Текст книги "Гитлер и я"

Автор книги: Отто Штрассер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Другим тоталитарным движением, чрезвычайно близким, родственным революционному национал-социализму Отто Штрассера и пытавшимся также играть самостоятельную роль в радикальном движении (наряду с КПГ и НСДАП), был национал-большевизм. Как известно, Первая мировая война привела к краху авторитарную кайзеровскую империю. Страны Антанты – страны западных демократий (Англия, Франция и США) – победили. Однако, но меткому замечанию Леонида Люкса, «следствием этой победы было восстание против Запада, протест против присущих Западу ценностных ориентации, заявленных с небывалым для подобных движений радикализмом».

Национал-большевизм как идеология, политическое движение и сообщество зародился в Веймарской Германии. Он являлся своеобразным синтезом германского правого национализма, уязвленного унизительной Версальской системой, французской оккупацией и еврейским «доминированием» в политике и экономике страны, с революционным пролетарским социализмом. Национал-большевизм стремился под красным флагом социальной революции и ориентации и в военном союзе с Советской Россией решить национальные проблемы Германии.

Датой рождения национал-большевизма является 1919 год. В атмосфере шока, вызванного подписанием позорного Версальского договора, кризиса всех государственных институтов, роспуска огромной армии, в стране появляются десятки милитаризованных союзов, так называемых добровольческих корпусов («фрайкоров»). Строго секретные, до зубов вооруженные «фрайкоры» считали себя «черным рейхсвером», то есть тайной армией Германии, действующей вопреки Версальскому договору. Однако связь их с рейхсвером была весьма условной, так как в значительной мере зависела от личности лидера («фюрера») – вчерашнего героя, превратившегося в озлобленного, выбитого из привычной социальной роли авантюриста, как, впрочем, и его подчиненные. Среди этих людей находились многие будущие функционеры НСДАП, С А и СС (Эрнст Рём, Герман Геринг, Генрих Гиммлер, Грегор Штрассер и т. д.), но также и будущие коммунистические лидеры (Беппо Рёмер, Людвиг Ренн, Хартмут Плаас, Бодо Узе). Помимо необходимости сохранения тайной армии, были и другие причины существования «фрайкоров» – тут и борьба против «большевистской заразы», и проведение военной подготовки молодежи, и в первую очередь наличие огромной массы бывших офицеров («200 тысяч безработных капитанов и лейтенантов»), не желавших, да и неспособных сразу же включиться в нормальную гражданскую жизнь и перебивавшихся случайными заработками, а то и криминалом до «лучших времен».

Помимо «фрайкоров» в большом количестве размножались традиционные для Германии «юношеские союзы», чаще всего с весьма реакционной, консервативной идеологией, и так называемые «фёлькишеские» партии и организации (движение «фёлькише»-народников) с националистической, антисемитской окраской. Все они послужили питательной средой для возникновения как национал-социалистического, так и национал-большевистского движения.

По своему социальному составу теоретики и лидеры национал-большевизма принадлежали к интеллектуальной элите – это прежде всего журналисты и публицисты (Эрнст Никит, Карл Отто Петель, Вернар Ласе), университетские профессора (Пауль Эльцбахер, Ганс фон Хентинг, Фридрих Ленц,) военная интеллигенция (Бодо Узе, Беппо Рёмер, Хартмут Плаас), юристы и чиновники (Карл Трёгер, Франц Крюпфганц и др.).

Национал-большевизм возник не на ровном месте. Исходным материалом для его появления на свет послужило мощное и весьма сильное течение так называемых в Германии «консервативных революционеров» (строго говоря, выделяют «младоконсерваторов» – Артур Мёллер ван ден Брук, Освальд Шпенглер и др., а также «неоконсерваторов» – Эрнст Юнгер, Эрнст фон Саломон, Фридрих Гиль-шер и др.) и связанное с ним «национально-революционное движение» (иногда называется и социал-революционным). Это течение появилось вследствие кризиса традиционного консервативного типа сознания, вызванного крахом кайзеровской империи и структурными реформами всей общественно-экономической жизни Германии, отразившимися на судьбе элиты. Большая часть этой элиты эволюционировала в сторону навязанного Антантой немцам либерализма, отказываясь от второстепенного в своем статус-кво во имя сохранения главного. Другая же группа (в основном, естественно, из интеллектуальной элиты), наоборот, резко ушла вправо, как принято говорить, к правому радикализму, а вернее, к тоталитарной идеологии с ярко выраженной националистической окраской. В этой своей эволюции, вступающей в противоречие с объективным ходом развития общества, эта группа превратилась из консерваторов (т. е. защитников порядка) в его возмутителей, социальных критиков. Не имея уже поддержки экономической элиты, они меняли социальную базу, стремясь опереться на как можно более широкий спектр сил. Для этого они перехватывают у левых их популярные и броские лозунги.

В 1918-1919 годах в Германии происходит именно такой процесс, возникают первые группировки и организации, постепенно вырабатывавшие платформу «консервативной революции». Главным в идеологическом комплексе «консервативных революционеров» и порожденного ими более массового, политизированного и поэтому более радикального «национально-революционного движения» была задача перечеркнуть позор Версальского договора и навязанной Германии Веймарской республики, восстановить могущество и военный потенциал страны. Вместо неспособного к выполнению этой задачи «слабосильного» государственного аппарата буржуазно-демократической республики во главе страны должна была стать сильная военно-политическая элита. Чрезвычайно важной была также идея цезаризма и фюрерства. Свою ненависть к Веймарской республике «консервативные, национальные и социал-революционные» публицисты распространяли на всю цивилизацию Запада, которая ассоциировалась у них с гуманизмом, демократией, интеллектуализмом и либерализмом.

Так как для еще кайзеровской империи, особенно времен Первой мировой войны, и для служившей для них эталоном Пруссии времен Фридриха II были весьма характерны этатизм (форма общественного устройства, при которой государству принадлежат важнейшие функции) и вытекающий из него высокий уровень государственного патернализма, «национал-революционеры» выступали за социализацию средств производства и за принцип «народной сообщности» в экономике. Еще Йозеф Геббельс писал в свое время: «Наш социализм, как мы его понимаем, – это самое лучшее прусское наследие. Это наследие прусской армии, прусского чиновничества». Исходя из этих идей так называемого «прусского социализма», Освальд Шпенглер писал, что «старопрусский дух и социалистическое мировоззрение, ныне находящиеся в смертельной вражде, на деле одно и то же», хотя к марксизму, как еврейской западне для отвлечения пролетариата от его долга по отношению к нации, «национал-революционеры», как часть национал-большевиков, относились враждебно. Это не относилось к Ленину и Сталину, но относилось к «еврею-космополиту» Льву Троцкому. Известен даже случай, когда в середине 20-х годов трое студентов – «национал-революционеров» прибыли в СССР с целью искушения на него. Очень ценился среди «национал-революционеров» советский опыт первых пятилеток и централизации управления экономикой. Эрнст Юнгер, к примеру, писал в эссе «Тотальная мобилизация» (1931), что советские пятилетки «впервые показали миру возможность объединить все усилия великой державы, направив их в единое русло». Популярной была и идея экономической автаркии, особенно ярко изложенная в книге члена кружка, сложившеюся вокруг национал-революционного журнала «Ди Тат», Фердинанда Фрида «Конец капитализма» (1931).

Главным средством, с помощью которого «национал-революционеры» стремились достичь своих целей, было насилие. Как писал в одной из своих статей главный редактор «Ди Тат» Адам Кукхоф, «единственное средство изменения данного социального и политического состояния – это насилие, возможное лишь как насилие масс, насилие, следовательно, путь Ленина, а не путь Социалистического Интернационала».

Всех «национал-революционеров» объединяли ненависть к Версальской системе, которая представлялась им чем-то вроде антантовского оккупационного режима, и стремление сокрушить ее при опоре на Советскую Россию. Была выдвинута идея «пролетарского национализма», согласно которой все народы делятся на угнетенные и господствующие – «молодые» и «старые», причем к «молодым» относятся Германия, Россия и другие народы «Востока». Они, по мысли «национал-революционеров», являлись «жизнеспособными» и обладающими «волей к борьбе» (не случайно «национал-революционеры» с энтузиазмом отнеслись к проведению в Берлине в 1927 году учредительной конференции Лиги против империализма, инспирированной Коминтерном). Эта идея борьбы «пролетарских наций» против «буржуазных» была отнюдь не нова, еще в начале века ее развивали итальянские националисты. В 1923 году Артур Мёллер ван ден Брук писал: «Мы – народ в узах. Тесное пространство, в котором мы зажаты, чревато опасностью, масштабы которой непредсказуемы. Такова угроза, которую представляем мы, – и не следует ли нам претворить эту угрозу в нашу политику?»

Смещаясь все далее влево, «национал-революционеры» выдвинули тезис о том, что добиться национального освобождения можно, лишь предварительно достигнув социального и что сделать это может только немецкий рабочий класс (центральная, главная книга Эрнста Юнгера так и называлась – «Рабочий» (1932).

Если суммировать основные идеи «национал-революционеров», то можно зычленить, во-первых, негативное отношение к гуманизму, либерализму (по ван ден Бруку, либерализм – «моральный недуг народов» – являет собой свободу от убеждений и выдает ее за убеждение), демократии и «зараженному» ими марксизму и, наоборот, позитивное отношение к этатистскому социализму («прусский социализм»), автаркии, иерархическому принципу; во внешней политике – «восточная ориентация» (т. е. Советский Союз против Антанты). Их героями являлись Фридрих II и Гегель, Клаузевиц и Бисмарк.

Национал-большевики, после отделения от «национал-революционного» движения, добавили к этому списку Ленина и Сталина, некоторые Маркса, к числу неприемлемых для себя течений добавили фашизм и нацизм («переродившийся» после 1930 года), а в позитив занесли классовую борьбу, диктатуру пролетариата, социальную и экономическую революцию, систему Советов, всеобщую народную армию («Красная армия вместо рейхсвера»), впрочем, к Советам и Красной армии положительно относилось и большинство «национал-революционеров». Нетрудно заметить, что «национал-революционное» движение по многим пунктам совпадало с двумя русскими эмигрантскими течениями – «сменовеховством» и особенно «евразийством». Для всех них были характерны антидемократизм, национализм, критика недавнего прошлого ради более древнего, имперские геополитические амбиции, идеократия. Совпадения были не случайны, между журналами «Евразия» и «Ди Тат» существовали самые тесные связи.

Многие участники «национал-революционного» движения впоследствии примкнули к нацистам (Август Винниг, Ганс Герд Техов, Франц Шаувеккер), левым нацистам (группе Отто Штрассера), пройдя через нацизм, встали в «аристократическую» оппозицию к нему (Герман Эрхардт, Эрнст Юнгер, Эрнст фон Саломон), стали коммунистами (Арнольд Броннен, Адам Кукхоф). Примерно четверть от общего числа публицистов и вожаков «неоконсерваторов» стали национал-большевиками (Эрнст Никиш, Карл Отто Петель, Вернер Ласе, Хартмут Плаас, Ганс Эбелинг). В самом национал-большевистском движении это (условно и приблизительно) составило три четверти его участников, остальные национал-большевики пришли из левого, коммунистического лагеря.

Основной теоретический постулат национал-большевизма – концепция об особой всемирно-исторической роли угнетенной (она же революционная) нации в процессе борьбы за построение тоталитарного национального социализма. При этом национал-большевики абсолютизировали национальный фактор, выступали за проведение социальной революции и построение общества «национального социализма» ради грядущего национального величия Германии. Они призывали соединить основные революционные и консервативные идеи (в том числе большевизм и «пруссачество»), установить «диктатуру труда» в виде власти наиболее достойных социальных групп – рабочих и военных, провести национализацию основных средств производства, ввести плановую систему хозяйства, автаркию, создать сильное милитаристское государство, которым управляют фюрер и партийная элита.

Для понимания феномена национал-большевистского движения необходимо отметить и еще один момент – это наличие в руководстве рейхсвера сильной группы, выступающей за советско-германское сотрудничество. Ее вдохновителем и наиболее активным сторонником был генерал Ганс фон Сект, главнокомандующий рейхсвером. Единомышленниками Секта в этом вопросе были военный министр Отто Гесслер, начальник оперативного (фактически Генерального) штаба Отто Хассе. Во время польско-советской войны (до поражения под Варшавой) Сект даже считал возможным в союзе с Красной армией ликвидировать Версальскую систему. Он установил контакт с Председателем РВС Республики Львом Троцким. Этой позиции Сект придерживался и в дальнейшем, изложив ее в своих брошюрах «Будущее германского рейха» (1929), «Мысли солдата» (1929), «Рейхсвер» (1933). Вплоть до начала войны с СССР в 1941 году идеи Секта развивали в своих работах и другие рейхсверовские генералы и теоретики – Фалькенгейн (1937), Георг Ветцель (1937), фон Метч (1938), Кабиш (1939), барон Вессель фон Фрейтаг-Лорингхофен (1939– 1940). Да и в программных выступлениях НСДАП «восточная ориентация» сохранялась вплоть до 1930 года.

Пионером немецкого национал-большевизма можно считать Пауля Эльцбахера (1868-1928), профессора, доктора права, ректора Берлинской Высшей школы коммерции, депутата от Немецкой Народной партии, члена национально-германской фракции. 2 апреля 1919 года Эльцбахер поместил в газете «Дер Таг» («День») статью «Последнее средство», которую можно считать первым изложением идей национал-большевизма. В ней и ряде других публикаций он призывал соединить большевизм и пруссачество, ввести в Германии Советскую систему, осуществить социализацию, установить тесный союз с Советской Россией и Советской Венгрией, чтобы совместно с ними дать отпор Антанте. Россия и Германия будут вместе, по его мнению, защищать от агрессии Запада Китай, Индию и весь Восток, Это будет новый мировой порядок. «Большевизм означает не смерть нашей культуры. А ее спасение», – заключил Эльцбахер. В опыте русских большевиков берлинского профессора заинтересовали идея диктатуры пролетариата, система Советов и социализация средств производства. Статья получила широкий отклик. Один из руководителей Немецкой национальной народной партии (НННП), знаменитый историк и специалист по Востоку Отто Гётч также выступил за тесное сотрудничество с Советской Россией. Член партии Центра министр почт И. Гисбертс заявил 8 мая 1919 года, что Версаль дает немцам «только один выход: немедленное заключение мира с Россией и сознательное приглашение большевистских войск в Германию». В ответ на это заявление в органе Союза сельских хозяев «Дойче Тагесцайтунг» была опубликована статья «Национальный большевизм». С этого времени в Германии вошел в оборот термин «национал-большевизм». Сам Пауль Эльцбахер в том же году издал брошюру «Большевизм и немецкое будущее». Правление его партии осудило эти публикации, и в ноябре 1919 года он вышел из НННП. Позднее он был близок к Компартии Германии (КПГ), в 1923 году вступил в инспирированную Коминтерном Международную рабочую помощь.

В том же 1919 году вышла брошюра другого профессора и национал-большевика – Ганса фон Хентига. Она называлась «Введение к германской революции». Позднее, в 1921 году, фон Хентиг издал «Немецкий манифест», который явился наиболее ярким и четким изложением национал-большевистских идей в начале 20-х годов.

Ганс фон Хентиг (1887-1970), профессор криминалистики, бывший во время войны офицером, активно участвовал в антиверсальской кампании и, живя в Баварии с мая 1919 года, сильно влиял на руководство Баварского окружкома КПГ. В 1922 году фон Хентиг установил контакты с лидером коммунистов Генрихом Брандлером и вскоре стал военным советником в аппарате КПГ. Через брата-дипломата он имел связи с рейхсвером и вместе с лейтенантом Швертером готовил в Тюрингии «красные сотни» в период «Германского Октября».

Вообще же в этот период близкие к национал-большевизму идеи буквально носились в воздухе. Так, Октябрьский переворот и политический гений Ленина приветствовал Максимилиан Гарден, издатель популярнейшего еженедельника «Ди Цукунфт», в своем двухтомном труде о современной истории «Война и мир» (1918). Крупнейший политик и промышленник Германии начала XX века Вальтер Ратенау в эссе «Кайзер. Размышления» (1919) с воодушевлением писал о «перспективах социализма». Современность он сравнивал с великим переселением народов, констатируя выход на политическую арену народных масс. Будущее Европы, по мнению Вальтера Ратенау, определяется «практической идеей», идущей с Востока, идеей социалистического переустройства общества.

В организационном плане национал-большевистские идеи первой попыталась воплотить в жизнь группа бывших левых радикалов, а позднее коммунистов, во главе с Генрихом Лауфенбергом и Фрицом Вольфгеймом (интересно, что происходило это в Гамбурге, этой «левой столице» Германии). В годы Первой мировой войны старый историк рабочего движения Генрих Лауфенберг и его молодой помощник, успевший побывать в США и пройти школу борьбы в анархо-синдикалистской организации «Индустриальные Рабочие Мира», Фриц Вольфгейм возглавляли левое крыло гамбургской организации СДПГ, так называемую группу «левых радикалов».

После ноябрьской революции 1918 года Генрих Лауфенберг некоторое время возглавлял местный гамбургский Совет рабочих, солдат и матросов. Вместе с Вольфгеймом он принимал активное участие в образовании КПГ, а после ее раскола перешел в Коммунистическую рабочую партию Германии (КАПД), в которую перешло до 40% состава КПГ. Лауфенберг и Вольфгейм призывали немецких рабочих к национальной защите Германии революционными средствами против империализма Запада. Призывали к немедленной народной войне в союзе со всеми патриотическими силами. Целью войны провозглашалось создание Германской Коммунистической Советской Республики. При этом в понятие «патриотические силы» включались все националистические элементы буржуазии, вплоть до самых реакционных.

Хотя в том же 1919 году и некоторые лидеры КПГ (в первую очередь Иоганн Книф, Карл Радек, Генрих Брандлер) также были не прочь поиграть на антиантантовских настроениях, так далеко никто из них не заходил. В апреле 1920 года по требованию Коминтерна Лауфенберг и Вольфгейм были исключены на этот раз уже из Коммунистической рабочей партии (КАПД). После чего в июле 1920 года, вместе с примкнувшим к ним бывшим редактором «Ди Роте Фане» Фридрихом Венделем (из Берлина), создали «Союз коммунистов». В сентябре этого же года новая организация приняла экономическую программу в духе «обобществленного хозяйства» Сильвио Гайзеля, проводившуюся в Баварской Советской Республике. Просуществовал «Союз коммунистов» до 1931 года, постепенно растворившись в созданном им же «Рабочем содружестве по истории и политике» (действовало с июня 1929 года при участии левых нацистов, вроде Рихарда Шапке, и национал-большевиков из правого лагеря, вроде Карла Отто Петеля). В том же 1920 году под влиянием и при непосредственном участии Лауфенберга и Вольфгейма среди офицеров прибывших в июле 1919 года в Гамбург колониальных частей генерала Пауля фон Леттов-Форбека создается «Свободная ассоциация по исследованию германского коммунизма», во главе которой стоят известные публицисты националистического толка, братья Альбрехт Эрих и Герхард Гюнтеры. «Большое число бывших немецких офицеров, большей частью молодого поколения, придерживалось этого направления, к нему примкнул и целый ряд людей с академической подготовкой, которые по законам логики и по аналогиям с точностью знали и утверждали, что этот путь безусловно ведет к исцелению», – писал о национал-большевизме Эрнст Граф цу Ревентлов, один из главных протагонистов «социал-революционного» и левонацистского движения в Веймарской республике, в своей брошюре «Фёлькише коммунистическое единство?» (1924).

Другой свидетель событий, Герман Грефе, писал в книге «Исследования Советов» (1934), что национал-большевики принадлежали к тем людям, «которые в первую очередь ценили военный порядок и централизованное хозяйство».

Среди сторонников «Свободной ассоциации по исследованию германского коммунизма» были такие крупные фигуры, как Артур Мёллер ван ден Брук, правительственный советник Севин, Вильгельм Стапель и тот же Ревентлов. Член «ассоциации», советник юстиции Ф. Крюпфганс в августе 1920 года под влиянием впечатления от наступления Красной армии на Варшаву выпустил имевшую широкий резонанс брошюру «Коммунизм как немецкая национальная необходимость. Открытое письмо генерал-майору фон Леттов-Форбеку» (1920). Позднее, в 1924 году, братья Гюнтеры вместе с Вильгельмом Стапелем (издатель «Дойче Фолькштурм») и Вильгельмом Гревсом создали в Гамбурге «Националистический клуб» (журнал «Немецкий фронт»), а с конца 20-х годов издавали журнал с характерным названием «Молодая команда», близкий по направлению к национал-большевизму.

Пиком деятельности самого «Союза коммунистов» был март 1921 года – неудачная попытка путча со стороны КПГ, поддержанная КАПД, когда «Союз коммунистов» предложил создать единое военное и политическое руководство, включив в него группу своих «военспецов» (майора Анкера, майора Клингера, Зеегера, Линдемана и других). В гамбургском восстании октября 1923 года «Союз коммунистов» не участвовал, так как большинство его членов, во главе с Вольфгейном, еще в августе было подвергнуто превентивному аресту.

В 1920-1921 годах национал-большевизм распространился и среди баварских коммунистов, где под влиянием Ганса фон Хентинга секретарь парторганизации Отто Томас и депутат ландтага Отто Граф пропагандируют его идеи в местной партийной «Новой газете». Они вступают в сотрудничество с одним из самых реакционных и националистических «фрайкоров» – «Оберланд» и его лидером, капитаном «Беппо» (Йозеф Николаус) Ремером. Однако в 1921 году Отто Томас и Отто Граф были исключены «Централе» КПГ из партии как «оппортунисты». Несмотря на это, контакты коммунистов и «фрайкоровцев» продолжаются, например во время боев в Верхней Силезии в том же 1921 году.

Первый пик влияния национал-большевистских идей приходится на 1923 год. Это время острого кризиса, вызванного оккупацией Рура франко-бельгийскими войсками. Марка упала настолько, что практически вышла из обращения, все торговые операции совершались в золоте или в валюте, заработная плата рабочих была на четверть ниже довоенной, в городах безработица, голод, анархия. Обнищавшие армия и полиция также находились в полном упадке. Коммунисты занимают важнейшие посты в фабзавкомах и комитетах контроля, формируют «пролетарские сотни» (их насчитывалось около 900, примерно 10-20 тысяч участников только в Саксонии). В это время они принимают на вооружение так называемый «курс Шлагетера» (названный так по имени Альберта Лео Шлагетера, бывшего офицера, героя войны, расстрелянного французами за организацию диверсий, в прошлом «балтикумовця» и «капповца»), курс на сотрудничество с германскими националистами. Он был провозглашен Карлом Радеком на заседании расширенного пленума Исполкома Коминтерна (ИККИ) в речи, посвященной памяти Шлагетера. «Мы не должны замалчивать судьбу этого мученика германского национализма, – заявил Радек, – имя его много говорит немецкому народу... Шлагетер, мужественный солдат контрреволюции, заслуживает того, чтобы мы, солдаты революции, мужественно и честно оценили его... Если круги германских фашистов, которые захотят честно служить немецкому народу, не поймут смысла судьбы Шлагетера, то Шлагетер погиб даром... Против кого хотят бороться германские националисты? Против капитала Антанты или против русского народа? С кем они хотят объединиться? С русскими рабочими и крестьянами для совместного свержения ига антантовского капитала или с капиталом Антанты для порабощения немецкого и русского народов?.. Если патриотические группы Германии не решатся сделать дело большинства народа своим делом и создать таким образом фронт против антантовского и германского капитала, тогда путь Шлагетера был дорогой в никуда'».

Речь Карла Радека вызвала сенсацию среди немецких правых. Эрнст Граф цу Ревентлов и другие вожаки «национал-революционного» движения стали обсуждать возможность сотрудничества с КПГ, а «Ди Роте Фане» предоставляла им место для выступлений. Коммунисты выступали на собраниях НСДАП, а нацисты на собраниях КПГ. Так, на одном из них бывший второй председатель НСДАП Оскар Кернер заявил, что национал-социалисты хотят объединить всех немцев, настроенных против капитализма, что даже в принципиальных областях у них много общего с КПГ, например, в том, что надо положить конец «хищничеству матерых волков биржи». Одновременно по приглашению Штутгартской организации НСДАП на ее собрании выступил депутат от КПГ Герман Реммеле. Речь Карла Радека с восторгом приветствовала Клара Цеткин. Рут Фишер, лидер левой фракции компартии, призывала к борьбе против еврейского капитала, а нацисты и «фёлькише» к борьбе против евреев в КПГ, обещая взамен свою поддержку (интересно, что Карл Радек и Фриц Вольфгейм были евреями). Появились такие брошюры, как «Свастика и советская звезда. Боевой путь коммунистов и фашистов» (1923), на обложке которой красовались два вынесенных в заглавие предмета, или «Шлагетер. Дискуссия между Карлом Радеком, Паулем Фрейлихом, Эрнстом Графом цу Ревентловом и Мёллером ван ден Бруком» (1923) – двое первых лидеры КПГ, а вторых – «национал-революционного» движения.

Коммунисты и националисты всех мастей рука об руку боролись против французов в Руре (лидер военно-политической организации КПГ здесь Анри Робинсон («Гарри»), в 1942 году арестованный в Париже и казненный гестапо как резидент ГРУ), активно сотрудничали в Восточной Пруссии, где бывший офицер, один из руководителей военно-политического отдела КПГ Эрих Волленберг, наладил сотрудничество с «фрайкором» «Оргеш».

Однако в конце того же 1923 года в руководстве КПГ начала преобладать линия на свертывание сотрудничества с националистами. Они были объявлены «слугами крупного капитала», а не «бунтующими против капитала мелкими буржуа», как считали Пауль Фрёлих, Герман Реммеле и другие сторонники сотрудничества. Тут не в последнюю очередь сыграл свою роль непреодолимый для нацистов и «национал-революционеров» патологический антисемитизм; надо учитывать, что, несмотря на пятикратную (!) смену руководства КПГ в Веймарской Германии, в каждом из них евреи составляли огромный процент, фактически доминируя, но оставаясь на втором плане (еврейка Роза Люксембург при немце Карле Либкнехте, затем единолично еврей Пауль Леви, еврей Альберт Тальгеймер при немце Генрихе Брандлере, еврей Аркадий Маслов при Рут Фишер, еврей Хейнц Нойман, а затем Вернер Хриш при Эрнсте Тельмане), это же относилось и к инструкторам, представителям и советникам Коминтерна в Германии (Карл Радек, Яков Рейх – «товарищ Томас», Август Гуральский – «Кляйне», Бела Кун, Михаил Грольман, Борис Идельсон и др.).

Однако идеи национал-большевизма продолжали распространяться среди националистических организаций. В начале -20-х годов число последних резко увеличилось, так как многие «фрайкоры» преобразовались в гражданские «союзы». Некоторые из них при этом быстро левели, радикализировались, приобретая ярко выраженный национал-большевистский характер.

Наиболее известный своим радикализмом из подобных союзов – «Бунд Оберланд». Он берет свое начало из так называемого «Боевого союза», образованного в Мюнхене в 1918 году членами пресловутого оккультно-реакционного «общества Туле» для борьбы против левых сил в Баварии. В апреле 1919 года, накануне свержения Баварской Советской республики, нелегально-террористический «Боевой союз» был преобразован во «фрайкор» и принял самое активное участие в кровавом подавлении революции. В следующем году отряды «Оберланда» (в это время несколько десятков тысяч) сражаются против «Красной армии Рура» после «капповского путча» 20 марта, в мае 1921 года они дерутся с поляками в Верхней Силезии, а в ноябре 1923 года активно участвуют в гитлеровском «пивном путче», входя вместе с геринговскими СА и рёмовским «Союзом имперского военного флага» в «Рабочее содружество отечественных боевых союзов». В этот период на счету «оберландовцев» обвинения в многочисленных финансовых аферах, грабежах, убийствах политических противников.

Основателями «союза» были трое братьев, бывших офицеров. Ремеров, один их которых – («Беппо») Йозеф Ремер (1892-944) является военным лидером «фрайкора». Формальным лидером (председателем) был крупный правительственный чиновник Кнауф, однако в августе 1922 года Ремер выгнал его из «фрайкора» «за сотрудничество с буржуазией», а новым председателем организации стал доктор Фридрих Вебер, широко известный тем, что по время «мюнхенского путча» шел рядом с Гитлером, а потом сидел в соседней камере с ним. Однако Ремер разругался и с ним, в результате чего в начале 1923 года фактически существовало два союза «Оберланд». После путча деятельность «Оберланда» была запрещена, а после снятия запрета в начале 1925 года уже официально были образованы две организации – «Бунд Оберланд» Фридриха Вебера и «Старый союз Оберланд» во главе с капитаном Беппо Ремером и «Лулу» (Людвиг) Острайхером. Однако деятельность второго союза продолжалась недолго, так как летом 1926 года Ремер был арестован полицией во время встречи с коммунистом Отто Брауном, руководящим сотрудником нелегального военно-политического аппарата КПГ и советским разведчиком. Это вызвало кризис в организации, и часть ее членов во главе с «Лулу» Острайхером примкнула к НС ЛАП, а другая группа, верная Беппо Ремеру (лейтенант Карл Дибич и другие), спустя некоторое время перешла в КПГ.

«Бунд Оберланд» во главе с Фридрихом Вебером в 1926 году принял революционно-националистическую программу Мёллера ван ден Брука и создал параллельный союз, так называемое «Товарищество III рейх», председателем которого стал видный национал-большевик Эрнст Никит. В 1929 году, как и рёмеровская организация, примерно три четверти союза во главе с Вебером вступило в НСДАП, а оставшиеся приблизительно 500 человек в сентябре 1930 года, накануне выборов в рейхстаг, призвали голосовать за КПГ, опубликовавшую незадолго до этого «Программу национального и социального освобождения германского народа» (то же сделали и многие другие националистические объединения). В 1931 году «Бунд Оберланд» организованно слился с кружком национал-большевика Эрнста Никита и принял название «Товарищество Сопротивления». Организация имела отделения в Берлине, Мюнхене, Дрездене, Бреслау, Лейпциге, Гамбурге, Нюрнберге.