Текст книги "Марвики"

Автор книги: Павел Дурицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Та вы эти… эти самые… то есть, те, которые… тьфу, совсем голова дурная стала к старости, – пожаловалась домработница.

– Если вы ждете «тех», то они просили передать, что задерживаются, а «эти самые» сейчас стоят перед вами, – сказал Атим.

Тетенька склонила голова, перебросила тряпку на левое плечо и заговорщицки прошептала:

– Чем докажете?

От бестолковой беседы с полубезумной женщиной ребят выручил смотритель Салл. Он возник из глубины темного коридора и поманил друзей пальцем.

– Идем со мной.

Торопливо кивнув встрепанной служанке, мальчики пошли вслед за смотрителем. Атим смотрел в спину Салла и прямо таки видел, как тот в душе ликует и потирает ручки. Настолько довольного зада Атим еще никогда не встречал.

Через мгновение ребята входили в просторный зал, который из-за скромного количества окон (одного), был буквально загроможден разнообразными светильниками и бра. Для начала Атим буквально ослеп и с превеликим трудом различал окружающую обстановку. Когда глаза попривыкли, он увидел, что за обеденным столом сидят трое человек, не считая смотрителя. Атим знал их всех.

На левом краю восседал приземистый господин Фисс, директор местного музея искусств. Он с учтивой гримасой смотрел на прибывших гостей, шевеля раскидистыми усами. Чуть поодаль, если хорошенько постараться, можно было разглядеть мадам Олли, владелицу успешной кондитерской под названием « Вкусный крендель». Благодаря некоторым особенностям фигуры, мадам сидела сразу на двух стульях и с жадным блеском в глазах рассматривала аппетитного поросенка, исходящего паром. Ну а во главе стола примостился худощавый старик с нелепо выбритым лицом, потертых очках и странном одеянии, похожем на платье. Это был вождь, так сказать, собственной персоной.

– Добро пожаловать к нашему столу, – приветливо провозгласил вождь Даин, вздымая руки. – Садитесь поближе к свинье, не стесняйтесь.

Госпожа Олли уже успела приступить к трапезе и, смачно причмокивая, уплетала приличную порцию наваристого рагу. Подливка тонкими струйками стекала по ее увесистым подбородкам. Юн, все еще пребывающий в подобии транса, словно зачарованный двинулся в сторону необъятной мадемуазель, но Атим как бы невзначай придержал друга за локоток и еле слышно проговорил:

– Я думаю, он имел в виду поросенка, того, что на столе…

Осознав всю глупость своего поведения, Юн разинул рот и моментально налился краской по самый кадык. К счастью, мадам Олли была всецело увлечена поеданием рагу и не обратила внимания на конфуз, который подразумевал личностное оскорбление. Зато вождь Даин явно потешался и тихонько плакал, уткнувшись лицом в столовую салфетку.

Когда гости в конце концов расселись по местам, вождь торжественно вручил Юну нож и весело прошептал:

– Отрежь себе кусочек порося, только смотри, не перепутай, а то мадам Олли немало поразится, если ты начнешь кромсать ее у всех на виду…

Изнуряющее мероприятие длилось около часа. Высокий стакан свежего вишневого морса, выпитого Юном без всякой закуски, положительно повлияла на его самочувствие. Глаза мальчика заблестели, а движения приобрели уверенность. Поэтому, когда директор музея искусств Фисс завел беседу на культурные темы, Юн не замедлил ввязаться в пламенный спор.

– Да Леок ваш обычный холстомаз, – с самым умным видом заявил Юн, размахивая окороком. – Дилетант до мозга костей! Да если бы давали награды за наибольшее количество испорченных полотен, Леок был бы вне конкуренции!

– Юноша, что вы себе позволяете… как вы смеете произносить такие гнусные слова! – задохнулся от возмущения господин Фисс, подпрыгивая на стуле. – Работы Леока вызывают великое восхищение во всем королевстве, его труды стоят целое состояние! Я много дурости за жизнь слышал, но вы меня просто уничтожили на месте своим хамским взглядом на искусство!

– Да это же сплошной кошмар, не пойми чего накалякал этот ваш Леок, – пыхтел Юн. – Какие-то закорючки с глазастыми треугольниками, моя бабуленька и то лучше нарисует. А Улиса в углы затолкали, вот где невежество, такой талант от народа прятать…

Юн являлся непременным завсегдатаем в местных учреждениях культурного просвещения, где мог часами глазеть на портреты и натюрморты известных художников. К тому же графин с его любимым вишневым морсом опустел почти наполовину, и Атим как никто знал, что вишня действует на друга лучше всякого рома, превращая последнего в ярого борца за справедливость.

– Улис? – кисло поморщился Фисс. – Да Улис ваш давно вышел в тираж, никого больше не интересуют лесные пейзажи и умильные медвежата, купающиеся в речке. Абстракционизм – вот наше будущее!

– Ужасное будущее, – икнул Юн.

Тем временем госпожа Олли вроде как удовлетворила свой непомерный аппетит и мирно переговаривалась с вождем. Для Атима собеседника не нашлось, и он занимался тем, что сооружал из листов салата всякие фигурки. Впрочем, за столом маячил еще и смотритель Салл, но ему ни до кого не было никакого интереса. С карандашом наперевес он устроился в укромном месте и что-то быстро строчил на широком листе бумаги. Время от времени он отрывался от бумагомарательства и, приоткрыв рот, сверлил Атима взглядом. В какой-то миг он будто что-то вспоминал и, возбужденно похрюкивая, с новыми силами брался за писанину. Для Атима поведение Салла не считалось уж очень странным. Гадалок не тревожь, чтобы понять, что в этот самый момент смотритель составляет настоящую кляузу. Похоже, сегодня Атима ждет нешуточный разбор полетов и листанием книг в библиотеке он вряд ли отделается.

Постепенно гости стали расходиться. Первым заторопился господин Фисс, который основательно одурел, пытаясь разъяснить Юну разницу между искусством и примитивным рисованием. Госпожа Олли сорвалась на несколько минут позже, вдруг вспомнив, что ее тушу ожидают на фуршете, устроенном в одной из кондитерских «Сладкий крендель». Атим логично подозревал, что она лично позаботилась о нем на тот случай, если вдруг не насытится на приеме.

Вождь Даин со всеми почестями проводил гостей до выхода и вернулся в трапезный зал, где уже ужом сновала горничная, собирая со стола посуду и остатки еды.

Атим аккуратно допил морс из стакана, передернул плечами и смело заявил:

– Господин вождь, благодарим вас за приглашение, это великая честь для нас и все такое, но нам тоже пора…

– Куда же вы торопитесь? – с усмешкой осведомился Даин.

Салл что-то размашисто вывел на бумаге, подскочил и замахал цидулькой над головой.

– Ваше милосердие, я закончил, вот, можете полюбоваться, – восторженно закудахтал смотритель, от нетерпения суча костлявыми ногами.

– Замечательно, Салл, – вздохнул достопочтимый вождь. – Давайте ее сюда, я ознакомлюсь с содержимым попозже.

Но смотритель словно и слышать ничего не хотел и норовил бесцеремонно запихать донос в руку высокого начальства.

– Вот, смотрите, все подробненько описано, как, где и при каких условиях, – стенал Салл. – Обратите внимание на пункты четыре и семнадцать, пожалуйста… Это не я дважды написал одно и то же, это у мальчишки совести не ну ни грамма! А от одинадцатого пункта у меня до сих пор мурашки по спине, это же надо такое удумать…

– Салл! – повысил голос Даин, забирая у того бумажку и пряча ее в карман. – Я непременно во всем разберусь, нет нужды меня доставать!

– Уж разберитесь, будьте так любезны, – плаксиво протянул смотритель, выкручивая себе пальцы. – Ведь житья всему острову не дает, шалопай, там накуролесит, здесь нагадит… А мне убирать!

– Я привык понимать собеседника с первого раза, – металлическим голосом произнес вождь. – Вы можете с легкой душой отправляться домой, ваша работа – несомненно ценная – на данном этапе завершена. И прекратите дергать меня за рукав! Ради всего святого, Салл!

– Там еще пунктик… – забубнил смотритель.

– Шагайте уже!

Когда Салл покинул помещение, вождь повернулся к притихшим мальчикам и повторил вопрос:

– И все-таки, куда вы торопитесь?

– Делов много накопилось… там… – самым честным тоном соврал Атим. После ухода господина Фисса Юн потерял всю свою уверенность и только мерно кивал, подтверждая слова друга.

– К сожалению, я вынужден просить вас остаться, – развел руками Даин. – Собственно, что касается Юна Барбина, он вполне может идти по делам, или куда ему еще не терпится. В данный момент меня интересуете лишь вы, Атим Аллер.

Атим и моргнуть не успел, как Юн все решил за него и бойко посеменил к двери. На пороге он все же обернулся и виновато взглянул на Атима. Тот сокрушенно дернул плечом, прекрасно осознавая, что Юн тут не при чем.

Атим еще никогда не оставался с лидером Марвикового острова с глазу на глаз. Даин был избран вождем в незапамятные времена, даже дядюшка Ил признавался, что не помнит сего замечательного события в силу юного возраста, позволяющего ему ходить под столом не сгибаясь. Подавляющее большинство островитян почти ничего не знали о личной жизни властителя, поэтому компенсировали эти пробелы при помощи собственной фантазии. Например, один пчеловод под большим секретом говорил, что вождь души не чает в курицах и они маршируют по всему его дому. Пастух с запада в ответ утверждал, что все это враки бесстыжие, вождь куриц терпеть не может, зато строго относится к провинившимся и подвешивает их за уши в личном погребе. Атим не считал себя дураком и замечательно понимал, что вся эта болтовня – сущие небылицы, но сейчас, стоя в непосредственной близости от объекта пересудов, ощущал противную дрожь в коленках.

– Как поживает господин Аллер? – вежливо осведомился вождь Даин. – Как его здоровье?

Сначала Атим даже не сообразил кого Даин имеет в виду. Тот факт, что вождь знаком с дядюшкой Илом, стал для него невероятным открытием.

– Гм… умм… хорошо, спасибо, – вытянул Атим.

– Передавай ему благодарность за корзинку с восхитительными помидорами, – улыбнулся вождь. – В свое время я попросил его поделиться секретом таких больших и спелых томатов, и знаешь, что я услышал?

– Откуда бы?

– Он взглянул на меня одним глазком и важно процедил, что, дескать, для этого необходим талант, – рассмеялся Даин. – Затем жутко покраснел, ну будто тот же помидор, и давай извиняться. Но ведь правду сказал!

– Этих дядюшек не поймешь, – хмыкнул Атим.

– И то верно, был у меня троюродный дядька, у него была такая большая… – начал вспоминать вождь, но запнулся. – Ладно, кому интересна чужая родня. Думаю, нам пора проследовать в мой кабинет, есть одно дело…

– В погреб? – выпалил Атим

Вождь приподнял брови и нахмурился.

– Зачем? Там нам делать точно нечего, кроме как соленьями с маринадом любоваться. Нет, мой кабинет располагается в более комфортном месте. Идем?

Старик с мальчиком вышли из обеденного зала и пошли по тесному коридору, увешанному картинами. Плетясь за сгорбленной фигурой вождя, Атим краешком глаза исследовал просторы обители главы марвиков. По крайней мере, по пути он не повстречал ни одной курицы, что немало его порадовало.

Кабинет хозяина дома представлял собой… самый обычный кабинет. Тут громоздились два книжных шкафа, забитых тематической литературой. Атим даже не удивился, углядев, что основная масса книг посвящена огородничеству и птицеводству. Марвики давно снискали славу дикарей, помешанных на грядках и курятниках. А каков поп, таков и приход. Вместе с тем в кабинете стоял обязательный письменный стол, по традиции находящийся не в самом аккуратном состоянии. Ни для кого же не секрет, что кабинетные столы созданы для того, чтобы разводить на них вселенский бедлам. Кроме обычных предметов, таких как карандаши, журналы и скрепки, Атим обнаружил на столешнице подвядший пучок петрушки и здоровенное гусиное яйцо. Что собирался делать с этим добром старый вождь оставалось загадкой, впрочем, кто мы такие, чтобы учить жизни человека оставившего позади кучу лет.

Атим деликатно присел на краешек стула и замер в ожидании. Внезапно ему стало глубоко все равно в отношении того, какой разнос собирается учинить ему Даин. Лишь бы побыстрее.

– Итак, – крякнул вождь, вытаскивая из кармана скомканный листок с жалобами смотрителя Салла. – Давай посмотрим, что тут пишет честь и совесть нашей родины. Он уже давно жалуется на тебя, половина моей седины образовалась именно благодаря его бесконечным стенаниям. Так… угу… вот оно что! Забрался на конюшню фермера Арта и перебаламутил всех его лошадей? Позволь спросить, зачем?

– Это нечаянно получилось, – пожал плечами Атим. – Я всего лишь хотел покормить Рыжика сахаром, он такой несчастный, гадкий фермер морит его голодом и заставляет таскать тяжести почем зря.

– Почему ты так решил?

– Я видел его на рынке. Арт нагрузил на беднягу кучу хлама, а Рыжик такой маленький, невзрачный, смотрел грустными глазками… Его явно недокармливают!

– Смотритель уточнил, что вышеназванный Рыжик – это пони, – произнес вождь, потряхивая исписанным листком. – Они и должны быть небольшими. Впрочем, стоит похвалить тебя за доброту к братьям нашим малым.

Сказав это, вождь сызнова уткнулся в смотрительскую мазню. Атима оглашенный факт нисколечко не убедил. Мальчик и сам прекрасно знал, что Рыжик является пони, но ведь даже эти животные заслуживают надлежащего отношения. А на рынке у жалкого недоросля аж слюна сочилась, когда он смотрел на лотки со сладостями.

– Хорошо, идем вперед… Про украденную лодку я уже наслышан, забавная история. И забавна она тем, что господин Салл в тот день весьма потешно заикался. Так, залез в грушевый сад и… хм… не такая уж и трагедия, переживем… Повалил забор… снес цветочный прилавок… поджег юбку мадам Солле… Починили, восстановили, потушили?

– Вроде, да, – неуверенно ответил Атим.

– Ну, значит, не страшно, – кивнул Даин. – Что там дальше? Кошки с хвостами… чердаки с голубями… водопровод… Ерунда какая-то на соплях, честное слово! Я думал, что ты вообще разбойник последний, а тут нет ничего такого, чем я сам в детстве не занимался. Итак, Атим Аллер, признаешь ли ты свою вину в содеянном за прошедший год?

– Признаю, что поделать…

– Так тому и быть, обвинение вынесено, наказание… эээ… нужно какое-то наказание, да?

– Обойдусь, – храбро ответил Атим.

– Тогда воспитательные беседы на этом завершены, – подмигнул вождь. – Только, будь добр, когда будешь выходить из дома, стони и охай как можно более жалобно.

– Зачем?

– Есть у меня ощущение, что наш уважаемый смотритель далеко не ушел, стоит под забором и ждет доказательства того, что первый хулиган на острове понес заслуженную порку. Может, тебя томатным соусом облить, чтобы совсем правдоподобно получилось?

– Так вы не злитесь?

– Нет, но умею, и очень неплохо, – хмыкнул вождь. – Вот когда случится нечто поистинне ужасное, тогда узнаешь, какой я в настоящем гневе. А тут, – он помахал листочком с обвинениями перед собой, – смех один. Знаешь, я в твоем возрасте тоже угонял лодки, правда возвращался только через пару дней.

– Почему вы так поступали?

– Мне так хотелось, – вздохнул вождь. – Мне никто не смел указывать на мое недопустимое поведение, я рос один, в детском доме. Нянечки да воспитательницы, кто они, собственно такие, чтобы вставать у меня на пути? Так я думал в то молодое время.

– Уф, – только и смог вымолвить Атим. Он никак не ожидал, что вождь Даин внезапно начнет делиться с обычным мальчиком своей биографией.

– А в чем же твоя проблема, приятель? – склонил голову старик. – Отчего наш смотритель все ноги себе истер, бегая за твоей персоной по всему острову, раскажи.

Тут Атим почувствовал жжение в пятках, то самое, когда хочется вскочить и убежать на край света. Лучше уж оказаться подвешенным за мочки ушей, чем признаться почтенному вождю в истинной причине своего непослушания. Ну не говорить же главе , что Атим грезит о тех временах, когда марвики даже не слышали про такое чудо, как рододендрон, зато мастерили превосходное оружие и гоняли враждующие племена в хвост и гриву. Что Атима буквально тошнит от рассуждений на тему «кто сварил лучший козий сыр», или «собрал невиданный урожай клубники».

Нет, сообщать вождю такие подробности не выглядело правильным, поэтому Атим немного помялся и почти правдиво ответил:

– Мне скучно, мне не интересны скот с огородами, вот и стараюсь занять себя… чем-нибудь…

– Даже если кто-то расценивает это, как откровенное хулиганство, да? – ухмыльнулся Даин. – А библиотека? Я слышал, у твоего дядюшки обширное собрание книг…

– Я много читаю, – гордо ответил Атим. – Чуть что, сразу несусь в библиотеку и читаю, читаю, читаю… Иной раз могу несколько часов за книгой провести, в зависимости от того… в зависимости от того, насколько соскучился по чтению…

– Любовь к чтению – это похвально, – заметил Даин. – Ну что же, настало время огласить главную причину нашей встречи…

– Главной? – икнул Атим и нервно хихикнул. – А до этого что было?

– Ну не ради смотрительских жалоб я позвал тебя сегодня, это точно, – спокойно ответил Даин, глядя на Атима и сосредоточенно жуя нижнюю губу. – Видишь ли, десять лет назад ко мне заявился твой папа и оставил для тебя одну интересную вещь. Он попросил вручить ее, когда тебе исполнится четырнадцать…

От услышанного у Атима перехватило дыхание. Не мигая, он наблюдал, как старик, кряхтя, двигает стул к книжному шкафу, осторожно вскарабкивается на него и, опасно балансируя, роется на самой верхней полке. Атим морально подготовил себя, чтобы в случае форс-мажора ловить падающее туловище светлой особы.

Но вождь Даин на удивление спокойно справился с нелегкой задачей. Уже через минуту он, довольно улыбаясь, протянул Атиму искуссно изготовленную шкатулку из красного дерева. Слегка подрагивающими пальцами Атим принял резную коробочку и ощутил странное тепло, исходящее от этого предмета. Чья-то чувственная длань вырезала на шкатулке разнообразные символы: звезды, солнце, луну и прочие непонятные фигуры.

– Это наследство моего отца? – зачарованно спросил Атим, с благовением уставившись на диковинку.

– Получается, так, – кивнул Даин.

– И он принес ее вам? – продолжал спрашивать Атим. – Интересно, почему не дядюшке Илу, это было бы куда логичнее?

– Я не интересовался, сам понимаешь, – округлил глаза вождь. – Твой отец был страстным путешественником, практически беспрерывно мотался по миру и, наверно, приобрел ее на какой-нибудь распродаже. Как сейчас помню, в тот вечер бушевал дождь, самый настоящий ливень. Лоик Аллер возник у меня на пороге с этой штуковиной под плащем. Он был сильно не в себе, схватил меня за пижамные штаны и стал умолять, чтобы я спрятал шкатулку у себя, а спустя означенное время вручил ее его сыну, то бишь тебе. Его странные телодвижения объяснились сразу после того, как Лоик выдохнул мне в лицо изрядную долю углекислого газа, пропитанного ромом. Видно, он опрокинул пару-тройку рюмок в честь Медового праздника, потому и явился в тот пасмурный вечер ко мне в гости. Мне было совершенно несложно уважить человека, я принял шкатулку и пообещал срок в срок отдать ее в твое пользование. А спустя день он…

– Бесследно пропал, – закончил за вождя Даина Атим, крутя наследство отца в руках. – Думаете, он знал, что не вернется?

– Об этом остается только догадываться, – ответил Даин.

Атим поднес шкатулку к уху и резко потряс ею, словно погремушкой. Но изнутри не донеслось ни звука, как будто она была совершенно пустой. Атим попытался открыть крышку, но она вросла насмерть, и даже не пошевелилась.

– А ключ? Ключа он не оставил? – с надеждой спросил Атим у вождя.

– Ключа точно не было, – уверенно сказал Даин. – С другой стороны, куда его вставлять, там даже скважины нет.

Атим поморгал и в очередной раз исследовал шкатулку. И точно, в отличии от большинства себе подобных, эта шкатулка отличалась полным отсутствием каких-либо отверстий.

– Спрошу у дядюшки Ила, может, он что-нибудь знает, – решил Атим, бережно убирая шкатулку в карман пиджака. – Господин вождь, спасибо вам большое за то, что хранили ее столько лет. Теперь у меня есть настоящая память об отце. По правде говоря, я всю жизнь считал его… безответственным, что ли…

– Не за что, ведь это было нетрудно, есть она не требовала и на прогулку не просилась, стояла себе в укромном местечке, – ответил Даин. – Велеть проводить тебя до выхода?

– Сам справлюсь, ваш дом удивительно похож на дядюшкин, – сказал Атим, подходя к двери. – Знаете, странно то, что четырнадцать мне исполнилось несколько месяцев назад…

– Молодой человек, как вы думаете, сколько лет вашему вождю?

– Эээ… семьдесят? – предположил Атим и прикусил язык.

– Восемьдесят два, – отрезал Даин. – Поэтому, нет ничего страшного в том, что я слегка запамятовал и вспомнил о деле лишь намедни. Хотя я подготовился, записал напоминание на клочке пергамента, да только казус вышел.

– Какой?

– Забыл, куда его засунул, – признался достопочтимый вождь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГОСТЬЯ ИЗ ГЛУБИНЫ

Атим обхватил шкатулку двумя руками и принялся вдумчиво вертеть ее по часовой стрелке. Его не покидала надежда, что существует хоть малейшая возможность вскрыть ее без помощи ключика. Опрошенный дядюшка Ил клятвенно заверил племянника, что кроме маленького сына, брат оставил ему только кукиш с маслом. Но Атим доставал дядюшку раз за разом, заставляя его вспоминать малейшие фрагменты своей жизни, в который могла засесть заветная отгадка. Но дядюшка снова и снова отрицательно мотал головой и пристраивал Атима к какому-нибудь делу. Очень скоро сообразив, что с дядей кашу не заваришь, Атим отлип от последнего, вместо этого принявшись обыскивать весь дом вдоль и поперек. Он и сам не знал что именно искал, но загадочная шкатулка буквально кружила мальчику голову.

– А давай тюкнем его молотком легонько? – простодушно предложил Юн. – Уж очень интересно посмотреть что там внутри.

– А давай тебе по темечку молотком тюкнем?! – обозлился Атим. – Уж очень интересно посмотреть что там внутри! Боюсь, нас ждет страшное разочарование!

– Ладно, ладно, не кипи, – примиряюще прокряхтел Юн. – Но открыть ее все равно невозможно, остается лишь гадать о содержимом. Некрасивая шутка – дарить кому-либо наглухо задраенную коробку.

– Она какая-то странная, – тихо прошептал Атим, прикасаясь щекой к резной крышке. – От корпуса постоянно исходит тепло, такое приятное.

– Как думаешь, это как-то связано с тем, что внутри шкатулки? – задумчиво спросил Юн.

– Почем мне знать? – пожал плечами Атим. – Знаешь, мне думается, что в ней ничего нет. Абсолютно. Просто папа и впрямь купил ее на какой-нибудь заморской ярмарке, как есть, без ключа, и подумал, что шкатулка сойдет в качестве сувенира на память. Поставлю ее на полку, все-таки единственная вещь, напоминающая мне о родителях… по крайней мере, одном из них…

– Тут я способен дать тебе фору, – криво усмехнулся Юн. – Дом, в котором я живу с бабулей, принадлежал моим родителям, он сам памятник. Да и внутри полно вещей, которыми так или иначе они пользовались, а еще куча фотографий, портреты и прочая мелочевка. Странно все-таки, что от твоего отца там мало осталось.

– Этот дом в собственности у дядюшки Ила, – сказал Атим. – Отец наезжал сюда нечасто, жил от силы одну неделю в году. Откуда здесь взяться его пожиткам?

Кстати, у Атима имелась фотография с изображением Лоика Аллера, довольно потрепанная карточка. В свое время дядюшка Ил поведал, что его братишка терпеть не мог позировать перед фотообъективом, поэтому, всем кто хотел его щелкнуть, приходилось пускаться на стремные авантюры. На фото, стоящим у Атима на тумбочке, Лоик был запечатлен сидящим на корточках перед кустом смородины, с довольно-таки диким выражением лица. Наверно, именно в эту секунду он обнаружил, что его пытаются поймать на фотоприцел, и пришел в бешенство.

– Атим, сколько можно тебе повторять! – донесся снизу гневный голос дядюшки Ила. – Я с самого утра всячески умоляю тебя помочь мне в огороде! Горох зарос чернухами по самые помидоры!

Глаза Юна моментально вспыхнули огнем. Его среди ночи разбуди и пихни в руки тяпку, так он без разговоров побежит окучивать картошку. Атим вздохнул, водрузил шкатулку на полку и отправился с Юном в огород бороться с разросшимися сорняками.

С того дня минуло около двух месяцев. Атим накрепко запомнил разговор с вождем Даином, поэтому старался понапрасну не подводить его. Вместо обычных выходок Атим заставил себя полюбить какое-нибудь безопасное занятие. В этом ему совершенно безвозмездно помогал Юн, который являлся настоящим мастером по скучному и унылому существованию. В итоге Атиму приглянулось искусство плетения безделушек из березовой коры. В большинстве своем это были крошечные туески, в которых при желании можно было хранить пуговицы или рыболовные крючки. Не ахти какое веселье, конечно, зато есть прекрасная возможность незаметно кидаться кусочками коры в лучшего друга и с удовольствием смотреть на укоряющее выражение его лица.

Про шкатулку Атим тоже не забыл. Как-то раз он услышал, что местный кузнец умеет вскрывать любые замки без порчи имущества. Не колеблясь, Атим отнес шкатулку мастеру, но то вскоре вернул ее, пребывая в довольно скверном расположении духа.

– Ее не открыть, – сердито заявил кузнец, которого эта проблема явно задела за живое. – Много замков повидал, но эта хрень буто издевается надо мной! Точно тебе говорю, парень, она заколдована!

– Заколдована? – недоверчиво переспросил Атим. – Кому придет в голову накладывать чары на обыкновенную шкатулку? И потом, в наших краях магия не сильно популярна…

– Зато на западе, да и на востоке, эту магию вместо хлеба потребляют, – зудел кузнец. – Уж помяни мое слово, дело тут нечисто.

Атим покивал для острастки и забрал шкатулку. В то, что она каким-то образом заколдована, мальчику плохо верилось. Очевидно, что кузнец просто не справился с поставленной задачей и, дабы не выглядеть последним простофилей, выдумал версию про колдовство.

– И чего она у тебя такая недоразвитая? – ошарашенно осведомился Юн, разглядывая крошечный коробок, который только что смастерил Атим.

Скрестив ноги, друзья сидели на полу спальни Атима и забавлялись плетением туесков. Все пространство вокруг было усеяно березовыми огрызками.

– Нормальная пуговичница, – отмахнулся Атим.

– Да в нее даже одна пуговица не поместится, – не отставал Юн.

– Очень даже поместится, – не преминул возразить Атим и воочию продемонстрировал другу степень его заблуждения. – Гляди, спокойно влезает и не жалуется, в отличии от тебя.

– То есть, ты сплел коробок, чтобы носить в нем одну-единственную пуговку? – не унимался Юн. – Ну не дурость ли?

– Слушай, чего ты на меня налетел? – усталым голосом спросил Атим. – Мы занимаемся этой ерундой почти два месяца. Два месяца, Юн! Поначалу даже мне это казалось увлекательным, но все на свете имеет свои сроки годности. У меня уже зубы ноют от тоски, еще капля и я отправлюсь поливать дядюшкины клумбы. Ты этого хочешь? Ты правда желаешь мне такой ужасной участи? Скажи?

– В ухаживании за цветами нет ничего дурного, – по привычке заквохтал Юн. – Это же сплошное удовольствие, свежий воздух, одуряющий аромат, благодать, одним словом.

– Это ты убогим своим идеалы втюхивай, – посоветовал Атим. – А если увидит кто, как я с лейкой дефилирую? Со стыда провалиться! Пойдем-ка лучше к дядюшке, может у него найдется какое-никакое дело, все приятнее, чем в четырех стенах пухнуть.

Юн имел свое мнение на этот счет, но послушно потопал вслед за другом-непоседой. Он вообще-то редко спорил с Атимом, предоставляя тому полновесное право быть лидером. В глубине души Юн жалел, что его угораздило вылезти на свет такой малодушной и апатичной личностью, не способной на сумасшедшие поступки.

Дядюшка Ил с ходу придумал для ребят развлечение на первую половину дня. Он вытянул из квашни приличный шмат теста, плюхнул его на раскаточную доску и принялся раздавать указания.

– Необходимо сходить на рынок и запастись провиантом. У нас закончился овечий сыр, возьми головку у фермера Грая. Только ни в коем случае не суйся к Липу, его сыр воняет неизвестно чем. Купи пакет клубники, обратись к торговке по имени Мата, но смотри, чтобы не обвесила. Редис бери у господина Тая, он у него красивый и ровный, не то что у Кая, дряблый и мелкий. Если у Тая кончился, поспеши к фермеру Граю. Еще перловая крупа. Ну, тут без вариантов, беги прямиком к господину Иоту, все-таки приличный человек. Но вдруг у него все раскупили, ступай к Мате, но будь осторожен, а то обвесит, та еще нахалка! Сахар, дрожжи и муку бери только в бакалее, упаси тебя Афалия сунуться к лоточникам, они проходимцы последние! И карамельки!

– Что «карамельки»? – очумело спросил Атим.

– Возьмите себе вкусненького, – радушно разрешил дядюшка Ил.

– Дядя, будь добр, запиши все на бумажке, а то я сбился где-то… где-то на овечьем сыре, – тоскливо протянул Атим.

– И чем ты целыми днями занимаешься, позволь спросить? Самую простую информацию не можешь запомнить! – сердито заявил дядюшка. – Хорошо, сейчас все подробно запишу.

Сжимая в руке солидный список покупок, Атим потерянно бродил по рядам, пытаясь вычислить того или иного торговца. Он не рискнул сообщать дядюшке, что совершенно не помнит имен местных лоточников. Для него они все были на одно лицо. Обращение за помощью к Юну тоже не принесло желаемых результатов.

– Извини, я знаю только здешних цветочников, – сказал Юн. – Продуктами у нас бабушка занимается…

– Замечательно, – кисло промолвил Атим. – Сейчас куплю тухлого сыра с дряблой редиской, дядюшка будет на седьмом небе от восторга.

– Эй, Мата, у тебя фасоль осталась?! – пролетел над рядами визгливый голос.

– Нет, только что последние крохи забрали! – донесся до друзей басовитый рык.

– О, вот и Мату отыскали, – воодушевленно потер руки Юн. – Не переживай, найдем всех кого нужно, мы же на рынке.

Сверившись со списком, Атим пробился к нужной торговке и попросил взвесить пакет клубники. При этом он во все глаза уставился на весы, чтобы лишние граммы не уехали в неизвестном направлении. Устраивая пакет с ягодами в корзинке для покупок, Атим предупредил:

– Я к вам, наверно, еще забегу, дядя велел перловую крупу непременно купить…

– Так бери сейчас, милый, в чем проблема? – заулыбалась толстая тетка с мужицким басом.

– Да нет, дядя сказал, что лучше брать у господина Иота, он, дескать, приличный человек, а уж коли у него закончилось, тогда и к вам можно, – не подумав как следует, сообщил Атим.

– Это как понимать! – незамедлительно отреагировала торговка. – Это, получается, Иот приличный человек, а я тут про запас стою?! Ишь, какой умница выискался! А ну, как зовут твоего дядьку, уж я ему при встрече задам трепку, нахалу этакому!

– Это смотритель Салл, – выкрутился Атим, отступая прочь. – Он мой самый любимый дядюшка, а я его любимый племянник. И он такое про вас говорит, тетенька, вслух страшно произнести…