Текст книги "На "Дейчланде" через Атлантический океан"

Автор книги: Пауль Кёниг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Вскоре они загудели как надо, и "Дейчланд" свободно всплыла на поверхность воды. Мы пробыли внизу полтора часа.

Капитан Хинш, у которого при виде нас отлегло от сердца, подошел со своим "Тимминс’ом" и стал у борта. Он был в смертельном беспокойстве за нас из-за нашего столь долгого отсутствия. По всей вероятности, мы попали в глубокую яму с водоворотом и "крутящимся песком", где мы уходили все глубже в песок и ил.

Немного погодя я поставил "Тимминс’а" на расстоянии 2-х миль от нас для наблюдения за нашим очередным, весьма важным, пробным погружением. Дело в том, что мы хотели всплыть без движения вперед, так чтобы перископ показался над водой. Маневр этот требует большой точности. Гораздо легче всплывать во время движения, с помощью перекладывания горизонтального руля, применяя динамическую силу, но при этом перископ оставляет за собой пенящийся след, привлекавший внимание.

Поэтому мы хотели сделать опыт и всплыть с довольно большой глубины, сохраняя по возможности равновесие, опоражнивая и наполняя поочередно цистерны, принять такое положение, при котором лишь перископ появляется вертикально над водой.

Опыт удался. Мы высунули наше "щупальце" – перископ, и "Тимминс", который знал, где мы приблизительно находимся, не заметил нас, пока не показалась из воды сама рубка.

Таким образом я удостоверился, что мы подготовлены ко всем возможным случайностям и можем решиться на прорыв без риска быть замеченными. Мы спокойно пошли вперед и установили свой курс с таким расчетом, чтобы по наступлении темноты очутиться между обоими мысами.

«Дейчланд» минует английский патруль

Настала ночь, мы вошли в опасную полосу. Впереди тихо и спокойно светил постоянный свет маяка Henry, между тем как слева Charles появлялся в ночном мраке с промежутками, подобно молнии. Взяв эти пелинги, мы смело шли вперед.

Вдруг справа появились два прожектора. Проклятые лучи, быстро нащупывая темные волны, наконец ослепили и нас. Нырнуть было уже поздно; предательский луч поймал "Дейчланд" и не выпускал ее. Вслед затем мы увидели, как лучи, удостоверившись в том, кто мы такие, дважды были направлены вертикально вверх и затем исчезли. Свыкнувшись опять с темнотой, мы увидели справа два черных рыболовных судна.

– Проклятые негодяи, – проворчал Краполь, – они выдали нас.

К сожалению, он был прав. С берега в высь поднялась светящаяся ракета, очевидно, служившая сигналом ожидавшим невдалеке, английским крейсерам.

"Ну вот и настала решающая минута", – подумал я и отдал приказание:

– Готовься к погружению! Глубина 18 метров.

Одновременно мы взяли курс на юг. Спустя полчаса мы всплыли, чтобы еще раз и точнее сориентироваться. Едва я успел оглядеться, как тут же отдал приказание к немедленному погружению, во избежание угрожавшей нам опасности. Американский бронированный крейсер, неся охранную службу, шел быстрым ходом на 200-метровом расстоянии от нас.

По-видимому, крейсер заметил сигнал ракетой и шел для охраны морской границы. Судя по утверждениям газет, его якобы командировали в Чизапикский залив для совместных упражнений с гидроаэропланами, но я скорее склонен думать, что он был послан сюда для охраны границы при нашем выходе.

Между тем мы быстро погрузились и всплыли только тогда, когда затих шум винтов американца. Мы знали, что наступает самый опасный момент всего нашего плавания, и приготовились для прорыва. Нам было заранее известно, что рыболовные суда выставили для нашей поимки сети непосредственно за трехмильной полосой. Видимо, это были сети с минами или с плавучими буйками, которые мы бы потянули за собой, выдав тем самым себя.

Но все шло гладко. Пока английские крейсера– ходили взад и вперед, играя своими прожекторами во всех направлених, они не подозревали, что близко от них некий перископ прорезывал линию поверхности воды и что непосредственно под этим перископом находилась "Дейчланд". После нескольких часов неслыханного напряжения я дал приказание: "Всплывать".

Мы прошли охранную цепь. Балластные цистерны продуты и наполнены воздухом. Мы над водой, моторы Дизеля снова работают. Быстрым ходом лодка идет вперед, на простор океана, между тем как на северо-западе английские крейсера ищут нас, выбрасывая из своих прожекторов целые снопы лучей, бесполезно скользящих над водой по всем направлениям.

Домой

Никогда еще «Дейчланд» не рассекала волны таким ходом, как ранним утром 3-го августа. Два пенящихся буруна катились за ней неотступно. Машины работали прекрасно, сгорание функционировало идеально, и в трубах, выводящих отработанные газы, не показывалось ни малейшего облачка. Даже Кислинг сиял от удовольствия.

Когда взошло солнце, берег уже давно исчез в сером тумане. Нигде никакого судна. Мы идем в надводном положении и предоставляем машинам работать на полный ход.

Сколько мы обязаны этим машинам! После долгого и тяжелого перехода в Балтимору они были в полной исправности; и мы могли тотчас же выйти обратно, без малейшей починки, несмотря на то, что они работали при таких необычных обстоятельствах, как невероятная жара Гольфстрима, давшая такое испытание, какое конструкторы лодки никоим образом не могли принять в расчет. Можно смело утверждать, что никогда еще не было случая испытать работу моторов Дизеля при температуре в 53° С. То обстоятельство, что наши моторы при этом ни разу не дали отказа и в них не было каких-либо неисправностей, может служить красноречивым доказательством того,как превосходно выполнили свою работу конструкторы и верфь.

Таким образом мы шли, и вскоре нас окружила душная и влажная атмосфера Гольфстрима, со всеми его неприятностями: воздухом, насыщенным электричеством, сильным волнением, закрытыми люками и жарой внутри лодки.

Однако все тяготы переносились стойко. "Опасный район" был позади, мы шли домой. Когда приближались к границе Гольфстрима, уменьшилось и волнение. На следующий день к вечеру мы могли даже на палубе открыть люки. Но едва мы успели обрадоваться проникшему внутрь, свежему воздуху, благодаря которому пребывание там сделалось более сносным, как пришлось отдать приказание: "Люки закрыть! К погружению".

На горизонте показался какой-то пароход, быстро приближавшийся и державший курс прямо на нас так, что избежать встречи с ним в надводном положении мы не могли.

Через час мы всплыли, когда уже наступила ночь, и нам пришлось стать свидетелями фантастического чуда природы, необычайно грандиозной иллюминации.

Во время нашего погружения море было совершенно темное, но когда мы всплыли, то очутились в море огня. Вода сияла так ярко, что ничего подобного я никогда раньше не видел. Еще под водой, приблизительно в 4 метрах от поверхности, казалось, что мы находимся в ярком огненном составе. Перед самым появлением рубки над водой я взглянул назад, вся лодка казалась темной массой, скользящей в пылающей стихии. За винтами тянулся огненный водоворот, и все движения вызывали сильное фосфорическое сияние с целыми каскадами искр и огненных лучей. Воздух освежался ветерком, разбрасывавшим взбудораженную воду светящимися брызгами и целым дождем искр над палубой. Куда ни посмотришь, всюду сияние встревоженных волн, в которых наша лодка оставляла огненный след.

Все свободные от вахты вышли на палубу и, не отрываясь, смотрели на это сказочное зрелище.

– Оно похоже на огонь, а трубка все-таки гаснет,-проговорил боцман Хумке, после того, как волна заставила его в третий раз набить и зажечь трубку и в конце концов спрятать ее в карман. Через полчаса вахтенный и дозорный остались в рубке одни.

По выходе из Гольфстрима несколько дней дул сильный NW и волнение было солидное, пока однажды не настал чудесный вечер. Первый штурман Краполь стоял в рубке на вахте вместе с боцманом Хумке. Беспрерывно следили они за горизонтом/ где темнеющее небо как бы сливалось с морем.

– Впереди свет, – неожиданно проговорил Хумке.

– Эту звезду я уже давно вижу, – отвечает Краполь, опуская бинокль.

– Не знаю, но вряд ли это звезда, господин Краполь.

Оба докладывают об этом мне. Я поднимаюсь в рубку, беру бинокль и говорю:

– Хумке, на этот раз вы ошиблись.

Дело в том, что этот слабый свет, стоявший так высоко над горизонтом, не мог быть стеньговым фонарем парохода, в особенности на том расстояпии, на котором мы его видели.

Но боцман упрямился.

– Господин капитан, это не звезда!

Я протянул ему бинокль, но он сейчас же отставил его со словами:

– Разве можно этим что-либо увидеть?

Сощурив глаза, он снова зорко посмотрел и уверенно проговорил:

– И все– таки это свет, а не звезда.

Мы снова взялись за бинокли и в конце концов действительно увидели красный огонек, появившийся рядом с белым. Это был пароход, шедший навстречу нам.

Вначале я принял его за небольшой пароход, основываясь на том, что левый красный фонарь казался незначительно ниже белого света. Но немного погодя стало уже видно, как красный огонь отделялся от белого и как быстро увеличивалось между ними расстояние. Пароход приближался к нам быстрым ходом.

Раздумывая над этим и мысленно видя перед собой быстроходный миноносец, я заметил на сравнительно большом расстоянии от первых двух огней белый движущийся свет, имевший вид слабо освещенной волны. Надо полагать, что этот последний находился в зависимости от первых двух, так как приближались они все одинаково быстро. Действительно, прошло немного времени и в бинокль можно было различить исполинский контур, большого океанского парохода с его мощной надстройкой. Белый свет оказался освещенной волной за кормой, причем благодаря громадным размерам парохода, он был виден лишь на большом расстоянии от самого судна.

Мы напрягали зрение еще несколько секунд, разглядев при этом 4 высоких трубы. Я понял, что перед нами пароход компании Кунард, мчавшийся с потушенными огнями и имея зажженными лишь стеньговые и ходовые фонари.

Как призрак неслось это громадное черное судно среди мрака ночи. Не надо быть романтиком, чтобы невольно не подумать о встрече с "Летучим голландцем". Хумке выразил свое впечатление словами:.

– Ну и молодчина же.

Следуя полным ходом и переложив руль вправо, мы уступаем дорогу этому гордому великану. Весь свободный от вахты экипаж вышел полюбоваться этим зрелищем.

Несмотря на самое тщательное наблюдение, в последующие дни ничего не попадалось в наше поле зрения. Благодаря прекрасной погоде наше возвращение домой походило на спокойный рейс торгового судна, нежели переход в ту сторону.

Теперь мы могли в полной мере оценить устройство всей лодки и насладиться нашей уютной кают-компанией. Отдыхая где-нибудь на морском дне, в то время как свежий ветер завывал над нами, мы сидели, слушая граммофон, за бутылкой прекрасного калифорнийского красного вина, принесенного нашим чудесным, неизменно серьезным вестовым Стукке, и воображали себя капитаном Немо, который на своем "Наутилусе'' опускается на дно и ни во что не ставит все, что называется властью моря.

Тут я должен признаться, что только во время возвращения из Америки я заполнил довольно значительный пробел в моем образовании. Дело в том, что до тех пор я никогда не читал роман Жюль Верна "Вокруг света под водой" и познакомился с этим произведением только теперь, благодаря одному приятелю, который прислал мне эту книгу. Я прочел ее с большим интересом.

Уже немного остается рассказать о нашем возвращении домой. Мы шли спокойно и мирно, изредка на большом расстоянии сворачивали в сторону от встречных пароходов. Погода большей частью стояла хорошая, волнения не было, и только однажды появлялся туман.

Как-то после обеда, сидя у себя в каюте и работая за письменным столом, я вдруг услышал в центральном посту повторные показания рулевого "право двадцать" и сейчас же "лево двадцать". Не ожидая доклада от вахтенного штурмана, я немедленно поднялся наверх.

Странный вид открылся моим глазам. Море вокруг было покрыто плавающими темными бочками из-под керосина, между которыми мы и маневрировали. В первую минуту у меня мелькнула мысль, что мы попали на минное заграждение, но характерная форма бочек с острыми краями убедила меня в их безобидности. Во всяком случае мы должны осторожно пробираться между этим скоплением тем более, что пространство настолько велико, что обойти его без потери времени оказалось немыслимо. Количество бочек, виденных нами, мы определили по меньшей мере в тысячу. Таким образом перекладывая руль право – лево – право, мы шли более часа. Попадались также и обломки корабля, дававшие понять, что какой-то пароход потерпел тут аварию или был потоплен.

– Великолепное подготовительное упражнение, – проговорил Краполь, – в той ловкости, с какой мы скоро будем пробираться через английское минное заграждение. Я думаю, мы можем рискнуть возвращаться домой через Английский канал.

Постепенно мы таким образом вошли в район английских охранных судов. Наблюдение удвоилось, все стояли на своих постах. Изредка попадались суда, которых мы избегали, меняя курс или погружаясь. Однажды мы спешно погрузились, чтобы не быть замеченными английским крейсером. После часового подводного плавания мы решили опять всплыть, НО; увидя с 11-метровой глубины в перископ какое-то английское судно, снова нырнули, но уже на 20-метровую глубину. Подобная история повторялась три раза. В обед мы окончательно всплыли, продули балластные цистерны и пошли полным,ходом.

Покровительствуемые погодой, мы быстро приближались к нашей цели, как вдруг около восьми часов вечера, на горизонте показался целый ряд белых огней.

У нас, конечно, появилось опасение, что мы окружены.

Но прекрасные бинокли Цейса сняли с нас тяжесть и рассеяли опасения. Было бы слишком обидно в последнюю минуту, так близко от родных берегов, попасть в ловушку. Сумерки еще не спустились и по силуэтам судов мы увидели, что перед нами безобидные голландские рыболовы.

Возвращение в Германию

Благоприятный попутный ветер сопровождал нас в конце нашего плавания. Еще один раз пришлось сыграть тревогу. Было это утром, около б часов, когда на большом расстоянии показался какой-то объект, имевший вид паруса, хотя довольно странной формы. Сблизившись, мы увидели рубку подводной лодки, сидевшей в воде почти по палубу.

Вместо того чтобы заняться наблюдением за ней, для нас было более, важно как можно скорее выяснить – немецкая это или английская подводная лодка. Но пока мы предпочли сделаться возможно менее заметными и приготовились в последнюю минуту дать "тягу" под воду.

Несколько балластных цистерн уже наполнены, волны набегают на палубу и разбиваются о рубку, которая почти наполовину находится под водой, как вдруг знакомый сигнальный флаг взвивается впереди, и мы убеждаемся, что перед нами наша подводная лодка. В следующую минуту мы отвечаем, и одновременно я приказываю продуть балластные цистерны.

Никогда еще не отдавал я с таким легким сердцем приказание на всплытие и никогда оно не было так быстро исполнено.

– Ура! Первая немецкая подводная лодка на горизонте! – крикнул я в централь.

Там, по изумрудному Северному морю" приближается к нам первый привет родины. Полным ходом шли мы вперед. Все люди на палубе, и спустя несколько минут обе лодки сблизились на расстояние человеческого голоса. Первое раскатистое ура пришло к нам, за которым последовал такой же мощный ответ.

После обмена приветствиями и новостями наши пути разошлись, мы направились домой, они на поле брани.

День кончился и вновь настала ночь. Мы, как тень, шли с потушенными огнями.

Когда же на следующий день над горизонтом взошло солнце, то вдали показался характерный силуэт, пробивавшийся красноватым блеском сквозь туманную завесу. Перед нами стоял оплот Северного моря – остров-крепость Гельголанд.

Вскоре вокруг нас закипела другая жизнь. Миноносцы, охранные суда приближались, выпуская клубы дыма, взвивались сигнальные флаги, и железное кольцо немецкого флота сомкнулось вокруг маленькой "Дейчланд". Под его защитой мы направились мимо Гельголанда, к устью реки Везер.

Мы приближались к знакомому фарватеру, но прежде чем перед нами появился плоский берег родины, мы стали свидетелями удивительного зрелища.

Два гидроаэроплана с шумом поднялись над берегом, с бешеной скоростью пролетели вперед и, подобно двум исполинским птицам, опустились на слегка волнующееся море. Окруженные брызжущими каскадами, приблизились они к "Дейчланд" на расстоянии нескольких метров, сделали быстрый поворот, промчались мимо, нас, опять вернулись и буквально перепрыгивали через нас, чуть не задевая рубку, под громкие крики ура.

Самый юный вид вооружения немецкого флота устроил нам такой прием, и у меня появилось сравнение со встречей в Америке.

Вряд ли может быть оказан более сердечный и восторженный прием, чем тот, который выпал на нашу долю в Балтиморе. Народ свободы радовался смелому подвигу и выказывал свою симпатию нашему предприятию, до тех пор неслыханному, требовавшему для его выполнения настоящих людей.

Но здесь мы не были только дерзкие авантюристы, которых сопровождало счастье, здесь нас принимал наш родной народ как мирных соратников в нашей великой борьбе и здесь у нас явилась вера в его мощь на море, под водой и в воздухе.

В этом заключался для меня смысл и значение великолепного приема, и это я чувствовал, когда сторожевое судно конвоировало нас к устью Везера, где мы у маяка Хоэнвег снова опустили якорь.

’’Дейчланд" на родине

У Гельголанда флот встретил нас и проводил к устью Везера. На Везере и в Бремене нас встречала уже вся Германия.

28-го августа 1916 г. "Дейчланд" бросила якорь в устье Везера. Телеграф передал по всей стране желанную весть, возбудившую безграничный восторг.

У Гельголанда весь германский флот встречал нас

С изумлением и приятным чувством гордости мы видели, каким праздником стало прибытие «Дейчланд» для всего немецкого народа, приготовившего нам такую встречу. Наш переход вверх по течению Везера превратился в триумфальное шествие. За сотнями тысяч зрителей, находившихся на берегах реки и восторженно встречавших нас, незримо стояли миллионы немцев, одушевленные тем же чувством.

С неудержимой сердечностью проявлялось всюду это чувство по отношению к нам со стороны молодых и старых, от кайзера до простого портового рабочего и мальчишек, которые, визжа от восторга, махали своими флагами, когда "Дейчланд" проходила мимо них.

Дождь лил как из ведра, но ничто не могло помешать общему праздничному настроению, когда мы с украшенными розами мачтами и рубкой шли вверх по течению. В 8 часов утра мы были на рейде в Бремергафене.

Тяжелые тучи низко нависли, и дождь льет ливнем на тысячи людей, которые собрались на молу или встречают нас на пароходах, паромах, баркасах и других судах. Крики ура не смолкают, звуки церковных колоколов смешиваются с ликованием, но над всем выделяется гимн "Deutschland, Deutchland uber alles", как раз справлявший в этот день свой 75-летний юбилей.

Приняв лоцмана, мы продолжаем путь мимо Норденгама, Брокэ, Блюменталя. Флаги приветствуют нас, орудия салютуют, фабрики и пароходы гудят. Минуем Вегезак, где на верфи "Вулкан" приостановлена работа, а рабочие сотнями стоят на набережной. Все население Вегезака собралось на пристани и на берегу. Опять музыка и пение, опять орудийные выстрелы и бурное ликование.

Чем ближе лодка приближается к своей гавани, тем гуще становится толпа.

Около 12-ти мы в Ланксиау, где, по-видимому,. весь Бремен избрал мол своим наблюдательным пунктом. Стоит огромная людская масса, махая шляпами, зонтиками и платками. Неописуемый вид представляет эта необозримая толпа, эти тысячи и тысячи, над которыми стоит непрерывное движение белых платков, рук.

Ровно в 12 часов "Дейчланд" входит в гавань и причаливает к празднично убранной пристани. Вокруг нас стояло несколько подводных лодок, прибывших сюда специально для нашей встречи. Их команды выстроились на палубах, также восторженно приветствуя нас.

После пройденных 8450 морских миль, из которых только 190 приходятся на долю подводного плавания, первая торговая подводная лодка вновь вернулась в свою гавань.

Плавание "Дейчланд" в Америку закончилось.

Вечером этого памятного дня в ратуше в Бремене состоялся обед, устроенный городским сенатом в честь нашего прибытия. Бургомистр директор Боркгаузен, приветствуя гостей, сообщил, что сенат постановил отбить медаль в память этого дня, и предложил затем тост за Океанскую Компанию, за командира и экипаж "Дейчланд".

От имени Компании выступил ее директор господин Ломан с речью в честь фирмы Круппа и верфи "Германия". Из его слов приведу следующее:

"По всей вероятности, вас интересует кое-что о том, каким образом Океанская Компания приобрела "Дейчланд" и ее еще строившихся безымянных сестер. Когда в сентябре 1915 года все поняли, что, несмотря на успехи центральных держав, война продолжится еще долго, стало ясным, что вопрос снабжения Германии каучуком и металлами оказался острым. Ввиду этого я начал конфиденциальные переговоры с акционерной компанией "Везер" в Бремене. Компания выразила готовность составить смету и проект подводной лодки в 1500 тонн. 3-го октября 1914 г. я получил чертежи. Срок постройки был ll-месячный из-за того, что верфь должна была предварительно изготовить моторы.

Почти одновременно, в начале октября, верфь "Германия" в Киле представила главе фирмы Круппа план постройки подводной лодки водоизмещением в 1700 тонн. Верфь "Германия" обязывалась поставить первую лодку спустя шесть месяцев, то есть уже в начале апреля 1916 г. На обеих верфях, независимо друг от друга, были уверены, что замысел этот вполне осуществим.

15-го октября верфь "Германия" начала постройку двух лодок.

В начале апреля 1916 г. "Дейчланд" была готова, и перед отправкой в Америку мы в продолжение двух месяцев производили пробные рейсы".

Приведенные Ломаном объяснения дополнились затем в ответной речи Ценмана, директора верфи "Германия". Он сказал:

Команды прибывших подводных лодок выстроились на палубах, приветствуя нас

"Решение построить подводную лодку для торговых целей далось нам не легко, не потому, что мы опасались каких-либо непреодолимых препятствий при ее постройке, а ввиду того, что наши верфи были до крайности загружены военными заказами. Вначале мы решили построить лодку, приближавшуюся к типу обыкновенной подводной лодки, надеясь этим облегчить себе работу. Но вскоре обнаружилось, что этим путем мы не достигнем достаточной грузоподъемности. Наши конструкторы решили приняться за дело радикально и создать такую подводную лодку, которая с самого начала была задумана как торговое судно. Таким образом, нам удалось получить продуманную конструкцию и с совершенно иной грузоподъемностью.

Вскоре проект с чертежами и вычислениями был готов.

[* Проектирование «Дейчланд» осуществлялось в июне-сентябре 1915 г. Сразу после подготовки технической документации в г. Киле на судостроительной верфи «Дейче Верке» приступили к строительству пяти подводных лодок данного типа. Головную «Дейчланд» строили около четырех месяцев, и 28 марта 1916 г. ее корпус спустили на воду. Лодка имела следующие ТТД:

Наибольшая длина корпуса, м …… 65

Наибольшая ширина, м ……8,9

Наибольший диаметр прочного корпуса, м ……5,8

Средняя осадка с килем, м…… 5,3

Высота корпуса на миделе, м …… 7,1

Количество водонепроницаемых отсекоа 8

Надводное водоизмещение, т…….. 1510

Подводное водоизмещение, т …… 1870

Мощность двигателей надводного хода (2 дизеля), л. с ……800

Мощность двигателей подводного хода (2 электромотора), л. с. … 800

Полная надводная скорость, уз….. 10

Дальность плавания полным надводным ходом, миль ……12 000

Экономический надводный ход, уз…… 5,5

Дальность плавания экономическим надводным ходом, миль … 25 000

Скорость полного подводного хода, уз. ……5,5

Дальность плавания полным подводным ходом, миль ……6

Скорость экономического подводного хода, уз. ……3

Дальность плавания экономическим подводным ходом, миль …… 65

Предельная глубина погружения, м …. 50

Автономность, сутки…… 60

Экипаж, чел……28

Общая грузоподъемность (из них в двух водонепроницаемых отсеках 782), кг……1040

Лодка имела весьма объемные внутренний и внешний корпуса. Это заметно улучшало условия ее обитания: у каждого офицера имелась своя каюта, а у матроса – койка, чего не было ни на одной боевой лодке. Вооружения "Дейчланд'' не имела и по классификации Германского Ллойда являлась транспортным судном.]

Однако мы не решились обратиться со своими предложениями к фирме Круппа, и без того заваленной работой. Но вот представился удобный случай. Наши планы и чертежи произвели на фирму впечатление разорвавшейся бомбы, и она тотчас же приняла их и объявила, что подобная лодка должна быть, безусловно, построена у них и по возможности скорее. Верфь «Германия» выполняла постройку под свою ответственность, для чего необходимо было выполнить некоторые предварительные приготовления и заключить часть контрактов. Для этого в середине октября 1915 года мы впервые встретились с Ломаном, и дело было налажено.

Все шло гладко. Компания, задумавшая построить флот из подводных торговых лодок, нашла свою верфь, а верфь нашла свою компанию. Брачный союз между верфью и компанией был заключен с быстротой, какая возможна только в военное время. "Дейчланд" находится здесь вместе со своим капитаном и командой, которые своим блестящим подвигом, переходом в Америку и обратно, доказали правильность выбранного нами пути.

[** На этом история «Дейчланд» не заканчивается. Чуть более месяца простояла лодка в базе и 11 октября 1916 г. снова ушла в Америку, на этот раз в Нью-Лондон, где 31 октября бросила якорь. Обратный переход проходил в период с 17 ноября по 10 декабря. В Северном море «Дейчланд» встретила подводная лодка U-57, которая и сопровождала ее до Германии.

Окрыленные успехом, в Германии экстренно приступили к строительству еще 6 однотипных с «Дейчланд» транспортных подводных лодок.

Создавая лодки как подводные торговые корабли, их после вступления США в войну против Германии достраивали как подводные крейсера для плавания в районе Америки, Азорских и Канарских островов. Лодкам присвоили номера с U-151 по U-154, U-156 и U-157. Сама же «Дейчланд» после переоборудования и вооружения получила номер U-155. Строившиеся лодки вступили в строй в период с мая 1917 г. по февраль 1918 г. Это были большие корабли длиной 65 м и надводным водоизмещением в 1510 т (подводное составило 1870 т). Их вооружили 2 носовыми торпедными аппаратами (запас торпед 18 шт.!), 2 150-мм и 2 88-мм орудиями.

Летом 1917 г. после объявления неограниченной подводной войны Германия перенесла район действия лодок к берегам Америки, и U-155 под командой капитан-лейтенанта Мейзеля совершила беспрецедентное по своей продолжительности, 105-дневное крейсерство. Она вышла в море 24 мая и вернулась в Германию только 4 сентября. Этот поход оказался, конечно, более опасным, чем оба предыдущих плавания в Америку, ведь подводная война без правил уже бушевала на океанских просторах. Так однажды у берегов Норвегии U-155 чуть было по ошибке не потопила своя же подводная лодка U-19. После этого опасного эпизода U-155, обогнув Шотландию и спустившись к Азорским островам, утром 4 июля обстреляла из своих 150-мм орудий город Сан-Мигель. Всего же за этот поход ей удалось потопить 19 транспортов, используя в основном артиллерию. Пройдя 10 220 миль (из них только 620 в подводном положении), удачливая U-155 – «Дейчланд» побила рекорд продолжительности плавания для подводных лодок.

С 14 января 1918 г. U-155 снова в походе. Курс ее вновь лежал к Азорским островам. Командовал лодкой капитан-лейтенант Экельман. После более чем 110– дневного плавания ей удалось потопить несколько торговых судов общим водоизмещением около 50 000 т и поставить у американского побережья минные заграждения. Чуть позднее в том районе на мине подорвался линейный корабль «Минссота», сумевший все же своим ходом дойти до базы.

В августе 1918 г. U-155 в пятый раз уходит к берегам Америки. Она появилась там в начале сентября и после нескольких дней крейсерства получила радиограмму о капитуляции Германии и всеобщем прекращении боевых действий. Лодка возвращается в Германию.

В конце 1918 г. она совместно с другими 175 уцелевшими немецкими подводными лодками прибыла в Гарвич для сдачи и капитуляции. Так вместе со всем подводным флотом Германии закончила свое существование «Дейчланд» – U-155.]

«Дейчланд» после перевооружения. Лодке присвоен номер U-I55.

Нa рассвете вошли мы в Чизапикскую бухту. Маше плавание постепенно превратилось в триумфальное шествие. Все встречные пароходы, как американские, так и нейтральные, приветствовали нас троекратными свистками и сиренами. Лишь какой-то английский пароход прошел мимо молча, исполненный ненависти, между тем как наш немецкий флаг гордо развевался на мачте. При этом капитан Хинш был настороже со своим буксиром, на случай, если англичанин вздумал бы пошутить и, повернув «нечаянно» руль, протаранить нас.