Текст книги "Последний отсчёт"

Автор книги: Павел Гнесюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 2. Жестокость Многоликого

«Смерть не имеет отношения ни к мертвым, ни к живым – одних уж нет, а других она не касается.»

Марк Туллий Цицерон

По шоссе, плавно огибая лёгкие неровности, словно королевский фрегат, величественно плыл старинный Rolls-Royce Phantom. Многоликий безмятежно прикрыл глаза, ибо ничто не нарушит его предстоящих планов, а пока можно насладиться размеренной медитацией во время движения. За долгие годы Многоликий привык доверять своему водителю, кому он подарил бессмертие, но так и не возвысил хотя бы до князя ордена. Несмотря на бесчисленные имена, что он с гордостью носил до смены эпох, Многоликий больше всего ценил в окружающих слугах, эрархах и князьях одно важное качество – преданность, ставшую в западных людях нового двадцать первого века, чем-то вроде атавизма. Как и многие магистры, верховные эрархи до него, не воспринимали понятие совести, внести это качество они признавали целесообразность.

Несмотря на свой развитый интеллект, Многоликий любил произносить слова, целые фразы вслух. Великий магистр открыл глаза и четко по слогам произнес: "Преданность и целесообразность!". Эта фраза, произнесенная с достоинством, как и другие восклицания не отвлекли водителя, взявшего за правило начинать движение только после подъёма звуконепроницаемой перегородки. Руки великого магистра соскользнули с колен, коснувшись пальцами пупырчатой поверхности кожи он попытался вспомнить, что говорил водитель о ее происхождении, но из глубин памяти всплыла дата 17 мая 1956 года.

В тот год он стал одним из верховных эрархов и решил по праву приобрести Rolls-Royce Phantom, эту дорогущую игрушку из смертных в состоянии приобрести только богатейшие люди. Великий Магистр неоднократно мог заменить этот постаревший автомобиль, но его склонность к старым традициям ордена была неотвратима от раритетов, коими он окружил себя. Современные технологии, хотя и сдерживались орденом, все же с нарастающей силой, внедрялись в человеческое общество, активно применялись бессмертными и модифицировали их окружение. Его роскошный Rolls-Royce Phantom внешне оставался неизменным, а внутри несколько раз подвергался инновациям. Многоликий подумал почему до сих пор нет сообщений от разведки, как раздался тональный сигнал и спящий в салоне монитор засветился.

– Великий, разреши сообщить, – с почтением начал Князь.

– Говори, – резко выкрикнул, – Великий Магистр.

– Отступник твоей воли следует в вагоне ресторане восточного экспресса. – Нужна наша помощь?

– Нет! – Коротким словом Великий Магистр завершил сеанс связи.

Многоликий задумался на минуту, снова прикрыл глаза, решение наказать или хотя бы услышать мнение отступника, так долго откладываемое им, пора принять.

– Сверни к железной дороги, как было в моих планах, – распорядился Многоликий, нажав клавишу переговорного устройства, – следуй параллельно не сворачивая.

– Исполняю, хозяин, – в динамик раздался хриплый голос водителя.

Прошло не более десяти минут и Rolls-Royce Phantom повернул на второстепенную дорогу, проехал под виадуком и пошел вдоль железной дороги.

– Нам нужно нагнать поезд, – вновь распорядился Великий Магистр.

– Исполняю, хозяин, – выговорил в ответ водитель.

Двигатель автомобиля сменил тональность, увеличивая обороты, Многоликий ощутил набор скорости, оставалось только терпеливо ждать, когда покажется хвост поезда. Великий Магистр открыл окно, чтобы тонировка не мешала обзору открывающегося пейзажа, вскоре он различил хвост рукотворного змея, ползущего по европейской равнине. Ветер наполнил салон ароматом подопревшего сена, цветочных полян и запаха дизельного топлива. Хозяин Rolls-Royce Phantom поморщился, но прикрывать окно не стал, он вслух бросил: "Двадцать первый век не зря называют веком скоростей…", он подумал о чем-то отстраненном, но вскоре вернулся к рассуждениям о технологии, "… самолёты способны летать с кратным превышением звука, стремительные скоростные поезда доставляют людей между городами в разы быстрее".

Эта сентенция Великого Магистра оказалась язвительной, так как поезд, что нагнал его автомобиль, оказался составлен из вагонов производства пятидесятых годов прошлого века. Восточный экспресс прекратил регулярные рейсы ещё в 1977 году, а в начале двадцать первого века запускался по требованию. Крупные бизнесмены, финансисты, политики, люди искусства и промышленники готовы отдать любые деньги, чтобы попасть на этот рейс, так как по сути восточный экспресс превратился в элитный клуб, где кутила великосветская публика нового времени.

– Удерживай скорость, чтобы мы двигались параллельно середине состава, – потребовал Великий Магистр.

– Исполняю, хозяин, – среагировал водитель.

Великий Магистр, закрыл глаза, ему оставалось сконцентрироваться, то что он собирался сделать, требовало высокого уровня погружения в себя. Ветер из окна, охлаждающий салон мешал концентрации, поэтому пришлось взглянуть ещё раз в окно и поднять стекло. Теперь ничто не мешало создать своего астрального фантома, для перемещения из одного движущегося объекта в другой, ползущий по железной дороге. Водитель на секунду оторвался от дороги, бросил взгляд в зеркало и через небольшое стекло в перегородке заметил, как тело хозяина становилось прозрачным, начиная с головы.

Великий магистр словно из воздуха возник в тамбуре, он опустил голову вниз, осмотрел руки, ноги и расправил складки на элегантном костюме, по привычке хотел произнести что-то вслух, но передумал. Он неторопливо вошёл в спальный вагон, неторопливо его пересёк и оказался в клубном вагоне, заполненном мужчинами и женщинами из европейского высшего общества. Многоликого сразу же привлек женский голос, насыщенный тембром и богатой палитрой звуковых красок, услышав первые ноты, он сразу же узнал партию княгини Эболи из оперы Дон Карлос. Разглядеть оперную диву мешал официант, пришлось взять хрустальный фужер, чтобы избавиться от навязчивого парня. Женщина, с черной гривой волос, в блестящем длинном платье, прикрыв глаза стояла на небольшом постаменте клубного вагона и поразила его своей внешностью.

Великий магистр медленно прошествовал мимо кресел с шикарно разодетой публикой, отпил через трубочку из белого золота пару глотков коктейля Magie Noir и почувствовал коньяк Hennessy, а по пузырькам воздуха и по выдержке ощутил шампанское Dom Perignon. Ранее Многоликий слышал о том, что в этот коктейль добавляют шампанское Crème de Mure, сок лимона и личи, а также экстракт из дерева йохимбе, известный афродизиак. Он плавно шествовал по салону, наслаждаясь голосом и нотками коктейля, оказавшись возле двери в тамбур, он поставил полупустой фужер на столик.

Магистр взялся за ручку двери, решительно распахнул ее и совершил несколько шагов по ресторану. Просторное помещение ресторана, было аккуратно в две линии заставлено столами и стульями, но посетителей почти не оказалось, только в середине зала за столом скучал грузный мужчина лет пятидесяти пяти с понурой головой, а через проход от него расположились двое мужчин крепкого телосложения и что-то негромко обсуждали.

Грузный мужчина поднял голову, остекленевшие от опьянения глаза очистились, в них стал зарождаться ужас, но он попытался взять себя в руки.

– Многоликий, – голос мужчины задрожал, – зачем ты здесь?

– Здравствуй, Lupetto! – Великий Магистр небрежно поздоровался, – вижу, что злость ты не растерял, но по-прежнему пуглив, волчонок. Помнишь ли Lupetto, как я подобрал тебя в венецианском порту, брошенного на произвол судьбы. Если не ошибаюсь, ты был слишком мал, чтобы тебя взяли юнгой на судна, что фрахтовались в порту в нашего города.

– Многоликий, к чему воспоминания трехсотлетней давности? – Грузный мужчина перевернул в себя очередную рюмку коньяка и приосанился, – Нет больше волчонка, теперь я верховный эрарх.

– Ты как был, так и остался Lupetto, волчонком, собирающим крохи со столов морских волков, как триста лет назад. – Великий Магистр разозлился, – ты и другие отступники подвели наш орден, существующий тысячелетия, к пропасти. Вы предали заветы великих основателей "Линии Крови" и будете уничтожены с последним отсчетом.

Верховный эрарх спрыгнул со стула, его переполняла ненависть к существу, стоящему в нескольких шагах от его стола.

– Выкиньте этого мизантропа с поезда, – эрарх, наливаясь яростью, приказал своим телохранителям.

Парни вскочили со своих мест и бросились на магистра, а тот резко выбросил руки вперёд ладонями и тела телохранителей под воздействием невидимой силы полетели через весь зал ресторана, сокрушая мебель и увлекая за собой посуду. Тела парней, как сломанные куклы бездвижно лежали среди обломков мебели и осколков посуды.

Магистр шагнул в сторону эрарха, его лицо оставалось спокойным, а Lupetto с пунцовым лицом оставался неподвижен.

– Приготовься покинуть свое тело, я освобожу тебя, по решению истинных верховных эрархов, от твоего тела, без него ты просто сгусток энергии, управляемой разумом всевышнего, – в руках великого магистра появилась трубка Дематериализатора. – Ты был моим приемным сыном, именно я тебе даровал бессмертие и вложил в руки сокровенное знание, великую силу.

– Я не просил бессмертия, а возжелал божественного спасения, так как, хоть и был Lupetto – волчонком, но верил в бога. – Эрарх поднял бокал, отпил немного и посмотрел на воду, словно удивился содержимому.

– Прощай! – Произнес это слово без эмоций, так как никогда никого не любил, он медленно откручивал крышку с трубки дематериализатора, – возможно ты прав, ведь я рождён бессмертным и никогда не был человеком, поэтому тебе никогда не быть магистром.

– Прощай, – злорадно прокричал эрарх и плеснул из своего бокала воду в магистра, – ты когда-то открыл мне тайну, что такое существо, как великий магистр, впитавший древнюю энергию и знания, можно уничтожить талой дистиллированной водой.

Что-то нарушилось в концентрации Великого Магистра, его тело быстро шагнуло спиной назад по вагону-ресторану и медленно стало светлеть. Изумлённый эрарх, чуть было не подверженный процедуре дематериализации и ошеломленные телохранители, пришедшие в себя, наблюдали как полупрозрачное существо быстро покинуло помещение ресторана. Грузный мужчина, носивший триста лет назад кличку Lupetto, молчаливо смотрел в окно ресторана, как бесформенное прозрачное тело втянулось через крышу автомобиля, следующего параллельным с поездом курсом, очередное столкновение мизантропов и неоконсерваторов завершилось без потерь.

Аморфное полупрозрачное тело Великого Магистра, вновь обрело свое исходное состояние, он попробовал улыбнуться, но вышел злобный оскал. Многоликий наклонился к переговорному устройству, громко произнес: "Разворачивайся, возвращаемся в нашу обитель!", он не стал выслушивать очередного аналогичного ответа водителя, но почувствовал, как автомобиль сбросил скорость и стал разворачиваться, занимая встречную полосу движения.

В различные периоды своей бесконечной жизни Многоликий проводил, как среди людей, так и в уединении. Даже находясь в уединении невозможно заявлять, что его никто не окружал. Проживая годы в тайной обители бессмертных или скрываясь от присмотра набирающих силу государственных служб общества людей, рядом находились простые члены и князья ордена. Когда Многоликий вспоминал периоды своей жизни в человеческом обществе, то в отличии от людей, анализирующих прошлые годы, он не испытывал ни тоски, ни томления.

Роскошный лимузин плавно мчался по шоссе к аэропорту европейской страны, где в охраняемом ангаре находился его временный офис и всегда готовый к взлету самолет Gulfstream G650. Бессмертный опустил голову на мягкий подголовник и прикрыл глаза, сразу же пришел образ мальчишки Lupetto, как он прозвал его за пугливость и настойчивость. Великий магистр огромной фракции мизантропов, что образовалась после внутреннего конфликта в ордене Линия крови, не мог объяснить себе почему в эту минуту к нему пришли воспоминания из эго периода жизни в Венеции. Он отлично помнил, что совершил тот жестокий поступок по человеческим понятиям чести в 1869 году. В этот период жизни среди людей он носил имя граф Витторио Карнарро, в течении семидесяти лет стал известнейшим и уважаемым патрицианским родом в Венецианской республике…

***

Пользуясь своей бесконечной властью и безмерной поддержкой дожа, Карнарро привлекал к себе людей из высших слоев общества. Многоликий в образе Карнарро, не признавая понятий совести и благородства, однажды приблизил к себе Габриэле Доцци, зная, что его отец разорился и почти ничего не оставил сыну. Граф Карнарро с легкостью выделял ссуды предприимчивому Габриэле, поощряя его активность и наедине даруя надежду и обещания беспроцентной отсрочки кредитных сумм. Через три года Доцци предпринял попытку вернуть ссуды, за это время он не только построил три шхуны, но и несколько раз совершил торговые экспедиции, как опытный мореплаватель. Граф был крайне удивлен, что Габриэле решил рассчитаться и потребовал завышенные проценты.

Взбешенный Доцци требовал честного закрытия сделки, но граф с коварной улыбкой посматривал на Габриэле и отрицательно покачивал головой, словно хотел проверить, как этот человечишка поступит с тем, кому он доверил свою судьбу и свое будущее. Чем дольше длилось молчание графа, тем сильнее распалялся Доцци, а после того, как он назвал Карнарро наглецом и обманщиком, граф потребовал дуэли для защиты своей чести, хотя для Многоликого слова честь и порядочность были пустым звуком. Доцци предложил провести дуэль на ножах, так решали свои вопросы бывалые моряки и представители простого сословия, но граф только рассмеялся в лицо оппоненту.

В назначенное время на площадке перед палаццо Карнарро пришли участники дуэли, слуга графа, под его личиной скрывался князь из бессмертных, объединенных в ордене Линия крови, и капитан одной из шхун Доцци. Граф отказался от прощального поцелуя с врагом, использования веревки и тем более не захотел привязывать к ней свою левую руку, Габриэле пришлось согласиться с этими условиями, но перед схваткой он выкрикнул: “Граф, приготовься умереть!” Доцци поправил на себе симарру свободного кроя с отделкой на груди и плечах мехом, а широкие вырезы для рук позволят ему легко двигаться во время схватки. Свой широкий без полей берет с медалью своего рода он передал капитану. Лицо Доцци, обрамленное бородой и бакенбардами сияло решительностью.

Дуэлянты подошли друг к другу на расстояние для удара ножом в вытянутой руке, они отбивали атаки, отталкивая противника свободной рукой. Лезвия ножей посылали яркие отблески, их звон раздавался по всей открытой территории палаццо. Доцци полоснул своим ножом по левой руке графа и ткань рукава пропиталась кровью, он выполнил обманчивое движение тела в сторону, схватил и выкрутил раненную руку Витторио, воткнул нож в живот, вспарывая одежду и плоть, резко выдернул лезвие. Габриэле ошибочно отошел назад, считая, что наказание наглеца и обманщика свершилось, он с победной улыбкой, полной торжества поглядывал на противника, понимая от такого ранения граф не оправится.

Карнарро угловатыми движениями, морщась от боли, сорвал с себя бархатную испорченную куртку с длинными полами и отбросил в сторону. Витторио остался в разрезанной на животе рубашке из тонкого полотна, заправленной в штаны, но и ее решил сбросить на землю. Карнарро перехватил нож в левую руку, а правую прижал к большой ранее на животе. Из-под руки вытекала кровь, мгновенно свертывалась, приобретая синеватый оттенок. Как противник, Витторио отступил на несколько шагов назад и повернулся к своему слуге, отнял руку с раны, а слуга окатил живот графа пресной водой.

На мгновение у Витторио подогнулись ноги, вскоре его самообладание вернулось, но почему-то граф спиной попятился назад, приближаясь к противнику на все еще слабых ногах. Габриэле предположил, что это первые признаки агонии и ухмыльнулся. Карнарро неожиданно развернулся и оказался в паре шагов от своего противника, когда граф убрал руку с живота, то раны не оказалось, только странные пятна засохшей крови отдавали синевой. Габриэле заворожено бросал взгляд, то на голый торс Витторио, то в его глаза, наконец он решился спросить: “Кто ты?” Карнарро молчаливо постоял напротив противника, прыгнул вплотную и всадил нож левой рукой в шею Доцци. В широко раскрытых глазах Габриэле застыло удивление, его тело медленно осело на землю. Граф пальцами руки поманил к себе капитана, тот испугано подошел, к оставшемуся в живых, дуэлянту. Из-за спины Витторио выскочил слуга приложил указательный палец левой руки к губам, а правой протянул кошелек с монетами…

***

Роскошный Rolls-Royce Phantom подъехал к ангару в дальней части аэропорта, створки моментально распахнулись, лимузин развернулся и замер в десяти метрах от самолета. Бессмертный очнулся от воспоминаний прошлого, устало помассировал глаза, дождался, когда ему откроют дверь, и покинул мягкий салон автомобиля. Многоликий сожалел, что бессмертные так и не смогли постичь технологии телепортации арийской цивилизации планеты. Великому магистру мизантропов, в сопровождении верховных эрархов и нескольких рядовых членов, предстоял полет до тайного острова, где бессмертные устроили свою обитель. Не раздумывая, бессмертные вошли в самолет, в салоне было достаточно тихо, несмотря на рев двигателей. Лайнер выкатился из ангара, медленно пополз по рулежным дорожкам, замер на краю взлетной полосы и после короткого разбега взмыл в небо…

***

История с дуэлью или правильнее с убийством Габриэле Доцци на этом могла бы и закончится, если бы Карнарро не обратил внимание на прелестную молодую женщину, прогуливающуюся на площади Святого Марка. В теплые дни Витторио любил совершать прогулки по Гранд каналу или отправиться на ближайшие острова. Для пеших прогулок Многоликий чаще выбирал остров Сан-Джорджо-Маджоре, где бродил в тишине кипарисовых аллей. Среди других мест, что посещала местная знать, и куда часто прибывал граф, был собор Святого Марко. В другие дни местом отдыха, после встреч возле собора Карнарро выбирал Giardini Reali – королевские сады. Задумчиво пересекая площадь Сан Марко, граф обратил внимание на прелестную особу и уже решил к ней подойти и познакомиться, но его пыл остановил радостный возглас мальчика, кормившего голубей и вернувшегося к синьоре. Детское лицо никого не напомнило графу, раздосадованный нежелательной помехой он вернулся к своей гондоле и спросил своего слугу, не знает ли он кто такая миловидная синьора с сыном.

Ответ слуги, вызвал у Витторио сардонический приступ смеха, он злорадно произнес: “Альбертина Доцци и Флавио будем знакомы! Игра продолжается.” Чтобы продолжить свои безумные эксперименты над остатком семьи Доцци, он решил приблизить ее и мальчика к себе, вскоре поселил их в своем палаццо. Мальчик был пуглив и на удивление чрезмерно любопытен, порой последнее качество Флавио, совать свой нос куда не следует, вызывало приступ гнева у графа. Кто-то из слуг за шаловливые поступки юного Доцци прозвал его Lupetto, Витторио и сам не заметил, как стал называть мальчика не по имени, а по кличке волчонок. Молодая женщина в течении полугода жила в богатстве и достатке. Альбертина не знала, что живет у убийцы ее мужа, но прозрев от тайной вести, приготовила кинжал. Спрятав острое оружие в складках одежды, синьора с благодатной улыбкой приняла приглашение Карнарро на прогулку. Альбертина не подозревала, что ее сознание являлось для графа открытой книгой. Синьора пробежала несколько шагов по саду, словно ее заинтересовала цветущая бугенвиллия.

Женщина обернулась, в ее руке кинжал, сверкавший на солнце холодным блеском, казался чем-то неестественным. Выкрикнув слова мести, Альбертина бросилась на убийцу своего мужа, но Карнарро одним ловким движением выбил кинжал из ее руки. На следующий день мать исчезла из жизни Флавио, старая нянька, опекавшая его с рождения, сквозь всхлипы объяснила волчонку, Альбертина попыталась убить венца добродетели, графа Витторио, и за этот свой поступок отправлена в тюрьму, что равнозначно скорой смерти. Прошли годы и мальчик, с раннего возраста, привыкший жить в роскоши палаццо Карнарро, забыл свою мать. Слуги с добродушной улыбкой продолжали называть его Lupetto, а постаревшая нянька, с трудом переставляющая ноги, приучила Флавио обращаться к графу Карнарро ваша светлость и целовать его руку с перстнями.

Подросшему Флавио, граф Витторио не поскупился дать хорошее образование и перед глазами молодого человека, как в калейдоскопе мелькали города с готическими соборами, тесными улицами и широкими бульварами Европы окончания девятнадцатого века. Пока Флавио постигал науки, во сне он вспоминал палаццо Карнарро, дворец, ставший ему родным домом, с резных башен, он любовался, открывающимся видом на Гранд канал. В одном из тревожных сновидений, к Lupetto явился высокий нестареющий Карнарро и произнес единственное слово: “Возвращайся!”. Это стало приказом, направленным гипнотическим импульсом и спустя несколько недель Флавио уже проплывал на черной гондоле по знакомым с детства каналам, он пытался расспросить о последних событиях, но гондольер молча стоял на корме и ловко греб одним веслом.

Флавио даже не взглянул на помпезный фасад палаццо, стремительно поднялся по мраморной лестнице, пересек холл со статуями, расставленными в строгом порядке, и вошел в помещение, что называлось слугами, столовой. В дальнем торце стола в кресле, похожем на трон, под фамильным гербом восседал граф. Карнарро лишь доброй улыбкой приветствовал возвращение своего воспитанника, а Флавио так хотелось отеческих объятий. После торжественного ужина, граф Карнарро повел его в свои покои, слуги без напоминания прикрыли за господами двери.

– Lupetto, тебя не удивил мой зов? – Витторио уставился на воспитанника холодными надменными глазами, – пришло время открыть тебе сокровенную тайну, что я поклялся держать в себе.

– Ваша светлость, требование возвращаться пришло ко мне во сне, – неужели вы можете повелевать сновидениями людей? – голос растерянного Флавио дрогнул.

– Это всего лишь небольшое дополнение к возможностям таких как я, – прошептал граф. – Доверься мне, – в словах Витторио чувствовался холод.

В руках Карнарро оказалась широкая черная шелковая лента, он встал позади воспитанника и принялся завязывать его глаза, но Флавио затрепетал, как лист на ледяном ветру. Повязка не пропускала и малую частицу света, но доверчивый Lupetto решил смиренно вынести, задуманное графом. Многоликий хлопнул в ладоши и темные портьеры разошлись в стороны, открывая доступ к столу, вокруг которого стояли верные князья ордена бессмертных. С оголенным торсом бессмертные молчаливо опустили руки в большую серебряную чашу, размещенную посередине круглого стола. В мгновение вода забурлила от исходящей энергии князей.

Безжалостная рука Многоликого сжимала ритуальный клинок, он подошел к воспитаннику и воткнул кинжал в грудь, пронизывая соединительные ткани между ребрами. Флавио воскликнул от боли что-то нечленораздельное и повалился на пол. Двое князей подняли чашу с водой за ручки и вылили чуть более половины на грудь жертвы. Многоликий отстраненно стоял в нескольких шагах от воспитанника, в его глазах мелькнула торжественная улыбка, а губы прошептал: “Свершилось!”. Один из князей ордена Линии крови опустился на колени, расправил тело Флавио, из поднесенной другими участниками ритуала чаши, взял пропитанные водой лоскуты ткани и принялся смывать выступающую из груди кровь. В тишине прошло не более десяти минут, кровь перестала выступать, а вместо раны образовалась тонкая пленка синеватой кожи, она с каждой минутой становилась все бледнее и бледнее. Существо, кто ранее было человеком по имени Флавио, глубоко вздохнуло и распахнуло глаза.

Многоликий, на протяжении всего этого времени не отрываясь смотрел за происходящими изменениями в теле человека. Когда князья помогли лежащему подняться, Многоликий подошел и прошептал: “Поздравляю, ты теперь один из нас – братьев ордена Линия крови! Все необходимое после завершения трансформации ты узнаешь от моих князей.”

***

От воспоминаний прошлых этапов своего существования, казавшихся с высот прошедших веков несущественными, Многоликий вернулся в настоящее, его самолёт начал снижение. Из иллюминатора открывался захватывающий вид на залив и песчаный берег острова, выгнувшийся дугой. Казалось бы, это райское Средиземноморье могло привлечь многочисленных туристов, бессмертного даже передёрнуло от этой мысли. Снижаясь, самолёт пересёк остров, сквозь рассеивающуюся облачность проявились различные постройки, а на самом краю противоположной части острова притаилось грандиозное сооружение странной формы. Когда-то островом владели греки, римляне, затем христиане, но под напором зарождающейся мусульманской силы, остров покинули мирные жители и остатки крестоносцев. Бессмертные владели неисчислимым богатством, вместо силового воздействия они под видом генуэзских купцов выкупили остров, ставший тайной обителью ордена Линия крови.

Природа создала остров, объединив две непохожих части. Равнинная часть острова оказалась пригодной для земледелия, туризма, получившего развитие в двадцатом веке, окаймленная пляжами с золотистым песком, словно призывала, как к труду, так и праздному времяпрепровождению. Вторая половина острова оказалась гористой и неприступной. На огромной отвесной скале, продуваемой ветрами и омываемой всегда штормящим морем, воинственные христианские монахи воздвигли неприступную цитадель.

После размещения зарядов и активации последнего отсчёта, Великий Магистр приказал запустить процедуру зов крови. Этот древний ритуал позволяет собрать бессмертных со всего мира. Многоликий со своей башни злорадно ухмылялся, наблюдая, как прибывали на остров бессмертные не только из его фракции ненавистников людей, но зов крови не могли сдержать представители консерваторов.

Помимо цитадели бессмертных, перестроенной из древнего монастыря, многоярусное сооружение с уходящими под землю просторными помещениями, для размещения большого количества членов ордена, имелось огромное многоэтажное здание в виде звёзды из длинных пересекающихся корпусов. На нижних этажах корпусов располагались кельи простых членов, верхние – для князей. Пересечение лучей образовывало многоступенчатую башню с комнатами для эрархов, Верховный магистр занимал апартаменты на самом верху башни с круговым обзором.

Для взаимодействия с бессмертными из разных фракций, обладающих собственными представлениями о добре и зле, Многоликому потребуется много энергии, чтобы противостоять бесконтактному воздействию. Великий магистр покинул свои покои и направился в цитадель в сопровождении двух князей ордена. Верхние ярусы бывшего монастыря утратили христианское величие божественной веры, несколько веков назад все окружение было изменено и подчинилось культу вечной жизни. Сейчас Бессмертного не волновали знаки на стенах, он прошел по мрачному, темному помещению и вошёл в лифт с гладкими стенками из темного металла без органов управления. Бессмертный сконцентрировался, представил нижний интересующий его ярус и послал беззвучный приказ, лифт с тихим шелестом полетел в бездонную глубину цитадели.

Как только створки раздвинулись, Многоликий вышел из оцепенения и покинул кабину лифта. Тусклый бело-голубой свет залил подземелье. В углублении сотен каменных постаментов, похожих на нижние части саркофагов, лежали огромные тела в бело-серых одеяниях. Бессмертный ощутил бесконечную силу, исходящую от этих существ, кто тысячелетия провели в бездвижном гипнотическом сне. Проходя мимо гранитных постаментов, Многоликий распростер руки в стороны и напитывался силой неведомой мощи.

– Кто тебе позволил задумать немыслимое? – Многоликий гипнотически услышал внутри себя голоса.

– Человечество на протяжении последних пятидесяти лет предпринимает попытки взломать коды бессмертия, – Великий Магистр торопливо оправдывался перед безмолвными телами.

– Ты, кому мы даровали божественные возможности, не в праве разрушать этот мир, – от гипнотического крика, взорвавшегося в его мозгу сотнями голосов, Многоликий впервые почувствовал невыносимую боль.

Великий магистр согнулся от разливающегося жара, ещё немного и его тело разорвется на мельчайшие частицы и зальёт святилище своей кровью. Бессмертный обхватил двумя руками голову, корчился от боли, но с трудом вышагивал между саркофагами, пытаясь поскорее покинуть святилище, чтобы добраться до лифта и вернуться в свои апартаменты. Многоликому показалось, что его боги приподняли головы, на их нечеловеческих вытянутых лицах с узкими щелевидными глазницами, большим каплевидные носом и безгубым ртом, застыла бесконечная злость. Наконец-то бессмертному удалось ворваться в лифт, ему показалось, что время остановилось, но, когда двери лифта распахнулись, Многоликий вывалился из узкой кабины на первый уровень цитадели.

Двое князей ордена, что-то обсуждали возле огромного светящегося экрана, где выводилась карта, расположенных зарядов и бегущими цифрами последнего отсчёта, заметили Великого Магистра и бросились ему на помощь. Разъяренный Многоликий попытался подняться, упираясь коленями и руками на черный мраморный пол, он вскинул голову и выбросил вперёд правую руку, раскрывая ладонь, словно пытался остановить спешивших к нему бессмертных. Это движение выбросило каплю энергии, полученной от божеств подземелья, но ее хватило, чтобы откинуть его верных князей метров на двадцать. Их тела, отброшенные назад, заскользили по гладкому черному мраморному полу и замерли возле дальней стены.

Многоликий подошел к бессмертным, он, довольный возрождением в себе могучей силы, возвышался над князьями, по его телу разливалась сила, способствующая объединению бессмертных. Пока Великий Магистр размышлял о том, как он с другими бессмертными сокрушит человечество и его хрупкий мир, князья пришли в себя от полученного воздействия силы, а их вера и преданность к Многоликому только окрепла. В дальнем крыле второго надземного яруса цитадели ордена располагалась лаборатория, доступ куда имели кроме Великого Магистра только избранные эрархи и князья. Лаборатория примыкала к огромному помещению вивария, где в аквариумах, клетках, лотках содержались различные животные и насекомые. Оставив сопровождающих князей за пределами лаборатории, Многоликий вошёл в полупустое помещение лаборатории. Исследования, начатые группой бессмертных несколько десятилетий назад, завершилось активацией последнего отсчета.