Текст книги "В исключительных обстоятельствах"
Автор книги: Павел Нилин
Соавторы: Евгений Федоров,Святослав Чумаков,Любовь Арестова,Юрий Пересунько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
Артем обошел вывороченный с корневищем кедр, покачал головой, рассматривая наполненную дождевой водой, похожую на огромную рваную воронку яму, которая всего лишь несколько дней назад прятала в себе эти сучковатые корни, как вдруг остановился. Напротив, под высохшими корнями вывороченной ели, лежали останки изюбра. А чуть в стороне бугрилась туша медведя. Трава вокруг была залита кровью, чернели комья выдранной земли. Артем внимательно осмотрел вытоптанную траву, и взгляд его остановился на багровой полосе, уходящей к корявой березе. Дерево было опутано зарослями лимонника, и поэтому он поначалу не сразу заметил то, отчего, испугавшись, отпрянул: в воздухе непонятно как висел громадный тигр…
И только спустя мгновение Артем понял, что тигр мертв и висит он на коротких веревках, подтянутый за передние лапы к большому суку березы.
– Вот оно, значит, что… – пробормотал Артем и подошел к полосатому зверю. Даже рваные, с запекшейся кровью раны, оставленные когтистыми лапами медведя, не могли изуродовать его красоту.
Шелихов невольно погладил шкуру полосатого красавца. Качнул его, удивленно поцокал языком на манер нанайцев. Весил зверь не меньше центнера, и надо быть сильным и сноровистым мужиком, чтобы так вот, за лапы, подтянуть зверя к сучьям.
– Аккуратный, гад… – неизвестно кого ругнул Артем, невольно оглядываясь. – За шкурой, видно, охотился. Как же он достал тебя? – нашептывал Артем, рассматривая раны. И вдруг почти у основания шейного позвонка увидел пулевое отверстие.
– Вот, значит, как… Сверху стрелял… – определил Артем и стал внимательно осматривать кроны деревьев. В одном месте, чуть в стороне от вывернутого корневища, ему что-то показалось подозрительным. Он подошел ближе, задрал голову. Точно – это была хорошо сделанная на дубу засидка, откуда стреляли в измотанного дракой с медведем тигра.
– Вот гад…, – выругался Артем.
Он еще раз осмотрел то место, где был убит тигр, и быстро зашагал к лагерю.
Пока Шелихов обходил пожар, его парни времени зря не теряли. Мамонтов устанавливал палатку, а Сергей с Венькой стаскивали в одно место сброшенный Кириллом Курьяновым аммонит. По идее, именно Мамонтов, фамилия которого вполне соответствовала его комплекции, должен был таскать двадцатикилограммовые бухты шланговой взрывчатки, однако Артем моментально оценил тактику парней. И похвалил в душе. Хоть и силен Мамонтов, но может не выдержать – это его первый в жизни пожар. Оттого и давали новичку возможность сэкономить силы на главную работу. Правда, пожар вроде бы нетрудный, суток на двое, не более, но все равно махать топором, растаскивая завалы, а потом, в горячем чаду, заливать водой и затаптывать дотлевающие пни и головешки – «для этого нужна сноровка и двужильность», как сказал когда-то их командир Артем Шелихов, подписывая обходной лист огромному, под два метра парню, который «сломался» на четвертом пожаре. А ведь хотел он работать в команде, хотел, да не смог, хотя и был сильнее многих. Не каждый мог выдержать ту дикую нагрузку, когда в иное лето, измотанные на пожарах, парашютисты теряли пятую, а то и четвертую часть своего веса.
– Ну что, командир, задавим пожар? – спросил Колосков, когда Артем вышел на поляну.
– А куда он денется, – ответил Шелихов и тут же добавил: – Зови ребят, Серега. Разговор есть.
Колосков, не первый год прыгавший вместе с Шелиховым, насторожился.
– Случилось чего?
Артем кивнул хмуро.
– Случилось, Серега…
Подошел Венька Рыжий.
– Ну, командир, – затарахтел он, – нельзя нам давать такие передышки. А то… тайфун, тайфун. А я несколько килограммов лишнего веса набрал. Представляешь, как оно на этом пожаре будет?
– Да помолчи ты, балаболка, – осадил Веньку Колосков. Спокойный и уравновешенный, был он на первый взгляд полной противоположностью своему двадцатипятилетнему товарищу. Но за три года совместной работы, когда приходилось прикрывать друг друга от наседающего огня и порой делиться в тайге последней краюхой хлеба, сдружились крепко. И когда в прошлом сезоне Венька, неудачно приземлившись, сломал ногу, именно Сергей после каждого пожара, даже не забежав домой, спешил к нему с таежными подарками. То орехов кедровых, то брусники насобирает, а то, глядишь, и глухаришку притащит.
– Молчу, Серега, молчу, – успокоил Колоскова Рыжий и тут же заорал: – Мамонт, десантник! Ты что ж это, и на учениях столько с палатками возился? Быстро иди сюда, командир зовет.
– Готово, Артем, – подойдя, сказал Мамонтов. – Теперь их никакой ветрюга не сорвет.
– Молодец, – съехидничал Венька. – Будешь всегда палатки ставить.
– Кончай базар, – чуть резче обычного оборвал Веньку Шелихов.
– Есть, командир! – блеснул глазами парашютист, однако, почувствовав неладное, быстро спросил: – Случилось чего?
Артем молча кивнул на клубы дыма, сквозь которые прорывались языки огня.
– Наверху кто-то тигра завалил…
И он коротко рассказал о своей находке.
– Вот умельцы пошли!.. – удивился Венька. – Прямо как в кине.
– Помолчи, – коротко бросил Сергей и повернулся к Шелихову: – Ну и что ты предлагаешь?
Артем пожал плечами.
– Я, конечно, и сам грешен, но чтобы тигра… Охотники на это не пойдут. Значит, пришлый. Так что неплохо бы улики все оставить.
– Ну а конкретно, что ты предлагаешь? – начиная заводиться, напирал Колосков.
Шелихов покосился на пристрелыцика, и лицо его стало жестким.
– Однако, ты глухой стал, Серега. Или мозги после тайфуна разжижились. Так что, мужики, давайте решать. Вам последнее слово. Если мы сейчас пожар с флангов зажмем и, как положено, погоним его вверх, встретив отжигом от каменной осыпи, у нас на это уйдет не больше двух суток.
– Да, но он же тогда и тот скрадок, откуда в тигра стреляли, сожрет, – вскинулся Венька.
– Точно, – согласился Артем. – Но есть еще один вариант.
Он замолчал, долго, с прищуром смотрел на клубящиеся столбы дыма, потом перевел взгляд на широченный, протянувшийся на много километров распадок.
– Есть и другой вариант, мужики, – тихо повторил он. – Чуть выше фронта огня по сопке небольшой ручей сочится, и берега березняком поросли. Так вот вдоль него надо срочно прокладывать опорную полосу, пускать встречный отжиг, а потом уже отрезать фланг пожара от распадка.
Какое-то время все молчали, оценивая предложение Шелихова.
Наконец Венька произнес:
– Дело говоришь, командир. Однако повозиться придется.
– А если упустим пожар в распадок? – спросил Колосков. – Его ж там своими силами не остановить. Ты подумал об этом?
– Подумал.
– Ну и что?
– А то, что упустить мы его в распадок не должны. Так что решайте, мужики.
– Тогда мы за, – сказал Венька, покосившись на Колоскова.
– Только смотри, командир, – вздохнул он, – упустим пожар… Тебя за это по головке не погладят. И замыслы наши благородные насчет браконьера никто во внимание не возьмет.
– Знаю.
– А что, если снять тигра с дерева и перетащить в безопасное место? – неожиданно подал голос Мамонтов.
– Молодец! – восхитился Венька. – Только понимаешь, десантник ты мой дорогой, браконьера надо брать с поличным! Огонь, пущенный вверх, сожрет и скрадок того гада, откуда он стрелял. Понял? Ну ладно, объясняю подробно… Наш славный участковый, храни господь его пистолет, возьмет браконьера. А Лаптев его обязательно возьмет. Но он не сможет доказать, что это убийство было умышленным актом, – перешел на казенный язык Венька, имевший прошедшей весной малоприятную для него беседу в милиции «по поводу набития двух лиц, которые были в нетрезвом состоянии». – И понимаешь, Мамонт, почему он этого не сможет доказать? – посерьезнел Венька. – Да потому, что тот будет твердить, что тигр, мол, бросился на него, вот он и выстрелил с испугу. То есть защищался. И все. А наши славные показания о скрадке, веревках, которые мы, мол, сами ему на лапы намотали, можно будет отнести в одно место.
Артем, рассчитав скорость продвижения головы пожара, вместе с парнями прокладывал опорную линию, подстраховав ее небольшим ручьем, который наискось сбегал по склону. Надо было торопиться, и он, хватая ртом горячий воздух, методично валил деревья.
Наваливаясь на раму бензомоторной пилы «Дружба», он изредка оборачивался, наблюдая, как работает Мамонтов. Хоть и крепок парень, но может не выдержать. Этого-то и боялся Шелихов – уж больно Мамонтов пришелся по душе. А бывший десантник старался изо всех сил. Вместе с жилистым и хватким Венькой он врубался топором в непроходимый кустарник, сбрасывал ветки в сторону пожара, расчищал буреломные завалы, любой из которых мог оказаться мостиком для огня. Чуть в стороне раскладывал бухты шланговой взрывчатки Сергей Колосков.
Каждый делал свое дело молча и сноровисто, и даже Венька приутих, также изредка посматривая на Мамонтова.
Артем подумал о том, что наконец-то и у них ввели шланговую взрывчатку – знай себе раскладывай ее по земле, а раньше… Лопатами и ломиками рыли полуметровые ямки под будущую полосу, заряжали их аммонитом, отводили бикфордовы шнуры… В общем, мороки было много.
Одним касанием срезав березку, Артем перехватил поудобнее «Дружбу», подошел к огромному, в три обхвата, кедру. Можно было бы, конечно, и оставить его на внешней стороне, но уж очень велика была опасность. Сухой от горячего воздуха, со смолистыми потеками, он широко раскинул темно-зеленые ветви, на которых висели большие шишки. Хорошо просохшая крона могла вспыхнуть, когда подойдет фронт огня, и они дадут встречный отжиг.
– Прости, старик, – словно живому существу, сказал Артем, обошел кедр, прикидывая, куда он должен упасть, навалился на раму пилы заставляя полотно вгрызаться в неподатливое дерево. Сделав надпил, он обошел кедр с другой стороны, и опять завизжала остро заточенная цепь, выбрасывая из-под себя струю опилок. Вроде бы и нехитрое это дело – расчистить полосу от деревьев, знай себе вали направо и налево, да это только так кажется. Дерево должно упасть в сторону надвигающегося пожара. Опорная полоса потому и называется опорной, что за ней должно быть практически чистое место.
Увидев, что Артем замешкался, Венька подхватил специально вырубленную лесину-вагу, подбежал к нему, уперся ею в ствол. По тому, как легче пошла цепь, Артем понял, что кедр поддался, наконец что-то хрустнуло в его сердцевине, он быстро вытащил полотно из надреза и, помогая Веньке, схватил другую вагу.
Дерево вдруг поддалось, раздался тягучий треск, Шелихов с Венькой отскочили в сторону, в этот момент, ломая зеленый подрост, кедр рухнул.
– Еще года три попрыгаю и в лесники пойду, – глухо обронил Венька, и Артем не узнал его голоса. – Ну, что смотришь? Я потому и в парашютисты подался, что лес больше всего на свете люблю.
– Да я ничего, – усгало улыбнулся Артем. – Я, может, к тому времени лесотехнический кончу. Вместе работать будем.
– Не-е, – миролюбиво протянул Венька. – Ты летнабом будешь. Это твое призвание, командир. А я в лесники пойду. Деревья сажать стану. А как кого в тайге с непогашенным костерком застукаю, так сразу…
Венька не договорил, но и так было ясно, что хлопот местному участковому инспектору Лаптеву прибавится.
Теперь Артем все чаще и чаще посматривал на Мамонтова, который, похоже, работал из последних сил. Было видно, как он то и дело смахивает заливающий глаза пот. Несколько раз промахнулся топором по тонкому стволу березки и в какой-то момент бессильно опустил руки, хватая открытым ртом горячий воздух.
«Как бы не сломался», – озабоченно подумал Артем и, завалив «Дружбой» очередное дерево, подошел к парню, на ходу придумывая, куда бы его поставить, чтобы дать хоть небольшую передышку.
– Слушай, Володька, ты со взрывчаткой дело имел? – спросил он.
– Само собой, – отозвался тот, вытирая грязным рукавом когда-то зеленой энцефалитки лоснящееся от пота лицо.
– Тогда так. Ступай к Колоскову. Поможешь ему взрывчатку растаскивать.
Он уж было пошел обратно, как вдруг его остановил голос Мамонтова:
– Командир…
– Ну?
– Командир, – повторил бывший десантник. – Спасибо тебе, конечно… Но я хочу в твоей группе работать. И понимаешь… Не надо меня слабаком выставлять.
Артем внимательно посмотрел на тяжело дышащего парня, отвел глаза и зашагал к провонявшей смолистыми опилками и бензином «Дружбе».
Часа в три пополудни, когда уж и солнца не стало видно от навалившегося дыма, Колосков сделал последнюю отпалку. Громыхнул взрыв, и над тайгой взметнулся развалистый сноп земли, перемешанный с рваными корневищами и обломанным кустарником. Артем и Венька, взяв по сигнальной свече, разбежались по выбитой до минерализованного слоя полосе, чтобы с двух сторон одновременно дать встречный отжиг. Когда огонь распластался по всей линии, начиная схватывать заваленные деревья и постепенно набирать силу, Шелихов перевел парней на окарауливание – не дай бог какая головешка перекинется за полосу. А еще через час они всей командой побрели к разбитому у подножия сопки лагерю.
От усталости подкашивались ноги, бил кашель от въевшегося в легкие дыма, да и руки стали словно ватные. И только Венька, как будто все это время не махал топором, не растаскивал завалы, подначивал Артема:
– А чего это ты, командир, вроде как с лица спал? Че? Не слышу… А-а, – продолжал он, – устал, значит. Это ж надо, – вскидывал он руки к Артему, – с таким загривком и устал. Не-е, тут что-то не то. Вон Серега не устал. Ишь, какой вид цветущий, будто только что с баньки выполз и в гости к будущей теще намылился. А вывод? – спрашивал он и тут же отвечал: – Серега-то неженатый… Так что, смотри, Мамонт, не женись и с девками не гуляй, а то всю свою силушку порастеряешь.
– Во балабол! – удивился Колосков. – Как с ним Анютка жить будет?
Наконец добрели до лагеря, и Венька споро развел небольшой костер, над которым приспособил треногу. Пока Артем с Мамонтовым стаскивали сапоги и развешивали на колышки портянки, Колосков успел открыть три банки тушенки, бросил в ведро с водой пшено, соль, пару больших луковиц и уже прилаживал над огнем огромный прокопченный чайник, который умельцы из поселка сварили специально по его заказу.
Артем подошел к Мамонтову. За те годы, что приходилось тушить таежные пожары, ему доводилось видеть всяких новичков, и поэтому он по достоинству оценил бывшего солдата.
– Ну-ка покажи руки, – взял он его за кисть, внимательно осмотрел широкую ладонь. Что и говорить, натер ее парень лихо. – Почему без рукавиц работал?
Мамонтов неожиданно покраснел, выдернул кисть из хваткой ладони Шелихова, пробормотал виновато:
– Да… не думал я, командир, что может так выйти. – Может, не надо? – замялся парень. – Обойдется… А то, сам понимаешь, ребята смеяться будут.
– Ну ты даешь! – уставился на него Артем. – Смеяться… Да ты спроси у них, кто попервоначалу руки в кровь не стирал?
Когда пообедали пшенной кашей с заправленной в нее тушенкой и запили горячим, отдающим дымком костра чаем, со стороны распадка послышался нарастающий звук. Поначалу подумали, будто вертолет летит. Спустя какое-то время рокот приблизился, и на взгорке появился заляпанный грязью трактор. С ревом подминая низкорослый кустарник и высвечивая на солнце блестящими гусеницами, он шел прямо к лагерю.
– О! – первым опомнился Колосков. – Курьянов вроде бы подмогу нам прислал.
– Бог ты мой! – подхватил Венька. – А тракторишка-то леспромхозовский.
– С чего это ты взял? – удивился Мамонтов. – Может, из лесхоза?
– Вот что значит салажонок, – укоризненно покачал головой Венька. – Смотри и запоминай. Вишь, машина будто из танкового побоища вышла: стекол нет, капот покорежен, да и вообще ее только в музее вторсырья выставлять – это значит леспромхозовская. Причем сезона три на лесоповале проработала. А теперь ее, видно, на подчистку делянок бросили.
ДТ-74, действительно похожий на только что вышедшую из боя машину, взревел последний раз, чихнул и остановился недалеко от лагеря. С него спрыгнули на землю двое рабочих в одинаковых черных хлопчатобумажных робах. Последним из кабины вылез тракторист и направился к костру.
– Иван? – удивился Колосков, живший по соседству с Бельды. – Откуда?
– От верблюда, – огрызнулся шагавший рядом с бригадиром Семен Рекунов. – Теперь-то уж точно в этом месяце ничего не получим. Вместо того чтобы план гнать, из-за вас заставили деляны чистить. Так мало этого, помогай еще тут вам.
Артем пропустил эти слова мимо ушей, и только Венька взвился:
– Ишь ты… «Помогай тут вам…» Будто ты мои подштанники приехал из огня вытаскивать.
– А что, нет, что ль? – зыркнул на Веньку глазами Семен. – Вам за это деньги платят, а нам – за кубики, которые, между прочим, комлем, а не вершинкой вниз растут.
– Ах ты! Не знаю, как тебя зовут, – скривился, словно от зубной боли, Венька. – Мне, конечно, в отличие от тебя, огромные деньги платят. Семнадцать рублей пятьдесят копеек за прыжок в тайгу и четыре рубля командировочных. Деньги платят… – передразнил он рабочего, зло сплюнул и, подхватив ведро, пошел за водой.
– Кончай, Венька, – скорее для порядка сказал вслед Артем и шагнул к Бельды. – Здорово, Иван. Курьянов прислал?
– Да нет, сами прибыли, – стиснув жесткую ладонь Шелихова, ответил бригадир.
– Спасибо, – благодарно толкнул его в плечо Артем и повернулся к рабочим: – Давай, мужики, перекусите и за работу. Вам придется минполосу по склону вести.
– Кого? – услышав незнакомое слово, в удивлении открыл рот Антоненко.
– Минерализованную полосу, деревня, – ответил Колосков и невольно засмеялся. – Не обижайся, это у меня поговорка такая – деревня. А минполоса – это такая широкая просека со снятым дерном. Понимаешь? Чтобы огонь через нее не смог перепрыгнуть.
– Ага, – понятливо кивнул парень.
С ведром воды в руках появился Венька. Он хмуро покосился на примостившегося у бревна Семена, долил чайник, подправил начавший было затухать костерок. Венька был истинным дальневосточником, у которого первая заповедь – накорми гостя своего.
Шелихов повернулся к Бельды:
– Твои обедали?
– Успели.
– Тогда пускай чайком побалуются, а тебе фронт работы намечу.
Сейчас, когда на лязгающем, изношенном тракторе прикатил Иван Бельды с рабочими, у Артема даже сомнения не осталось, что они не дадут огню слизать вершину сопки.
Иван, с детства привыкший бесшумно ходить по тайге, когда он помогал охотиться старшему брату, легко шел спорым шагом тренированного человека. Артем, хоть и устал, наворочавшись с «Дружбой», однако старался не отстать, попутно объясняя, где надо будет прокладывать опорную полосу для отжига.
Бельды кивал согласно, делал ножом зарубки на деревьях.
– Погодь, Иван, – неожиданно остановил его Артем. – Извини, не хотел тебе говорить, но здесь такое дело…
– Чего ж сразу не сказал? – спросил Бельды, когда Артем рассказал, как он наткнулся на убитого тигра.
– Сам понимаешь, дело непростое. Особо трепать языком нечего. Когда пожар задавим, участковый с охотоведами разберутся, что к чему.
Бельды кивнул угрюмо.
– Тут недалеко зимовье Николая Одзяла Уж, поди, он лет десять охотится в этом урочище. Места богатые: соболь, белка, колонок, на лису капканы ставит. Из года в год план по соболю дает. А этой зимой у него на участке тигр появился. Так, веришь – нет, Одзял ему как брату родному обрадовался. Друг дружку не трогали – уважали.
Пока разговаривали, незаметно поднялись на гребень, и Артем подвел Бельды к вывороченному корневищу, где первым нашел свою смерть изюбр.
Иван удивленно поцокал языком, подошел к медведю, наклонился над ним, сказал как живому:
– Мапа… Глупый.
Артем невольно кивнул головой в согласии: мапа-медведь действительно был глупышом, если сунулся на тигриную добычу. Артем слышал, будто медведь с тигром враждуют, но чтобы вот так…
– А что, часто они дерутся друг с дружкой? – кивнул он на медвежью тушу.
– Не знаю. Я впервые вижу. А вообще-то легенда одна есть. Старая-престарая. Будто давным-давно Север напал на Юг и начал теснить его. И уж совсем было захватил Приамурье. Землю на много метров в глубину проморозил, реки наледями покрыл. А мороза такого напустил, что деревья по ночам лопались, птицы на лету замерзали. С тех самых пор и появились у нас разные северные звери.
Однако пришел Юг, жарким своим дыханием растопил снега и льды, обвил виноградником и лимонником деревья. Много-много дней на землю падали теплые ливни, отогрели промерзшую землю, и от этого зазеленели леса, прилетели теплолюбивые птицы и бабочки. Тепло стало. А тут вдруг снова вернулся Север, принес с собой зиму страшную и говорит Югу: «Уходи с Амура, мои здесь владения». А Юг ему отвечает: «Нет, это моя земля, не уйду я отсюда. А чтобы тебе неповадно ходить было, охранять ее будет тигр. Царь всех зверей. А вдобавок ко всему, чтобы тебе, Север, не на чем ездить было, он съест всех твоих северных оленей».
Вот тут-то и позвал Север себе на помощь большого бурого медведя. Встретились на открытой поляне медведь с тигром, начали драться, да так, что смертью запахло вокруг. Ловок тигр, зато мапа силен да вынослив. Все его удары отбивает лапами и сам корежит его. То один на другого наседает, то наоборот. В общем, как старики рассказывали, долго, очень долго дрались они, однако так никто никого и не смог победить. Вот с тех пор недружно, очень недружно живут тигр с медведем на Амуре.
Бельды замолчал, повернулся к разлапистой, с уходящими в сторону большими сучьями березе, на которой безжизненно висела туша полосатого зверя.
– Однако хватит сказки сказывать. Пойдем посмотрим.
Они остановились у дерева, Иван тронул тигра рукой, нахмурился. Разбиравшийся в таежных следах гораздо лучше Шелихова, он неторопливо обошел истоптанный пятачок, посмотрел на огромный дуб, в кроне которого был сделан скрадок, сказал удовлетворенно:
– Тот, кто стрелял, много следов оставил. Если милиционер не найдет его, охотники помогут.
Артем, все это время внимательно наблюдавший за нанайцем, кивнул:
– Именно на это я и рассчитывал.
Бельды все так же неторопливо вытащил самодельный нож, раздвинул густую, спекшуюся от крови шерсть. Сделав надрез, выковырял застрявшую в позвонке пулю. Аккуратно обтер ее о брюки, хотел было положить в карман, как вдруг лицо его напряглось, он внимательно осмотрел кусочек свинца, перевел взгляд на стоявшего рядом Шелихова.
– Однако… моя пулька-то.
– Чего? – не понял Артем.
– Пулька, говорю, моя. Из моего карабина. Ну, знаешь, ТОЗ-17. Пятизарядный.
– А у кого из охотников такого нет? – удивился Артем.
– Да, у всех есть, – заволновался Бельды, продолжая внимательно рассматривать деформированный кусочек свинца. – Но пулька – моя. Больше таких в поселке ни у кого нет. Мне сто штук брат из Москвы привез. Видишь, это экспансивная пулька. Сердечник свинцовый, а оболочка, стальная. Когда такая пулька ударяется во что-нибудь, свинец идет дальше, а оболочка разлетается. Понимаешь?
– Понимаю… – протянул Артем. – Постой, а как же она могла здесь оказаться? В этом… в тигре?
– Не знаю, – все так же растерянно произнес Иван – Я карабин свой на участок взял и лодчонку резиновую прихватил. Сам понимаешь, консервы надоедают, а тут река под боком. Вот и ставили иной раз сеточку чуть выше по течению. По очереди ходили. А куда в тайгу без карабина? Вот и брали его с собой.
– Та-ак, значит, это кого-то из твоих мужиков дело?
Бельды кивнул виновато.
– И кто же это может быть? – вскинул на бригадира лесорубов опаленные брови Артем, и скуластое лицо его напряглось в ожидании.
– Кто?.. – переспросил Бельды. Он долго молчал, морща лоб, над которым, словно у мальчишки, торчали жесткие черные волосы, наконец, проговорил медленно: – Васька не мог. Я за него ручаюсь. Семен Рекунов?.. Не знаю. Правда, у нас еще двое на деляне были. Так я их вчера в поселок отправил – здесь работы на день—два осталось.
– Ну что ж, – хмуро произнес Артем. – Об этом деле своим ни слова.
Когда они спустились в лагерь, к Бельды тут же подошел Антоненко и дрожащим от волнения голосом спросил:
– Слухай, Иван, а шо, это правда парни сказывают, будто наверху тигра да медведяку убитых нашли?
Услышав это, Артем чуть не споткнулся о валежину, но тут же, опережая Ивана, сказал как можно бодрее:
– Правда, парень. Видно, браконьеришко какой-то объявился.
– Ну и як же теперь? – не отставал Антоненко.
– Як же… Очень просто. Завтра летнаб наш контрольный облет будет делать, свяжемся с ним по рации, а там пускай милиция разбирается.
– Думаешь, найдут?
– А куда ж он денется! – со злостью ответил Артем.
Густо зачадив солярой, трактор Ивана Бельды тронулся с места и, медленно объезжая завалы и крупные деревья, пополз в обход пожарища. Ему надо было до темноты пробить хоть часть просеки по флангу, чтобы не пустить пожар в распадок
Семен Рекунов и Антоненко остались с командой Шелихова, чтобы с вечера приняться за самую нудную и противную работу ма добиваемом пожаре. К обгоревшей кромке надо будет подтаскивать воду и заливать выгоревшие пни, валежины – все те места, где осталась хоть одна искра. В хлюпающих водой сапогах, в мокрых, провонявших гарью комбинезонах вместе с парашютистами придется лезть руками в выгоревшие пни, потрошить их до основания и, только убедившись, что очаг залит полностью, идти дальше.
Когда Артем попросил Бельды выделить для этой работы человека, первым отозвался Рекунов:
– Давай, что ли, я останусь, Иван. Дело знакомое. А в напарники вон того щегла возьму, – кивнул он в сторону Антоненко.
– А что… приходилось тушить? – спросил Артем, внимательно рассматривая уже немолодого мужика.
– Не приходилось бы, не вызвался, – повернулся к Шелихову Рекунов. – Поди, уж лет пятнадцать, как древесинку на-гора выдаю.
Шелихов, которого и Артемом-то назвали в честь города Артема, где долбил когда-то уголек его отец, удивленно вскинул глаза, спросил, не удержавшись:
– На шахте раньше работал?
– На ней, – хмуро ответил Рекунов.
– И чего ж ушел?
– Ты, парень, прямо как отдел кадров, – недовольно шевельнул широкими плечами Семен. – Грустно, понимаешь ли, мне там стало. Солнца нету. Вот и подался в тайгу.
– Да ты не обижайся, – улыбнулся Шелихов. – Просто у меня отец когда-то на шахте работал – до сих пор забой вспоминает.
– Каждому свое, – пробурчал Рекунов и вскинул голову: – Ну так что, Иван, с тобой идти или здесь оставаться?
– Здесь, здесь, – обрадовался бригадир и повернулся к Антоненко, который всем своим видом давал понять, что хоть сию минуту готов приняться за любое дело. – Васька, ты тоже отдыхай с Семеном, а вечером ребятам помогать будешь.
Когда трактор Бельды скрылся в таежной зелени, Артем устало пошел к палатке – надо было хоть немного отдохнуть.
Чтобы не разбудить Колоскова с Мамонтовым, он неслышно проскользнул в свою палатку и почти без сил опустился на спальный мешок.
– Артем, – неожиданно раздался шепот Колоскова, – не спишь?
– Сплю.
– Да ладно тебе, – миролюбиво сказал Серега и, покосившись на всхрапывающего Мамонтова, произнес: – Посоветоваться с тобой хотел.
– О чем? – хмуро спросил Артем, зная, что от Колоскова так просто не отвертишься.
– Жениться хочу… На Наташке Пономаревой.
– Это что, из поссовета? – Ну да.
– Нашел время для разговоров, – пробурчал Артем. – Конечно, женись. Можешь считать, я тебя благословляю.
– Ты-то благословляешь, – глухо сказал Серега, – а вот мамаша ее ни в какую. На порог меня не пускает.
– А Наташка что? – повернул голову Артем.
– Чего Наташка?.. Говорит, что любит.
– Так женись. Куда она, теща твоя, денется?
– Легко сказать – женись… А жить-то где? Сам знаешь, мы с матерью да с братьями едва в нашей халупе размещаемся.
– М-да, – в раздумье протянул Артем. Жилищный вопрос у парашютистов самый больной. Вроде бы и нужен ты всем, но, если своего дома в поселке не имеешь, квартиру не получишь…
– Так ты тогда это… давай на первое время ко мне перебирайся, – неожиданно принял решение Артем. – Наташка твоя девка что надо, с Татьяной моей быстро общий язык найдут.
– Не шутишь? – гораздо веселее спросил Колосков.
– Переезжай, места всем хватит. У меня и свадьбу справим.
Колосков молчал, обдумывая предложение своего командира. Оно, конечно, у Артема пожить бы какое-то время неплохо. А что в поселке скажут? Да и сама Наташка как на это посмотрит? Все-таки, что ни говори, теща среди людей ославится – это ж надо же. единственная дочка с мужем непьющим к людям чужим жить ушла!
Молчал, думая о своем, и Артем Шелихов. У него тоже несколько раз чуть ли не до развода доходило, пока Татьяна не поняла, что мужа не сломать и со службы своей он не уйдет. А окончательно поверила в его дело, когда однажды вечером возвращалась с работы и из соседнего дома вдруг высунулась соседка и радостно затараторила:
– Татьяна, слышь… Слышь, говорю. Сегодня в обед про твоего Артема по радио рассказывали.
– Будет врать-то, – отмахнулась от нее Татьяна,
– Ты у людей спроси, – возмутилась та. – Говорю тебе – герой он, может, даже медаль дадут…
С этими мыслями он и заснул, забывшись коротким сном Разбудил его Венька, спавший в другой палатке. Он долго щекотал хворостинкой голые ступни, торчавшие из-под полога, но, когда это не помогло, заорал, копируя летнаба Курьянова:
– Сход на дым!
Артем ошалело закрутил головой, пытаясь проснуться, и когда понял, что они вовсе не в салоне «аннушки», а в палатке, и ждет их не прыжок на лес, а добивка пожара по верхней кромке, устало приподнялся, посмотрел на зашевелившихся пар ней.
Всю ночь парашютисты добивали остатки пожара, заливая водой тлевшие валежины, растаскивая завалы, где мог бы спрятаться небольшой очажок, готовый перекинуться на оплывшие смоляными каррами деревья. Когда уж солнце поднялось над сопкой, Артем дал «отбой», и они, голодные, с красными, слезящимися глазами, спустились к лагерю. Усталость пересилила голод, и парни молча побрели к палаткам, мечтая об одном: как можно быстрее сбросить набрякшие от воды сапоги и вытянуться на спальных мешках.
Около костра, над которым висел чайник, Артем увидел поднявшегося навстречу бригадира лесорубов и Ваську Антоненко. Второго рабочего с ними не было, и Шелихов здраво рассудил, что тот, поди, уже спать завалился. Однако по встревоженному лицу нанайца понял, что здесь что-то случилось, и невольно ускорил шаг.
– Ну? – спросил он, подходя.
– Рекунов… Семен пропал, – выдавил из себя Иван.
– К-как пропал?.. – заикаясь, спросил Шелихов. – Он же на фланге был! Там же выгорело все к чертовой матери! – почти выкрикнул он, глядя на Бельды и переминающегося с ноги на ногу Антоненко. – Огонь же не мог перекинуться через него!
Почувствовав недоброе, подошли парашютисты. Кто-то сказал-
– Пропал… А как же этот остался жив?
– Да не погиб он, нет, – быстро заговорил Бельды. – Понимаете, сбежал он
Какое-то время все молчали, потом посерьезневший было Венька протянул с ехидцей:
