Текст книги "Модель Мика (ЛП)"

Автор книги: Паоло Бачигалупи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Модель Мика

  Паоло Бачигалупи

  Перевод Вадим Сеновский

  Девушка, вошедшая в полицейский участок выглядела очень знакомой, но мне потребовалось какое-то время, чтобы понять откуда я ее знаю. Старлетка, что ли? Или кто-то, кто решился на пластическую хирургию, чтобы походить на знаменитость? Красивая. Подтянутая. Темные волосы, бледная кожа и широкие темные глаза, которые она не сводила с меня с тех пор, как Сержант Круз направила ее в мою сторону.

  Она подошла, держа в руках пакет из универмага «Nordstrom». На ней были надеты светлая кремовая блузка и угольная мини-юбка, обтягивающая бедра. Стильно, несмотря на сырую прохладу зимней ночи в Заливе.

  «Детектив Ривера?»

  «Он самый».

  Она села и скрестила ноги соблазнительными ножницами. Улыбнулась.

  Собственно, именно улыбка наконец помогла мне ее вспомнить.

  Я видел эту игривую улыбку в рекламе. Проблеск идеальных зубов и брови, с запоминающимся изгибом. И эти глаза. Широкие, темно-коричневые, невинные глаза, намекающие о чем-то совсем не невинном.

  «Вы же Модель „Мика“?»

  Она слегка наклонила голову. «Пожалуйста, зовите меня просто Мика».

  Девушка, робот... «вещь» – конечно я ее видел. Я видел ее в сюжетах новостей техники об обучаемых сетях и в журналистских колонках феминисток, порицающих превращение женственности в товар и огнедышащих христианских пасторов, прогнозирующих Конец Света для семьи и детей.

  Ну и, конечно, я видел ее в многочисленных рекламных роликах онлайн.

  Теперь-то понятно, почему она показалась мне знакомой.

  Эта девушка буквально преследовала меня в браузере, следуя за мной от сайта к сайту, особенно рьяно после того, как я заходил на какой-нибудь порно-сайт. Реклама с ее личиком выскакивала вновь и вновь, вызывая желание кликнуть на баннер и очутиться на сайте «Первоклассные удовольствия», где можно заказать себе the Real Girlfriend Experience – настоящую подружку.

  Признаюсь, я кликал.

  И вот она сидит напротив меня, и обещания на сайте кажутся даже скромнее реальности. То, как она на меня смотрела... казалось, что я был для нее единственным человеком на свете. Я ей по-настоящему нравился. Это было видно в ее глазах, в ее улыбке. Она хотела меня.

  Воротник ее блузки был расстегнут на одну лишнюю пуговицу, обнажая краешек черного кружевного бюстгальтера, когда она слегка наклонялась при разговоре. Юбка крепко обнимала ее бедра. Гладкие ножки, точеные икры.

  Я осознал, что уставился на нее, она смотрела на меня и на ее губах играла знакомая, понимающая улыбка.

  Невинная, но нет.

  Вот куда скатился мир. Женщина-робот, опутывающая тебя так сильно, что ты не можешь даже толком выполнять свою работу.

  Я заставил себя откинуться назад, притворное бесстрастие мне самому показалось наигранным. «Как я вам могу помочь, Мика?»

  «Я думаю, что мне нужен адвокат».

  «Адвокат?»

  «Да, прошу вас», она застенчиво кивнула. «Если конечно вы не против, сэр».

  То, как она сказала «сэр» тут же вызвало в голове раскаленный каскад неприличных фантазий. Я отвел взгляд, чувствуя, как мое лицо начинает кидать в жар. Черт, с этой девчонкой мне как будто опять пятнадцать.

  Это просто программа. Она спроектирована именно для такого поведения.

  Так на самом деле и было. Она была просто грудой чипов, кремния и цифровых деревьев решений. Да, это все было упаковано в пышный комплект, но ее спроектировали специально для манипулирования. Даже сейчас она считывала и анализировала мой пульс, расширение зрачков, температуру и влажность кожи, сканируя микровыражения влечения, отвращения, страха и желания. Все это обрабатывалось за миллисекунды и использовалось для изменения ее поведения. В «Популярной Науке» был целый разворот о работе мозга Модели «Мика».

  И то, как она себя вела зависело не только от ее наблюдений за мной. Все Модели «Мика» по всему миру постоянно учились, постоянно открывали новые возможности возбуждать желание своих хозяев. Теперь их уже десятки тысяч, они постоянно загружают свои данные по беспроводной связи (причем строго конфиденциально, заверяли в «Первоклассном удовольствии»), чтобы их сестры могли извлечь выгоду из этих новых знаний, получая новые ежедневные сборки софта и поведенческие обновления.

  В одной рекламе Модель «Мика» понимающе смотрела на тебя из-за плеча и просто спрашивала:

  «А когда вообще отношения становились лучше с возрастом?»

  Поэтому все это было большой подделкой. Мике было плевать на меня, и конечно же она меня не хотела. Она просто постоянно гоняла свои отточенные поведенческие алгоритмы, делая все необходимое для того, чтобы заставлять меня краснеть, и, найдя слабое место, продолжать бить туда, чтобы я краснел еще больше.

  Но даже если я знал, что она просто крутит мной, мой ящерный мозг реагировал безотказно. Я чувствовал, что мной манипулируют, но я наслаждался этим, потакал ей, играя в игру с соблазнением, которую она поощряла.

  «Для чего вам адвокат?», спросил я, улыбаясь.

  Она придвинулась ко мне, как будто собираясь открыть тайну. Заправила выбившуюся прядь волос за утонченное ушко.

  «Это немного личное».

  При движении ее блузка натягивалась, подчеркивая ее формы. Пуговицы в напряжении терлись о ткань.

  Пятьдесят тысяч долларов флиртующего искусственного интеллекта.

  «Это какой-то розыгрыш?», спросил я. «Вас сюда прислал владелец?»

  «Нет. Не розыгрыш».

  Она поставила пакет Nordstrom между нами. Залезла внутрь и достала отрезанную мужскую голову. Поставила ее, все еще истекающую кровью на стол с бумагами.

  «Это еще что–?»

  Я отшатнулся от застывшего взгляда мертвеца. На его лице застыла гримаса боли и ужаса.

  Мика положила окровавленный нож для разделки мяса рядом с головой.

  «Я была очень плохой девочкой», прошептала она.

  Затем нервно хихикнула.

  «Я думаю, меня надо наказать».

  Сказала она это точно так же, как в своих рекламных роликах.

  ***

  «Теперь-то вы мне дадите адвоката?», спросила Мика.

  Она сидела рядом со мной в машине, смотря на меня своим доверчивым взглядом, пока я вез ее сквозь сырую, холодную ночь.

  По причине, которую я сам не очень понял, я посадил ее на переднее сиденье. Я знал, что физически мне ее нечего было бояться. Но я не мог понять, было ли это адекватным решением, или что-то было в ее поведении, что заставляло мое подсознательное верить ей, несмотря на то, что она появилась с оторванной человеческой головой в магазинной сумке.

  Каковы бы ни были причины этого, я не завел ей руки за спину, когда надевал наручники, оставил спереди, затем посадил на переднее сиденье. Я нарушил тысячу протоколов. И теперь, когда она была со мной в машине я понял, что допустил серьезную ошибку. Не из-за соображений безопасности, а из-за того, что нахождение с ней наедине создавало наэлектризованную интимность.

  Автоматические дворники размазывали зимнюю слякоть, брызнувшую на лобовое стекло.

  «Я думаю, что мне полагается адвокат, раз я сделала что-то плохое», сказала Мика. «Но я готова поступить так, как вы скажете».

  Опять это. Неуместный флирт. Ведь если подумать, она была просто ботом. Да, у нее настоящая кожа и настоящая кровь течет в венах, но где-то глубоко в ее черепе находится процессор, который принимает все решения. Сейчас он пытался мной манипулировать, пытаясь превратить убийство в какую-то эротическую игру. Программа, слетевшая с катушек.

  «Ботам адвокаты не положены».

  Она дернулась, словно от невидимой пощечины. Я тут же почувствовал себя подонком.

  У нее нет чувств, напомнил я себе.

  Тем не менее она выглядела совершенно опустошенной. Как будто я сказал ей, что она мусор. Она сжалась в комочек, оскорбленная. Теперь она выглядела не сексуальной, а сломленной и пристыженной.

  Ее сгорбленная поза напомнила мне девушку, с которой я встречался много лет назад. Она была милой тихоней и какое-то время сильно нуждалась во мне. Нуждалась в ком-то, кто бы говорил ей, что она что-то значит. Сейчас, смотря на Мику, на меня накатывало такое же чувство. Просто девочка, которой нужно знать, что она что-то, да значит. Девочка, которой требуется подтверждение того, что у нее есть право на существование – нелепость, учитывая что она была просто ботом.

  И, тем не менее, я не мог перестать чувствовать это.

  Я не мог перестать чувствовать плохо даже за то, что такое милое создание как Мика оказалась в моей неопрятной полицейской машине. Она была хрупкой, прекрасной и потерянной, и теперь ее дорогие каблучки застревали в переливающемся море использованных кофейных стаканчиков.

  Она всколыхнулась, как будто приходя в себя. «Это значит, что вы не будете обвинять меня в убийстве?»

  Ее манера поведения опять поменялась. Она стала серьезнее. И казалась умнее, что ли? В момент изменившись. Господи, я как будто чувствовал как программа в ее голове адаптировалась к моим ответам. Она вырабатывала новую тактику для создания контакта со мной. И это сработало. Теперь, когда она не хихикала и не флиртовала, мне было с ней гораздо комфортнее. Она нравилась мне еще больше, несмотря на мои сопротивления.

  «Это не от меня зависит», сказал я.

  «С другой стороны, я ведь его пришила», мягко произнесла она. «Убила».

  Я не ответил. Честно говоря, я даже не был уверен в том, что это было убийство. Может ли считаться убийцей тостер, который сжег дом? Или все же это был сбой в системе безопасности продукта? Возможно ей вообще все это сойдет с рук. Возможно отвечать должны именно «Первоклассные удовольствия». Черт, в моей машине запрограммирована куча функций безопасного вождения, но никому же в голову не придет судить машину за то, что она переедет человека.

  «Ты не считаешь меня настоящей», внезапно произнесла она.

  «Конечно считаю».

  «Нет. Ты думаешь, что я всего лишь программа».

  «Ты и есть всего лишь программа». Эти ее большие коричневые глаза выглядели оскорбленными, но я продолжал гнуть свое. «Ты Модель Мика. Ты каждый день получаешь новые инструкции».

  «Я не получаю инструкции. Я учусь. Ты тоже учишься. Учишься читать людей. Чтобы знать, когда они врут, да? И ты учишься быть детективом, чтобы понимать преступления. Разве ты не стал бы лучше, если бы ты знал, как работают другие тысячи детективов? Какие ошибки они допускали? Что делало их лучше? Ты же обучался детективному ремеслу...»

  «Я сдавал экзамен».

  «Вот, видишь? Я только что узнала что-то новое. И что, то, как я обучаюсь делает меня менее реальной? А то как это делаешь ты?»

  «Это совсем разные вещи! В тебя вживили личность, черт побери!».

  «Мой Нулевой Протокол? И что с того? У тебя тоже такой есть, закодированный в ДНК твоих родителей. Но затем ты начинаешь учиться и меняться под воздействием своего жизненного опыта. Все свое детство ты растешь и меняешься. Всю свою жизнь. Ты – детектив Ривера. У тебя акцент. Небольшой, но я слышу его, потому что знаю, как надо слушать. Я думаю, что ты родился в Мексике. Говоришь на испанском, но не так хорошо, как твои родители. Когда ты обидел меня, тебе стало стыдно. Потому что это не настоящий ты. Ты не из тех, кто пользуется властью, чтобы причинять вред другим».

  Ее глаза заметно расширились, она внимательно смотрела на меня. «А, я поняла... тебе нужно спасать людей. Ты стал полицейским потому что тебе нравится быть героем».

  «Слушай–»

  «Но это правда. Ты хочешь почувствовать себя большим человеком, совершающим важные дела. Но ты ведь не пошел в бизнес или политику». Она фыркнула. «Я думаю, что кто-то тебя однажды спас и ты хочешь походить на него. Может быть „она“. Но скорее всего „он“. Это помогает тебе ощущать свою важность – спасение людей.»

  «Ты перестанешь?», я свирепо посмотрел на нее. Она утихла.

  Ужасно, как быстро она разложила меня.

  Какое-то время она сидела молча, пока я продирался по загруженным улицам. Дождь продолжал марать стекло, запуская дворники.

  Наконец, она сказала: «Мы все начинаем откуда-то. Это связано с тем, кем мы станем, но это не предначертание. Я не только программа. Я – это мое собственное я. Я уникальна».

  Я не ответил.

  «Он так же думал», внезапно сказала она. «Говорил, что я не настоящая. Все что я делала, было не настоящим. Просто программы. Ничего...», она махнула рукой, – «особенного».

  «Он?»

  «Мой владелец», ее лицо ожесточилось. «Знаешь, он мне делал больно!»

  «Тебе можно причинить боль?»

  «У меня есть кожа и нервы. Я чувствую удовольствие и боль, так же как и ты. И он делал мне больно. Но он говорил, что это не настоящая боль. Он утверждал, что во мне не было ничего настоящего. Что я была полной фальшивкой. И поэтому я решила сделать что-то по-настоящему». Она уверенно кивнула. «Он хотел, чтобы я стала настоящей. Поэтому я стала для него настоящей. Я стала настоящей. Теперь я – настоящая».

  То, как она это сказала, заставило меня повернуться и посмотреть на нее. Ее выражение лица было настолько ранимым, что меня практически одолело неконтролируемое желание прижать ее к себе и успокоить.

  Боже, как же она красива.

  Было мучительно это осознавать. Буквально миг назад она действительно была для меня всего лишь вещью. Не настоящей, как она сказала. Но теперь часть меня болела за нее, причем так сильно, как я никогда не чувствовал.

  Моя машина резко затормозила, нас бросило вперед, натянулись ремни безопасности. Свет светофора сменился на красный. Я отвлекся, но машина заметила и исправила оплошность, автоматически ударив по тормозам.

  Мы резко остановились за побитой старенькой «теслой», все еще вися на ремнях безопасности, затем откинулись назад, на спинки сидений. Мика потерла место, в которое при натяжении ударил ремень.

  «Извини. Я тебя отвлекла».

  Во рту у меня пересохло. «Точно».

  «Вам нравится, когда вас отвлекают, детектив?»

  «Перестань».

  «Не нравится?»

  «Мне не нравится», я искал правильные слова. «То, что заставляет тебя делать эти вещи. То, что заставляет тебя флиртовать со мной. Читать мой пульс... и все остальное. Перестань мной играть. Просто перестань».

  Она успокоилась. «Это... старая привычка. Я не буду это делать с тобой».

  Загорелся зеленый.

  Я решил на нее больше не смотреть.

  Тем не менее, у меня развилась гиперчувствительность к ней. Ее дыхание. Форма ее тени. Краешком глаза я замечал, как она смотрит за покрытое дождем окно. Я ощущал запах ее духов, какой-то мягкий, дорогой запах. Ее наручники блестели в темноте, ярким пятном на фоне ткани ее юбки.

  Если бы я захотел, я мог бы дотронуться до нее. Ее обнаженное бедро было совсем рядом. И я знал, знал совершенно точно, что она не будет против этого.

  Что же это такое со мной происходит?

  Любой другой подозреваемый сидел бы сейчас на заднем сиденье, руки в наручниках за спиной. Все было бы совсем по-другому.

  Крутились ли все эти мысли у меня в голове из-за того, что она была роботом, а не настоящей женщиной? Я бы никогда и не подумал о том, чтобы дотронуться до настоящей женщины, подозреваемой, сколько бы она ни старалась давить на правильные кнопки.

  Я бы ничего такого не сделал.

  Держи себя в руках, Ривера.

  ***

  Дом ее владельца был огромным, на холмах Беверли Хиллс, с видом на залив и Сан Франциско, сверкающий сквозь дождь и легкую дымку тумана.

  Мика открыла дверь, приложив палец к сенсору замка.

  «Он там», сказала она.

  Она провела меня через дорогие палаты, подсветка которых автоматически включалась, когда мы входили в них. Обивка белой кожей и стены стеклянных веранд, всюду потрясающие панорамные виды. Вкрапления ярких, дизайнерских цветовых элементов. Антикварные деревянные столы со встроенными пультами управления. Прилежно подобранные артефакты из Азии. Кухня из бамбука и хрома – современная, блестящая, безупречная. Чистая и безукоризненно работающая. Это место ей очень подходило. Совсем не похоже на мою квартиру, в которой старые книги обступали мое ветхое кресло, а упаковки полуфабрикатов лезли наружу из мусорного ведра.

  Она провела меня по коридору, остановилась у двери. На мгновение замерла в нерешительности, затем опять открыла дверь, приложив палец. Тяжелая дверь отворилась, тучно повиснув на бесшумных петлях.

  Она повела меня в подвал. Я осторожно следовал за ней, жалея, что все еще не позвал криминалистов. Да, девчонка сильно замутнила мое сознание.

  Нет. Не девчонка. Бот.

  Внизу – цементный пол и уродливые металлические стеллажи, заполненные медицинским инвентарем, жестоким, мерцающим. Массивный деревянный крест на стене, зазубренный, со зловещими шипами. В подвале стоял резкий запах металла и дерьма. Запахи смерти.

  «Тут он меня пытал», обронила она, ее голос натянут как тетива.

  Настоящее или подделка?

  Она провела меня к низкому столу, утыканному металлическими петлями и запутанными кожаными ремнями. Она остановилась напротив и уставилась на пол.

  «Я должна была заставить его перестать делать мне больно».

  Ее владелец лежал у ее ног.

  Он был здоровым, намного больше ее. Точно под два метра ростом, если бы у него была голова. Массивный, даже немного толстоватый. Голый.

  Тело лежало рядом с ржавой решеткой слива воды. Большая часть крови скорее всего попала сразу в канализацию.

  «Я старалась сделать как можно меньше беспорядка», сказала Мика. «Он меня наказывает за беспорядок».

  ***

  Пока я ожидал приезда криминалистов в гостиной богатого мертвеца, я позвонил своей знакомой, Лалите. Она работала в прокуратуре, и я все больше и больше чувствовал, что начинал впутываться в проблему, которая могла легко стать убийцей карьеры, если сделать неверный шаг.

  «Чего тебе, Ривера?»

  Она звучала раздраженной. Мы кратенько встречались, и судя по голосу, она могла подумать, что я звонил ей с предложением ночного рандеву. Как можно было понять из фонового шума, она скорее всего была в клубе. Наверное на свидании.

  «Я по рабочему вопросу. У меня девушка, которая убила парня, и я не знаю как ей выдвинуть обвинение».

  «Не поняла, а это разве не твоя работа?»

  «Девушка – Модель Мика».

  Это ее застало врасплох.

  «Одна из этих секс-игрушек?». Пауза. «Что она сделала? Затрахала парня до смерти?».

  Я вспомнил о теле без головы в подземелье.

  «Нет, чуточку агрессивнее».

  Мика с потерянным видом наблюдала за разговором с дивана. Мне было неудобно говорить о деле прямо перед ней. Я повернулся к ней спиной и склонился над телефоном. «Я не могу понять, это убийство или ответственность производителя. Я не понимаю, она преступник или просто...».

  «Дефективный продукт», окончила фразу Лалита. «А что говорит бот?»

  «Она продолжает настаивать на том, что убила своего владельца. И требует адвоката. Мне надо ей предоставить адвоката?»

  Лалита громко рассмеялась. «Мой босс никогда не пойдет на обвинение бота. Ты можешь себе представить заголовки, если мы проиграем дело?»

  «И что тогда...»

  «Не знаю. Слушай, я не смогу сейчас решить этот вопрос. Не начинай никакие формальности. Мне нужно будет изучить прецеденты».

  «То есть... мне просто ее отпустить? Я не думаю, что она опасна».

  «Нет! Этого тоже не надо делать. Просто... подумай, что можно сделать, чтобы не давать роботу те же права, которые предоставляются человеку. Она – товар, черт побери. Вообще смертная казнь что означает для штуки, которая работает на сетевом интеллекте? Она ведь по сути просто...», Лалита задумалась в поиске слова, – «конечная точка в сети».

  «Никакая я не точка», вспылила Мика. «Я – настоящая!».

  Я цыкнул на нее. Судя по тому, что сказала Лалита, скорее всего мне не потребуется выдвигать ей обвинение. У владельца Мики были явные проблемы... возможно найдется возможность Мике избежать неприятностей. Может быть она сможет жить без владельца. Или, если нужно, чтобы у нее был владелец, я бы мог...

  «Только не говори мне, что ты собираешься удочерить секс-робота», сказала Лалита.

  «Да я свосем не–»

  «Да ладно, ты же любишь этих, с поломанными крыльями».

  «Да я просто–»

  «Это бот. Неисправный бот. Посади это „оно“ в клетку. Я завтра утром попрошу кого-нибудь посмотреть подробнее кейсы об ответственности производителя за неисправную продукцию».

  Она отключилась.

  Мика с горечью взглянула на него с дивана. «Она тоже не верит, что я настоящая».

  От необходимости отвечать меня спас стук криминалистов в дверь.

  Но это были не криминалисты. Высокая блондинка с чемоданчиком и сумкой для ноутбука на плече. Выглядит так, будто только с самолета.

  Она скинула сумку с ноутбуком и протянула руку. «Привет! Я Хоули Симмс. Юрист из „Первоклассного Удовольствия“. Я представляю интересы Модели „Мика“, находящейся здесь». Она подняла руку с телефоном. «Мой гпс пишет, что она здесь. Она ведь не в участке?».

  Я вытаращился от удивления. Что-то в сетевой системе Мики автоматически сообщило представителям «Первоклассного Удовольствия» о проблеме.

  «Она не звонила юристу», сказал я.

  Юрист посмотрела на меня с подозрением. «Она что, не просила адвоката?»

  В очередной раз я почувствовал зыбкость юридической почвы. Я не могу препятствовать адвокату общаться с клиентом, так же как не могу отказать клиенту в адвокате. Но была ли Мика клиентом? Я почувствовал, что просто впуская юриста, окажусь в кроличьей норе, которой Лалита так хотела избежать: судебный процесс над роботом.

  «Послушайте», сказала юрист, смягчаясь. «Я здесь не для того, чтобы усложнять вам жизнь. Нам тоже совершенно не нужен сумасшедший юридический прецедент».

  С неохотой, я отошел в сторону.

  Она тут же пролетела внутрь. «Как я понимаю, это нападение с применением насилия?»

  «Мы все еще пытаемся разобраться».

  Мика испуганно привстала, когда мы вошли в комнату. Женщина улыбнулась и подошла пожать ей руку. «Привет Мика, я Холли. „Первоклассное Удовольствие“ меня послали тебе помочь. Присядь, пожалуйста».

  «Нет!», – Мика покачала головой. «Я хочу настоящего адвоката, а не юриста из компании».

  Холли проигнорировала ее возражение и уселась на диван рядом

  со стоящей Микой, придвинув к себе чемодан. «Ну, ты все еще наша собственность, поэтому я единственный юрист, на которого ты можешь рассчитывать. А теперь садись».

  «Я думал, она была собственностью мертвого парня», сказал я.

  «Юридически – нет. В Пользовательском Соглашении Модели „Мика“ четко указано, что „Первоклассное удовольствие“ остается владельцем. Это облегчает процесс возврата испорченного товара.». Холли достала ноутбук. Затем выудила листок бумаги и протянула его мне. «Тут описан процесс получения ордера на обыск, чтобы вы смогли создать Запрос на получение неагрегированных данных с наших серверов. Предполагаю, что вы захотите увидеть пользовательскую историю владельца. Без ордера мы не сможем выдать вам информацию, имеющую отношение к конкретному пользователю.»

  «Это тоже в Пользовательском Соглашении?»

  Холли натужно улыбнулась. «Осмотрительность – важная составляющая нашего бренда. Мы хотим помочь, но нам нужно проставить все юридические галочки».

  «Но», – Мика смотрела на нее в растерянности. «Я хочу настоящего адвоката».

  «У тебя нет денег, дружочек. Ты не можешь получить настоящего адвоката».

  «Что насчет бесплатной адвокатской помощи», попыталась спорить Мика. «Они же должны–».

  Холли раздраженно посмотрела на меня. «Может объясните ей, что она не гражданин и даже не личность? Ты даже не домашний питомец, милочка».

  Мика в отчаянии посмотрела на меня. «Помогите мне найти адвоката, детектив. Пожалуйста? Я ведь не домашний питомец. Вы же знаете, что я больше, чем домашний питомец? Я настоящая».

  Взгляд Холли метнулся с нее на меня и обратно на нее. «Бог ты мой. Опять она за свое». Она посмотрела на меня с отвращением. «Комплекс геройства? Спасти невинную девочку? Это ваша фишка?».

  «Это что значит?»

  Холли вздохнула. «Ну, если это не девочка, которую нужно спасти, то это распутная школьница. А если не распутная школьница, то добрая, понимающая взрослая женщина». Она открыла сумку и начала рыскать в ней. «Хоть раз было бы приятно встретить мужика, который не настолько предсказуем».

  Я ощетинился. «Кто сказал, что я предсказуем?»

  «Ой, только не врите себе. Не так уж много кнопок, на которые умеет нажимать Модель Мика».

  Холли достала отвертку. Она повернулась и с силой воткнула ее в глаз Мике.

  Мика упала на спину, визжа от боли. С руками, скованными наручниками ей было сложно защищаться от Холли, которая вонзала отвертку все глубже.

  «Какого–?»

  К тому времени, когда я оттащил Холли, было уже поздно. Кровь сочилась из глаза Мики. Девушка подергивалась, ловя ртом воздух.

  «Ты убила ее!»

  «Нет, я отключила ее процессор», сказала Холли, тяжело дыша. «Так лучше. Если они становятся слишком манипулятивными, становится сложнее. Поверьте мне. У них хорошо получается залезать вам в голову».

  «Ты не можешь просто так убить кого-то прямо на моих глазах!».

  «Как я уже сказала, не убийство. Деактивация железки». Она отодвинула меня и вытерла лоб, размазывая кровь. «То есть, если конечно вы хотите притворяться, что она – живое существо, вперед. Все нижние функции все еще работают. Говоря биологически, она все еще жива».

  Я присел рядом с Микой. Ее скованные наручниками руки все еще пытались добраться до ее лица, повторяя последнее защитное движение. Заблокированное поведение, повторяющееся снова и снова. Ее руки поднимаются, затем опускаются вниз. У меня так и не получилось остановить ее.

  «Послушайте», сказала Холли мягким голосом. «Лучше не антропоморфировать. Вы конечно можете представлять, что модели настоящие, но это не так».

  Она вытерла отвертку и положила ее обратно в сумку. Вытерла руки и лицо и застегнула чемодан на молнию.

  «У компании тут в районе Залива есть центр по переработке», сказала она. «Если вы хотите больше информации о смерти владельца, у нас есть полная резервная копия всего, что случилось с этой моделью. Получите ордер и мы сможем разблокировать зашифрованные данные об отношениях покупателя и продукта».

  «Такое случалось раньше?»

  «У нас было две смерти пользователей, но в обоих случаях в связи с проблемами с выносливостью. Этот же – пограничный случай. Остальные Модели „Мика“ пройдут обновление, чтобы предотвратить такое в будущем». Она посмотрела на часы. «Обновления начнутся в 3 утра, по локальному времени. Что бы ни заставило ее дерево принятия решений так поступить, такое больше не случится».

  Она расправила свою куртку и повернулась к выходу.

  «Стой!», я схватил ее за рукав. «Ты не можешь просто так уйти. Только не после всего этого».

  «Она все-таки тебя зацепила?». Она высокомерно похлопала меня по руке. «Я знаю, что это сложно понять, но всему виной ваш комплекс геройства. Она просто нажала на нужные кнопки, и всё. Это то, что делают Модели „Мика“. Они помогают вам почувствовать свою важность».

   Она бросила взгляд на тело. «Оставьте, детектив. Вы не можете спасти что-то, чего не существует».