Текст книги "Тихий пруд"

Автор книги: Патриция Вентворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9

Вернувшись в Форд-хаус и поднявшись по лестнице, Дженет свернула в коридор, идущий влево и, постучав в дверь в его торце, услышала «Войдите!». Этот голос никак не мог принадлежать Мейсон. Она вошла и оказалась в просторной комнате, изогнутой наподобие буквы "Г" – в два из четырех больших окон било солнце.

Адриана Форд лежала на кушетке в затененной части комнаты, окруженная подушками из кремовой парчи и сама облаченная в такую же парчовую накидку, отороченную темным мехом. Ноги ее были закутаны зеленым бархатным покрывалом. Должно быть, Дженет заметила все это, едва войдя в комнату, поскольку впоследствии вспомнила эти подробности, но ей казалось, что в тот момент она видит лишь саму хозяйку – великолепную кожу, тщательно наложенный макияж, огромные прекрасные глаза и коротко подстриженные волосы удивительного темно-рыжего оттенка. Она не казалась ни молодой, ни старой – это была просто ее величество Адриана Форд.

Дженет подошла к кушетке. Длинная бледная рука, коснувшись ее руки, указала на кресло. Дженет села, и Адриана принялась ее рассматривать. Неприятная ситуация – но Дженет решила, что если хозяйка дома желает на нее посмотреть, то пусть смотрит. Ей, Дженет, совершенно нечего скрывать. Или есть? Мысли о Ниниане не давали девушке покоя и даже злили – она покраснела.

Адриана рассмеялась.

– А вы не похожи на серую шотландскую мышку!

– Надеюсь, – ответила Дженет.

– Я тоже! – продолжала Адриана Форд. – У нас тут прямо дамское царство. В общем обычная история – женщины нянчат нас в детстве, а потом опекают в старости. Мне повезло с Мейсон – она ведь была моей костюмершей, так что мы можем развлекать друг друга разговорами о прежних временах. Вот никогда бы не подумала, что мне придется играть эту роль – Вечного Инвалида! Ну, пускай вас это не смущает. Стар притащила вас сюда, чтобы вы присматривали за ее безобразницей. Она уже успела на вас поорать?

Дженет улыбнулась.

– Она кричит только тогда, когда не может получить то, что хочет.

– Как все просто! Я много раз говорила Стар, что это создание нужно отправить в школу. Девочка она развитая, и няня ей уже не по возрасту. Думаю, вы уже всех успели увидеть. Эдна – самая большая зануда на свете, и Джеффри с этим согласен. Мириэл подавай луну с неба, но никто, похоже, подавать не торопится. Все мы тут со странностями, так что вы будете счастливы, когда сможете отсюда уехать. Я бы сама была рада отсюда убраться, но кто-то же должен за всем этим присматривать. Вы часто видитесь со Стар?

– Время от времени, – ответила Дженет.

– А с Нинианом?

– Нет.

– Слишком занят для встречи со старыми друзьями? Или. настолько непостоянен? Я слышала, что его странная книжка пользуется большим успехом. Как она там называется?

А, «Никогда не встретимся». Денег от нее, конечно, ждать не приходится, большого смысла в ней тоже нет – но проблеск гениальности налицо! Умные мальчики, учившиеся с ним в колледже, похлопали его по плечу и похвалили в рецензиях, а третья программа сделала постановку, которую, полагаю, я ни за что не стала бы слушать, будь автором кто-то другой. В его второй книге смысла куда больше. Вы ее читали?

– Нет, – девушка дала себе слово не делать этого, о чем вскоре пожалела. Но не читать его книгу было своего рода знаком – что она изгнала Ниниана из своего сердца и навсегда закрыла за ним дверь. И все-таки в дальнем уголке ее памяти еле слышным шепотом отдавалась песенка Пьеро:

Отвори мне дверь твою,

Богом заклинаю!

Дженет забрала Стеллу в половине первого, и та немедленно ознакомила ее с программой на остаток дня:

– Сейчас идем домой и ты меня причешешь, посмотришь на руки и скажешь, что не представляешь, как можно было ухитриться их так испачкать. Потом я их вымою и ты снова на них посмотришь, и мы спустимся вниз на ленч.

А после ленча я сплю – если погода хорошая, я сплю в саду в гамаке с пледом. Ты тоже можешь взять гамак, если захочешь – тетя Эдна всегда берет, но няня говорит, что это только для неженок. Пледы лежат в шкафу в детской и надо не забыть занести их обратно в дом.

После ленча они отправились в сад – путь туда лежал через лужайку и калитку. Посреди сада находился пруд с каменной скамьей на берегу и беседка, которую живая изгородь из старых тисовых кустов защищала от ветра. Перед тисами строем высились розовые мальвы, а ниже шла яркая ровная кайма из флоксов, ноготков, львиного зева, гладиолусов, оттенявшая буйные заросли нигеллы и золотой розги. В беседке стояли плетеные стулья и ящик с подушками и гамаками.

Стелла указала на ящик.

– У нас тут целая куча подушек. Ты можешь сидеть на скамейке, а я повешу свой гамак у пруда – это мое любимое место. Там иногда стрекозы прилетают, а лягушек всегда полно, но няня ими не интересуется. А когда мы устроимся поудобнее, ты расскажешь мне, как вы заблудились в тумане.

Солнце пригревало, а небо было голубым. Большая зеленая стрекоза сверкала над водой дрожащим язычком пламени. Все это видели глаза Дженет, но сама она в эти минуты была далеко – она карабкалась спотыкаясь по склону холма Дарнах Ло, а рука Ниниана поддерживала ее за плечо.

– Разве Стар с вами не было? – прозвенел высокий голосок Стеллы.

– Нет, она простудилась. Миссис Рутерфорд не разрешила ей выходить из дома.

– Жалко.

– Она так не думала. Мы ведь промокли насквозь, до нитки отсырели в этом тумане.

– Стар не любит сырости, – сонным голосом сказала Стелла, зевая и уютно сворачиваясь клубочком среди подушек. – А я люблю. Мне нравится промокнуть насквозь… потом прийти домой… чтобы огонь….такой жаркий, и булочки… с изюмом… к чаю… – и ее голос затих.

Дженет взглянула на лицо девочки – оно расслабилось, щеки мягко округлились, рот приоткрыт и веки опущены не до конца – но глаза уже спят. От неуемной энергии ребенка не осталось и следа, и теперь личико казалось таким беззащитным. Наверное, карабкается сейчас по склону Дарнах Ло, подумала Дженет. Она уже начала жалеть, что не захватила с собой книгу. Отправляясь в Форд-хаус, она, признаться, не думала, что у нее найдется время на чтение и даже сейчас не удосужилась прихватить с собой что-нибудь – ведь Стелла может проснуться в любой момент.

Дженет засмотрелась на стрекозу – та замерла неподвижно, прицепившись к нагретому солнцем камню. Она никогда раньше не видела стрекозу так близко: переливающиеся глаза, прозрачные крылышки, длинное тело яблочно-зеленого цвета – словно застывшее, сверкающее мгновение.

С мощеной дорожки донесся звук шагов. Из арочного прохода в живой изгороди появился Няниан Рутерфорд и поинтересовался:

– Изучаешь природу?

Это был чарующий, прямо-таки завораживающий голос, способный, как говаривала его старая няня-шотландка, сманить птицу с гнезда. Однажды этот голос обманул и Дженет, но теперь у нее хватит сил устоять перед очарованием. Или не хватит? Дженет подняла глаза и встретила смеющийся взгляд Ниниана. Промелькнуло там и еще что-то, кроме смеха, но оно исчезло прежде, чем Дженет удалось понять, что же это. Все было так, как будто они разговаривали только вчера и расстались как лучшие друзья. Для Ниниана двухлетней разлуки как будто не существовало.

Он обошел вокруг пруда и сел рядом с Дженет.

– Ну, и как ты поживаешь, о моя Дженет? – это была их давняя шутливая игра и давний же шутливый тон. – И на что ты смотришь, о моя Дженет? – и пропел очень тихо:

Загляни в колодец

Дженет, Дженет.

Там увидишь милого,

О моя Дженет!

Она ответила самым прозаическим, будничным голосом:

– Я наблюдала за стрекозой – ни разу в жизни не видела зеленой. Посмотри!

Но Ниниан продолжал смотреть на нее.

– Ты что, на диете? Что-то ты похудела.

– Если я проведу здесь полмесяца, мне точно придется худеть. Молоко – одни сливки, а готовит миссис Симмонс просто чудесно!

Ниниан рассмеялся.

– Единственное светлое пятно в нашей жизни. Дорогая, честно говоря, тебе тут будет смертельно скучно. Это вполне в духе Стар – уломать тебя присматривать за ее хулиганкой! Но ты-то зачем согласилась? Я бы просто послал ее к черту! Но ты никогда не отличалась здравым смыслом.

Краска прилила к щекам Дженет.

– Если у меня что и есть, так это здравый смысл!

– У тебя-то? – Ниниан явно пытался ее раздразнить. – У тебя его ни капельки нет! Не можешь понять, что люди тебя просто используют, и вкалываешь для них не покладая рук!

Смуглые ладони Дженет вскинулись и вновь упали на колени.

– Мне не кажется, что я их не покладаю!

– Это метафора! Ну о каком здравом смысле можно говорить, когда ты позволила Стар навесить на тебя эту заботу, притом что Хьюго, старая задница, и так тебя заездил до полусмерти!

– Ничего он не задница!

– Нет, задница и вдобавок позер!

Ниниан был настолько же смуглым и темноволосым, насколько Стар – светлокожей и белокурой. Дженет внезапно поняла, что Стелла очень похожа на него: та же нервная энергия, тот же мрачный взгляд исподлобья, те же вспышки ярости в темных глазах. Это стало особенно заметно сейчас, когда он наклонился к ней и сказал:

– Ты понятия не имеешь, как бороться за себя – в этом все дело! Ты была бы чертовски хорошим бойцом, если бы дала себе труд хотя бы на минутку задуматься – клянусь тебе! Но ты этого не делаешь. Ты все время думаешь о ком-то другом или слишком горда, чтобы сделать это!

Ну и куда он клонит? Им обоим прекрасно известно, что имеет в виду Ниниан, говоря, что она слишком горда, чтобы бороться, – она была слишком гордой, чтобы бороться за него. Если он хочет уйти к Энн Форрестер, то Дженет Джонстон и пальцем о палец не ударит, чтобы его вернуть.

– Ниниан, ты несешь чушь.

– А почему бы и нет? Я могу нести и большую чушь, когда я в ударе!

Ниниан наклонился совсем близко и закинул руку за спинку скамейки – Дженет почувствовала, что попалась, и, защищаясь, выставила руку вперед. Ниниан рассмеялся.

– Ниниан, ты разбудишь Стеллу.

Он ответил, продолжая смеяться:

– О нет, этого я не хочу! Пусть спящие тигры спят и дальше! Как ты с ней ладишь?

– Прекрасно.

– Уже имела дело с ее коронным номером?

– – Ну, она кричит только когда ей скучно.

– Хочешь сказать, что с тобой ей скучно не будет, да?

– Конечно.

– Наша святоша Эдна уморит скукой кого угодно. Неудивительно, что Джеффри сбился с пути истинного. Кроме того, ее кислая физиономия – ее богатство. Во всяком случае, это единственное, что у нее есть – за душой у нее ни гроша! Почему Джеффри женился на ней – тайна сия велика есть! Одна из вечных загадок человечества – вроде Железной Маски или той неведомой личности, что укокошила принцев в Тауэре! Кстати, вряд ли это был Ричард, потому что будь это он, Генрих Седьмой вылез бы из собственной шкуры, чтобы обвинить его в этом – особенно после битвы при Босуорте. Чувствуешь, сколь я непринужденно беседую на самые разнообразные темы? Впрочем, возможно, твой Хьюго такой блестящий стилист, что мне до него далеко!

На щеках Дженет появились ямочки – и весьма привлекательные.

– Невозможно оценить блестящий стиль, когда приходится его стенографировать.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что ты всю эту чушь записываешь с помощью точек и тире?

– Точка-тире – это в азбуке Морзе, а не в стенографии.

– Дорогая, я не верю. Стенография! Хуже будет только треск пишущей машинки или запись по методу Бернарда Шоу. Тогда уж точно любому вдохновению придет конец!

Ямочки со щек не исчезли, но Дженет молчала.

Ниниан хлопнул ладонью по спинке скамьи.

– Сейчас тебе следует спросить: а сам-то ты как работаешь?

– Но я же знаю: на разрозненных клочках, исписанных вдоль и поперек, и кому-то их за тебя приходится разбирать.

– Дорогая, это я делаю сам. Но у тебя, Дженет, это получалось лучше!

– В каком смысле?

– Ты могла бы этим заниматься и дальше, но нет, ты обиделась и ушла. Ты знаешь, я не сержусь, мне просто жаль, что теперь ты этой чушью занимаешься для Хьюго.

– Это совсем не чушь, – серьезным тоном сказала Дженет. Ямочки исчезли с ее щек.

Ниниан нервно провел рукой по волосам.

– Допустим! И что с того? Теперь ты работаешь на него, а кто будет разбирать мои клочки? Он – автор бестселлеров, а я – нет, и, возможно, никогда не буду, оно и к лучшему! Ведь ты же ни за что на свете не станешь менять работу!

Дженет спокойно смотрела на него – все-таки немножко приятно, что удалось взбесить Ниниана.

– Это хорошая работа.

– О да, и к тому же любимая! – рука Ниниана, до этого лежавшая на спинке скамьи, схватила ее запястье. – Не правда ли?

– Что «не правда ли»? Ниниан, мне больно!

– Она ведь любимая? В конце концов, меня не интересует, больно тебе или нет! Он приставал к тебе… вы целовались?

Дженет смотрела на его загорелую кисть, железной хваткой вцепившуюся в ее руку – наручник, а не рука! Впрочем, от Ниниана разумных поступков ждать не приходится!

Губы Дженет дрогнули, но не улыбнулись. В ее голосе зазвенела шотландская решимость:

– А если и так – тебя это совершенно не касается!

Рука еще сильнее стиснула ее запястье, хотя, казалось бы, куда уж сильнее.

– Так было или нет?

– Ты сломаешь мне руку!

Ниниан рассмеялся.

– Это помешает тебе стенографировать! – и выпустил ее руку так же внезапно, как прежде схватил. – Зачем ты меня дразнишь? Тебе просто нравится это, нравится играть со мной в кошки-мышки!

– Нет!

– Берегись, не то однажды зайдешь слишком далеко!

Подняв глаза, Ниниан заметил, что Стелла смотрит на него очень пристально – очевидно, что она только что открыла глаза. Они еще были затуманены сном, зрачки заметно сузились от яркого света. Дрожащим голосом она сказала «Ниниан…» – ведь только что он ей снился. Окончательно проснувшись, Стелла выбралась из гамака и кинулась на шею Ниниану.

Глава 10

Мейсон постучала в дверь детской, когда Стелла уже ложилась спать.

– Мисс Джонстон, не могли бы вы после обеда подняться наверх и выпить чашечку кофе с мисс Адрианой – сегодня она не будет спускаться вниз.

Это было приглашение королевы и отказа оно не допускало.

Спустившись через полчаса к обеду, Дженет наткнулась на Ниниана.

– Итак, мы удостоились приглашения. Похоже, Адриана от тебя в восторге.

Дженет нахмурилась.

– Ты ее видел?

– О да, у меня есть право доступа в августейшие покои.

Вежливый гость перво-наперво должен засвидетельствовать свое почтение хозяйке.

– Но ты же здесь не гостишь?

– А где же мне еще гостить, моя дорогая? Время от времени я сюда наведываюсь. Мы с Адрианой приятели и, в конце концов, она – моя тетушка, как выражается наша любезная Эдна. Вот ведь мерзкий титул – даже Стелла к ней так не обращается!

С приходом Ниниана обед оживился: он сел между Эдной и Дженет и умело поддерживал застольную беседу.

Джеффри отвечал, Эдна млела и все было бы замечательно, когда бы не Мириэл, хранившая мрачное молчание, не сводя угрюмого взгляда с лица Ниниана. Она явно была возмущена тем, что не успела опередить Дженет, которая в прошлый раз сидела с другой стороны стола – сама Мириэл вошла в столовую последней и упустила шанс: в ту минуту, когда она наконец поняла, что происходит, Ниниан как раз пододвинул Дженет стул и буквально усадил ее.

Мириэл ничего не оставалось, как впасть в мрачное настроение.

Обед уже близился к завершению, когда Мириэл вдруг обрела голос и, наклонившись через стол, принялась напоминать Ниниану обо всем на свете:

– Эти танцы в Ледбери – просто замечательные, правда? Вы помните, как сказали мне, что я танцую лучше всех в зале? – и она рассмеялась низким смехом. – Не то чтобы это был такой уж грандиозный комплимент, поскольку большинство англичанок вообще не умеет танцевать – ни плавности, ни грациозности, ни темперамента. Знаете, я давно чувствовала, что могу добиться успехов в танцах, если Адриана наконец заметит мой талант и поможет мне с занятиями – в танцах нужно начинать как можно раньше. Но она конечно же занята только своими собственными делами – она всегда так. А теперь уже поздно, – ее глаза задушевно глядели на Ниниана, а голос достиг самых низких трагических нот.

Но Ниниан искусно выпутался из щекотливой ситуации:

– Боюсь, вам бы быстро наскучило заниматься этим по восемь-девять часов в сутки. Должен сказать, что это – нелегкая работа, – и Ниниан повернулся к Джеффри:

– Вы видели ту русскую девушку – по моему, она очень недурна?

Когда они выходили из столовой, Ниниан объявил всем и каждому:

– Мы с Дженет с сожалением вынуждены покинуть вашу компанию. Приглашены на кофе к Адриане.

– Вы хотите сказать, что она позвала вас – вас обоих? – сердито спросила Мириэл.

– Да.

– Я не думала, что она отступит от своих правил и пригласит чужого.

– Да неужели? Но вы ведь не слишком долго думали, правда?

– А что толку? Это все равно ни к чему хорошему не приведет, – голос Мириэл внезапно стал умоляющим.

Дженет отвела взгляд. Извинившись перед Эдной, она направилась к лестнице – Ниниан догнал ее через несколько шагов. Дождавшись, пока нижний холл опустеет, Дженет сказала:

– Все, что ей нужно, это закатить сцену. Тебе не стоит ее заводить.

– Между нами нет ничего, из-за чего стоило бы устраивать сцену.

Ниниан исподтишка взглянул на Дженет – она шла вперед, высоко подняв голову и не глядя на него.

– И ты думаешь, что я поверю в то, что ты с ней не флиртовал?

Ниниан грустно рассмеялся, – Я не знаю, поверишь ты или нет – но я правда с ней не флиртовал. А ей, как ты правильно заметила, хочется только одного – устроить сцену, причем совершенно все равно, по какому поводу. Она смертельно скучает, все, что ей нужно, это свет рампы и шекспировские страсти.

Если честно, я ее немножко побаиваюсь. Да я скорее стану флиртовать с атомной бомбой!

– Тогда почему она не найдет себе работу? – суровым тоном спросила Дженет. – Неудивительно, что она истомилась – при таком-то безделье.

Ниниан продолжал смеяться:

– Лучше не говорить об этом ей, если, конечно, ты не хочешь нарваться на скандал!

– Почему?

– Ну не будь глупышкой! На работе работать нужно, а наша дорогая Мириэл не горит желанием работать. Вот если бы ничего не делать, но при этом иметь кучу денег и толпы поклонников – вот это был бы предел ее мечтаний. И она никогда не уйдет от Адрианы, потому что с глаз долой – из сердца вон, так что есть риск оказаться вычеркнутой из завещания. В этом доме, моя дорогая, мы все только об этом и думаем. Никто точно не знает, сколько денег у Адрианы, и никто понятия не имеет, кто получит все это после ее смерти, и поэтому никто ни о чем другом думать не может. Джеффри мечтает о квартире в городе и личной свободе. Эдна грезит о небольшом, полностью электрифицированном домике, полном всяческих прибамбасов с выставок мебели и бытовой техники. Мириэл жаждет, чтобы все было как в кино – гулять по мраморным залам и спать на тигровых шкурах.

– А ты? – спросила Дженет. – Чего хочешь ты?

– Того, чего я могу достичь.

Они были уже на верхней площадке лестницы и остановились здесь. Голос Дженет отдавался гулким эхом.

– Раньше это точно были не деньги.

Ниниан рассмеялся.

– Все в мире меняется. Теперь каждый разумный человек хочет денег.

– Разумный человек знает, что их нужно заработать.

– Дженет, ты зануда!

– Смею надеяться, что да.

– Какая гадость!

Дженет взмахнула рукой.

– Вот и проваливай, если так!

Ниниан расхохотался.

– Пойдем! Мы заставляем Адриану ждать!

Адриана встретила их, лежа на кушетке, укрытая до пояса бархатным покрывалом, – кольца на длинных тонких пальцах и никаких других украшений, кроме двойной нитки жемчуга на шее. Кофе пока еще не принесли – сперва Адриана хотела бы поговорить с ними. А кофе подадут, когда она позвонит.

– Я буду говорить с каждым из вас по очереди, – обратилась она к Ниниану. – Можешь пройти в мою гардеробную и подождать. Там есть удобное кресло и сборник рецензий на мои спектакли.

Ниниан рассмеялся.

– Ты считаешь, что без рецензий я не пойму, как ты восхитительна?

Дверь гардеробной закрылась за ним, и Адриана указала рукой на кресло. Какой-то сон, подумала Дженет, и тут Адриана сказала:

– Я собираюсь задать вам один вопрос и хотела бы получить на него честный ответ. Не возражаете?

Дженет, не дрогнув, ответила:

– Это будет зависеть от того, о чем вы меня спросите.

– Это значит, что вы не решаетесь ответить честно?

– Я могу просто не знать ответа.

– О, я думаю, что вы его знаете, иначе я не стала бы спрашивать. Ну хорошо. Вы, Ниниан и Стар выросли вместе. Дети знают друг о дружке все или почти все. Скажите, насколько, по-вашему, можно доверять Ниниану?

Дженет застыла. Вопрос эхом отдавался в ее голове, а глаза Адрианы тем временем внимательно изучали ее. Наконец девушка сказала:

– Доверять можно по-разному.

– Это верно. Он предавал вас?

Дженет молчала. Заметив, что пауза затянулась, Адриана сказала:

– Считаете, что это меня не касается? Пожалуй. Но хотелось бы знать – предаст ли он меня?

– Вряд ли, – слова сами сорвались с языка, Дженет не успела как следует их обдумать.

– Как вы быстро ответили на этот вопрос. Другими словами, он может быть непостоянен в отношениях с девушками, но не станет шарить по карманам.

– Шарить по карманам он не будет, – согласилась Дженет.

– Вы в этом уверены? – Голос Адрианы понизился. – Что он не станет лгать ради денег? Что не будет строить козней и интриг ради собственной выгоды?

И Дженет услышала свой собственный голос, спокойно произнесший:

– О нет, этого он делать не станет.

– Почему?

– Он на это не способен.

– Вы так уверены?

– Ода.

– Так вы думали, когда были детьми. Почему вы считаете, что он не изменился?

– Если бы это произошло, я бы заметила.

– Вижу, говорить экивоками – не ваше амплуа! – рассмеялась Адриана. – А хорошо ли вы знаете Робина Сомерса?

Если Дженет и удивил этот неожиданный вопрос, то она не подала виду. И если внезапная смена темы разговора оказалась для нее облегчением, то и этого заметно не было.

– В последний раз я видела его два года тому назад.

Бледная рука в кольцах взлетела и упала на бархатное покрывало.

– Это вообще не ответ. Уже два года, как Стар его бросила. Хорошо ли вы его знали до этого?

Дженет задумалась.

– Я видела его, но не очень часто.

– Он вам нравился.

– Не очень.

– Что вы о нем думаете?

– Вряд ли мое мнение имеет какое-то значение, мисс Форд.

– Я не люблю, когда меня называют мисс Форд. Зовите меня Адрианой. Если бы оно не имело значения, я бы вас не спрашивала.

– Он мне не слишком нравился – я считала его эгоистом.

Адриана рассмеялась.

– Таковы все мужчины. Женщины, впрочем, тоже.

– Он сделал Стар несчастной.

– Он любил ее?

– На свой лад.

– А Стеллу?

– Думаю, что да.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, он ведь не слишком о ней беспокоится, не так ли? Она здесь, а он – в городе, и часто ли он ее навещает?

– Не слишком часто.

– Стелла часто говорит о Ниниане, но никогда – о своем отце, – завершила Дженет свой приговор.

Адриана улыбнулась.

– Это может означать, что она его не любит или, наоборот, слишком любит. Стелла – очень странный ребенок, ее не поймешь. Ну, хорошо: вам он не нравится, он сделал Стар несчастной и безусловно этого вполне достаточно для того, чтобы его заклеймить! – улыбка стала насмешливой. – Поверите ли вы ему хоть в чем-нибудь?

– О нет, – без малейшего колебания ответила Дженет.

– Итак, на этот раз нам все ясно! – снова рассмеялась Адриана. – Ну, тогда на сегодня все – теперь ваш черед отправляться в гардеробную. Пришлите сюда Ниниана, а рецензии, если не хотите, можете не читать.

Дженет обнаружила Ниниана, полностью поглощенного чтением рецензий, он с неохотой отложил их и рассмеявшись: «Я – как все ее поклонники, не могу оторваться!» – вышел к Адриане в гостиную. Едва только дверь, отделявшая их от гардеробной, закрылась, как Адриана сказала резко:

– Терпеть не могу, когда бормочут у меня за спиной!

Что ты сказал?

– О, всего лишь, что я не в силах оторваться от рецензий. Критики гордятся тобой.

– Ну, я была хороша – чертовски хороша. Галерка слышала самый тихий мой шепот – нынешним актерам этого не потянуть! О, я действительно была неплохой актрисой.

А теперь я – бывшая актриса и никого не интересует, насколько я хороша.

Ниниан подошел и сел рядом с ней.

– Дорогая, перестань посыпать голову пеплом! Я знаю, что ты находишь в этом удовольствие, но я-то – нет. Ты обогатила целое поколение и может ли кто-нибудь добиться большего, я не знаю. Это достижение – а многие ли добиваются хоть чего-нибудь?

Адриана выпростала руку из-под покрывала, Ниниан поднес ее к губам и поцеловал.

– Хорошо, чего ты от меня хочешь?

– О, всего только задать пару вопросов.

Темные брови Ниниана изумленно поднялись.

– О чем?

– Об этой Дженет.

– А что с ней? – его глаза продолжали улыбаться, но Адриане показалось, что за смехом прячется усталость. – Дорогая, ее жизнь – открытая книга и там просто не о чем рассказывать. Она из тех невозможных людей, которые делают за других их работу и совершенно не думают о себе.

– Вот скука-то!

– Она слишком умна, чтобы быть скучной.

– Ну, ты говоришь о ней как о воплощении всех самых нудных добродетелей.

– Я знаю. Но при всем том она не зануда. Ты ведь и сама так не считаешь, не так ли?

– Ты хочешь сказать, она надежный человек?

– Неужели Стар доверила бы Стеллу ненадежному человеку?

– Вот уж Стар точно не кажется образцом здравого смысла!

– Конечно нет, но она хорошо знает Дженет. Когда люди выросли вместе, они мало чего друг о дружке не знают.

– Как по-твоему, она хорошо разбирается в людях – Дженет, я имею в виду?

– О да, она видит всех насквозь. Во всяком случае, меня-то уж точно.

Взгляд больших и темных глаз Адрианы остановился на лице Ниниана и она спросила с убийственной прямотой:

– Почему ты на ней не женился?

– Об этом лучше спросить у нее.

– Бесполезно – мне она ничего не скажет.

– А почему ты считаешь, что я захочу рассказывать?

– Не захочешь?

– О нет, дорогая.

– Тем хуже. Пойди и приведи ее. И скажи Мейсон, что мы готовы пить кофе.

Когда Мейсон вошла с подносом, на ее лице сияла улыбка. Было ясно, что она очарована Нинианом. Он вскочил, обнял ее и сказал, что она с каждым годом все хорошеет, на что бывшая костюмерша ответила, что это он как раз хорошеет, а стреляного воробья на мякине не проведешь. Слыхали бабки ваши сказки, и если до сих пор не узнали им цену, то теперь уж и до гроба не узнают! Но, между прочим, недаром говорят: самый опасный возраст для женщины – это когда ей кажется, что ее больше не проведешь. Тут-то и есть самая погибель.

– Что-то ты, Герти, разболталась, – заметила Адриана.

– Да случай такой представился! Когда и поболтать, как не сейчас! Кто еще меня, старуху, послушает! Хорошо-хорошо, я уже ухожу!

– Нет, погоди! Ты варила кофе здесь, наверху?

– На моей собственной газовой плите!

– А откуда ты взяла молоко?

– Из большого кувшина в холодильнике. А сахар – тот самый, который я сама привезла из Ледбери в последний раз, когда ездила туда за покупками вместе с миссис Симмонс. А что?

Адриана жестом отпустила ее, и горничная вышла, неожиданно резко хлопнув дверью.

Ниниан удивленно приподнял брови.

– Как прикажете понять?

– О, пустяки!

– Иными словами, не задавай лишних вопросов – и не получишь лживых ответов?

– Можно и так, если тебе это больше нравится. Ты по-прежнему съедаешь все сладкое, до которого можешь добраться?

– Да. Особенно если это леденцы. Я намерен так далеко зайти в своих пороках, что съем даже долю Дженет, если она от нее откажется.

– Ни за что, – ответила Дженет.

– Истинно бескорыстная женщина отдала бы мне их все.

– Значит, я не бескорыстна.

Адриана внимательно наблюдала за ними, взвешивая, что каждый из них говорил о другом и думая, долго ли они смогут вынести этот весьма ощутимый груз. Ничего, они молоды, у них все еще впереди: и беды, и сердечные муки, и мгновения, сполна возмещающие все беды и все муки.

Сама она свою долю получила сполна – ведь она была звездой. Интересно, будь у нее шанс прожить свою жизнь заново, воспользовалась бы она этим шансом? Пожалуй, да – лишь бы не знать о том, что вскоре должно произойти. Это знание вытягивает силы, заставляя замирать сердце – когда видишь неотвратимое приближение того, чья страшная тень уже легла на твою дорогу, чей исполинский силуэт вырастает за спиной и уже заглядывает через твое плечо, омрачая грядущий день. И бесполезно убеждать себя, что тень есть тень, что глупо бояться тени. Глупо придавать значение пустякам. И вообще, то ты победитель, то побежденный, такова жизнь, ее жизнь, во всяком случае, но еще никому не удавалось надолго уложить ее на лопатки. Ее жизнь на сцене была долгой, очень долгой и успешной – удачный большой спектакль. Правда, большой спектакль трудно играть, ох как трудно – под конец выдыхаешься.

И все равно жаль, когда все кончается. Но нет, это еще не конец, и не надо об этом думать! И, приподнявшись над парчовыми подушками, Адриана произнесла:

– Я закачу такой прием! Мы с Герти уже составляем список приглашенных.