Текст книги "Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков"

Автор книги: П. Орловец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Петр Орловец
Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков

© A. Sherman, предисловие, 2012

© Salamandra P.V.V., оформление, 2012

УПУЩЕННЫЙ ШАНС КАРЛА ФРЕЙБЕРГА

Книга «Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков» была впервые издана в московской типографии А. П. Поплавского в 1908 г. Ее автор, плодовитый низовой беллетрист и журналист П. Орловец (П. П. Дудоров)[1]1
  Подробнее о нем см. в предисловии А. Шермана к первому выпуску серии «Новая шерлокиана» – кн. П. Орловца «Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России» (Прим. ред.).


[Закрыть], год спустя выступил создателем ряда произведений, посвященных российским похождениям знаменитых детективов Шерлока Холмса и Ната Пинкертона.

К сожалению, все приключения Фрейберга ограничились пятью рассказами, включенными в книгу 1908 г. Больше Орловец к сыщику не возвращался. Поэтому трудно сказать, мог ли Фрейберг, этот высокий мускулистый шатен «со слегка усталым энергичным лицом» и английским пробором до затылка, оставить значимый след в детективной литературе. К тому же Орловец в рассказах о Фрейберге словно бы постоянно колеблется, не в силах решить, что именно он пишет. Рассказ «Похититель живых людей», например, напоминает скорее историю о похождениях ловкого преступника, нового Ваньки Каина (неслучайно злодеем выступает здесь Сергей Каин, а сыщик остается в дураках). Два других рассказа близки к приключенческим повествованиям или триллерам в современном понимании, почти лишенным собственно детективной составляющей – если понимать под ней разгадку преступления; преступление в них само подсказывает свою разгадку, требуя от сыщика лишь быстроты реакции, не отягощенной мыслительными усилиями.

…Не так давно Б. Акунин решил развенчать миф о том, что преступления XIX столетия совершались и раскрывались «с изяществом и вкусом» (фраза на обложках его романов о сыщике Эрасте Фандорине), как «бессовестный рекламный обман. Говорю это как человек, пролопативший страницы уголовной хроники русских газет, начиная с 1860-х годов (ранее в России то ли вообще не было преступности, то ли цензура не разрешала публиковать криминальные новости). Никакого изящества и вкуса в убийствах той эпохи нет. Обычное тупое зверство, часто бессмысленное и почти всегда пьяное. Газетные отчеты о душегубах “России, которую мы потеряли” вызывают тоску и отвращение»[2]2
  Любовь к истории. Блог Бориса Акунина. Запись от 15 ноября 2010.


[Закрыть].

Конечно, и в России, особенно в начале XX века, совершались утонченные, тщательно спланированные преступления, что чаще касалось афер и мошенничества; но все-таки заурядность и обыденность, о которых пишет Акунин, нередко касались не только быта, но и литературных сыщиков вместе с литературными злодеями. А ведь в классическом детективе загадка сыщика не менее важна, чем загадка преступления и преступника. Загадка есть в профессоре Мориарти – и Холмсе или Арсене Люпене; но дыхание загадки едва ощущается в Иване Путилине или Карле Фрейберге.

Чуть ли не единственная примечательная и отличительная черта Фрейберга – любовь к роскошным ресторанам (в рассказах Орловца мелькают известные всем читающим петербуржцам той поры «Медведь», сад «Аквариум», вполне узнаваемый «Донон» и т. д.) и обильным возлияниям.

Выпивка оказывает на Фрейберга такое же стимулирующее воздействие, как табак на Холмса, и сыщик подводит даже под свои алкогольные пристрастия теоретическую базу: «Добрая доза шампанского иногда очень хорошо действует на меня. Выпив вина, я становлюсь вдвое подозрительнее и иногда замечаю какую-нибудь существенную деталь, ускользнувшую от меня в трезвом состоянии. Правда, работать я не могу, но голова, именно в силу чрезмерно развивающейся подозрительности, работает замечательно, правильно, и бывали случаи, когда весь план работы по части раскрытия какого-нибудь очень запутанного преступления создавался в моей голове именно после бутылки хорошего вина. Причем, шампанское действует лучше всего. Оно сильно возбуждает нервную систему». Но «король русских сыщиков» не прочь также возбудить нервную систему водкой, коньяком или вином, и мы то и дело застаем Фрейберга в ресторанном зале в компании его помощника, соратника по сыскному отделению и собутыльника Пиляева.

Видимо, прототипом Фрейберга автору виделся не столько Холмс или Люпен, сколько Пинкертон копеечных «выпусков». Загадку сыщика, то есть его эксцентричность и незаурядность, Орловец подменяет эксцентричностью самой тематики, толкуя ее отнюдь не в смысле изящества или загадочности преступления, но бульварности. Отсюда в рассказах о Фрейберге приметы «светской» жизни в виде красавиц-графинь, яхт и кафе-шантанов или такие скандальные персонажи эпохи, как куртизанка Каролина Отеро, благородные разбойники, запивающие омаров бургундским, и шокирующие для читателя начала XX столетия темы: каннибализм, хирургическое восстановление гимена, сексуальный шантаж (между прочим, похищение сотрудниц иностранной гуманитарной миссии ради выкупа звучит достаточно актуально).

Вместе с тем, Фрейберг не лишен потенциала: он энергичен, внимателен к деталям, наделен даром перевоплощения, отважен до безрассудства и в известной мере привлекателен. В исторической перспективе, пожалуй, из этого сыщика мог бы выйти толк, если бы его создатель не бросался из стороны в сторону в поисках очередного литературного заработка. Но приключения героя, увы, быстро перестали интересовать беспокойного автора… Орловец, а вместе с ним и Фрейберг, свой шанс упустили. Хотя – как сказать: этот упущенный шанс реализовала Е. Басманова, современный автор ретро-детективов, во многих книгах которой («Заговор стервятников», «Тайна черной жемчужины», «Автомобиль Иоанна Крестителя» и др.) действуют Фрейберг и Уотсон-Пиляев. Можно так или иначе относиться к этим романам, однако, опять же в исторической перспективе, можно и утверждать, что сыщик Карл Фрейберг состоялся.

А. Ш.

ПОХИТИТЕЛЬ ЖИВЫХ ЛЮДЕЙ

I

Странно, очень странно! – бормотал сквозь зубы начальник петербургской сыскной полиции, сидя у себя в кабинете.

На столе перед ним лежало несколько распечатанных телеграмм, на которых его рукой красным карандашом были сделаны какие-то пометки.

– Не могут же, в самом деле, две взрослые женщины пропасть бесследно, среди белого дня, между двумя населенными пунктами! – рассуждал он сам с собою. Ну, добро бы это были красавицы, а то… Одна старуха… другой лет тридцать пять и при этом еще на восьмом месяце беременности… Что за вздор!

Он откинулся на спинку стула и, протянув руку, взял одну из газет, лежавших на столе. Прочтя заинтересовавшую его статью, он нажал кнопку электрического звонка и, когда в кабинет вошел служащий, приказал:

– Сейчас же пошлите за господином Фрейбергом. Пусть передадут, что я требую его к себе по неотложному делу.

– Слушаюсь, – ответил служащий и, повернувшись по-военному на каблуках, вышел из кабинета.

В ожидании лучшего из столичных сыщиков, славой какового по справедливости пользовался Альфрред Фрейберг[3]3
  В начале книги Карл Фрейберг в нескольких местах именуется у автора «Альфредом Карловичем» (Здесь и далее прим. ред.).


[Закрыть], начальник сыскной полиции Николай Иванович Крутович стал снова перебирать газеты, делая на них пометки и откладывая некоторые в сторону.

Но вот, наконец, дверь отворилась и в комнату вошел изящно одетый шатен со слегка усталым энергичным лицом. Худощавый и высокий, он, казалось, весь состоял из мускулов.

Борода и усы его тщательно выбриты, волосы на голове расчесаны посередине на пробор, который по-английски спускался на затылок.

Войдя в кабинет, он поклонился Крутовичу.

– Вы посылали за мной? – спросил он слегка резким металлическим голосом.

– Да, дорогой Альфред Карлович, – живо ответил Крутович, протягивая руку. – Садитесь, пожалуйста, тут, против меня, и выслушайте меня внимательно.

– Я к вашим услугам, – поклонился Фрейберг, пододвигая к столу кресло и усаживаясь против Крутовича.

– Дело, по которому я вас вызвал, из ряда вон выходящее и к тому же случилось с иностранной подданной.

– Вы говорите, по всей вероятности, о внезапном исчезновении американской подданной мисс Торн и секретарши Елены Павловны Дегтяревой? – спросил Фрейберг.

– О, да я вижу, что вы уже в курсе дела! – удивленно воскликнул Крутович. – В таком случае нам гораздо легче говорить. Но как вы угадали, что я звал вас именно по этому делу?

– Ну, это не так трудно было угадать! – улыбнулся Фрейберг. – Вы упомянули об иностранной подданной, и я сразу понял, о чем идет речь, так как все газеты только и трубят об этом таинственном исчезновении.

– Итак, вы уже знаете суть дела?

– Да, но я вижу на столе у вас массу телеграмм, из которых некоторые касаются, вероятно, этого дела.

– Вы угадали…

– В таком случае мне было бы полезнее ознакомиться с этой историей поподробнее, а так как вы гораздо больше меня в курсе дела, то, конечно, не откажетесь посвятить меня во все его подробности?

– Прекрасно, – кивнул головой Крутович. – На вас я возлагаю большие надежды и в случае успеха гарантирую вам повышение по службе. Итак, я начинаю.

II

Начальник сыскной полиции придвинул к себе несколько телеграмм и газет, закурил папиросу и, пуская клубы дыма, начал:

– Как вам известно, дорогой Альфред Карлович, американка мисс Торн приехала в Россию с месяц тому назад, командированная одним из самых крупных американских благотворительных обществ «Всемирное братство». Цель ее поездки очень симпатична. «Всемирное братство» решило прийти на помощь некоторым голодающим губерниям России.

Не зная русского языка, мисс Торн по приезде в Россию взяла к себе на службу в виде переводчицы и секретарши некую Елену Павловну Дегтяреву, которую рекомендовали ей друзья.

Дегтярева – женщина высокообразованная, знает четыре языка, жила до замужества пять лет в Америке и состоит членом нескольких благотворительных обществ. Восемь лет тому назад она вышла замуж за помещика Тульской губернии Дегтярева, имеет одного ребенка и ждет другого. Несмотря на близость родов, она согласилась сопровождать мисс Торн, при чем сама сбавила себе жалованье, которое ей первоначально предложила мисс Торн.

Сейчас ей тридцать пять лет. Она шатенка, среднего роста, с зеленовато-серыми глазами, особой ее приметой служит родинка около правого угла рта.

Мисс Торн – женщина немного полная, лет пятидесяти, наполовину седая, невысокого роста, с энергичным лицом и голубыми глазами. Когда ее видели в последний раз, она была одета в серое, гладкого покроя платье. Особых примет, кроме того, что она не говорит по-русски, у нее нет. Приехав сначала сюда, в Петербург, она виделась с американским послом и несколькими американскими семьями и спустя пять дней выехала вместе в Дегтяревой на работу.

Сначала они посетили Смоленскую губернию, где, надо признаться, сделали много добра местному населению и, объехав за месяц наиболее пострадавшие деревни этой губернии, перебрались, наконец, в Орловскую.

Пробыв в Брянске один день, они доехали по железной дороге до Навли и оттуда направились на лошадях на Кромы, посещая все встречные деревни и села.

В каждом селе их встречали обыкновенно местный учительский персонал и священники. Они помогали разобраться в местных нуждах, указывали на лиц, наиболее нуждающихся, и делали все, чтобы облегчить женщинам их трудную, честную работу.

Мисс Торн денег с собою брала обычно немного, более трех тысяч рублей у нее никогда с собой не бывало, так как она всегда переводила на свое имя деньги в города, через которые приходилось путешествовать.

Шесть дней тому назад благотворительницы выехали из села Воронцово в деревню Чернышевку, отстоящую от Воронцова на пятнадцать верст.

Поехали они на простой крестьянской телеге в сопровождении воронцовских учителя и учительницы, пожелавших проводить их до Чернышевки.

В свою очередь Чернышевские учительница и священник были заранее предупреждены урядником о дне приезда гостей, и в назначенный день вся деревня вышла за околицу, чтобы встретить благотворительницу.

Но… вот тут-то и начинается необъяснимая загадка.

Прождав напрасно до вечера, чернышевцы разошлись по домам. Учительница и священник объявили народу, что мисс Торн, вероятно, решила переночевать еще раз в Воронцове и приедет, очевидно, на другой день.

Но прошел и весь следующий день, а гости все не появлялись.

На третий день решили навести справку.

В Воронцово послали верхом нарочного. Часа через четыре он вернулся и объявил, что мисс Торн, госпожа Дегтярева, учитель и учительница выехали в Чернышевку два дня тому назад.

Удивленные тем, что путешественники еще до сих пор не приехали в Чернышевку, жители Воронцова всполошились. Не меньше переполошились и чернышевцы. На собранных сходах решено было, что путники заблудились, и поэтому из обеих деревень разослали во все стороны гонцов. Но… проплутав напрасно два дня, они возвратились с пустыми руками, не найдя никаких следов пропавших.

Интересно то, что, по наведенным справкам, путницы не проезжали ни через одну деревню.

Весть об исчезновении мисс Торн дошла вскоре до Орловского губернатора, а затем и до Петербурга. Американский посланник обратился с запросом к русскому правительству и сегодня Крутовича вызывали к градоначальнику, который категорически приказал ему принять все меры к розыску пропавших.

– Орловская сыскная полиция, – продолжал Крутович, – а также и земская сбились с ног в тщетных поисках, но та местная полиция не отличается особым искусством разоблачать уголовных преступников, так как, увлекшись политическим сыском, направила свои способности в эту сторону. Поэтому я вынужден оторвать от себя на время лучших своих помощников, руководство которыми передаю вам. На вас, как я уже говорил, я возлагаю все свои надежды и сегодня же извещу по телеграфу американское посольство и градоначальство Петербурга о вашей командировке.

Все время, пока Крутович говорил, Фрейберг внимательно слушал его, стараясь не пропустить ни одного слова.

– Кого из агентов прикажете взять с собой? – спросил он, когда начальник сыскной полиции закончил, наконец, свой рассказ.

– Я думаю, будет лучше, если вы выберете себе помощников по своему вкусу, – ответил Крутович.

Сыщик поклонился.

– А когда прикажете выезжать на место?

– Чем скорее, тем лучше.

Фрейберг встал.

– В таком случае я постараюсь выехать не позже завтрашнего вечера. Сегодня и завтра утром я запасусь всем необходимым.

– И, кстати, завтра зайдите пораньше ко мне, чтобы получить дорожные деньги и бумаги, – добавил Крутович.

С этими словами он протянул сыщику руку, давая понять, что аудиенция кончена.

Откланявшись начальнику, Фрейберг вышел из здания сыскного отделения и, дойдя до Невского проспекта, тихим шагом направился к Николаевскому вокзалу, близ которого помещалась его квартира.

– Готов голову дать на отсечение, что это дело рук Сергея Каина! – бормотал он себе под нос.

Месяц назад этот высокопробный бандит бежал из Орловского острога, куда его с таким трудом засадил товарищ Фрейберга Григе. Теперь он уже успел оправиться и снова показывает когти…

Фрейберг повернул на Лиговку и шагов через пятьсот юркнул в ворота.

Войдя в свою квартиру на третьем этаже, он сбросил пальто и прошел прямо в столовую, где для него уже был накрыт обеденный стол.

– А! И ты здесь! – воскликнул он, увидев стоявшего около окна мужчину.

– Да, я ждал тебя, – ответил тот ему. – Одному скучно…

Собеседник Фрейберга, Антон Павлович Пиляев[4]4
  В рассказе «Страшная телятина» Пиляев именуется Валентином: вероятно, «Антон Павлович» – шутка автора, который вспомнил в этот момент о Чехове, умершем за четыре года до публикации книги.


[Закрыть], служил таким же агентом сыскной полиции и с Фрейбергом был в приятельских отношениях.

– Прекрасно сделал, что избавил меня от обязанности искать тебя сегодня, – проговорил Фрейберг, крепко пожимая ему руку.

– А в чем дело?

– Я уезжаю завтра по делу похищения мисс Торн. Не хочешь поехать со мной? Мне поручено набрать себе помощников.

Пиляев радостно потер руки.

– Что за вопрос? – воскликнул он. – Кроме удовольствия, от этой поездки я ничего не ожидаю.

– Но предупреждаю, что я подозреваю инициатором этого дела Сергея Каина, а борьба с ним, ты знаешь, не так-то уж безопасна, – счел долгом предупредить Фрейберг.

– Об этом я не беспокоюсь! – ответил Пиляев. – Ведь это тот самый Сергей Каин, который недавно бежал?

– Да. Бывший барич, потом громила и убийца, и в конце концов беглый каторжник.

– Тем лучше! – хлопнул ладонями Пиляев. – Если вы принимаетесь за это дело, так уж ему наверняка не уйти из рук правосудия.

– Ну, это еще как сказать, – задумчиво ответил Фрейберг. – Этот негодяй самого черта проведет.

Между тем старая кухарка подала обед, и приятели сели за стол, продолжая обсуждать предстоящую поездку.

III

Американский генеральный консул сэр Джон Бликсфильд вышел из своей квартиры на Английской набережной в Петербурге и, сев в поджидавшую его парную коляску, поехал в консульство.

Пройдя через приемную консульства и поздоровавшись со своим секретарем, он открыл ключом свой кабинет и приказал подать себе срочную почту. Так как приемная уже успела наполниться просителями и разным людом, пришедшим по делам, сэр Бликсфильд притворил дверь, чтобы шум голосов не мешал ему работать, и углубился в чтение бумаг.

Так прошло около получаса.

Вдруг легкий скрип двери заставил консула очнуться.

Недовольный тем, что его потревожили, он поднял голову и застыл от неожиданности и изумления.

Высокий стройный брюнет, одетый по последней моде, словно змея проскользнул в комнату, плотно, без шума, притворил за собой дверь. И прежде, чем сэр Джон Бликсфильд успел сообразить, в чем дело, незнакомец повернул ключ и, выхватив из кармана револьвер, наставил его дуло прямо в грудь консула.

– Ни звука! – проговорил он ледяным тоном. – Малейшей попытки с вашей стороны призвать помощь будет достаточно, чтобы весь этот дом, хотя бы и вместе со мною, взлетел в воздух. Потрудитесь положить ваши руки на стол и внимательно выслушать меня.

Все это незнакомец произнес на чистейшем английском языке, которым, видимо, владел в совершенстве.

Сэр Джон Бликсфильд, как истинный американец, обладал невозмутимым и хладнокровным характером. Он мигом сообразил, что иного выхода, кроме слепого подчинения требованию, нет. Положив руки на стол, он откинулся на спинку кресла и, спокойно взглянув на незнакомца, спросил;

– Вы, вероятно, имеете ко мне дело? Иначе я ничем не могу объяснить ваш оригинальный визит.

– Конечно, – кивнул незнакомец, не опуская револьвера.

– В таком случае, мистер…

– Свянский или попросту Каин, – подсказал пришедший.

Но, видимо, американский генеральный консул отнюдь не был в курсе русской уголовной хроники, так как названное имя не произвело на него никакого впечатления.

– Не имею чести знать, – ответил он невозмутимым тоном, – но… я позволю себе возвратиться к вопросу о цели вашего посещения.

– Сию минуту вы все узнаете, – вежливо произнес Каин. – Вы, вероятно, интересуетесь судьбой мисс Торн.

При этом имени глаза генерального консула оживились.

– Даже очень, – ответил он. – Может быть, вы знаете что-либо про ее судьбу?

Пришедший поклонился.

– Я один из похитивших ее, – сказал он с самым невинным видом. – Имею честь передать вам от нее и ее секретарши глубокий поклон и письмо.

– Где она находится? – задал вопрос консул.

– В надежном месте и в надежных руках. Будьте спокойны, они чувствуют себя прекрасно, и я надеюсь, что вскоре одна из них благополучно разрешится от бремени. Необходимая медицинская помощь будет ей оказана…

Сэр Бликсфильд не мог не удержаться от улыбки.

– Чего же вы от меня хотите? – спросил он наконец.

– Выкупа, – хладнокровно ответил разбойник.

– И много?

– Двести пятьдесят тысяч рублей. Если американцы не захотят платить, то мисс Торн вынуждена будет отправиться на тот свет немного ранее срока.

Консул задумался.

– У меня нет таких денег, – произнес он наконец. – Дайте мне срок оповестить об этом американскую прессу и этим путем собрать необходимую сумму.

– С удовольствием, – ответил разбойник. – Я даю вам два месяца сроку. Когда требуемая сумма соберется, вы должны будете вставить здесь у себя в кабинете вместо одного из наружных обыкновенных стекол в окне – красное стекло. Это будет условным знаком, после чего вы получите указание, где должна состояться передача денег.

– И тогда в обмен можно будет получить пленниц?

– Смотря по обстоятельствам. Но… на сегодня достаточно.

С этими словами разбойник вынул из бокового кармана пакет и положил его перед консулом.

– Это письмо от мисс Торн. А теперь прошу сидеть молча пять минут. Помните, что малейшая попытка поймать меня погубит не только вас, но и пленниц.

Сказав это, разбойник попятился к двери и, быстро повернув ключ, выскользнул из кабинета.

IV

Несколько секунд генеральный консул сидел в состоянии полного оцепенения. Потом он вдруг бешено сорвался с места и изо всей силы ударил кулаком по столу.

– Черт возьми, неужели я, как баран, должен слушать этого негодяя и давать ему время для того, чтобы он успел скрыться! – воскликнул он, подбегая к двери. – Поймать его, шайка его пальцем пленниц не коснется!

Выскочив в приемную, консул бросился к секретарю.

– Где тот господин, который только что был у меня в кабинете? – крикнул он. Секретарь удивленно вытаращил на него глаза.

– Разве у вас был кто-нибудь?

– Черт возьми! Он… Не выпускайте никого из приемной, дайте мне выйти и заприте на ключ! – крикнул консул и кинулся в швейцарскую.

– Куда пошел господин, вышедший из консульства меньше минуты тому назад? – нервно спросил он, подбегая к швейцару.

Старый посольский швейцар посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Минут пять тому назад выходила из консульства какая-то дама, но с тех пор не было никого, – проговорил он удивленно.

– Значит, разбойник еще здесь! – воскликнул консул. – Я сам побуду здесь, а вы скорее звоните в полицию, скажите, что у нас находится похититель мисс Торн.

Через несколько минут в здании, где помещались американские посольство и консульство, поднялся невообразимый переполох.

Полиция, в составе которой был и Фрейберг, собиравшийся уехать вечером этого дня, оцепила не только дом, но и весь квартал, заняв все выходы в доме и во дворе.

Удостоверившись в том, что разбойнику невозможно проскочить незаметно, Фрейберг попросил пройти в приемную консульства, где секретарь запер собравшуюся там публику. Посетителей стали выпускать по одному, причем Фрейберг вместе с генеральным консулом не только осматривали каждого с ног до головы, но и записывали род занятий, фамилии и адреса.

Тотчас же обо всех выпускаемых наводили справки по телефону. Но вот наконец вышел и последний, а между тем подозрительного не нашлось ничего. Все посетители были люди вполне легальные, ничуть не походившие на описанного консулом разбойника.

Вне себя от ярости, консул рвал и метал, пока Фрейберг вместе с несколькими сыщиками осматривал каждую щель в помещении консульства, посольства, затем в службах и наконец во дворе.

Вскоре во всем доме не осталось ни одного уголка, ни одной дощечки, которые остались бы не осмотрены и ощупаны самым внимательным образом.

Но все было тщетно.

Разбойник исчез, словно бесплотный дух, а главное – ни одна душа не видела, как он входил и выходил из дома.

– Гм… уж не галлюцинация ли была с вами? – спросил, наконец, Фрейберг, недоверчиво глядя на сэра Бликсфильда.

Генеральный консул смущенно посмотрел на сыщика.

– Со мной никогда не бывало галлюцинаций, но… теперь я и сам начинаю сомневаться, – пробормотал он.

И вдруг, хлопнув ладонью по лбу, он воскликнул:

– Позвольте, у меня на столе он оставил письмо от мисс Торн. Если его там не окажется, то я первый скажу, что вся эта история не что иное, как галлюцинация!

– В таком случае пойдемте к вам! – сказал сыщик.

Вместе с Фрейбергом, консул вошел в свой кабинет.

– Нет, черт возьми, я не галлюцинировал! – обрадовался сэр Бликсфильд, подбегая к своему письменному столу и хватая с него запечатанный пакет. – Вот то письмо, которое он мне оставил.

Сыщик взял из рук консула пакет и задумчиво посмотрел на надписанный адрес.

– Но… – произнес он недоверчиво, – этот пакет, может быть, вовсе не от мисс Торн, а просто случайно отделился от этой кучи пакетов, которые вы, вероятно, получили с сегодняшней почтой.

– Это можно легко проверить, – ответил консул. – У меня в столе есть визитная карточка с собственноручной надписью мисс Торн, которую она прислала мне, когда ей что-то понадобилось во время ее пребывания в Петербурге.

Он порылся в столе и подал сыщику карточку.

Едва взглянув, Фрейберг оживился.

– Тут нет никакого сомнения: почерк один и тот же, а следовательно, пакет прислан от мисс Торн. Разбойник был здесь!

Он беспомощно оглянулся по сторонам и вдруг со злобой сжал кулаки.

– О, если бы ты попался мне в руки! – воскликнул он. – Твоя поимка была бы моей гордостью!

Но факт оставался фактом – разбойник исчез бесследно, словно провалился сквозь землю.

Через несколько часов собрались и чины полиции, бывшие в оцеплении. По их сообщениям, решительно весь квартал подвергся повальному обыску, но… поиски ни к чему не привели. Исчезновение разбойника было, наконец, признано всеми, и все, кроме Фрейберга и генерального консула, разошлись по домам.

На всякий случай в посольском дворе был оставлен караул.