Текст книги "Гордое сердце"
Автор книги: Патриция Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава шестая
– Бросьте оружие! – властно потребовала Эйприл.
Как поступить? Можно, конечно, легко справиться с ней, но лучше ее не провоцировать. Решительная женщина.
Он понятия не имел, до какой степени отчаяния она доведена, хотя отдавал себе отчет в том, насколько напугана.
Между тем Эйприл держала кольт в вытянутой руке с таким видом, будто всю жизнь только и делала, что сводила счеты с противником с помощью оружия. Однако что это? Курок-то не взведен… Странно.
– Надеюсь, вы не выстрелите? – сказал Маккензи как можно спокойнее. – Апачи совсем близко.
– А что там, в селении навахов? – отозвалась она тоном, в котором прозвучала неуверенность пополам с надеждой, а от властных ноток не осталось и следа.
Ответом было молчание.
– Я хочу домой, в форт Дефайенс, – сказала она с расстановкой. Правда, интонация выдала растерянность и волнение.
– Я вас очень хорошо понимаю, – сказал он тоном, полным участия.
– Ну и прекрасно! Пикеринг с отрядом наверняка на подходе, и я намерена здесь его дождаться.
– Я не имею права оставить вас одних. Поймите и вы меня, миссис Мэннинг. Это слишком опасно. А для меня встреча с Пикерингом означает смерть.
– О Господи! Что же делать? – спросила Эйприл со слезами в голосе.
Маккензи сжал пальцами ложе ружья. А ему что делать? Ведь у него нет выбора. Эйприл снова прицелилась.
– Бросьте ружье! Сейчас же! Слышите?
– Нет, миссис Мэннинг, – негромко, но твердо произнес он. – Этого я не сделаю.
Поняв, что спорить бесполезно, Эйприл медленно опустила кольт.
– Пропадите вы пропадом, – прошептала она.
Маккензи так хотелось успокоить, ободрить ее, хотя бы дотронуться до ее руки, но он понимал: нет у него на это никакого права. Она отвергнет любой жест участия. Все правильно. Гордая женщина!
Он огляделся и, увидев, что Дэйви спит, вздохнул с облегчением. Какое счастье, что ребенок не видит этой напряженной сцены! Затем перевел взгляд на Эйприл, и ее подавленный, несчастный вид поразил его до глубины души. Боже, да она едва на ногах держится!
– Пойду приведу лошадей, – сказал Маккензи с нажимом в голосе, надеясь, что тем самым не выдаст собственной растерянности.
Эйприл нерешительно протянула ему кольт, но он покачал головой.
– Оставьте себе! – произнес он слышно, но в тоне прозвучала ласковая интонация, поставившая ее в тупик.
Как только Маккензи ушел, Эйприл, дрожа всем телом, прислонилась к скале. Она сдерживалась, пока он был рядом, но сейчас ее бил озноб.
Эйприл с самого начала знала, что не сможет выстрелить в него. Припугнуть оружием – да, но всадить пулю в человека? Да и вины его особой нет. И вообще хорошо, что он вернулся. Теперь они с Дэйви не одни, размышляла она.
Подняв глаза, Эйприл увидела зарево отдаленного пожара в той стороне, откуда только что пришел Маккензи. Господи, что там горит? – подумала она и тут же обернулась на звук его шагов. Тяжело ступая, он вел под уздцы лошадей. Не говоря ни слова, протянул ей поводья, помог сесть в седло. Сильная, мускулистая ладонь на мгновение сжала ее пальцы, и она ощутила его тепло и силу.
Маккензи бережно поднял полусонного Дэйви, посадил на коня и сам взлетел в седло. Молча они тронулись в путь.
За их спинами взметнулся ввысь сноп золотистых искр и рассыпался. Над пожарищем опустилась мгла.
В течение долгих часов Эйприл оставалась одна. Страх и панический ужас одиночества притупили в ней ощущение холода. Сейчас же она промерзла до костей. Отдохнуть бы, отогреться у костра и чуточку поспать… Взглянув на прямую спину Маккензи, Эйприл позавидовала его выносливости. Откуда он берет силы? Она-то вчера вечером вздремнула. Немного, но все же отдохнула. А он не спит уже третьи сутки. А возможно, и больше.
Хотелось бы знать, что случилось там, в деревне навахов. Когда он оттуда вернулся, на нем лица не было…
Первые проблески зари разорвали темноту, и сразу стало ясно, что день будет пасмурным. Пелена свинцовых туч закрывала небосклон.
Вскоре они остановились перед маленькой речушкой. Эйприл уже не удивлялась сверхъестественной способности Маккензи находить воду в этом засушливом краю. Соскользнув с лошади, она сразу же уселась на землю. Не было сил сделать и шагу.
Дэйви тут же проснулся. Подбежав к матери, стал ее тормошить. Подошел и Маккензи. Кинув взгляд на Эйприл, он вздохнул. Устала, измучена. Глаза ввалились, плечи поникли.
Взглянув на клубившиеся грозовые облака, он понял, что надо немедленно искать укрытие, где можно переждать непогоду. А Пикеринг? Скорее всего, лейтенант сумеет проследить их путь до деревушки навахов. А дальше? Вряд ли… Дождь смоет все следы, так что гроза ему на руку. А Пикерингу не избежать позора. Придется, отправив гонца в форт Дефайенс, запросить дополнительные поисковые отряды. Нда!.. Не позавидуешь ему! Генерал Вейкфилд не даст спуску. Конец карьере заносчивого лейтенанта, усмехнулся Маккензи. Не уследил, проштрафился! Арестованный преступник благополучно удрал, да еще генеральскую дочку с собой прихватил. И внука. Все это так, но что, черт побери, ему делать с миссис Мэннинг и ее сыном? Сам, допустим, скроется в горах. А они? Придется все-таки наведаться на ранчо друзей. Может быть, там их и оставит. Ну а если этот план по каким-либо причинам сорвется, отвезет Мэннингов в деревню ютов. Да, так и сделает! По слухам, совет старейшин племени ютов заключил договор с Соединенными Штатами о перемирии. Пусть Мэннинги поживут там, пока сообщение об их местопребывании не дойдет по назначению. К дочери генерала юты отнесутся с почтением, защитят ее с Дэйви. В этом нет сомнения.
Заметив, что Эйприл дрожит, Маккензи сделал пончо из одеяла, накинул на нее и подпоясал веревкой.
– Так-то оно лучше, – сказал он вполголоса.
Эйприл ничего не ответила, но он ощутил на себе взгляд ее синих глаз, казавшихся бездонными озерами.
– Потерпите часок. Скоро будем на месте, – тихо добавил он. – И вот уж тогда сможете спать столько, сколько захотите.
Смысл сказанного уже с трудом доходил до нее. Тело ломило от усталости, но была какая-то необыкновенная притягательность в его голосе, заставлявшая повиноваться, преодолевать немыслимое. Она кивнула и получила в ответ награду – быструю, полную сочувствия и восхищения улыбку. Улыбка красила его суровое лицо, и она подумала: если бы он почаще улыбался.
Напоив лошадей, Маккензи наполнил фляги водой и усадил Эйприл на лошадь. Уверенные, сильные руки обнимали ее чуть-чуть дольше, чем нужно, задержавшись на талии, и сразу же теплый огонек зажегся в ее груди. Стыдись, Эйприл! – одернула она себя. Глупая… Да он ни о чем, кроме спасения своей жизни, не думает…
И снова они двинулись в путь. Лошади шагом пробирались по руслу ручья. Упали первые капли дождя. Маккензи уже точно знал, что они успевают. Неподалеку находилась пещера, где он укрывался порой, совершая нелегкие рейды разведчика. Сквозь густые заросли можжевельника лошади вышли к пещере.
– Привал! – объявил Маккензи, но Эйприл даже не шевельнулась. Сидела, тупо уставившись в одну точку. Он подал ей руку, но она оставалась безучастной. Высвободив ее ступни из стремян, он снял Эйприл с лошади. На мгновение она оказалась в его объятиях. Беззащитная как ребенок, даже не почувствовала, как напряглось его тело, когда он нес ее на руках к пещере.
Он опустил ее на землю у входа. А сам, наказав Дэйви ни на шаг не отходить от матери, зажег факел и ушел. Темные своды пещеры тянулись в глубину метров на сорок. Осмотрев все углы, он ничего опасного не обнаружил. На земле валялись кости какого-то животного, черепки битой посуды. Он нашел небольшой кувшин и прихватил с собой.
В пещере было холодно. Эйприл дрожала как осиновый лист. Маккензи устроил для нее удобную постель и, когда она легла, заботливо подоткнул со всех сторон одеяло. Затем, сходив за хворостом, разжег костер. У него было много дел. Сняв сбрую с лошадей, он долго массировал им холки и крупы. А когда стреножил, вернулся в пещеру.
– Я пригляжу за Дэйви, попробуйте уснуть, – сказал он Эйприл, подкладывая ей под голову свернутое одеяло.
– А как же вы? – с трудом пробормотала она.
– Я сплю вполглаза. Может, чуточку подремлю, – ответил Маккензи с легкой улыбкой. – Я привык к такому режиму. Не волнуйтесь.
Эйприл поверила ему, закрыла глаза и почти мгновенно заснула.
Проснувшись, она испуганно вскочила. Где сын? Где Маккензи? В пещере было сумеречно, хотя горел костер. Она выглянула наружу. По небу ходили огромные черные тучи. Мелькали фиолетовые вспышки молний. Глухо ворчал гром.
Как странно все и необычно! В жизни не заставала ее гроза в пещере, среди первозданной природы. И вот, пожалуйста, она здесь вместе с беглецом… спасающимся от возмездия.
Да куда же они запропастились? Эйприл начала волноваться. Наконец показался Маккензи. Он нес ветку с нанизанным уловом. За ним гордо вышагивал Дэйви с огромной рыбиной в руках. Маккензи окинул ее испытующим взглядом, и его глаза напомнили ей свинцовое, серое небо. К сожалению, она не смогла прочесть в них теплые чувства.
– Наш ужин, – объявил Маккензи.
– Мамочка, посмотри, я сам поймал эту рыбу! – Дэйви поднял над головой трофей. – Маккензи научил меня. Здорово, правда?
– Ты же знаешь, сынок, надо говорить «мистер Маккензи», – одернула его Эйприл.
– Да он сам мне велел называть его так, – с жаром возразил Дэйви.
Маккензи усмехнулся.
– Меня все зовут просто Маккензи. «Мистер Маккензи», согласитесь, не годится.
– А другое имя у вас есть? – спросила Эйприл.
– Бывает, называют иначе, но ребенку это знать необязательно… Пойду почищу рыбу, – добавил он отрывисто и зашагал к ручью.
Ну вот! Наверное, она разбередила в нем какую-то душевную рану. Эйприл пошла было за ним следом, потом остановилась. Утешать человека, по вине которого они с сыном терпят суровые испытания? Она тряхнула головой. Ну уж нет!
Дэйви дернул мать за рукав.
– Мамочка, знаешь, я сам поймал эту рыбу! Слышишь, сам! Маккензи только чуточку помог мне. А он ловил на острогу. Прикрепил нож к куску дерева и только успевал рыбу вытаскивать, – говорил Дэйви, захлебываясь словами.
Эйприл никогда не видела сына таким возбужденным. Его глазенки лихорадочно блестели, щеки пылали. Что ж, понятно! Появился старший друг. Дэйви уже копирует его шотландский выговор. Что будет, когда они расстанутся? Эйприл подбросила хворосту в костер. Прекрасно! За делами некогда думать о ненужном, лишние мысли не лезут в голову. Думай не думай, а он – предатель! Предал своих же по крови. И они с Дэйви – в его власти. Пока в его власти… Эйприл поежилась.
Закутав сынишку в одеяло, она улеглась возле него. Прижавшись друг к другу, оба смотрели, как пляшут язычки пламени. Дэйви без устали рассказывал о своем новом друге. Маккензи все знает, все умеет. Скоро мальчуган согрелся и заснул. Крепко обняв его, Эйприл забылась тревожным сном.
Прогрохотал гром. Вздрогнув, она проснулась. Дождь лил как из ведра. В ноздри ударил дразнящий запах жареной рыбы. Снаружи было темно, а пещеру освещал красноватый отблеск догорающего костра. Маккензи искусно поддерживал жар, шевелил тлеющие угли толстым прутом, а над ними возвышался самодельный вертел с кусками рыбы.
Эйприл задумалась. Маккензи возбуждает в ней сложные, противоречивые чувства. С Дэвидом все было иначе. С мужем ее связывала юношески робкая любовь. А этот Маккензи точь-в-точь хищник. С грациозными повадками и в то же время смертельно опасный. Но все равно сильный и надежный. Уж он бы никогда не позволил своей матери измываться над ней! А Дэвид, он ведь был всегда такой робкий… Зато Маккензи… Волна желания захлестнула ее, сердце учащенно забилось. В пещере было тепло, но ее охватил нервный озноб. Чтобы успокоиться, она сжала Дэйви в объятиях.
– Миссис Мэннинг, – негромко позвал Маккензи.
Как он догадался, что она не спит? Сверхъестественные какие-то способности. А голос такой мягкий! Она затрепетала.
– Миссис Мэннинг! – повторил Маккензи, и на этот раз в его голосе послышался металл.
Эйприл нехотя поднялась, потеплее закутала Дэйви.
– Да? произнесла она сдержанно.
Подумать только, голос повысил!
– Да, мистер Маккензи, – добавила она предупредительным тоном, как и подобает пленнице.
– Мы пробудем здесь пару дней. Вам и ребенку надо как следует отдохнуть. – Он помолчал.
Эйприл перехватила его взгляд. Чувствовалось, что он хочет сказать нечто важное.
– Не бойтесь, я не обижу вас. Я… – Маккензи замолчал, подыскивая слова.
Молчала и она.
– Та девушка, ну помните… Эллен, – выдавил он наконец, – я и пальцем не тронул ее.
Нелегко далось ему такое признание. Она это поняла, как и то, что он не из тех мужчин, которые извиняются или оправдываются, пытаясь что-то доказать.
– Я знаю это, – убежденно сказала Эйприл.
На его лице проступило изумление.
– Как же, помню я эту Эллен, – продолжала Эйприл, – успела разглядеть. Вашей вины в том, что случилось, нет. Между прочим, Дэйви прекрасно разбирается в людях, да и мой отец тоже.
– То есть как? Ваш отец?..
– Он упоминал о вас в письме. Он ценит вас.
– Ценил, – усмехнулся Маккензи. – Теперь вряд ли.
– А что, если нам вместе отправиться прямо в форт Дефайенс? Отец постарается разобраться во всем. Мы будем бороться, все должно быть по справедливости. Отец сразу поймет, что Эллен солгала.
– Но я ведь убил сержанта! – сказал Маккензи и вздохнул.
– Вы защищались, разве не так?
Он пристально всматривался в ее лицо. Неужели она на самом деле верит ему? Верит, несмотря ни на что?
– Нет, миссис Мэннинг. Оставим эту тему. Там меня ждет смерть. Террелл, Эллен… Белые всегда правы! Кто поверит мне, полукровке?
– Я не побоюсь рассказать, как издевался над вами Террелл.
– Да разве это разжалобит их? Эх, не знаете вы жизни, миссис Мэннинг! – Он помрачнел.
Но Эйприл решила стоять на своем:
– Мой отец…
– Ваш отец тоже белый. Цивилизованный человек… – Маккензи усмехнулся. – Наверняка поверит этим… и будет счастлив видеть меня на перекладине.
Дэйви пошевелился. Они замолчали, глядя друг на друга.
«Все, хватит об этом! » – решил Маккензи, а вслух сказал:
– Берите рыбу, вот галеты.
Эйприл с сочувствием смотрела на него и молчала.
– Необычная вы женщина, миссис Мэннинг, – прервал он затянувшуюся паузу. – Вы что же, вот так всегда – держите себя в ежовых рукавицах, никогда не жалуетесь?
– Да нет! Жалуюсь, когда невмоготу. Но только какой в этом смысл? Знаете, зовите меня просто Эйприл. Ведь мы, по-моему, успели подружиться.
Маккензи растерялся. Такого поворота событий он никак не ожидал.
– Эйприл [1]1
April (англ. ) – апрель.
[Закрыть]… – неуверенно произнес он. – Ваше имя очень подходит вам. Середина весны, время надежд…
Он тут же отвел взгляд. «Ну вот, жалеет о минутной слабости! » – подумала она.
Глава седьмая
Лучи восходящего солнца осветили вход в пещеру, скользнули внутрь, добрались до уголка, где крепким сном спали Эйприл с сыном.
Эйприл… Да нет, для него она – миссис Мэннинг, размышлял Маккензи. Она нравится ему. Но пусть лучше не ведает о том, как страстно жаждет он обнять ее, прижать к сердцу, зарыться лицом в густые золотистые локоны, сейчас заплетенные в косу.
Раньше он не знал, что это такое – прикоснуться к чужой жизни и подарить радость, например, ребенку. Стоп, Маккензи, уймись! Он быстро поднялся, подбросил хворосту в огонь и пошел ловить рыбу. «Что могу дать я, смертник, ей и ее сыну? » – думал он, шагая к ручью.
Эйприл разбудил громкий шепот сына: – Мамочка, проснись! Маккензи ушел!
Она обвела взглядом пещеру. Костер не погас, значит, ушел совсем недавно. Вещи на месте, аккуратно сложены у входа. Чисто… Какой молодец этот Маккензи! Навел порядок в их временном пристанище. А она отдохнула, ломота исчезла. Сама, наверное, растрепа растрепой.
Отыскав в седельном мешке мыло и расческу, Эйприл скомандовала:
– Дэйви! Подъем!
Укутавшись в одеяла, они пошли к реке умываться.
Воздух был свеж и прозрачен. На ярко-синем небе ни облачка. Тишина и покой. Эйприл казалось, что они одни на всем белом свете. Вопреки здравому смыслу она ощутила прилив радости. Все вокруг так безмятежно… Солнце бросает в воду золотистые снопы света, пурпурные горы величаво вздымают свои вершины. Какая гармония!
– Мама! Смотри! – раздался восторженный голос Дэйви. – Кактус! Называется индейская смоковница. Из него можно добывать воду. Маккензи сказал!
«Тяжелое будет с этим Маккензи расставание», – подумала Эйприл, умывая сына. Поеживаясь от холода, она разделась и быстро ополоснулась. Выстирав трусишки и рубашки Дэйви, развесила их сохнуть на кустах. Закутав его в одеяло, села рядом.
– Слушай, сынок. В давние времена жили в далекой стране принц и принцесса…
– Мамочка, – прервал Дэйви, – а принц был как Маккензи, да? А принцесса – как ты?
Она засмеялась, представив себе Маккензи в средневековых латах, убивающего копьем дракона.
– Кажется, принц был очень похож на Маккензи!
Забыв обо всем, они не услышали его бесшумных шагов. А он остановился и стал слушать, замерев…
Когда Эйприл вернулась с сыном к пещере, оттуда на нее пахнуло ароматом кофе и жаркого. Господи! Маккензи готовит завтрак, а она выглядит кое-как. Волосы в беспорядке, мокрое платье облепило фигуру. Ужас!
Эйприл и предположить не могла, что такой она нравилась ему еще больше.
– Маккензи, я взяла ваше мыло. Ничего?
– Берите все, что вам нужно, миссис Мэннинг, – ответил он сдержанно, хотя сердце тотчас пустилось вскачь.
Опять этот тон! Миссис Мэннинг, миссис Мэннинг…
– Эйприл, – поправила она, оторвав взгляд от его напряженного лица.
А Маккензи увидел, как ее глаза повлажнели, отчего синий цвет зрачков стал лиловым. Эти глаза обезоруживали его. Он попытался взять себя в руки. Не зарывайся, Маккензи! – приказал он себе. Думай только об их благополучии. У тебя нет будущего, а у них оно должно быть. Если с ними что-то случится, ты себе этого никогда не простишь! Проглотив ком в горле, он направился к выходу из пещеры. На ходу оглянулся. Избегая встретиться с Эйприл взглядом, сказал:
– Нет, для меня вы – миссис Мэннинг!
Ну хорошо, пусть будет так! Раз не хочет сокращать дистанцию – не надо! Будто ее имя способно высечь в нем искру, электрический разряд… Может, остерегается ее? Как хочется, чтобы он ее обнял…
– Мамочка, я есть хочу. – Дэйви потянул ее за руку.
– Завтракайте, – сказал Маккензи. – Я пойду оседлаю лошадей. Скоро мы уезжаем, а мне нужно кое-куда съездить.
Прихватив ружье, он вышел.
Вскочив в седло, Маккензи пришпорил коня. Тот понесся галопом, а ему хотелось кричать от радостного возбуждения. Желание переполняло его. Кровь молоточками стучала в висках. Он мчался, забыв о времени. И только когда на холке коня сгустился белыми хлопьями пот, натянул поводья и спешился. Похлопав животное ладонью по крупу, медленно повел его. Пусть отдохнет. Ему тоже надо прийти в себя. Его друзья – лошадь и волк. Других иметь не дано. К чему несбыточные мечты о новой жизни? Его удел – вечная борьба за выживание. Конечно, это несправедливо и больно. Но до конца дней он не волен в своих желаниях.
Маккензи вздохнул. Итак, сейчас он поедет на ранчо к Эбертам. Они, его друзья, – замечательные хозяева, отличные фермеры и скотоводы. С Томом его связывает любовь к лошадям. Оба мечтают выводить новые породы. У Эбертов чудесные ребятишки – сын и дочь. Вот и отлично! Пускай приютят Мэннингов на пару дней. Только предварительно надо убедиться, что на ранчо все спокойно. А за Мэннингов пока можно не беспокоиться – ни одна живая душа не подозревает о существовании пещеры.
Осторожно пробираясь, Маккензи ехал той же дорогой, что и вчера. Солнце стояло в зените, но было прохладно. Скоро зима, надо успеть укрыться в горах, размышлял он, до того, как горные тропы станут непроходимыми.
Свернув со знакомой тропы, он направился на запад, туда, где возвышался холм. Внезапно сердце его сжалось: примятая трава, следы… Помнится, он предупреждал Эбертов о зверствах, чинимых бандами апачей, но те отмахнулись: мол, апачам не добраться сюда.
Маккензи пустил коня галопом. Когда показался холм, спешился и стал пробираться ползком. На вершине холма он замер, глянув на долину. Дом был сожжен дотла. Поодаль ничком лежали убитые. Можно было различить тела в военной форме.
Кто, кто сумел выследить его? Скорее всего, капрал Пэттерсон, один из самых способных, самых опытных воинов гарнизона на реке Чако. Молодец! Но, видно, где-то отряд сбился с пути, свернул в сторону ранчо. Услышав выстрелы, Пэттерсон, конечно же, поспешил на помощь.
Влюбленный разиня! – ругал себя Маккензи. Почему тянул, не выехал рано утром? Спустившись с холма, он внимательно осмотрел место трагедии. Тело миссис Эберт удалось опознать по платью. Апачи истребили всех. Не пощадили даже дочурку Эбертов. Тела мальчика он не обнаружил. Забрали с собой. Наверняка. Перекуют на свой лад, сделают из него белого индейца. Маккензи скрипнул зубами. Нужно немедленно возвращаться. Горько, но у него нет ни минуты. Не успеет он похоронить своих друзей. Это сделают люди Пикеринга. Как только лейтенант поймет, что с Пэттерсоном что-то случилось, рассуждал Маккензи, тут же вышлет поисковый отряд. А сейчас назад! Жизнь Мэннингов, его жизнь – в опасности. Над ними нависла смертельная угроза. Может, надежнее будет оставить их в пещере? Поисковый отряд непременно заберет их. Нет, не годится! Надо самому спасать Мэннингов. Всякое может случиться в этой долине смерти. Узнав о гибели Пэттерсона, Пикеринг решит, что и они тоже погибли.
Деревня ютов – вот куда надо держать путь. Маккензи осторожно спустился с холма, вскочил на своего коня и, пустив его по камням, чтобы не оставлять следов, поскакал к пещере.
Эйприл мерила шагами пещеру. Куда подевался Маккензи? Уехал, бросив пару слов на прощание. Настроение было хуже некуда. Она через силу поела, глотнула кофе. Ничего себе! Такой крепкий кофе она пить не в состоянии. Он, конечно, привык. Годами держится на кофеине, борясь со сном и усталостью. Надо же! Не поленился заварить. Сделал, что называется, широкий жест. Нет, его понять невозможно!
Маккензи появился часа через полтора. Вид у него был мрачнее тучи. Даже Дэйви не решился подбежать к своему другу.
– Быстро собирайтесь! Мы уезжаем! – бросил он, подходя к Дэйви.
– Что случилось?
Он наклонился к мальчику.
– Сможешь почистить коня? Скребницей, как я показывал?
– Смогу.
– Только не отходи далеко.
Дэйви умчался. Эйприл нетерпеливо переспросила:
– Говорите же, что случилось. Ведь я не ребенок.
– Прошлой ночью я был в деревне навахов. Апачи сожгли ее дотла. А сегодня съездил на ранчо своих друзей. Здесь, неподалеку. – Вздохнув, он искал слова: – Апачи… звери… вырезали всех, погиб и армейский разъезд, высланный Пикерингом вдогонку за нами.
– Погибли все до одного?
– Да. Не зря понесся я тогда в форт Чако к Пикерингу. Спешил предупредить…
– Что теперь будет? Говорите правду, не скрывайте…
– Я не ожидал, что апачи доберутся сюда. Надеялся найти здесь надежное убежище для вас и Дэйви. Думал даже переправить вас в гарнизон Чако, но и там теперь небезопасно. На месте Пикеринга я бы как можно скорее поспешил в форт Дефайенс.
– Вам на пушечный выстрел нельзя приближаться к гарнизону Чако.
– Я собирался оставить вас в таком месте, откуда вас смогли бы забрать в гарнизон. Но сейчас… Счастье, если им самим удастся выжить.
– Как же быть?
– У племени ютов договор с вашим отцом. Они уважают генерала. До их деревни – три дня езды. Оттуда пошлем весточку в форт Дефайенс. Ничего другого не остается.
У Эйприл защемило сердце. Опять в путь! «Зато целых три дня вместе», – подумала она, а вслух сказала:
– Что ж, я готова.
Маккензи коснулся ее плеча. Держись, Эйприл! – говорил этот жест. Мужское прикосновение опалило ее. Охваченная внезапным порывом, она едва не бросилась в его объятия, но в последний момент отпрянула.
Вздохнув, Маккензи опустил руку. Эйприл сторонится его, и правильно делает. Но его это задело. Господи, как его это задело!
Поздним вечером они снова были в горах. Взбирались все выше и выше. Все гуще становился лес, все чаще тропу пересекали быстрые горные потоки. Сгущалась тьма. Небо синим бархатом окаймляло лиловые вершины гор, освещенные лунным светом и сиянием звезд.
К Эйприл вернулась былая уверенность опытной наездницы. Она ехала рядом с Маккензи, умело управляя лошадью. Выстоять, выстоять во что бы то ни стало! Казалось, Маккензи расслабился. Он ехал рядом, придерживая одной рукой спящего Дэйви. Но она знала, как предельно собран он внутри.
В какой-то момент Маккензи метнул на нее быстрый взгляд.
Эйприл выпрямилась в седле, внезапно осознав: она сделает для него все, поедет за ним на край света, забудет приличия, отца, все и всех… но только не сына.
