Текст книги "Спокойное достоинство безмолвия"

Автор книги: Патрик Ротфусс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Аури, не подходя ближе, провела взглядом вдоль черной линии треснувшей железной трубы, тщательно отслеживая ее между остальными. Подняв повыше Лисика, она пошла прочь от течи, назад вслед за черной трубой.

Через десять минут, завернув на секундочку в Десятки, Аури отыскала вентиль: маленькое колесико, на котором едва хватило места, чтобы взяться за него обеими руками. Поставив на пол бутылку и положив кисточку, Аури крепко ухватилась за вентиль и потянула. Не крутится! Тогда она достала из кармана платок, обернула им вентиль и попыталась еще раз, осклабившись от напряжения. И вот наконец-то тугой, сто лет не смазанный вентиль поддался и нехотя разрешил себя завернуть.

Аури собрала свои инструменты и отправилась назад. Змей было не слышно. Фонтанчик исчез, но в тоннеле по-прежнему все было мокрое. Воздух был сырой и тяжелый, волосы сразу слиплись и приклеились к лицу.

Аури вздохнула. Ну да, все как и говорил магистр Мандраг тогда, много лет назад. Она вернулась туда, где было сухо, и, скрестив ноги, уселась на пол.

Это было самое трудное. Ожидание изводило ее. У нее же столько дел! Да, разумеется, это дело очень важное. Но ведь он же придет на седьмой день, а она совершенно, совершенно не готова!

Издалека донесся какой-то звук. Скорее, даже отзвук. Шарканье? Шаги? Топот сапог? Аури вся так и застыла. Спрятала Лисика в кулаке и замерла во внезапно сомкнувшейся тьме, напряженно вслушиваясь.

Нет. Показалось. В Подсветье обитала тысяча мелких шорохов и шумов: вода в трубах, ветер в Подолах, раскатистый рокот телег, сочащийся сквозь мостовые, чуть слышные голоса сквозь сточные решетки. Но не сапоги. Нет еще. Пока нет.

Она выпустила Лисика и пошла еще раз посмотреть на течь. Воздух по-прежнему был горячим и душным от влаги, и потому Аури вернулась туда, где сидела. Ей ничего не оставалось, как ерзать и переживать. Она уже подумала было сбегать за медной шестерней. Хоть не одной ждать придется… Но нет. Надо остаться здесь.

Течь – это скверно. Но она может некоторое время оставаться незамеченной. А вот теперь, когда этот кусок трубы полностью перекрыт, есть все шансы, что там, наверху, перестало работать что-то важное. И никогда не знаешь, что именно. Возможно, эта труба ведет в какие-то заброшенные помещения главного здания, где она годами может оставаться неработающей – никто и не заметит.

А предположим, она ведет в Дом магистров, и прямо сейчас кто-то из них принимал ванну? А вдруг она ведет в тигельную, и чей-то эксперимент, оставленный спокойно известковаться, вместо этого неожиданно подвергся каскадной экзотермической реакции?

Все сводилось к одному. Переполох. Люди отыщут ключи. Отворят двери. К ней в Подсветье спустятся чужаки, нагло светя повсюду своими лампами. Надымят. Нашумят. Все кругом истопчут своими жестокими, равнодушными сапожищами. Станут глазеть по сторонам без единой мысли о последствиях взгляда. Тыкать вещи пальцем и хватать руками, представления не имея о том, как что следует делать.

Аури поймала себя на том, что стиснула кулаки до белых костяшек. Она встряхнулась и встала. Волосы свисали с головы жидкими прядями.

Аури поднесла Лисика поближе к черной железной трубе и с облегчением увидела, что вся проблема – в тонкой, с волосок, трещинке. Труба выглядела сухой, но Аури все-таки протерла ее платочком. А потом протерла еще разок. Затем откупорила бутылку, окунула туда кисточку и хорошенько промазала тонкую трещинку прозрачной жидкостью.

Морща нос от острого, как нож, запаха, Аури еще раз окунула кисточку в бутылку и принялась обмазывать трубу. Она улыбнулась, посмотрела на бутылку Прелесть! Тенакль – вещество опасное, но здесь он просто идеален. Не густой, как повидло, не жидкий, как вода. Он надежно держится, прилипает и размазывается. Он полон зеленой травы, прыжков и… сульфония? Нафты? Не то, что выбрала бы сама Аури, но с результатом не поспоришь! Вложенного мастерства отрицать нельзя.

Вскоре вся труба вокруг трещины была прокрыта блестящей жидкостью. Аури облизнула губы, посмотрела наверх, потом, пожевав губами, аккуратно плюнула на краешек смоченного места. Поверхность тенакля пошла рябью, и улыбка Аури сделалась шире. Она потыкала трубу пальцем и с удовольствием убедилась, что жидкость затвердела и сделалась гладкой, как стекло. О да! Тот, кто создал и факторизовал это вещество, был живым доказательством того, что алхимия – это искусство. Это была рука подлинного мастера.

Аури нанесла еще два слоя, вокруг всей трубы и на пядь в обе стороны от волосяной трещины. Еще дважды плюнула, чтобы вещество схватилось и застыло. Потом закупорила бутылку, поцеловала ее, улыбнулась и помчалась обратно, включать воду.

Исполнив свой долг, Аури позаботилась о кисточке и направилась обратно в Тенета. Она приложила ухо к двери. Прислушалась. Услышала слабый… Нет. Никого. Она затаила дыхание и снова прислушалась. Никого!

И все равно, дверь Аури открывала медленно-медленно. Заглянула внутрь, чтобы убедиться, что за второй дверью не видно света. Сердце у нее екнуло: ей вдруг показалось, что на полу появились новые следы… Но нет. Это просто тень. Просто ее собственный страх, от которого перехватывает дыхание.

Она бережно поставила бутылку обратно на полку, на ее положенное место, ровно на тот черный, незапыленный круг, с которого она ее взяла. Теперь кисточку. Аури тщательно ступала в огромные грубые следы от сапог. Нет, она не из тех, кто тревожит вещи. Она двигалась, как движется вода внутри легких волн. Движение движением, а вода остается все та же. Так и должно быть.

Аури плавно затворила за собой тяжелую дверь. Проверила щеколду, чтобы убедиться наверняка. Она снова очутилась в Подсветье. Здесь камни должны были бы ласкать ей ноги. А они не ласкали. Они оставались просто камнями. И воздух казался чуждым и напряженным. Что-то было не так!

Она остановилась, снова прислушалась у двери. Вслушалась внимательней, потом приоткрыла щелочку и заглянула внутрь. Никого. Аури затворила дверь и проверила щеколду. Навалилась всем весом на дверь и попыталась было вздохнуть, но дыхания в груди не хватало. Что-то было не так! Она что-то забыла!

Аури бросилась обратно в Рубрику. Сердце заходилось в груди. Она свернула не туда. Потом еще раз свернула не туда. Наконец она нашла тот вентиль. Опустилась на колени, чтобы убедиться, что она его открыла, а не закрыла. Она прижала ладони к трубе и ощутила в ней дрожь бегущей воды.

Значит, дело не в этом. Но все равно! Достаточно ли осторожно она двигалась? А вдруг она оставила след на полу? Аури бросилась обратно к Тенетам, прижалась ухом к двери. Никого. Она отворила дверь, подняла Лисика как можно выше, чтобы осветить пыльный пол. Ничего.

Теперь Аури уже вся блестела от пота. Она затворила тяжелую дверь. Проверила щеколду, навалилась на дверь всем своим хрупким телом, упираясь в нее ладонями и лбом. Попыталась было вздохнуть поглубже, но сердце в груди сделалось жестким и тугим. В воздухе за дверью было что-то не так! Дверь отказывалась как следует входить в раму! Аури надавила на нее обеими ладонями. Проверила щеколду. Свет Лисика сделался вдруг слишком слабым. Достаточно ли осторожно она двигалась? Нет. Она знала. Аури прислушалась, потом отворила дверь и заглянула снова. Никого. Но просто заглянуть не помогало. Она знала, что то, что кажется – это даже не половина того, что есть на самом деле. А ведь что-то было не так! Аури очень старалась расслабиться, но никак не получалось. Она не могла перевести дух. Камни под ногами были как будто не ее. Нужно спрятаться куда-то в безопасное место!

И, невзирая на камни, на чуждость, витающую в воздухе, Аури потихоньку побрела к себе в Мантию. Она выбрала самый безопасный путь, но все равно шла медленно-медленно. И даже так ей приходилось время от времени останавливаться, зажмуриваться и просто дышать. И даже так дышать почти не помогало. А как оно могло помочь, если сам воздух сделался неправильным?

В Сборнике все углы сделались не те, но Аури даже не сознавала, как она заблуждается, пока не огляделась и не увидела, что находится в Скейпере. Она и не знала, что сделалась так неуместна, но отрицать не приходилось: так оно и есть. Кругом была сплошная сырость. Запах гнили. Грязь под ногами. И стены так злобно пялились! Аури все вертелась, вертелась на месте, но так и не могла найти, где ее место.

Она попыталась идти вперед, несмотря ни на что. Она знала, что если пройти, повернуть и пройти еще, в конце концов мрачный, грязный Скейпер останется позади. И она выйдет в доброжелательное место. Или, по крайней мере, такое место, которое не пытается выкручивать, давить и нависать.

И вот она пошла, и повернула, и огляделась, надеясь вопреки всему увидеть хоть что-то знакомое. Надеясь, что камни под ногами вдруг мало-помалу начнут принадлежать ей. Но нет. Молот сердца в груди говорил, что надо бежать. Надо в надежное место! Надо вернуться в Мантию. Но где же, где же дорога-то в Мантию? И даже если бы она знала дорогу, весь воздух вокруг сделался тугим, и голова от него шла кругом. Аури даже оперлась рукой о резкие, недобрые стены, как ни противно было до них дотрагиваться.

Медленные шаги. Поворот. Она улыбнулась, увидев, как впереди все раскрылось. Ну, наконец-то! Аури наконец-то увидела впереди конец Скейпера, и грудь мало-помалу начало отпускать. Она сделала еще два шага, прежде чем поняла, что за путь он ей предлагает. Она остановилась. Нет! Нет-нет! Путаница негостеприимного тоннеля впереди заканчивалась. Но заканчивалась она огромной и пустой тишиной Черной Двери.

Аури даже не стала разворачиваться. Просто медленными, скользящими шагами начала отступать в том же направлении, откуда пришла. Это было тяжело. Стена хватала за руку и цепляла ее, обдирая кожу с костяшек. Тугой сырой узел Скейпера не хотел пускать ее обратно в себя. А Черная Дверь хотела! Широкий, гостеприимный путь к Черной Двери простерся перед ней, точно черная разверстая пасть. Пропасть. Лопасть.

Шаг за шагом продвигалась она обратно в Скейпер. Она не смела выпустить из виду путь к Черной Двери. Не смела оставить ее позади, такую невидимую. Неуместную. Непроходимую.

Наконец Аури отступила за угол и, дрожа, сползла на пол. Ей нужны все силы, чтобы не развалиться на части. Нужно вернуться в Мантию. В ее идеальное место. Там камни под ногами надежны. И все хорошо и правильно, все как следует.

Ее кружило, клонило, косило. Аури вся дрожала и не могла заставить себя встать, так что она скорчилась и осталась сидеть на полу, скрестив ноги.

Она просидела там немало молчаливого времени. Она закрыла глаза. Закрыла рот. Накрыла ладошкой Лисика. Она сидела маленькая-маленькая. Неподвижная-неподвижная. Мутная сырость Скейпера пропитала ее волосы, и они сделались тяжелыми. Аури позволила своей спутанности окутать ее, точно занавеской. Внутри получилось такое крохотное пространство. Маленькое-маленькое, в самый раз для нее.

Аури открыла глаза и посмотрела в это крохотное личное пространство. Она увидела, как отважный Лисик отважно сияет, защищенный ее руками. Она открыла его, и, хотя его свет был жидким и разреженным, вид Лисика в этом маленьком убежище заставил Аури улыбнуться. Она пошарила внутри себя в поисках своего правильного идеального имени, и, хотя поиски вышли долгими и одинокими, в конце концов она его нащупала. Оно было дрожащим и жалким. Запуганным. Жалостным. Однако по краям оно по-прежнему было осиянно. Оно по-прежнему было ее. Оно светилось.

Аури медленно встала и принялась пробираться прочь из Скейпера. Воздух был густой и дрожкий. Стены были исполнены злобы и презрения. Камни негодовали на каждый ее шаг. Все повсюду рычало и скалилось по-всякому. Но она все-таки отыскала путь в Сборник, где стены были просто угрюмы. А потом дошла до Бурок.

И вот наконец Аури ощутила под ногами камни Мантии. Она легко шагнула в свое столь идеальное место. Умыла лицо, и руки, и ноги. Это помогло. Она посидела в своем идеальном кресле. Полюбовалась своим идеальным листиком. Подышала чудесным обычным воздухом. Ей больше не казалось, что кожа туго натянута. Сердце сделалось теплым и маслянистым. Лисик снова засиял ярко, даже лучезарно.

Аури пошла в Тамбур и расчесывала волосы до тех пор, пока не избавилась от сырости и колтунов. Она набрала воздуха в грудь и выдохнула. Имя Аури сладко покоилось у нее в груди. Все опять было на своем месте. Она улыбнулась.

ПРЕКРАСНАЯ И СЛОМАННАЯ

Немного передохнув, Аури попила воды из водоема в Искорке, потом вернулась забрать медную шестерню. Шестерня была терпелива, как целых три камня, но все равно она заслуживала подходящего места не меньше любой другой вещи.

За неимением лучших идей, Аури отнесла ее в Подводы. Может, там ее место? Или, того лучше, вдруг эта медная штуковина ей подскажет, где кроется та крошечная неправильность, что не дает гостиной звенеть нежно, как колокольчик.

А может быть, там она сумеет разглядеть шестерню в лучшем свете. Ведь это место такое новое, и почти идеальное! Наверно, ничем не хуже любого другого места.

И вот Аури спустилась вниз, в приличные, богатые, отделанные деревянными панелями Подводы. А оттуда – в свою новую гостиную. Она усадила медную шестерню на кушетку и свернулась клубочком рядом с ней, поджав под себя ноги.

Нет, шестерня все равно была недовольна. Аури вздохнула и посмотрела на нее, склонив голову набок. Бедняжка! Такая прелестная – и заброшенная. Такая ответная – и все эти знания заперты у нее внутри. Такая прекрасная – и сломанная. Аури кивнула и ласково положила руку на гладкую щеку шестерни, утешая ее.

А может, Сквозьдонье? Ой, и как же она сразу-то не додумалась? Ну да, правда: когда думаешь о любви и ответах, древние развалины в пещере в голову приходят далеко не в первую очередь. Но, может быть, в этом-то и весь смысл? Быть может, какому-нибудь давно застывшему громадному механону как раз отчаянно недостает девяти блестящих зубцов и любви в глубине его заброшенного сердца?

Аури провела пальцем по боку шестерни, слегка оцарапав палец о зазубренный край на месте обломанного десятого зуба.

И тут ее как громом поразило. Она наконец-то поняла, что было не так. Ну да! Конечно! Она вскочила, радостно улыбаясь. Закатала краешек ковра, пока не показалась лежащая под ним довольная пуговка.

Она принялась шарить по карманам, разыскивая, разыскивая… Вот!

Аури положила почерневшую пряжку рядом с пуговкой. Подвинула ее поближе. Перевернула… Во-от! Она слегка содрогнулась, укладывая ковер на место. И тщательно разгладила его ладонями.

Она поднялась на ноги, и внутри у нее что-то щелкнуло, как ключ в замке. Вот теперь комната сделалась идеальной, как круг. Как колокол. Как абсолютно полная луна.

Аури радостно расхохоталась, и каждый звук ее смеха был как птичка, которые выпархивали и разлетались по комнате.

Она стояла в центре комнаты и кружилась на месте, осматривая ее всю. И когда ее взгляд упал на кольцо на столе, Аури увидела, что оно уже не принадлежит этому месту. Оно могло идти куда угодно. Оно пело золотом внутри себя, и янтарь в кольце был мягок и тих, как осенний денек.

Переполненная радостью, Аури пустилась в пляс. Ее босые ноги были белы на мягком, темном мху ковра.

* * *

С сердцем, радостно кувыркающимся у нее в груди, Аури снова взяла медную шестерню, улыбнувшись, когда руки сомкнулись вокруг нее. Она была едва на полпути в Мантию, как вдруг до нее долетел отзвук мелодии.

Аури застыла, точно камень. Смолкла, как молчание в сердце. Не может быть! Рано еще! У нее в запасе еще дни и дни! Она же совсем не…

Чу! Снова. Слабо-слабо. Звук, который мог бы быть звоном стекла о стекло, пением птицы – но мог быть и отдаленным звучанием туго натянутой струны.

Он тут! На несколько дней раньше, а она вся чумазая и с пустыми руками! Но все равно, сердце в груди метнулось вбок при мысли, что она увидит его снова.

Аури понеслась обратно в Мантию стремительней кролика, за которым гонится волк. Она выбрала кратчайший путь, несмотря на то что он вел через Безличье, с его сыростью, страхом и жутким запахом горячих цветов, висящих в воздухе.

Вернувшись в Мантию, она положила латунную шестерню рядом с камином. Потом Аури умыла лицо, и руки, и ноги. Скинула одежду и переоделась в свое любимое платье.

Потом, вся дрожа от нервного возбуждения, она кинулась в Порт и стала обводить взглядом полки. Нет, не кость, конечно. И не книгу. Рано еще. Она дотронулась двумя пальцами до хрусталика, взяла в руки, подержала. Подышала, пробуя воздух на вкус. И положила обратно.

Она переступила с ноги на ногу и заглянула в Мантию. Ее идеальный желтый листик почти подходит! Медная шестерня теперь нахмурилась и была слишком гордая. В нем этого и так достаточно.

А вот ее новообретенное колечко осеннего золота! Да, конечно, оно достаточно красивое. И ему подходит, дважды яркое. Но в качестве подарка оно слишком… зловещее. Аури не хотелось намекать ему на демонов.

И тут она заметила склянку с разинутым ртом. Ее взгляд перебежал на другую полку с россыпью ягод остролиста, ярких, как кровь на полотне. Грудь наполнилась восторгом. Аури улыбнулась.

Она схватила ягоды и пересыпала их в баночку. Ягоды поместились идеально. Ну а как же. Они же правильные и ответственные. Остролистая баночка. Чтобы он был жив-здоров. Преждевременный визит. Музыка.

Конечно, получилось слишком небрежно. Почти неприлично. Но, по правде говоря, ведь он же сам явился раньше времени! Для преждевременного визита этого вполне достаточно. Она вылетела за дверь, ее ноги протопотали через весь Гримсби, вдоль Весел, и наконец по Пути Подниз.

Там, под тяжелой водосточной решеткой, Аури некоторое время помедлила. Сердце отчаянно колотилось, она прислушивалась изо всех сил. Тишина. Не послышалось ли ей? Ждет ли он? А вдруг, пока она медлила, он соскучился и ушел?

Она положила Лисика в коробочку, повернула скрытую задвижку и трясущимися руками толкнула тяжелые железные прутья. Решетка распахнулась, и Аури выбралась в Аппелькорт, прячась за тамошними зелеными изгородями. Она застыла. Прислушалась. Голосов не слышно. Это хорошо. Света в окнах не видно. Это хорошо.

В Аппелькорт смотрела луна. Нехорошая луна. Аури выглянула из своего убежища за изгородью, посмотрела на небо. Облаков нет. Она закрыла глаза и снова прислушалась. Тишина.

Она набралась духу, перебежала открытую лужайку и остановилась, спрятавшись под кроной леди Древа. Там она остановилась перевести дыхание, замерев столбиком. Вновь оглядевшись по сторонам, она вскарабкалась по узловатым сучьям. С остролистой баночкой в руке это было не так-то просто. Она чуть-чуть оступилась, и корявая кора окорябала ей подошвы.

И вот она очутилась на Самом Верху Ей было видно все и навсегда. Весь Темерант бесконечно разматывался у нее под ногами. Это было так чудесно, что она даже почти не обращала внимания на луну.

Она видела колючие дымоходы тигельной, и крылья «конюшен», полных мерцесвета. К востоку виднелась серебристая линия Старого Каменного тракта, идущего сквозь лес глубоким ущельем, туда, к Каменному мосту, за реку, далеко-далеко…

Но его тут не было. Ничего не было. Только теплая смола под ногами. И трубы. И луна, резкая такая.

Аури стиснула в руке остролистую баночку. Огляделась и шагнула в тень кирпичного дымохода, чтобы луна на нее не пялилась.

Она затаила дыхание и прислушалась. Нет, его нет. Но, может быть… Может, если подождать…

Она огляделась. Ветер пролетел мимо, бросил волосы ей в лицо. Аури отвела волосы, нахмурилась. Его нет. Ну да, разумеется. Он и не придет, пока не настанет седьмой день. Она же знает. Она же знает, как устроен мир.

Аури стояла неподвижно, прижав руки к груди. Она держала в руках остролистую баночку. Глаза бегали по залитым луной крышам.

Она села, скрестив ноги, на жестяную крышу в тени трубы.

Огляделась. И стала ждать.

НЕОБЫКНОВЕННОЕ ПРИЯТНОЕ МЕСТО

Наконец луна ушла за облако. У-у, гордячка! Аури воспользовалась случаем и убежала назад в Подсветье.

Пока она шла через Десятки, на сердце у нее было тяжело. Но в Сумерке она нашла целую груду сухого хвороста, которую нанесло сквозь решетки какой-то забытой бурей. Вяз, и ясень, и терновник. Так много дров, что ей потребовалось целых шесть ходок, чтобы утащить их все в Мантию. Вот уж находка так находка! Под конец Аури чуть ли не насвистывала.

Аури умыла лицо, и руки, и ноги. Улыбаясь от запаха своего совсем истончившегося обмылочка, она надела свое второе любимое платье. День для делания еще не кончился!

Наполнив карманы и взяв свой собиральный мешок, она отправилась в Мандрил. Ей не пришлось даже замочить ноги: сильных дождей не было уже тыщу лет. Дойдя до конца извилистого хода, Аури остановилась перед последним поворотом. Впереди виднелся отсвет лунного сияния, поэтому она быстро поцеловала Лисика и спрятала его в его деревянную коробочку.

Последнюю часть Мандрила она миновала скорее по памяти, чем с помощью зрения. Осторожно ступая, она подошла к вертикальной водосточной решетке, за которой не было ничего особенного, просто дно оврага. Аури встала вплотную к тяжелой решетке. За нею виднелась громада Гавани на холме, тень, громоздящаяся на фоне звездного неба. В окнах горело несколько огоньков: и красные, и желтые, а на самом верху – один пронзительный, леденяще-голубой.

Аури затаила дыхание. Ни голосов. Ни стука копыт. Ни воя. Она посмотрела наверх и увидела звезды, луну и несколько узких обрывков облаков. Она следила, как клок облака медленно плывет по небу. Дождалась, пока он спрячет узкий месяц.

И только тогда Аури открыла спрятанную задвижку решетки, так, что та распахнулась, будто дверь. Она пробежала вверх по оврагу, пересекла ухоженный газон и нырнула в тень под раскидистым дубом.

Постояла там неподвижно, пока сердце не перестало колотиться. Пока не убедилась наверняка, что ее никто не заметил.

Тут Аури принялась продвигаться вокруг ствола дуба так, чтобы зданию стало ее не видно. После этого она повернулась и исчезла в лесу.

* * *

Аури нашла это место, когда собирала сосновые шишки. Маленькое, заброшенное кладбище, с плитами, затянутыми плющом. Розы одичали и заплели останки старинной кованой ограды.

Прижав локти к телу, подпирая ладонями подбородок, Аури ступила на кладбище. Ее крохотные ножки беззвучно ступали среди могил.

Луна вышла снова, но она теперь была ниже и стеснялась. Аури улыбнулась ей – теперь, когда она уже не на Самом Верху, и Гавань осталась далеко позади, она была рада обществу. Тут, на краю поляны, луна высвечивала валяющиеся на земле желуди. Аури потратила несколько минут, выбирая желуди с идеальными шляпками и складывая их в собиральный мешок.

Она прошлась между плит и остановилась у одной, разбитой, с надписью, стертой дождями и временем. Коснулась ее двумя пальцами и пошла дальше. Аури приподняла плющ на памятнике, потом обернулась и посмотрела на могучий лавр, что рос на другом конце кладбища. Его корни расползлись повсюду между плит, ветви раскинулись вверху.

Он был такой одинокий. Совершенно чуждый и неуместный.

Аури подошла поближе – ее ступни легко помещались между корнями, – и прижала ладонь к темному стволу дерева. Глубоко вдохнула теплый аромат его листьев. Медленно обошла вокруг дерева и заметила черное отверстие между корней.

Аури кивнула, сунула руку в собиральный мешок и достала ту кость, что нашла накануне. Наклонилась и сунула ее поглубже в черное пространство под деревом. И удовлетворенно улыбнулась.

Она выпрямилась, отряхнула колени и потянулась. И принялась срывать маленькие синие плоды лавра и тоже складывать их к себе в собиральный мешок.

* * *

После этого она отправилась исследовать лес. Нашла гриб и съела его. Нашла листик, подышала на него. Посмотрела наверх, на звезды.

Потом Аури перешла ручеек, которого раньше никогда не видела, и с удивлением обнаружила среди деревьев небольшой хуторок.

Удивление было приятным. Место оказалось очень приличное. Дом каменный, с шиферной островерхой крышей. На заднем крылечке, у двери, стоял маленький столик. На столике – деревянное блюдо, накрытое деревянной мисочкой. Рядом глиняная мисочка, накрытая глазированным глиняным блюдцем.

Аури подняла деревянную мисочку и нашла под ней кусок свежего черного хлеба. В нем было здоровье, и сердце, и очаг. Славная вещь, вся сплошное приглашение. Она положила хлеб в карман.

Она знала, что во второй мисочке молоко, но блюдце, которым она была накрыта, стояло донышком кверху. Это не для нее. Молоко она оставила фейри.

Держась в тени, Аури прошла через сад к скотному двору. Там был незнакомый пес, сплошь хрящи да лай. Пес был вдвое тяжелее Аури, ростом чуть ли не ей по грудь. Он выступил из тени, когда Аури была уже у самого двора.

Пес был черный, с толстой шеей, вся морда в шрамах. Одно ухо изорвано и изжевано в какой-то забытой драке. Он подошел вплотную, пригнув массивную башку, подозрительно ворочаясь из стороны в сторону и разглядывая Аури.

Аури улыбнулась и протянула руку. Пес принюхался, лизнул ей пальцы, широко зевнул и улегся спать.

Скотный двор был громадный. Снизу камень, сверху крашеное дерево. Двери были закрыты и заперты на тяжелый железный амбарный замок. Но дверь сеновала высоко вверху была открыта нараспашку, навстречу ночи. Аури взобралась по оплетенным плющом камням проворно, как белка. Вторую половину она преодолела медленнее: доски под пальцами и ступнями были странные на ощупь.

Двор был полон мускуса и сна. И темноты еще – только несколько узеньких полосочек лунного света пробивались наискосок сквозь дощатые стенки. Аури открыла Лисикову коробочку, и его голубовато-зеленый свет заполнил открытое пространство.

Старый мерин ткнулся мордой в шею Аури, когда та проходила мимо его стойла. Она улыбнулась ему и нашла время расчесать ему хвост и гриву. Еще там была беременная коза, которая проблеяла ей приветствие. Аури сыпанула ей зерна в кормушку. Еще там была кошка – они с Аури друг друга проигнорировали.

Аури провела там некоторое время, рассматривая все вокруг. Точильный камень. Ручные жерновки. Маленькая, аккуратно подогнанная маслобойка. Медвежья шкура, растянутая для просушки. Очень необычное, приятное место. Все такое ухоженное, такое любимое. Она не видела ничего бесполезного, потерянного или неправильного.

Ну, почти ничего. Даже самый надежный корабль нет-нет, да и даст течь. Вот одинокая репка выкатилась из ящика и валялась на полу. Аури положила ее в собиральный мешок.

Еще там был большой каменный ледник. Он был набит кусками льда, каждый толщиной больше зольного кирпича, и вдвое длиннее. В леднике она нашла куски мяса и нежное сливочное масло. Еще там был ком нутряного сала в миске, и медовые соты на подносе.

Нутряное сало было в ярости. Настоящая буря осенних яблок, старости и гнева. Больше всего ему хотелось отправиться своей дорогой. Аури засунула его поглубже в мешок.

Ах! Но эти соты! Такие чудесные! Ни капельки не краденые. Крестьянин любил пчел и сделал все как следует. Соты были полны беззвучных колокольчиков и сонного летнего полдня.

Аури порылась в карманах. Пальцы наткнулись на хрусталик, на каменную куколку… Нет, булыжник сюда тоже не годится. Она полезла в собиральный мешок и стала шарить между собранных ею желудей.

Поначалу казалось, будто ничего из принесенного с собой тут не годится. Но тут ее пальцы нашли – и она поняла. Аури бережно достала отрез тонких белых кружев. Сложила их и положила рядом с маслобойкой. То был кропотливый труд многих долгих, сонных осенних дней. В таком месте, как это, они найдут себе дело!

Потом Аури достала чистую белую тряпицу, в которой прежде лежали ягоды остролиста, и протерла ее маслом. Отломала кусок липких сотов размером со свою раскрытую ладонь и завернула их как можно аккуратнее.

Ей бы очень хотелось взять еще и масла: ее-то масло было полно ножей. На полочке в леднике лежало одиннадцать ровных прямоугольных кусочков. Полных клевера, птичьего пения и, как ни странно, угрюмых намеков на глину. Но все равно, они были чудесные. Аури порылась в собиральном мешке, дважды обыскала все карманы, но так ничего и не нашла.

Она плотно затворила ледник. Поднялась по лестнице к открытому окну сеновала. Спрятала Лисика и медленно спустилась по стене скотного двора, забросив собиральный мешок за спину.

Очутившись внизу, Аури откинула свои летучие волосы с лица и чмокнула громадного пса в сонную макушку Бегом миновала угол двора и успела сделать шагов десять, прежде чем мурашки на затылке сказали ей о том, что за нею следят.

Аури застыла на середине шага, недвижная, словно камень. Тронутые ветром, ее волосы развевались сами собой, медленно окутывая ее лицо, будто клубы дыма.

Что она увидела? Зеленый свет Лисика в щели шиферной крыши? Тонкую фигурку Аури, полускрытую волосами, похожими на пух чертополоха, босоногую в лунном свете?

Аури внезапно улыбнулась, невидимая за завесой волос. И прошлась колесом. Впервые за тыщу лет. Ее легкие волосы тянулись за ней, будто хвост кометы. Оглядевшись, она увидела дерево, а в стволе дерева – черное дупло. Аури, пританцовывая, подбежала к нему, крутясь и подпрыгивая, потом наклонилась и заглянула в дупло.

Повернувшись спиной к дому, Аури открыла коробочку с Лисиком и услышала, как негромкий возглас протянулся к ней сквозь ночное безмолвие. Она зажала рот ладонью, чтобы не прыснуть вслух. Дупло было идеальное: ровно такой глубины, чтобы девочка могла сунуть туда руку и все ощупать. Конечно, если она любопытна. Если она достаточно отважна, чтобы сунуть руку в дупло почти по самое плечо.

Аури достала из кармана хрусталик. Поцеловала его, отважного исследователя, и еще везучего вдобавок. Это была идеальная вещь. И место идеальное. Правда, она уже не в Подсветье. Но все равно, нельзя отрицать, что все было абсолютно правильно.

Она завернула хрусталик в листок и положила на дно дупла.

И убежала в лес, приплясывая, подпрыгивая, хихикая пронзительно и дико.

* * *

Потом она вернулась на могилище и забралась на большое плоское надгробие. Сидя с прямой спиной и улыбаясь, Аури устроила себе настоящий ужин: мягкий черный хлеб и самую чуточку меда. На потом у нее были сосновые орешки, только-только вылущенные из шишек, каждый сам по себе – крохотное, идеальное угощение.

И все это время сердце у нее было переполнено до краев. Ее улыбка сияла ярче тонкого месяца. Аури даже пальцы облизала, как будто она какая-нибудь невоспитанная особа, шальная и распущенная.