Текст книги "Первый среди равных"

Автор книги: Павел Чук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Я приёмный.

– Во, как! Тогда сходится. Обучить тебя мог и Михрон, и манерам, и особенно кулачному бою. Кстати, тебе надо показать себя, чтобы попасть в гвардию. Тогда есть шанс не сгинуть в первом бою.

– Зачем мне в гвардию?

– Дурень! Разве отец не рассказывал? Получишь шанс остаться в живых… а я получу премию. И обещаю, четверть отправлю твоим родным.

– Это всё? – не понимал я, такую заботу.

– Всё!!! Тебе надо на глазах у нашего энца победить в поединке. Тебе это будет не трудно, и тогда если приглянёшься, энц рекомендует тебя в гвардию…

Я молча кивнул. Михрон продолжал говорить, а я прикинул свои шансы на победу. Соперников особо здесь не видел. Своя специфическая школа кулачного боя, где ноги практически выключены. Расчёт на один мощный, сильный удар. Как-то вечером разговорился с попутчиками, так рассказали, что в некоторых местностях принято бить по очереди, не уворачиваться, а держать удар.

– Ты всё понял?

Кивнув, спросил: – Когда поединок?

– После заката. Так что отдохни немного.

– Так темно будет!

– Факела поставим, места́ соорудим. И хлопцам развлечение и нашему энцу, а то совсем захандрил. Женить его надо, но…

– Так я не женщина.

– Это видно, – хихикнул Михрон, – но у молодого господина две страсти: бои и женщины. Сам-то он, пока не вернулся в родные пенаты, ещё тем поединщиком был. И на клинках сходился, и в кулачном бою не брезговал. Вот видишь… это мне сам энц зуб выбил… Силён! Я его тогда обучал всяким премудростям. Помню как-то раз…

Слова Михрона доносились словно из колодца. Я пытался вспомнить знания, полученные от ИнАУ, но почему-то информация о кулачных боях, о каком-то Кодексе, отсутствовала. Вероятней всего этому не обучают в школах, пришёл к единственному выводу.

– Валео!!! Что застыл? Пора! – Михрон тряс меня за плечо, – Энц прибыл. А его заставлять ждать дело неблагодарное.

– По каким правилам поединок? – только сейчас до меня дошло, что не знаю, что разрешено, а что запрещено. Ведь и в «боях без правил» существуют правила.

– Разве не знаешь? Ах, да. Ты ж совсем из глубинки. У вас там и мерандом33
  Мерандом (здесь) – глашатай Императорских указов. В том числе в его обязанности входит составление официальных писем и разъяснение повелений государя.


[Закрыть], наверно, лет десять не появлялся. Правила просты. Выходишь на поединок с пустыми руками. На себе не должно быть железа. Голова непокрыта. Без верхней одежды. Бить только выше пояса. Ногам волю не давать.

– И всё? – удивился простым, но действенным правилам.

– Да.

– Могу я ещё кого вызывать? Ну, например, тех, кто с ним был?

– Зачем тебе? Силёнок не хватит.

– Сам сказал, что надо произвести впечатление на энца. Так, если троих одолею, лучше будет. И вернее на уважаемого энца впечатление произведу.

– Дело твоё…

«Зря, ох зря понадеялся, что благодаря технике с лёгкостью выиграю три боя!» – думал, отдыхая после с трудом вырванной первой победы.

Глава 5

– Валео, готов?

– Готов, – ответил, после пятиминутного отдыха.

В центре огороженного тюфяками квадрата уже ожидал следующий соперник. Сняв верхнюю одежду, он остался в кожаной куртке-безрукавке.

«Что за мода!!! Биться в защитном жилете», – выругался, потирая левую руку.

Первый бой оказался тяжёлым. Одетый в точно такую же, полностью прикрывающую грудь плотную куртку противник не выглядел первоклассным бойцом, но вот пробить защитный жилет мне так и не удалось. Только руку отбил. Хорошо, что вовремя остановился. Исключил работу в корпус, и переключился на голову. Повезло, что противник оказался совсем уж медлительным. Немного побегав, уложил его боковым ударом в ухо.

Раздался хлопок, возвещающий о начале поединка. Противник ринулся на меня, плотно прижав руки к лицу.

«Как только он видит в такой стойке! Ну, что ж, тогда побегаем».

Смещаясь в бок, разрывал дистанцию, не давая противнику сократить расстояние. Его амплитудные удары больше походили на работу лопастей вентилятора, но подставляться под выглядящие несуразными удары не хотелось. Хватило первого боя, что, не заметив начала атаки, подставил под удар плечо и тут же поплатился: левая рука отсохла и примерно минуту была полностью выключена.

«Побегаем. Пусть противник устанет», – думал я, игнорируя недовольные возгласы.

В поединке, как понял, нет ограничения по времени. Перед боем, слушая наставления Михрона, узнал, что как-то один поединок продолжался без перерыва почти три часа. Не представляю, как проходил бой, но выдержать такой поединок – это героический поступок.

По моим ощущениям прошло минут семь, и противник выдохся. Движения его замедлились, руки опустились, да и атаки стали не так угрожающе мощны. Хватило одного прямого в нос. Вот только наносить удары незащищённой кистью то ещё издевательство. Я спрашивал, можно обмотать чем кисти, но мне запретили. Пояснив, что в обмотку можно спрятать железо. «Железом» местные называли не только металл, но и всё, что может усилить одного противника перед другим. Вот и пришлось бить сильно, но аккуратно, чтобы кисти рук не повредить. Мало кто знает, но на заре становления бокса, как спорта, бои проводились без перчаток, и длительность боёв была впечатляющая.

– Что творишь?! – подскочил ко мне Михрон, когда я устроился на один из тюфяков медитировать. – Почему бегаешь? Разве не слышишь, что люди недовольны?! Энц скучает!!!

– В смысле недовольны? А что один против троих подряд бьюсь, этого мало?

– Этим не удивишь! На прошлогодней ярмарке заезжий боец световой день выходил против любого желающего. Восемнадцать бойцов положил и только два раза сам оказался на земле.

«Вот тебе и подготовка, а тут я, с первым взрослым нарисовался».

– Что молчишь, закрыв глаза? Спишь что ли?

Отвечать не стал, медленно погружаясь в медитативное состояние. Надо восстановиться, а то сил на последний бой не хватит.

Лёгкое прикосновение вывело из медитативного транса. Я открыл глаза.

– С тобой всё в порядке? – надо мной склонился неизвестный мужчина.

– Да.

– Тогда чего сидишь, заснул?!

Я поднялся, разгоняя застоявшуюся кровь. Последний, третий противник уже стоял в центре импровизированного ринга. Только натянутых канатов не хватало. И громко переговаривался с кем-то из зрителей, хвалясь своей силой.

Раздался хлопок и я пошёл на сближение. Двигался быстро, подобно змейке, делая шаг то влево, то вправо с каждой секундой приближаясь к противнику. Тот, не ожидая от меня такой прыти, встретил серией размашистых ударов, но его кулаки рассекали только воздух. Я шагнул вправо, поднырнул под удар левой, шагнул влево, поднырнул под удар правой и, помня о защитной жилетке, со всей силы, открытой ладонью, ударил в область печени. Фактически произведя не удар, а толчок и обрушился на потерявшего равновесие противника, серию ударов в лицо. Бил открытой ладонью в ухо, нос, а когда руки перестали встречать преграду, отскочил назад. Стоявший пару секунд назад с грозным видом противник согнулся пополам, а потом рухнул, завалившись вперёд.

Тишина била по ушам. Выброшенный в кровь адреналин взвинтил восприятие. Окинул взглядом расположившихся невдалеке зрителей и уловил на себе заинтересованный взгляд.

– Победил Валео, уроженец Роднаса! – объявил появившийся возле поверженного соперника глашатай…

– Утрись, – протянув полотенце, произнёс подскочивший ко мне Михрон, – сейчас энц засвидетельствует соответствие Кодексу проведённых поединков.

Подтверждение моих побед прошло как-то буднично. В центр импровизированного ринга вышел облачённый в парадную одежду, на вид не на много старше меня молодой человек. Сказал пару дежурных фраз и удалился…

«М-да. Не удалось впечатлить местного дворянина и что теперь делать? Отношения с Михроном испортятся, премию не получит и меня неизвестно куда пошлют», – рассуждал, обливаясь холодной водой.

– Валео из Роднаса?

– Да, это я, – ответил на обращение облачённого в строгие одежды пожилого мужчины.

– Возьми, переоденься. Тебя желает видеть энц Роила, – из-за спины посыльного шагнул молодой паренёк и протянул сложенные стопкой одежды.

«Хоть какой прибыток, а то одёжа совсем негодная стала: в крови и местами порвалась, а другой нету», – думал, стремясь не отстать за бодро шагающим старичком.

– Обождите, – остановившись возле массивной двери, строго произнёс провожатый.

Не успел насладиться формами снующих туда-сюда особей женского пола, как меня пригласили, а войдя внутрь помещения, растерялся. Меня встречал не разодетый в несуразные одежды франт, а одетый в простое одеяние парень. Не зная, не поймёшь, что он здесь самая важная персона, если точнее, то и царь, и бог в одном лице. С правом судить и миловать.

От витавших в помещении завораживающих запахов еды заурчал желудок.

– Валео, уважаемый энц, – произнёс провожатый.

– Хорошо, оставь нас. И принеси чего-нибудь перекусить…

Не прошло и пары минут, как в дверь осторожно постучали и внутрь, с подносом в руках, вошла девушка. Выставив на невысокий столик накрытые салфетками тарелки, она с поклоном удалилась.

Пауза затягивалась. Я стоял напротив сидевшего в кресле местного дворянина и не знал как себя вести. Из исторических фильмов помнил, что первым заговаривать с незнакомым, занимающим более высокое положение человеком – плохой тон.

Доносящиеся ароматы еды пьянили. Вновь предательски заурчал желудок.

– Присаживайся, – энц указал на пустующее кресло.

– Благодарю, – ответил с поклоном.

– Угощайся, – и Роила небрежным движением смахнул салфетку.

Что мне нравится в этом мире, так это практически схожие продукты. Конечно, еда в селе разнообразием не отличалась. Чем меня там подчевали? Так разнообразными похлёбками и кашами: подобие перловой, аналог пшена и, на удивление, практически идентичная, знакомая с детства гречка. И конечно мясо, но чаще дикого зверя. Но привычного хлеба в селе не заметил. Тем более удивился, обнаружив под накрытой салфеткой хлеб.

Взял аккуратно отрезанный ломоть в руки, понюхал и расплылся в улыбке.

– Это пшеничный хлеб. Его пекут из зёрен редкого злакового растения.

– Я знаю, – моментально ответил.

– Откуда?! Это растение только недавно завезли из южной провинции Парниваса.

«Дурень! Куда спешил? Что теперь отвечать?!»

– Мне отец рассказывал, – с опаской ответил, ожидая реакции.

– Да, мне рассказывали, что ты сын служивого человека. Но слышать рассказ, не значит знать. Ладно. Вопрос у меня к тебе другой. Что ты хочешь в качестве подарка за то, что развеселил меня?

– Хочу в гвардию, великий энц, – ответил, поднимаясь с кресла.

– Я не «великий», а «уважаемый». «Великие» – потомки императорских кровей и то не все.

– Простите, уважаемый энц. Не знал. Манерам я не обучен.

– По тебе не скажешь. Так ловко управляешься с ножом, намазывая сахаристый джем на хлеб. Не каждый дворянин так может. Да и говоришь чисто. Я такой говор только в столице слышал… И почему сразу не бился в полную силу? Ты беглый?

Какой резкий переход. Я подобрался, размышляя, говорить свою, придуманную перед выходом из леса легенду, или всё-таки придерживаться той, которую придумали мне в селе.

– Что молчишь?!

– Я не беглый. Я в лесу жил, долго. Меня отец с матерью обучали. А когда их и братьев схоронил, пошёл к людям. Одному в лесу трудно, особенно зимой. По дороге встретил караван. Помог отбиться от диких зверей. Меня израненного и подобрали, а потом…

Молодой энц слушал внимательно, а я не торопился, говорил медленно, обдумывая каждое слово, делая вид, что воспоминания даются тяжело. Рассказал, что кулачному бою меня учил отец, что манерам обучала мать. Что с рождения жил в лесу. Могу бесшумно ходить, прятаться и охотиться на зверя.

Последнее энца не впечатлило. Он только поморщился.

– И тебя, потомка отшельников, отрядили служить?!

– Да, – говорить каждый раз «уважаемый» человеку, с кем практически одногодки, у меня не поворачивался язык. Но в этот раз заметил на лице энца раздражение.

– Зря я дал слово, что в том поединке являюсь хранителем Кодекса. Ты заслуживаешь не награды, а наказания. Отправить бы тебя на рудники…

– Простите, уважаемый, – вскочил с места. Ещё не хватало закончить свою жизнь под обвалом в какой-нибудь штольне, – не знаю, чем оскорбил, но не судите строго. Я только месяц назад встретил людей и мои манеры…

– Прекрати!

На крик в комнату вбежали слуги. Некоторые из них были с оружием.

«Вот и всё», – подумал, прощаясь с жизнью. Против пятерых, трое из которых вооружены холодным оружием и явно не впервые взяли его в руки, шансов у меня нет. Бежать? Но куда? Окна узкие – не пролезу, да и решётки на них из прутьев толщиной в три пальца. Прорываться к двери? Так за это время во мне столько несовместимых с жизнью отверстий понаделают, что хоть после смерти вместо дуршлага на кухне подрабатывай…

– Всем стоять!!! – вывел из секундного ступора громкий окрик энца. – Что молчишь? – обращаясь ко мне, продолжил молодой дворянин.

Я пожал плечами. Всё, что считал нужным, рассказал. Извинился, но видимо тут такие нравы. Остаётся надеяться, что не сильно поломают и удастся сбежать по пути.

А как всё хорошо начиналось, словно по написанному! Читал пару книг про «попаданцев». Как-то у них всё легко получается: и войти в новый, незнакомый мир, и обустроиться на месте, найти общий язык с аборигенами.

Я как-то вместе с классом в последний год перед выпуском, поехал по путёвке в Чехию, мир посмотреть, да себя показать. Так там совсем всё по-иному и не надо никаких там параллельных Вселенных, никаких Иных или Других Миров. Различие кардинальное и не только в обычаях, менталитете, привычках, этикете, но и в мышлении. Разные приоритеты, разные задачи и способы их достижения. И как, скажите, без специальной подготовки незаметно раствориться в новом окружении…

Я сделал шаг назад, сгруппировался и приготовился, что будут бить.

– Хм… Простин, будь свидетелем, а остальные… вон!!!

Один немолодой, с военной выправкой мужчина, остался стоять, прикрывая путь отхода, а остальные, ворча, с шумом удалились.

– В качестве награды за то, что порадовал меня сегодня вечером, ты, Валео, просил ходатайствовать определить тебя в гвардейцы. И не смотря на то, что ты сын беглых, я исполню твою просьбу, но при одном условии… Ты сейчас, в присутствии гаранта, сойдёшься со мной поединке.

– Господин, позвольте мне, – шагнул вперёд слуга.

– Нет. Это моё решение! Ты, верный Простин, будешь гарантом, что поединок проведён по канонам дуэльного Кодекса.

– Господин, но в чём суть спора? Если вас оскорбил ваш простолюдин, то следует следовать уголовному Положению…

– Нет, он оскорбил не меня, а… какая разница!!! Он громко жевал!!!

Я стоял, слушал перепалку и не понимал, зачем такой цирк? Хочешь подраться, так зачем соблюдать какие-то правила? Ты же господин: и царь, и бог в этом захолустье. Стоит только приказать и всё… любой составит тебе компанию в тренировочном бою, так, косточки размять немного. Зачем соблюдай этот Кодекс. Кстати, надо подробнее про этот свод правил узнать, а то все окружающие к нему оперируют, а я и не знаю, что он собой представляет. Не думаю, что Михрон обладает всей полнотой информации, скорее всего, есть какие-то подводные камни, условности и ограничения, о которых он не упомянул.

– Господин, где пройдёт дуэль?

– В соседней комнате, сейчас же. Так что не будет тянуть, пройдём.

Соседняя комната оказалась подобием спортивного зала. Мягкий пол, устланный коврами, на стенах оружие, по углам подобие боксёрских мешков и пара манекенов.

– Бой без оружия? – осведомился слуга.

– Оружие – рапира. До первой крови, – выпалил дворянин, протягивая мне длинный, но тонкий меч.

Взял в руки, попробовал взмахнуть и чуть не поранился. Клинок оказался настолько хорошо сбалансирован, что по инерции, со свистом описал полный круг.

– Нет, я передумал. Без оружия.

– Как господин изволит, – с облегчением произнёс Простин.

Я вложил в стойку рапиру и отошёл в центр ковра. На кулаках, так на кулаках. В этом я хоть что-то смогу противопоставить оппоненту. Хорошо, что молодой, да горячий энц передумал, а то известно чем закончилось бы это представление. Фехтовать я не умел от слова «совсем». Сегодня впервые взял в руки боевой клинок и на моё счастье энц передумал. Проводя аналогию с моим миром, дворян с детства обучали фехтованию. Думаю, такое практиковалось и в этом мире.

– Правила известны: поединок ведётся до касания ковра иной частью тела, кроме ступней ног, без железа. Приоритет по праву рождения предоставляется энцу Роиле.

Я не понял, что возвестил гарант и продолжал стоять в боксёрской стойке, прикрывая лицо руками.

– Простолюдин! – окрикнул Простин, – опусти руки и прими первый удар, как велит Кодекс.

Нехотя опустил руки. Вот оказывается в чём отличие. А говорили, все равны, демократия, ан нет и тут свои подводные камни.

Хорошо поставленный, резкий удар сотряс мою голову. Я только и успел чуть её наклонить, пропуская боковой в челюсть немного по касательной. Повезло, что не потерял сознание и не ушёл в глубокий нокаут. Шагнул пару раз назад, возвращая ориентацию в пространстве. Помотал головой, потёр рукой место удара. Вроде челюсть не сломана, но жутко заболела голова. Сотрясение получил, хоть и не критичное.

– Теперь мне можно отвечать? – спросил, сплюнув сгусток крови.

Слуга стоял с расширившимися от удивления глазами, а энц замер, как будто не ожидал, что выдержу первый удар.

– Можно бить в ответ, а то я правил не знаю… – повторил в абсолютной тишине.

После короткого кивка энца, гарант ответил:

– Можешь. Право дворянина на первый удар использовано. Поединок продолжается по общим правилам…

Он хотел ещё что-то сказать, но я не дослушал, а перешёл в атаку. Если бы видел мой тренер, что я вытворял, как передвигался!!! Порхал как бабочка, а жалил как пчела. Скорее всего, именно такое описание боя больше всего подходит. Я не ходил, а порхал вокруг своего противника, с лёгкостью менял вектора́ атаки. Обманывал, изворачивался от его ударов, не давая ни шанса достать меня. Молодой энц расходовал попусту силы и в скором времени он опустил руки и, считай, остановился, а я пока так и не нанёс ему своего коронного удара, довольствуясь встречными джебами и работой по корпусу…

Энц отпрянул назад на пару шагов и согнулся, тяжело дыша. Удары в корпус, печень, незаметны, но делают своё дело. Силы у противника закончились, но он не сдался. Ни рука, ни колено не коснулось ковра. Я медленно подходил к противнику.

Глава 6

– Стоп!!! – раздался вопль слуги. Он примчался ко мне, преградив своим телом дорогу к едва стоявшему на ногах энцу.

– Оставь нас, – тяжело произнёс молодой энц, – и никому ни слова!

«А силён этот дворянин! Думал, раньше упадёт от усталости, но нет, минут семь простоял», – размышлял, смотря, как энц, шатаясь, идёт прочь из комнаты. Последовал за ним. Не спрашивая разрешения, присел на свободное кресло.

– Ты потомок дворян?

Вопрос задан с подвохом, что отвечать? «Нет» или «да»? В каждом ответе есть свои плюсы и минусы.

– Ладно, не отвечай, – ухмыльнулся молодой энц. Он уже пришёл в себя, отдышался и теперь выглядел не словно выжитый лимон, а скорее напоминал потрёпанную курицу.

Дверь распахнулась. Я не успел заметить, кто заглянул, но услышал девичий вскрик и дверь тут же захлопнулась.

– С оружием так же обращаешься? – не унимался энц. Его прорвало на разговоры.

– Хуже, – не соврал, ответил честно.

– Ладно. Я выполню твою просьбу и дам рекомендации, чтобы ты поступил в гвардию, хоть и не знаю, зачем тебе это надо. Если хочешь, останься при мне. Я найду тебе замену. Будешь обучать меня и моих людей.

– Благодарю, но тот, кто пойдёт вместо меня не воспримет с радостью такую весть. И… слово дворянина нерушимо.

– Точно, дворянин! Ты прав. Если я отправлю вместо тебя другого, то нарушу слово чести. Конечно, эта малость мне позволительна, но крупинка к крупинке и песок разрушит маховик порядка.

В комнату принесли тёплой воды и полотенец. Накрыли стол. Я хотел откланяться, но молодой энц не отпускал меня. Он говорил и говорил, изливая свою душу, словно равному.

Наступило утро.

– Возьми, Валео из рода…

– Миронов, – ответил на автомате, захмелев от пряного вина.

– МиронХов, МиЕрановХ… – покатав на языке трудно произносимое имя, энц изрёк, – м-да, издалека ты… Мирони! Валео Мирони. Так будет привычнее.

Осталось только кивнуть.

– Это, – энц что-то дописав, протянул мне конверт, – мои рекомендации для зачисления в гвардию. Года три, наверно, среди призывников из наших мест не было гвардейцев, но думаю, ты пройдёшь испытания, а теперь, ступай.

Челядь только просыпалась. По дороге встречал заинтересованные, но брошенные мимолётно взгляды. Над местом, где разбили лагерь, дымкой стелился лёгкий туман.

– Вернулся! – услыхал подошедшего Михрона, – я тут жду его, волнуюсь. Отбывать уже надо, а его всё нет и нет!!!

Присмотревшись, удивился, что лагерь собран, повозки стоят запряжёнными, а я не сразу обратил внимание.

– Так получилось.

– Садись в мою повозку, расскажешь, что так долго, – произнёс Михрон, а сам отдал приказ, – выступаем!

– А мои вещи?

– Собрали. Не суетись. И так опаздываем. Тебя только ждали. Гонец от энца прибегал, приказал ждать.

Я уселся в повозку, увидел там свою котомку и от сердца отлегло. Не хотелось остаться совсем без имущества…

– Значит, энц сдержал своё слово и дал рекомендации в гвардию? – после моего короткого рассказа, в котором я не упомяну дуэль с дворянином, ослабился Михрон.

– Да. Другого и не могло быть, он же дворянин и его слово твёрдо.

– Это-то понятно, но почему так долго?

– Я уже отвечал, что разговаривали всю ночь. Он спрашивал, как живут в Роднасе, каков урожай, не голодают ли, по силам ли налоги…

– Да-а, слышал я уже это. Не повторяйся. Но не похоже на нашего энца. Он, считай, только о развлечениях и думает. То женщины, то бои, да дуэли. Ладно, вижу, спишь на ходу. Давай, ложись. Ехать ещё долго. Отдохни.

Сон не шёл, хотя устал изрядно. Провести за вечер четыре боя с разными соперниками, да ещё с хорошо подготовленными – это вам не фунт изюма скушать. Во всём произошедшем меня смущало только одно, почему молодой энц отказался от боя с оружием. Испугался? Так я рапиру в руках ни разу не держал. Или хотел проверить себя в кулачном бою и понадеялся на право первого удара…

Много вопросов без ответов роилось в голове. Я не нашёл ничего лучшего, как облокотиться спиной о борт повозки и отпустить свои мысли в полёт, входя в медитативный транс. Как раз и отдохну и мысли в порядок приведу. Мне как-то тренер говорил, что при ежедневных медитациях достигается такое состояние, что на заданный перед медитацией вопрос получишь ответ, даже если он неочевиден. Я пробовал, но у меня не получалось. Может из-за того, что не каждый день медитировал, а только по необходимости, перед боями, или когда сильно уставал. А может, это придумал мой тренер, чтобы привлечь внимание к занятиям.

– Привал!!!

Я протёр глаза, осматриваясь: лесная поляна, невдалеке виднеется съезд с дороги.

– Здоров ты храпеть и самое что удивительно, сидя! И впрямь настоящий вояка! Давай, слезай. Сейчас отобедаем и дальше поедем. Слишком медленно двигаемся. К назначенному сроку, боюсь, не успеем.

– Далеко ещё ехать?

– Дня два, но нам нужно успеть к следующему утру, а то нагоняй получим, что вовремя не прибыли.

– Так строго?

– Строго, не строго, но в повелении сказано прибыть к завтрашнему утру, значит надо прибыть к утру. Не вечером, ни днём, а именно к утру. Так что больше долгих остановок делать не будем.

– Лошади выдержат?

– А что им? Сейчас покормим, напоим и пойдём дальше.

– А люди?

– Если кони выдержат, то людям деваться некуда.

– Что и ночью поедем?

– И ночью. Лихих людей тут нет. А если возничие устанут, так тут каждый подменит друг друга. У самого-то, сколько лошадей в хозяйстве?

– Одна… была, да околела, – сказал правду из прежней жизни. Всё-таки в селе родился, и хозяйство хоть и небольшое: там полсотни кур, пара свиней, корова, да старенькая лошадь, имелись, пока она не сдохла и отец не купил мотоцикл. Правда, давно это было, ещё в первый-второй класс ходил.

Стояли на стоянке до полудня. Проверяли упряжь, перекладывали равномерно поклажи, обихаживали лошадей, готовились к долгому переходу…

– Валео, возьми вожжи. Устал что-то, глаза слипаются, дороги не вижу.

– Так я ж дороги не знаю.

– Держись за передними, едем не быстро, но двигаться надо. Если что, разбуди.

Управлять кобылой оказалось легко. Она сама, без напоминаний, плелась по укатанной дороге. В какой-то момент задремал, но громкий окрик вывел из сонного состояния. Ничего не понимая, растолкал Михрона. Он всё-таки в караване старший.

– Что случилось?

– Караван остановился, – пояснил сонному Михрону.

– Так сбегай, узнай, почему встали… Ничего в темноте не вижу. Не могу понять, где мы?

Ночь и вправду выдалась тёмной. В паре метров ничего не видно. Небо заволокло тучами, и спутник не освещал поверхность планеты. Здешняя Луна, которую местные называли Лиссана, выделялась на небосклоне своими размерами. Считай, на ощупь, я двигался в голову колонны, благо, что идти не далеко.

– Что случилось? – спросил, у возничего.

– Разве не видишь? На дорогу бревно упало. Убрать сначала надо. Лучше иди, подмогни.

Присмотрелся. Впереди, метрах в пяти копошились трое, пытаясь сдвинуть с дороги массивное бревно.

«Странно, – подойдя ближе, обратил внимание, что у основания ствол подпилен, – именно так и готовят засады. Но те, кто подготовил ловушку, пока не напали… испугались? Всё-таки много народа в караване. Все мужчины, некоторые вооружены».

– Что стоишь? Помогай!!! – прикрикнул один из стоявших возле бревна мужчин.

– Ствол подпилен, это засада. Надо предупредить, – ответил, собираясь вернуться назад.

– И что? Думаешь, лихие люди на императорский караван нападут? Да ещё в котором новобранцы едут.

– Так разве…

– Не спорь. Лучше помоги, вчетвером очистим дорогу.

Дружно взялись за бревно и скатили его с проезжего пути…

– Что там? Почему так долго? – вернувшись к повозке, спросил Михрон.

– Бревно лежало поперёк дороги. Кто-то спилил и повалил.

– Бывает. Но лихие люди не нападают на императорский караван.

– Так откуда они поймут, что караван императорский?

– А разве не знаешь? Хотя, да, ты ж из глухой деревни. Смотри, на каждой повозке на бортах нарисован знак Императора. На первой и последней развивается штандарт. Если б не ночь, думаю и не преградили нам дорогу.

– Надо следующий караван, предупредить.

– Не надо. Лихих людей в лесах не много. И чем ближе к городу, тем меньше. Сейчас, видя, что попытка оказалась неудачной, они уйдут, затаятся.

Оставшуюся дорогу ехали молча. Как забрезжил рассвет, впереди на холме показался город.

– Столица?! – не удержался, произнёс вслух. Каменные с башнями стены из белого кирпича сияли в предрассветных лучах, открывая взору величественную картину. Красота – неописуемая!

– Нет, ты что?! До Столицы Империи – Тиносванне недели три пути.

– Я думал, что…

– Мало ли что думал, – ухмыльнулся Михрон, – Империя обширна. Говорят, что и за два месяца не проехать с запада на восток. Здесь, в Сантории, стоит гарнизон, куда из ближайшей округи прибывают рекруты.

– И гвардейцы?

– В каждом гарнизоне есть гвардейский полк. Кстати, нам весь город надо проехать, чтоб к северной стороне прибыть, там гарнизон и квартирует…

Проезжая по широким улицам ещё спящего города, открыв рот, смотрел по сторонам: чистые, ухоженные дома, редко встречаются опрятно одетые люди, ухоженные деревья и подстриженные чуть выше человеческого роста кустарники. Не скажу, что город утопал в зелени, но неизгладимое впечатление произвели широкие улицы и расстояния между постройками. Как знал, сколько бед творил пожар, подхватываемый ветром, сметающий, всепоглощающий на своём пути. Это вам не точечная застройка, узнавался чёткий план строительства и продуманная планировка.

Вереница телег въехала в распахнутые ворота.

– Новобранцы, с вещами налево! – грозно пророкотал приказ военного. В званиях, чинах я не разобрался, эти знания в моей голове не отразились. Знал только, что к офицеру принято обращаться «господин офицер».

Встал в неровный строй из двух десятков новобранцев. Хорошо, что пока проезжали через город не только смотрел по сторонам, а привёл себя в порядок, переоделся.

– С сего дня, вы становитесь солдатами доблестной армии Его Величества Императора Страниса Первого! …не слышу радости?!

По рядам робко пробежал непонятный, не то одобрительный, не то осуждающий возглас.

– Ничего, научим… – прокомментировал военный, – как раз первое: сейчас выйдет полковник Мигнес – командир гарнизона и советую выучить назубок, что отвечать надо «Марра-а-а!». Дружно, громко, но не кричать во всё горло. Отрепетируем…

После пятой попытки у нашего недружного строя получилось выдать что-то подобное воинскому приветствию. Я уже думал, что на этом всё и закончится, но как же я ошибался!

Битый час пришлось слушать лекцию о величие Императора, доблести его солдат и как нам повезло оказаться в рядах защитников Империи. В шеренге слышал недовольные возгласы, но произнесённые тихо их никто, кроме стоявших рядом, не слышал, и нас миновала участь попасть под горячую руку.

Строй оживился при приближении увешанных аксельбантами офицеров.

– Сми-ир-но!!!

– Кто из них полковник? – кто-то сзади тихо спросил.

– Вероятней всего тот, у которого форма белая. Видишь, как все бегают вокруг него, – ответил так же шёпотом. Эта, в духе Советской Армии политинформация, изрядно надоела. Нет бы сказали, куда определят на постой, какое довольствие, каков распорядок дня, а не накачка сословными обязанностями.

– Солдаты!!!

– А голос-то у полковника, громоподобный. Чуть не оглох, – опять кто-то сзади прокомментировал. Я хотел обернуться, посмотреть на этого смелого, но не стал искушать судьбу. Скажут «Разойтись!», тогда и можно глазеть по сторонам. Сейчас для меня главное – не опростоволоситься и попасть в гвардию, но как передать рекомендации? Не на прямую же к главному идти. Неизвестно, как воспримут нарушение субординации.

Полковник продолжал говорить, а я с нетерпением ждал окончания очередной политинформации. Офицер почти слово в слово повторял сказанное, как оказалось сержантом, только с большим количеством заумных фраз и соответствующим составу новобранцев эмоциональной окраски.

– Вопросы? Пожелания? – дежурной фразой закончил говорить командир гарнизона.

– Нет, господин полковник…

– Есть! У меня пожелание!!! – видя увеличившиеся до несусветных масштабов глаза ответившего за всех нас сержанта, понял, что если не примут в гвардию, то всё – пиши, пропало. Сгнои́т этот младший офицер меня на тяжёлых работах, замуштрует на плацу, заставит зубной щёткой очки драить с вечера и до обеда. Хотя, в этом времени ещё ни зубной щётки наверно не придумали, да и тёплого туалета с канализацией.