Текст книги "Первая книга православного верующего"

Автор книги: Павел Михалицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Таинство Елеосвящения (Соборование)

Во время земной жизни Иисуса Христа Апостолы возвещали близость Царствия Божия и в подтверждение своих слов силой Божией совершали чудесные исцеления больных и немощных. И после Вознесения Спасителя ученики Его придавали значимость и силу своей проповеди новыми чудесами и исцелениями (ср. Деян. 3, 6—10; 8, 6–7). Именно эти действия, а также заверения воскресшего Господа в том, что благовестие Евангелия Апостолами будет сопровождаться знамениями, например возложением рук на болящих и их исцелением (ср. Мк. 16, 16–20), имеют непосредственное отношение к тому месту Нового Завета, которое с V в. рассматривается как основание таинства Елеосвящения больных. Речь идет, как это хорошо известно, о том месте из Послания Апостола Иакова, где он говорит: «Болен ли кто из вас? пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазавши его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (Ик. 5, 13–15).

Первые указания на Елеопомазание в контексте его сакраментальности мы находим в евангельском отрывке Апостола Марка. Упомянув, что Иисус Христос, призвав двенадцать учеников, начал посылать их по два и дал им власть над нечистыми духами, евангелист говорит дальше, что ученики пошли и проповедовали покаяние, и непосредственно затем прибавляет: «…И многих больных мазали маслом и исцеляли» (Мк. 6, 13).

Разумеется, употребление елея Спасителем и Апостолами не являлось какой-то новой, невиданной формой в практической помощи больным и страждущим. Этой традиции предшествовало широкое применение его для тех же целей в языческом и иудейском мире. О целебном значении елея и составляемых из него натираний существует свидетельство у Филона Александрийского. Оно касается восточных народов. Именно Филон говорит: что может быть лучше для натираний, чем плод, выжимаемый из маслины? Он смягчает и утомление тела и содействует здоровью, и, если окажется какая-нибудь язва, он плотностью затягивает и сообщает более всякого другого (плода) силу и бодрость. И далее Филон отмечает, что приятные натирания приготовляли великие страны: Сирия, Вавилон, Индия и Скифия.

Широкое применение елей как врачебное, лекарственное средство имел и у иудейского народа. Еще пророк Исаия указывал на такое его значение, изображая состояние народа Божия в его время: От подошвы ноги до темени головы нет у него (Израиля) здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, не очищенные, и не обвязанные, и не смягченные елеем (Ис. 1, 6). Подобное же говорит и пророк Иеремия: «Разве нет бальзама в Галааде, разве нет там врача? Отчего же нет исцеления дщери народа моего?» (Иерем. 8, 2). И действительно, у иудеев елей употреблялся в лечении различных недугов: при головных болях, телесных ранениях, кожных болезнях и т. д. Использовался он как в чистом виде, так и будучи смешанным с вином. Само помазание маслом совершалось в праздники и субботы. Оно соединялось с верованием, что в раю из древа жизни тек елей и обеспечивал людям вечную жизнь.

Такое употребление елея для целительства представлялось настолько удобным и так оправдывалось многочисленными случаями исцеления от недугов, что значительно ослабляло употребление его в самом таинстве Елеосвящения и часто становилось объектом внимания верующих, церковных писателей и богословов. Хотя нужно заметить, что абсолютной панацеей от всех болезней для древних он тоже не был. Почему вскоре к этим традиционным, бытовым формам использования масла в качестве лекарственного вещества вскоре стали добавляться и некоторые моменты, имеющие под собой уже религиозную основу, возможно, унаследованные от некоторых восточных, иудейских или античных обрядов. Так, например, в ранней христианской церкви имел широкое употребление елей, освященный мужами, известными своею святостью. Не менее широко применялся христианами и елей из лампад, прикрепленных перед изображениями святых, а также у гробов мучеников. Иеромонах Венедикт приводит ссылку об окроплении (помазании) елеем от лампад, «которые висели в Иерусалимском храме Воскресенья перед Святым Крестом. Перед маслом этого креста, – пишет он, – было такое благоговение, что его уносили в золотых, серебряных и иных сосудах…»

Вполне понятно, что ввиду такого широкого применения несакраментального елея для целей врачевания значительно сокращалось употребление его в таинстве Елеосвящения. И это тем более, что и на несакраментальный елей христиане смотрели не как на обыкновенное лекарственное средство, имеющее исцеляющую силу само по себе, а как на вещество, получившее эту силу или от молитв над ним прославившихся угодников Божиих, или от пребывания в храме перед изображениями святых и перед гробами мучеников, одним словом, придавали ему религиозный характер. При таком положении вещей этот елей имел перед сакраментальным преимущество применения, так как помазываться им мог каждый верующий. С другой стороны, многочисленные случаи исцеления от него оправдывали его употребление и поддерживали за ним значение религиозного врачебного средства.

Все вышеперечисленные случаи древнего использования елея в ряде традиций нельзя отождествлять с упоминаемым у евангелиста Марка (Мк. 6, 12). По словам священного автора, Апостолы совершают Елеопомазание по власти, данной им Иисусом Христом, согласно с Его волей, с Его посланничеством и благословением, хотя, как уже было отмечено, и используют традиционные и общеизвестные вещества.

Таким образом, Елеопомазание есть действие, несомненно, богоустановленное для Церкви, и такое, которое совершали Апостолы по ясному повелению самого Иисуса Христа и которое хорошо известно было в христианских общинах с самого их основания.

В Елеосвящении страждущий телесными недугами христианин врачуется от болезней телесных посредством врачевания от духовных.

Немощи телесные и душевные имеют своим происхождением человеческую греховную природу. Источник телесных болезней, согласно христианскому воззрению, заключается в грехе, и первое предсказание о болезнях было дано Еве после грехопадения: «Умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей» (Быт. 3, 16). На эту связь телесной болезни с греховностью явным образом указывает нам Сам Спаситель в Евангелии от Марка: «И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо… Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! Прощаются тебе грехи твои» (Мк. 2, 3, 5). После чего расслабленный получил исцеление.

Действительно, в то время как в других священнодействиях дары Святого Духа передаются и исполнение таинства несомненно, Елеосвящение только испрашивает благодать исцеления, ничего не говоря заранее о действии и результате. Невозможно представить себе постоянно совершающуюся службу исцеления: оно зависит от чудотворной силы Бога, Который посылает ее по Своему благоизволению.

Когда Апостол Иаков в своих словах о Елеосвящении (Иак. 5, 14–15) заповедует принимать данное таинство болящим и указывает в качестве его благих последствий выздоровление от болезни и отпущение грехов, то этим определенно указывает, что таинство Святого Елея предназначено: 1) именно для болящих, 2) для врачевания их болезней и отпущения их грехов. В таком смысле и понималось назначение данного таинства в древнехристианской церкви – как восточной, так и западной.

Первоначально к Елеопомазанию стали допускаться кающиеся ввиду опасности смерти, чтобы очищением от грехов получить возможность достойно причаститься Святых Таин. Далее таинство могло применяться и вообще ко всем кающимся для примирения их с Церковью или даже просто для отпущения грехов.

Таким образом, некоторое малое послабление, исключение из правил постепенно становилось нормой. От здоровых кающихся исключение коснулось лиц, собственно совершавших Елеопомазание, т. е. священников, а затем уже, «попутно», – домашних самого больного.

Есть и другое объяснение происхождения общего Елеосвящения. В Греческой Церкви в некоторых случаях для отпущения грехов кающимся и примирения их с Богом совершалось таинство Святого Елея. После упразднения особых разрядов кающихся в церкви остались одни ее члены, также нуждающиеся в очищении от грехов и достойном причащении.

Отсюда применение одновременно ко всем верующим того, что раньше совершалось над каждым в отдельности, должно было казаться естественным и целесообразным.

Как связанное с очищением от грехов и достойным причащением, в Церкви начинает фигурировать понятие общего Елеосвящения, совершавшегося в те дни, которые христианами избирались преимущественно для исповеди и приобщения Святых Христовых Таин. Такими днями являлись дни Великого Поста, в которые, по сути, было всего уместнее совершать общее таинство Святого Елея для восполнения покаяния и тем самым более собранно принимать Святые Тайны.

Сегодня трудно сказать, как совершалось в апостольское время само помазание елеем. Исходя из того что Святым Писанием вообще предписывалось помазывать маслом недужного, т. е. все его тело без определения каких-либо отдельных органов, то, вероятно, и в первые века христианства пресвитеры, следуя буквальному его смыслу, при совершении таинства Елеосвящения помазывали не отдельные части, а все тело больного. Такая форма помазания практиковалась по установлению, отмеченному еще в Ветхом Завете. Считалось, что поскольку болезнь, поражая отдельный какой-нибудь орган, делала немощным, слабым всего человека, то имело смысл подвергать процедуре помазания или натирания все тело.

В этом вопросе примечательно мнение Матфея Галена, который в своем катехизисе в разделе о таинстве Елеосвящения пишет: «Таинство Святого Елея не совершалось кое-как и поспешно, но где болящий не чувствовал себя лучше, туда приходили священники в течение семи дней для помазания, конечно, не повторяя столько раз таинства, но установленными молитвами и помазанием врачуя болящие члены и доставляя святейшую Евхаристию…

Отсюда мы узнаем, что некогда не частично производилось помазание, как теперь, но все тело обливалось, и не только органы чувств, но все те части помазывались, в которых всего сильнее свирепствовала болезнь. И это иногда совершалось в течение семи дней и не только священниками, но также и самими болящими и даже их друзьями, если только оно не было таинством».

На основании же всей предшествующей практики при окончательном установлении формуляра Елеосвящения в «Последовании» нашей Русской Церкви принято помазывать у недужного в последовательном порядке: чело (лоб), ноздри, ланиты (щеки), уста (губы), перси (грудь) и руки на обеих сторонах. В греческом же чине нет объяснения того, какие члены помазывать, и пресвитеры совершают помазания по преданию и практическому научению.

Благодать Елеосвящения приносит человеку освящение тела и души для вечного служения Богу, по Его всеблагому смотрению: еще на земле или по разлучении души с телом. Помазанный елеем христианин достигает всецелого посвящения себя Богу и приуготовляется, подобно мудрым девам из притчи Христовой, к сретению Жениха Небесного с возжженными светильниками.

Пшеница, употребляемая в таинстве, знаменует обновление жизни физической и духовной и надежду на будущее воскресение.

Значение вина можно вывести из притчи о милосердном самарянине, о котором читается при совершении таинства. Целитель Небесный, соединивший в Себе правосудие и милосердие, в вочеловечении Которого «правда и мир облобызастася» (Пс. 84, 11), соединяет вино и елей для врачевания нас от греха и последствий его.

Елеосвящение требует от человека веры и покаяния. Исцеление – это свободный дар Всеблагого любящего Бога, а не неизбежный результат каких-то внешних действий. Поэтому таинство Елеосвящения не является магическим ритуалом, результатом которого будет непременное физическое исцеление: в таинстве исцеляется в первую очередь наша душа.

О жизни будущего века

Чем же завершается история человечества? Этот вопрос волновал, волнует и будет волновать практически каждого человека во все времена. Библия, в отличие от священных книг других религий, дает вполне определенный и достаточно ясный ответ на поставленный вопрос.

Бытие мира не закончится полным уничтожением всего и трагическим забвением, оно не завершится интеграцией человеческой расы в более продвинутую и совершенную внеземную цивилизацию, не произойдет и гегелевского перехода на новый виток развития, нет, ничего подобного не будет, говорит нам Святое Писание.

А что же будет? А будет то, что абсолютно реально увидел Апостол Иоанн Богослов: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Откр. 21, 1). Здесь говорится о таинственной и непостижимой для искаженного грехом человеческого сознания метаморфозе перемены или, лучше сказать, переходе материального мира из состояния греховности в качественно новое, лучшее, несравненно более духовное состояние единения и гармонии со своим Творцом.

Эта новизна неба и земли будет состоять в преобразовании их огнем и в новизне форм и качеств, но не в изменении самой сущности. Море как непостоянный и волнующийся элемент исчезнет.

«И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр. 21, 2), – под образом этого «Нового Иерусалима» представляется здесь торжествующая Церковь Христова, украшенная как невеста Господня чистотою и добродетелями Святых. «Сей город, – говорит святой Андрей, – имеющий краеугольным камнем Христа, составляется из Святых, о которых написано: «Камение свято валяется на земли его» (Захар. 9, 16)».

«И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр. 21, 3–4), – ветхозаветная скиния была лишь прообразом обитания Бога с человеками, которое начнется в будущей вечной блаженной жизни и будет источником блаженства для людей, освобожденных от всех скорбей нынешней земной жизни.

«И сказал Сидящий на Престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны. И сказал мне: совершилось!» (Откр. 21, 5–6), т. е. я созидаю новую жизнь, совершенно отличную от прежней; исполнено все, что было обещано. «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец», т. е. все, что я обещаю, есть уже как бы исполненное, ибо пред моими глазами будущее и настоящее составляет один и тот же нераздельный момент. «Я жаждущему дам даром от источника воды живой», т. е. благодать Святого Духа, образно представляемую в Священном Писании под образом воды живой (Ср. Ин. 4, 10–14; 7, 37–39).

«Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном» (Откр. 21, 7), т. е. все эти блага получит побеждающий в брани против невидимых демонов и станет сыном Божиим. «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая» (Откр. 21, 8), – боязливые и не имеющие мужества в борьбе с диаволом грешники, преданные страстям и порокам, будут осуждены на «вторую смерть», т. е. на вечные адские муки.

Заканчивается мировая история тем, чем она и началась – блаженной жизнью праведников в Царстве Небесном, Новом Эдеме и Новом Иерусалиме в полном единении с Богом. Все нечистое, скверное, порочное и греховное будет удалено оттуда, его место в озере огненном, где будут вечно находиться диавол, антихрист, лжепророк и все их последователи: «И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою. Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов. И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Откр. 21, 23–27).

Обновленное человечество получит несравненно большие блага, чем те, которые имели Адам и Ева в Эдеме.

Но когда же наступят эти благодатные времена? Книга «Откровение» не дает ясного ответа на этот вопрос. Господь Иисус Христос лишь неопределенно говорит: «Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его» (Откр. 22, 12).

А всему человечеству на все времена дается повеление соблюдать заповеди Божьи и стремиться всеми силами угодить своему Творцу, чтобы стать теми блаженными, «которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами» и не подвергнуться одной участи с теми, которые окажутся вне врат этого святого города: «А вне – псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду» (Откр. 22, 14–15).

О молитве

В жизни православного христианина молитва занимает одну из ключевых ролей. В древности даже уровень духовной жизни определяли по успешности молитвы. Что же такое молитва и почему она так важна в деле спасения верующего человека? Для ответа на этот вопрос обратимся к тем, кто действительно понимал, практиковал и умел молиться, т. е. к святым отцам Православной Церкви.

Святоотеческие поучения о молитве

Преподобный ИсаакСирин (VII в.): «Молитва есть умерщвление мысли о похотениях плотского жития. Прилежно молящийся равен умерщвляющемуся для мира. Ибо отречься от себя – значит терпеливо пребывать в молитве».

Святитель Григорий Нисский (IV в.): «Следствие молитвы то, что мы бываем с Богом. А кто с Богом, тот далек от Его противника».

Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Перед начинанием всякого дела принося молитву Богу, ею привлекай благословение Божие на дела твои и ею суди дела твои: помышления о молитве останавливают от дел, противных заповедям Божиим».

Святитель Иоанн Златоуст (347–407): «Чтобы показать силу молитвы, я скажу еще следующее. Молитва не только побеждает законы природы, не только является непреоборимым щитом против видимых и невидимых врагов, но удерживает даже и руку Самого Всесильного Бога, поднятую для поражения грешников. Трудно поверить этим словам, но поистине они находятся в истории Божественного Писания».

Святой праведныйИоанн Кронштадский: «Молитва – доказательство моей разумной личности, моей богообразности, залог моего будущего обожения и блаженства. Я из ничего создан; я ничто пред Богом, как ничего своего не имеющий; но я, по милости Его, есмь лице: имею разум, сердце, волю свободную и при своем разуме и свободе могу сердечным обращением к Нему постепенно увеличивать в себе Его бесконечное Царствие, постепенно все больше и больше умножать в себе Его дарования, почерпать из Него, как из приснотекущего неисчерпаемого Источника, всякое благо духовное и телесное, особенно духовное. Молитва внушает мне, что я образ Божий, что при смиренном и благодарном расположении своей души пред Богом, при своей свободной воле я, бесконечно умножая духовные дары Божии, могу таким образом в бесконечность усовершаться и до бесконечности увеличивать мое богоподобие, мое небесное блаженство, к которому я предопределен. О! Молитва есть знак моего великого достоинства, которым почтил меня Создатель. Но она, в одно и то же время, напоминает мне о моем ничтожестве (из ничего я ничего своего не имею, потому и прошу Бога о всем), как и о моем высочайшем достоинстве (я образ Божий, я обоженный, я могу другом Божиим назваться, как Авраам, отец верующих, только бы веровал я несомненно в бытие, благость и всемогущество Бога моего и уподоблялся Ему в сей жизни делами любви и милосердия)».

Условия исполнения прошений

Святитель Иоанн Златоуст (347–407): «Бог нас слышит, если, во-первых, мы достойны получить просимое; во-вторых, если мы молимся согласно с заповедями Божиими; в-третьих, если мы молимся непрестанно; в-четвертых, если не просим ничего житейского; в-пятых, если просим полезного; в-шестых, если исполняем должное и со своей стороны и, по природе своей будучи смертными, через общение с Богом восходим к Бессмертной Жизни».

Святитель Григорий Нисский (IV в.): «Приступая к Благодетелю, будь сам благодетелен; приступая к Доброму, будь сам добрым; приступая к Праведному, будь сам праведным; приступая к Терпеливому, будь сам терпеливым; приступая к Человеколюбивому, будь человеколюбивым; а также будь и всем иным, приступая к Добросердому, к Благосклонному, к Общительному в благах, к Милующему всякого, и, если еще что усматривается божественного, уподобляясь во всем этом произволением, приобретай тем себе дерзновение на молитву».

Святитель Иоанн Златоуст (347–407): «Милостыня – крыло молитвы; если не сделаешь молитве крыла, то она не летит, а когда душа окрылена, то она быстро несется на небо».

Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Желающий заняться подвигом молитвы! Прежде нежели приступить к этому подвигу, постарайся простить всякому… причинившему тебе какое бы то ни было зло.

Первое приготовление (к молитве) состоит в отвержении памятозлобия и осуждения ближних.

Намереваясь принести Богу молитвы, отвергни все помышления и попечения земные.

Перед молитвой покади в сердце твоем фимиам страха Божия и святого благоговения… постарайся умилостивить Судию смирением.

Молитву должно совершать с верою, основать ее должно на незлобии».

Преподобный ЕфремСирин (IV в.): «Уста могут просить всего, но Бог исполняет только то, что полезно».