Текст книги "Безумное обещание"
Автор книги: Патриция Мэтьюз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Вдруг жизнерадостный голос Шона вывел ее из состояния обреченной покорности своей участи:
– Разобьем лагерь здесь.
Сара словно в полусне подняла голову и огляделась. В предрассветной прохладе клубился туман. Шон снова свернул с дороги и завел свой маленький караван на укромную просеку. Гигантские тени кипарисов казались в тумане таинственным воинством потустороннего владыки. Сару охватил мистический ужас, усиленный нечеловеческой усталостью.
Шон тем временем преспокойно растягивал что-то у корней кипариса. Этот странный предмет был оторочен с одной стороны желтоватого цвета мехом. Покончив со своим занятием, Шон подошел к мулу, на котором сидела Сара, и протянул руки:
– Идите сюда, мисс. Я смотрю, вы едва живы.
Сара почувствовала, как его сильные руки обхватили ее за талию и сняли с мула. – Шон донес ее до дерева и, опустившись на колени, уложил на меховую подстилку.
– Что это? – спросила она слабым голосом.
– Шкура бизона. Завернитесь в нее как следует, и никакой холод не будет страшен.
Он помог ей справиться со шкурой, и Сара, запеленутая в нее, как младенец, благодарно улыбнулась. От шкуры резко и непривычно пахло диким зверем, но Сара слишком устала, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Она не помнила, как заснула. Уже засыпая, она успела увидеть, что Шон занялся устройством лагеря.
Проснулась Сара оттого, что почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она открыла глаза и тихо вскрикнула. В нескольких метрах от себя она увидела двоих мужчин, которые с интересом разглядывали ее. Они были неимоверно худы, кожа туго обтягивала их бронзовые, с красноватым отливом тела. Люди сидели верхом на пони без седел; за исключением тряпиц, обмотанных вокруг бедер, одежды на них не было. У каждого на одном плече висел лук, на другом – колчан со стрелами. Не сводя глаз с Сары, они о чем-то негромко переговаривались на непонятном языке. Сара натянула шкуру бизона до подбородка и огляделась в поисках Шона. Его нигде не было. Другая шкура, пустая, валялась под деревом.
Неужели он бросил ее? У Сары мелькнула мысль о возможном бегстве, но она тут же отмела ее, поняв, что у нее нет никаких шансов скрыться от всадников.
Оглушительный боевой клич заставил ее вздрогнуть от неожиданности. На поляну выскочил Шон с ружьем наперевес. Сара впервые увидела его при дневном свете и вынуждена была признать, что в своем диковинном наряде он выглядит достаточно угрожающе. Но более всего ее поразило то, что на лице Шона сияла улыбка.
Пони шарахнулись, и всадникам не сразу удалось успокоить их. Шон терпеливо выжидал, не опуская тем не менее ружья.
Вдруг Шон обратился к незнакомцам на их языке. Затем, не выпуская их из виду, он достал два каких-то свертка и протянул собеседникам. Те радостно схватили свертки, подняли их высоко над головой и хором воскликнули: «Йохо!» После чего ударили голыми пятками в бока своим пони и галопом унеслись в чащу леса.
Сара перевела дух, поняв, что угроза миновала. Шон проводил взглядом скрывшихся всадников, затем обернулся к Саре.
– Я думала, вы бросили меня, – сказала она.
– Что, испугали они вас? – усмехнулся Шон.
– Да, черт возьми! – рассердилась Сара. Она заметила, что Шон тоже переволновался, отчего явственно усилился его ирландский акцент. – Кто угодно испугается, если проснется и увидит перед собой такую страсть! Ради Бога, скажите, кто это был?
– Краснокожие. Индейцы из племени натчез.
– Это те недоброжелатели, о которых вы говорили?
– В общем, да. Но эти двое совершенно неопасны.
Они либо отстали от своего племени, либо изгнаны за какую-то провинность и теперь вынуждены побираться и нищенствовать.
– Тогда почему вы так осторожно подкрались к ним, а не вышли открыто?
– Сперва я должен был разобраться, кто эти люди и что им нужно, – спокойно объяснил Шон.
– Значит, вы заметили их раньше и улизнули потихоньку, оставив меня одну! – возмутилась Сара.
– Послушайте, если бы я попробовал разбудить вас, вы наверняка испугались бы и стали кричать. Краснокожие, будь они враждебно настроены, перебили бы нас, как мух. Уверяю, вы ни одной минуты не были в опасности.
Если бы индейцы попытались причинить вам вред, моя верная «Кэти»… – Он перебросил ружье из руки в руку. – Я все время держал их на мушке.
С этими словами Шон развернулся и принялся собирать хворост для костра, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
– Шон, а как вы узнали об их приближении? – поинтересовалась Сара, не переставая удивляться хладнокровию этого человека.
– Этому быстро выучиваешься здесь, если хочешь выжить, – ответил он.
– Мне нужно… – начала было Сара оглядевшись.
– Вокруг много кустов, выбирайте любой. Только не отходите далеко, – не глядя на нее, отозвался Шон.
– Вы не поняли. – Она покраснела от смущения. Мне нужно умыться. Я грязная, как трубочист.
– В таком случае отправляйтесь вон к тем деревьям. За ними есть небольшой ручеек, – Шон оглянулся на нее. В его глазах промелькнула насмешка. – Ничего не поделаешь, мисс Мади, придется вам довольствоваться малым.
Вы сами решили поехать со мной. Так что привыкайте к походным условиям.
Сара молча развернулась и пошла в указанном направлении. Индейцев давно и след простыл, но она все же решила быть начеку. Над головой весело щебетали птицы, из-под ног разбегались в разные стороны маленькие зверушки, потревоженные внезапным вторжением человека. Сара наслаждалась тишиной и умиротворенностью, царившими в природе. Казалось, что вокруг на множество миль нет ни одной живой души.
Она с удивлением заметила, что ей нравится одиночество.
Сара быстро нашла извилистый ручеек, узкую голубую струйку воды в зеленой траве. Она умылась и вытерла лицо краем нижней юбки. Придирчиво оглядев себя, Сара пришла к выводу, что выглядит ужасно: волосы растрепаны, платье, которое она не меняла с того дня, когда отправилась навестить кузину в Лондоне, рваное и грязное.
Вернувшись к месту стоянки, Сара увидела, что Шон уже развел костер, который горел на удивление ровно и совершенно не дымил в лучах полуденного солнца. Запах еды и свежезаваренного чая привел Сару в хорошее расположение духа.
Она присела у костра рядом с Шоном. На одной сковороде он жарил толстый ломоть ветчины, на другой – кукурузные лепешки.
– Не сердитесь на меня за то, что я был груб с вами, мисс, – улыбнулся ей Шон. – Дело в том, что я не привык брать с собой на зимовку женщин.
– Я понимаю, Шон, что стала для вас обузой.
– Но очень приятной обузой, мисс, – расплылся в широкой улыбке Шон. – Невероятно приятной.
– Не знаю, как вы можете говорить так при том, что я ужасно выгляжу. – Сара смутилась и опустила глаза. – Мое платье… Оно отвратительно. А волосы! Ума не приложу, как привести их в порядок! – Она провела рукой по волосам и тяжело вздохнула.
– Скво обычно заплетают волосы в косички. Может быть, и вам последовать их примеру? Это гигиенично, не нужно часто причесываться, к тому же меньше риск, что заведутся насекомые.
– Скво?
– Так называют индейских женщин. Вам придется на-. учиться жить в этой дикой стране, иначе погибнете. А что касается платья, то… – Шон критически оглядел ее с головы до пят. – Не знаю, что можно с ним сделать. Но могу предложить вам кожаные штаны и рубаху. У меня есть запасные. Правда, и то и другое вряд ли будет вам впору, но это все же удобнее. Особенно для верховой езды. Разумеется, я понимаю, что леди не пристало носить мужскую одежду… – Шон хитро прищурился.
– Меня не волнуют условности. По крайней мере так мне, может быть, удастся спасти платье.
– On! – Шон быстро схватил сковородку, потому что мясо стало подгорать. – Ужин готов. Давайте-ка поедим и двинемся дальше.
Прошло несколько дней, и они стали продвигаться вперед днем, потому что жара спала. Сара чувствовала себя теперь гораздо лучше. Она привыкла к неудобному седлу и неровному аллюру мула, а кроме того, по совету Шона сменила платье на штаны и рубаху. Правда, выглядела она в них немного смешно, но зато сидеть верхом было удобнее.
Более того, Сара заплела волосы в косички, которые теперь свободно болтались у нее по плечам.
При свете дня местность, где они ехали, не казалась такой уж пустынной и дикой. По пути им попадались деревушки, скотоводческие фермы, разбросанные вдоль реки, засеянные плантации.
– А что здесь выращивают? – спрашивала она.
– Табак, рис, сахарный тростник и хлопок.
Они ехали вдоль реки, то приближаясь к берегу, то удаляясь от него, но голубая полоска воды все время была в поле зрения. Сара обратила внимание на то, что по реке в направлении Нового Орлеана двигалась нескончаемая вереница странного вида плавучих средств.
Они были двух видов: одни продолговатые и плоские, похожие на бревна, связанные друг с другом, другие побольше, с пристроенными сверху каютами. И те и другие явно использовались для грузовых перевозок. Сара расспросила о них Шона.
– Те, что поменьше, называются плоскодонками. Они перевозят вниз по реке товары, разгружаются в Новом Орлеане, а потом владельцы разбирают их и продают на доски. Другие более долговечны. На них возят уголь. Они и сколочены понадежнее, и команда на них имеется. Количество речных судов за последний год сильно возросло. И это только начало, как мне кажется. Кстати, парусные суда по Миссисипи не ходят, потому что это опасно. Река очень широкая, но много мелей, которые пока еще не нанесены на навигационные карты. Только небольшие суда с маленьким водоизмещением могут здесь пройти.
Пейзаж понемногу менялся. Местность становилась все более холмистой и менее населенной. Кипарисы и торфяные болота, поросшие мхом, давно перестали попадаться им на пути. Стало заметно прохладнее. Шон что было сил погонял мулов. Они ехали без привала от рассвета до заката.
– Мы запаздываем, – коротко объяснил Шон причину спешки. – Если я не доберусь к месту зимовки вовремя и холода застанут меня в дороге, пиши пропало.
Однажды утром Шон объявил, что они достигли Верхней Луизианы.
– Это все еще испанская территория, но власти здесь лояльные. Испанцы держат в ежовых рукавицах центр, а в такую даль никогда не забираются. В некотором смысле люди здесь сами себе голова.
Шон выехал на пригорок и остановился. Сара присоединилась к нему. Внизу лежала красивая зеленая долина, упирающаяся в берег реки, на котором лепилась небольшая деревушка.
– Это последнее поселение, которое я буду проезжать.
– Но ведь здесь такая глушь! – в отчаянии вымолвила Сара, разглядывая покосившиеся хижины.
– Именно так, мисс Сара Мади, – сухо подтвердил Шон. – И кроме того, населенная ворами и головорезами, скрывающимися от правосудия. Равно как и шлюхами, – добавил он, смутившись.
– Как же я стану жить здесь?
– Это уже ваше дело, а не мое. Вы отказались остаться в единственном приличном городе на реке. «Это все же лучше, чем смерть» – ваши слова? Разумеется… – Шон указал на дощатую пристань, вдоль которой сновали плоскодонки. – Если не хотите жить здесь, попробуйте уговорить хозяина такой лодки, чтобы он отвез вас обратно в Новый Орлеан.
– Это невозможно! – воскликнула Сара. – Я уже объясняла вам почему. Есть здесь поблизости какой-нибудь другой город?
– Дальше по реке находится Сент-Луис. Но мне это не по пути. Отсюда я сворачиваю на северо-запад. Если я повезу вас в Сент-Луис, то потеряю целую неделю.
Сара молча разглядывала скопище кособоких хижин.
Ей нечего было возразить Шону. Она упросила его взять ее с собой и довезти до какого-нибудь поселения. Он предупреждал, на что ей следует рассчитывать. Следует признать. что Шон сделал для нее очень много. Она не вправе обременять его своим присутствием.
– Пожалуй, я переоденусь, – сказала она с грустной улыбкой. – Вам понадобится запасная одежда, да и я не могу прийти в деревню в мужских штанах.
– Вы ведь, наверное, не знаете, как индейские женщины делают одежду из оленьих шкур? – задумчиво глядя на нее, поинтересовался Шон. – Мех аккуратно снимается, затем каждый дюйм шкуры надо тщательно пережевать, чтобы она стала мягкой и пригодной для носки.
– Фу! Какая гадость! – Сару передернуло от отвращения. – Зачем вы рассказываете мне это?
– Большинство охотников берут с собой на зимовку скво. Я никогда этого не делал.
– Почему же?
– Это мое личное дело, мисс Мади. Во время зимовки приходится терпеть лишения, жить впроголодь, работать от зари до зари. Не говоря уже о страшных морозах и убогой хижине, пропитанной зловонием немытого тела и запахом убитого зверя.
– Я не понимаю, зачем вы мне об этом говорите?
– По моему разумению, у вас есть три возможности.
Попытать счастья в этой глуши. Вернуться в Новый Орлеан по реке. – Он помолчал с минуту, глядя вдаль. – Или отправиться со мной на зимовку.
– Но я совсем не знакома с жизнью охотников. А вы к тому же так красочно расписали все ее трудности.
– Все, что я сказал, правда. Но я долго наблюдал за вами и должен заметить, вы прекрасно держались все время, пока мы были в пути. Я никогда бы не подумал, что английская леди способна на такое. Вы сильная женщина, Сара Мади.
– Но не буду ли я вам помехой? – Вы скоро научитесь быть полезной. Я думал об этом последние три дня. Мне кажется, это лучший выход для вас. К тому же… – Его взгляд подернулся грустью. – Одному очень одиноко скитаться вдали от людей целых полгода.
Сара почувствовала, что неудержимо краснеет, но ничего не могла с собой поделать.
– Обещаю, что буду обращаться с вами лучше, чем ваш хваленый капитан. У меня богатый опыт общения с женщинами, и я кое-что понимаю в этих делах. – Он усмехнулся и добавил с грубоватой прямолинейностью:
– Соглашайтесь, это лучше, чем обслуживать солдат в Нью-Йорке или в новоорлеанском борделе. – Шон помолчал, подбирая новые аргументы. – К тому же не стоит сбрасывать со счетов, что к тому времени, когда зима закончится, этот мерзавец, который пытался вас изнасиловать, отчается найти вас и оставит поиски. Если же мы благополучно перезимуем вместе, то я привезу вас в Новый Орлеан и поделюсь выручкой. Я дам вам четвертую часть.
– Вы действительно сделаете это? – изумилась Сара.
– Наверное, это глупо с моей стороны, – усмехнулся Шон и смущенно отвернулся, – но я привык честно зарабатывать деньги и умею делиться с теми, кто мне в этом помогает. Кроме того… – Он небрежно пожал плечами. – Я все равно спущу все деньги в казино и борделях. Так бывает каждое лето.
– Я готова поверить вам, сэр. Но все же не понимаю, почему вы так заботитесь обо мне.
– Если бы вы были мужчиной, то поняли бы, – ответил Шон, глядя ей прямо в глаза.
– Я согласна поехать с вами. Шон, – твердо сказала Сара. – Знаю, мне будет трудно, но я готова попробовать.
И потом, боюсь, у меня нет выбора.
– Значит, решено, мисс Мади, – резко оборвал разговор Шон. – Отправляемся немедленно. Нам предстоит долгий и трудный путь.
Он развернул мула и стал спускаться по пологому склону холма. Сара в последний раз оглянулась на прибрежное поселение, постаралась выкинуть из головы все мысли о будущем и положилась на волю судьбы.
Однако об одном Сара все же не могла перестать думать. Этот странный, грубый, но честный человек, разумеется, имеет в виду, что во время зимовки она станет делить с ним ложе из шкуры бизона. Она попробовала представить себе, как это будет. К ее собственному изумлению. мысль о близости с Шоном не вызвала у нее отвращения, как это следовало предположить.
Часть II
ПУСТЫНЯ
Глава 10
Первые несколько дней Сара в страхе ждала, когда Шон предложит ей перебраться на ночь под его шкуру Но этого не происходило, и она решила было, что не правильно истолковала его намерения и что у него и в мыслях не было спать с ней.
Они по-прежнему двигались на север. Шон не жалел мулов, нещадно погоняя их. Сара падала с ног от усталости и за короткие ночные привалы не успевала восстановить силы, тем более что запасы пищи быстро таяли и приходилось экономить. На свежем воздухе появлялся зверский аппетит, утолить который не всегда удавалось в полной мере.
На третий день пути они резко свернули в сторону от Миссисипи. Шон решил устроить привал и принялся разводить костер, чтобы приготовить ужин.
– Я умею готовить, – сказала Сара, наблюдая, как Шон возится со сковородками. – До тех пор пока я не устроилась на службу в дом миссис Олгуд, я всегда это делала. Мама много работала и очень уставала, поэтому мне пришлось взять на себя эту обязанность.
– А на открытом воздухе вы готовили? Я имею в виду на костре? – улыбнулся Шон.
– Конечно, нет!
– Это совершенно другое дело, мисс.
– Я просто хотела помочь. Должна же я как-то отрабатывать свое содержание.
– Вам еще представится возможность его отработать, Сара Мади. Я позабочусь об этом. А что касается еды, лучше посмотрите пока, как это делаю я, и поучитесь. После того как целый день пробегаешь по горам с ружьем, живот подводит от голода. Извините за резкость, мисс, но я не хочу, чтобы в лагере меня ждал подгоревший ужин.
Сара обиженно замолчала, но когда ужин был готов, набросилась на еду, как голодный волк, и вынуждена была признать, что Шон готовит вкусно.
Ландшафт менялся каждый день. На горизонте теперь возвышались голубые контуры гор, холодный осенний ветер швырял под ноги мулам охапки разноцветной листвы.
Сара никогда в жизни не видела гор и не могла сдержать восхищения.
– Как красиво!
– Что красиво? – обернулся на ее слова Шон, ехавший чуть впереди. – Листопад?
– И листопад тоже. Но я говорю о горах.
– О горах? Об Озарках? Горы как горы, ничего особенного, – пожал плечами Шон. – Если бы вы увидели западную гряду, то поняли бы, что такое по-настоящему красивые горы.
Каждый вечер Шон по возможности старался разбивать лагерь поблизости от воды. Сара привыкла к изнурительным дневным переходам, но к концу дня все же выбивалась из сил. Однако, несмотря на чудовищную усталость, она ежедневно мылась, пока Шон занимался приготовлением ужина. Ночи стали холоднее, ручьи к рассвету покрывались тоненьким ледком. Часто по окончании утреннего туалета у Сары зуб на зуб не попадал от холода, а пальцы сводило судорогой. Сара заметила, что внешне она тоже изменилась. От постоянного пребывания на солнце ее кожа покрылась ровным загаром. К счастью, она была смуглой, поэтому не обгорала.
– Скоро вы станете совсем черной, так что вполне сойдете за скво, – как-то с улыбкой заметил Шон.
Однажды уже под вечер они оказались в небольшой долине с заливным лугом посредине. Едва выбравшись на открытое место, Шон резко остановил мула и предупреждающе поднял руку вверх.
– Тихо! Не шевелитесь! – прошептал он.
– Что случилось?
Шон молча указал вперед. На лугу пасся олень. Раньше Сара видела оленей только на картинке, ей впервые довелось лицезреть это царственное животное во плоти.
Сару поразила величавая грация, с которой олень пощипывал увядающую травку. Она не обратила внимания на то, что Шон осторожно слез с мула, и бросила взгляд на своего спутника в тот момент, когда он опустился на колено и поднял ружье.
Сара закричала, когда раздался выстрел, потрясший первозданную тишину долины. Стайки птиц с громким испуганным щебетанием сорвались с крон деревьев и унеслись прочь. Сара оглянулась на оленя и увидела, что тот запрокинул голову с ветвистыми рогами, зашатался на тонких ногах и рухнул как подкошенный.
– Как это жестоко! – воскликнула Сара. – Как вы могли убить такое прекрасное создание!
– Вы не перестаете поражать меня, честное слово, – пожал плечами Шон в полном недоумении. – Там, куда мы направляемся, нам придется добывать себе пропитание, убивая животных, иначе мы умрем с голоду. Нам просто повезло, и теперь мы обеспечены свежим мясом на много дней. И потом… – Он криво усмехнулся. – Вы можете уже сейчас начать жевать кожу, чтобы к зиме сшить себе одежду.
Шон разгрузил мулов, привязал их и направился к убитому оленю. Сара не только отказалась пойти с ним, но даже отвернулась, когда Шон присел на корточки возле своей жертвы и вытащил из-за пояса нож. Она не видела, как он вспорол брюхо несчастному животному и вывалил на землю кишки.
– Заночуем здесь, – разрезая тушу на куски, объявил Шон. – Если вы настолько щепетильны, что не можете помогать мне, займитесь другим полезным делом. Например, соберите хворост для костра.
Сара быстро справилась с этим поручением, и вскоре под ближайшим дубом выросла большая куча сухих веток.
Уже темнело, а Шон все еще разделывал тушу. Сара умылась у ручья, потом вернулась к их пожиткам и стала искать кремень и огниво. Она уже две недели наблюдала за тем, как Шон с их помощью добывает огонь, и решила попробовать сделать это самостоятельно. Оказалось, что это не так просто. Однако Сара не сдавалась. Дважды ей удавалось высечь искру – над хворостом уже поднимался сизый дымок, но пламя не разгоралось. Лишь с третьей попытки ей удалось разжечь костер.
Шон вернулся с оленьей шкурой, перекинутой через плечо, и повесил ее н3 сук над костром.
– Ну что ж, прекрасно. Я же говорил, что вы быстро всему научитесь, – с довольной улыбкой обратился он к Саре.
Ей была приятна его похвала, и она смущенно покраснела.
Шон несколько раз возвращался к разделанной туше, пока не перенес все мясо к костру, после чего развесил большую его часть так же, как и шкуру, на дереве. Затем он срезал несколько длинных зеленых веток и снял с них кору.
Выбрав четыре ветки покрепче, он воткнул их с двух сторон костра и связал крест-накрест. Заострив конец еще одной ветки, он проткнул ею большой кусок оленины и установил на вершине импровизированной жаровни. Его руки были красны от крови, на кожаных штанах в некоторых местах виднелись подсыхающие кровавые потеки.
– Я пойду умоюсь. Надеюсь, вы можете последить за мясом и поворачивать его, чтобы оно равномерно зажарилось?
– Я постараюсь, – отозвалась Сара, не осмеливаясь признаться, что ей отвратительна сама мысль о том, чтобы есть мясо прекрасного животного, которое было убито на ее глазах.
Шон достал из узла чистую рубашку и скрылся в том направлении, где журчал ручей. Сара следила за мясом, и по мере того как оно поджаривалось и источало восхитительный аромат, у нее разыгрывался аппетит. Шон долго не возвращался. Когда он показался в свете костра, мясо уже было готово и Сара успела заварить чай.
– Вы замечательно справляетесь, Сара, – присаживаясь возле огня и потирая руки, чтобы согреться, сказал Шон.
Сара исподволь разглядывала его. Мало того, что Шон – умылся и надел чистую рубашку, он к тому же сбрил многодневную щетину, сильно его старившую.
– Как же вы брились в ледяной воде, да еще в темноте?
– Я уже говорил вам, что человек в этих краях вынужден многому научиться, чтобы выжить.
Острым ножом он принялся отрезать полоски мяса от большого куска. Одну из них он протянул Саре. Оленина была очень горячей, но Сара так проголодалась, что съела свой кусок, прежде чем он успел остыть. Сара взглянула на Шона и увидела, что он улыбается, наблюдая за тем, с каким аппетитом она ест. Он показался ей очень красивым в отблесках пламени потухающего костра.
– Что вас так развеселило? – спросила она.
– Вы. Если помните, совсем недавно вы укоряли меня за то, что я убил оленя. Тем не менее вам, похоже, еда понравилась.
– Женщине тоже приходится многому учиться, чтобы выжить здесь, – опустив глаза, ответила Сара.
– Touche![1]1
Я повержен! (фр.)
[Закрыть] – воскликнул по-французски Шон и от души расхохотался, запрокинув голову.
– Должна признаться, это действительно очень вкусно, – застенчиво улыбнулась Сара.
– Вы не жалеете, что поехали со мной? – хитро прищурился Шон.
– Не знаю. Пожалуй, нет. Я понимаю, какая судьба ожидала бы меня, если бы я не приняла ваше предложение. Впрочем, как вы справедливо заметили, у меня не было выбора.
– Я всю неделю размышлял, не придется ли мне сожалеть о своем великодушном поступке, – сказал Шон, раскуривая трубку.
– И к какому же выводу вы пришли? – осторожно поинтересовалась Сара.
– Пока ни к какому, – попыхивая трубкой, ответил Шон. – Еще слишком рано делать выводы.
Они долго сидели в тишине. Шон курил, погруженный в раздумья. Сара завернулась в шкуру бизона и молча смотрела на тлеющие угли.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем Шон шумно вздохнул, выбил погасшую трубку, поднялся и скрылся в темноте, не сказав ей ни слова. Сара стала готовиться ко сну. Вот уже несколько ночей она спала в рубашке и штанах Шона. Это было неудобно, поэтому на этот раз она решила надеть свою нижнюю рубашку Расстелив шкуру под деревом, Сара завернулась в нее, и тут же провалилась в глубокий сон.
Проснулась она оттого, что почувствовала на щеке чье-то дыхание. Крик замер у нее на губах.
– Тихо, Сара. Не бойся, все в порядке. Это я, Шон.
Он был обнажен, как Адам в райском саду. Прежде чем Сара успела что-нибудь сообразить, его нежные и сильные руки уверенно проникли под ее рубашку.
Сара мгновенно сбросила с себя остатки сна и решила сопротивляться. Она инстинктивно понимала, что, несмотря на грубоватость манер и привычку к распутству, Шон имеет представление о порядочности. В душе он оставался джентльменом, а значит, не стоило опасаться, что он попробует овладеть ею силой.
Сара молча уклонялась от его рук, но не произнесла ни слова. Она понимала, что, согласно условиям их сделки, ей предстояло отработать свое содержание. Чем еще, кроме своего тела, может женщина заплатить мужчине?
Удивительно, но его прикосновения не были такими уж неприятными. Привлекательность Шона не оставила ее равнодушной. Он неторопливо ласкал ее тело, и Сара невольно задалась вопросом: почему он пришел к ней только теперь? Чего он ждал? Сара где-то читала, что первобытные мужчины, чтобы добиться расположения избранницы, убивали на ее глазах животное, демонстрируя тем самым свою удаль. Может быть, Шон, сам того не понимая, действовал, исходя из тех же соображений?
Движения его рук возбудили Сару, сердце ее учащенно забилось, дыхание стало сбивчивым. Джебу Хоукинсу в свое время не удалось добиться чего-то подобного. Приятное тепло растеклось по всему ее телу. Пальцы Шона коснулись ее груди, соски мгновенно отвердели и наполнились сладкой тяжестью. Он нашел их губами и стал целовать и ласкать языком. Шон перевернулся на живот, и Сара почувствовала его упругую плоть, прижавшуюся к ее бедру.
Она вспомнила боль, которую причинил ей Джеб, и невольно отпрянула. Шон издал гортанный звук, похожий на тот, которым он успокаивал заупрямившихся мулов.
– Я тебе не упрямый мул, чтобы так со мной обращаться! – рассердилась Сара.
– Тогда не веди себя как они, – в тон ей ответил Шон.
Сара все еще злилась, но ее душил безудержный смех.
Наконец она не вытерпела и рассмеялась.
– Успокойся, детка. Я не сделаю тебе больно, обещаю, – с улыбкой заверил ее Шон.
Все это время он не переставая ласкал ее. Постепенно приятные ощущения вытеснили страх, и Сара успокоилась и расслабилась.
Шон нашел губами ее рот. Его дыхание было сладким и чуть терпким. Сара догадалась, что он не только вымылся и побрился, но и специально пожевал какое-то ароматное растение.
Впервые в жизни она сознательно осязала мужское тело.
Хотя Шон был не так массивен, как Джеб, его атласная кожа оказалась приятной на ощупь, а перекатывающиеся под ней мускулы свидетельствовали о недюжинной силе.
Сара приоткрыла рот и с готовностью ответила на его поцелуи. Жаркая волна наслаждения подхватила ее и унесла прочь от сомнений и страхов перед тем, что должно было произойти.
Плохо отдавая себе отчет в том, что делает, Сара обняла Шона за шею и притянула к себе, поглаживая мускулистую спину.
– Шон…
– Что, любимая?
– Я хочу… – Она запнулась. – Я сама не знаю чего…
Шон тихо рассмеялся и осторожно раздвинул ей ноги.
Сара застонала и стала беспокойно метаться в его объятиях.
В следующий момент он перестал ласкать ее и, сжав в ладонях ее ягодицы, дугой изогнулся над ней. Сара испугалась и вскрикнула.
– Успокойся, моя радость. Расслабься, я не сделаю тебе больно.
Она почувствовала его в себе, но это было не грубое, а осторожное проникновение. Никакой боли, только всепоглощающее радостное чувство, которое затрагивало каждую клетку тела. Движения Шона были ритмичными и медленными.
– Так хорошо? – спросил он, когда Сара начала отвечать на его толчки.
– Да! Да, прекрасно! – срывающимся голосом ответила она.
Его движения становились все более резкими и сильными. Сара готова была потерять сознание от напряжения и восторга одновременно.
Напряжение росло и достигло высочайшей точки, когда Сара перестала ощущать свое тело. Она балансировала на грани сладкого безумия, чувствуя, что, если эта божественная мука продлится еще хоть мгновение, она не выдержит и сорвется в пропасть небытия. Спасение пришло внезапно. Сара рывком притянула к себе Шона, . словно утопающий, хватающийся за соломинку в надежде удержаться на плаву и не дать стихии увлечь себя в бушующий водоворот. Ее крик далеко разнесся по долине, ему вторил радостный возглас Шона.
Сару колотила мелкая дрожь, которая постепенно уступила место блаженной истоме. Наконец она разжала руки, крепко обнимавшие шею Шона, и откинулась на спину.
Звездное небо плыло у нее перед глазами, повлажневшими от счастливых слез.
– Ну что, кто делает это лучше – я или твой капитан? – самодовольно улыбнулся Шон, кладя руку ей на живот.
– Джентльмен не должен задавать таких вопросов!
Сара попыталась отодвинуться от него, но Шон схватил ее за плечо и удержал на месте.
– Не припомню, чтобы я когда-нибудь говорил, что считаю себя джентльменом. – Он с усмешкой отпустил ее. – Но все же я готов просить у тебя прощения, детка. Твои чувства к капитану меня не касаются, тем более что он погиб.
– Нет у меня никаких чувств к нему, – резко возразила Сара. – Ни единого.
– Ну конечно! – примирительно отозвался Шон.
Сара прижалась к Шону, впитывая жар его разгоряченного тела, и постаралась осмыслить ощущения, которые испытала за последние несколько минут. Ее поразило, что близость с мужчиной может оказаться источником величайшего наслаждения. Вскоре усталость взяла свое, и Сара незаметно провалилась в глубокий сон.
Спустя некоторое время она проснулась и поняла, что Шон ушел. Приподнявшись на своем ложе, она увидела, что он уже оделся и теперь разжигает успевший потухнуть костер, чтобы прикурить трубку. Его профиль в свете занимающегося пламени напоминал мужественный лик победившего в битве полководца. Вместе с тем на лбу У него залегла глубокая печальная морщина.
– Шон, – тихо позвала его Сара. – С тобой все в порядке?
– Да, все хорошо, – не оборачиваясь, ответил он. – Ложись и спи. Скоро рассвет, а у нас впереди трудный день.
