Текст книги "Кровавый олигарх"

Автор книги: Павел Данилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

     В качестве так называемого сотрудника Менатепа Горин вместе Назаренко привез Корнеевой 'деловое предложение'. Суть 'предложения' заключалась в следующем: Корнеева вносит площади магазина 'Чай' в уставный капитал ЗАО 'Дом', а взамен получает 30% акций этой компании. Кроме 'Феникса' соучредителями нового ЗАО должны были стать два ООО, зарегистрированных на двух физических лиц в городе Ханты-Мансийске. Кроме того, Корнеева должна была взять под свое поручительство кредит в Менатепе для реконструкции площадей компании. Для осуществления этих планов Гориным в период 1997 года была учреждена фирма 'Дон-Групп', которая также действовала в интересах группы 'Менатеп-Роспром'.

     Подобные условия Корнеевой, разумеется, показались шитой белыми нитками аферой. Она справедливо посчитала, что дело окончится тем, что созданное ЗАО в скором времени обанкротят, и она останется без магазина. Отказ предпринимательницы не остановил натиск Горина и Назаренко, которые настаивали на своем, сочиняя различные схемы одна другой подозрительнее. В конечном счете, переговорщики от Менатепа решили отнять у Корнеевой торговые площади под любым предлогом. В ход пошли угрозы проблем с налоговыми органами, пожарниками и прочими контролирующими организациями, где у Горина и Назаренко якобы имелись знакомые. Любопытно, что в ходе одного из судебных процессов, выступивший в качестве свидетеля Назаренко открестился от Горина. По его словам, переговоры Горин вел самостоятельно, а сам он проводил только 'сопроводительную работу'. На самом деле роль этого штатного сотрудника НК ЮКОС в судьбе Корнеевой была немалой. Он, по сути, контролировал ход 'переговоров' по поручению Пичугина.

     'Горин и Назаренко ходили к нам как на работу несколько месяцев, я им как дура наивная наливала кофе', – вспоминала главный бухгалтер 'Феникса' Вера Чиканова. 'На первой встрече с моим участием представители банка заявили, что шутить не намерены. Звучали фразы, типа: 'Мы вас задавим! Да кто вы такие! Мы дверь в кабинет Лужкова ногами открываем!', – вспоминал на втором процессе над Пичугиным бывший юрист фирмы 'Феникс' Владимир Коваленко[3].

     Действительно у Корнеевой возникли проблемы. Басманный суд наложил ограничения на распоряжение имуществом 'Феникса' из-за иска одного из совладельцев фирмы Валентина Тарахтелюка. У родного брата предпринимательницы – Вячеслава Сидорова сложилось впечатление, что Тарахтелюк действовал не сам по себе, а в судебных тяжбах исполнял чью-то волю. При этом, менатеповцы были полностью уверены в своей безнаказанности, заявляя Корнеевой: 'Вы – никто, и мы вас просто размажем!' Словами дело не ограничилось: подрядные организации банка Менатеп разрушили часть помещений дома на Покровке, повредили отопительную и канализационную системы, затопили водой помещение магазина. Так солидная корпорация бывших комсомольских работников руками тамбовских бандитов решала имущественные споры.

     Помимо бандитов 'в рукаве' у Менатепа были московские коммунальные службы: в декабре 1997 года в магазине 'Чай' была прекращена подача электроэнергии, отключена вода и канализация. После этих демонстративных акций устрашения в последние месяцы своей жизни, вопреки спокойному характеру, Корнеева стала очень нервной. 'Валентина Александровна сильно нервничала, и как-то раз после ухода Горина и Назаренко она сказала: 'Меня скоро точно убьют', – рассказывала Чиканова[4]. Корнеева стала соблюдать определенные меры предосторожности. Например, специально поднималась на лифте на этаж выше своего и только потом спускалась к своей квартире. Но это ее не спасло.

     Следствие по делу Корнеевой проведено досконально, что позволяет проследить любой этап преступления. И организация, и подготовка, и исполнение убийства Корнеевой наглядно демонстрирует, как работала машина смерти ЮКОСа.

     Намерение убить Корнееву родилось в самых верхах корпорации, а именно – у Леонида Невзлина. Но от крупного бизнесмена до исполнителя была выстроена длинная цепочка, внешне выводившая его из смертельной игры. Невзлин занимался постановкой задач и финансированием их решения, вовсе не имея непосредственно дела с реальными убийцами. Будучи дилетантом в этом вопросе, он, вероятно, полагал, что, тем самым страхует себя от возможной ответственности. Вторым звеном в схеме был сотрудник службы безопасности банка Менатеп Алексей Пичугин, который также не вникал в подробности криминальных дел, а осуществлял общее руководство, занимаясь проведением воли Невзлина.

     Непосредственных исполнителей искал тамбовский предприниматель Сергей Горин, состоявший в тесных неформальных отношениях с Пичугиным. Сам Пичугин неоднократно приезжал в Тамбов к Горину. Когда Горину были нужны деньги, он получал их у Пичугина. Тесные связи подчеркивал и тот факт, что в начале 1998 года на праздновании свадьбы Пичугина в помещении Московского дворца молодежи были приглашены Сергей и Ольга Горины. Через два года Пичугин станет крестным отцом сына Гориных. Такие дружеские отношения позволяли Пичугину надеяться на старательное отношение Горина к порученным заказам. В свою очередь, тамбовский бандит рассчитывал через Пичугина устроить жену работать в ЮКОС, а сам надеялся стать представителем ЮКОСа в Тамбове.

     Обо всей проделанной 'работе' Горин отчитывался перед Пичугиным. Последний докладывал об этом своему руководителю Невзлину. Через Невзлина шли все финансовые потоки, в том числе и оплата подготовительных мероприятий к преступлению, вознаграждение за его совершение (суд установил, что суммы варьировались от одной тысячи до трехсот тысяч долларов).

     Когда от Невзлина через Пичугина к Горину пришел сигнал о необходимости устранить Корнееву, выбор тамбовского 'предпринимателя' пал на бывшего волгоградского милиционера Владимира Шапиро. Их связывали дружеские отношения, да и Шапиро как раз занимался поисками работы в Москве. Горин пообещал устроить его в Менатеп, а в качестве 'тестового задания' попросил последить за Корнеевой, которая 'неправильно вела себя' в отношении банка. Помогал бывшему милиционеру в осуществлении слежки личный водитель Горина Овсянников. Для опознания будущей жертвы, Корнееву 'засветили', т.е. показали будущим киллерам во время ее визита в одну из охранных фирм, где женщина на вахте предъявляла паспорт. Предпринимательница так и не поняла, зачем она была приглашена в это здание.

     Бывшему милиционеру не составило труда выполнить поручение о слежке за московской бизнес-вумен. Он со свойственной многим сотрудникам исполнительностью следил за Корнеевой около месяца в декабре 1997 года – январе 1998 года. Однако впереди его ждал сюрприз в виде нового поручения. 'Отпахав' испытательный срок в один месяц Шапиро был вызван Гориным якобы для решения вопросов трудоустройства. Но встреча была назначена не в офисе Менатепа, а в подмосковном городе Видное, где Горин проживал с супругой в съемной квартире. Более того, собеседование состоялось в неподобающей для таких мероприятий атмосфере. Горин сходу 'наехал' на знакомого, заявив, что 'работу' он сделал плохо. Вернее, выполнил ее не до конца. Ошарашенному Шапиро было предложено убить Корнееву.

     Если верить Шапиро он сопротивлялся. Хотя на дворе стояли 90-е, и страна уже несколько лет пребывала в состоянии непрерывающейся бандитской разборки, Шапиро в таких операциях участия еще не принимал. Горину пришлось применить все свои криминальные навыки, чтобы склонить Шапиро к совершению убийства. Речь пошла уже не только о прянике – трудоустройстве в Менатеп, но и об угрозах личной безопасности Шапиро и его жены. То, что угрозы семье бывшего милиционера не были пустым звуком, стало ясно после того как в его волгоградскую квартиру наведался местный бандит Владимир Горитовский.

     'Я возмутился и отказался, – заявил суду Шапиро. – Тогда Горин сказал, что, если я не совершу убийства, то убьют и меня, и Горина, и его семью серьезные люди из ЮКОСа. Он называл мне фамилии заинтересованных людей, среди них была и фамилия Пичугин. В результате, опасаясь за свою жизнь и безопасность своей семьи, я был вынужден согласиться', – подчеркнул он[5].

     Впрочем, о душевных терзаниях киллера мы знаем лишь из его выступлений на суде. Верить им или нет – дело вкуса. Тем более, что показания Шапиро в ходе предварительного следствия носят более циничный характер. Скорее всего, долго уламывать Шапиро Горину и не пришлось. Тем более что друзья при подготовке к убийству изрядно прикладывались к бутылке. Алкоголь помогал заглушать муки совести, если таковая имелась.

     Шапиро и Горин следили за Корнеевой некоторое время. Они несколько раз подъезжали к дому предпринимательницы и уезжали ни с чем. Затем – решились. На суде Шапиро утверждал, что Горин перед акцией подмешал ему в рюмку некие лекарственные препараты и ввел в транс. В этом якобы зомбированном состоянии Шапиров был погружен в автомобиль под управлением Овсянникова, где получил от Горина орудие убийства – пистолет с глушителем и патроны к нему. Невозможно, впрочем, поверить, что к месту убийства Шапиро повезли в таком виде. Вероятнее всего было простое алкогольное опьянение – для храбрости. В ходе предварительного следствия Шапиро неплохо помнил, как вошел в подъезд, поднялся на лестничную площадку между седьмым и шестым этажами и затаился.

     Томиться в ожидании убийце не пришлось. Около девяти часов вечера Корнеева вышла из лифта вместе с мужем. Помедлив, пока они подойдут к дверям своей квартиры, Шапиро спустился по лестнице, не смущаясь присутствия мужа, направил пистолет в голову несчастной и выстрелил. Через несколько лет муж убитой Дмитрий Корнеев добавил деталей, которые Шапиро пытался скрыть от суда. Они показывают, что убийство было циничным и хладнокровным, чтобы ни рассказывал подсудимый. По словам Корнеева, 'крепкий молодой человек в темно-сером полупальто стоял, прислонившись к стене'. Через руку у Шапиро был перекинут плащ, под которым он прятал пистолет. 'Мы вернулись домой в десятом часу, – продолжал Корнеев. – Я, как обычно, поставил машину, мы поднялись на наш 6-й этаж. Когда мы вышли из лифта, на лестничной площадке стоял молодой человек. Мы только переехали, и я мало кого знал. Думал, он ждет лифта, сядет в кабину и уедет. Я повернулся к нему спиной и начал открывать входную дверь. Пока ковырялся в замочной скважине, дверь лифта захлопнулась, но этот человек не уехал. Только собрался повернуться – и услышал, как на пол упал пакет, а потом Валентина вскрикнула 'Ой!'. Я увидел, как она оседает на пол.

     Выстрел был произведен с расстояния в полтора метра и пришелся в правый висок. Свидетеля убийства Шапиро убирать не стал, чем потом пытался заслужить расположение суда. 'Убийца наставил на меня пистолет, поднял руку и сказал: 'Тихо!' Шагнул в лифт и уехал', – описывает трагедию Корнеев.

     Киллер покинул место преступления и, выйдя из подъезда, сел в автомобиль, в котором его ожидали Горин и Овсянников. В салоне автомобиля, совершенно хладнокровно он переоделся в другую, заранее приготовленную одежду. Правда, из речи Шапиро на суде следует, что дальше он ничего не помнит и 'смысл содеянного осознал только на следующий день'. На самом же деле 'невменяемое' состояние Шапиро не помешало ему выбросить орудие убийства в лесопарковой полосе и избавиться от одежды. Примерно через год после совершения убийства Корнеевой, Горин подарил ему новый автомобиль – джип Hyundai Galloper.

     Что же до семьи Корнеевой, то фирму 'Феникс' возглавил сын убитой – Дмитрий Дмитриевич Корнеев. И к нему неоднократно приходили представители 'Менатепа', предлагая передать свою долю в уставном капитале общества. Корнеев-младший не соглашался на условия предлагаемые представителями банка 'Менатеп'. 'После убийства денег уже вообще не предлагали, – сообщал суду Корнеев. – На меня давили, принуждали вступить в ЗАО, которое должно было заниматься реконструкцией всего здания. Это было невыгодно, поскольку мы лишались своей собственности, а прав в новой организации не имели практически никаких'[6].

     К началу 2000 гг. магазин Корнеевых пришел в запустение. Вход в него загородили, замок без ведома хозяев поменяли. С другой стороны здания строительная техника компаний банка 'Менатеп' вырыла котлован, который уничтожил подвал магазина 'Чай'. Но все же от магазина Корнеевым удалось избавиться. Покупателем этого актива стал... ЮКОС. В сентябре 2003 года (за месяц до ареста Ходорковского) Корнеевы продали помещение магазина дочерней компании банка 'Менатеп', зарегистрированной в Гибралтаре за 445 тысяч долларов. В то время империя Ходорковского уже располагала сверхдоходами от возросшей добычи нефти. К бандитским методам прибегать смысла уже не было, денег было не жалко. Девяностые прошли, унеся с собой в могилу Валентину Корнееву.

     Все это время муж убитой был уверен, что в убийстве был виновен именно банк Ходорковского, 'переговорщики' от которого действовали столь нагло и грубо. После того как защитники Ходорковского и Пичугина начали утверждать, что убийство Корнеевой самостоятельно организовал Горин в своих интересах, муж не стерпел: 'Версия о том, что Горин мог 'заказать' Валентину – выдумка! Он не в своих интересах вел переговоры о продаже помещения ЮКОСу, каким же его личным интересам могло послужить ее убийство?', – недоумевал он[7].

     'Доводы защиты о том, что Горин организовал убийство Корнеевой в своих интересах, являются необоснованными', – говорится в приговоре, вынесенном Пичугину судом.[8]

     Также судом были признаны несостоятельными доводы о том, что к убийству причастен деловой партнер Корнеевой Валентин Тарахтелюк. 'Хотя у нас с ним и были многочисленные споры, суды, понимаете, этот человек – не подлец! Не убийца он!', – заявляла в суде Чеканова. Надо отметить, что по горячим следам именно Тарахтелюк был главным подозреваемым, поскольку его сложные отношения с Корнеевой были на виду, а давление 'Менатепа' было скрыто от следствия. Но этаверсия не получила своего подтверждения. Тем более что к моменту суда над Пичугиным Тарахтелюк будет уже в могиле. Его жизнь унесет в 2001 году подозрительная автокатастрофа.

     Заказчики преступления всплыли на поверхность при первых же допросах убийцы. По словам Шапиро, в числе людей, которые стояли за 'заказами' были Алексей Пичугин и Леонид Невзлин. Об этом Шапиро было известно лично от Горина. О 'заказе' в отношении Корнеевой, исходившем от Пичугина и Невзлина, суду сообщил и один из водителей Горина, бывший тамбовский милиционер Олег Смирнов. Ему от самого Горина и Овсянникова было известно, что тамбовский бандит являлся посредником в совершении преступлений, в том числе убийства женщины в Москве.

     Повторить судьбу Корнеевой могла и народная артистка России, художественный руководитель московского драматического театра 'Модерн' Светлана Врагова. Она проживала в доме, который располагался во дворе здания банка 'Менатеп'. Этот дом также входил в планы по реконструкции офисного комплекса. Подъезд, в котором проживала артистка, был 'расселен' Ходорковским и партнерами в 1995 году, но Врагова переезжать отказалась наотрез. По словам народной артистки, люди из окружения Ходорковского ходили к ней в театр и требовали съехать из дома, который 'они купили'. 'Я им говорила, что никуда из квартиры не поеду. У меня двухэтажная роскошная квартира, отцовская. Я не хотела уезжать из квартиры', – объясняла она впоследствии журналистам[9]. Режиссер родилась и всю жизнь прожила в районе Чистых прудов. Она так о себе и говорит: 'я – чистопрудный человек'. Предлагали же Враговой квартиру в Ясенево, на что она имела полное право не соглашаться.

     Врагова пригрозила людям Ходорковского, что, если они не прекратят давления, то она напишет в такие газеты как 'Чикаго трибюн', 'Санди Таймс', 'Гардиан' и т.д. 'Я – известный режиссер. И мне стали звонить оттуда журналисты, мои друзья. Я хотела просто обратиться, поскольку никто не обращал внимания на то, что творится, – ни московское правительство, ни милиция, ни адвокаты', – рассказывала Врагова[10]. Это, очевидно не нравилось руководству 'Менатепа'. В один прекрасный день Врагова возвратилась с дачи в абсолютно разгромленную квартиру. 'Открываю квартиру – квартиры нет. То есть, стены-то есть, а вот квартиры нет. Все вывезли. Нет мебели, нет – самое для нее страшное – библиотеки, которую собирал ее отец', – вспоминала она[11].

     После этого демонстративного устрашения дело дошло до прямых угроз убийством. 'Когда однажды муж пришел домой, какие-то бритоголовые дяди сказали: а ну-ка, вали отсюда, иначе завтра тебя в живых не будет', – рассказывала Врагова. 'Ходорковский и его окружение меня запугали так, что я чуть не сошла с ума. Вокруг моей квартиры постоянно шпыняли какие-то уголовные мужики с золотыми зубами', – сокрушается известнейший театральный деятель России.

     Ситуация разрешилась бескровно по чистой случайности. За режиссера после ее жалобы замминистра культуры вступились 'серьезные люди'. 'Менатепу' пришлось договариваться по-хорошему и купить Враговой квартиру в центре, на Пречистенке. Правда, в этой квартире она не бывает. И не может простить юкосовским вандалам исчезновение отцовской библиотеки. В 1999 году судьба сведет Врагову и Ходорковского на приеме в Кремле. 'Мы сидели за одним столом на приеме у Ельцина в Кремле. Судьбе было угодно сделать так, что я перепутала столики и села не к артистам, а к олигархам. За столом сидели Потанин, Вексельберг и Ходорковский. Я удивилась и воскликнула: 'Михаил Борисович!' Тогда он спросил, как меня зовут, я ответила – вы с трех раз угадайте. 'Ой, простите, я не знал, что это вы!' Вот так было. 'А что вы сейчас делаете?' 'Заведую небольшой нефтяной скважиной'. А Менатеп уже был кончен...', – рассказывала Врагова. 'Я сказала ему: Михаил Борисович, если у вас будет такое окружение, вы очень плохо кончите свою жизнь', – так пророчески завершила она.

     Важно, что встреча Ходорковского с Враговой свидетельствует: руководство Менатепа и ЮКОСА, лично сам Ходорковский были прекрасно осведомлены обо всех проблемах с расселением мешавших их офисному центру квартир, и одобряли методы работы своих подчиненных. Впоследствии Врагова говорила о Ходорковском и олигархах 'девяностых' так: 'Может, он человек оказался слабый? Методы, которыми захватывалась вся Покровка поселили во мне ощущение, что мы жили не в своей стране... Сегодня есть колоссальный разрыв в обществе. Когда я разговаривала с помощником Ходорковского, я сказала – 'вам это все аукнется, аукнется страшно'. Я считаю, что приход к власти людей не популярных, а только денежных для страны оборачивается страшным боком... Не дай Бог, они придут в политику. Если это произойдет, то мне придется прийти на площадь и сесть там, либо уехать из страны', – отмечала народная артистка[12].

     Уже в 2005 году Светлана Врагова станет одним из подписантов письма обращения деятелей культуры, науки, представителей общественности в связи с приговором, вынесенным бывшим руководителям НК 'ЮКОС'. Заголовок обращения гласил: 'Большие деньги' крупного бизнеса не должны влиять на политику и быть выше Закона'[13]. 'Отошло на второй план скандальное дело их коллеги А. Пичугина, обвиненного в организации заказных убийств. И с новой силой зазвучали голоса сомневающихся в справедливости принятых решений', – говорилось в обращении. 'Надо уважать общество, а не считать, что финансовая мощь может давать над ним абсолютную власть. Нельзя ради коммерческого успеха пренебрегать ценностью человеческой жизни и рушить демократические принципы. Грязными руками добрые дела не делаются. И это тоже закон. Нравственный закон справедливости, который существует в обществе испокон веков независимо от политики и денег', – на такой ноте было завершено это открытое письмо.

     Письмо помимо Враговой подписали такие деятели науки, культуры и представители общественности как Лео Бокерия, Станислав Говорухин, Ирина Роднина, Александр Розенбаум, Никас Сафронов, Владислав Третьяк, Владимир Шаинский и Валентин Юдашкин. Они вступили в полемику с многочисленными клевретами Ходорковского, которые отрабатывали ЮКОСовскую пайку, рассказывая на всех углах о том, что суду подвергается 'самый честный' олигарх, белый и пушистый. Это было не первое столкновение думающей и по-настоящему совестливой интеллигенции с Ходорковским и его подельниками. Первое – в 90-х – Врагова чуть не проиграла. Тогда народную артистку спасли только известность и нашедшиеся влиятельные заступники. Простую предпринимательницу Корнееву не спасло ничего.

     Ничем хорошим не завершилась история одного из организаторов убийства Корнеевой – Сергея Горина. После убийства он хвастался, что теперь-то Пичугин и Невзлин у него на крючке, рассчитывая шантажировать этим убойным компроматом руководителей ЮКОСа. Такие были его планы. Но реализовались они совсем не так, как задумывалось...

     ГЛАВА 4. ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ

     Корпорация ЮКОС появилась в 1992 году благодаря указу президента Российской Федерации Бориса Ельцина путем соединения 'Юганскнефтегаза', занимавшегося добычей нефти в Ханты-Мансийском автономном округе с нефтеперерабатывающими заводами в Самарской области и сетью сбытовых предприятий в Центральной России. В результате пресловутых 'залоговых аукционов' 1995 года, ставших своеобразной раздачей Ельциным долгов за поддержку своей кандидатуры со стороны бизнеса, контроль над ЮКОСом за сущие копейки для таких сделок получила группа Менатеп Михаила Ходорковского. В 1996 году Менатеп полностью выкупил акции ЮКОСа через ЗАО 'Монблан', заплатив на 100 тысяч долларов больше стартовой цены в 160 млн долл. В 1997 году произошло слияние предприятия с группой 'Роспром'.

     Эта покупка на залоговом аукционе – грандиозное преступление само по себе. Но то, что произошло дальше – вполне достойно термина 'геноцид', осуществляемый ЮКОСом по отношению к тем, кто жил и работал в Нефтеюганске. Ведь, по сути дела, компания Ходорковского купила все природные ресурсы западносибирской земли в Нефтеюганском регионе. Не только то, что содержали в себе скважины, но и работу по откачке нефти людьми, обслуживающие ремонтные предприятия, всю 'социалку', все жилье. Можно сказать, что и всех людей.

     Разбираясь с новым (и самым главным) своим активом, Ходорковскому пришлось решать задачу очищения нефтяного бизнеса от многочисленных посредников, наживавшихся на сибирской нефти. Среди этих посредников были вполне себе крутые ребята, но Ходорковский и его организованные бандиты выдержали давление бандитов помельче.

     Однако под 'оптимизацию' и ликвидацию кроме бандитов попали также нефтеюганские рабочие. 'Рабочих сокращают не менее безжалостно, чем бандитов. Один из последних планов реструктуризации ЮКОСа предусматривал троекратное снижение численности рабочих: из 76 тысяч человек, работающих в трех основных производственных единицах – 'Юганскнефтегазе', 'Самаранефтегазе' и 'Томскнефти', – должно было остаться лишь 25 тысяч работников. Остальные переводились в самостоятельные сервисные компании, учрежденные совместно с местными властями, или в 'социальные предприятия', на баланс которых передавались убыточные скважины. В результате ЮКОС сохранял треть персонала и 95 процентов активов, а неминуемая смерть 'сервисных компаний' и безработица нескольких десятков тысяч человек к нему уже отношения не имела', – писала Юлия Латынина[14].

     Как вспоминал бывший депутат городской думы Нефтеюганска Галина Глухова, жители города помнят начатую ЮКОСом реструктуризацию, которая привела к значительному сокращению рабочего персонала нефтянки. 'Помнят, как по требованию работодателя всех заставляли писать заявления о снижении самим себе зарплаты на 30%. Якобы люди, понимая безысходное положение компании ЮКОС, прониклись им и пожертвовали частью своей зарплаты, чтобы нормализовать достойную добычу нефти и собственную жизнь. Такого изощрённого издевательства мир ещё не видел. Отказников писать подобные заявления – выгоняли', – отмечает она[15].

     Нефтеюганск называли столицей ЮКОСа. Именно здесь располагались основные производственные мощности компании. И именно здесь у корпорации и ее дочерних кампаний возник единственный в Ханты-Мансийском округе конфликт в отношениях с городскими властями. Город, избалованный советской властью, в 90-е годы провалился в черную дыру. Заезжие журналисты как только не издевались над ним и каких только эпитетов не придумывали – вплоть до Мухосранска.

     Даже авторы достаточно лояльного ЮКОСу доклада в 1998 году отмечали, что проводимая компанией политика в любой момент может спровоцировать конфликт в любом населенном пункте на территории округа. 'С местным населением ЮКОС считается примерно так же, как колониальные власти с населением отсталой колонии, сырьевого придатка метрополии. Местным жителям не разъясняется идеология кампании, информационное сопровождение всех действий ЮКОСа, даже имеющих важное значение для экономики округа и города Нефтеюганска, отсутствует. Местные жители с раздражением отмечают, что ЮКОС озабочен только федеральными и московскими СМИ, а также реакцией иностранных экономических и медиальных институтов. Регионы России его практически не интересуют. Все это травмирует и без того не очень устойчивую психику местных жителей, имеющих весьма высокую самооценку', – сообщали аналитики[16].

     Стоит ли удивляться, что, после такого отношения возникло сопротивление планам ЮКОСа, и что это сопротивление кто-то решился возглавить. Смельчаком оказался мэр города Владимир Петухов.

     Владимир Аркадьевич Петухов родился в 1949 году в городе Котласе Архангельской области. Окончил Ухтинский горно-нефтяной техникум по специальности 'Бурение нефтяных и газовых скважин'. Трудовую биографию Владимир Петухов начал бурильщиком в Пермской области. Затем работал помощником бурового мастера в Хабаровском крае и буровым мастером в Приморском крае. С 1978 года судьба связала Владимира Петухова с Югрой, где он работал бурильщиком, занимал должности мастера, технолога, начальника отдела техники и технологии добычи нефти. В 1981 году Петухов заочно окончил Тюменский индустриальный институт по специальности 'Технология и комплексная механизация разработки нефтяных и газовых месторождений'. После этого он возглавлял отдел техники и технологии добычи нефти в тюменском ЗапсибНИИнефть, получил степень кандидата технических наук за разработки в области освоения и эксплуатации малодебитных нефтяных скважин. Основу изысканий составляла оригинальная технология ремонта скважин. Также им исследовалась технология гидроразрыва нефтяного пласта. В начале 90-х Петухов организовал один из первых в стране кооперативов по ремонту скважин. Он даже участвовал в создании советско-канадского СП 'Юганск-Фракмастер'. Петухов стал президентом фирмы 'Дебит', которая использовала его научные разработки.

     Выполнял 'Дебит' работы и для 'Юганскнефтегаза'. По состоянию на 1996 год фирма выполняла 50% объема работ по восстановлению нефтяных скважин компании. Когда же в 1996 году 'Юганскнефтегаз' стал принадлежать Ходорковскому, 'Дебит' попал под 'оптимизацию'. Никаким 'посредником', которых сокращал Ходорковский, фирма Петухова, конечно, не была. Она выполняла сложные технологические работы, но плохо разбиравшиеся в нефтяной отрасли бывшие московские комсомольцы приравняли ее к бандитам, по-бандитски же кинув – ЮКОС задолжал подрядчику за девять месяцев работы (долг составил по различным оценкам от 130 до 240 миллиардов неденоминированных рублей). Судебные разбирательства не смогли решить вопрос с долгами 'Юкоса' перед 'Дебитом'. В этих условиях Петухов пошел в большую политику, намереваясь восстановить справедливость в отношении своей фирмы. В итоге ему пришлось добиваться справедливости для всего региона.

     Еще в 1994 году Петухов избирался депутатом городской думы первого созыва города Нефтеюганска. Выборы в Госдуму в 1995 году он проиграл ставленнику ЮКОСа Лотореву (сейчас бытует мнение, что победу в округе у Петухова украли), но все равно решил участвовать в выборах мэра Нефтеюганска в 1996 году.

     ЮКОС активно боролся против Петухова на выборах, но весь негативный пиар против него не возымел никакого эффекта – нефтеюганцы уж слишком негативно относились к лишавшему их работы ЮКОСу и его высокомерному руководству. Проплаченные нефтяным гигантом публикации против Петухова лишь повышали рейтинг кандидата. Сам же Петухов в ответ публиковал антиюкосовские материалы, в которых разоблачал теневую финансовую деятельность компании.

     В результате Петухов неожиданно для всех выиграл мэрские выборы 27 октября 1996 года, обойдя очередного протеже ЮКОСа Виталия Севрина, возглавлявшего город еще со времен советской власти.

     'Будучи депутатом, Владимир Аркадьевич прославился как активный защитник интересов горожан. Тогда с Петуховым на выборы шел глава администрации Виталий Севрин. Все были уверены, что Севрин выиграет. Мы, журналисты, приехали на один участок, там узнали, что голосов больше у Петухова, на другой, третий, пятый и везде та же картина, голосов больше у Владимира Аркадьевича. И могу сказать что это, на мой взгляд, были первые честные выборы мэра города в нашей стране. Удивительно, что административный ресурс не помог избраться тому, на кого поставили все и губернатор, и нефтяники и федеральный центр', – вспоминал известный нефтеюганский журналист и депутат Гордумы Александр Дудич, работавший в то время корреспондентом в оппозиционной телекомпании[17].

     Любопытно, что Севрин, стоявший у истоков деятельности ЮКОСа, по инициативе Петухова будет привлекаться к уголовной ответственности, но тюремный срок в 8,5 лет ему присудят только через несколько лет после гибели нефтеюганского мэра, причем, срок дадут за взятку, которую Севрин получил, работая начальником управления природных ресурсов Хабаровского края в 2003 году.

     Итак, Нефтеюганск обрел поистине народного мэра, и главной целью Петухова на этом посту стало превращение города в современное, благополучное, удобное для труда и отдыха место. 'Город за одно лето 1997 года стал преображаться у всех на глазах. Появились аккуратные тротуарчики, асфальтировались дороги, на здании больничного комплекса появились видимые всему городу часы, зазеленели газоны', – вспоминает предприниматель Идык Халфин[18]. Но обеспечить дальнейшее развитие города мог только ответственный подход нефтяного бизнеса к территории своей деятельности. Однако оказалось, что планы мэра пошли вразрез с идеей Ходорковского о превращении Нефтегаюнска из стабильного муниципального образования в город 'временщиков' или поселок вахтовиков.