Текст книги "Под созвездием Кентавра"

Автор книги: Павел Блинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Павел Блинов
Под созвездием Кентавра

ТЕКСТЫ ИЗ ОБЩИХ ТЕТРАДЕЙ

ОТ АВТОРА

Я думал, что жизнь посылает трудности, добиваясь правильных поступков. Но когда перестаешь делать ошибки, она продолжает проверять – выдержишь ли ты до конца. Ближе к финалу трудности исчезают, и становится неинтересно жить.

ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ

ПОД СОЗВЕЗДИЕМ КЕНТАВРА

      Советское судно отшвартовалось в порту. Мигель Гарсия стоял на палубе и наблюдал как перуанские солдаты оцепили территорию на причале. Военные вытеснили сотрудников порта за периметр и взяли место разгрузки под свой контроль. Теперь ни пограничники, ни полиция, ни таможня, не имели власти над этой территорией. Там, где хозяйничали военные, действовали только их правила. За линию оцепления пропустили рабочих в специально промаркированных жилетах, чтобы лучше контролировать их работу и исключить посторонних. Советские военные специалисты разделились на две группы. Одна осталась на судне, чтобы следить, как стропальщики будут готовить вертолеты к разгрузке. Другая спустилась на причал. Не прошло и пятнадцати минут, как Мигель, в каске и жилете, стоял среди рабочих на палубе. Один из докеров, улыбаясь, протянул ему рукавицы, и похлопал по плечу. Когда грузовые платформы с вертолетами были готовы к отправке, он вместе с рабочими присоединился к военной колонне, а один из «советских» бросил в кабину тягача зеленый рюкзак Мигеля. Когда колонна под военным конвоем выехала за границу порта, Мигель оказался уже на территории страны. Вертолеты разгрузили на места стоянки около взлетной полосы военного аэродрома, и рабочих, сопровождавших колонну, удалили с охраняемой территории. За контрольно-пропускным пунктом Гарсию ждал старый грузовичок.

– Как дела? – спросил водитель.

– Отлично! – промычал Мигель, и оскалившись, показал на резинки во рту.

      На бензоколонке водитель, которого звали Пабло, вынул из-за сидения выгоревшую майку и потертую бейсболку. Теперь этот человек отвечал за доставку Мигеля до границы с Колумбией. Не задавая лишних вопросов Гарсия переоделся. Предстояло проехать полстраны до одного из притоков Амазонки. Всю дорогу вдоль океана он слушал как Пабло повторял кто они и куда едут. И хотя Мигель знал легенду поездки наизусть, терпеливо слушал, и кивал, радуясь в душе, что без труда понимает испанский. Перед тем, как повернуть от океана вглубь страны, Пабло и Мигель переночевали в маленьком городке, в доме одинокой женщины, угостившей их замечательной запеченной курицей. Сняв резинки с крючков, фиксирующих челюсть, Гарсия наслаждался мясом, которое таяло во рту. Оставшуюся часть дороги Пабло рассказывал про маршрут по реке и правила поведения, и его попутчик натрудил шею, кивая головой, ибо только так он мог показать спутнику, что поддерживает разговор. После того как они вечером приехали на пристань, Мигель проспал сном младенца всю ночь. А наутро, загружая товаром лодки, перуанские негоцианты, улыбаясь, называли его Rezongante, что значит ворчун. Пабло рассказал Мигелю, что когда предупреждал попутчиков о молчаливом компаньоне, над пристанью раздавался его храп, напоминавший недовольное ворчание. Так просто Гарсия стал своим в обществе речных торговцев, заочно подружился со всеми, и получил кличку. Когда над тобой посмеиваются и всем известно твое прозвище, это не вызывает подозрений.

      Караван лодок должен был пройти по реке до впадения в Амазонку, и достигнув границы с Колумбией и Бразилией, вернуться, разгрузив товары в прибрежных поселках. Пабло еще раз напомнил, что по дороге опасаться патрульных не стоит. Торговцы ходят по реке регулярно, они примелькались. Рот открыть Мигель все равно не может, поэтому Пабло будет говорить за него и все устроит. Опасаться следует только некоторых любопытных, на пристанях, которые не брезгуют доносительством. На этот случай Мигель был подготовлен. Как вести себя в незнакомой обстановке он знал из уроков Иона. Когда караван подходил к поселкам, расположенным вдоль реки, Ворчун работал как остальные. Он первый выпрыгивал и вытаскивал лодку на берег. Разгружал тюки и коробки с товарами, проверял бензин в канистрах и играл с местными собаками. Одежда, цвет кожи, и щетина на лице – Мигель ничем не выделялся из окружения.

Мигель Гарсия только следовал к месту назначения, но уже начал зачеркивать в голове пункты своего задания. В памяти остались лица рабочих порта, с которыми он разгружал вертолеты, расположение морских контейнеров на территории, и внешность солдата на контрольно-пропускном пункте перуанского аэродрома. На прибрежной дороге он обращал внимание на полицейские патрульные машины и стационарные посты – все имело значение и могло пригодиться. Передвигаясь по реке, он рассматривал береговую линию, поселки, и старался запоминать людей. Прошел сезон дождей и было видно, как далеко вода затапливала берега. Мигель отмечал, где можно двигаться пешком вдоль реки в высокий и низкий сезон. Чем питаются местные жители, какие вещи они покупают и какому подарку будут рады. Ворчун раскладывал по полочкам в голове названия компаний и судов, увиденных на реке, места стоянок и плотность судоходства.

Недалеко от Колумбии, где два берега реки разделяла граница, речные торговцы остановились на ночь в поселке. Пабло сказал, что они с Мигелем прибыли на место, а утром остальные лодки двинутся дальше по реке. Вечером, пройдя вниз по течению, лодка с Мигелем и Пабло остановилась в узкой протоке. Примерно через час после того, как стемнело, на берег вышли три человека, которые должны были забрать Гарсию. По их виду он понял, что находится на территории которую контролируют повстанцы. Это была вооруженная группа носившая форму с трехцветными нашивками ФАРК – Революционных вооруженных сил Колумбии. Ворчун попрощался с Пабло и отправился в сельву.

***

      Мы с Ионом сидели на лесной поляне, недалеко от бывшего секретного объекта. Это был очередной урок. Он объяснял, как преодолевать полосу инженерно-технических заграждений.

– Нас можно обнаружить по трем признакам,– начал Ион. – Визуально, по звуку и запаху. Лучшие детекторы – это собаки, иногда газоанализаторы, но они, как правило, устанавливаются в изолированных помещениях. Как работать в подземных коммуникациях я покажу позже. Сейчас будем учиться на открытом пространстве. Поэтому о собаках. У них очень острое обоняние – это плохо для нас, но можно недостаток обратить в пользу. Собака воспринимает все запахи вокруг, и тебе необходимо скрыть себя, или замаскировать посторонними признаками, сбивающими собаку с толку. Если против тебя работает ищейка, которая знает твой «аромат», и обучена выделять его из других – дело плохо. Перед выходом запах нужно убрать. Когда ты на базе или в убежище, и есть возможность помыться, используй это,– он показал желтоватый кусочек, похожий на мыло. – Специальный состав очищает и не оставляет запаха. – Потом он дал мне флакон с носиком и порошком внутри похожим на тальк. – Это на время защитит от выделений на твоем теле. Только на время. В зависимости от окружающей температуры и от интенсивности твоих движений. Теперь смотри,– Ион разложил передо мной несколько баночек. – Это,– он показал пальцем, – отпугнет собаку. Но проводник может заметить. Ее используй в крайнем случае. А вот эти средства – животного и растительного происхождения, они придадут тебе естественный запах окружающей среды. Учти, что пахнешь не только ты, но твоя одежда и оборудование. Звук не создавай или маскируй. Дождь, ветер, шум реки или моря, технические звуки – учитывай в свою пользу.

– Теперь визуальная маскировка. Здесь попроще. Ты должен быть невидимым на общем фоне. Но учти, если тебя не видно глазами – это не значит, что тебя не видит камера или тепловизор. Разные типы камер «читают» цвет по-разному. Будь готов и делай проверку. Старайся использовать естественный камуфляж, а не синтетический или красители, и не забудь – со временем срезанная растительность меняет цвет.

– Последнее – движение. Его не видно, когда его нет, или если оно очень медленное. Попробуй перемещаться со «скоростью роста травы» – и тебя не увидит глаз человека и детекторы. Научись двигаться так, чтобы не спугнуть животных и птиц, и тебя не заметит человек.

Ион предупредил, что полоса учебная, и мы пойдем вдвоем. Расстояние в километр мы преодолели с двумя ночевками. По дороге Ион показывал, как пройти ловушки и маскироваться на маршруте так, чтобы наступивший на тебя человек ничего не заметил. Оказалось, что инженерную защиту, в виде шипов, колючей проволоки и рвов со скользкими стенками победить труднее, чем технические средства. С ними можно бороться, если знать конструктивные особенности и диапазон действия приборов.

– А теперь скажи мне, какой из способов скрыться самый лучший? – задал вдруг вопрос Ион. – Как проникнуть в запретную зону проще, чем ползать по шипам?

Я уже привык, к тому, что «Папа Карло», как втихаря я называл Иона, задавал каверзные вопросы. Но ход его мыслей был понятен. Я должен был найти решение, о котором он не говорил.

Я вспомнил случай, про который рассказал мне отец. После года службы на погранзаставе, его отправили в школу радистов. Как положено перед новым годом, рядовой состав озаботился приготовлением праздничного стола, и особенно основным ингредиентом – выпивкой. Купить четыре бутылки водки не проблема. Труднее было спрятать «горючее» до праздника. После недолгих раздумий, отец решил спрятать водку на самом видном месте, перелив содержимое бутылок в двухлитровый графин, стоявший в красном уголке. Графин использовали только во время докладов, да и то скорее как предмет интерьера. Несколько раз старшина наведывался в казарму и служебные помещения, надеясь обнаружить спиртное в преддверии нового года. После безуспешных попыток, в красном уголке появился начальник школы. Отец с другом «изучали» труды марксизма-ленинизма, расчертив в конспектах сетку «морского боя». Старший офицер молча оглядел комнату, не утруждая себя проверкой внутренних полостей скудной меблировки. Посмотрев на обложки первоисточников, он направился к выходу. У двери он развернулся и медленно подошел к шкафу, в котором за стеклом стоял графин. Проверив чистоту стакана, он налил его до краев и выпил до дна, размеренно и спокойно, словно обычную воду. Отец с приятелем уткнулись в книжки, ожидая последствий. Не сказав ни слова «старый волк» дошел до двери и не оборачиваясь произнес:

– Два наряда вне очереди! Каждому! – и вышел из красного уголка.

Получалось, что проникновение на территорию подразумевало только три варианта. Первый – это прорыв, когда ты физически разрушаешь все препятствия на пути и достигаешь цели, обнаруживая себя – самый опасный и рискованный способ. Второй – это скрытное проникновение, требующее знаний, выдержки и терпения. А вот на третий вариант – проникновение легально, у всех на виду, способны только те, кто обладает изобретательностью, хладнокровием и умением адаптироваться к условиям. После того как Ион дал мне три ключа на вход – выход, я мог комбинируя варианты, проникать в пространство и покидать его уверенно и безнаказанно. Выбрав территорию, которая имела защищенный периметр, ночное освещение и вышки с ВОХРовской охраной, Ион устроил мне практический экзамен. Чтобы поберечь время и мою шкуру, он дал для отработки навыков не сложный объект. Обычный забор из колючей проволоки, дремлющую охрану и фрагментированное световое поле я смог преодолеть с первого раза. Проходить внутрь в открытую я тоже научился. А в завершении экзамена провел двадцать часов в убежище на охраняемой территории и вышел с «шумом» за периметр, переполошив часовых, которые стали прочесывать территорию, приняв мой выход за вторжение на объект.

***

В партизанский отряд приходили новые люди. Гарсия, вместе с другими новичками, занимался с инструкторами. «Повторение того, что ты уже знаешь – полезно, а на испанском полезно вдвойне»,– думал он. На уроке Ворчун заметил несколько индейцев. Откуда они появились он не знал. По-испански они говорили хуже, чем Мигель, и было заметно, что учиться им тяжело. Они крутили в руках Калашников, урок судя по всему прошел для них зря. После занятий они сели в сторонку, и ворчун видел их растерянные лица. Рядом никого не было. Мигель взял в ружейном парке автомат, один патрон, и подсел к ним. Сняв крышку затворной коробки он стал показывать как работает механизм. Отсоединив возвратную пружину, показал как досылается патрон из магазина, и происходит выстрел. Потом взял бамбук и сравнил, как работает индейское «духовое ружье» и газоотводный механизм АК. Индейцы закивали головами. Сначала трудно было общаться, но к вечеру они подружились.

На следующий день, когда Мигель осматривал оружие предназначенное для разборки на запчасти, один из командиров подошел к нему. Рядом с ним стояли новенькие «индианос».

– Позанимайся с ними Амиго,– сказал он,– у тебя хорошо получается.

И Гарсия понял, что в лагере ничего не остается незамеченным.

Ворчун снял резинки, вынул из зубов проволоку и стал заниматься с новичками отдельно. Все, что знал и умел, Гарсия передавал товарищам. А когда пришло время рассказывать про передвижение на местности, ученики стали его поправлять. И Мигель стал учиться у индейцев. Такие отношения укрепляли дружбу, и постепенно сложилась хорошая команда. Мигель выпросил у девушки, которая вела политподготовку, доску с мелками и занятия продолжились. Рассказывая, и дополняя рисунками слова, он закреплял знания на местности. В этой стране, человек, получивший в руки оружие, приобретал совсем другой статус и положение. Гарсия был удивлен, как терпеливо его ученики раз за разом повторяли упражнения. Было заметно, как усталость накапливается, но они ждали, когда у них появится возможность передохнуть. Жизнь в сельве наградила их способностями, которыми Мигель Гарсия должен был только овладеть. После того как он провел их по тропе нашпигованной ловушками и растяжками, индейцы показали, как передвигаются на охоте, босиком ступая по земле, которая для Мигеля была смертельно опасна. Они рассказали, как находят броненосца под землей и обезьяну, затаившуюся в ветвях. Время летело незаметно. Команда научилась патрулированию, засадам, охране и наблюдению. Мигель понимал, что в сложной и скоротечной ситуации, может потерять коммуникацию, потому что индейские имена были непривычными для него. Тогда в группе появились клички Касик, Пасо, Амадо, Кики и Рикардо.

Первое время команда разделялась и ходила в патрулирование вокруг лагеря в составе опытных групп. Но постепенно индейцы начали выполнять задачи самостоятельно. Передвигаясь по джунглям, Ворчун убедился, как сложно здесь маневрировать и как легко делать засады. Неподвижный, замаскированный противник мог подпустить тебя и вплотную открыть огонь. Все что двигалось, демаскировало себя. Поэтому передвижение в сельве было рваным и состояло из быстрых перемещений на знакомых, неопасных участках, и наблюдения и выжидания на малознакомой местности. Это и физически и психологически было не просто. Несколько раз во время тренировок, Мигель на расстояние в несколько метров подходил к «противнику», который стоял, замаскировавшись в полный рост. Вероятность скоротечного столкновения на близкой дистанции беспокоила его, и Гарсия показал бойцам своей группы несколько приемов, которые они вместе стали практиковать. Индейцы, словно роботы, подчинялись звуковым и визуальным сигналам. Они стали автоматически менять построение и состояние готовности к столкновению с противником. Наблюдая за группой, Ворчун пришел к выводу, что его место не командирское, а скорее замыкающего и поддерживающего члена команды. Более старшего, которого он назвал Касиком, индейцы слушались беспрекословно, и Касик по праву занял место командира. Неизвестно, кем он был в прошлой жизни, но его авторитет среди остальных был очевидным и Гарсию это устраивало.

***

Самостоятельная работа была назначена на 7 ноября. Наш институт участвовал в демонстрации, и я шел на экзамен, как на праздник. Все, что было мне нужно – закуска и две бутылки водки, которые я положил в спортивную сумку. Исходная позиция – первый корпус института, где раздавали знамена и транспаранты. Я пришел первым, чтобы мне не досталась растяжка на двух человек или флаг. Нужна была мобильность и я хотел взять что-нибудь полегче. А первые имеют выбор. У стопки с портретами членов политбюро стоял проректор по режиму Агафонов. Я знал этого человека. Фронтовик и друг моего деда, он подписал мне второй студенческий билет, вместо ректора института, который был в отпуске. Свой первый пропуск я случайно постирал. Когда билет восстановили, осталось поставить подпись ректора, а без нее я не мог войти в режимные корпуса. Несколько дней, используя знакомые мне лазейки и приемы, которым научил меня Ион, я проникал на занятия. Эта игра мне даже нравилась, пока я в очередной раз не решил воспользоваться именем отца, чтобы через лабораторию пройти в лекционный зал. Узнав причину моих поползновений, отец отправил меня к Агафонову, сказав, что подпись на студенческом билете этого человека, ничуть не хуже ректорской, а в некоторых случаях даже лучше. Агафонов лежал в это время в госпитале ветеранов войны, через дорогу от главного корпуса, и услышав мою историю, где я не постеснялся признаться, что гуляю по корпусам нелегально, поговорил со мной «по-морскому». В какой-то момент я пожалел, что не оказался в кабинете ректора института.

Увидев, как я, не спрашивая, беру портрет с нашим земляком, Агафонов остановил меня:

– Крупнов! Вот твой портрет!

Он взял из стопки транспарант с человеком в очках и протянул мне. Стоящий рядом начальник курса, уже записал меня в тетрадку с отметкой инвентаря.

Вместо изображения первого человека в армии, я должен был работать под прикрытием портрета, который как мне казалось, выдавал меня с головой. Теперь под «крышей» Председателя Комитета, я должен был посетить большинство праздничных колонн, стоящих на ближайших к площади улицах, и на время стать своим среди рабочих и служащих заводов, большинство из которых работали на оборонку. Я не намерен был выведывать секреты, просто должен был стать одним из них. Разговаривать, запоминать лица руководителей, стоящих в первых рядах праздничных колонн. А после этого предстоял подробный разговор с Ионом. Чтобы в голове разложить все по полочкам, я просидел в библиотеке два дня, изучая историю предприятий, названия цехов, и даже смог найти два телефонных справочника с грифом «для служебного пользования». Я выбрал только те места, где свободно ориентировался. Это был интересный день. Сначала осторожно, а потом попривыкнув, я отрабатывал приемы, которым меня научил Ион. Первый прием заключался в том, что у меня должна быть надежная легенда, почему я нахожусь в данной точке пространства и времени. Я выбрал несколько вариантов. Можно было выдавать себя за сотрудника предприятия, или играть роль токаря-фрезеровщика одного завода, где проходил практику после девятого класса, обтачивая контакты генераторов. Я отлично знал этот завод, и многих ребят, которые после школы работали в его цехах. В этой роли я находил своих знакомых, чтобы «раздавить пузырь» в честь праздника. И наконец, я мог шляться просто как студент технического вуза, разыскивая сокурсников. Каждый год мы проходили практику на заводах города, и нас воспринимали как потенциальных коллег по работе.

Увидев в толпе знакомого, и у всех на виду поздоровавшись с ним, я заводил разговоры и знакомился с окружающими. Или спросив у незнакомого человека: «С кем это разговаривает Богоразов?» – дядя моего школьного товарища, и начальник цеха одного из заводов, получал перечень необходимых фамилий и должностей. А когда достал из сумки «принадлежности», на меня обрушился вал такой информации, что мне показалось, лицо человека на транспаранте стало серым от гнева. Когда ты находишься в заводском цехе, лучшей темой для болтовни становятся анекдоты. Дома на кухне, за бутылкой, говорят в основном о работе. Разливая по стаканам прозрачную жидкость, и просто используя уши, через несколько часов я узнал о первом беспилотнике, проходящем испытание в Афганистане и носящем название полосатого насекомого. Услышал историю аварии стратегического бомбера из-за неисправности шасси, и текущий ход работ по советскому «Шаттлу», который никак не мог обзавестись надежной теплозащитой. К финалу самостоятельной работы, я стал похож на рабочих по «духу» и по походке. Нагрузившись знаниями и не только, я потерялся в конце концов, и оказался на пустынной улице с портретом члена политбюро. Я шел пошатываясь, посередине проезжей части, на которой уже восстановили движение, и распугивал плакатом, шарахающиеся от меня машины. Мне понравилось работать под «крышей». Нарушая правила дорожного движения, я наконец вышел к первому корпусу, где одиноко стоял начальник курса, ожидая последний недостающий реквизит. Подозреваю, что он хотел поприветствовать меня словами не характерными для человека с высшим образованием, но увидев, под чьим «руководством» я работаю, только покачал головой и молча вычеркнул из списка. После моего рассказа Ион удовлетворенно изрек: «И хорошо, что ты первым приходишь на работу, и последним уходишь с нее».

Пока наш герой путешествует и привыкает к новой обстановке, я сделаю «лирическое отступление», и напомню, что Мигель Гарсия, корме зеленого рюкзака военнослужащего чилийской армии, обладал багажом знаний и навыков, которые он получил от своего наставника. Ион, так звали человека, пославшего девятнадцатилетнего парня на территорию колумбийской геррильи. Одним из навыков, которые Мигель приобрел в результате многочисленных практических занятий, было умение адаптироваться к незнакомой обстановке, сближаться с людьми и становиться своим в любой компании.

После очередного теоретического занятия Ион предложил самое простое задание. Необходимо было проникнуть в любой на выбор Районный Отдел Внутренних Дел и снять на маленький фотоаппарат внутренние помещения здания. На подготовку Ион гуманно отвел два дня. Естественно, что выбор пал на РОВД, где работали после армии два моих хороших знакомых. Один был водителем в патрульно-постовой службе, другой обслуживал «гостиницу» для алкоголе-зависимых граждан. Вечер, проведенный с друзьями за шести литровой канистрой пива обогатил мои знания о порядках, царивших в Отделе. Я получил характеристики на ключевых персонажей, расположение кабинетов основных служб, фамилии, «явки и пароли». Кроме этого, мне рассказали несколько интересных истории из жизни обитателей милицейского участка для внутреннего потребления, которые могли знать только авторизованные лица. В конце пивной вечеринки я «проспорил» бутылку водки, которую обещал занести через день прямо в РОВД.

В те дотеррористические времена войти в Отдел Внутренних Дел было просто. Достаточно было предъявить паспорт и назвать фамилию сотрудника к которому ты шел. А вот выйти без пропуска было нельзя. И я решил порадовать Иона, отработав задание на пятерку. Завернув бутылку в бумажный кулек я отправился в РОВД. Зная время построения, я пришел позже, чтобы наверняка не застать своих знакомых. Покружив около здания, я вошел во внутренний двор мимо пустующей будки дежурного, который болтался неизвестно где. Теперь я находился во внутреннем дворе и свободно мог зайти в здание, но не торопился. Поболтав с двумя сотрудниками, которые парковали свои автомобили около служебного входа, я вместе с ними прошел внутрь. В коридорах было немноголюдно, и я понял, что подождав, когда никого не будет, спокойно нащелкаю с десяток снимков. Мне стало неинтересно. Потратив уйму времени на подготовку, я запросто получил что мне было нужно. Стоило потратить время и принести Иону что-то, что окупало мои расходы на выпивку. Рискованная мысль быстро оформилась в голове и я направился в туалет. Как предполагал, в туалете я нашел сотрудников – одного в форме и двоих в костюмах. Они общались и перекуривали. Я мимоходом спросил, где ведро и тряпка. Они дружно рассмеялись: «Что, попался?»

На каждом этаже длинного здания было только по одной уборной. Некоторые сотрудники ленились ходить в курилку и «травились» никотином тайком в кабинетах. Время от времени заместитель начальника РОВД, получивший у сотрудников кличку «бычок», ловил нарушителей. В наказание он заставлял выгребать из-за батарей отопления окурки и делать влажную уборку.

Объяснив, что на стажировке, и местных порядков не знаю, я взял за дверью туалета ведро с тряпкой и стал набирать воду. Сотрудники весело посмеивались надо мной, а я краснея от волнения, полоскал тряпку в ведре. Один из парней пожалел меня и предложил мыть полы в дальнем конце коридора у следственной части. Он проводил меня до кабинетов следователей и скрылся за дверью. В коридоре было пусто и я начал методично драить полы. Когда поверхность блестела от чистоты, я постучался в комнату, где сидел посочувствовавший мне сотрудник. Увидев меня, он покачал головой:

– У меня чисто. Вымыл в коридоре – достаточно.

Но я сказал, что «бычок» прошел по коридору и напомнил, что наводить частоту мне нужно до одиннадцати ноль ноль.

– Можно я в кабинете посижу? А то он меня съест. – спросил я.

– Ко мне сейчас свидетель придет,– ответил следователь, выходя из-за стола. – Пойдем,– позвал он.

Следователь достал ключ и открыл дверь соседнего кабинета:

– Можешь помыть полы здесь. Только ничего не трогай на столе,– сказал он и удалился.

Я поставил ведро с водой вплотную к двери, для страховки, и достал фотоаппарат. На микропленке я запечатлел изображение сейфовых печатей, титульные листы нескольких дел, лежавших на столе, и общий вид кабинета. Выходя, я столкнулся с толстеньким человеком, стоявшим в коридоре, рядом с открытой дверью соседнего кабинета.

– Кто такой? На кого работаешь? – строго спросил он.

Вид его был грозный, лицо серьезное, и я подумал, что «штандартенфюрер» никогда не был так близок к провалу.

– На «Бычка»,– ответил я, и собрался уходить.

– Протри у меня. Я пойду покурю. Только не фотографируй «секретные документы»,– сказал он и стал удаляться по коридору.

Когда я вышел через служебную дверь РОВД, меня подмывало купить вторую бутылку водки. Отдав фотоаппарат, я специально не сказал Иону, что он увидит на пленке. Но через несколько дней, он попросил подробный отчет на бумаге и было видно, что оценка моей работы положительная. Как гласит поговорка: «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным». Ион, как опытный «Папа Карло» стругал «Буратино» на совесть. Если мне что-то давалось легко, он усложнял задачу. Я это понял, когда после очередного урока он положил передо мной фотоаппарат, написал на бумаге «ТУ -95» и добавил вслух: «Срок – неделя».

Информации об Авиационном заводе было навалом – половина взрослого населения Кировского и Промышленного района работало в цехах этого предприятия, или когда-то работало, включая моих родственников. Но, если бы я получил задание неделей раньше… Режим вокруг цеха, где на стапеле стояли эти бомбардировщики недавно ужесточили. И виной был бывший одноклассник моего институтского друга Макса Янина. Этот «художник» проходил практику в цехе, где стояли, сверкая полированными плоскостями, изделия. Уподобившись «Кисе и Осе», он написал на девственно чистом крыле аббревиатуру своего техникума. Военный представитель расчистил на стенде с плакатами и агитацией место, для шкуры следующего «Пикассо», и любителям живописи вход в цех был заказан. Что же, я сам в живую не видел это чудо техники, и теперь предстояло удовлетворить любопытство. Как учит коммунистическая партия – «Нет невыполнимых задач – есть не поставленные цели». Тем более, у меня был пример смекалки, когда с соседнего завода, собиравшего ракетные ступени, друг моего отца вынес длинную титановую трубу прямо через ворота проходной, чтобы доказать – в нашей стране возможно все. Он это сделал прямо на глазах комиссии, которая искала металлическую сетку из чистой платины, пропавшую накануне. Сетку кстати нашли на даче рабочего завода. Из нее получился неплохой забор.

Обойдя завод по периметру, я убедился, что просочиться на территорию не получится – бетонный забор, спирали из колючей проволоки и бдительная охрана не оставляли мне шансов за несколько дней «прогрызть дырку». Пропускная система на проходной тоже была мудреной. Пропуска хранились в ячейках при входе и сделать копии не представлялось возможным. У меня оставалось два варианта – попытаться использовать специальную пожарную часть, которая имела право заезжать на территорию завода, или приземлиться на заводскую взлетно-посадочную полосу. На то и другое у меня не хватало времени. Слишком долго пришлось бы обрабатывать пожарных, и расспросив знакомых, я не нашел подходящей кандидатуры. На то, чтобы подсесть в самолет заводского авиаотряда, который часто летал в Москву, пришлось бы потратить неделю. За оставшиеся три дня, я мог надеяться только на «чудо», которое работает на заводе и внешне похоже на меня. Два дня я крутился у центральной проходной, разглядывая сотрудников завода и иногда встречая знакомых, но «чуда» не было. На третий день я решил, что достаточно «нарисовался», и от греха подальше переместился на остановку электропоезда, которым многие сотрудники добирались из города на работу. Платформа была в километре от проходной, и я не боялся, что заинтересую сотрудников режимного отдела.

Я сидел, свесив ноги с платформы, в спецодежде рабочего завода, смотрел на людей, идущих на утреннюю смену и понимал, что время мое истекает. Заводской забор, опутанный сверху колючей проволокой был в нескольких метрах, и только волшебник мог открыть мне портал в бетонном блоке. Вдруг я заметил двух молодых парней, которые стояли недалеко от меня и о чем-то разговаривали. Ни один из них не подходил на роль двойника. Через минуту они подошли и сели рядом. Один из них обратился ко мне с вопросом:

– Из какого ты цеха, любезный?

– Из транспортного,– сказал я первое, что пришло мне в голову…

– А на работу не опоздаешь? – спросил второй.

– Уже опоздал,– ответил я, задумчиво глядя в глаза парню, который сидел ближе ко мне.

– Еще нет, но опоздаешь, если просидишь еще минут пять,– подключился к разговору второй.

Похоже, что парни сами не спешили на завод или были просто прохожими. Мне хотелось сосредоточиться и подумать, а они лезли с расспросами. Один из них спрыгнул с платформы на землю и встал передо мной: