Текст книги "Исторические заметки"

Автор книги: Павел Мельников-Печерский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

I. Где скончался св. Александр Невский?

В русских летописях единогласно говорится, что св. великий князь Александр Ярославич Невский, возвращаясь из Орды в 1263 году, приехал больной в Нижний Новгород, оттуда поехал далее, но на пути скончался в Городце. Где же этот Городец?

В старину под словом городец разумели небольшой город, городок. Но это нарицательное слово употреблялось иногда в смысле собственного имени, и несколько городов русских носили на себе название Городца. Вот сколько Городцов встречается в нашей истории: а) Городец Киевский, б) Городец на Осетре, в) Городец Черниговский, г) Городец Волжский или Радилов, д) Городец Тверской, е) Городец Серпуховский, ж) Городец Московский, з) Городец Касимов, и) Городец Белозерский и и) Городец Новгородский. Из всех этих Городцов особенно замечателен Городец Волжский или Радилов, ныне большое и торговое село Балахонского уезда, Нижегородской губернии. Он делается известным в первый раз в 1171 году, когда описывается война русских с болгарами;[1]Note1
  Бывшю же князю Мстиславу на Городци, совокупльшися с братама своима с Муромским и с Рязанским.


[Закрыть] впоследствии был столицею особенного удельного княжества Городецкого, потом, присоединенный к Москве, принадлежал князю Владимиру Андреевичу Храброму, и наконец вошел в состав государства московского. Он находится на левом берегу Волги, верст на сорок выше Балахны и верст на сто выше Нижнего. На подробной карте России он назван Большим-Кириловым.

В этом Городце и до сих пор находится Федоровский мужской монастырь, в котором Александр Невский, пред кончиною своею, принял схиму; до сих пор показывают в монастыре место келии, где скончался этот князь знаменитый; до сих пор носится в народе предание о Городце, как о месте кончины Невского, и, кроме того, об этом же говорит и надпись, в Федоровском монастыре находящаяся.

Но некоторые наши историки, не знаю с чего, взяли, будто бы св. Александр скончался в ГородцеКасимове (ныне город Касимов, Рязанской губернии, около 200 верст выше Нижнего, по Оке). Первый пустил в ход такое историческое известие покойный Миллер в своем „Географическом Лексиконе Российского Государства" на странице 70, под словом Городец. Его известие перешло в Словарь Щекатова (под тем же словом I, 218), и наконец в одном и том же томе „Энциклопедического Лексикона" Плюшара (XV) явились два известия: в одной статье кто-то, по следам Миллера и Щекатова, написал, что Александр Невский скончался в Касимове, между тем как в другой говорится, что этот князь кончил жизнь свою в Городце Волжском. Чему прикажете верить?

Я не бывал в Касимове, но слыхал от людей достоверных, что в этом городе многие толкуют, будто бы Невский и в самом деле скончался в их городе. Один известный русский ученый сказывал мне, что какой-то касимовец (фамилию позабыл) собирается издать в свет исследование об этом предмете и доказать, даже исчислением дней пути, то, что говорили без основания Миллер и его последователи. Ожидаем с нетерпением этого исследования, но между тем представляем и свои доказательства в пользу Городца Волжского.

Во время татарского владычества в Орду ходили Волгою. Правда, впоследствии, когда Москва взяла совершенный перевес над прочими княжествами русскими, отправлялись в татарские страны из Коломны и следовательно ходили Окою мимо Касимова, но это начали делать не ранее, как с XIV столетия. Так и архиепископ Гурий держал путь из Москвы в Казань и проч. Но во времена Невского, когда престол великокняжеский был во Владимире, а Москва была еще городком незначительным, в Орду ходили следующим образом: садились на суда или около верха Бежецкого, или около Ярославля, или около Юрьевца-Поволжского, или около Городца, и плыли мимо Нижнего и далее вниз по Волге до самой Орды. Если ехали сухим путем, то всегда держались берегов Волги.

Много фактов исторических можно привесть в подтверждение того, что ходили в Орду Волгою. Ограничусь только следующими: св. Алексей митрополит, на пути своем в Орду, был в Нижнем, когда умер Иоанн Калита. Симеон, возвратившийся из Орды, был в Нижнем; новгородцы, грабившие во времена Донского татарские владения, отправлялись вниз по Волге. Я нарочно привел факты из московского периода, чтоб показать, что и во время владычества Москвы старинный путь в Орду нескоро был забыт.

Первым из князей, ходивших в Орду, минуя Нижний, был едва ли не Дмитрий Донской. Скажут: если из Москвы ездили в Орду Окою и Волгою, то и Нижнего не миновали и мимо Касимова ездили. И в доказательство тому, что ездили из Москвы до Нижнего, следуя течению Оки, я приведу следующее обстоятельство. В 1368 году в. к. нижегородский Дмитрий Константинович с московским войском шел против брата своего Бориса, засевшего в Нижнем. Борис смирился и вышел навстречу к брату до Бережца. А Бережец был суздальский город и находился на правом берегу Клязьмы, несколько повыше ее устья. Но все это было в московском периоде, когда ездили в Москву или из Москвы. А Невскому зачем было держать путь к Москве, тогда городу весьма незначительному? Александр, ехав во Владимир, кажется, думал побывать в Новгороде…

Вот слова летописи о кончине св. Александра Невского: „Князь велики Александр поиде в Орду ко царю Беркаю и удржаша и царь не пусти его в Русь и зимова в Орде тамо и разболесь и доиде Новагорода Нижнего и пребыв ту мало иде на Городець и тамо в болший недуг впаде и пострижеся в черньци ноемврия 14, тое же нощи и преставись: святое же тело его понесоша к Володимерю, митрополит Кирил с чином церковным, вкупе жь князи и бояре и всь возраст малии и велиции и сретошаи у Боголюбина со свещами и кандилы" („Киев. лет.", лист 865).

Значит, из Городца понесли тело Александра сухим путем, прямо ко Владимиру, т. е. на Стародуб и Боголюб, – следуя течению Клязьмы от того места, где впала в нее Тёза.

Боголюбов, или Боголюбин, находится на реке Клязьме к с.-в. от Владимира. Ехавши из Городца Волжского во Владимир, нельзя было миновать Боголюбова. Ехавши из Касимова в Боголюбов, нельзя было миновать Владимира.

Каким же образом володимирцы встречали тело Александрово, принесенное из Касимова, в Боголюбов? Решите это, гг. защитники Миллера и иже с ним!

Село Городец – место любопытное: много воспоминаний, много интересного настоящего. Предание о большом Китеже, поверье о Кириловых горах, Федоровский монастырь, воспоминание об удельных князьях, об Александре Невском, его сыне Акурсе, об императрице Екатерине II-й, промышленность Городца, его пряники, главная часовня поповщины, архимандрит Петр, живший долгое время в Китае, – все эти предметы заинтересуют всякого посетителя столицы Бориса Константиновича.

II. Где жил и умер Козьма Минин?

В Нижнем Новгороде ходит слух, будто Козьма Минин, после освобождения России, жил постоянно в этом городе и умер в приходе Похвалы Пресвятыя Богородицы, и будто на погосте этой церкви он первоначально был погребен. Прибавляют, что при царе Алексее Михайловиче тело Минина было перенесено в Спасо-Преображенский собор вследствие особого царского указа. Знаю несколько ревнителей памяти незабвенного нижегородца, которые тщательно отыскивали в церквах и архивах этот указ, – но тщетно. Досужая молва ходила между тем по городу, и слух о погребении Минина при церкви Похвалы даже почитался народным преданием, которому все безусловно верили. Приезжал ли в Нижний любитель старины – ему показывали на церковь XVIII столетия и уверяли, что при ней жил и был погребен избавитель России. Требовались ли какие сведения о Минине – церковь Похвалы являлась в донесениях. Никто не спорил, все верили. Мало этого: являлись люди, которые, в припадке сумасшествия, толковали, будто им являлся Минин в ночном видении и приказывал на том месте, где было сначала положено тело его, построить церковь. Чернь верила охотно толкам; находились люди и из высших сословий, которые разделяли с необразованными простолюдинами уверенность в истине этих сплетен. Имя незабвенного человека сделалось вывескою обмана – и где же? – на том месте, где он благовестил спасение Руси… Бредни, распущенные, кажется, единственно только для того, чтоб иметь даровой дом,[2]Note2
  Те, которым являлась тень Минина, говорили, будто она приказывает нижегородскому градскому обществу построить дом и подарить его тем, кого она удостоила своим явлением. Какое выгодное посещение замогильного гостя!


[Закрыть] наконец затихли, но все еще есть люди, которые верят им, и все еще носится предание о том, что Козьма Минин жил в Нижнем, в приходе Похвалы, и что при этой церкви он был сначала похоронен.

И я, года два с половиной тому назад, говоря в „Отечественных Записках" (1840 г.) о Нижнем Новгороде, верил этому преданию и предлагал его вниманию благосклонных читателей; прежде меня – Свиньин, Орлов, Рожанский, Духовский и др. писали то же; писали и после меня.

Теперь (1842), имея под руками несколько старинных актов, я решился исправить общую нашу ошибку. Кто ведет дела свои совестливо, кто занимается наукою бескорыстно, тот должен выказывать свои прежние заблуждения и ошибки, а не утаивать то, что хотя и справедливо, но противоречит прежде высказанному мнению. Ошибка свойственна человеку, который потому и обязан исправлять прежние свои прегрешения.

1) Козьма Минин после 1612 года не жил в Нижнем, а приехал в этот город незадолго до своей смерти. Это доказывается царскою грамотой нижегородским воеводам, князю Бахтеярову-Ростовскому и Нащокину, об изъятии сына, братьев и крестьян Козьмы Минина от суда в Нижнем Новгороде, кроме случаев татьбы и разбоя.[3]Note3
  Напечатана в III томе «Ак. Арх. Эксп.» под № 71.


[Закрыть]

В ней сказано, между прочим, следующее: „Бил нам челом думной наш дворянин Кузьма Минин, что живет он на Москве при нас, а поместья-де и вотчинка за ним в Нижегородском уезде, и братья его и сын живут в Нижнем Новгороде" и пр. Грамота эта писана была 1615 года мая 31, а Козьма Минин скончался между сентябрем 1615 и июнем 1616 годов.[4]Note4
  В послужном списке старинных русских чиновников кончина Козьмы Минина показана под 124 годом (от октября 1615 года), 5 июля 1616 г. была пожалована царская грамота уже вдове Минина (см. «Ак. Арх. Экспед.», iii, № 83).


[Закрыть]

Следовательно, если Минин и жил в Нижнем, то никак не более одного года.

2) Дом Козьмы Минина до 1612 года находился в Благовещенской слободе, на берегу Оки, выше Благовещенского монастыря, в приходе Рождества Иоанна Предтечи. Носилось прежде об этом предание в Нижнем Новгороде – предание, сообщенное в 1807 году г. Бантыш-Каменскому мнимым родственником Минина, Подсевальщиковым. Но так как в настоящем трактате предания не могут иметь силы, то поищем в актах доказательств нашему положению. Благовещенская слобода, остатки которой существуют и до сих пор, была в приходе Иоанна Предтечи, церкви, существующей и теперь. Другой ближайшей церкви к Благовещенской слободе нет и не было. Церковь Рождества Иоанна Предтечи существовала в 1621 году: она описана на обороте 16 листка сотной грамоты 1621 года, хранящейся в Нижегородской градской думе (в 4-ю д. на 435 листках, за скрепою дьяка Баима Болтина, справил Левка Полуехтов). В доме Козьмы Минина жила впоследствии, сосланная в Нижний, невеста царя Михаила Феодоровича, Марья Ивановна Хлопова, что видно из царской грамоты в Нижний Новгород от 31 марта 1633 года.[5]Note5
  См. «Ак. Арх. Экспед.», III, № 218.


[Закрыть]

В следственном деле о Марье Хлоповой, напечатанном в „Собрании Госуд. Грамат и Договоров", говорится, что в Нижнем у ней был духовником предтеченский поп. Следовательно дом Козьмы Минина находился в приходе Рождества Иоанна Предтечи, а не в приходе Похвалы Богородицы.

3) Церковь Похвалы Пресвятыя Богородицы во времена Минина еще не существовала. – В сотной грамоте 1621 года, о которой мы выше упоминали, подробно описаны все церкви нижегородские, исключая кремлевских, но о церкви Похвалы не говорится ни слова. Даже самое место, где теперь она находится и где находилась до пожара, показано в этой грамоте за острогом, т. е. оно было не заселено. В переписной книге Нижнего Новгорода, 1678 года, упоминается о церкви Похвалы Богородицы, которая была деревянная. Следовательно она построена была между 1621 и 1678 годов, т. е. гораздо позже после смерти Козьмы Минина.

4) Дом Минина после 1613 года был в нижегородском кремле. – В сотной грамоте 1621 года на 31 листе сказано: „а на другой стороне соборные церкви дворы: двор стряпчево Нефедья Кузмина сына Минина с огородом, а по скаске нижегородцов посадских выборных людей то место бывало государево дворовое". Итак, Минину вместе с поместьем в Нижегородском уезде пожалован был двор в городе, для приезда людей, для проживания родственников и для временной квартиры его самого. Двор на самом лучшем месте: в кремле, на площади, подле собора – значит, на месте нынешнего собора. В сотной грамоте он упоминается первым после съезжей избы. Неподалеку от него находился дом брата Козьмы – Безсона, место нетяглое, вероятно, по особой милости царя к родственникам великого человека.

В старину мертвых клали при той церкви, близ которой они прежде жили. Место такого кладбища, окружавшее обыкновенно церковь, называлось погостом. Хоронили мертвых и возле соборных церквей – доказательством этого служит то, что по близости нижегородского Спасопреображенского собора находили множество человеческих костей. Козьма Минин скончался в приходе этого собора и был положен при нем; сын его Нефедий так же. Как человека важного, уважаемого нижегородцами и богатого, а следовательно положившего богатый вклад в церковь, его, быть может, положили и в самом соборе, но не на той стороне, где положены были князья, а на другой, где впоследствии полагали тела архиереев. Когда похороненные при соборе Козьма и Нефедий Минины записаны были в соборный синодик, и впоследствии (при Петре Великом), когда подвиг великого нижегородца был оценен как должно, – имена их начали произносить на вселенских панихидах. 30 мая 1722 года император Петр Великий, быв в соборе Преображенском у обедни, спросил: „Где похоронен Минин?" Ему показали место. Державный, почтив земным поклоном могилу спасителя России, спрашивал о его потомках… С этого времени началась слава Минина, до тех пор почти забытого. Память о нем воскресла, стали показывать гроб Минина, стали говорить о Минине. Впоследствии нашли в Пурихе знамя князя Пожарского, знаменитого сподвижника Минина, списали с него список и поставили над долго пребывавшею в забвении могилою. А ложная молва между тем распространилась: стали говорить о первоначальном погребении Минина при Похвалинской церкви, о перенесении костей его в Спасопреображенский собор по приказанию царя Алексия Михайловича. „И промчеся слово сие" в Нижнем „даже до сего дне".

Если несправедливыми покажутся защитникам Похвалинской церкви эти замечания, предлагаем им следующие вопросы:

Есть ли в Похвалинской церкви записи или приклады, свидетельствующие о жительстве Минина в ее приходе? Были – да сгорели в 1771 году, во время большого пожара, – скажут мне. Положим, что так. А где записи Преображенского собора о перенесении праха Минина в этот храм? Утрачены? А почему же в соборном синодике записан и на вселенских панихидах поминается и сын Козьмы – Нефедий, здележащий? Если только потому, что он был сын Козьмы, то почему же бы не поминать жены Козьмы, Татьяны, его отца Мины, его братьев Сергея и Безсона? Да притом к чему было нести тело умершего в кремле Минина целые две версты до Похвалинской церкви?

Результат всего сказанного состоит в следующем:

Козьма Минин, будучи посадским, жил в Нижнем Новгороде в приходе Иоанна Предтечи, около Благовещенского монастыря, а сделавшись думным дворянином, жил в Москве. Через три года после того он приехал побывать в Нижний и остановился в пожалованном ему от государя доме, который находился в кремле, подле собора. Здесь он умер и был похоронен при Спасопреображенском соборе. Впоследствии в этом же доме умер и сын его, стряпчий Нефедий Козьмич Минин, и был похоронен подле своего отца.

III. О царице Марии Петровне

Царь Василий Иоаннович, вскоре по вступлении своем на престол московский, с которого он успел согнать Самозванца, несмотря на свою старость, решился сочетаться браком, в надежде иметь наследников для полученного им по случаю престола. Выбор его пал на Екатерину Петровну, дочь боярина, князя Петра Ивановича Буйносова-Ростовского. Ее взяли на верх государев, нарекли царицею и назвали Мариею. 17 января 1608 года был совершен брак… В русской истории еще встречается пример перемены имени той, которая была возводима в сан царицы: лет через восемь после брака царя Василия Иоанновича, невеста царя Михаила Феодоровича, Мария Хлопова, была названа Анастасиею; но с переменою имени и счастье изменило ей: жертва интриг Салтыкова – она была сослана из дворца и провела остаток плачевной жизни своей в Нижнем Новгороде. Не лучшая участь постигла и супругу Василия: через полтора года она лишилась престола, была разлучена с супругом, заточена в монастырь. Карамзин говорит: „Постригли и несчастную царицу Марию, также безмолвную в обетах, во красноречивую в изъявлении любви к супругу: она рвалась к нему, стонала, называла его своим государем милым, царем великим народа недостойного, ее супругом законным и в рясе инока. Их разлучили силою, отвели Василия в монастырь Чудовский, Марию в Ивановский". Дальнейшая судьба этой несчастной царицы неизвестна; но в сотной нижегородской грамоте 1621 и 1622 годов, хранящейся в Нижегородской градской думе, находятся некоторые известия об ее участи. Она в монашестве получила имя Елены. Ей были пожалованы, без сомнения, царем Михаилом Феодоровичем поместья в Белогороде и в Городце,[6]Note6
  Село нынешней Нижегородской губернии, прежде столица удельного княжества.


[Закрыть] два дома в нижегородском кремле. Она имела своего приказчика и приказных людей. Вот слова сотной грамоты, свидетельствующие об этом:

На 34 л. на об. и на 35-м: „Двор царя Василия Ивановича царицы иноки Елены Петровны приказных ея людей из вотчины Белогородския волости, а в нем живет дворник Нестерко Сапожник – нетяглое место".

На 43 л. на об.: „Двор для осаднаго времени царя Василия Ивановича царицы Елены Петровны из Городецкие волости прикащика Карпа Верещагина, а в нем живет дворник ярыжной Ивашко Ржевитин".

Царица Елена Петровна скончалась в 1626 году, по извещению Никоновской летописи.[7]Note7
  «Ник. лет.», VII, 258.


[Закрыть]

Входя святыми воротами в церковь Вознесенского девичьего монастыря – это домовище русских цариц и царевен, вы встретите на левой стороне у стены гробницу: здесь покоится прах несчастной трехименной царицы.

Заметим при сем случае, что, по стечению обстоятельств, в первые годы царствования Михаилова было в живых 6 русских цариц и царевен прежних династий, и все они были пострижены невольно.

IV. О родственниках Козьмы Минина

В одном из писем г. Бантыш-Каменского к г. Малиновскому сказано о родственниках Минина, Подсевальщиковых. Дополним это известие: у Михайлы Алексеева Подсевальщикова, внука Михайлы Петрова, который будто бы был родной внук сестры Козьмы Минина, Дарьи – были еще родные дяди Иван и Василий Михайловы, из которых у первого был сын Григорий. У этого Григория сыновья: Гаврила и Сергей. Гаврилы Григорьева дети: Андрей и Степан; Сергей Григорьев и сын его Александр живы еще и до сих пор; они купцы города Казани. И у Михайлы Алексеева Подсевальщикова, которого г. Бантыш-Каменский называет бездетным, родились после 1807 года дети – Сергей и Алексей. Старший отдан был отцом в солдаты, а младший пошел в военную службу охотою. Оба они живы. Вот известия, за подлинность которых ручаюсь и которые можно доказать ревизскими сказками. Но как доказать подлинность происхождения всех этих лиц от Дарьи Миничны, имени которой нет ни в каком акте? Фамильным преданием? Но что значит предание? Оно важно только в таком случае, если дополняет или объясняет обстоятельства, доказанные актами, и еще тогда, когда оно характеризует известный век. Во всяком другом случае основываться на предании значит строить храмину на песке. Опровергает родословную г. Бантыш-Каменского следующее обстоятельство: в ней сказано, что Дарья Минична была замужем за Иваном Семеновичем Кавтаревым, посадским, которого внук Михайла написал себя в ревизии Подсевальщиковым. Ни в сотной грамоте Нижнего 1621 года, ни в переписной книге нижегородских жителей 1678 года не упоминается о Кавтаревых, а о Подсевальщиковых упоминается. Следовательно Подсевальщиковы были Подсевальщиковыми гораздо прежде ревизии, только пять лет спустя после смерти Козьмы Минина. Прибавим и предание: старожилы говорят, что род Подсевальщиковых ведется в Нижнем с незапамятных времен.

Теперь скажем о других родственниках Козьмы Минина. У него были родные братья, что доказывается царскими грамотами, напечатанными в „Актах Археогр. Эксп." (т. III, №№ 71 и 85). Этими грамотами братья Минина и его крестьяне освобождались от суда в Нижнем, кроме татебных и разбойных дел, – первою по челобитью самого Козьмы, второю по челобитью оставшегося после него сына Нефедья. Последняя оканчивается словами: „А сю нашу грамоту отдали (бы воевода и дьяк) Нефеда Минина людем его, кого он с сею нашею грамотою к вам в Нижней пришлет, и он ее держит у себя вперед для наших иных воевод и приказных людей. Писан на Москве лета 7125 октября в 31 день", На обороте грамоты этой, под адресом, где на старинных актах обыкновенно писалось, кто именно отдал грамоту по адресу, написано: „125 года генваря в 19 день с Сергеем Мининым". Обыкновенно подавались царские грамоты воеводам или самими лицами, о которых шло дело, или холопами их; исключения редки. Если привозил грамоту холоп, то писалось: с такого-то человеком таким-то, и притом писалось не полное его имя, а полуимя: Ивашка, Сергейка и проч.

После этого должно заключить, что Нефедий Минин послал в Нижний царскую грамоту с дядей своим Сергеем. Весьма вероятно, что Сергей Минин отправился в Москву к своему племяннику сказать, что „нижегородцы, да иных городов всякие люди на дядьех его и на людех и на крестьянех поклепав, ищут напрасно, и в том ставятся им и крестьянам продажи и убытки великие". Нефедий Минин бил челом государю-царю и, выхлопотав несудимую грамоту, послал ее в Нижний с своим дядею, до которого также касалось дело.

Из сотной грамоты 1621 года видно, что незадолго до этого времени в нижегородском кремле жил другой брат Козьмы Минина – Безсон. Он имел свой дом, с которого подати не взимали не потому, что владелец его обнищал, но, конечно, по особой жалованной грамоте. После он перешел во владение посадского Пустобоярова. Вот слова сотной грамоты: „Двор Якова Пустобоярова, а сказали был за посадским человеком, за Безсоном за Мининым: а место бывало не тяглое, а Безсон Минин с посадскими людьми в тягле не был, и ныне обнищал" (лист 33 на об.).

В выписи из переписной книги 1678 года, на 32 листке упоминается о дворах гостиной сотни Никиты Минина и гостиной сотни Клементия Минина. Не родственники ли они Козьме? Может быть. Впрочем, утвердительно сказать этого нельзя, потому что у нас, на Руси, всякий имевший отца Мина назывался и называется Мининым.

В городе Балахне есть купеческая фамилия Мининых; говорят, она происходит от одного из братьев Козьмы.

В сотной грамоте 1621 года, при перечислении лавок в нижегородском мясном ряду, сказано: „лавка вымолная на одно лицо посадских людей Богдана Кузьмина да Михайла Игнатьева Сухоруковых с полатьми на два замка мерою до вымла полчетверты сажени без трех вершков, оброку платит в земскую избу по осмнадцати алтын, а ныне изоброчено и с старым оброком тридцать алтын" (лист 334).

Известно, что Козьма Минин имел прозвание Сухорукий, был «художеством говядар», по словам хронографов, и торговал в мясной лавке. Не в этой ли лавке торговал он? Не перешла ли она после возвышения Минина к его родственникам, может быть, двоюродным братьям Богдану Кузьмичу и Михайле Игнатьевичу?

Акты, относящиеся до Минина, вероятно, находятся в частных руках. В нижегородских архивах я не нашел ни одного. Вспомним при этом случае, что такие акты, напечатанные в „Ак. Арх. Эксп.", получены в Твери от частного лица г. Строевым. Желательно, чтоб частные люди, обладающие старинными актами, относящимися до Минина, напечатали их, а не хранили под спудом. Бумаги о подобных вещах не частная собственность: это достояние нации.