Текст книги "Рыбацкая философия (СИ)"

Автор книги: Павел Цуриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Небольшой теплоходик показался из-за поворота осенней мелеющей реки, весь в огнях, гирляндах, громкая музыка, кто-то кого-то поздравляет, шум и гам одним словом. Когда пароходик подошёл поближе и слова поздравляющего были слышны отчётливей, один из трёх рыбаков, по пояс стоящих в резиновых штанах – забродниках сказал товарищам.

  – Внимательно слушайте, что он говорит, слова запоминайте, это важно.

  – Да что там может быть важного?– спросил другой,– обычный корпоратив, стандартные поздравления, ничего нового, наняли бухлоход под закрытие навигации и куражатся.

  – Вот и именно,– добавил третий,– плавающий дурдом.

  – Полностью согласен с вами, коллеги,– первому говорившему пришлось повысить голос из за шума и гама, царившего на проходившем мимо судне,– но запомните эти стандартные выражения, на берег выйдем – расскажу что к чему.

  Тем временем на теплоходике грянул шквал аплодисментов, кто-то истошно выл в микрофон. Через несколько минут крики, вой, музыка и аплодисменты слышались уже издалека, а потом и вовсе стихли, бухлоход ушёл вниз по течению.

  Наступила тишина, солнце закатилось и по берегу тут и там начали вспыхивать фонарики, кто-то разводил костры, и редко кто говорил громче, чем вполголоса. Река любит тишину.

  Ближе к полуночи эти рыбаки тоже вышли на берег, немного уставшие, чуть-чуть замёрзшие, но довольные своим уловом. Дрова они приготовили с вечера, теперь просто разложили костёр и уже без резиновой амуниции сидели и грелись. Тот, кто обратил внимание своих коллег, они называли его Андрюхой, налил из термоса чай и смотрел в темноту, двое других – Колян и Гендос, приложились для согрева к пол-литровой ёмкости с прозрачной жидкостью.

  – Ну что там не так с бухлоходом,– спросил Гендос, по организму которого распространялось тепло от только что принятого,– вот сейчас я их начал понимать. Согреваюсь.

  – Да – да, Андрюха, что там надо было запомнить,– добавил Колян.

  – Самые часто повторяющиеся слова.

  – Да что гадать-то? Поздравления какие-то, это же самый обычный корпоратив,– оживился Гендос,– я на реке всё лето каждые выходные почти. И днями и ночами здесь. Можете поверить моему опыту – Дни рождения выглядят иначе. Выпускные это только в начале лета, но там всё спокойнее происходит, экскурсии для пионеров – это вообще тоска, тётка какая-нибудь гундосит. Про мосты, год основания, начало строительства. Это точно был корпоратив. Колян, наливай.

  Колян налил, Андрюхе они не наливали, потому что он не пил и ему ещё нужно было вести машину, на которой он их привёз. Выше на берегу стояла чёрная «обкомовская» Волга. Довольно пожилой аппарат, но в идеальном состоянии. Никто не мог уговорить его поменять Волгу на что-то другое, она ему просто нравилась и никогда не подводила. И в ней всегда был термос с горячим чаем.

  – А как ты понял, всё-таки, что это именно корпоратив?– Андрюха, отхлебнув чай из кружки, задал вопрос.

  – Вот он умеет доставать,– Гендос повернулся к Коляну,– а прикинь, если бы он сейчас пил не чай, а Колян? Это же катастрофа была бы. И что тут непонятного, про успехи пару слов скажут, воют, как дебилы, и потом хлопают.

  – Это ты ещё не слышал как на мотодроме зимой спонсоров расхваливают, я даже перестал на спидвей ходить из-за этого, – Колян продолжил разговор,– Как-то пришёл туда, зима, февраль месяц, ветрище, холодина и полные трибуны народа. Какой-то то ли финал был, то ли полуфинал, но интересно. И вот какая-то благодарная тварь добралась до микрофона и начала хвалить спонсоров. А голос у неё до того противный, аж жуть. Я бы с такой жить не смог.

  – С такой глоткой что-ли,– спросил Гендос.

  – Сам ты глотка,– заржал Колян,– этож баба была, говорю, тварь какая-то благодарная до микрофона добралась, с противным голосом.

  – Ну противная и противная, таких много,– Гендос искренне не понимал, в чём подвох,– Поздравила или что там, поблагодарила и свалила, делов то.

  – Вот, Гендос, не было там тебя, не слышал ты этой твари,– Колян упорно не соглашался с товарищем,– во первых, она гундосила каждый раз, когда машина между заездами чистила лёд. Во-вторых, команд много, финал или полуфинал, не помню, заездов много, микрофон, видать, на всю громкость. И в третьих, эта падлюка постоянно повторяла одно и то же. Холодина на улице, понимаешь, мороз, дубак, а тут эта тварь воет. Я не хожу с тех пор туда, принципиально.

  – Ты наливай лучше, принципиальный,– Гендос заржал, как конь, на весь берег.

  – Сам ты принципиальный, она, эта тварь визгливая, отняла у меня праздник,– Колян расчувствовался – это был единственный вид спорта, за которым я следил. Мне вот Олимпиады с Чемпионатами не интересны, во время них чёрт пойми что происходит. А это Спидвей, понимаешь? Спидвеюшка. Это праздник, Гендос. Нет, ты меня не понимаешь. И никто меня не понимает.

  Колян, когда был помоложе, гонял на мотоциклах. Не просто катался, а именно гонял, с душой, с упоением, Никогда не состоял ни в каких группировках, не был байкером, так они стали называть себя позже. Он всегда гонял один, не важно в какую погоду и на какие расстояния. Свой видавший виды «Иж-Юпитер» он выкатывал из гаража весной, а ставил обратно лишь осенью, когда по ночам замерзали лужи и становилось опасно. Спидвей был его зимней отдушиной долгие годы. Потом, когда сначала появились японские мотоциклы, на фоне которых его «Иж» стал выглядеть бледно, и потом китайские, которых было очень много, но толка от них было мало, мотоцикл свой он продал в деревню. А, может быть, просто повзрослел. Но на спидвей ходил, как на работу – старался не пропустить ни одного соревнования.

  – А тут эта тварь, Гендос,– продолжал Колян,– Спонсоры, видите ли. Проплатили, мать их. Спидвей – это не спонсоры, это сила духа, это летишь на мотоцикле наперекор зиме, снегу, льду, морозу, понимаешь? На мотоцикле, резина шипованная, и шипы там, знаешь какие? Если под такие попадёшь – разорвёт в лохмотья. Это праздник, Гендос, понимаешь? Посмотришь на них сам как будто покатался, как будто обновился изнутри. А она спонсоров рекламирует, мразь. С тех пор и не хожу, лет семь уже. Противно.

  – Да ладно ты серчать-то,– Гендос забеспокоился,– наливай лучше, а то расчувствовался, смотрю. Андрюха тем временем пил чай и молча слушал разговор. Колян с Гендосом снова, как говорит Гендос «усугубили».

  – А я вот никогда на спидвей не ходил, – сказал Гендос, Так, разок – другой сходил, посмотрел – красиво, не спорю, зрелищно. Я рыбалку люблю. Вот это по мне. Зимой езжу – никакой мороз нипочём, находишься за целый день, набуришься. Поймал – не поймал, не важно. Приходишь как помолодевший. Зимнюю рыбалку ничем не испортишь. И летом постоянно на реке. Но летнюю рыбалку испортить можно легко. Сидишь на берегу – тишина и покой, наблюдаешь. Смотришь всплески – это белая рыба мошек ловит, а если выпрыгивает мелкая рыба и сбежать пытается – хищник её гоняет. И примет уйма, смотришь чайки кружат и из воды хватают всякую мелочь, это окунь охотится стаей, а чайки у него воруют рыбёшку с воздуха.

  – А то мы не знаем,– Колян не вытерпел, он и сам всё прекрасно знал,– ты лучше скажи, как тебе её испортить можно.

  – А то вы не знаете, ага, тайна великая,– возмутился Гендос,– это сейчас уже прохладно, народа на берегу мало, самые стойкие только ездят, типа нас, а летом здесь бывает как на автобарахолке, всё машинами заставлено. От города недалеко, вот и едут сюда все, кому не лень. Музыку свою козлячью врубят и сидят, шашлыки жарят. А в десяти метрах от них такая же шайка, и тоже с козлячьей музыкой, а дальше третья, и тоже на всю громкость, и им по барабану, и друг на друга и на остальных окружающих.

  – Ой, а то мы не знаем,– засмеялся Колян,– тайну открыл великую.

  – Да успокойся ты, я сейчас самое паскудное отравление рыбалки расскажу,– прервал друга Гендос,– Но сначала наливай.

  Андрюха, всё время смотревший на реку, повернулся к костру. Колян с Гендосом «усугубили» остатки и начали поглядывать на него, потому что знали, что это не последняя и нужно идти в машину. И у кого были ключи от машины, на того и поглядывали.

  – Ну рассказывай давай, Гендосище, раз заинтриговал,– Коляну было интересно,– потом в машину сходим.

  – Самое паскудное отравление рыбалки случилось у меня в прошлом году ближе к осени. Ниже по течению есть остров и к нему через день причаливает теплоход. В пятницу вечером и потом в воскресенье, но в обед. Но в пятницу он идёт вниз, а в воскресенье откуда-то снизу возвращается. Ну, значит, собрался я, рюкзак, палатка, ночи тёплые, дождей не обещают, соли взял с собой, думаю рыбу посолю, чтоб не портилась, когда поймаю. Даже ведро специально взял под рыбу. Приехал на остров, расположился, закидушки поставил, костерок развёл, не я один такой был, там много таких отмороженных было. Точно не считал, но место хорошее, популярное. Ночь, тишина, то там, слышишь, колокольчик звенит, то там. То сам кого-нибудь выловишь. И так всю ночь.

  – Да ладно ты, знаем те места,– не выдержал Колян,– кто там тебе жизнь портил?

  – Успешные продажники.

  – Стоп!– заорал Андрюха,– вот оно! Вот оно самое!

  – Ты что?– Гендос вздрогнул и вытаращился на него,– Ты что, ополоумел что ли?

  – Нет, Гена, нет, сиди спокойно, ничего не говори, молчи, я сейчас,– Андрей убежал к машине.

  – Он того что-ли? – Колян, глядя на Гендоса покрутил пальцем у виска.

  – Похоже на то, но убежал в правильном направлении, знает толк.

  Минут пять просидели молча, подкинули в костёр дровишек, тут и Андрюха вернулся с сумкой, в которой была не только еда. Коляну подсказывать не пришлось, он вынул из сумки самый основной продукт и продолжил розлив.

  – Гена, дорогой ты наш человек,– глядя на Гену попросил Андрей, – давай, продолжай, пожалуйста, но в подробностях. Кто тебе рыбалку испортил?

  Гена закусил огурцом и продолжил с того самого места, на котором был прерван.

  – Успешные продажники, говорю, испортили.

  – А повтори ещё раз, а?– снова попросил Андрей,– Ну пожалуйста?

  – Ты что, совсем уже чокнулся?– Гена посмотрел на него с удивлением и непониманием,– говорю же, успешные продажники.

  – Во даёте,– Колян балдел, глядя на товарищей,– Дальше то что было.

  – А вот что, утром зорьку отсидели, отловились нормально так, покемарил я значит, часа три, не больше, и тут слышу, бухлоход причаливает. Примерно такой же, как вечером проходил, а может тот же самый.

  И на нём народа – тьма, не считал, но много. На берег высыпали, разбрелись сначала, кто куда, ходят, высматривают, кто что делает, рыбалкой интересовались мало, видимо не понимают в ней ничего. А потом вытащили огромные колонки на берег, микрофон наладили. Музыку сначала свою козлячью включили на всю громкость, бухают тут же, ни мешков с собой под мусор, ничего такого. Кругом бумаги какие-то, обёртки, бутылки, пьянючие бродят, мужики, бабы. Хорошо детей с собой не взяли. А после обеда самое весёлое началось – начали флажками друг друга награждать, то один в микрофон орёт про другого, что это успешный продажник. То другой ещё про кого-то, и тоже успешный продажник. То кого-то найти не могут, хором орут. Потом из кустов тело успешного продажника вынут, всё в песке и блевотине и к микрофону тащат, а оно, это тело, даже мычать не может, весь в успехе, видать.

  Колян с Андрюхой ржали, как сумасшедшие.

  – А дальше то что было? – спросил Андрюха.

  – Да ничего, до вечера они там фестивалили. Потом фейерверки начали запускать, но живых уже мало среди них было. Кто в обед сломался – выспались на солнце, но с больными головами шарились, невыспавшихся продажников к трапу стаскивали, кто сам приполз, жуть, в общем.

  – А что за контора-то это была?– поинтересовался Андрюха

  – Какой-то сетевой маркетинг. Успешные продажники, терпеть их с тех пор не могу,– продолжил Гендос,– наливай, Николай.

  После процедур, начало которым в очередной раз положил Колян, Гена продолжил.

  – В общем, бесполезные по своей сути существа, бегают по городу, припарки с присыпками продают, но бухать горазды. Кочегары, наверное, так не бухают, как эти. Всю субботу нам испортили, весь выходной насмарку. Ни тишины, ни покоя. Рёв, грохот и эти зомби друг друга зомбируют и расхваливают, не хуже тех спонсоров с мотодрома. Так что, Колян, я тебя в чём-то понимаю. После их отъезда сразу тихо стало, но на острове, как Мамай прошёл, как после побоища, бардак и свинарник. Хорошо хоть никто не утонул. Одного, правда, они забыли, не нашли в кустах. Он к моему костру ночью сам пришёл, весь в песке, глаза дикие, думал, что в лесу заблудился.

  – Ой не смеши меня, Гендос, не надо,– Колян катался по песку от смеха. Андрюха от него не отставал.

  – А что не смеши? Он за мной так и увязался, теплоход дождался, а что ему ещё делать-то оставалось? Ни денег, ни телефона, в одних трусах. Я его Пятницей звал, пока теплоход дожидались. За билет заплатил, он в моём дождевике босиком с Речного вокзала пешком пошёл домой. Живёт рядом.

  – А дальше что было?– Колян не унимался с расспросами.

  – Да что, что... На работу его в понедельник устроил, слесарем у нас работает. Так Пятницей его и зовут. Но я никому не рассказываю почему именно, говорю просто на острове познакомились, на рыбалке.

  Он после того мероприятия почему-то начал понимать бесполезность присыпок с припарками, сейчас болгаркой орудует, как на скрипке играет – виртуоз.

  – Ой, Гендос, не верю тебе, ой не верю, брешешь же, как сивый мерин,– Колян промямлил сквозь слёзы.

  – Не веришь – не надо, он пацан нормальный, зачем я трепаться буду, и так терпел больше года, никому не рассказывал. В следующий раз с собой на рыбалку возьму, если Андрюха не против будет.

  – Это запросто, для Пятницы место всегда найдётся,– пообещал Андрюха,– а теперь я вам расскажу про успешных продажников.

  – Давай, давно ждём,– успокаиваясь от смеха сказал Колян.

  – Да ты не жди, Николай, наливай,– вставил Гендос.

  – Ну так вот, само по себе понятие «успешный» или «успешность» это миф, его не существует,– начал Андрюха,– это обычная подмена понятий.

  – Как это?– заинтересовался Колян.

  – А вот так, если собрать все эти слова и сам по себе «успех» это удачное слово для зомбификации продажников и других дармоедов. Они происходят от слова успеть, то есть во время что-то сделать, успел продать – продал, как на подножку последнего вагона запрыгнуть. Не говорят же успешный сварщик.

  – Нуда, в принципе,– согласился Гендос, – он или сварщик или электроды подавать и катать баллоны, там уметь надо, не до успехов.

  – В том то и дело, и токарей нет успешных, у тебя или руки из правильного места растут, или из задницы. Считать умеешь, реакция нормальная, железяки свои знаешь – почёт и уважение. А умелый сварщик потом это качественно приваривает, а вот потом уже это попадает в руки к успешному продажнику, дорожает в несколько раз и продаётся. И в этом суть этих понятий, в паразитизме. Те, Гена, продажники, которые твой выходной испортили – одни из самых ничтожных. Они скорее всего припарки с присыпками за копейки где-то покупают, уже в красивых баночках, а потом друг друга убеждают в их пользе, иначе их никто не купит.

  – Да так и есть, Пятница говорил про это, там кроме мела ничего и нет толком,– подтвердил Гендос, – мел, эмульгатор и отдушки для запаха. Фуфло, в общем. А ты что ржёшь опять, Колян?

  – Да слова смешные, эмульгатор и отдушка,– Колян действительно ржал,– я теперь всё фуфло буду отдушками называть, а самое бестолковое эмульгатором.

  И Колян ещё сильнее закатился от смеха.

  – И что получается, Андрюха, они там сами себя зомбируют, что бы верить в мел и фуфло?– Гендос немного даже протрезвел.

  – Именно. Не будут верить и сами себя зомбировать – никто ничего у них не купит, а им придётся, как твоему Пятнице, идти работать физически, руками что-то делать, мозгами шевелить. Не об успешности друг другу что-то рассказывать и доказывать, а из чего-то, не важно цемент это, железо, нитки, тряпки, пластмасса, резина, глина, да что угодно, делать что-то действительно полезное. На сказке об успешности, на самообмане и обмане окружающих это и держится. Надо же как-то свою бесполезность оправдывать. Вот и оправдывают.

  – А как быть, если ты никого не обманываешь, а тебе просто везёт?– вмешался посерьёзневший Колян.

  – А это, Коля, называется простым словом «фарт», или везение. Сам же сказал, что если никого не обманываешь,– продолжил Андрей,– он на других принципах основан. Делаешь своё дело честно, никому не вредишь и ни на чьём горбу не едешь – будет тебе фарт и везение. Понимаешь, само слово «везение», звучит даже по другому, у него и смысл другой. Ему везёт, говорят. Правильно, именно везёт и именно ему, это процесс такой, он не на самообмане организован. Это результат подготовки, умения, может быть даже чистоты помыслов и отсутствие сомнений в результатах. Это и есть везение. Фарт, в общем.

  – А и то верно,– Колян согласился,– лет десять назад был в команде по спидвею гонщик один, фамилию не помню, редкая какая-то. Вот он фартовый был. Садится на чужой мотоцикл, а это очень важно, на своём гонять, он твой, каждый болтик в нём твой. Не знаю, как объяснить, нутром понимаю, на словах не скажу. В общем и примета такая есть – нельзя на чужом ездить. А он садится и выигрывает. На любом. Хоть на чужом, хоть на резервном. Фартовый был. Всегда побеждал.

  – А почему был,– спросил Гендос.

  – Уехал в другую команду, на сладкие шанежки повёлся, денег пообещали и квартиру.

  – И что дальше было? – опять вмешался Гендос.

  – Да ничего, фарт его куда-то исчез, кончился. Первый сезон вроде нормально откатался, потом всё хуже и хуже, то вылетит с трассы, то перевернётся, то просто положит на всё и не явится. Из команды выгнали, с квартирой не получилось – условия не выполнил там какие-то, говорят домой вернулся, слесарем где-то работает, моторы вроде ремонтирует,– с тоской в голосе закончил Колян.

  – Вот он и результат,– добавил Гендос, – не себя продал, а своё везение разменял. Грустная история какая-то. Наливай.

  – А хотите, про удачу вам расскажу?– спросил Андрюха.

  – Нет, давай в следующий раз, я как раз Пятницу с собой возьму,– сказал Гендос,– его, кстати, Василием зовут. Давно на рыбалку просится. Я и забродники ему старые свои подарю, подклею только, крючком штанину проткнул по нечаянности. Темно было.

  Они просидели до самого утра, разговаривали о разных паразитах и о том, как кто кого уговаривает, об убеждениях и настоящей пользе. Вспомнили много историй на каждую тему, и все истории разные. У каждого нашлось не по одному примеру, как человек продаёт свои качества, наступая на горло собственной совести.