Текст книги "Слова. Том VI. О молитве"
Автор книги: Паисий Святогорец
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Геронда, Вы как‑то сказали, что мы организуем «молитвенную бригаду». Когда это будет?
– Зависит от вас… В другой раз посмотрим ваш уровень и исходя из этого… организуем духовную «молитвенную бригаду». Если молитва будет с состраданием, знаете, какая у неё будет сила? Будете молиться о нуждах мира, и те из людей, кто в этот момент просят у Бога помощи и находятся на одной с вами частоте, будут получать от Него помощь. Я чувствую души, которые молятся; словно движение силы ощущаю их молитву. Часто я знаю и в какое время молился какой‑нибудь больной человек и получил помощь.
– Геронда, люди, о которых молитесь, это чувствуют?
– Да, чувствуют, что произвожу у них «землетрясение», и испытывают потрясение. Когда молитва творится с состраданием, даже и незнакомые люди это ощущают.
– Геронда, когда наша молитва о других наиболее угодна Богу?
– Когда мы её чувствуем. А чувствуем мы её, когда ставим себя на место других. Если мы поставим себя на место больных или усопших, это поможет нам молиться с состраданием; сострадание сходит в сердце, и молитва наша становится сердечной.
– Геронда, когда я утопаю в помыслах, то не могу молиться.
– Зачем же, дорогая моя, ты так привязалась к себе и не подумаешь хотя бы чуть-чуть о людях, которые страждут. Знаешь, сколько есть распавшихся семей, сколько детишек выброшены на улицу и живут в детских домах без материнской ласки? Сколько людей в этот самый момент кричат: «На помощь!» – и никого нет рядом, кто бы мог им помочь? Сколько людей тонут в море, сколько кончают жизнь самоубийством, сколько страдают? Столько людей, нуждающихся в молитвах монахов, а мы тратим драгоценное время на беспредметные помыслы или детское нытьё и даже наши прямые духовные обязанности как следует не исполняем. Смотри, перестань заниматься только собой, пусть чужая боль станет для тебя своей. Так ты и мир обретёшь, и воздаяние будешь иметь от Бога, и помощь будешь другим подавать.
Когда я жил в монастыре Филофей, который в то время был особножительным, как‑то раз ночью я молился в келье и почувствовал, что какой‑то человек, имеющий нужду, пришёл к монастырю. Это был один бедный человек, к тому же бесноватый. Ворота монастыря закрывались с заходом солнца и открывались на другой день утром. «Что теперь делать? – подумал я. – Дать бы ему хоть что‑нибудь поесть, а то как человек будет голодным до утра?» Тут мне пришла мысль. Я пошёл, взял кое-какие продукты[83]83
Старец Паисий был некоторое время дохиаром в монастыре Филофей, т. е. ответственным за приём, хранение и распределение продуктов.
[Закрыть], положил их в корзинку, привязал верёвку и спустил корзинку из своего окна, которое выходило наружу. Я был в таком состоянии, что потом не мог успокоиться. Всю ночь я с состраданием молился. «Боже мой, – говорил я, – я сделал, что мог; я недостоин просить Тебя, чтобы Ты помог Своему созданию. Но разве это справедливо, чтобы он из‑за меня страдал?» Утром, когда открылись монастырские ворота и человек вошёл внутрь, он был здоров. Зашёл в храм и прославил Бога. Благой Бог сжалился над ним и освободил от беса.
– Геронда, когда молишься о каком‑нибудь страждущем человеке, то ум обращается ко Христу или к страданиям человека?
– Не у Христа ли ты просишь помощи? Начинается с человеческих страданий, а возвращается ко Христу.
– Геронда, когда у меня нечувствие в сердце, я вспоминаю разные трудности, которые довелось пережить, и прошу у Бога, чтобы Он помог тем, кто переживает похожие трудности.
– Это хорошо. Делай так, если это тебе помогает лучше понимать другого человека и ему сопереживать. «Боже мой, – говори, – как Ты меня много облагодетельствовал, так помоги и брату моему, который лучше меня».
– Геронда, когда я молюсь о спасении какого‑нибудь человека и одновременно прошу Бога, чтобы Он не попустил ему страданий, может это неправильно?
– Нет, дорогая, и в этом тоже сострадание. Богу нравится, когда у человека, который молится, есть любовь к ближнему; но сделает Бог то, что полезно душе.
Молитва о конкретных нуждах и обо всём мире– Геронда, мне грустно, когда служба заканчивается, а я так и не смогла помолиться, потому что всё время хотела спать.
– Чтобы прогонять сон, думай о том, что пробуждает в тебе духовный интерес.
– Геронда, разве есть интерес больший, чем людские страдания?
– Нет, но если думать о людских страданиях в общем и целом, то это не помогает. Думай о конкретных людях, которые испытывают большую нужду, тогда станешь сострадать и молитва будет сердечной. Возьми какой‑нибудь случай, который тебя больше всего беспокоит, а потом думай о других. Скажем, на войне много бывает раненых. Хорошо, когда ты можешь думать и сопереживать всем пострадавшим, даже не видя их. Но если не можешь сопереживать не видя, тогда будет полезно, если встретишься с кем‑нибудь, кто потерял, скажем, палец, и помолишься: «Подумать только, этот человек стал инвалидом, остался без руки или без ноги! А сколько таких несчастных, у которых нет рук, ног!» Одно дело услышать по новостям, что поезд сошёл с рельсов, и другое увидеть своими глазами лежащий под откосом поезд и погибших людей. Когда ты молишься о конкретной нужде, которая тебя волнует, то и сам получаешь помощь, и ближнему помогаешь.
– Геронда, когда звонит колокольчик на проскомидии[84]84
По афонской традиции, священник перед окончанием проскомидии звонит в колокольчик, и верующие про себя поминают имена православных христиан, живых и почивших, а он в это время вынимает за них частицы.
[Закрыть], я поминаю в общем, например, вдов, сирот, одиноких людей, а не конкретные имена. Это правильно?
– И я делаю то же самое. Но молись с участием. И священник на проскомидии не должен просто вынимать частицы и формально читать имена, но о каждом должен просить с участием, тогда такие увидит чудеса! Однажды привели к одному священнику бесноватого и попросили отслужить литургию. Священник, поминая его на проскомидии, прежде чем вынуть частицу, помолился за него горячо и сказал: «Господи, Ты видишь, как страдает Твоё создание. Освободи его от власти беса. Помяни, Господи, раба Твоего…» И бес не выдержал и вышел.
– Геронда, лучше молиться о чём‑то долго или от одного прошения переходить к другому, и так входить в страдания всего мира?
– Зачем брать только одно прошение? Лучше много: одно, другое, третье, одно за другим. А потом размышлять вообще о страданиях мира и молиться. Это любезно Богу, потому что говорит о душевном благородстве.
– Геронда, чего нам просить в молитве о мире?
– Просить для всех «доброго рая». Христос пострадал, чтобы все люди спаслись – и те, кто близки к Нему, и те, кто далеки. Будем просить, чтобы все познали Бога, возлюбили Его, угодили Ему и спаслись – вошли в рай. Один человек[85]85
Речь идёт о самом Старце Паисии.
[Закрыть] говорил: «Боже мой, я познал рай уже здесь на земле. Меня отправь в ад, а моего брата – в рай». Хотя если такой человек попадёт в ад, то, думаю, от его великой любви тот небольшой кусочек ада, где он будет, превратится в рай, потому что где есть любовь, там Христос, а где Христос – там рай.
– Геронда, когда нас просят, например: «Помолитесь о моём ребёнке, который сдаёт экзамены», – или: «Помолитесь о таком‑то – ему предстоит операция», – нужно потом спрашивать как всё прошло?
– Зачем спрашивать как прошло? Чтобы сказать: «Слава Тебе, Боже, что моя молитва подействовала»? Помолился? Сделал своё дело? Ничего другого от тебя не требуется.
– Геронда, как Вы молитесь о людях, о которых Вас просят молиться?
– До операции[86]86
Удаление злокачественной опухоли в толстой кишке в феврале 1994 года.
[Закрыть] записки, которые мне давали, я читал стоя, делая время от времени земные поклоны. Когда же я вернулся из больницы, то стал читать лёжа на боку.
Но как только я пришёл в себя, то опять начал читать записки стоя.
– Геронда, когда некоторые паломники оставляют нам записки для поминовения, а мы не знаем их нужд, то как нам за них молиться?
– Говорите: «Господи, помилуй рабов Твоих, нужды которых Ты Сам ведаешь».
– А когда, геронда, молимся о людях и не знаем, живы ли они или умерли?
– Говорите: «Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих».
– Геронда, иногда я забываю помолиться о тех, кто просил помолиться о каком‑то конкретном деле в определённый день и час.
– Начинай свою молитву с них и говори: «Помяни, Господи, рабов Твоих, заповедавших нам, недостойным, молитися о них»[87]87
См. Прошение на отпусте в конце полуношницы и повечерия.
[Закрыть]. Помяни имена их два-три раза, а потом молись обо всём мире, говоря: «Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих».
– Иногда, геронда, я не помню имён людей, которые просят молитв.
– Если не помнишь имён, которые тебе дают, то молись в общем: о больных, о молодых, сбившихся с пути, и т. д. В начале говори: «Помоги, Боже мой, сначала тем, кто больше нуждается в помощи», – а потом продолжай: «Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих».
– Геронда, я записываю имена людей, которые просят молитв, по их нуждам: о здравии, о просвещении и т. д. Но имён становится всё больше и больше. Сколько времени нужно держать эти имена и молиться об этих людях?
– Сначала поминай новые имена, а потом уже говори: «Господи Иисусе Христе, помилуй рабов Твоих и весь мир Твой», – это чтобы поезд твой не отправлялся полупустым.
– Геронда, когда меня просят молиться о какой‑то нужде, сколько времени я должна молиться?
– Зависит от нужды человека и от того, насколько ты ему сочувствуешь. У него может и не быть какой‑то серьёзной нужды, но по состраданию к нему ты можешь молиться о нём годы. А, может, прочитаешь и всего одну чётку.
– Какой же, геронда, критерий того, что я достаточно помолилась?
– Молись, пока тебя это не напрягает. А относительно количества, зависит от того, сколько у тебя времени. Но главное, это не сколько человек молится, а как молится. Можно долго молиться и думать, что молишься, а на самом деле не молишься, потому что в молитве не сострадаешь. А кто‑то может и недолго молится, но молитва у него настоящая, потому что творится с сокрушением и смирением. Но если есть и количество, и качество, тогда любочестная душа получает от Бога двойную благодать.
– Геронда, когда в монастырь приходят люди с каким‑нибудь горем и оставляют свои имена, чтобы я молилась, я им сочувствую, но иногда у меня нет достаточно времени, чтобы как следует помолиться об их нуждах, и помысел меня смущает.
– Человек делится с тобой своей болью, ты слушаешь его и глубоко сострадаешь. Тогда, даже если не успеешь помолиться о нём, то это сострадание стоит часов молитвы; это сердечная молитва и она имеет благотворные результаты. Или читаешь имена, которые тебе дают, и переживаешь, что не имеешь времени сделать чего‑то больше. Одно сердечное воздыхание при произнесении имён записывается на Небе, восходит прямо к престолу Божию!
Молитва о болящих– Геронда, сейчас во время болезни, какое мне соблюдать правило?
– Если можешь, пой тихо песнопения или твори молитву и проси у Бога здоровья себе и другим людям, которых ты, как имеющая склонность к болезням, можешь лучше чувствовать. Теперь тебе даются все условия для молитвы, и даже страдание, которое есть очень важная предпосылка к тому, чтобы с состраданием молиться о больных и чтобы молитва была сердечной. Собственно это и есть главное дело монаха. Если ты поймёшь это, то не станешь грустить, но будешь молиться непрестанно, благодаря Бога.
– Геронда, некоторые люди пишут записки с именами болящих и рассылают их по разным монастырям для поминовения.
– Это хорошо, но недостаточно. Люди и сами должны молиться и больным говорить, чтобы те тоже молились. Не нужно довольствоваться только тем, что рассылать имена.
– Геронда, мне приходят мысли просить Бога, чтобы Он забрал моего брата, который остался инвалидом и сильно мучается.
– Не надо указывать Богу, как Ему поступать. Предоставь всё Богу и уповай на Него. Бог знает, что лучше для Его чада, и как любящий Отец поступит соответствующим образом.
– Геронда, как Вы молитесь, когда над больным человеком висит угроза смерти?
– Делаю, что в моих силах в плане молитвы и подвига, а потом предаю всё в руки Бога, Который по природе благ.
– Геронда, если Бог знает, что на пользу больному, тогда зачем нам молиться?
– Нам нужно просить Бога, и если выздоровление и продление жизни будут во спасение душе, тогда Благой Бог тут же поможет. Но если алы не будем Его просить, тогда развитие болезни будет идти естественным образом.
Молитве с состраданием последует божественное утешение– Геронда, когда я слышу о человеческих скорбях, у меня внутри всё сжимается. Может, это от маловерия?
– Гляди: беспокойство о себе – маловерие, а беспокойство о другом – это сострадание. Правильное сострадание человеческой боли сопровождается молитвой, а потом следует божественное утешение. Поэтому, молись сколько можешь, а потом предавай всё в руки Божии и успокаивайся. Разве Бог переживает о Своём создании меньше тебя? Зачем же тебе волноваться?
Бог тому, кто духовно сострадает и страдает за других, подаёт большое утешение, потому что иначе человеку не выдержать. Знаете, как мне горько получать столько писем от людей с таким количеством проблем? Горечь и яд в мои уста, и потом ничего не хочется есть. Но из этой боли выходит настоящая радость. Бог вознаграждает утешением, соразмерным страданию; утешает таким утешением, что не можешь перенести. И хотя перед тем ты страдал и плакал за другого, а теперь веселишься. Словно Благой Бог говорит тебе: «Не волнуйся, дитя Моё, Я услышал твою просьбу».
ГЛАВА 3
Молитва об усопших
«Перешёл от смерти в жизнь»– Геронда, Вам больно?
– А ты как думаешь? Если не доживу до рассвета, значит настанет для меня великий день: не будет ни вечера, ни утра! Солнце оставьте себе[88]88
Сказано Старцем 28 июня 1994 г. за две недели до своего преставления.
[Закрыть]!
– Геронда, когда приходит время для человека, духовно подготовленного, оставить этот мир, то как он себя чувствует?
– Откуда мне знать?
– Никто, геронда, никогда Вам не говорил?
– «Перешёл от смерти в жизнь»[89]89
Ин.5:24.
[Закрыть], – разве не так сказано? Значит, эта жизнь – смерть, а смерть есть переход к истинной жизни. Следовательно, идёт с радостью к жизни!
– Геронда, многие святые видели души, когда они оставляют тело. Какой у них вид?
– Они как дети. В иной жизни все будут как ангелы: не будет ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни старух, ни младенцев; все будут одного пола, одного возраста. Поэтому когда кто‑то видит души, разлучающиеся с телом, видит их словно маленьких детей. Лицо имеет свои характерные черты, но они как у детей.
Когда я жил в келье Честного Креста, то иногда навещал старца Филарета[90]90
Старец Паисий Святогорец. Отцы-святогорцы и святогорские истории. С. 82–85.
[Закрыть]. Это был благочестивый старец, живший в соседней келье. Пятнадцать лет, до тех пор, пока сам не заболел, он ухаживал за своим послушником отцом Варфоломеем, страдавшим болезнью Паркинсона. Когда в последний раз я пришёл к нему в келью, то нашёл его на полу. Уже месяц как он ничего не ел, только пил воду. Лежать он не мог, спал в обуви, сидя, прислонившись к стене. Одежда его прилипла к телу, а обувь была вся мокрая, потому что открылись раны на ногах и из них выходила сукровица. Но сам он вёл себя так, словно ничего не происходило. «Это тоже, – говорил он, – благословение от Бога». Я поднял его и попросил отца Варфоломея разрешить мне остаться у них на ночь в каливе, чтобы помочь, но он не разрешил. Сказал, чтобы я приходил на другой день. В полночь я молился по чёткам и что же вижу! Вижу старца Филарета со светлым лицом, возрастом примерно лет двенадцати, восходящим на Небеса в небесном свете. И я понял, что он преставился.
– Геронда, первые сорок дней после преставления нужно больше молиться об усопшем?
– Да, потому что душа беспокоится, не зная, какой её ожидает Суд.
Я здесь возле гостиницы встретил как‑то одну старую женщину, которая хотела взять у меня благословение. Я тоже поцеловал у неё руку, потому что увидел благодать Божию в этой душе. Скоро она стала монахиней. Когда она преставилась, я был здесь и благоговейно приложился к её останкам. Потом со мной произошли два случая.
Один здесь, в исихастирии, а другой у меня в каливе. Первый произошёл через семь дней после кончины этой монахини. Я увидел её душу, она была как ангелочек, похожа на девочку двенадцати лет и вся светилась. Второй раз она явилась мне во сне, сделала с признательностью земной поклон и поблагодарила за мои о ней молитвы. Это было очень трогательно, и я чувствовал большую радость. Когда я хотел отметить дату, то увидел, что прошло сорок дней с момента её преставления. Душа эта отличалась большой добротой и сейчас не забывает благодарить.
Будем всегда молиться об усопших– Геронда, в костнице зажигают лампадку?
– Да, это жертва об усопших. Даже просто свечку поставить за душу почившего уже большая польза.
Усопших надо помнить и всегда о них молиться. Не будем забывать молиться об их душах, дабы обрели упокоение. Я каждый раз, когда у меня в каливе бывает литургия, служу панихиду и обо всех почивших, имена которых не поминались. На Афоне в монастырях вечером в пятницу служат краткую панихиду по усопшим с коливом, а в субботу утром служат утреню в кафоликоне[91]91
Кафоликон – главный соборный храм монастыря.
[Закрыть] и литургию в кладбищенской церкви. Там, на кладбище, мы слагаем оружие. И из этого «дома» отправимся в другой.
– Геронда, как молиться об усопших?
– Говори в общем: «Боже, упокой души усопших раб Твоих», – и если придёт тебе на ум имя кого‑нибудь из почивших или случится, что умрёт кто‑либо из знакомых или незнакомых и ты об этом узнаёшь, то помяни и эту душу в той же молитве.
Хорошо сначала поминать почивших, имеющих большую нужду, затем тех, у кого нужда меньше, и под конец знакомых. Я, хотя никогда не думаю о родственниках, если вдруг из‑за усталости или по отсутствию времени не помолюсь об усопших, то вижу потом во сне своих родителей. Потому что когда я молюсь вообще об усопших, то и они получают помощь и радуются, а если не молюсь, то лишаются этого утешения. Если наши ничтожные молитвы приносят бедным усопшим помощь, тогда с нас, монахов, если мы о них не молимся, нужно с живых содрать кожу и посыпать солью.
Усопшим нужна молитва– Геронда, на службе я больше молюсь о себе. Даже когда читаются непорочны[92]92
Так называется 118–й псалом, начинающийся словами: «Блаженны непорочны в путь».
[Закрыть] об усопших, я часто продолжаю молитву о себе.
– Что, всё только для себя самой хочешь? Почившим нужна наша молитва, потому что сами они ничего не могут для себя сделать, а мы можем.
Жил на Афоне некто дядя Янис, он везде ходил и говорил: «Есть какая работа? Давай, какую тебе работу надо сделать?» Он был такой добрый, что отцы говорили, чтобы он стал монахом. А он отвечал: «Нет, нет, только молитесь обо мне; не представляете, что я был за человек и что творил на войне!» Как‑то он мне помогал делать аналой и сказал: «Молись обо мне, потому что я большой грешник». Потом я потерял его из виду. Спустя приличное время пришёл ко мне один отец и сказал: «Дядя Янис почил. Он являлся мне два раза, отправил к тебе сказать, чтобы ты поминал его об упокоении». Что же произошло? Дядя Янис пошёл в один монастырь помогать монахам. Когда пришло время умирать, он сказал иеромонаху, который нёс послушание на кладбище: «Брат, я большой грешник. Пожалуйста, служи на моей могиле каждый день краткую панихиду». И тот на самом деле каждый вечер ходил и служил панихиду на могиле дяди Яниса. Но через некоторое время ему дали послушание в архондарике. Иеромонах когда помнил, а когда забывал служить панихиду. Однажды ночью ему во сне явился дядя Янис и сказал: «Пожалуйста, не забывай меня. Если не можешь сам служить по мне панихиду, то сходи к отцу Паисию и скажи ему, что я умер, потому что он каждый день меня поминает, но поминает о здравии и молится, чтобы я покаялся. А я теперь не могу покаяться».
Усопшим молитва нужна больше, чем живым, потому что для живых ещё есть надежда покаяния. И Бог хочет, чтобы были люди, которые просят Его об усопших, потому что окончательный Суд ещё не произошёл. На войне один тяжелораненый попросил у священника воды, а тот не дал. Проявил равнодушие, хотя во фляжке у него было немного воды. Вскоре раненый умер, и священник, как только осознал свою ошибку, впал в отчаяние. Постоянно поминал того человека. Он пришёл ко мне в каливу и рассказал о своей беде. На самом деле это был отзывчивый человек, но сам не понял, как всё случилось. Бог попустил этому произойти, ненадолго отнял Свою благодать, потому что раненому очень нужна была молитва. Если бы священник дал ему воды, то скоро забыл бы о раненом, а теперь его мучила совесть, и он постоянно о нём молился.
Облегчение для почивших– Геронда, какую пользу получают почившие от наших молитв?
– Скажу тебе один пример. Если бы как‑нибудь ты нашла меня в подвале и сказала бы игуменье: «Жалко человека, давайте переведём его на верхний этаж, чтобы он, пока живёт, видел солнце». Как думаешь, игуменья исполнила бы это?
– Конечно, исполнила бы, геронда.
– Ну вот, если игуменья сделает, то неужели Бог не подаст облегчения почившим, когда мы Его просим? Разве не переведёт в темницу с лучшими условиями содержания или даже в отдельную квартиру?
В молодости я знал одну старушку, которая в противоположность своей дочери, очень щедрой и милостивой женщине, была очень скупой. Только со мной она не была скупа, потому что очень меня любила. Спустя три года после её кончины – останки ещё не доставали из могилы – в то время, когда я творил молитву, со мной случилось нечто странное. Из всего я понял, что один молодой человек зовёт меня пойти посмотреть на старуху, потому что она меня звала. Он взял меня за руку и привёл к ней на могилу. Поднял плиту и я увидел старушку, которая кричала: «Монах, спаси меня! Монах, спаси меня!» Тело её истлело наполовину и испускало невыносимое зловоние. Мне так было её жалко, что я крепко обнял её и облобызал. Несмотря на очень плохой запах, мне не хотелось от неё отходить, если бы она сама не ушла. Меня очень это удивило. Когда есть настоящая любовь с состраданием, то ни гнилая плоть не вызывает отвращения, ни зловоние. Я, когда вижу светскую женщину, наряженную и благоухающую ароматами, чувствую внутреннее отвращение, а с этой бабушкой, несмотря на зловоние, не хотел расставаться, потому что чувствовал к ней сострадание. Удивительные вещи происходят в духовной жизни! У неё была большая нужда в молитве, поэтому Бог устроил, чтобы я увидел её в таком состоянии. Потом я стал молиться об этой душе. Спустя два месяца я увидел, будто нахожусь в какой‑то яме наподобие воронки. Там, к несчастью, было много людей, ужасного вида, чёрных, которые страшно мучились. Выше я увидел старушку на светлом облаке; казалось, что она далеко, но самом деле была близко. Она была словно маленький ребёнок, но со своими чертами лица, и рядом ангел – наверное, её ангел-хранитель – он тёр и мыл ей лицо. Вид у неё был радостный. Я обнял её и почувствовал такую радость, что не передать словами!
Усопшие, это подсудимые, рабы. Порой, когда мне приходит на память одна патриотическая песня, я прилагаю её к усопшим:
Свобода, освободи мою слабую плоть,
Свобода, подари мне голос красивый.
Дай огонь сердцу, которое изнемогло в страданиях,
И я пропою тебе радости песню, как весной соловей.
Пусть песня прозвучит и в глубине порабощённой земли,
Проливая бальзам на душу рабов.
Я прилагаю это и к себе. Разве я не изнемогаю от страданий[93]93
Сказано в декабре 1993 года.
[Закрыть]? Я раб в этой жизни. «Порабощённая земля», под которой в песне подразумеваются порабощённые греки, для меня – усопшие, которые находятся в плену, и я прошу Многоблагоутробного Бога, чтобы Он «пролил бальзам» на их души.
