Текст книги "Теограммы"

Автор книги: П. Шуваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Шуваев П
Теограммы

П.Шуваев

ТЕОГРАММЫ

Вариации на тему романа Д.Г.Лоренса "Пернатый змей"

Стилистические погрешности внесены в текст преднамеренно

Этот мир отнюдь не лежал, что называется, на оживленном перекрестке галактических путей (даже если допустить, что такие перекрестки вообще существуют), и если несколько веков назад здесь совершили аврию (или потерпели посадку, это уж кому как больше нравится) два эвакотранспорта подряд, из этого никоим образом не следовало, что и дальнему исследовательскому крейсеру "Скальд" могла угрожать та же участь. Тем не менее авария произошла, – не с кораблем, а с пространством или, точнее, пожалуй, даже со сверхпространством (в своем роде вполне разумная гипотеза, надо только допустить, что со сверхпространством могут случаться аварии). Разумеется, случившееся можно было бы поименовать иначе, более уклончиво и благопристойно, однако факт оставался фактом:

"Скальд" неожиданно проник в аномальную область, и уйти из аномалии он мог лишь в трехмерном пространстве, на планетарных моторах – всего, вероятно, веков за шестьсот. Даже и такая ситуация была предусмотрена задолго до старта: космический аппарат с таким совершенным и универсальным оснащением, с мощью, какой обладали только лучшие корабли самых развитых планет, с многочисленным и квалифицированным экипажем мог, совершив посадку на доступную планету земного типа, стать ядром формирования пусть небольшой, но процветающей колонии. Задолго до старта не предусмотрели и не могли предусмотреть лишь того, что единственная доступная планета земного типа была обитаема.

– Ну что же, я утверждал и утверждаю, что единственной средой, достойной свободного человека, является свободное пространство.

Это Навигатор: кого еще процесс космического полета привлекает много более результата?

– Со своей стороны, берусь утверждать, что можно гарантировать нормальное функционирование "Скальда" в свободном пространстве пусть не бесконечно долго, но во всяком случае не менее нескольких сот лет. Впрочем, точно так же я ручаюсь, что он способен совершить посадку в любой точке любой планеты.

Инженеру, в сущности, безразлично, есть ли внизу аборигены и чем они занимаются, если есть: его волнует судьба корабля.

– "Скальд" способен, я охотно верю, что он еще и не на то способен, а вот люди...

Столь предусмотрительным и склонным рассматривать проблему во всех ее аспектах может быть лишь Координатор.

– Не уверен, что все члены экипажа в состоянии выдержать пребывание в замкнутом объеме до самой смерти.

Кто, кроме Психолога, способен так деликатно сформулировать самую суть дела?

– Кроме того, в этом случае нам следовало бы серьезно обдумать нашу демографическую политику.

Социологу, конечно, любопытно бы посмотреть и на аборигенов, но это, строго говоря, не первоочередная задача.

– Наши женщины устали от абортов?

Медику очень кстати вспомнилось звучное старинное слово.

– Вообще говоря, используя оборудование "Скальда" и ресурсы малых планет системы, можно создать весьма протяженную искусственную среду обитания. Я тут посчитал...

Машинам в пространстве хорошо, и Кибернетику, следовательно, тоже.

– А что, собственно, мешает нам изолироваться от аборигенов?

Экологу, конечно же, главное – найти соответствующую нишу.

– Остров? – с интересом спросил Океанолог.

* * *

– Нет, бред! Какими бы они ни были дикарями, стоит кому-то сесть верхом на бревно...

– Правильно, ....!

– К чертовой матери ваши бревна! У них там кое-где даже и флот есть.

– Каравеллы, галионы, конкистадоры, чтоб им пусто было!

– Ох, и влипли мы...

– Значит, придется все же на орбите зависнуть.

– В самом деле. Ракет у них пока не изобрели?

– Иди ты! И постарайся представить себе людей, которым неведомы тайны межзвездных полетов.

– Вот и чудненько...

– Нет, ребята, что-то тут не тое: мечтаем, чтоб у них была культура попримитивнее.

– Где тут культура?

– Правильно, ....!

– Неужели действительно так плохо?

– Еще хуже.

– Вот ведь влипли мы, ребята!

– Слушай, кэп, только серьезно: ты утверждаешь, что и авиации у них нет?

– Сколько можно задавать дурацкие вопросы? Заруби себе на носу: они владеют холодным оружием, довольно часто металлическим.

– Так я, кэп, к тому веду, что если только верить карте, так черта с два они без авиации перевалят такие горы.

– Ох, и влипли мы, ребята! До чего же хреново мы влипли...

* * *

Горы были хороши – высоки, круты и, пожалуй, более чем непроходимы. Снаружи. А изнутри – тем более горы что надо, обыкновенные горы с обыкновеннейшими названиями. Северные горы, Южные, Восточные – и Урановые. Не то чтобы они так уж усложняли жизнь и загрязняли окружающую среду, но такие залежи тяжелых элементов было бы просто неприлично оставить без употребления. "Дичаем", – заметил Кибернетик, когда был пущен первый урановый реактор.

Впрочем, это было всего лишь его личное мнение. Маленькая колония не дичала, более того, она если и не купалась в роскоши, то все же явно и несомненно процветала. Почва оказалась плодородна, и вокруг корабля буйно разрослись цветы и декоративные кустарники: колонисты были цивилизованные люди, и никому из них в голову бы не пришло, что пищу можно получать иначе, нежели в синтезаторе.

В просторной зеленой долине вокруг лазурно-голубого озера живописно раскинулись утопающие в садах коттеджи жилой зоны, а у самого горизонта, в предгорьях выросли величественные громады производственных комплексов. Колония процветала, и по крайней мере несколько сот лет ей не угрожало и не могло угрожать опустошительное нашествие аборигенов. Впрочем, на вершинах гор стояли, застыв в вечном внимании, выстроенные почти правильным кольцом пятнадцать лучевых деструкторов. Они были готовы к работе, они должны были включиться автоматически, обрушив свою испепеляющую мощь на всякого, кто дерзнет пересечь незримый рубеж. Ведь колонисты были гуманные люди, и ни у кого из них не хватило бы духу нажать кнопку.

* * *

А по ту сторону гор, по ту сторону океана, на другом материке, на землях, казавшихся им огромными, необозримыми, бескрайними просторами, у других гор, у других морей тоже жили люди – другие люди. Там среди диких и грязных лесов, где местами еще мирно ржавела память о былом величии, среди изжелта-зеленых полей, где иногда колосья сохранялись до самой жатвы, среди пыли, грязи, слякоти и жесткой сизой травы ухабились дороги, по которым можно было – если повезет – приехать куда-нибудь. Даже, возможно, в один из городов, где лепились, торчали, догнивали, разваливались, иногда красовались, а в лучшем случае неприступно высились здания, – в город, где тоже жили люди.

Это были цивилизованные люди: у них были неприступные города, прекрасные храмы, роскошные залы для собраний, мудрые правители, красноречивые ораторы и непобедимые армии. Это были гуманные люди: они никогда никого не притесняли и не убивали, если не видели в этом необходимости. И тем не менее, как ни странно, их колония не процветала.

Впрочем, это и не была колония: там были империи, царства и республики, – но если кто-нибудь на материке и говорил о процветании, то лишь немногие из аборигенов и в наиболее удачные моменты. Все же остальные, пожалуй, никогда не сомневались, что они, как и следует человеку, страдают. Человек страдал с самого начала времен, когда были низвергнуты с небес Прежние, наделенные невероятным могуществом, но тоже несчастные, – и было самоочевидно, что страдать человеку предстоит всегда. Ну, по крайней мере до тех пор, пока суждено людям жить на этой земле, под тусклым красноватым солнцем, под маленькой зловещей луной, под таинственной и невнятно грозной Мраморной звездой, что с некоторых пор днем или ночью стремительно пересекала их небеса.

* * *

– Все-таки не понимаю, зачем нужны эти сателлоиды. Летать-то они уже давным-давно летают, а пользы от них никакой.

Первому Экономисту действительно странно, что колония, которая хоть и процветает, но все же, что ни говори, пока не купается в роскоши, тратит средства на огромные высотные машины, предназначенные наблюдать неизвестно за кем.

– Действительно, от спутников связи хоть какой-то прок.

Само собой, это Первый Связист: он едва ли смог бы объяснить, зачем маленькой колонии спутники связи, но твердо знает, что они необходимы каждой развитой цивилизации.

– К тому же ваши сателлоиды слишком заметны. Вы представляете, что будет, если они догадаются?

Первому Социологу довольно забот с населением колонии, нехватало ему еще с аборигенами возиться!

– Ну, догадаться у них мозгов не хватит. А догадаются, так что они нам могут сделать?

Первый Инженер давно уже уяснил, что аборигены ничего интересного не умеют, посему интереса не представляют.

– А все же... Вы уверены, что там ничего не осталось?

Первый Координатор, как положено, осторожен и предусмотрителен.

– Наблюдения с сателлоидов, – между прочим, сателлоиды были предназначены в первую очередь именно для этой цели, – показали, что объекты, которые можно было бы отождествить с так называемой культурой Прежних, не содержат исправной и доступной к использованию техники, в том числе военной.

Первый Этнолог стал таковым благодаря умению формулировать свои мысли.

– Кроме того, наблюдения за аборигенами уже дали ценные теоретические результаты и могут оказаться настолько важными, что я категорически настаиваю на их продолжении.

Первый Психолог занят делом, и ему хотелось бы заниматься им дальше.

– Значит, мы наблюдаем их из чистого любопытства?

* * *

– А ведь хреново они там живут...

– Да уж, устроили они себе жизнь.

– Жалко их, право же, жалко...

– Прежние устроили, пусть Прежние и разбираются.

– А ведь хреново они там живут...

– Ну и что? Реакторы, что ли, прикажешь им строить?

– Ну уж это дудки!

– А жалко их, право же, жалко...

– Накормить их надо, а потом уж разбираться.

– Правильно, ....!

– Прежние устроили, пусть Прежние и кормят.

– Больницы и школы!

– Бесплатные?

– Ну уж это дудки. И вообще, ребята, что-то тут не тое.

– Первым делом надо добиться, чтоб они не ели друг друга.

– Иди проповедовать.

– А жалко их, право же, жалко...

– Религия? Между прочим, это мысль.

– Прежние им устроили, пусть Прежние религию придумывают.

– Ох, и влипли мы! Ох, и крепко же мы влипли!

– Да чего там, сочинить им бога, и дело с концом!

– А и сочиним! Квезалкойотль! Согласны?

– А жалко их, право же, очень жалко!

* * *

Колония, хоть и не купалась в роскоши (по меркам наиболее развитых планет), но все же процветала, поэтому выискать средства для разработки и распространения новой религии оказалось несложно: колонисты были щедрые и альтруистичные люди, а придумывать бога – задача и вправду весьма забавная.

Квезалкойотль оказался довольно занятным богом: он имел полную приключений, весьма поучительную и не лишенную уютного налета таинственности биографию, обладал множеством сугубо божественных атрибутов, разработал этику (пусть и не слишком оригинальную) и был крайне терпим к несовершенству верующих. Короче, Квезалкойотль оказался цивилизованным и гуманным богом; согласно одному из апокрифов, в своей альтруистической щедрости он согласился даже выучить то безобразие, которое аборигены, если бы у них существовала лингвистика, назвали бы местным диалектом.

Возможно, были допущены ошибки в демографическом планировании или в обработке сознания все более многочисленной молодежи, – так или иначе, в колонии оказалось более чем достаточно людей, которым спокойный, начисто лишенный романтики быт представлялся настолько пресным, что и они с охотой выучили местные диалекты.

* * *

Никто не знал, откуда они пришли, и скоро было забыто, когда появились они в этом мире, а сами они на расспросы отвечали загадочным молчанием или загадочными словами, в которых, несомненно, был сокрыт глубокий смысл. Они говорили странные слова и делали странные вещи, превосходящие не человеческие возможности даже, но человеческое разумение. Рассказывали, что впервые их увидели в портовых городах и что поэтому далеко за морем, где лежат плодородные счастливые земли, надо искать корни новой веры. Но были ведь и другие, появившиеся на бескрайних равнинах, за много дней пути до ближайшего порта, словно бы они спустились с небес или просто возникли из ничего.

А еще утверждали, что они, мудрые учителя и чудотворцы, пришли с неба. Но не с луны, слишком небольшой и мрачной, не с солнца, не с вечных неподвижных звезд, что были привычно равнодушны к людским страданиям, нет, с той, недавно появившейся стремительной и грозной звезды, прозванной Мраморною, как они говорили, не за странный цвет, а потому, что была она творением рук человеческих.

* * *

– Ну что же, коллеги, пользуясь счастливо предоставившейся мне возможностью еще до окончания контрольного срока представить отчет о проделанной работе столь компетентному, представительному и, не побоюсь этого слова, блестящему собранию, я считаю своим приятным долгом, более того, своей святой обязанностью сообщить вам, что, невзирая на отдельные нетипичные отклонения, программа выполняется по всем пунктам с существенным опережением.

Что поделать, Главный Социолог успешно сотрудничал с Главным Этнологом, и результат оказался если не приятен, то по меньшей мере впечатляющ.

– Должен заметить, что нынешний, а тем более планируемый размах миссионерской деятельности настоятельно требует дальнейшего совершенствования системы спутниковой связи.

Главному Связисту, конечно же, нет дела до Квезалкойотля, его миссионеров и даже, если откровенно, до всего этого проекта, но он знает: если не удастся добиться ассигнований сегодня, завтра может быть уже поздно.

– Если только аборигены не смогут их обнаружить.

Главный Координатор, как обычно, осторожен и предусмотрителен.

– Ну, аборигены, по-моему, способны обнаружить спутник, только если он свалится им на голову... или на молитвенный дом.

Главный Инженер никогда не испытывал симпатии к аборигенам, а миссионеры ему, по совести сказать, просто противны, хотя и не стоило бы ему этого показывать, ох не стоило!

– Между прочим, если аборигены будут по-прежнему пребывать в столь ничтожном состоянии, не вижу, какой нам прок от этой программы: мы даже не можем с ними торговать.

Главный Экономист до сих пор не может понять, зачем процветающей, как обычно, однако до сих пор отнюдь не купающейся в роскоши колонии тратить средства еще и на миссионерскую деятельность.

– Но ведь наша задача не в том, чтобы с ними торговать. Задача состоит в том, чтобы сделать их счастливыми!

* * *

– А ведь хреново они там живут...

– Страдают, ибо положено.

– Прежние им условия создали, вот и страдают.

– Не ибо положено, а сдуру.

– Правильно, ....! По ничтожной смертной сущности своей страдают.

– Ох, и влипли же мы, ребята!

– Нет, как хотите, что-то тут не тое: и с Квезалкойотлем они страдают, и без него страдали.

– Ты что же, хочешь сказать, что лучшие из наших людей погибли напрасно?

– Ну уж это дудки! И вообще, не было, наверно, этих ихних Прежних.

– Нет, не тщетны, не напрасны были понесенные нами жертвы! Нет, не зря мы терпели лишения, стремясь к великой цели, не зря...

– Страдали?

– Да! Страдали и стенали! Воистину не зря! Влипли же мы, братцы!

– Великий Квезалкойотль не допустит...

– Квезалкойотль вкушал пейотль!

– Ересь, ребята! Нет, правда же, ересь, а?

– А ты чего хотел? Ересь, конечно. И презабавная.

– А жалко их, право же, жалко...

* * *

Культ Квезалкойотля распространился почти по всем обитаемым регионам планеты; почти – ибо сама колония по-прежнему считалась зоной свободомыслия, атеизма и едва ли не вольнодумства.

Квезалкойотль, хоть и был изначально цивилизованным и гуманным богом, тем не менее, как оказалось, далеко не всегда знал, как следует поступать в той или иной конкретной ситуации: новообращенные отнюдь не были, с его точки зрения, ни гуманны, ни даже цивилизованны. Вот почему дни и ночи напролет спорили до хрипоты сотрудники в прокуренных кабинетах Департамента, создавая все новые модели человеческого счастья, вот почему умные машины изнемогали, перерабатывая неимоверное количество информации, вот зачем то и дело улетали из колонии на континент мощные стремительные лайнеры, унося вперед, в неизвестность, к подвигам и свершениям лучших из лучших, избранных из избранных.

* * *

А там, по ту сторону гор, за океаном, в тех краях, откуда уж никак нельзя было проникнуть в заповедник свободомыслия и чуть ли не вольнодумства, – там шла жизнь, такая же, как прежде, но в чем-то и другая.

Как прежде, ухабились дороги среди полей, где иногда даже и созревал урожай, как прежде, ржавели в лесах странные, чуждые, запретные, но давно уже безопасные предметы, как прежде, существовала некоторая, отличная от нуля вероятность дойти по какой-нибудь из дорог до города, где, как прежде, лепились, торчали, стояли, догнивали, разваливались, иногда красовались, а в лучшем случае неприступно высились разного рода строения, среди которых был воздвигнут молитвенный дом.

Там, в торжественном полумраке огромного зала, среди прельстительно таинственных картин и витражей, меж столбами серебристого дыма, изгоняющего из сердца печаль и уныние, освещенный яркими лучами света, облаченный в одеяние, сверкающее всеми цветами радуги, произносил слова, полные загадочного смысла, Пророк.

И, возбужденные чудесными словами, или неизъяснимым смыслом этих слов, или – как знать? – серебристым дымом люди покидали молитвенный дом уже иными. Счастливыми, уверенными, готовыми на любой подвиг.

* * * – Собратья! Наши достижения вам известны. Они огромны, и, полагаю, мне нет необходимости их перечислять. Так, .............................

.........................................................................

......................................................

Верховный Социолог оглядел собравшихся усталыми, но добрыми глазами.

– Поставленные перед нами грандиозные задачи требуют мобилизации всех ресурсов колонии. Так, на мой взгляд, не выдерживает критики система отбора миссионеров.

Не пора ли сделать миссионерскую деятельность священной обязанностью нашей молодежи?

Верховный Психолог, как и прежде, занят делом, и ему вечно нехватает информации.

– Увеличиение числа миссионеров потребует развития системы спутниковой связи, для чего необходимо изыскать соответствующие средства.

Главный Связист, разумеется, не свой в этой блестящей компании, едва ли даже не нижний чин, но среди связистов он все же главный, и надо же будет им потом объяснить, почему и на этот раз ничего не вышло!

– Поскольку наши агенты заняты сбором медленно стареющей информации, мне лично кажется вполне приемлемым получать сведения, допустим, раз в полгода. Полагаю, за это время они смогут добраться до ближайшей станции связи. Сейчас, на мой взгляд, на первом плане должна стоять обработка данных.

Верховному Этнологу, понятно, нет никакой необходимости получать непременно самую свежую информацию.

– Ну, раз уж вы заинтересованы в эффективной обработке данных, должен с сожалением уведомить вас, что имеющийся в нашем распоряжении машинный парк давно уже морально устарел, а частично вообще неработоспособен. Его модернизация возможна, хотя и потребует значительных затрат. Я тут посчитал...

Первый Кибернетик – и вовсе случайное здесь лицо: должно быть, кто-то из посвященных вспомнил, что были когда-то какие-то там кибернетики.

– Мы обдумаем ваше предложение.

Столь лаконичен может быть лишь Верховный Координатор.

– И, наконец, собратья, теперь, когда здесь остались только свои, я хотел бы обсудить с вами одно, на мой взгляд, тревожное обстоятельство. Я имею в виду участившиеся столкновения между различными группировками верующих.

* * *

– Безобразие!

– Нет, ребята, как хотите, а что-то здесь не тое.

– А чего? Ну придумали они ересь, так будто Прежние не придумывали.

– В единстве наша сила!

– Уничтожить!

– Запретить!

– Давно пора...

– Обсудим платформу?

– Правильно, ....!

– Начинаем с самого начала?

– С основ?

– Да, ребята, почему он Койотль, если пернатый змей?

– Ересь!

– Да вы что, ребята, я ведь пошутил! За что?!

– Стереть с лица земли!

– Ох, и влипли же мы...

* * *

Колония процветала, процветала колония, и пусть только кто-нибудь попробует это отрицать. В просторной зеленой долине, на берегах лазурно-голубого озера величественно и несокрушимо возвышались строения Департамента, а где-то вдали, на склонах гор, в унылых и убогих строениях, куда не пристало входить достойному человеку, послушные механизмы делали всю грязную работу.

Департамент ежедневно перерабатывал массу данных, приводя культ в соответствие с идеалом, предсказанным Великим Социологом, транспортная сеть ежедневно переносила миссионеров в отдаленнейшие уголки планеты. Все были заняты простыми, понятными и нужными делами, все в колонии было просто, понятно и привычно, и даже странных очертаний конструкции – числом пятнадцать, – стоящие на вершинах гор, тоже были привычны и давно уже не привлекали внимания.

* * *

А там, по ту сторону гор, на бескрайних просторах материка неисчислимые армии, сверкая без промаха разящей сталью, в звоне, громе и топоте сталкивались в смертельной схватке, выковывая блистательную, прекрасную и, главное, единую истину.

Мудрые слова учителей-чудотворцев имели смысл, простой и ясный смысл. Такой же простой и ясный, как и те, такие странные, запретные и, казалось бы, навсегда мертвые предметы, которые, конечно же, только Пророки могли вернуть к жизни.

Пожалуй, лишь старики, лишь некоторые из глубоких старцев могли еще припомнить времена, когда тянулись между городами дороги, по которым можно было передвигаться, опасаясь разве что грабителей.

* * *

– ...............................................................!

Аплодисменты. ..................................................................

.....................................................................!

Столь содержательную и блестящую по форме речь мог произнести лишь Великий.

* * *

– Ересь!

– Искоренить!

– А жалко их, право же, жалко...

– Стереть с лица земли!

– Ура!

* * *

– Итак, полагаю, все мы согласны, что создавшееся положение дальше терпеть невозможно. Экономика колонии пришла в полный упадок.

Понятно, это Экономист: не главный, не верховный и уж тем более не великий.

– Колония прекратит существование после первой же серьезной аварии на синтезаторах.

Инженер. Тоже просто Инженер.

– Применение психодислептиков приняло уже размеры даже не угрожающие, а попросту страшные.

Медик.

– Как раз в этом угрожающего мало: большинство населения колонии нельзя считать психически полноценными людьми.

Психолог.

– Именно поэтому и было решено собрать всех компетентных специалистов, не затронутых еще этим безумием, чтобы обдумать, что можно сделать в этой ситуации для спасения колонии.

Социолог. В данном случае, вероятно, особенно важно подчеркнуть, что и он просто Социолог.

– В первую очередь нам нужно выжить. А для этого необходима изоляция.

Эколог.

– Совершенно с вами согласен. Знаете, я тут посчитал... Есть возможность эвакуировать несколько синтезаторов, часть машинного парка...

Кибернетик.

* * *

– И деструкторы! Без них нам крышка!

– Да, и деструкторы, разумеется. Пусть попробуют сунуться.

– Ох, и влипли же мы, ребята!

1987