Текст книги "Черный ворон: Приключения Шерлока Холмса в России т.2"

Автор книги: П. Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Убедившись, что я цел, я быстро вскочил на ноги и бросился к тому месту, где был Холмс.

На моих глазах он поднялся из кучи песка и пыли, ругаясь и отплевываясь.

– Ну, черт возьми, мы отделались благополучно! – воскликнул он, увидав меня. – Я ведь чувствовал, что здесь что-то есть!

Между тем, шум взрыва привлек к дому всю улицу.

Народ и полиция сновали как угорелые, растаскивая по бревнам рухнувший дом.

Около нас кто-то застонал под обвалившимся забором.

– А ну-ка, Ватсон, за дело! – крикнул Холмс.

Мы бросились к забору и, подозвав несколько человек из толпы, подняли его.

– Ой, батюшки, чуть не задавило! – простонал начальник сыскного отделения, вылезая из-под досок и потирая помятые бока.

– Невредимы? – бросился к нему Холмс.

– Гм!.. Все бока обломало! – со злостью пробормотал тот. – И затылок расшибло. Ну, погодите ж вы у меня!

И он в бессильной ярости сжал кулаки.

Между тем, собравшийся народ ревностно помогал полиции растаскивать доски и балки.

Мы все трое присоединились к общей работе.

Сначала из-под обломков извлечен был пристав. Он был без сознания от сильного ушиба в голову и при освидетельствовании оказалось, что у него переломана правая нога.

Затем извлекли судебного следователя. Этот отделался лишь сильными ушибами и несколькими ссадинами на лице и руках. Освобожденный из-под обломков, он долго не мог прийти в себя и, наконец, разразился громкими проклятиями.

Позже всех освободили из под обломков обоих каменотесов.

Оба несчастные были мертвы; у одного из них оторвало руку, у другого было вырвано полбока.

Когда пристава унесли в больницу и горячка немного улеглась, Холмс обратился к следователю:

– Что такое случилось?

– Эх! Надо было послушать вас и не разрывать земли! – воскликнул он, махнув рукой. – Пристав приказал поднять пол. В угловой комнате мы увидели, что под полом в одном месте осела земля. Вероятно, ее недавно насыпали. Это и был вход в подземелье. Пристав и велел разрывать его кирками. Ну, начали копать, вдруг как ахнет! Все и полетело!

– Ага! – воскликнул Холмс. – Негодяи заложили в этом месте фугас и каменотес хватил по нему киркой. Ясно, что шнурок, который я вовремя перерезал, вел тоже к терке фугаса и, зацепи я его нечаянно, мы все были бы уже на том свете. Этого же фугаса касалась и надпись в конце хода, которой злодеи хотели заинтриговать преследователей, чтобы те не останавливались в своей работе до тех пор, пока не взлетят на воздух.

Он замолк и с минуту что-то обдумывал.

Затем, обернувшись к нам, он произнес:

– А теперь, господа, не будем терять времени, которое для нас слишком дорого. Пойдемте прямо в кузницу, в которой чинился их экипаж.

Предоставив полиции разбираться в развалинах, мы вышли со двора и направились к кузнице.

VI.

Кузница Михеича была за углом, и мы нашли ее без труда.

Старик Михеич был дома.

Он был перепуган насмерть взрывом и забился в самый дальний угол кузницы, где сидел, ни жив, ни мертв.

Мы еле-еле разыскали его.

Не теряя времени, Холмс приступил к расспросам, кратко рассказав старику о том, что во взорванном доме жили разбойники, которых ищет полиция.

– Так это я, значит, разбойникам бричку чинил! – воскликнул с отчаянием старик. – Ах, чтоб им! Все расскажу, хоть и мало про них знаю!..

– А что же именно?

– Нелюдимы они больно были! Один из них черный, высокий и стройный, – настоящий, можно сказать, барин; а другой попроще будет: русый, среднего роста, с рыжеватыми усами.

– Каких лет?

– Лет сорока. Чернявому-то не более тридцати пяти. Бричка у них черная, рессорная… Шина у них на правом переднем колесе лопнула, так я им на нее гайку ставил..

– Гайку, говорите? – переспросил Холмс.

– Гайку-с. Собственно говоря, это гвоздь с широкой шляпкой.

– Может ли эта шляпка оставить след?

– При тихой езде – обязательно.

– Долго ли стоял у вас тарантас?

– Два дня. Они хотели, чтобы я исполнил им работу накануне, да я не успел. Ну, они и сердились.

– Вероятно, торопились?

– Страсть как!.. Раз десять приходили. Потом велели всю срочную работу бросить и два рубля лишних за это дали.

– Прекрасно! – проговорил Холмс. – А не видали ли вы, когда они выезжали?

– Как не видать! Случайно только вышло. Я на дворе топор забыл, да ночью и вспомнил. Выхожу во двор, гляжу – они вдвоем и едут. Прямо мимо меня, вон в ту сторону проехали.

Старик махнул рукой влево.

Поблагодарив Михеича, мы возвратились к месту катастрофы, где теперь собрался почти весь город.

– Можем ли мы достать сейчас же две легких одноконных брички? – спросил Холмс начальника сыскного отделения.

– Конечно! – ответил тот живо. – Вы намерены ехать сегодня же по следам?

– Да, чем скорее, тем лучше.

– В таком случае я сейчас же распоряжусь.

С этими словами он исчез в толпе и через минуту появился снова.

– Лошади будут через пять минут! – проговорил он, подходя к Холмсу.

Поблагодарив его, Холмс вынул снова карту Костромского уезда и долго водил по ней пальцем.

Только когда лошади были, наконец, поданы, он оторвался от своих занятий.

– Не смотрите на то, что эти лошади стары, – произнес, между тем, начальник сыскного отделения. – Это – лучшая пара из артиллерийского брака. Они прекрасно втянуты в работу, скоры на ходу и совершенно не пугливы.

– Прекрасно, – ответил Холмс. – Вы, Ватсон, поедете со мной.

И, обернувшись к начальнику сыскного отделения, он спросил:

– Надежны ли кучера?

– Я думаю! – улыбнулся тот. – Ведь это мои же агенты!

– О, в таком случае нас едет целый отряд! – весело воскликнул Холмс. – Надеюсь, они вооружены?

– Еще бы!

– Значит, не о чем больше и говорить. Итак, господа, вперед.

Мы заняли места в тарантасах, согласно распределению Холмса.

– Поезжайте по тракту на Галич, – скомандовал Холмс.

VII.

– Почему вы направляетесь именно на Галич? – удивился я.

Вместо ответа Холмс вынул свою записную книжку и, открыв ее на середине, подал мне тот самый обгорелый кусочек бумаги, который нашел в печке взорванного дома.

– Может быть, эти несколько букв сослужат нам больше, чем все предшествовавшие мои наблюдения.

Взяв в руки клочок, ставший уже коричневым, я едва смог прочесть полусгоревшую надпись: «…дем на Га», «тив течения…».

Это было все, что оставалось на листке.

Ничего не понимая, я подал бумажку Холмсу.

– Что же вы видите здесь?

– Очевидно, в первой строке было написано: «поедем на Галич». Заметьте, не в Галич, а только на Галич. Во второй строке есть прямое указание на то, что придется ехать «против течения». Письмо это было получено недавно, так как золы в печке было мало. Я предполагаю, что, задумав грабеж, молодцы откомандировали одного из своих товарищей для того, чтобы он отыскал надежное убежище, где бы они могли временно спрятать драгоценности.

– Значит, их было не двое? – спросил я с любопытством.

– Да. Их было не менее трех человек, – ответил Холмс. – И, если бы я даже не видал этого клочка бумаги, я все равно знал бы, что существует третий.

– Из чего же вы заключили бы это?

– Из странных следов ног, которые я рассмотрел во дворе. Эти следы настолько характерны, что я вряд ли оши-бусь, если укажу их обладателя даже издали, хотя я никогда в жизни его не видал.

Я недоверчиво взглянул на Холмса.

Он поймал мой взгляд и улыбнулся.

– В этом нет ничего странного, – проговорил он. – Правая нога этого человека сильно вывернута ступней наружу. Вероятно, он – урод. А по рассказам Михеича, оба жильца были люди здоровые и вполне нормальные.

– Вы – удивительный человек! – воскликнул я, искренне удивляясь наблюдательности моего друга.

Холмс самодовольно улыбнулся.

– Наша профессия, дорогой Ватсон, обязывает нас к этому. Кроме того, у меня есть несколько тряпочек, вернее, клочков материй от мужских костюмов, найденных мною в подземной галерее и во дворе взорванного дома. Весьма возможно, что и эти мелочи пригодятся мне.

Разговаривая таким образом, мы вскоре выехали за город и крупной рысью помчались по галичскому тракту.

Проехав верст двадцать пять, мы остановились у деревенского постоялого двора, позавтракали яичницей и творогом со сметаной, накормили лошадей и часа через полтора снова тронулись в путь.

Дорога, ведшая до сих пор открытой местностью, пошла густым лесом.

Так продолжалось до тех пор, пока мы не подъехали к притоку реки Костромы.

Приток этот шел на запад и терялся в лесной местности. Остановив здесь лошадь, Холмс соскочил с тарантаса и стал внимательно разглядывать дорогу и берега притока, пройдя по каждому из них не менее пятисот шагов.

Наконец, он возвратился.

Взглянув на него, я сразу убедился, что его искания не пропали даром: глаза Холмса победоносно горели, стан выпрямился, шаг был бодрый и решительный.

– Держу пари, что вы сделали какое-то важное открытие! – воскликнул я.

– Как видно, вы великолепно изучили меня! – весело ответил Холмс. – Что касается открытия, то вы угадали.

Они ехали здесь и спустились с тарантасом в реку шагах в четырехстах отсюда. След лопнувшей и починенной шины ясно виден на глинистом берегу, а след ног в английских ботинках только подтверждает мое предположение…

Начальник сыскного отделения и следователь внимательно слушали Холмса, не скрывая своего восторга.

– Вы прямо-таки Бог! – воскликнул следователь. – Майн-Ридовский следопыт не сумел бы лучше отыскать следов!

– Ну, до него-то мне далеко! – скромно возразил Холмс. – Но зато теперь я смело могу сказать, что злодеи не уйдут из мо их рук!

– Дай-то Бог! – воскликнул начальник сыскного отделения. – Удивляюсь только одному: почему они не уехали из Костромы на пароходе или, еще лучше, по железной дороге?

– Это весьма понятно, – ответил Холмс, пожимая плечами. – На железной дороге и на пароходе легче быть задержанными. Кроме того, воры всегда избегают людей, в особенности, когда краденое находится при них. Им ведь все время кажется, что их подозревают и что за ними следят.

– Это-то правда! – подтвердил начальник сыскного отделения.

– Но теперь нам нельзя терять времени! – перебил его Холмс. – Привяжите лошадей где-нибудь подальше в лесу и поторопимся в путь.

Агенты, сидевшие на козлах, в несколько минут исполнили его приказание и, вслед за Холмсом, мы двинулись вдоль берега реки.

VIII.

– Если они выбрали себе берлогу далеко, то мы настигнем их завтра, – уверенным тоном произнес Холмс, шагая по берегу и попыхивая сигарой. – Но что-то говорить мне, что пристанище их находится недалеко отсюда; иначе они не брали бы с собой лошади.

– Вы думаете? – спросил я.

– Дороги здесь нет, а долгое путешествие на лошади слишком затруднительно по такому лесу или по руслу реки, когда экипажу приходится ехать в воде по самую ось.

– Но возможно, что они не хотели оставить на берегу следов, а идти пешком по воде тоже не представляет большого удобства, – заметил начальник сыскного отделения.

– Весьма возможно, – согласился Холмс. – В таком случае, нам придется попутешествовать немного дальше.

Проговорив это, он остановился.

– А ведь и в самом деле, ваше предположение может оправдаться! – сказал он серьезно. – В таком случае, мою ошибку придется исправить тотчас же.

И, обратившись к агентам, он произнес:

– Пока мы отошли еще не далеко, будьте любезны, возвратитесь назад и догоните нас на лошадях. Мы все время будем идти берегом.

Получив приказание, агенты повернули назад и вскоре скрылись из глаз.

Мы прошли еще с версту, как вдруг Холмс, все время смотревший себе под ноги, остановил нас жестом руки.

– След вышел снова на берег. Вот он, – указал он на ясно отпечатанный след колес и копыт. – Вы совершенно правы и я очень благодарен вам за то, что вы вовремя исправили мою ошибку.

Начальник сыскного отделения самодовольно улыбнулся.

– Значит, здесь нам придется подождать? – спросил он.

– Конечно, – ответил Холмс.

Мы сели на берегу и закурили.

Часа через полтора до нашего слуха донесся плеск воды, а вскоре показались и наши лошади.

Приказав им подняться на берег, мы тихо двинулись вперед за Холмсом, который, словно ищейка, все время шел по следу.

Берег заметно подымался и вскоре русло реки стало похожим на глубокую, крутую трещину, по дну которой с шумом стремилась вода.

Между тем становилось все темнее и темнее и вскоре движение вперед по следу стало окончательно невозможным.

– Ничего не поделаешь, придется заночевать в лесу, – со вздохом произнес Холмс.

– Лес-то начинает редеть, – заметил один из агентов. – Следовало бы хоть до опушки добраться.

– Это-то можно! – ответил Холмс, зажигая электрический фонарь.

Освещая себе дорогу, он продолжал медленно двигаться вперед.

Лес действительно редел и вскоре мы очутились на поляне.

– Ну-с, господа, здесь мы переночуем, – сказал Холмс.

IX.

Лишь только стадо светать, мы тронулись в путь.

Посреди поляны мы заметили дорогу, на которую и выходил след колес.

Повернув направо, мы скоро подошли к берегу.

Как я уже говорил, в этом месте берега реки образовывали крутые откосы не ниже семи-восьми саженей, а от берега до берега был перекинут довольно широкий висячий деревянный мост без перил.

Прежде чем въехать на мост, Холмс попросил нас подождать и, подойдя к мосту, стал почему-то внимательно осматривать его.

Когда, после получасового осмотра, он наконец вернулся к нам, на его лице играла довольная улыбка.

– Принесите-ка мне камень пуда в полтора-два, – обратился он к агентам.

Исполнить это приказание было нетрудно, так как на берегу валялось множество валунов.

Несмотря на худобу, Холмс обладал недюжинной силой.

Взяв камень обеими руками, он взмахнул им между ногами и изо всей силы бросил на мост.

Глухо ударился камень о деревянную настилку и вдруг весь мост с громким треском рухнул в пропасть.

Мы стояли молча, раскрыв рты от неожиданности и изумления.

Я чувствовал, как сердце отчаянно стучит в моей груди.

– Да, они прекрасно обеспечили свой тыл! – воскликнул Холмс, потирая руки. – Взойди мы на мост, мы славно бы совершили воздушное путешествие! Но теперь дорога каждая секунда. Спрятать лошадей в лесу! Живо!

Мы бегом бросились исполнять его приказание.

– За мною! – крикнул Холмс.

Почти бегом пустились мы дальше вдоль берега, стараясь найти какую-нибудь лазейку, чтобы перебраться на другую сторону речки.

Наконец, это нам удалось.

В полуверсте от моста, рискуя сломать себе шеи, мы почти скатились по крутому откосу к воде, перешли вброд реку, вода которой в некоторых местах доходила мне до груди, и стали карабкаться по противоположному берегу, поминутно обрываясь и скатываясь вниз.

Но, наконец, и это препятствие было сломлено.

С нечеловеческими усилиями выбрались мы, наконец, на высокий берег и снова, почти бегом, пустились к рухнувшему мосту.

– Я так и знал! – бешено воскликнул Холмс, глядя на берег около того места, где начинался мост.

Тонкая проволока тянулась по траве, исчезая в лесу.

– О, конечно, это сигнал! – произнес начальник сыскного отделения, разглядывая проволоку. – Как только мост рухнул, проволока дернула сигнальный звонок или док.

– Ну да, ну да! – нервно подтвердил Холмс. – Вперед, господа! Они не успеют собраться! Мы по проволоке найдем их гнездо! Только, ради Бога, бегите лесом, рядом с проволокой.

Мы бросились вперед.

Словно псы, пробежали мы с версту, как вдруг остановились, словно вкопанные, и бросились в стороны, притаившись в кустах.

То, что мы увидели, заставило сильно забиться наши сердца.

Видимо, занятый своим делом, прямо навстречу шел человек лет сорока пяти, одетый в простой крестьянский армяк.

Из-под барашковой шапки выбивались беспорядочные пряди рыжих волос, а узкие глаза, словно вдавленные на покрытом веснушками красном лице, смотрели зло и хитро.

В руках он держал большую деревянную катушку, на которую быстро наматывал проволоку по мере того, как шел вперед.

– Правая нога, правая нога! – прошептал Холмс.

Я взглянул на человека и чуть не вскрикнул.

Правая нога его была согнута в колене и сильно вывернута наружу.

«Так вот кто был третьим!» – пронеслось у меня в голове.

Между тем, урод все продолжал свою работу, стараясь поскорее уничтожить след, то есть убрать проволоку, по которой мы могли дойти до гнезда разбойников.

Вскоре он очутился как раз против нас.

Дав мне знак, Холмс, словно тигр, выскочил из засады и, прежде чем урод успел оглянуться, схватил его за горло, опрокинув на землю.

В одну секунду пленник был скручен по рукам и ногам.

– Черт возьми! Да ведь это Федька Удав! – воскликнул начальник сыскного отделения, взглядывая в лицо урода, который не мог произнести ни одного слова от неожиданности и лишь растерянно хлопал глазами.

– Он вам знаком? – удивленно спросил Холмс.

– Еще бы! – воскликнул начальник. – Два раза бегал с каторги! На его шее сидит не менее двадцати самых отчаянных преступлений и петля давно соскучилась по нему! Ну, голубчик, теперь-то тебе не миновать ее!

Услыхав слова начальника сыскной полиции, урод быстро взглянул ему в лицо и вдруг затрясся всем телом.

– Ага, узнал?! – воскликнул начальник. – А ну-ка, милый, говори-ка, где твои друзья?

Но страх пленника был лишь минутным.

Он быстро овладел собой и на лице его даже появилась насмешливая улыбка.

– Да вы кого же ищете? – спросил он, нахально глядя на нас.

– Товар Хоменкова, конечно, вы уже успели припрятать, – ответил Холмс. – Но ведь он недалеко отсюда и если ты не захочешь говорить, так мы заставим тебя…

– Желал бы я посмотреть, как? – расхохотался негодяй.

– Очень просто! – ответил Холмс, пожимая плечами. – Притон ваш находится отсюда не дальше длины этой проволоки и, описав с этим радиусом полукруг, мы легко найдем его.

Урод разразился проклятиями.

– Больно умны вы, собаки! – прошипел он. – Да только вряд ли вы там кого-нибудь застанете!

– А это мы посмотрим! – улыбнулся Холмс.

Он вдруг переменил тон и, ударив урода по плечу, сурово произнес:

– Слушай, негодяй. Помни, что ты, как беглый каторжник, находишься вне закона и не все ли равно, что ты будешь болтаться на веревке часом позже или часом раньше? Твое сознание избавило бы тебя от виселицы, но раз ты упрям, то незачем и возиться с тобой!

Федька Удав с беспокойством взглянул на Холмса.

Между тем, тот, как ни в чем не бывало, подозвал агентов и коротко приказал:

– Ну-ка, вздерните-ка на дерево этого молодца! Он нам только связывает руки!

– Это как же? Без суда? – заорал вдруг Федька.

– Коли найдут тебя висящим, так только порадуются! – хладнокровно ответил Холмс.

С бешеной силой пленник рванулся, но тут же упал навзничь, застонав от боли, так как веревки врезались ему в тело.

В бессильной ярости катался он по земле, изрыгая проклятия, пока, наконец, не обессилел.

Между тем, один из агентов прикрепил конец веревки к толстому сучку и сделал на другом конце петлю.

– Скорее! – поторопил Холмс.

Агенты подскочили к Удаву.

Видя, что с ним не шутят, разбойник побледнел, как полотно.

Некоторое время он еще крепился, но когда агенты подтащили его к петле, энергия его вдруг пропала.

– Пощадите! – прохрипел он. – Все скажу!..

– Так-то лучше! – насмешливо произнес Холмс. – Ну, показывай, иначе, клянусь Богом, ты недолго проживешь!

Дрожащей рукой каторжник указал направление.

Недолго думая, мы быстро пошли вперед, волоча за собой и пленника.

Идти пришлось недолго.

Скоро мы вышли на поляну, посреди которой увидели избушку, похожую на сторожку лесника.

– Здесь? – спросил Холмс.

– Да, – коротко ответил Удав. – Только их уж нет тут.

При этих словах глаза его злобно сверкнули.

– И ты не знаешь, куда они скрылись? – насмешливо спросил Холмс.

– Нет! – твердо ответил бродяга: – Вы можете повесить меня, но того, что я не знаю, того не могу сказать.

В его голосе, полном ужаса, послышались искренние ноты.

Не было никакого сомнения, что он не знал, куда ушли разбойники.

Подбежав к избушке, мы обошли ее со всех сторон, заглянули во двор, но везде было пусто.

Все говорило о том, что дом только что спешно оставлен.

В печке еще не потухли уголья и видно было, что перед бегством хозяева избы что-то сжигали, так как левая сторона печи была сплошь заполнена бумажным пеплом.

Двери в дом были отворены.

В нем мы нашли три кровати, столы и табуретки самого незатейливого вида.

Но все остальное было унесено.

На одном из столов нам бросился в глаза клочок бумаги.

Взяв его в руки, я прочел:

«Если ты, мой преследователь, – Шерлок Холмс, то поздравляю тебя, голубчик, с самым длинным носом. Борис Карцев».

– Борис Карцев! – воскликнул я громко.

Холмс кинулся ко мне и, схватив листок, жадно впился в него глазами.

– Ага, так вот с кем мы имеем дело! – взволнованно проговорил он. – Мое сердце это чуяло! Борис Карцев, бывший помещик, отравитель своего дяди, громила всероссийский, одесский и донской контрабандист, мой первый смертельный враг! О, дело начинает принимать совсем другой оборот!

Выбежав из избы, Холмс, словно собака, пригнулся к земле.

– Сюда, за мной! – крикнул он вдруг. – Марш по следу! Пусть один из агентов останется с пленником! Живого не выпускать из рук и, в случае опасности, пристрелить!..

Он отдавал приказания быстро, на лету.

Через минуту мы, вчетвером, неслись бегом по следу.

X.

С меня градом катил пот.

Холмс, несмотря на лес, отыскивал следы не хуже гончей.

Но вот, наконец, мы дошли до ручья.

– Ну, голубчики, вы и лошадь оставили! – воскликнул Холмс, указывая нам на стоявшую привязанной к дереву лошадь, запряженную в тарантас. – Ага!.. и шина починенная!

Привязанная лошадь была вся в мыле.

– Отсюда они бросились по этому ручью. Но куда? – задумчиво произнес Холмс.

И, обернувшись к агенту, он приказал:

– Идите вверх. Сборный пункт здесь. Если заметите выходящие на берег следы – возвращайтесь. А мы, господа, пойдем вниз.

Мы втроем бросились бежать по течению.

Прошло с полчаса.

Лес снова начал редеть и, наконец, мы выскочили на обширную прогалину.

– Гм… пасека… – пробормотал следователь.

Действительно, посреди поляны было разбросано десятка три ульев, а около шалаша сидел старый седой старик высокого роста, точивший на точиле топор.

Увидав нас, он приставил ладонь ко лбу и снова принялся за прерванную работу.

– Не даст ли нам дед каких-либо указаний? – спросил начальник.

– Весьма возможно, – ответил Холмс. – Но… негодяи могли воспользоваться его шалашом, чтобы устроить нам, без его ведома, в нем засаду. Держите оружие наготове и подходите к шалашу с трех сторон!

Вынув револьверы и держа их за спинами, мы отделились друг от друга и стали быстро подходить к деду.

– Дедушка! – крикнул вдруг Холмс. – Не проходил ли сейчас кто-нибудь здесь?

Старик тихо поднял голову, отложил в сторону топор и тихо покачал головой.

– В траву! – громко крикнул вдруг Холмс, падая на землю.

Едва мы успели исполнить это приказание, как откуда– то раздался выстрел.

Старик испуганно оглянулся.

Холмс исчез в высокой траве и несколько минут царило мертвое молчание.

И вдруг я увидел, как из густой травы взвилась веревка.

Лассо, пущенное умелой рукой Холмса, упало на голову старика и, сдавив ему горло, повалило на землю.

Холмс неистово тянул к себе по земле свою жертву.

– Стреляйте по шалашу! – раздался в ту же минуту его повелительный голос. – Цельтесь во все места!

XI.

Едва успел он выкрикнуть эти слова, как из шалаша выскочил человек.

Быстрым взглядом окинув окрестность и выстрелив наудачу в нашу сторону, он бросился на землю и исчез в густой траве.

Мы бросились за ним.

Видя, что гибель неизбежна, он вскочил на ноги и поднял револьвер.

Но в ту же секунду начальник сыскного отделения выстрелом из револьвера уложил его на месте.

Покончив с этим, мы бросились на помощь к Холмсу.

Было как раз вовремя.

Несмотря на то, что ременное лассо чуть не удушило старика, он нашел в себе достаточно силы для того, чтобы выхватить из кармана нож, которым он, после долгих стараний, успел перерезать ремень.

Вскочив на ноги, он с быстротою молнии расстегнул на своей шее петлю и, выхватив револьвер, бросился на Холмса.

В ту же секунду подскочивший к нему неслышно сзади начальник сыскного отделения изо всей силы хватил его рукояткой револьвера по голове.

Раздался выстрел и пуля, направленная в Холмса, полетела в небо.

С глухим стоном старик повалился на землю, но тут же вновь оправился и снова поднял револьвер.

– Поздно! – задыхаясь, крикнул Холмс, отчаянным прыжком бросаясь ему на грудь и одним ударом выбивая у него из руки револьвер. – Борис Карцев, я долго искал тебя, но теперь ты не уйдешь от меня!

Потеряв револьвер, негодяй выхватил нож, но в ту же секунду мы все навалились на него, так что нож лишь скользнул по боку Холмса, оставив на нем кровавую царапину.

Через минуту преступник уже лежал, связанный по рукам и ногам.

– Ну-с, а теперь, я думаю, маскарадный костюм ваш ни к чему! – произнес насмешливо Холмс, срывая с Карцева седой парик и бороду.

– Мы еще посчитаемся с тобой! – яростно прошипел преступник.

– Вряд ли! – ответил Холмс.

– О, да! – со злобой крикнул преступник. – Ведь нас не двое. У меня достаточно товарищей, чтобы отправить тебя на тот свет!

Между тем, мы подняли труп убитого разбойника и подтащили его к шалашу.

После этого, войдя в шалаш, мы разгребли валежник, под которым нашли шкатулку.

Открыв ее отмычкой, мы вскрикнули от удивления.

Кроме похищенного у Хоменкова, в ней оказалась еще целая горсть крупных бриллиантов, похищенных в разное время в разных местах.

– Вы славно поработали на своем веку! – произнес Холмс, глядя на сокровища.

Карцев бросил на него взгляд, полный бешеной ненависти.

Между тем, начальник сыскного отделения внимательно разглядывал убитого.

– Так-так! – проговорил он наконец. – Наконец-то я вспомнил это лицо! Недавно я получил из московского сыскного отделения его фотографию. Это – знаменитый громила, Андрей Сирнягин, бегавший раз пять из острогов.

И, обернувшись к Холмсу, он горячо пожал ему руку.

– Сегодняшняя добыча – редкая добыча, и мы исключительно обязаны ею вам!

– Э, пустяки! – ответил Холмс. – Пойдемте-ка на сборный пункт, да понемногу и домой.

И, весело разговаривая, мы все вместе отправились назад, ведя за собою связанного Карцева, не перестававшего грозить Холмсу.