Текст книги "Восхождение пламени"

Автор книги: Павел Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 6

Снова знакомая дорога – позади остался памятный трактир, а впереди показалось место моего позора. Хотя, если подумать, то благодаря этому ограблению я и смог стать, кем стал… Кстати, Кнуту я так и не отомстил, хотя он бы со мной, наверное, не согласился – подчиненные Харальда на протяжении двух месяцев травили его банду, как волков, и в довершение совершили удачную облаву на воровскую хату, уничтожив практически всех бандитов. Сбежать удалось лишь главарю и парочке его ближних… Жаль, Харальд не смог продолжить поиски – его контракт с магистратом Стратона закончился, и он вынужден был покинуть пост главы стражи. При последней встрече капитан говорил, что собирается покончить с наемничеством и вернуться на родину, в Норк. Приглашал в гости.

Так, размышляя и планируя свои дальнейшие действия, я и не заметил, как наступил вечер. К этому времени я уже прошел почти половину пути. Не знаю, что было тому причиной – то ли более длинный летний день, то ли я шел быстрее, а может, имел место эффект знакомой дороги. Ведь не секрет, что знакомая дорога всегда короче, чем незнакомая. Если все будет хорошо, то завтра к вечеру я уже буду в Петухах… Эх, если б знал, то вместо парадного костюма купил лошадь… Уже дома сидел бы. Я завертел головой, высматривая остановившихся на ночевку путников, – теперь-то уж ни один крестьянин не посмеет пренебрежительно высказаться в мой адрес (меч говорил о статусе человека лучше любых слов).

Спустя пару минут я заметил немного в стороне от тракта небольшой костер и веселым шагом направился туда – что ни говори, а целый день на ногах, к тому же после бессонной ночи и больших переживаний, вымотает кого угодно. К костру я подошел, ступая как можно тише – не стоит сломя голову бросаться в объятия незнакомцев, мало ли? У костра, спиной ко мне, сидели пятеро самого обычного вида мужиков, разве что оружия при них было больше, чем требуется. Впрочем, времена сейчас опасные… Я собирался уже обозначить свое присутствие, но метрах в десяти от костра почувствовал неладное.

За последние месяцы я не только развил свои способности эмпата, но и научился неплохо закрываться от Мира. Только сильные эмоции, а особенно агрессия и ненависть, направленные на меня самого, пробивались сквозь броню контроля чувств. И сейчас в мою сторону были направлены не самые приятные эмоции со стороны пятерки сидящих около костра людей.

Конечно, умнее было бы сейчас убежать, но тут во мне неожиданно взыграли гордость и азарт.

– Кто вы такие? – спросил я спокойно. Один из мужиков вздрогнул, но остальные повели себя более уверенно и с большим самообладанием. Где-то в стороне, метрах в двадцати, я услышал шорох – еще один «мужик». Какие-то они странные…

– Путники, идем в Стратон, – произнес один из незнакомцев, поднимаясь с бревна и поворачиваясь в мою сторону с дружелюбной улыбкой на изуродованном шрамом лице. Хотя почему незнакомцев? Я не поверил своим глазам – передо мной стоял и улыбался… Кнут!

Видимо, мой взгляд не остался бандитом незамеченным, так как он нахмурился, отчего его лицо стало особенно уродливым.

– А-а, старый знакомый! – обрадовался разбойник. – Братва, гляньте, это ж наш цыпленок, несущий золотые яйца! – Я заскрежетал зубами. – Решил опять помочь бедным голодным разбойникам денежкой? Ты, я смотрю, разбогател, костюмчик новый прикупил. Молодец, а то мой совсем поизносился… Видишь, Крыс, правильно я тогда не дал его убить – сколько пользы он еще нам принесет!

Я злорадно ухмыльнулся. Ну-ну, ребята, пользы, говорите?!

– Вы, как я погляжу, сменили стиль работы? Лень даже на дорогу выходить?

Кнут зло сверкнул глазами:

– А зачем? Ты и сам к нам пришел, верно?

– Да я подумал, вы просто стражи боитесь… Извините за неуважение, – шутовски поклонился я.

– Что ты об этом знаешь?! – прорычал бандит, подходя ко мне практически вплотную. – Говори, гнус, и я, может быть, оставлю тебя в живых!

– Не так уж и много, – покорно произнес я. – Только то, что ты трусливо сбежал, когда твоих людей вырезали наемники… – Кнут шумно засопел. – А я ведь просил взять тебя живым…

– Так это ты? Из-за тебя я потерял все, из-за тебя вынужден прятаться в лесу, как барсук? – Бандит медленно потянул из ножен меч. – Убью!

Остальные разбойники во время нашего разговора разошлись полукругом и приготовили оружие, двое лучников положили стрелы на тетивы.

Дожидаться атаки бандитов я не стал. Соскользнув в транс, я привычно плавным движением взмахнул рукой, и разбойников захлестнуло волной ярко-оранжевого пламени. Вот и испробовал Всполох на практике. Ошеломленные и обожженные бандиты заорали, завизжали на разные голоса – им показалось, что они горят. Что ж, очень похоже. Не медля ни секунды, я извлек меч из ножен и стремительным движением вспорол Кнута от паха до подбородка, вскрывая, как кабана. Великолепный клинок даже не почувствовал сопротивления не прикрытой доспехами плоти.

Следующим ударом я полоснул бестолково размахивавшего коротким клинком коренастого бандита… и выпал из транса. Как же не вовремя! Ничего, и так справлюсь. Промелькнувшая возле самого уха стрела заставила отбросить мысли прочь. И спустя пять секунд лучники валялись на земле безжизненными тушками – единственным оставшимся в живых был подраненный мною попутно крысоморд… Хотя нет, я забыл о сидевшем в засаде бандите!

Я убрал щит концентрации и полностью открылся Миру: в сознание хлынули потоки новой информации, но я справился, выделив из десятков светящихся комков один, самый большой, источающий вокруг себя на много метров прямо-таки животный ужас. Он убежал уже довольно далеко, но это было неважно. Вызвав из памяти плетение фаербола и быстро напитав Силой, я метнул его вдогонку последнему бандиту. Со скоростью, превышающей скорость арбалетного болта, огненный шар ударил в спину беглеца, прожигая дыру в спине и зажаривая внутренние органы. Ого! Фаербол пролетел еще метров десять и погас прямо в воздухе.

Я медленно повернулся к тихо скулящему и баюкающему культю Крысу, пытавшемуся уползти прочь, но у него ничего не получалось – страх превратил мышцы ног в кисель.

– Ну здравствуй еще раз! – Крысоморд мелко задрожал, а его зубы начали отбивать чечетку. – А скажи-ка ты мне, дружок, – я ткнул бандита мечом с бедро, вызвав этим громкий взвизг с его стороны, – где вы храните награбленное?

А что, нужно же мне возместить убытки, полученные в результате их деятельности?

– Нету у нас ничего… Не убивай меня, я тебе все отдам… возьми… у атамана в поясе золото есть… Не убивай!

Я подошел и начал обшаривать пояс Кнута – впрочем, долго мне этим заниматься не пришлось. Монеты я нашел почти сразу. В поясе оказалось всего семь золотых монет и полтора десятка серебра – не много, но и не мало.

– Что еще можешь предложить за жизнь? – Я с интересом посмотрел на Крыса. Наверняка же что-то еще припрятано – если бы нет, то я бы не ощущал того букета эмоций, которым благоухал бандит: жадность, ненависть, страх…

– Больше ничего нет, клянусь!

– Ты врешь, – произнес я спокойно, с поразившим меня самого хладнокровием отрубая крысоморду ногу в колене. Я вовсе не забыл, как вел себя мелкий бандит, когда сила была на его стороне, – это давало крепкий иммунитет к жалобным стонам и взглядам. – Я чувствую ложь, – произнес я со стальными нотками в голосе, перекрывая истошный визг и прижигая Всполохом рану.

– Это все, правда! Кнут нам не доверял и держал все деньги при себе, но у меня есть камень… Я его… одолжил, еще до разгрома ватаги стражей.

– Проще говоря, ты его украл, – расставил я все по своим местам. – Где камень? Только не говори, что у тебя его с собою нет! – Я с угрозой поднял меч.

– С собой!!! – в ужасе заорал бандит, срывая голос и дрожащими пальцами вынимая из потайного кармашка пояса небольшой рубин…

– Где вы его взяли? – поинтересовался я с подозрением, рассматривая камень. Очень знакомый камень.

– Из серьги достали, – оправдал мои подозрения крысеныш.

– Вы смогли справиться с хозяином серьги в бою?

– Не совсем, он неосмотрительно зашел в один трактир… Немного яда, и не нужно рисковать своими жизнями… – От кровопотери Крыс сильно побледнел и голос его стал тише. Из последней фразы я почти ничего не расслышал.

Зато я расслышал другое – звук, обрадовавший меня невероятно: где-то неподалеку заржала лошадь.

– Вы добирались сюда верхом?

– Да, мы живем… жили в лесу, верстах в пяти. В охотничьем домике.

– Я возьму лошадей, ты не против? – спросил я, обходя стороной лужу крови, натекшую из разбойников. – Они тебе все равно не понадобятся.

– Ты обещал не убивать! – Крысоморд чуть не плакал.

– Когда это? Не помню… А впрочем, не стану я тебя трогать. Сам сдохнешь, от потери крови.

– Помоги! – взмолился Крыс, протягивая руку ко мне.

– Хорошая шутка… – Я улыбнулся. – Прощай.

Спустя полчаса, когда я проехал мимо костра, ведя за собой небольшой караван из четырех заводных лошадей, крысоморд был уже мертв. И червячок сожаления во мне даже не шевельнулся.

Здраво поразмыслив, я решил не оставаться ночевать возле трупов, а продолжить путь. Благо теперь не на своих двоих. В двух часах езды отсюда располагался небольшой постоялый двор. Там и остановлюсь…

К постоялому двору я подъехал уже за полночь и, поколотив в ворота рукоятью меча пару минут, был все же впущен внутрь. К моему удивлению, несмотря на поздний час, в трактире вовсю кипела жизнь. Сдав на руки подбежавшему мальчишке лошадей и бросив ему медяк за услуги, я вошел в зал. Все посетители резко замолчали, повернув головы в мою сторону, но через мгновение все вернулось на свои места. Я внимательно огляделся, стараясь определить степень опасности временных соседей, просканировал их на предмет враждебных чувств и, не заметив ничего предосудительного, подошел к стойке.

– Что вам угодно? – спросил хозяин уважительно, при этом протирая стойку тряпкой.

– Ужин, комнату на ночь и продать лошадей.

– Э-э, извините? Лошадей?

– Да, лошадей! Это такие твари с копытами и хвостом, на них еще ездят обычно, – ответил я ехидно, раздосадованный непонятливостью собеседника.

– И где они?

– У меня в мешке! – Удивленный взгляд трактирщика на мой заплечный мешок. – В конюшне, конечно!

– О, конечно. – Мужик улыбнулся. – Пойдем посмотрим, что там за лошади…

– Три золотых, – назвал свою цену после внимательного изучения животных трактирщик. – И ни медяком больше!

– Каждая из них стоит три! – возмутился я. Действительно, где это видано, чтобы верховая лошадь стоила одну монету? Вот скряга!

– Два, два золотых они стоят, но я возьму за один, потому что знаю, кому они принадлежали, – ошарашил меня толстяк. – Меня не волнует, каким образом лошади оказались у тебя, но, я так понимаю… Претензии ко мне предъявить некому?

Я ухмыльнулся:

– Некому, лошади достались мне честным путем… С их хозяевами я расплатился сполна.

– Тогда держи деньги, – протянул в мою сторону руку с зажатыми в ней заветными кругляшами трактирщик.

– И я бесплатно ночую сегодня.

Хозяин широко улыбнулся:

– Конечно, я даже за ужин ничего не возьму…

Я, больше не колеблясь, взял золото и бросил в заплечный мешок – потом в пояс переложу.

– Прошу, проходите…

Проснулся я на следующий день поздно, часов в десять. Быстро одевшись и умывшись из стоящего в углу на табурете кувшина, спустился вниз. Зал был практически пуст, все путники покинули трактир еще на рассвете. Заказав на завтрак яичницу с ветчиной и быстро ее умяв, я вышел во двор. Лошади уже были оседланы, а довольный мальчишка-конюх нетерпеливо топтался на месте. Я бросил ему медяк и, дождавшись, пока откроются ворота, выехал наружу. По большому счету, до Больших Петухов ехать было всего ничего, часов за пять доберусь.

Да, все-таки передвигаться на чужих четырех (а если точнее, то даже на восьми, так как я периодически прямо на ходу пересаживался на заводную лошадь и обратно) намного удобнее, чем на своих двоих, и быстрее. Как я и думал, уже к трем часам дня я проехал Крупки. Здесь я слез с лошади и переоделся в парадный костюм. А что? Имею право!

Но мой въезд в деревню не произвел ожидаемого эффекта. Встреченные по дороге односельчане испуганно шарахались в стороны и отводили глаза, проходя мимо, не здоровались. Да что случилось-то?! Сердце тревожно екнуло, и его словно сжала холодная когтистая лапа. В голову полезли нехорошие мысли… Я пришпорил лошадь, в несколько мгновений домчался до центра деревни и застыл на месте.

– Два месяца назад это случилось. – Голос подошедшего незаметно старосты заставил меня вздрогнуть.

– Где отец? Эль? С ними все хорошо?

– Брамак погиб… А Эльвира… – Староста замялся, по примеру своих подчиненных отводя глаза в сторону.

Я даже не заметил, как вошел в транс.

– Она жива? – прорычал я прямо в испуганное лицо дядьки Церко, с легкостью поднимая довольно-таки упитанного мужика правой рукой в воздух.

– Жива. Ее уже ведут… от… пус… ти… задохнусь ведь!

– Пожар? – Я, взяв себя в руки, опустил старосту на землю.

– Нет, – помотал головой несчастный, массируя руками передавленную шею. – Два месяца назад налетели люди. Молодой аристократ с солдатами… Ворвались в трактир. Твой отец пытался сражаться, но один из солдат оказался сильнее – так же быстро двигался, как ты сейчас… Твоего отца схватили… – Староста замолчал, не решаясь говорить. Но, испуганно взглянув на меня, продолжил: – Распяли Брамака на стене трактира, а потом аристократ начал над ним издеваться. Твой отец – настоящий воин, его пытали целый час, а он не проронил ни слова. Нас всех заставили смотреть, как ему кишки на кол наматывают… Мы ничего не могли сделать! – оправдался Церко. – Приказчик графа сказал, что его светлость разрешил… Да два десятка графских воинов с ним… Что мы могли?! Потом они подожгли трактир и уехали.

– Ты ничего не сказал о моей сестре…

Я внезапно осекся: ко мне в сопровождении жены старосты приближалась Эль. Некогда обворожительная веселая девушка превратилась в уродливое подобие человека – абсолютно седая, с пустыми бессмысленными глазами, она что-то беспрестанно шептала, а стоило старостихе отпустить ее руку, застыла на месте и начала раскачиваться вперед-назад. Боги…

Внезапно на Мир опустилась ночь. Чернильная темнота, разрываемая кровавыми всполохами, заволокла все вокруг, дикая ярость и исступленная ненависть пробили броню удерживаемого с огромным трудом ледяного спокойствия… Перед моим взором стояло лишь безносое, изуродованное ожогами и шрамами лицо сестры. Теперь-то я понял, какой подарок приготовил мне фор Мерула. Как же я жалел, что не убил тогда эту тварь!..

Не знаю, сколько я находился не в себе, но наваждение все же закончилось, разбитое пробившимся из реальности ощущением текущих по моему лицу слез… Я очнулся. Вокруг меня на расстоянии пятидесяти шагов под действием невероятного жара земля сплавилась в твердую как камень массу. Огромное черное пятно – результат потери магом контроля над собой – во второй раз изуродовало землю. Но все было не так уж и плохо: ярость пламени не смогла дотянуться ни до одного из домов, превратив в пепел лишь парочку заборов и старое, побитое молнией дерево. Люди также не пострадали – староста и его жена проявили недюжинные способности в беге на короткие дистанции, что их и спасло. Единственной, кто словно и не заметил произошедшего, была Эль, все так же продолжавшая стоять рядом. Огонь не причинил ей ни малейшего вреда. Я провел пальцем по щеке, подхватывая горячую каплю… Кровь. И ядро опустошено.

– Эль, сестренка, ты меня узнаешь? – Я осторожно взял сестру за плечи… и тут же отдернулся – на меня смотрели пустые, заполненные беспредельным ужасом глаза. Меня словно молния ударила.

– Не трогал бы ты ее, сынок, – произнесла старостиха, неизвестно как снова оказавшаяся рядом. Она успокаивающе поглаживала руку Эльвиры. – Эль теперь всех мужиков боится.

– Они ее… – Я запнулся.

– Да. Я и не думала, что люди могут быть такими зверьми. А ведь одного из тех солдат я хорошо знаю, хороший парень… был.

– Имена… скажите мне имена. Сколько их было?

Женщина понимающе кивнула:

– Два десятка солдат графских, приказчик его же был, Иглеасом кличут. Молодой благородный за главного, а с ним еще четыре воина, маг не из наших и воин с волосами, в мелкие косицы заплетенными, да с двумя кривыми мечами. А как кого звать, откуда мне знать-то?

– Спасибо, – поблагодарил я старостиху, протягивая ей вырученные за лошадей деньги. – Это вам за заботу о сестре… И еще, где похоронили отца?

– На кладбище, возле твоей матери, как он и хотел.

– Спасибо. Если вам не трудно, приглядывайте за могилой… Хорошо?

– Конечно, сынок, пригляжу, как не приглядеть. Ты иди, с отцом попрощайся.

– Если не трудно, соберите вещи Эльвиры, я зайду за ней через час.

– Ты что ж, с собой ее заберешь? Совсем не в себе она, на лошади не усидит! – Женщина всплеснула руками.

Действительно, об этом я не подумал.

– Дядька Церко, – крикнул я голове старосты, высовывающейся из-за угла дома. – Телегу свою на лошадь сменяете?

– Сменяю, – оживился, почувствовав выгоду, староста. – Ты лошадок оставь, я сам впрягу.

Я согласно кивнул: оно и понятно, после таких фокусов ко мне подойти не каждый рискнет.

– Спасибо.

Я никогда не любил ходить на кладбище. Нет, это вовсе не из-за какой-то глупой боязни оживших мертвецов или призраков – ну какому некроманту есть дело до засиженных клопами Больших Петухов? А чтобы мертвецы поднялись сами, нужно столько злой энергии, что все жители близлежащих деревень умерли бы, не дожидаясь прихода покойников. Я не любил ходить на кладбище потому, что там мне в голову всегда лезли посторонние мысли, какие угодно, но только не об усопшем. Возможно, подсознательно я считал себя виноватым, словно совершал постыдный поступок. Вот и сейчас, стоя на могиле отца, я думал вовсе не о нем.

В моей голове завязался самый настоящий спор. Одна часть меня, с криком и пеной у рта, призывала немедленно пойти и убить обидчиков, невзирая ни на какие трудности и опасности. Другая же часть, словно бездушный механизм, атаковала фактами, призывая затаиться и ждать, накапливая силу и информацию, чтобы потом, спустя годы, отомстить. Этот странный спор длился вот уже полчаса, но я не мог прийти к однозначному выводу. С одной стороны, я больше всего на свете сейчас хотел вырвать сердца ублюдков, поднявших руку на мою семью, но с другой – идти мстить сейчас, когда я всего лишь колдун-неумеха, – просто изощренный способ самоубийства. Я презирал себя за такие мысли, но постепенно все же жажда жизни пересилила ненависть. Единственное, что я мог себе позволить, это выведать имена.

И даже знал как…

Но первоочередной задачей была вовсе не месть… Месть может подождать. Единственный оставшийся у меня родной человек – сестра – намного важнее мести. Нельзя оставлять ее страдать, забывшись в угаре ненависти. И пусть сделать я для нее могу не много, но буду стараться изо всех сил!

Снова мне предстоит путь в Стратон, только там можно найти помощь. Единственные, кто может помочь Эльвире, – это служители Светлых богов (целители с легкостью лечили раны тела, но душевные раны были им не по плечу и считались епархией жрецов). Именно к ним я и собирался направиться.

– Прощай, отец! – Я поклонился. – Прости, если сможешь.

И ушел.

Ровно через три дня, в три часа пополудни, я вновь увидел перед собой стены Стратона, но теперь, в отличие от прошлого раза, в моей душе не было даже искорки ликования и предвкушения, лишь злоба и боль. Трое суток я мучился, наблюдая за страданиями Эль и пытаясь найти себе оправдание, что, правда, не очень хорошо получалось. Дни пути прошли для меня как в тумане, перед глазами постоянно крутились картины, которые рисовало воображение… И злоба в результате вспыхивала с новой силой. Каким чудом мне удавалось контролировать себя и не сжечь единственное средство передвижения, я и сам не знал.

Наша телега медленно плелась вслед за караваном из двух десятков точно таких же телег, груженных самыми разнообразными продуктами, начиная от бочек с пивом и заканчивая клетками с живыми, истошно визжащими и отчаянно брыкающими друг друга поросятами.

Наконец, спустя почти час, подошла и моя очередь. Стражник у ворот мельком посмотрел на меня, долгим оценивающим взглядом окинул сестру и, поворошив мечом сено в телеге, спросил:

– Кто такие, зачем в столицу?

– Адер Харлаф Бледный. – Стражник недоверчиво прищурил глаза, но документы требовать не стал, заметив дорогой меч. Действительно, после бессонных ночей, в мятой одежде, я не производил должного впечатления. – Везу сестру в Храмовый город на излечение.

– С вас десять медяков за въезд в город, адер.

Я молча достал деньги и высыпал их в руку стражника, добавив сверху пару кругляшей.

Но, едва въехав в город, сразу понял, какую ошибку совершил. Не стоило заезжать в Стратон вот так просто, на телеге – за всеми событиями я запамятовал, что крестьянские телеги в центральную часть города не пропускаются. Им по дороге вдоль стены выделен прямой путь на Нижний рынок. Там, в отличие от Верхнего, вы не найдете ни оружия, ни тонких вин, ни чужеземных тканей, но если вам понадобилось приобрести зерно, свиней, коров или другую животину – милости просим на Нижний рынок! Все, что может дать земля, можно найти на Нижнем… Вот только Храмовый город совсем в другой стороне.

Я резко осадил лошадь.

– Стой!.. Эй, уважаемый! – обратился я к подъехавшему ко мне впритык бородатому крестьянину в грубой добротной одежде и с внушительных размеров ножом на поясе. – Сколько за лошадь с телегой дашь?

Мужик нахмурился, со смачным скрежетом почесав поросшую жестким волосом шею. На редкость волосатый экземпляр. И наконец разродился:

– Пять серебрушек.

Я чуть не задохнулся от возмущения: если учесть, что в одном золотом двадцать серебряных монет, то предложенная цена – это форменный грабеж.

– Хорошо, – согласился я, хотя вся моя сущность протестовала против такого транжирства – что ни говори, а я все же сын трактирщика, и бережливость у меня в крови. Так проматывать деньги, как это делают благородные, я не смогу никогда. Воспитание не позволит.

Но сейчас времени на споры или поиск другого покупателя не было. Успокаивающий настой, прозванный за свой эффект студентами «зомбозельем», который я дал сестре, закончит действие спустя два часа, повторно же принять его можно лишь спустя сутки… Что произойдет с Эль, когда она очнется в окружении такого количества людей, я даже предсказывать не берусь.

Забрав деньги, я повернулся к сестре и скомандовал как можно четче:

– Иди за мной в двух шагах и не отставай.

Секрет управления человеком, находящимся под воздействием «зомбозелья», прост – четкие и недвусмысленные команды, хотя человек, выпивший зелье, и находится без сознания, но его тело может выполнять простейшие действия. Главное, отдать приказ, без приказа зомби (конечно, не в том смысле, который вкладывают в него некроманты, но в остальном сходство полное) просто застынет на месте.

Так, медленно продвигаясь по улицам и улочкам, иногда проталкиваясь сквозь толпу, наша странная пара достигла ворот Храмового города. Вернее, даже и не ворот, а просто высокой арки из черного и белого камня, украшенной символами Старших богов, выполненными из золота и серебра. В самом верху арки, в месте слияния черного и белого камня, располагался простой круг – символ Отца богов Пресветлого Орвуса, а вниз по ней тянулась цепочка символов-имен остальных Старших.

Во мне зашевелилась надежда. Ведь не может же быть, чтобы никто не смог помочь? Верно?

…Оказалось – не верно. Нет, помочь-то могли, вот только цена… Три тысячи империалов – годовой доход не бедного баронства, причем это еще самая низкая из озвученных сумм. И, как я ни старался, несмотря на все уговоры, скинуть ее не получалось.

Входя в дверь очередного, пятого по счету, храма (к тому времени все мои надежды на излечение сестры оказались разбиты, да к тому же действие зелья заканчивалось, и что делать с Эль дальше – я не знал), на успех я уже не надеялся, действуя скорее по инерции и от безысходности – без денег жрецы и пальцем не пошевелят… Правильно я в богов не верю. Или верю, тут уж вопрос философский.

Для большинства людей слова «вера в богов» – это синоним слов «поклонение богам», то есть молитвы и принесение жертв какой-нибудь божественной сущности. Мне же всегда претило поклонение кому бы то ни было, пусть даже и богу, поэтому я могу твердо сказать – я не верю в богов. Если же рассматривать слова «вера в богов» как «вера в существование богов», то в таком случае я в богов очень даже верю, глупо было бы не верить, учитывая, какие толпы аватар этих самых богов бродят по миру. А уж чудеса, творимые жрецами, и вовсе можно увидеть в каждом более-менее приличном храме.

Дубовая дверь легко провернулась на петлях, и я вошел в небольшую комнатку со стенами, облицованными белым мрамором. Осмотрелся. У противоположной от дверей стены комнаты стоял стол, за которым сидел и, зажмурившись от удовольствия, ковырялся мизинцем в ухе довольно упитанный круглолицый жрец, одетый в традиционную для этого сословия одежду – белую (для жрецов Темных богов – черную) хламиду. За спиной жреца находилась двухметровая статуя бога Анива, который держал в вытянутой правой руке кубок, а левую приложил к сердцу… Если б я не знал, что Анив – бог-покровитель всех находящихся в пути, ни за что бы не догадался. Нельзя было отобразить сущность бога поточнее?!

– Вход в молитвенный зал с другой стороны здания, – буркнул жрец недовольно, с явным сожалением вынимая палец из уха и с интересом рассматривая налипшее на него содержимое. На меня он даже не взглянул.

– Знаю. – Я подошел к столу. – Я собственно по поводу излечения.

Толстяк сразу оживился, и его лоснящееся от жира лицо расплылось в улыбке, при виде которой меня посетило неожиданное и не свойственное мне желание ударить незнакомого человека ногой в лицо. Очень уж гадостно ухмылялся жрец, хотя сам он, наверное, думал как раз наоборот.

– Позвольте… э-э… – Жрец долгим намекающим взглядом посмотрел на меня, а его губы скривились в едва заметной презрительной ухмылке.

– Адер Харлаф Бледный, – правильно расшифровал я взгляд толстяка. – А это моя сестра Эльвира.

– Хе-эх, – шумно вздохнул жрец, с трудом поднимаясь на ноги и выходя из-за стола. – Позвольте, адер. – Толстяк подошел к Эль и начал внимательно ее разглядывать. – Интересно… Вы напоили ее зельем Зорна?

– Да… Она несколько не в себе после случившегося. – Что удивительно, клирик хоть и не производил такого впечатления, но врачом, судя по всему, оказался неплохим.

Жрец на несколько секунд погрузился в раздумья.

– Мы можем помочь вашей сестре. – Я подался вперед. – Но это будет стоить три тысячи золотых империалов.

– У меня нет таких денег…

Да они, сговорились, что ли?!

– Тогда ничем не могу помочь. – Глаза и тон клирика охладели на несколько градусов. – Братьям тоже нужно на что-то существовать.

– Существовать?! – Я не выдержал, срываясь на крик. – Да ты на себя в зеркало посмотри! Иная свинья меньше сала на себе носит!

Лицо клирика начало стремительно багроветь, а сам он надуваться как мыльный пузырь, гневно раздувая ноздри.

– Да как ты смеешь, сопляк?! Как смеешь ты говорить такое жрецу самого Анива!

Ага, как же, самого… Этот Анив – просто один из второсортных божков, каким-то чудом поднявшийся в Старший пантеон. Правда, вслух этого я сказать не решился – все, что сказано в храме бога, сказано богу. Мне не хотелось наживать себе врага среди небожителей. Я скрипнул от злобы зубами, а затем просто развернулся на месте и вышел, потянув вслед за собой сестру. Я уже знал, что просить и уговаривать бесполезно, так же как и предлагать отдать долг со временем или отработать. Эх, если бы не служба в легионе…

За пределы храмового двора я вышел в препаршивейшем настроении. Все надежды рушились, как карточные домики… И к тому же «зомбозелье» прекращало действовать. Я в отчаянии заметался взглядом по улице, судорожно пытаясь найти выход из ситуации.

– Я вижу, вам нужна помощь, – раздался внезапно сбоку тихий, мелодичный голос.

Я от неожиданности вздрогнул и обернулся. Рядом со мной стояла симпатичная девушка лет двадцати, одетая в традиционную белую одежду жрицы. Как она смогла незаметно подойти ко мне так близко?!

– Да, – произнес я несколько ошарашенно, с тревогой наблюдая, что веки моей сестры начинают дрожать – первый признак прекращения действия зелья. – Моей сестре необходимо лечение, но никто не соглашается помочь. Честно говоря, я не совсем понимаю, как бог, называющий себя Светлым, может…

– Не стоит таить злобу на богов, не все из них безразличны к страданиям смертных, – прервала меня незнакомка. – Моя богиня увидела страдания вашей сестры и решила помочь.

– У меня нет денег, – ответил я почему-то с вызовом, даже немного грубовато, хотя должен был благодарить. – Что твоя богиня просит взамен?

Не подумайте, обычно я не грублю незнакомым людям, но сейчас просто такое настроение, что… Да и жреческое одеяние подействовало на меня как красная тряпка на быка.

– Кстати, как ее имя? – Я насторожился: среди Светлых богов всего три женщины, и храмы всех их я уже посетил.

– Мою Госпожу зовут Орисса, – не без гордости произнесла жрица.

Я в недоумении уставился на девушку.

– Никогда не слышал о такой… – Жрица смутилась, опустив глаза. – Она Темная или Светлая?

– Светлая, конечно! – Девушка гневно топнула ножкой. – Просто… Она еще очень молода, и о ней мало кто слышал…

– Так… Чего же хочет ТВОЯ богиня за излечение Эльвиры?

– От тебя Госпоже ничего не нужно!

– Значит, ей что-то необходимо от моей сестры, – произнес я убежденно. – Что?

– Дело в том, что Госпожа остро нуждается в верных жрицах…

– Жрицах?! – прервал я свою собеседницу в крайнем удивлении и не совсем вежливо. – Но это каждый человек должен решить сам, а она сейчас не в том состоянии… – И тут неожиданно меня осенило. – Почему именно она? У Эль есть Дар?

– Да, и довольно сильный. Что же касается добровольности посвящения богине… Как только Эльвира будет здорова, она сама решит, как ей поступить. Но я уверена, решение будет правильным.

– Хорошо. Я не против.

На самом деле, такой шанс упускать нельзя. Это величайшая удача для обычной девушки – стать жрицей, а учитывая наличие Дара и почти полное отсутствие конкуренции, это дает реальный шанс в будущем занять высокое место в храмовой иерархии.

– Иди за мной! – Жрица грациозно развернулась и буквально поплыла над дорогой вперед.

Спустя десять минут наша маленькая процессия подошла к месту назначения. Им оказался самый обычный, скромных размеров домик… М-да, эта богиня действительно… Если уж главный храм больше похож на лавку горшечника, то даже призрачный шанс заполучить новую жрицу с Даром она точно не упустит. За сестру можно не волноваться – ее в храме будут опекать как величайшую драгоценность.