Текст книги "След Оборотня"

Автор книги: Патрисия Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Что вы такое говорите? – отвечала я. – Я как работала, так и работаю. Пожалуй, даже больше, чем прежде.

– Да, знаю, у вас много работы. Нет даже времени встретиться со мной.

– Я только вчера узнала, что на прошлой неделе вы пытались со мной связаться.

– Неужели вам не передали мою просьбу о встрече? Если это так, значит, у ваших подчиненных хромает дисциплина.

– Дело не в дисциплине, – объяснила я. – Кто-то пользуется электронной почтой от моего имени. Очевидно, получил доступ к файлу с паролями.

– Да-а, вот вам и система безопасности.

– Синклер, система безопасности тут ни при чем. Кто-то из сотрудников пытается навлечь на меня неприятности, возможно, даже добивается моего увольнения. Ваш секретарь по электронной почте сообщил моему, что вы хотите встретиться со мной. Мой секретарь таким же образом передал вашу просьбу мне, и я будто бы ответила, что очень занята.

Доктор Вагнер, судя по выражению его лица, был сбит с толку и не знал, верить ли моему заявлению.

– Это еще не все, – продолжала я. – Моя секретарша получила якобы от меня указание направлять адресованные мне звонки моему заместителю. Ну а самое отвратительное – это консультации в Интернете.

– Да, слышал, – мрачно подтвердил Вагнер. – То есть вы утверждаете, что «Уважаемая доктор Кей» и человек, посылающий от вашего имени электронные письма, – это одно и то же лицо?

– Мне кажется, здесь не обошлось без моего помощника по моргу.

– Почему вы так решили?

– Он странно ведет себя, постоянно куда-то исчезает, настроен враждебно и так далее. У меня к нему много претензий. Как только я докажу его причастность, сразу приму соответствующие меры.

Доктор Вагнер поднялся из-за стола и пересел в кресло возле дивана, ближе ко мне.

– Я много лет вас знаю, Кей, – мягко заговорил он. – И мне хорошо известна ваша репутация. Но вы пережили тяжелую трагедию, причем не так давно.

– Вы разговариваете со мной, как психиатр, Синклер.

– Вы ведь не машина.

– Но и не сумасшедшая. Я ничего не выдумываю. Кто-то действительно плетет интриги. Возможно, я и впрямь теперь менее уравновешенна, чем раньше, но это не имеет никакого отношения к тому, что я вам рассказала.

– Откуда такая уверенность, Кей? Большинство людей на вашем месте на какое-то время, если не навсегда, и думать бы забыли о работе. А вы вернулись к своим обязанностям уже через десять дней. Да еще к каким обязанностям! Вас постоянно окружают чужое горе и смерть.

Я с трудом сохраняла самообладание.

– Синклер, кто-то увидел в моей трагедии возможность погубить меня, – сказала я.

– С какой целью?

– Чтобы получить власть. Лишить меня полномочий.

– Что вы имеете в виду?

– Я использую свои полномочия на благо общества, – начала объяснять я. – Тот, кто пытается навредить мне, стремится присвоить данную мне власть для корыстных целей. А таким людям, как вы понимаете, давать власть опасно.

– Не спорю, – задумчиво промолвил Вагнер. – Пожалуй, мы вот как поступим. Сделаем заявление для прессы и скажем, что кто-то выступает в Интернете от вашего имени. Так или иначе положим конец этому безобразию.

Доктор Вагнер поднялся. Я тоже встала.

– Спасибо, Синклер. Я крайне признательна вам за поддержку.

– Будем надеяться, что новый министр тоже станет помогать вам.

– Новый министр? – вновь встревожилась я.

– Комиссия по уголовным делам при губернаторе штата рассматривает вопрос о переводе вашего ведомства в систему Министерства общественной безопасности.

– Как же так, Синклер?! – вскричала я.

– Знаю, знаю. – Он поднял руку, успокаивая меня.

Министерству общественной безопасности подчинены полиция и криминалистические лаборатории. Если и мое ведомство попадет под его юрисдикцию, система сдержек и противовесов автоматически перестанет существовать, а я окажусь в полной зависимости от полицейского управления.

– Почему эта идея возникла именно теперь?

– Думаю, ее проталкивает член законодательного собрания Коннорс под давлением высоких чинов из правоохранительных органов, – ответил Вагнер.

Пока я ехала на работу, в голове у меня все четче вырисовывался возможный сценарий. Кто-то добивается моего увольнения, чтобы я не смогла воспрепятствовать передаче моего управления в ведение Министерства общественной безопасности. Ходили слухи, что нынешний министр общественной безопасности, которому я искренне симпатизировала, собирается на пенсию. Уж не Диана ли Брэй метит на его место?

Войдя в свою приемную, я с улыбкой поприветствовала Роуз и осведомилась:

– Где Чак?

– Понес мозги в мединститут, – кисло доложила она.

– Сообщи мне, как только он вернется. Нужно установить в трупной «Лумалайт».

– Вынуждена сообщить, что он прихватил «Лумалайт» с собой в институт. Их прибор в ремонте, а у них занятие по обследованию места преступления.

– Что ж, придется проводить экспертизу в лаборатории Вандера.

Я прошла в свой кабинет и села за стол. Пожалуй, пора устроить встречу Чака и Брэй, решила я и направила Брэй приглашение от имени Раффина.

У меня есть для вас информация. Давайте встретимся в 5.30 возле торгового центра «Беверли-Хиллз». Припаркуйтесь в дальнем ряду у ресторана «Бакхедз». Поговорим в вашей машине. Так безопаснее. Если не сможете приехать, сообщите мне на пейджер. В противном случае буду ждать вас.

Чак

– Готово, – довольно произнесла я.

Зазвонил телефон.

– Привет, – раздался в трубке голос Марино. – Чем занимаешься после работы?

– Работаю. Помнишь, я грозилась вывести своих врагов на чистую воду? Повезешь меня в «Бакхедз». Понаблюдаем за свиданием милых нашим сердцам людей. Пойдем поужинать и случайно на них наткнемся.

Как и было запланировано, Марино встретил меня на автостоянке морга. Мы сели в его громоздкий «додж-рэм». Свою машину я брать не стала – Брэй могла опознать мой «мерседес». По проспекту Паттерсон мы покатили к Пархэм-роуд, главной артерии города, вдоль располагались рестораны и магазины.

Торговый центр «Беверли-Хиллз» состоял из нескольких ничем не примечательных магазинчиков. Если не знать, ни за что не догадаешься, что здесь же находится лучший в городе мясной ресторан.

– Что-то их не видать, – сказал Марино, осматриваясь вокруг. – Правда, еще рановато.

Он остановил пикап чуть в стороне от ресторана и заглушил мотор. Через несколько минут я заметила темный автомобиль «краун-виктория». Брэй припарковалась в назначенном месте и выключила фары. Я была уверена, она не рассчитывала приехать первой, и хорошо представляла себе ее негодование. Пешки вроде Раффина не имеют права опаздывать на встречу с заместителем начальника полицейского управления.

Марино выбрался из пикапа и не таясь зашагал к машине Брэй. Она разговаривала по сотовому телефону и не видела нас. Марино постучал ей в окошко. Она повернулась, вздрогнув от неожиданности, потом что-то быстро сказала в трубку, отключила телефон и опустила стекло.

– Мисс заместитель начальника? Значит, не обознался, – произнес Марино.

Он нагнулся к окну и заглянул в салон. Брэй сделала вид, будто не находит ничего необычного в нашем внезапном появлении, но было ясно, что мы застали ее врасплох.

– Добрый вечер, – учтиво поздоровалась я. – Какая нечаянная встреча.

– И вы здесь, – сухо произнесла она. – Как дела? Значит, вам известен маленький секрет Ричмонда?

– Мне уже известны почти все маленькие секреты Ричмонда, – с иронией отвечала я. – А их наберется порядочно, надо только знать, где искать.

– Я приехала поужинать, – заявила Брэй.

– Мы побудем с вами, дождемся вместе вашего гостя, – сказал Марино. – Поди, неприятно сидеть одной в темноте.

– Я никого не жду, – раздраженно бросила Брэй. – Вы позволите?

Она открыла дверцу и вышла из машины. Я обратила внимание, что на ней вельветовые брюки и кроссовки. Самомнения у Брэй, конечно, не отнять, но не думаю, чтобы она решилась вырядиться подобным образом, направляясь в роскошный ресторан.

Я тщательно подбирала выражения. Прямо обвинить Брэй я не могла, но намеревалась иносказательно предупредить, что с рук ей просто так ничего не сойдет и не поздоровится, если она не прекратит строить козни.

– Вы ведь детектив, – начала я задумчиво, – а у меня возникла небольшая проблема. Кто-то похитил мой пароль и посылает за меня сообщения по электронной почте. А еще кто-то – очевидно, то же самое лицо – от моего имени ведет в Интернете идиотскую конференцию под названием «Уважаемая доктор Кей». Может, объясните мне, как такое возможно?

– Какой кошмар. Мне очень жаль, но помочь вам не в моих силах. Я не специалист по компьютерным системам, – с улыбкой отвечала Брэй. – Одно могу посоветовать: поищите виновника в своем ближайшем окружении. Возможно, вам мстит кто-то из недовольных подчиненных или приятель, с которым вы раздружились.

Она заперла дверцу машины и зашагала прочь.

– Пошли отсюда, – сказала я.

Мы залезли в «додж» Марино. Мои подозрения подтвердились, но я не чувствовала удовлетворения. На душе было мерзко и горько, будто я потерпела крах. Марино искоса поглядывал на меня, догадываясь о моем настроении.

– Все же мы не зря это затеяли, – промолвил он. – Держу пари, она сидит сейчас в ресторане и с горя накачивается виски. Мы же вывели ее на чистую воду.

– Мы не вывели ее на чистую воду, – возразила я. – Бороться с ней можно только одним способом – упреждать ее шаги. – Я опустила стекло, и в салон ворвался холодный ветер. – А Чак, значит, не приехал.

– Приехал. Просто ты его не заметила. Он первым увидел нас и поспешил смыться.

– Ты уверен?

– Я видел, как его «миата» сворачивала к торговому центру. А на полпути к стоянке он резко развернулся и умчался на всех парах.

– Чак – прямой канал от меня к Брэй. Не исключено, что у нее есть и ключи от моего кабинета.

Глава 5

Марино отвез меня назад к моргу и дождался, пока я пересела в свой автомобиль. Со стоянки он выехал первым.

Съезжая с автострады, я заметила, что за мной едет какая-то машина. Она держалась на удалении, поэтому я не могла разглядеть, кто сидит за рулем. Инстинктивно я сбавила ход. Следовавшая за мной машина поехала медленнее. Я свернула направо и позвонила Марино. Та машина тоже повернула направо.

– Слушаю! – оглушил меня голос Марино.

– Марино, меня кто-то преследует.

– Что значит «преследует»?

– А то и значит, что преследует.

– Быстро давай ко мне, – приказал он. – Номер видишь?

– Нет. Он слишком далеко.

Я вернулась на автостраду и поехала в сторону Поуайт-паркуэй. Мой преследователь отстал и куда-то свернул. Я набрала номер своего домашнего автоответчика и прослушала сообщение:

«Говорит Брэй. Рада была встретить вас у «Бакхедза». Кей, мне нужно обсудить с вами некоторые процедурные вопросы. Давайте пообедаем в «Клубе Содружества». Кстати, если вы еще не в курсе, довожу до вашего сведения: сегодня ушел в отставку начальник отдела расследований Эл Карсон. Грустная новость. Временно исполняющим обязанности назначен майор Инмэн из управления патрульно-постовой службы».

Я сосредоточилась на дороге, размышляя над тем, что сообщил мне Синклер Вагнер. Член законодательного собрания Коннорс под давлением кого-то из высоких лиц добивался перевода моего управления из системы Министерства здравоохранения и социальных служб в ведение Министерства общественной безопасности, что ставило меня в зависимость от департамента полиции.

Женщин не принимали в члены «Клуба Содружества»: там авторитетные мужи из знатных семей заключали, наверно, половину коммерческих и политических сделок, влиявших на судьбы Виргинии. Брэй могла попасть в клуб только в качестве гостьи кого-либо из его членов. Это подтверждало мои подозрения относительно ее планов. Она обрабатывала членов законодательного собрания и бизнесменов, чтобы получить пост министра общественной безопасности и добиться перевода моего ведомства под свое начало. После ей ничто не помешает уволить меня.

От поворота на Мидлотиан я увидела дом Марино. Украшенный к Рождеству тысячами лампочек, он сверкал, как парк аттракционов. Деревья, будто утыканные неоновыми леденцами, переливались всеми цветами радуги. Во дворе мерцали санта-клаусы, снеговики и игрушечные солдатики. На крыше горело поздравление с Рождеством.

– Каждый раз, как вижу это, убеждаюсь, что ты – сумасшедший, – сказала я, когда Марино открыл мне дверь. – В прошлом году было не лучше.

– У меня в доме теперь три распределительных щита, – похвастался он.

Через гостиную Марино повел меня на свою маленькую кухню. Я бросила взгляд вокруг. Разумеется, комнаты он тоже украсил. Возле камина сияла наряженная елка.

– Мне звонила Брэй, – известила его я. – Кто-то дал ей мой домашний телефон.

– Понятно кто.

– Сегодня вышел в отставку Карсон. Его обязанности будет исполнять майор Инмэн.

– Знаешь, что это означает? – спросил Марино. – Отныне Брэй возглавляет не только патрульную службу, но и отдел расследований, то есть весь департамент. И соответственно контролирует весь бюджет. Объясни, как эта женщина, не проработав здесь и трех месяцев, добилась столь грандиозных успехов?

– Видать, имеет хорошие связи.

Раздался телефонный звонок. Я вздрогнула. Марино поднял трубку, послушал с минуту и передал ее мне.

– Да?

– Доктор Скарпетта? – обратился ко мне незнакомый голос. – С вами говорит Тед Франциско из отделения АТО в Майами. Люси сказала, что капитан Марино, возможно, знает, как связаться с вами. Вы можете поговорить с ней?

– Конечно, – ответила я, объятая тревогой.

– Тетя Кей? – услышала я голос племянницы. – Не знаю, известно ли тебе уже о том, что здесь произошло… Наша операция провалилась. Это был кошмар. Мне пришлось убить двоих. Джо ранена.

– О Боже! – выдохнула я. – Что с ней?

– Не знаю, – отвечала Люси неестественно ровным тоном. – Она в больнице Джексон-Мемориал, под чужим именем. Я не могу позвонить ей. Меня держат в изоляции. Боятся, что картельщики попытаются отомстить нам. Мне известно только, что, когда ее увозили на «скорой», она истекала кровью.

– Я выез… – начала я, но меня перебил Франциско, вновь взявший трубку:

– Я знаю, вы услышите о происшествии в новостях, и хотел заранее предупредить, что Люси не пострадала.

– Физически нет.

– Я объясню вам, что будет дальше…

– А дальше будет следующее, – оборвала я его. – Я немедленно вылетаю. Если надо, найму частный самолет.

– Не торопитесь, – сказал Франциско. – Это очень опасная группировка, и Люси с Джо слишком много о ней знают. Через несколько часов после перестрелки наши саперы обнаружили под их машинами взрывные устройства.

Я вся похолодела, в глазах потемнело.

– Сейчас делом занимается полиция округа Дейд, – продолжал он. – Обычно мы сразу же вызываем команду экспертов, оценивающих обоснованность применения оружия, и людей, обученных работе с агентами, оказавшимися в подобной ситуации. Но опасность столь велика, что мы отправляем Люси в Вашингтон. Там до нее не доберутся.

– Спасибо за заботу о ней, – поблагодарила я, не узнавая свой голос. – А как АБН поступит с Джо?

– Ее переправят в больницу далеко от Майами.

– Может быть, в Виргинский мединститут? – предложила я. – Ее семья живет в Ричмонде. И врачи и оборудование у нас замечательные, к тому же я сама здесь работаю.

– Спасибо, – чуть помедлив, отвечал Франциско. – Я передам ваше предложение начальству. Мы его обсудим.

Он повесил трубку, а я все стояла и смотрела на телефон.

– Что случилось? – спросил Марино.

– Операция прошла неудачно. Люси застрелила двоих.

– Толковая была перестрелка?

– Перестрелка не бывает толковой!

– Ты знаешь, что я имею в виду. В применении оружия была необходимость? Или она случайно убила двоих человек?

– Нет, конечно. Джо ранена. Насколько серьезно, не знаю.

– Проклятье! – выругался Марино. – Люси просто требовалось на ком-то сорвать злость. Ее вообще нельзя было допускать к операции! Ведь она только и ждала, чтобы пристрелить кого-нибудь, пощеголять пистолетами, как ковбой!

– Марино, прекрати.

– После гибели Бентона она превратилась в психопатку, – не унимался он. – Только бы мстить и мстить. Казалось бы, уж подбила вертолет с его убийцами. Ан нет, ей все мало.

– Перестань. Прошу тебя, Марино. Люси – профессионал, и ты это знаешь. Иначе АТО никогда не поручила бы ей такого задания. После того что случилось с Бентоном, они проверяли и оценивали ее со всех сторон. И, увидев, как стойко она переносит горе, стали уважать ее еще больше – и как агента, и как человека.

Марино откупорил бутылку «Джек Дэниэлс».

– Да, но мы-то с тобой знаем, что она с тех пор сама не своя, – сказал он, плеснув виски в бокал. – Год назад убила двоих, теперь еще двое. Многие за всю карьеру пистолета из кобуры не вынимают. Уверяю, на этот раз ее поведение будет расценено иначе. В Вашингтоне могут подумать, что заполучили в свои ряды стрелка с наклонностями маньяка. – Марино подал мне виски.

– Люси не такая.

– Нет, конечно. Просто родилась с приветом.

Себе он тоже налил виски, и мы прошли в его захламленную гостиную. Марино плюхнулся в старое кресло, в протершихся местах заклеенное клейкой лентой. Я устроилась в углу зеленого вельветового дивана.

– Из Интерпола есть известия? – спросила я, меняя тему.

– Ничего стоящего – они просто запросили дополнительную информацию.

– Значит, ничего не раскопали, – разочарованно произнесла я. – Застарелая трещина в челюсти, отпечатки пальцев, – ничего похожего в их досье не оказалось.

– Да, тоска, – согласился Марино, подливая себе виски.

На следующий день, уложив на тележку накрытую салфеткой хирургическую кювету и прочие вещественные доказательства, я отправилась в лабораторию Нилса Вандера. Его подчиненные изучали пятна крови, отпечатки пальцев и волокна. В вотчине Вандера имелись система автоматизированной идентификации отпечатков пальцев и цифровое оборудование для улучшения качества аудио– и видеозаписей. Он также заведовал фотолабораторией, где ежедневно проявлялось свыше ста пятидесяти рулонов пленки. Я нашла Вандера в лаборатории специальных источников освещения.

– Хорошо, что ты здесь, – сказала я.

Пока я выкладывала на лист бумаги одежду покойника, Вандер установил на треногу и включил в сеть «Лумалайт». Спустя минуту он включил излучатель, положил возле меня защитные очки и закрепил на объективе синий светофильтр. Мы надели очки и погасили верхний свет.

Вандер взялся за найденную в контейнере пластмассовую урну и сразу обнаружил на ней слабо выраженные отпечатки пальцев. Он присыпал их красным красителем, и в темноте закружили искрящиеся пылинки.

– Хорошее начало, – сказала я. – Так держать, Нилс.

Он придвинул треногу к черным джинсам мертвеца. Вывернутый правый карман засиял тусклым красным цветом. Я расправила ткань пальцем – на руках у меня, естественно, были резиновые перчатки – и увидела переливающиеся оранжевые пятна.

Еще с час мы обследовали одежду «Человека из контейнера», но больше ничего примечательного не обнаружили.

– Безусловно, мы выявили два разных вещества, – заговорил Вандер, когда я включила свет. – Следов красителей нет. Только тот, что я использовал для отпечатков на урне.

Я позвонила в морг. Трубку снял Филдинг.

– Пришли сюда все, что мы извлекли из карманов нашего неопознанного клиента.

– Деньги, щипчики для сигар и зажигалка?

– Да.

Мы вновь потушили свет и скоро нашли на одежде покойника странные длинные волоски непонятного белесого цвета.

– Это с его головы? – уточнил Вандер.

– На голове у него волосы темные и жесткие, – ответила я. – Полагаю, эти вообще не его.

– Похожи на кошачьи. Длинношерстной породы.

Вошел Филдинг с поддоном в руках. Мы включили свет. Филдинг снял с поддона салфетку.

– Фунты и немецкие марки я узнал, а вот это что за медяки, ума не приложу.

– Думаю, бельгийские франки, – сказала я.

– И банкноты такие впервые вижу. Похоже, на них какой-то храм. Дирхемы чья валюта?

– Попрошу Роуз уточнить.

– Интересно, зачем человеку в кармане четыре разные валюты? – спросил Филдинг.

– Возможно, за короткий промежуток времени он успел посетить несколько стран, – высказала я догадку. – Давайте-ка исследуем этот клад.

Мы надели защитные очки и потушили свет. На нескольких банкнотах засияли уже знакомые нам тускло-красные и переливчатые оранжевые пятна. Мы тщательно осмотрели каждую купюру с обеих сторон и в верхнем левом углу банкноты достоинством сто дирхемов обнаружили отпечаток пальца.

– Есть, – возликовал Вандер. – Отлично! Дам задание кому-нибудь из своих приятелей. Пусть покопается в базах данных, проверит все сорок или пятьдесят миллионов отпечатков.

Затем он направил «Лумалайт» на мерзкий кусок кожи, пришпиленный к разделочной доске. На нем замерцали два ярких желтых пятнышка размером со шляпку гвоздя.

– По-моему, это татуировка, – сказала я.

– Да, – согласился Вандер. – Больше ни на что не похоже. Филу не хочешь отнести? Пусть поколдует.

Лаборатория Фила Лапойнта больше напоминала киносъемочный павильон. Фил – добросовестный и опытный профессионал – был одним из первых выпускников нашего института.

– Что тут у нас? – Он снял с кюветы салфетку. – Должно быть, кусочек «Человека из контейнера». Думаешь, татуировка?

– Возможно.

Лапойнт извлек из ящиков цветные светофильтры и перчатки. Зазвонил телефон. Он снял трубку.

– Держи. – Лапойнт протянул трубку мне. – Это тебя. Звонила Роуз.

– Я проконсультировалась в отделе иностранной валюты банка «Крестар», – сообщила она. – Банкноты, про которые вы спрашивали, – марокканские дирхемы. Курс – девять тридцать за доллар. То есть две тысячи дирхемов – это двести пятнадцать долларов.

– Спасибо, Роуз.

Я повесила трубку и взяла пробковую доску. Фил поместил ее под объектив соединенной с компьютером видеокамеры.

– Нет, – произнес он. – Слишком сильное отражение.

Лапойнт направил луч по косой и настроил камеру на черно-белое изображение. Потом он начал крепить к объективу разные светофильтры. Синий не дал никаких результатов, но, когда он поставил красный, на куске кожи проявились два пятна. Лапойнт увеличил их. Они были идеально круглой формы и сразу напомнили мне о полной луне и оборотнях со зловещими желтыми глазами.

– Более четкого изображения я уже не получу. Придется зафиксировать это, – разочарованно протянул Лапойнт.

Он сохранил изображение на жесткий диск. Специальная программа позволяла различать около двухсот оттенков серого цвета, невидимых невооруженным глазом. Пользуясь клавиатурой и мышью, Лапойнт менял контрастность и яркость, корректировал очертания. Вскоре мы уже видели поры кожи, а потом заметили и пунктир, оставленный татуировочной иглой. На темном фоне постепенно обозначались черные волнистые линии, изображающие то ли мех, то ли перья, а черный контур с ответвлениями в виде лепестков маргаритки сложился в когтистую лапу.

– Что скажешь? – спросила я Лапойнта.

– Думаю, это все, на что способна наша техника.

– Знаешь кого-нибудь, кто разбирается в татуировках?

– Начни с гистолога, – посоветовал он.