Текст книги "Иванко Крылатко"

Автор книги: Павел Бажов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Павел Петрович Бажов
Иванко Крылатко

Про наших златоустовских сдавна сплетка пущена, будто они мастерству у немцев учились. Привезли, дескать, в завод сколько-то немцев. От них здешние заводские и переняли, как булатную сталь варить, как рисовку и насечку делать, как позолоту наводить. И в книжках будто бы так записано.

Только этот разговор в половинку уха слушать надо, а в другую половинку то лови, что наши старики сказывают. Вот тогда и поймешь, как дело было, – кто у кого учился.

То правда, что наш завод под немецким правленьем бывал. Года два ли, три вовсе за немцем-хозяином числился. И потом, как обратно в казну отошел, немцы долго тут толкошились. Не дом, не два, а полных две улицы набилось. Так и звались: Большая Немецкая – это которая меж горой Бутыловкой да Богданкой – и Малая Немецкая. Церковь у немцев своя была, школа тоже, и даже судились немцы своим судом.

Только и то надо сказать, что других жителей в заводе довольно было. Демидовкой не зря один конец назывался. Там демидовские мастера жили, а они, известно, булат с давних годов варить умели.

Про башкир тоже забывать не след. Эти и вовсе задолго до наших в здешних местах поселились.

Народ, конечно, небогатый, а конь да булат у них такие случались, что век не забудешь. Иной раз такой узор cтapинного мастерства на ноже либо сабле покажут, что по ночам тот узор тебе долго снится.

Вот и выходит – нашим и без навозного немца было у кого поучиться. И сами, понятно, не без смекалки были, к чужому свое добавляли. По старым поделкам это въявь видно. Кто и мало в деле понимает, и тот по этим поделкам разберет, походит ли баран на беркута, – немецкая то есть работа на здешнюю.

Мне вот дедушко покойный про один случай сказывал. При крепостном еще положении было. Годов, поди, за сто. Немца в ту пору жировало на наших хлебах довольно, и в начальстве все немцы ходили. Только уж пошел разговор – зря, дескать, такую ораву кормим, ничему немцы наших научить не могут, потому сами мало дело понимают. Может, и до высокого начальства такой разговор дошел. Немцы и забеспокоились. Привезли из своей земли какого-то Вурму или Мумру. Этот, дескать, покажет, как булат варить. Только ничего у Мумры не вышло. Денег проварил уйму, а булату и плиточки не получил. Немецкому начальству вовсе конфуз. Только вскорости опять слушок по заводу пустили: едет из немецкой земли самолучший мастер. Рисовку да позолоту покажет, про какие тут и слыхом не слыхали. Заводские после Мумры-то к этой хвастне безо внимания. Меж собой одно судят:

– Язык без костей. Мели, что хочешь, коли воля дана.

Только верно – приехал немец. Из себя видный, а кличка ему Штоф. Наши, понятно, позубоскальничали маленько.

– Штоф не чекушка. Вдвоем усидишь, и то песни запоешь: выйдет, значит, дело у этого Штофа.

Шутка шуткой, а на деле оказалось – понимающий мужик. Глаз хоть навыкате, а верный, руке с инструментом полный хозяин и на работу не ленив. Прямо сказать, мастер. Одно не поглянулось: шибко здыморыльничал и на все здешнее фуйкал. Что ему ни покажут из заводской работы, у него одно слово: фуй да фуй. Его за это и прозвали Фуйко Штоф.

Работал этот Фуйко по украшению жалованного оружия. Как один у него золотые кони на саблях выходили, и позолота без пятна. Ровно лежит, крепко. И рисовка чистая. Все честь честью выведено. Копытца стаканчиками, ушки пенечками, челку видно, глазок – точечка на месте поставлена, а в гриве да хвосте тоже силышки считай. Стоит золотой конек, а над ним золотая коронка. Тоже тонко вырисована. Все жички-цепочки разобрать можно. Одно не поймешь – к чему она тут над коньком пристроилась.

Отделает Фуйко саблю и похваляется:

– Это есть немецкий рапота.

Начальство ему поддувает:

– О та. Такой тонкий рапота руски понимайт не может.

Нашим мастерам, понятно, это в обиду. Заподумывали, кого бы к немцу подставить, чтобы не хуже сделал. Говорят начальству, – так и так, надо к Штофу на выучку из здешних кого определить. Положение такое есть, а начальство руками машет, свое твердит:

– Это есть ошень тонкий рапота. Руски понимайт не может.

Наши мастера на своем стоят, а сами думают, кого поставить. Всех хороших рисовщиков и позолотчиков, конечно, наперечет знали, да ведь не всякий подходит. Иной уж в годах. Такого в подручные нельзя, коли он сам давно мастер. Надо кого помоложе, чтобы вроде ученика пришелся.

Тут в цех и пришел дедушко Бушуев. Он раньше по украшению же работал, да с немцами разаркался и свое дело завел. Поставил, как у нас водится, в избе чугунную боковушку кусинской работы и стал по заказу металл в синь да в серебро разделывать. Ну, и от позолоты не отказывался. И был у этого дедушки Бушуева подходящий паренек, не то племянник, не то внучонко – Иванко, той же фамилии – Бушуев. Смышленый по рисовке. Давно его в завод сманивали, да дедушко не отпускал.

– Не допущу, – кричит, – чтоб Иванко с немцами якшался. Руку испортят и глаз замутят.

Поглядел дедушко Бушуев на Фуйкину саблю, аж крякнул и похвалил:

– Чистая работа!

Потом, мало погодя, похвастался:

– А все-таки у моего Ванятки рука смелее и глаз веселее.

Мастера за эти слова и схватились:

– Отпусти к нам на завод. Может, он всамделе немца обыграет.

Ну, старик ни в какую.

Все знали, – старик неподатливый, самостоятельного характеру. Правду сказать, вовсе поперешный. А все-таки думка об Иванке запала в головы. Как дедушко ушел, мастера и переговариваются меж собой:

– Верно, попытать бы! Другие опять отговаривают:

– Впусте время терять. Парень из рук дедушки не вышел, а того ни крестом, ни пестом с дороги не своротишь. Кто опять придумывает:

– Может, хитрость какую в этом деле подвести?

А то им невдогадку, что старик из цеха сумный пошел.

Ну, как – русский человек! Разве ему охота ниже немца ходить? Никогда этого не бывало!

Все-таки два дня крепился. Молчал. Потом, ровно его прорвало, заорал:

– Иванко, айда на завод!

Парень удивился:

– Зачем?

– А затем, – кричит, – что надобно этого немецкого Фуйку обставить. Да так обогнать, чтоб и спору не было.

Ванюшка, конечно, про этого вновь приезжего слышал. И то знал, что дедушко недавно в цех ходил, только Иванко об этом помалкивал, а старик расходился.

– Коли, – говорит, – немца работой обгонишь, женись на Оксютке. Не препятствую!

У парня, видишь, на примете девушка была, а старик никак не соглашался:

– Не могу допустить к себе в дом эку босоту, бесприданницу.

Иванку лестно показалось, что дедушко по-другому заговорил, – живо побежал на завод. Поговорил с мастерами, – так и так, дедушко согласен, а я и подавно. Сам желание имею с немцем в рисовке потягаться. Ну, мастера тогда и стали на немецкое начальство наседать, чтоб по положению к Фуйке русского ученика поставить, – Иванка, значит. А он парень не вовсе рослый. Легкой статьи. В жениховской поре, а парнишком глядит. Как весенняя байга у башкир бывает, так на трехлетках его пускали. И коней он знал до косточки.

Немецкое начальство сперва поартачилось, потом глядит – парнишко замухрышистый, согласилось: ничего, думает, у такого не выйдет. Так Иванко и попал к немцу в подручные. Присмотрелся к работе, а про себя думает – хорошо у немца конек выходит, только живым не пахнет. Надо так приспособиться, чтоб коня на полном бегу рисовать. Так думает, а из себя дурака строит, дивится, как у немца ловко каждая черточка приходится. Немец, знай, брюхо поглаживает да приговаривает:

– Это есть немецкий рапота.

Прошло так сколько-то времени, Фуйко и говорит по начальству:

– Пора этот мальшик проба ставить, – а сам подмигивает, вот-де смеху-то будет. Начальство сразу согласилось. Дали Иванку пробу, как полагалось. Выдали булатную саблю, назначили срок и велели рисовать коня и корону, где и как сумеет.

Ну, Иванко и принялся за работу. Дело ему, по-настоящему сказать, знакомое. Одно беспокоит – надо в чистоте от немца не отстать и выдумкой перешагнуть. На том давно решил, – буду рисовать коня на полном бегу. Только как тогда с коронкой? Думал-думал, и давай рисовать пару коней. Коньков покрыл лентой, а на ней коронку вырисовал. Тоже все жички-веточки разберешь, и маленько эта коронка назад напрочапилась, как башкир на лошади, когда на весь мах гонит.

Поглядел Иванко, чует – ловко рисовка к волновому булату пришлась. Живыми коньки вышли.

Подумал-подумал Иванко и вспомнил, как накануне вечером Оксютка шептала:

– Ты уж постарайся, Ваня! Крылышки, что ли, приделай коньку, чтоб он лучше Фуйкина вышел.

Вспомнил это и говорит:

– Э, была не была! Может, так лучше!

Взял да и приделал тем конькам крылышки, и видит – точно, еще лучше к булатному узору рисовка легла. Эту рисовку закрепил и по дедушкиному секрету вызолотил.

К сроку изготовил. Отполировал старательно, все чагинки загладил, глядеть любо. Объявил, – сдаю пробу. Ну, люди сходиться стали.

Первым дедушко Бушуев приплелся. Долго на саблю глядел. Рубал ей и по-казацки, и по-башкирски. На крепость тоже пробовал, а больше того на коньков золотых любовался. До слезы смотрел. Потом и говорит:

– Спасибо, Иванушко, утешил старика!.. Полагался на тебя, а такой выдумки не чаял. В чиковку к узору твоя рисовка подошла. И то хорошо, что от эфесу ближе к рубальному месту коньков передвинул.

Наши мастера тоже хвалят. А немцы разве поймут такое? Как пришли, так шум подняли.

– Какой глюпость! Кто видел коня с крильом! Пошему корона сбок лежаль? Это есть поношений на коронованный особ!

Прямо сказать, затакали парня, чуть не в тюрьму его загоняют. Тут дедушко Бушуев разгорячился.

– Псы вы, – кричит, – бессмысленные! Взять вот эту саблю да порубать вам осиновые башки. Что вы в таком деле понимаете?

Старика, конечно, свои же вытолкали, чтоб всамделе немцы до худого не довели. А немецкое начальство Ванятку прогнало. Визжит вдогонку:

– Такой глюпый мальчишка завод не пускайть! Штраф платить будет! Штраф!

Иванко от этого визгу приуныл было, да дедушко подбодрил:

– Не тужи, Иванко! Без немцев жили и дальше проживем. И штраф им выбросим. Пускай подавятся. Женись на своей Оксютке. Сказал – не препятствую, – и не препятствую.

Иванко повеселел маленько да и обмолвился:

– Это она надоумила крылышки-то конькам приделать. – Дедушко удивился:

– Неуж такая смышленая девка?

Потом помолчал малость да и закричал на всю улицу:

– Лошадь продам, а свадьбу вашу справлю, чтоб весь завод знал. А насчет крылатых коньков не беспокойся. Не всё немцы верховодить у нас в заводе будут. Найдутся люди с понятием. Найдутся! Еще гляди, награду тебе дадут! Помяни мое слово.

Люди, конечно, посмеиваются над стариком, а по его слову и вышло.

Вскоре после Иванковой свадьбы к нам в завод царский поезд приехал. Тройках, поди, на двадцати. С этим поездом один казацкий генерал случился. Еще из кутузовских. Немало он супостатов покрошил и немецкие, сказывают, города брал.

Этот генерал ехал в сибирскую сторону по своим делам, да царский поезд его нагнал. Ну, человек заслуженный. Царь и взял его для почету в свою свиту. Только глядит, – у старика заслуг-то на груди небогато.

У ближних царских холуев, которые платок поднимают да кресло подставляют, – куда больше. Boт царь и придумал наградить этого генерала жалованной саблей.

На другой день, как приехали в Златоуст, пошли все в украшенный цех. Царь и говорит генералу:

– Жалую тебя саблей. Выбирай самолучшую.

Немцы, понятно, спозаранку всю Фуйкину работу на самых видных местах разложили. А один наш мастер возьми и подсунь в то число Иванковых коньков. Генерал, как углядел эту саблю, сразу ее ухватил. Долго на коньков любовался, заточку осмотрел, все винтики опробовал и говорит:

– Много я на своем веку украшенного оружия видел, а такой рисовки не случалось. Видать, мастер с полетом. Крылатый человек. Хочу его поглядеть.

Ну, немцам делать нечего, пришлось за Иванком послать. Пришел тот, а генерал его благодарит. Выгреб сколько было денег в кармане и говорит:

– Извини, друг, больше не осталось: поиздержался в дороге. Давай хоть я тебя поцелую за твое мастерство. Оно к доброму казацкому удару ведет.

Тут генерал так саблей жикнул, что царской свите холодно стало, а немцев пот прошиб. Не знаю, – правда ли, будто немец при страхе первым делом кругом отсыреет. Потому, видишь, – пивом наливается. Наши старики так сказывали, а им случалось по зауголкам немца бивать.

С той вот поры Ивана Бушуева и стали по заводу Крылатым звать. Через год ли больше за эту саблю награду выслали, только немецкое начальство, понятно, ту награду зажилило. А Фуйко после того случая в свою сторону уехал. Он, видишь, не в пример прочим все-таки мастерство имел, ему и обидно показалось, что его работу ниже поставили.

Иван Бушуев, конечно, в завод воротился, когда немецких приставников да нахлебников всех повыгнали, а одни настоящие мастера остались. Ну, это не один год тянулось, потому у немецкого начальства при царе рука была и своей хитрости не занимать.

Оксюткой дедушко Бушуев крепко доволен был. Всем соседям нахваливал:

– Отменная бабочка издалась. Как пара коньков, с Иванком в житье веселенько бегут. Ребят хорошо ростят. В одном оплошка. Не принесла Оксютка мне такого правнучка, чтоб сразу крылышки знатко было. Ну, может, принесет еще, а может, у этих ребят крылья отрастут. Как думаете? Не может того быть, чтобы Крылатковы дети без крыльев были. Правда?

Объяснение отдельных слов, понятий и выражений, встречающихся в сказах

Азов, Азов-гора– на Среднем Урале, километрах в 70 к ю.-з. от Свердловска, высота 564 метра. Гора покрыта лесом; на вершине большой камень, с которого хорошо видны окрестности (километров на 25–30). В горе есть пещера с обвалившимся входом. В XVII столетии здесь, мимо Азова, шла «тропа», по которой проходили «пересылки воевод» из Туринска на Уфу, через Катайский острог.

Азов-горы клады.– По большой дороге на Сибирь шло много «беглых», которые, «сбившись в ватаги», становились «вольными людьми». Эти «вольные люди» нередко нападали на «воеводские пересылки и на купеческие обозы». В сказах об Азов-горе говорилось, что «вольные люди» сторожили дорогу с двух вершин: Азова и Думной горы, устраивая здесь своего роду ловушку. Пропустят обоз или отряд мимо одной горы и огнями дадут знать на другую, чтобы там готовились к нападению, а сами заходят с тыла. Захваченное складывалось в пещере Азов-горы.

Были сказы и другого варианта – о «главном богатстве», которое находится в той же Азов-горе.

Основанием для сказов этого варианта послужило, вероятно, то, что на равнине у Азова были открыты первые в этом крае медные рудники (Полевской и Гумешевский) и залежи белого мрамора. По речкам, текущим от Азова, нашли первые в этом районе золотые россыпи, здесь же стали потом добывать медистый и сернистый колчедан.

Азовка-девка, Азовка.– Во всех вариантах сказов о кладах Азов-горы неизменно фигурирует девка Азовка – без имени и указания ее национальности, лишь с неопределенным намеком: «из не наших людей».

В одних сказах она изображается страшилищем огромного роста и непомерной силы. Сторожит она клады очень ревностно: «Лучше собаки хорошей, и почуткая страсть – никого близко не подпустит». В других сказах девка Азовка – то жена атамана, то заложница, прикованная цепями, то слуга тайной силы.

Айда, айда-ко– от татарского. Употреблялось в заводском быту довольно часто в различном значении: 1) иди, подойди; 2) пойдем, пойдемте; 3) пошел, пошли. «Айда сюда», «Ну, айда, ребята, домой!», «Свалил воз – и айда домой».

Артуть – ртуть. Артуть-девка– подвижная, быстрая.

Ашать (башкирское) – есть, принимать пищу.

Бадог– старинная мера – полсажени (106 см); употреблялась как ходовая мерка при строительных работах и называлось прав́илом. «У плотинного одна орудия – отвес да прав́ило».

Бадожок– дорожный посох, палка.

Байка– колыбельная песня, с речитативом.

Балодка– одноручный молот.

Банок– банк.

Баской, побаще– красивый, пригожий; красивее, лучше.

Бассенький, – ая– красивенький, – ая.

Бельмень– не понимает, не говорит.

Бергал– переделка немецкого бергауэр (горный рабочий). Сказителем это слово употреблялось в смысле старший рабочий, которому подчинялась группа подростков-каталей.

Беспелюха– неряха, разиня, рохля.

Блазнить– казаться, мерещиться; поблазнило – показалось, почудилось, привиделось.

Блёнда, блёндочка– рудничная лампа.

Богатимый– богатый, богатейший.

Болботать– бормотать, невнятно говорить.

Большину брать– взять верх, победить, стать верховодом.

Братцы-хватцы из Шатальной волости – присловье для обозначения вороватых бродяг (шатаются по разным местам и хватают что под руку попадет).

Васькина гора– недалеко от Кунгурского села, в километрах 35 от Свердловска к ю.-з.

Ватага, ватажка– группа, артель, отряд.

Взамок– способ борьбы, когда борцы, охватив друг друга, нажимают при борьбе на позвоночник противника.

Взвалехнуться– беспорядочно, не вовремя ложиться; ложиться без толку, как попало.

Взыск будет– придется отвечать в случае невыполнения.

Винну бочку держали– под предлогом бесплатной выдачи водки рабочим беспошлинно торговали водкой.

Виток или цветок– самородная медь в виде узловатых соединений.

Витушка– род калача со сплетенными в средине концами.

В леготку– легко, свободно, без труда, безопасно.

Вожгаться– биться над чем-нибудь, упорно и длительно трудиться.

Впотай– тайно, скрытно от всех.

Вразнос– открытыми разработками.

Всамделе– в самом деле, действительно.

Вспучить– поднять, сделать полнее, богаче.

Вы́ходить– вылечить, поставить на ноги.

Галиться– издеваться, мучить с издевкой.

Гаметь– шуметь, кричать.

Гинуть– гибнуть, погибать.

Глядельце– разлом горы, глубокая промоина, выворотень от упавшего дерева – место, где видно напластование горных пород.

Голбец– подполье; рундук около печки, где делается ход в подполье, обычно зовется голбчик.

Голк– шум, гул, отзвук.

Гольян– болото на водоразделе между речками Исетской и Чусовской системы, которые здесь близко сходятся.

Гоношить– готовить.

Гора– медный рудник (см. Гумешки).

Город– без названия, всегда имелся в виду один – Екатеринбург.

Горный щит– по-настоящему Горный Щит, к ю.-з. от Екатеринбурга. В прошлом был крепостцой, построенной для защиты дороги на Полевской завод от нападения башкир. В Горном Щиту обычно останавливались «медные караваны». Даже в девяностых годах прошлого столетия полевские возчики железа и других грузов обычно ночевали в Горном Щиту. В какой-то мере это было тоже отголоском старины.

Грабастенький– от грабастать, загребать, захватывать, отнимать, грабить; грабитель, захватчик, вороватый.

Грань– см. заводская грань.

Гумешки (от старинного слова «гуменце» – невысокий пологий холм) – Гумешевский рудник. Медная гора, или просто Гора – вблизи Полевского завода. Одно из наиболее полно описанных мест со следами древних разработок, богатейшее месторождение углекислой меди (малахита). Открытые в 1702 г. крестьянами-рудознатцами два гуменца по речке Полевой начали разрабатываться позднее. Одно гуменце (Полевской рудник), около которого Генниным в 1727 г. был построен медеплавильный завод, не оправдало возлагавшихся на него надежд; второе (Гумешевский рудник) свыше сотни лет приносило владельцам заводов баснословные барыши. О размере этих барышей можно судить хотя бы по таким цифрам. Заводская цена пуда меди была 3 р. 50 к., казенная цена, по которой сдавалась медь, – 8 руб., и были годы, когда выплавка меди доходила до 48 000 пудов. Понятно поэтому, что такие влиятельные при царском дворе люди, как Строгановы, пытались «оттягать Гумешки», и еще более понятно, какой жуткой подземной каторгой для рабочих была эта медная гора Турчаниновых.

По приведенным в «Летописи» В. Шишко сведениям, в Гумешках добывались малахит, медная лазурь, медная зелень, медный колчедан, красная медная руда, медь самородная кристаллами в форме октаэдров, брошантит, фольбортит, фосфорохальцит, халькотрихит, элит.

Дача, заводская дача– территория, находившаяся в пользовании Сысертского горного округа (см. Сысертские заводы).

Девка на выданье– в возрасте невесты.

Дивно, дивненько– много, многонько.

Диомид– динамит.

Добренькое– хорошее, дорогое, ценное.

Дознаться маяками– узнать с помощью знаков, мимикой.

Дозорный– старший по караулам; контролер.

Долина́– длина; долино́й, в долину́ – длиной, в длину.

Долить– одолевать; долить приняла – стала одолевать.

Доступить– добыть, достать, найти.

Доходить– узнавать, разузнавать, исследовать.

Думная гора– в черте Полевского завода, со скалистым спуском к реке. В пору сказителя этот спуск был виден частично, так как с этой стороны находились в течение столетия шлаковые отвалы медеплавильного и доменного производства.

Елань, еланка– травянистая поляна в лесу (вероятно, от башкирского jalan – поляна, голое место).

Ельничная– одна из речек, впадающих в Полевской пруд.

Емко– сильно.

Жженопятики– прозвище рабочих кричного производства и вообще горячих цехов, где ходили обычно в валеной обуви с подвязанными внизу деревяшками-колодками.

Жидко место– слабый.

Жоркий– тот, кто много ест и пьет; в сказе – много пьет водки.

Жужелка– название мелких самородков золота.

Забедно– обидно.

Завидки– зависть; завидки взяли – стало завидно.

Заводская грань– линия, отделявшая территорию одного заводского округа от другого. Чаще всего «грань проходила» по речкам и кряжам, по лесу отмечалась особой просекой, на открытом месте – межевыми столбами. За нашей гранью – на территории другого заводского округа, другого владельца.

Завозня– род надворной постройки с широким входом, чтобы можно было завозить туда на хранение телеги, сани и пр.

За́все– постоянно.

За всяко просто– попросту.

Заделье– предлог.

Зазнамо– знаючи, заведомо, в точности зная.

Зазорина– видная из вырезов или прорезей материя другого цвета.

Заневолю– невольно, поневоле.

Заплот– забор из жердей или бревен (однорезки), плотно уложенных между столбами; заплотина – снятая с забора жердь или однорезка.

Зарукавье– браслет.

Запон, запончик– фартук, фартучек.

Заскать– засучить.

Застукать– поймать, застать врасплох.

Заступить– поступить вместо кого-нибудь.

Званья не останется– не будет, и следа не останется.

Звосиять– сверкнуть.

Здвиженье– осенний праздник 27(14) сентября.

Земляная кошка– мифическое существо, живущее в земле. Иногда «показывает свои огненные уши».

Змеевка– дочь Полоза. Мифическое существо, одна из «тайных сил». Ей приписывалось свойство проходить сквозь камень, оставляя после себя золотой след (золото в кварце).

Змеиный праздник– 25(12) сентября.

Знат– знает.

Знатко, незнатно– заметно, незаметно.

Знатье бы– если бы знать.

Золотник– старая мера аптекарского веса – 4,1 грамма.

Зорить– зорко смотреть, высматривать.

Зюзелька, Зюзельское болото, Зюзельский рудник– речка, одна из притоков речки Полевой, Чусовской системы. Здесь на заболоченной низине, покрытой лесом, в прошлом была разработка золотоносных песков. В настоящее время на Зюзельском месторождении большой рабочий поселок со школами, больницей, рабочим клубом; связан автобусной линией с Полевским криолитовым заводом.

Изварначиться– превратиться в негодяев (варнаков), испортиться, разложиться.

Изготовиться– приготовиться.

Изоброченный– нанятый на срок по договору.

Изоброчить– нанять по договору (оброку), законтрактовать.

Изробиться– выбиться из сил от непосильной работы, потерять силу, стать инвалидом.

Из пору изойти– устать до предела.

Изумруд медный– диоптаз. Встречался ли этот редкий камень в Гумешевском руднике, точных сведений нет. Возможно, что основанием для упоминания о нем послужила находка других разновидностей этого драгоценного камня.

Исхитриться– ухитриться.

И то– в смысле утвердительного наречия: так, да.

Казна– употребляется это слово не только в смысле – государственные средства, но и как владельческие по отношению к отдельным рабочим. «Сперва старатели добывали тут, потом за казну перевели» – стали разрабатывать от владельца.

Как счастье поищет– как удастся.

Калым– выкуп за невесту (у башкир).

Каменка– банная печь, с грудой камней сверху, на них плещут воду, «подают пар».

Карнахарь– одна из бытовавших еще в девяностых годах переделок немецких технических названий. Вероятно, от гармахерского горна, на котором производилась очистка меди.

К душе– по душе, по мысли, по нраву.

Кого до́ходя– всякого, каждого.

Колтовчиха– Колтовская, одна из дочерей первого владельца заводов. Эта Колтовская одно время занимала среди промотавшихся наследников первое место и фактически была «главной барыней».

Коробчишечко– уменьшительное от коробок – плетенка, экипаж из плетеных ивовых прутьев.

Королек– самородная медь кристаллами; вероятно, название перешло как перевод бытовавшего слова «кених». «Зерна, называемые кених, взвеся записать… а по окончании года медные кенихи объявлять в обер-берг-амт» (Из инструкции Геннина).

Косоплетки плести– сплетничать.

Кош– войлочная палатка особого устройства.

Кразелиты– хризолиты.

Красненькое– виноградное вино.

Красногорка– Красногорский рудник вблизи горы Красной, у Чусовой, километрах в 15 от Полевского завода. В пору сказителя это был заброшенный железный рудник, теперь там ведутся мощные разработки.

Крепость– крепостная пора, крепостничество.

Крица– расплавленная в особой печи (кричном горне) глыба, которая неоднократной проковкой под тяжелыми вододействующими молотами (кричными) сначала освобождалась от шлака, потом под этими же молотами формировалась в «дощатое» или «брусчатое» железо.

Кричная, крична, кричня– отделение завода, где находились кричные горны и вододействующие молоты для проковки криц; крична употреблялась и в смысле – рабочие кричного отделения. «Крична с горой повздорили» – рабочие кричного отделения поспорили с шахтерами.

Кричный мастер– этим словом не только определялась профессия, но и атлетическое сложение и большая физическая сила. Кричный подмастерье был всегда синонимом молодого сильного человека, которого ставили к опытному, но уже старому мастеру, потерявшему силу.

Крылатовско– один из золотых рудников вблизи Кунгурского села.

К чему гласит– куда ведет, направляется.

Кышкаться– возиться, биться.

Ласкобай– ласково говорящий, внешне приветливый, сладкий говорун.

Лестно на себя навздевать– любить наряжаться.

Листвянка– лиственница.

Марков камень– гора формы огромного голого камня, находится почти в средине между заводами восточной и западной группы б. Сысертского округа.

Мараковать– понимать.

Мертвяк– мертвец; иногда только потерявший сознание. «Сколько часов мертвяком лежал».

Местичко– место.

Мешат– мешает.

Милостина– милостыня, сбор кусочков, подаянье.

Мода была– такой был обычай, так привыкли.

Моду выводить– модничать, наряжаться.

Мошенство– мошенничество, жульничество, обман.

Мрамор, Мраморский завод– в 40 километрах к ю.-з. от Екатеринбурга (население поселка занималось исключительно камнерезным делом, главным образом обработкой мрамора, змеевика, яшмы).

Мудровать– придумывать необыкновенное, дурачить кого-нибудь, ставить в трудное положение.

Мурзинка, Mурзинское– село (в прошлом слобода, крепость). Одно из древнейших на Урале. Здесь впервые в России в 1668–1669 гг. братья Тумашевы нашли «цветные каменья в горах, хрустали белые, фатисы малиновые, и юги зеленые, и тунпасы желтые».

По обилию и разнообразию драгоценных камней Мурзинское месторождение является одним из самых замечательных в мире.

Здесь добывались аквамарины, аметисты, бериллы, топазы, тяжеловесы, турмалины розовые, малиновые, черные, зеленые, бурые, сапфиры, рубины и другие разновидности корунда.

Мягкий камень– тальк.

Навидячу– на глазах, быстро.

Надсада– надрыв, повреждение организма от чрезмерного напряжения при работе.

Назгал, назгального (от галиться – насмехаться, издеваться) – на смех, издевательски, с издевкой.

На кривой аршин– неправильно, по неверной мерке.

На ладан дышит– близок к смерти, скоро умрет.

Нали– даже.

Намятыш– крепкий, сильный, плотный, как туго намятое тесто.

Нареченная– невеста.

На славе были– широко известны.

Наставать– наставлять, учить, следить за поступками.

Натаскаться– найти.

На хлеб не сходится– не стоит работы.

Находить– походить, иметь сходство. «На отца находит по волосам-то».

Не ахти какой, неахтительный– несложный, недорогой, простой.

Не́вдолге– вскоре.

Неженатик– холостой, парень. «У неженатиков разговор вышел – друг дружке рожи покарябали».

Некорыстный– нестоящий, плохой.

Неминуче дело– неизбежное.

Немудрящее– немудренькое, плохонькое, малостоящее.

Не оказывать– не показывать.

Не от простой поры– некогда, нет времени.

Не охтимнеченьки живут– без затруднений.

Не по ноздре– не по нраву, неприятно.

Не сладко поилось– не удалось жить спокойно и сытно, как было: «что-то не сладко сношеньке у нас поелось – ушла».

Не стояли(ребята) – не выживали, не оставались в живых, умирали в детстве.

Не тем будь помянут, покойна головушка– присловье, когда об умершем вспоминали что-нибудь отрицательное.

Не того слова– сейчас, немедленно, без возражений.

Не утыхаючи, без утыху– не переставая.

Нокоток– ноготок.

Нюхалка, наушник– заводской сыщик, шпион.

Нязя– река, приток Уфы.

Нязи– лесостепь, по долине реки Нязи, по направлению к Нязепетровскому заводу. Эта лесостепь часто упоминалась в быту Полевского завода.

Обальчик– пустая порода.

Обахмурить– овладеть вниманием, поразить.

Обдуват– обдувает, освежает.

Обвариться– сильно пожелать, устремиться к чему-нибудь.

Обережный– телохранитель, ближайший прислужник.

Обломать– победить, скрутить.

Обой– куски камня, которые откалываются, отбиваются при первоначальной грубой обработке, при околтывании.

Оболтать– заговорить, обмануть.

Оборуженный– вооруженный, с оружием.

Обраковать– забраковать, признать негодным.

Обратить– надеть оброть, недоуздок, подчинить себе, обуздать.

Обсказать– рассказать.

Обстроил– устроил.

Обуй– имя сущ. м. р. – обувь.

Обутки, обуточки– род кожаной обуви; коты.

Объедь– 1) ядовитые растения, которыми объедается скот; 2) то, что остается от корма, не съедается. «Объеди много в тамошних сенах».

Огневаться– разгневаться, рассердиться.

Огневщик– лесной сторож, которого брали на сезон летних пожаров (по стаянии снегов до свежего травостоя, иногда до осенних дождей).

Ограда– двор (слово «двор» употреблялось лишь в значении семьи, тягловой и оброчной группы, но никогда в смысле загороженного при доме места).

Одинова– один раз.

Одно свое– повторяет сказанное, стоит на своем.

Оклематься– прийти в сознание, начать поправляться.

Околтать– обтесать камень, придать ему основную форму.

Омельян Иванович– Пугачев Емельян Иванович.

Омег, или вех– ядовитое растение Cicuta virosa.

Омман– обман.

Оружье– ружье. «Как из оружья стрелено» – прямо.