Текст книги "Это только начало(СИ)"

Автор книги: Panadtseva Margarita

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Но, тем не менее, Луи помнит, что Гарри бросил его, ничего не объясняя, и сейчас это все делает положение Стайлса немного шатким, хотя Луи сомневается, что сможет устоять перед Гарри, когда увидит его снова. Так что ничего не помешает Гарри получить прощение Луи, да он уже заочно его получил, потому что кудрявые парни с зелеными глазами и больше-чем-идеальные всегда получают то, что захотят.

Луи едет домой, а на повторе в машине играет песня Гарри, и Луи хочется плакать. Даже нет, реветь. Гарри чертов идеальный парень с самым прекрасным голосом на свете записал песню для Луи – неудачника с сумасшедшим котом и машиной столетней давности.

И все так хорошо, что Луи думает, что где-то должен быть подвох во всей этой ситуации, потому что неудачник Луи Томлинсон не может быть таким везучим. Да, так что Луи ожидает какой-нибудь фигни.

Фигня не заставляет себя долго ждать.

Хью глохнет на середине Бруклинского моста. Лиам присылает смску, что он опять не будет ночевать дома, Найл приглашает Луи на свое выступление в замызганный бар в Сохо, место скопления фриков, и где Хоран будет петь о грязных сумасшедших котах, а Эд приглашает Луи снова пофилософствовать и покурить.

Луи решает, что ему определенно нужно отвлечься от мыслей о Гарри Стайлсе, поэтому он с третьей попытки заводит машину, заезжает в Бронкс за Эдом и они вдвоем едут на выступление Найла, потому что: «Бро-энциклопедия, дружище, все еще в действии и если тебя не будет в баре, то...», поэтому Луи и едет в этот замызганный бар, потому что в ином случае Найл будет петь не о грязных котах, а об отстойном друге Луи Томлинсоне.

Эд курит, выдыхая огромный клубы дыма и – «Ты задрал, Ширан. Хью не любит курящих!». Эдди только ржет, толкает Луи и выдыхает ему прямо в лицо облако дыма, заставляя Томлинсона закашляться.

Бар выглядит настолько плохо, насколько пуст холодильник Луи, то есть прям невыносимо ужасно и Луи кажется, что его вырвет от этого ужасающего вида валяющихся на асфальте окурок, сидящих на тротуаре разодетых в пух и прах лиц неопределенного пола, а также от ужасного запаха помойки.

Луи ненавидит Сохо. Место, где крутые клубы, полные хипстеров, соседствуют с зашмыганными барами с плохой акустикой. Нет, Сохо не для Луи, но именно тут кипит жизнь, поэтому Луи вздыхает и заталкивает куда подальше свои претензии – сегодня он круто оттянется. Наверно. Хотя вряд ли.

– Вау! – кричит Эд и забегает в клуб, хлопая по плечу вышибалу, который в шоке смотрит на проносящееся мимо него огненное торнадо. Луи сразу же теряет рыжую голову Эда в толпе – этому парню точно нужно всучить экземпляр бро-энциклопедии, чтобы он знал, что нельзя так резко бросать друзей.

Луи вздыхает и тоже заходит в клуб, сразу же попадая в мир дыма, алкоголя, потных тел и громкой музыки. И может быть Луи и оторвался бы сегодня ночью, забыв обо всем на свете (а Луи это умеет, и умеет очень хорошо), но ему еще добираться в Бруклин на своей гребанной машине эры динозавров, кормить своего сумасшедшего кота, который, слава богам, еще не захватил мир, а также поливать цветок по имени Джорджи. Все это Луи сможет сделать только в трезвом состоянии.

Музыку сменяет громкий голос ведущего, который объявляет начало концерта под оглушительные визги и аплодисменты. Луи пытается похлопать, но вместо этого он закрывает уши руками, беспокоясь о своих барабанных перепонках.

И черт, когда он стал таким? Таким взрослым?

Луи напоминает себе брюзжащего старика, нежели чем молодого парня. Это его бесит, поэтому он заказывает две бутылки водки, пару коктейлей, текилу и пиво. Правило, зазубренное Луи еще со школьных вечеринок – «не мешай» – им специально забыто. Сегодня Луи точно оторвется. Он не брюзжащий старик, черт возьми! Да! Под эти оглушительные мысли в своей голове Луи выпивает текилу и...

Какого...?

Где он?

О голове у Луи поселился отряд марширующих солдат, которые только топают и топают и топают. Луи не может открыть глаза, черт, он даже не может пошевелиться. И ему страшно.

После текилы он ничего не помнит. Наверно, это и к лучшему, но самый важный вопрос – где он, черт возьми?

Хоть бы это был Нью-Йорк. Хотя бы Нью-Йорк. В самых диких мечтах – его квартира.

Но когда Луи открывает глаза, то сразу же закрывает их. Больше желания их открывать, у него нет.

Потому что то, что он увидел, не может быть правдой. Никогда. Нет.

Но Луи же неудачник, поэтому ему приходится снова открыть глаза и столкнуться с этим.

Прямо перед ним сидит собака... Гарри. У нее влажные черные глаза, мокрый нос, высунутый красный язык и слюна, текущая изо рта. Очень мило.

Соб... эммм Джинджер тихо поскуливает.

– Надеюсь, не ты меня спасла, – хрипит Луи, приподнимаясь на локтях и оглядывая комнату, где он лежит. Но это не комната, а скорее подвал (БОЖЕ МОЙ!). Ну, Луи так кажется, потому что тут серые стены и очень маленькие окошки с задернутыми шторами. О том, что в подвалах не бывает окон Луи забыл (ему простительно, потому что вчера он выпил намного больше своей нормы).

Луи клянется, что больше пить он никогда-никогда не будет.

Тут Джинджер начинает вылизывать Луи, хотя этому он не удивился – он ждал подобного. Луи отталкивает собаку, пытаясь сделать злой и грозный взгляд, но ему кажется, что у него вышло что-то похожее на нервный тик, потому что эта собака... смеется или улыбается, но она явно имеет что-то против Луи.

Луи, конечно же, и раньше приходилось напиваться. Он много раз просыпался (ладно, всего два раза, но это никак не умаляет его мужественности) в чужих местах (ладно, чужими местами были квартиры Зейна и Эда), но всегда Луи окружали такие же пьяные и потерянные «существа», поэтому Луи сразу же ориентировался, где он. А также у него всегда был человек, который рассказывал ему, что Луи вчера творил, так что все было как бы в порядке, но....

Но сейчас, Луи просто не понимает... он вообще ничего не понимает. И ничего не помнит. Он находится в каком-то подвале с музыкальными инструментами (его похитил музыкальный маньяк?) вместе с собакой Гарри, которая любит его вылизывать (может, Гарри – это и есть музыкальный маньяк?).

Луи сглатывает. Он просто не имеет представления, что ему делать дальше. Он даже позвонить никому не может, потому что он забыл телефон в машине... черт! Где его Хью? Луи резко подскакивает, что у него начинает кружиться голова, но он не обращает на это внимания. Он просто бежит к двери, готовый выломать ее весом своего тела, готовый кричать и готовый метать молнии, если его не выпустят. Он не сдастся без боя.

Но дверь оказывается открытой, что Луи просто вылетает из подвала и падает на пол.

Он же говорил, что неудачник?

Подвал оказывается не подвалом.

Первое, что видит Луи, когда поднимает голову – мелкие желтые цветочки. Потом он понимает, что это фартук. Немного позже до Луи доходит, что фартук надет на Гарри. И самым последним Луи понимает, что это дом Гарри, а вывалился он прямо на кухню из «берлоги Гарри», как тот назвал эту комнату, когда Луи в первый раз был у него; просто тогда Луи было не до посещения «берлоги Гарри» (он переживал о презервативах и об ухмылке Джеммы, а не о комнате Гарри).

– Я все объясню, – выпаливает Гарри. Луи и не мог представить, что тот может так быстро говорить.

– Да, – кивает головой Луи. То, что он все еще лежит на полу, как звездочка, до него пока не дошло (у него похмелье, отстаньте). Сейчас Луи волнуют более насущные проблемы: Гарри, этот сексуальный фартук, манящие запахи блинчиков и кофе. У Луи еще никогда не было такого приятного пробуждения после бурной (он надеется) ночи.

А также Луи выдохнул, что его все-таки не похитили, потому что он опасался этого, ведь он такой смешной, саркастичный, потрясающий, удивительный, необыкновенный... Ему продолжать?

– Эмм, – мнется Гарри. – Не хочешь встать?

Луи громко выдыхает и зажмуривается.

– Да, да, конечно, – тихо говорит Луи все еще с закрытыми глазами. – Да, конечно.

Луи уже и не надеялся снова увидеть Гарри – он не верит в хэппи-энды, в «жили они долго и счастливо» и всякую диснеевскую фигню. Но сейчас он же может передумать, да? Ведь вот он – Гарри, стоит перед ним – живой, с растрепанными волосами и смущенной улыбкой, стоит прямо перед Луи в чертовом фартуке с цветочками, в подвернутых джинсах и босиком. Боже, Луи кажется, что он мог бы молиться на Стайлса: на то, как он слегка закусывает губу, а после на этом месте остается слегка красноватый след; на то, как Гарри поджимает пальцы ног; на маленькую и незаметную татуировку на внутренней стороне стопы; на небольшие пятнышки грязи на джинсах.

Луи официально превратился в пятнадцатилетнюю девочку, которая влюбилась в какого-нибудь популярного старшеклассника/певца/актера/учителя/брата подруги. Но Луи не виноват – Стайлс слишком соблазнителен и очарователен, чтобы в него не влюбиться.

Но Луи страшно. Он дрожит, как чертов осиновый/кленовый/дубовый лист. Все как-то сюрреалистично, до безумия непонятно, но Луи не Алиса в Стране Чудес, а Гарри не Безумный Шляпник (хотя, кто знает).

– Привет, – выдыхает Луи и поднимается так резко, что перед его глазами начинают плясать ярко-желтые огоньки.

– Привет, – улыбается Гарри, демонстрируя свои очаровательно-умилительные ямочки и добивая Луи, потому что тот, не думая совсем, быстро выпаливает:

– Яскучал.

Официальное заявление – Луи неудачник и не умеет держать язык за зубами.

– Я тоже, Лу, – сглатывает Гарри и тихо добавляет, – оказалось, что не думать о тебе – это как бороться с земным притяжением, раскрасить черный в черный, вырастить пальму на Северном полюсе.

Луи кажется, что несмотря на похмелье, на его твердую убежденность, что его будущее будет связано с котами и вязанием, на то, что его облизала собака и ее слюна до сих пор на его лице, на то, что он совсем не помнит прошлого вечера, он самый счастливый.

Ведь Гарри тоже скучал.

Ведь Гарри назвал его «Лу».

Ведь Гарри прямо сейчас его целует.

У Луи подкашиваются ноги, но Гарри подхватывает его и прижимает к стене. Где-то раздаются сигналы машин, крики людей, в гостиной громко тикают часы, повсюду разносятся нежные ароматы корицы и кофе.

Легкие и аккуратные движения. Воздушные касания. Руки Гарри одновременно нежные и шершавые.

Луи сдерживает готовый сорваться в любую секунду стон с его губ. Его глаза закрыты, голова кружится, только руки Гарри везде, только его губы, только его горячее дыхание – только это существует сейчас для Луи.

Но Луи неудачник и парень, у которого не было секса так долго, что за это время можно долететь до Плутона, поэтому у Луи... небольшая проблемка. Хотя нет, большая, даже очень.

Луи разрывает поцелуй и думает о грязных котах, о которых поет Найл, о Лиаме, который вечерами шастает по Нью-Йорку и выискивает чудо-жучков, о пошлых сообщениях, которые Зейн посылает Лиаму, об Эде, потому что он рыжий (и не то, чтобы Луи терпеть не мог рыжих, нет, ему нравятся рыжие, просто Эд рыжий и... ну, он такой рыжий, что... Луи не знает, но он смешной рыжий, да).

Официальное признание – поцелуи Гарри Стайлса вызывают у Луи Томлинсона признаки сумасшествия.

– Ты записал для меня плэйлист, – говорит Луи.

Его неболь... большая (запомните: БОЛЬШАЯ) проблемка прошла (иногда Луи не совсем чтобы и неудачник) и теперь он более-менее может думать адекватно, хотя о какой адекватности может идти речь, когда рядом Гарри.

– Да, Лу. Я хотел бы объясниться... я тогда ушел, и это было глупо. Черт, я чувствовал себя так дерьмово. Я идиот. Просто тот диск, он был для...

– Молчи, – выдыхает Луи, закрывая Гарри рот рукой. – Я не хочу знать. Давай забудем.

Луи долго думал об этом – о том, что Гарри записал для кого-то диск (идеальные песни о любви, о полетах в небесах и совместных посиделках в кафешках) и он решил, что не хочет знать, для кого это все было. Пусть Луи и похож на ходячую комедию, которая бесконечно выдает шутки и саркастичные замечания, но он не идиот и иногда он может быть серьезным (это ему не нравится, но 22 года, это же типа – взрослость и всякое такое, да?), поэтому Луи кажется, что это взрослый поступок – не копаться в прошлом, а жить настоящим, ну и будущим (только без кошек и ниток для вязания!).

– Забудем?

– Да.

– Навсегда-навсегда?

– Да?

– Но почему?

– Мне слишком нравится настоящее, чтобы портить его прошлым.

Заметка: Луи Томлинсон когда-нибудь напишет книгу «Афоризмы непревзойденного Луи Томлинсона-Стайлса».

– Черт, как я красиво-то сказал, – смеется Луи и обнимает Гарри.

И сейчас, ощущая мятный запах Гарри, его сильные руки на своей талии, легкий щекот кудряшек по щекам и какое-то невероятное чувство полета, Луи понимает, что этот момент – именно тот момент, который он будет вспоминать до старости – «Именно тогда, внучата, я понял, что люблю вашего вредного деда. Тогда... ох, боги, как он был тогда сексуален, хотя это не значит, что сейчас он не сексуален».

Плэйлист Гарри

"Луи Томлинсону от извиняющегося Гарри Стайлса"

1. Digital Daggers – Still here

2. Daughtry – It's Not Over

3. Vienna Teng – Gravity

4. Marius Nedelcu feat Red Head – Rain

5. Imagine Dragons – My fault

6. Birdy – Shelter

7. Kodaline – High hopes

8. Prefab Sprout – All the world loves lovers

9. Plumb – Always

10. Harry Styles – Don"t let me go

Февраль

Этот день начинается с огромной очереди в Старбаксе.

Огромных, кружащих за окном снежинок, которые похожи на надувшихся ежей.

И самых-самых зеленых глаз в мире.

– Ни один кофе в мире не стоит получасовой очереди, – жалуется Луи, кутаясь в теплую желтую куртку, и еще ближе прижимаясь к Гарри (хотя ближе уже и невозможно, потому что Луи буквально повис на Гарри).

– Я хочу кофе, – дуется Гарри, но всего лишь на секунду, потому что уже в следующую секунду его целуют.

– Все для именинника, – ухмыляется Луи, засовывая свои ледяные руки под толстовку Гарри (хотя это толстовка Луи, но Гарри нагло ее присвоил себе, аргументируя это тем, что она вкусно пахнет, хотя она на два размера ему мала).

– Разбудить меня в понедельник в семь утра и сразу же потащить на улицу – великолепное начало Дня Рождения, – хмурится Гарри, хотя Луи знает, что он просто притворяется (Гарри любит сюрпризы).

– А как бы ты хотел начать сегодняшний день? – спрашивает Луи, смотря на очередь и хмурясь. – Эта чертова очередь совсем не двигается.

Гарри мечтательно закатывает глаза и делает вид, что думает. Луи только ухмыляется в ожидании ответа.

– Ммм, я думаю утренний минет был бы неплохим началом. Или ты, весь обмазанный кремом и сливками, выскакивающий из торта. Абсолютно голый.

– Ты маленький извращенец, – смеется Луи и абсолютно бесстыдно опускает руки на небольшую выпуклость на штанах Гарри, заставляя того резко дернуться и напугать стоящих за ними двух девушек. Луи победно ухмыляется и облизывает губы, и уже готовится принять ответный удар Гарри, как их окликает звонкий голос баристы. Гарри, наконец, заказывает кофе, без которого он якобы не может проснуться утром в понедельник, а Луи выдыхает, потому что они, наконец, вышли из этой бесконечной очереди.

– Так ты признаешься наконец, что задумал? – спрашивает Гарри, когда они выходят из душного Старбакса в прохладу утреннего Нью-Йорка.

Луи показывает ему язык и качает головой.

– Ты такой нетерпеливый, Хаз.

– Я очень нетерпеливый, – смеется Гарри. – Особенно, когда дело касается сорвавшегося утреннего минета.

Луи сглатывает и старается не думать о сорвавшемся минете, хотя это так же невозможно, как найти работу студенту отделения мировой литературы, который знает всю подноготную Хэмингуэя-черт-его-дери, но не знает, кто такая Тэйлор Свифт (почему о ней так часто говорят?).

– Это сюрприз, – бубнит Луи, пытаясь открыть Хью, но у него, кажется, замерз замок, пока им пришлось торчать два часа в этом душном Старбаксе в ожидании утреннего кофе для Гарри-хочу-и-точка.

Луи нервничает.

Этот день начинается совсем не так, как он задумал. Он уже сам готов все отменить.

С каждой минутой его идея, которая раньше казалась, как сверхгениальная, сейчас похожа на бред маленького ребенка и не помогает делу и Лиам, который сразу же рассмеялся, как только услышал, что задумал Луи.

И Луи это бесит. Он хочет быть идеальным для идеального Гарри Стайлса, спасшего его на той вечеринке, сочинившего для него песню и сейчас, стоящего рядом с ним и пытающегося открыть заевший замок. Кудряшки Гарри двигаются в такт его движениям, между бровей залегла небольшая морщинка, а его длинные замерзшие пальцы вертят ключ.

Луи выдыхает, и у него изо рта вырывается небольшое теплое облачко, которое тут же исчезает под падающими снежинками. Луи решается и ему плевать, что он неудачник, и его кот даже не смог завоевать мир, а бирюзовый жучок, которого они искали с Лиамом весь осенний семестр оказался погребенным под слоем снега, а песни о вонючих и сумасшедших котах преследуют его постоянно, сейчас это все не волнует Луи, потому что он решился, да, он решился и...

– Тыбудешьмоимпарнем?

Да, все, Луи это сказал. Неважно, что он пробубнил это еле слышно, когда Гарри копошился с его замком, неважно, что он спросил это на парковке, ничего не важно. Луи просто рад, что он спросил.

Гарри медленно поворачивается и удивленно смотрит на Луи. Он явно не услышал, думает Луи. Но черт, Луи не настолько самоуверенный, чтобы спросить это еще раз.

– А... эммм, – Гарри пытается что-то сказать, но вместо этого он просто что-то бубнит и мычит.

– Ты. Будешь. Моим. Парнем?

Попытка номер два Луи Томлинсона. Красного, как помидор Луи Томлинсона. С подкашивающимися от страха ногами и горящими огнем щеками.

– Эмм, Лу, но разве мы не... не встречаемся? Я не понимаю. Мы не встречаемся? Просто мне казалось, что это так. Черт, не так. В смысле, что мы встречаемся. Ну, знаешь, типа это само собой произошло, да? Или нет? Черт, Лу.

Если бы выдавали награды за невезучесть, то Луи выиграл бы гран-приз.

Гран-приз в квадрате.

Потому что он такой неудачник и такой идиот, что он не знает, куда себя деть. Антарктида? Гренландия? В Австралию к кенгуру?

– Просто мне казалось, что нет, – тихо говорит Луи. – Ну, знаешь, я парень с сумасшедшим котом, меня вырвало в твоем доме, а еще ты видел меня пьяного в стельку, и я живу с безумным насекомочным маньяком и все это... так глупо, ведь ты идеальный, Гарри, с кукольным домиком и машиной, которая никогда не глохнет, с этими чудесными кудрями и глазами, и я... я просто не подхожу тебе и мне казалось, что ты играешь, ну...

– Молчи, – выдыхает Гарри, обнимая Луи за талию. Его горячее дыхание опаляет кожу Луи, заставляя того дрожать неизвестно от чего. – Ты самый лучший, – медленно говорит Гарри, прежде чем поцеловать Луи.

И Луи кажется, что это самый чудесный поцелуй (хотя все поцелуи с Гарри чудесные), но именно этот особенный, именно сейчас Луи понимает значение таких слов, как «мой» и «твой». Ему нравится ощущение этой принадлежности к Гарри. Ему нравится, как руки Гарри медленно выводят узоры на его спине, ему нравится, насколько мягкие волосы у Гарри и как легко проводить по ним замерзшими ладонями, ему нравится неуверенность с которой Гарри целует его, ему нравятся кружащие вокруг них снежинки, голоса прохожих, звучащие словно из под толщи воды. Ему кажется, что он задыхается, до того сильно у него перехватывает дыхание. Это все так... волшебно.

– Я люблю тебя, – шепчет Луи, даже не осознавая, что он говорит. Но эти слова водопадом льются из него, что сдерживать их нет сил. Он, правда, любит Гарри. Он хочет быть с Гарри.

– Я люблю тебя.

И если у Луи на глаза наворачиваются слезы, если его ноги подкашиваются и если он еще сильнее впивается Гарри в губы, то это потому, что кудрявый мальчик тоже его любит. Да. Любит! И Луи готов кричать об этом на весь мир.

– Так ты расскажешь, куда ведешь меня? – тихо спрашивает Гарри, слегка отстраняясь от Луи, но не настолько, чтобы разомкнуть руки вокруг его талии.

– Ни за что, – шепчет Луи, потому что на большее его не хватает. Сейчас ему кажется, что самая романтичная сцена в мире, когда мистер Дарси и Лиззи Беннет беседовали под дождем (да, Луи плакал во время ее прочтения, и нет, ему не стыдно), уступила пальму первенства этому моменту.

– Хорошо, – выдыхает Гарри и снова целует Луи.

И это так чудесно, что Луи стонет: прямо посреди парковки в шумном центре Манхэтенна, прямо в губы Гарри, когда ему за воротник попадают снежинки и быстро тают, оставляя холодные капельки. Это чудесный момент, который Луи портит этим своим стоном, но видно Гарри это нравится, потому что он сам стонет и еле слышно говорит (очень глубоким и явно возбужденным голосом):

– Черт, я хочу тебя, Луи.

И Луи ставит всю свою гребанную жизнь, что никогда не слышал ничего подобного. Он, как человек все время саркастичный и отпускающий язвительные замечания, не является самой лучшей кандидатурой, в которую можно влюбиться. Луи свыкся с этим. Его предыдущие отношения закончились даже не успев начаться, потому что Мэни укусил его будущего гипотетического парня (хотя Луи сейчас ему благодарен за это), а еще один будущий гипотетический парень отпускал слишком негативные комментарии в сторону Лиама (это может делать только Луи, а не какой-то стероидный футболист), поэтому да, Луи никогда не слышал ничего подобного.

Его первый парень с которым у Луи все произошло впервые, оказывается, был просто неудовлетворенным подростком, которому нужен был секс, а не Луи. Поэтому слова Гарри пугают Луи. Не в том смысле, что он думает, что Гарри является таким человеком, которому нужен только секс, а в том смысле, что Луи страшно – рано или поздно это произойдет, он понимает, – но ему страшно, черт возьми.

Поэтому Луи снова думает о сумасшедших и вонючих котах, о которых поет Найл, и легко отстраняется от Гарри со словами:

– Эээ, нет, Гарольд, сначала сюрприз.

Но Гарри не расстраивается, как ожидал Луи. Он быстро целует его и открывает дверь.

– Ты открыл ее.

– Все для тебя, love.

Луи кажется, что первые кирпичики его стены сарказма и язвительных шуточек начали падать на землю. «Love» – это самое красивое слово, как кажется Луи. Он никогда прежде не слышал его. Никто и никогда прежде не говорил ему такого. И если прошлый Луи бы придумал что-то язвительное, то настоящий Луи лишь только улыбается и тает.

Love.

Гарри любит его. Луи.

Луи со всеми его чертовыми недостатками, Луи с его ненормальной невезучестью, кипами комиксов под кроватью, любовью к супергероям, сумасшедшим котом и сумасшедшими друзьями. Мальчик с идеальной жизнью любит неидеального Луи. И разве может быть в жизни хоть что-то идеальнее этого?

***

– Ты серьезно? – спрашивает Гарри, когда они заходят в роликовый центр. Вокруг них бегают дети, за детьми бегают родители, а за родителями бегают работники с роликами в руках. Гарри поворачивается к Луи с огромной улыбкой на лице, его щеки горят, а в глазах сверкают огоньки. – Серьезно? – повторяет Гарри.

– Я еще никогда не был настолько серьезен, – смеется Луи, хватает Гарри за руку и ведет его к стойке проката.

Он не знает, каким образом эта идея поселилась у него в голове, наверно, большую роль сыграли фильмы семидесятых, которые он смотрел во времена своей «великой депрессии по Гарри Стайлсу», так или иначе, эта идея пришлась по вкусу Луи и как видно Гарри тоже.

– Нет, Гарри, эти ролики для маленьких девочек, смотрящих Золушку и мечтающих встретить принца, – улыбается Луи, выхватывая из рук Гарри противно-розовые роликовые коньки с нарисованными на них бабочками.

– Разница между мной и этими девочками только в том, что я не мечтаю встретить принца, – подмигивает Гарри и забирает коньки обратно, не упустив при этом возможности провести по руке Луи и заставить его задрожать.

– Не мечтаешь? – хмурится Луи. Ему определенно нравится эта игра. И этот день. И Гарри. И происходящее.

– Ну да. Зачем? Я ведь его уже встретил.

И Гарри говорит это так просто, будто его слова самая очевидная вещь в мире, которую должен знать каждый. Луи кажется, что сегодня праздник не у Гарри, а у него самого.

– Черт, – выдыхает Луи. Он стоит даже не в силах шевельнуться, потому что Гарри... ну как он может быть таким... необыкновенным, удивительным, милым и сексуальным одновременно? Чем Луи заслужил его такого?

– Поэтому эти ролики беру я, – говорит Гарри и садится на скамейку.

Луи остается вздохнуть и признать, что ролики идут Гарри, хотя в такое и сложно поверить.

Гарри неуклюж.

И безнадежен.

А идея Луи оказалась провальной. Впрочем, как и всегда. Он же неудачник.

Но, тем не менее, неуклюжесть Гарри и его безнадежность играют на руку Луи, потому что Стайлс постоянно падает на Луи. И их падения далеки от приличных норм. Очень далеки. Но кажется, никому нет дела до двух парней, лежащих друг на друге и постоянно целующихся. Луи думает, что они больше лежали, чем катались (пытались кататься).

– Это удивительно, – смеется Гарри, когда снимает ролики (Луи игнорирует просящий взгляд Стайлса ну-давай-заберем-эти-коньки).

– Весьма, – ухмыляется Луи и уже тянется к Гарри, чтобы его поцеловать (опять, снова, неважно, ему нравится целоваться), как его прерывает противный телефонный звонок.

– Не отвечай, – шепчет Гарри ему на ухо.

– Мы в роликовом центре, а не в спальне, Гарри, – тихо говорит Луи, потому что, если Гарри еще что-нибудь скажет таким глубоким и сексуальным голосом, то Луи точно не выдержит. Он достает телефон, разблокирует его и долго, очень долго смотрит на входящее сообщение, что Гарри начинает удивленно смотреть на Луи. – Это от Лиама, – наконец, говорит Луи и опять впадает в ступор.

-Что там? – спрашивает Гарри и берет телефон.

***

Мэни разнес их дом.

Не просто раскидал вэнсы Луи, рассыпал корм в мисочке или покопался в горшке у Джорджи, как раньше. Сейчас Мэни вышел на новый уровень: он сорвал шторы с окон, разбил любимую сахарницу Луи с розовыми утятками, вскрыл диван, представив нелицеприятную картину в виде отсыревшего наполнителя, раскидал по всей гостиной одежду (и неважно, что до этого она была раскидана).

Луи стоит в коридоре и водит глазами из стороны в сторону. Он ни черта не понимает.

– Что за фигня? – выдыхает он и понимает, что фотография Лиама, которую он прислал Луи со словами: «Твой кот. Твоя УБОРКА! Я буду ночевать у Зейна» не показывала всего масштаба этой катастрофы.

Луи ненавидит Мэни, который все это устроил, ненавидит Лиама, который сбежал как последний трус, ненавидит Найла, смеющегося, будто ничего страшного не произошло и поедающего последние остатки пищи в холодильнике, ненавидит Эда, который тоже смеется и держит в руках... кота.

– Что за? – кричит Луи и указывает на кота.

– Это девушка Мэни, – улыбается Эд.

Луи в шоке и он ничего не может сказать. Этот день должен был быть совсем другим, ну, другим не в плане того, что Луи надеялся, что все будет идеально (хотя он надеялся, да, где-то глубоко-глубоко), а в плане того, что не случится никаких форс-мажорных ситуаций. Но наверно Луи слишком многого просил, поэтому он и стоит сейчас на пороге своего дома, наблюдая полнейшую катастрофу.

Луи закусывает губу, уже готовится сказать пламенную речь, как кошка (ладно-ладно, девушка Мэни) спрыгивает с рук Эда и бежит к Луи. Она небольшая, белого цвета с рыжеватым хвостом и огромными черными глазами. Луи понимает, почему Мэни в нее влюбился – она красотка. Кошка трется об ногу Луи и мурлычет.

Луи кажется, что она читает его мысли, потому что, когда он заводил Мэни, то надеялся получить милого и доброго котенка, который будет встречать его после занятий, мурлыкать (постоянно) и засыпать в его объятиях, но на деле Луи получил самоуверенного и наглого кота, который в своей жизни ни разу не замурчал, поэтому да, Луи с первого взгляда влюбляется в эту кошку и...

– Чья она, черт возьми? Где вы ее взяли?

– Она сама пришла, – пожимает плечами Эд, и присоединяется к Найлу в поедании пиццы – последней еды в доме Луи.

– Ох, и как ты ее назовешь, Лу? – спрашивает Гарри, присаживаясь на корточки и гладя кошку.

– Заноза в моей заднице, – бурчит Луи, но тут же исправляется, заметив, как пристально на него смотрит кошка. – Принцесса, конечно же, ты Принцесса.

Кошка вроде успокаивается, Найл и Эд вроде наелись, Гарри улыбается и гладит кошку, и Луи выдыхает наконец-таки – День рождения Гарри прошел замечательно, конечно, с небольшими проблемами, но все-таки неплохо. Да, Луи может сегодня спать спокойно, но...

Но Луи Томлинсон неудачник, поэтому все опять идет наперекосяк – откуда ни возьмись, выбегает Мэни и опять запрыгивает Гарри на голову, выпуская когти.

Гарри кричит, Найл смеется, Эд роняет последний кусочек пиццы, Принцесса громко мяукает, а Луи просто вздыхает – «чудесный» день.

Март

Лиам переезжает к Зейну и Найлу в их небольшую квартирку в Сохо – «Лу, ты понимаешь, мы родственные души и быть вдали друг от друга мы не можем. Ты только не обижайся... Нет, Лу, не бей меня... ай, черт... Луиииии... Блин, эта лопаточка мне так нравилась... Ай!»

Луи ненавидит сложившуюся ситуацию, он понимал, конечно, что Ли когда-нибудь переедет к Малику, но то, что он переезжает в чертов Сохо, на Манхэттен, хотя клялся и божился, что жить вдали от природы для него – это мгновенная смерть, ведь только поэтому Луи и согласился поселиться в дерьмовом Бруклине (только поэтому, точно не из-за маленькой квартплаты).

Луи смотрит, как Лиам таскает коробки с книгами, как он аккуратно выносит Джорджи, и как близко к телу прижимает свой склепик. Луи смотрит, как быстро пустеет гостиная, как быстро исчезают горы кроссовок в прихожей, как... Луи кажется, что его жизнь рушится.

– Я тебя ненавижу, – выдыхает Луи, подходя к Лиаму и обнимая его. Луи не заплачет, не заплачет... Он плачет.

– Лу, я не уезжаю из Нью-Йорка, – тихо говорит Лиам, мягко поглаживая Луи по спине. – Не о чем волноваться.

Луи всхлипывает и начинает колотить Лиама по спине.

Он заслужил. А если и не заслужил, то все равно заслужил. У Луи горе – он может позволить себе противоречащие вещи.

– Яненавижутебя, – бубнит Луи. – И люблю.

Лиам закатывает глаза и отстраняется от Луи, который повис на нем словно коала.

– Ты всегда можешь переехать к нам, – предлагает Лиам, загружая в машину последнюю коробку.

Луи делает вид, что думает, хотя думать тут и не о чем – если он переедет, то его ждут либо крики Лиама и Зейна по ночам, либо крики Найла, когда тому не удается забить гол в ФИФА, а также полное погружение в песни Найла о сумасшедших и вонючих котах.

– Я подумаю, – вздыхает Луи.

Лиам уже сел в машину и Луи точно планирует, как в мелодрамах побежать за машиной – он будет бежать и плакать, а камера будет медленно удаляться от его силуэта, а потом Луи устав, упадет на колени и будет кричать: «Вернись!».