мало кто знает, но детский мир очень суров. Я моментально стал изгоем. Уродцем, которого все презирали и дразнили. Я этого не понимал, но, видимо, на подсознательном уровне тянулся к общению. Ими стали учителя. Я впитывал знания очень быстро. Математика, физика, любые науки давались мне на ура! Мир формул и цифр был мне ближе, чем все люди вокруг, издающие странные звуки.
Прорыв в моем обучение сделал, как ни странно, именно Кент. Он чувствовал свою ответственность за меня, которую не мог выразить или у него просто это не получалось, не важно. Важно то, что он в один момент понял, что мне нужна операция. Мое лицо представляло собой кашу, в которой почти не было видно глаз. Рот, нос, уши, все части были изуродованы. Кент предположил, что после пластической операции, мне станет легче. Он ошибся, но это привело к очень неожиданным последствиям.
Меня повезли к пластическому хирургу, который тоже был замешан в эко-терроризме. Анестезия меня не брала, поэтому, меня пришлось усыпить каким-то серьезным препаратом. Когда я очнулся, мой мир изменился. Большие разноцветные пятна цветов неожиданно обрели четкие формы. Если раньше я мог видеть только на белом фоне черное, то сейчас вся палитра цветов стала для меня не просто цветом, а еще и формами.
– Прости парень… Мы пытались… Но, осложнения. – Кент сидел рядом со мной.
Я же смотрел на него. Пятно из коричневого цвета обрело форму. Кент был мулатом, седым от увиденных ужасов. Его глаза меня поразили. Такого странного зелено-черно-белого цвета, я никогда не видел. Я с интересом пялился на него, пока Кент не отвел взгляд.
– Пить. – неожиданно четко сказал я звук, который символизировал подачу мне воды.
– Говоришь! У тебя получилось док! – вскочил Ник.
А я стал понимать, о чем он говорит. Множество обозначений слов ворвалось в мою голову. От такого обилия информации у меня закружилась голова, и я потерял сознание.
Очнулся я уже в убежище.
– Доброго утра.
– Доброго. – ответил я.
– Как себя… Хотя, ты же повторишься.
– Я в порядке. – сам от себя не ожидая, сказал я.
– Это хорошо… Что??? Ты ответил??? – Кент вскочил на ноги, и подскочил ко мне.
– Да. Я ответил. – сказал я.
– Господи… Наконец-то! – по щеке Кента пробежала слезинка. – Я уж грешным делом, подумал, что они тебя все же сделали овощем.
– Я человек. – я посмотрел на свои морщинистые руки. – Вроде.
– Ты себя осознаешь?
– Не знаю. Вчера все вокруг издавали непонятные звуки, а после операции я стал все понимать. – честно ответил я.
– Значит, не зря мы подставились… – горько усмехнулся Кент.
– Подставились?
– Нас выследили. Ты долгое время был в отключке. Сейчас Убежище эвакуируется. Нам бы тоже было неплохо собираться и уходить.
– Уходить? Зачем?
– Скоро здесь будут спец войска. Нас всех посадят..
– Спец войска? Почему вас посадят? И почему вы не хотите сидеть?
– Заваливаешь старика вопросами? – рассмеялся Кент, собирая одежду в сумку. – Отвечу на них по пути из Убежища.
После этого мы с ним не увиделись. Это воспоминание было мне дорого тем, что Кент сделал для меня. Впоследствии, уже в более зрелом возрасте, я узнал, что Кент отдал все свои сбережения, чтобы меня попытаться излечить. Я не считал Кента своим родителем, но я был благодарен этому добросердечному человеку за то, что он подарил мне новую жизнь.
Конец воспоминания.
Воспоминания 4–9
Воспоминание 4.
Эти несколько лет воспоминаний я бы хотел забыть, если бы не тот факт, что они помогли мне понять один не маловажный факт – одиночка на многое не способен. В идеальном мире, меня бы забрала какая-нибудь служба опеки, и у меня бы сложилась более менее адекватная жизнь. В реальности же все иначе. После того, как Убежище было рассекречено, всех эко-террористов поймали. Кент уходил со мной в числе последних, поэтому, не удивительно, что на выходе нас уже ждали.
Меня посчитали ребенком Кента, поэтому тут же отправили в исправительную колонию. Худшее место, куда может попасть ребенок, который только начал постигать окружающий мир. Драки за еду, одежду, место, да что там, приходилось драться даже за время побыть в одиночестве. Страшное время.
По началу меня избивали, пытались унижать, заставляли делать то, что я не хотел. Но, я быстро учился. Поняв, что мое тело слабо, я включил свой мозг на полную. Спустя месяц, я выколол глаза главному заводиле, под «крышей» которого находился. Через два, стал тем, кого боялись задевать. Ко мне пытались присоединиться слабые, но мне было на них наплевать. Я исследовал этот мир. Жизнь в Убежище доказывала мне, что этот ужас, который происходит здесь, не является константой.
Я искал. Я смотрел. Я наблюдал. И я понял – здесь выживали стаи. Именно стаи. Во главе стоял всегда сильнейший. Все остальные были его «шестерками», которые выполняли его прихоти и полагались на его силу, когда случались столкновения с другими стаями. Вожаки решали проблемы просто – драка. Я не мог драться так, как все окружающие. Мое тело все время меня подставляло. Конечности плохо двигались, мышцы не развивались даже после многочисленных тренировок. Поэтому, я принял решение встать за спиной одного из сильнейших Вожаков лагеря.
Хасан. Так его звали. В свои тринадцать он вымахал до метра семидесяти, при этом постоянно качаясь. Его «стая» была одной из самых сильных, а с моим присоединением к ним, стала единственной и сильнейшей. Конечно, мое присоединение к ним было тем еще вывертом, но я доказал ему, что со мной стоит считаться, и что я могу принести пользу.
Я подмечал все слабости других вожаков, а затем подводил Хасана к ним и заставлял его их уничтожать. Да-да. Именно уничтожать. Каждый проигравший присоединялся к стае Хасана. К концу моего года пребывания в лагере не осталось других «стай» и Вожаков, кроме Хасана. И тогда, передо мной встал другой вопрос – Что делать дальше?
В то же время, в голову Хасана пришел другой вопрос – почему он слушается меня?
Никогда не забуду тот день. День, когда я совершил свое первое убийство. 15 декабря. На улице падал снег. В лагере все сбились в кучу вокруг бочки с костром, так как в домах было еще холоднее. На сиротах и беспризорниках экономили как могли, поэтому, верным способом согреться были эти бочки. По моему требованию, их собрали в одну кучу, и поставили в шахматном порядке на площадке между домов. Находясь на «шахматной доске», тебе было тепло. Но, в тот день мне было до жути холодно. Мои руки тряслись, так как я не мог найти выход.
Хасан проявил удивительную сноровку, и смог загнать меня в угол. Центр был освобожден для драки, драки в которой Хасан решил меня убить. Некоторые шавки Хасана много болтали, поэтому, я смог узнать об этом немного заранее, но все равно не успел ничего придумать. И мне пришлось вступить в круг. Тогда я не знал, что мне нужно было создать свою стаю, а не вкладывать все свои силы в стаю Хасана…
– Хасан, зачем тебе это? – спросил я, когда меня вытолкнули в круг.
– Что такое? Я просто хочу доказать свое право быть Вожаком. – посмеиваясь, ответил Хасан.
– Все и так знают, что ты Вожак. – ответил я.
– Да? Тогда скажи это новичкам, которые почему-то считают тебя Вожаком. – Хасан кивнул, и в круг вытолкнули двух избитых парней. – Давайте, скажите всем то, что сказали мне.
– Мы… думафи… – один из парней сплюнул кровяной сгусток. – Что Уродец является главным… Он отдает приказы всем.
– Вооот. Видишь. – Хасан оскалился в усмешке.
– Они просто новенькие. И ошиблись. – я все еще пытался уйти от конфликта, но понимал, что ему нужен был лишь повод.
– Один может быть, но и остальные нашептали мне, что ты якобы мной управляешь.
– Они лгут.
– И тут я задумался. – тринадцатилетний парень развел руки и пошел на меня. – Что я и вправду позволял тебе управлять мной, но сейчас… Все измениться! – быстро проговорил он, прыгая на меня в своей излюбленной манере.
Я ожидал этого, и успел упасть в сторону. В моем рукаве всегда была спица, выдернутая из надзирательской кровати. Не долго думая, я всадил эту спицу прямо в ухо Хасана, который навис надо мной. Мгновенная смерть. Он упал на меня, придавив. Дети, загалдевшие после нападения Хасана, резко притихли. Я же, с трудом вылез из под мертвого и очень тяжелого тела. Меня дико трясло. Не сдержавшись, я выблевал все, что съел утром. Мой мозг отказывался работать. Мне было страшно. Страшно за последствия…
– А НУ РАЗОЙДИСЬ! – словно бич с неба прозвучал крик надзирателя.
Дети прыснули в разные стороны, освобождая дорогу.
– Доигрались тудыть вас… – сплюнул помятого вида мужик. – Этого в карцер. Остальных по кроватям. – распорядился он.
Два других надзирателя подхватили меня и оттащили в темный и мокрый карцер, где заперли на целых два месяца.
Конец воспоминания.
Воспоминание 5.
Сидеть в карцере было… Приятно. Хотя, надо признать, кормили меня ужасными помоями. И это в сравнении с той едой, что нам давали ежедневно. Не смотря на ужасную еду, отсидка в карцере помогла мне разобраться в себе и своих действиях. Я не хотел оказаться в такой же ситуации снова. Я понимал, что ситуация с Хасаном была чудом. Во-первых – из-за его тупости. Во-вторых – из-за моей неимоверной удачи. Там было еще и в третьих и десятых, главное сам факт – мне были нужны люди, которым я бы мог доверять.
Однако, жизнь показала мне – в лагере для несовершеннолетних преступников доверять можно только самому себе и своим силам. Я провел в лагере оставшееся время до своего совершеннолетия. Что такое три года? Ерунда…
За эти три года, я узнал много нового о себе и своем теле. Я никогда не болел. Вообще. Любая болезнь или хворь не могла меня свалить с ног. И еще я не был восприимчив к большинству ядов. Это меня спасло, когда в лагере спятил один из надзирателей, который потравил 80 % детей из лагеря. Никто не знает причин его поступка, да и не важно это. Главное, что я узнал для себя – у меня очень крепкий и невосприимчивый к внешним токсинам и бактериям организм.
Мое тело не развивалось. Я был ростом 162 см. Худой. Уродливый. Нескладный. Но, умный. Я был умнее любого ребенка в лагере, да и большинство взрослых были тупее меня. По первому времени, этого не было заметно, но когда я стал развиваться, схватывая любые знания на лету, различия между нами становились все больше и больше.
В конце своего пребывания в лагере, я полностью освоил курс младшей, средней и частично институтской программы, которую нам неохотно преподавали «косячники». Эти ленивые люди никогда не задерживались в лагере больше положенного времени, поэтому, мне приходилось вытягивать из них знания с помощью манипуляций. Смотря на это все сквозь года, я понимал, что делал все, чтобы выжить, но осадок от содеянного навсегда будет со мной. Мне приходилось заставлять девочек спать с «косячниками». Иногда и мальчиков. В лагере все, кто был старше 14 были изнасилованы. Либо надзирателями, либо кем-то из «старших». Это было нормой. Нормой, которую скрывали и не показывали общественности. Нормой, которая была своеобразной валютой для «девчачьего отряда».
Просматривая эти воспоминания, я только в своем «пожилом» возрасте понимал, что это было неправильно и ненормально. Тогда это казалось обыденной вещью. Но, сам себе я признавался – пусть это было и не правильно, это помогло мне выжить и вылезти из грязи.
С каждым проведенным годом в лагере, я все больше и больше разочаровывался в своих попытках создать команду доверенных людей. И лишь сейчас, я с усмешкой мог сказать – мне банально не хватало знаний для этого.
Меня предавали, меня разочаровывали, меня сдавали, меня пытались свергнуть… За эти три года произошло немало инцидентов, которые могли привести меня к смерти или вечной каторги. Но, я был настороже. Всегда придумывал запасной план, с помощью которого я мог оставаться в стороне.
К концу моего пребывания в лагере, я заслужил уважение даже надзирателей – им не приходилось слишком часто вмешиваться, а если и были проблемы, они обращались ко мне и я их решал.
Можно сказать, потешив свое самолюбие, что я стал Вожаком всего лагеря. Пусть и выступал лишь как тень сильных парней, которые всегда стояли впереди и сражались за меня.
То убийство Хасана что-то во мне надломало, поэтому, я без зазрений совести убивал любого, кто пытался поднять на меня руку. Да, бывало, что собиралась новая стая, и тогда я получать в массовых драках множество синяков и ссадин, но это было необходимо, для поддержания своего статуса кво.
– Эх парень… Жаль, что тебя выпускают. – Анатоль, глава лагеря, поднял на меня уставший взгляд. – Может, все же решишь остаться у нас, но в качестве помощника надзирателя? Место выделим, зарплату, пусть и небольшую дадим.
– Простите господин Анатоль. – я поклонился, склонившись на 90 градусов. – Но, я сирота, и не видел мира вокруг.
– Сдался тебе этот мир! – возмутился глава лагеря. – Там голод, безработица!
– Простите…
– Эх… – Анатоль снова махнул рукой. – Не оставь ты мне вот эти выписки, в жизни бы тебя не выпустил. – глава похлопал по папке с моими каракулями. – Боюсь спрашивать, но все же, кто слил?
– Косячники… То есть учителя. – поправился я.
– А точнее?
– Мадам Нашати, Учитель Кортов, были основными источниками. Остальные учителя лишь косвенно все подтвердили. – честно, как и всегда перед Анатолем, доложился я.
– От оно как… – Анатоль откинулся на своем кожаном, скрипящем кресле. – За эти несколько лет, ты никогда мне не врал… – Анатоль многозначительно посмотрел на меня.
– Все доказательства там есть. Если вам нужно запись разговора… То ее нужно откопать, я там написал место, где ее спрятал.
– Эх… Надеюсь, ты не станешь полицаем. – хохотнул глава лагеря. – Ладно. – Анатоль достал печать, а затем ударил ей по бумажке с моим приказом о выписке из лагеря. – Твое дело было рассмотрено, и тебя отпускают по факту совершеннолетия и идеального… кхм… идеального поведения. – усмехнулся он. – Денежное пособие тебе… Не положено. Государство должно было выделить тебе угол, где бы ты мог жить… Но, в виду нового закона, тебе выделяют дополнительное денежное пособие… Которое тебе не положено. – читал Анатоль. – После выхода из лагеря… бла-бла… Вот направление на работу в токарном отделе, помощником младшего токаря. Все ясно?
– Да. Спасибо. – снова поклонился я.
– Жаль, что ты не хочешь оставаться.
– Если так решит жизнь, я еще вернусь. – ответил я, забрав документ, по которому мне выдадут паспорт и примут на работу. – Спасибо за заботу.
– Надеюсь, не решит… – тихо добавил Анатоль, когда я выходил.
Конец воспоминания.
Воспоминание 6.
С работой не задалось. Я честно пытался, старался, но меня выгнали через две смены. Я понимал, что надо делать, но вот сама работа валилась из рук. После того, как меня выгнали, судьба привела туда, где я и проторчал большую часть своей жизни. Можно смело сказать, что именно здесь, в этом месте, я и получил свое настоящее имя.
Город Рочистер, южная окраина города. Именно сюда я забрел в поисках работы. Это одно из самых дорогих мне воспоминаний…
– Пшел вон доходяга. – отмахнулся от меня менеджер, звероватого типа мужик, полностью заросший бородой, воняющий дешевыми сигаретами и бадяженным спиртом.
– Я не прошу мне платить… Я готов работать за еду и кров. – состроив жалобную морду лица, повторял я раз за разом.
– Мэт, два места. – отпихнув меня, сказал один из посетителей.
– Девятое и десятое место. – бросив ключи парню, ответил здоровяк.
– Что за уродец? – спросил посетитель.
– Работать хочет.
– Аааа… – многозначительно потянув, посетитель ушел со своим другом.
– Эй… Ты там не сдох? – спросил Мэт.
– Нет. – с трудом поднявшись, ответил я ему. – Возьмите меня, я могу…
– Завали. Ты мешаешь клиентам, уходи. – он вальяжно помахал рукой в сторону выхода.
– Мне некуда идти, я могу работать.
– Мэт, ой… – вошедшая девушка обратилась к администратору, а потом, увидев меня, отскочила. – Простите, я не хотела обидеть вас своим поведением.
– Все в порядке, это мне нужно извиниться. – я склонился в поклоне.
– Вы играть пришли? – спросила она. – Глупый вопрос, иначе, зачем вы бы тут стояли. Во что играете?
– Простите, я никогда не играл. – честно ответил я ей.
– Как так? – удивилась она.
– Он из концлагеря. – сдал меня с потрохами Мэт.
– Сирота? – девушка прикрыла рот ладошкой. – Бедненький.
– Жанна, ты будешь заказывать или просто поболтать зашла? – пробурчал Мэт.
– Да… – девушка бросала взгляд на меня, а потом на Мэта. – Мэээт…
– Нет. – обрубил администратор.
– Ну, Мэээт… – девушка наклонилась к окошку администратора. – Позязечки!
– От него воняет, как от помойной ямы! – рыкнул Мэт в ответ.
– А если не будет, можно? – умилительно скорчившись, спросила она.
– Только не говори мне, что ты его к себе возьмешь… – нахмурился администратор клуба.
– Не-не-не! – закрутила она головой. – Я знаю место, где его приведут в порядок.
– Ладно, тогда я не буду против. – кивнул Мэт, вернувшись к своему компьютеру.
– Пойдем! – девушка подхватила меня под руку и потащила.
Невольно вспомнив привычки из лагеря, я отдернул руку, причем достаточно грубовато, зацепив рукав кофты девушки, который порвался. Девушка остановилась, недоуменно смотря на порванную кофту. Переводя взгляд с кофты на меня, она все никак не могла выдавить из себя и слова.
– Прости. – я склонился в поклоне, боясь последствий.
– Ммм… За это, ты будешь моим личным фарм рабом! – фыркнула она, выходя из клуба.
Всю дорогу до церковного приюта мы молчали. Не знаю о чем думала она, а я же корил себя за такой промах. Стайные повадки плохо работали в нормальном мире, но избавиться от них у меня никак не выходило. А еще и отношение к девушка в нормальном мире было совершенно иным. Когда я попытался заговорить с одной для нужных мне целей, меня избил ее спутник. Офицеры, прибывшие на разборки, продержали меня в камере сутки, а затем внятно и доступно объяснили, что и как делать нельзя. Даже по доброте душевной выдали маленькую книжку с правилами поведения, которую никто и никогда не читал.
