Текст книги "Мальчик с рожками"
Автор книги: Оскар Лутс
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
V
Так проходит ещё день, и третий, и четвёртый… Сильно соскучился Кусти по дому, да никак не может улучить подходящий момент, чтоб бежать. Если б он один попался в лапы старухе! На другой же день бы сбежал. Но в том-то и беда, что хитрая ведьма их с сестрой строго порознь держит. Кусти целый день на дворе за работой, Ити в избе нянчит «ребёнка». Ему проще простого из сада в лес улизнуть, да сестру-то не бросишь.
И работа непосильная – это ведь тоже старухина хитрость. У неё такой расчёт: дети за день так умаются, что ночью и думать ни о чём не в силах. Кусти это понимает, а что делать? Он уж пытался толковать хозяйке, дала бы, мол, им с Ити малость передохнуть, а у той один ответ – начинает клюкой грозить и ещё больше их погоняет.
Вот и сегодня собрался он с духом и говорит:
– Ты, бабушка, только и знаешь, что нас погонять. Пустила бы нас с Ити отдохнуть, поиграть маленько. У нас в деревне таких детей работать не заставляют. Мы дома играли целыми днями. А ты с утра до вечера стоишь над душой. Сколько это выйдет часов? Уж больно долгий рабочий день у нас получается.
– Вот как! – издевается та. – Ты что же, рабочий день требуешь сократить? Ишь, бездельник! Хорошо хоть, Обжора с Балбесом такого не слышат, а то бы уже в обед домой заявлялись. Да их тогда горячей кочергой из дому не выгонишь! Смотри, не вздумай при них такой разговор завести. Вот возьму клюку да проучу тебя как следует!
– Ну тогда, бабушка, хоть бы кормила получше, – не унимается Кусти.
– Получше? Как это понять – получше? Да разве бывает еда лучше той, чем мы тут едим?
– Вот-вот! Вы едите! А что нам с Ити даёте? Похлёбку пустую да кости обглоданные!
На это старуха ничего не ответила. Потом поскребла в голове и пообещала сходить за клюкой. Однако не вернулась – ни с клюкою, ни без неё.
Через некоторое время мальчик идёт в избу и видит: старуха, забравшись на печь, растирает старику ноги каким-то снадобьем. Про свою угрозу она вроде и забыла.
Так проходит день за днём, и ничего в их жизни не меняется. Рабочий день по-прежнему долог и труден, вот только кормить разве стали чуточку лучше. Обжору с Балбесом видят они редко, по ночам, когда те, шумя и ссорясь, возвращаются из лесу. Судя по всему, днём страшилы охотятся, потому что всегда приносят какую-нибудь дичь. Иногда ночью при свете керосиновой лампы они гнут луки, строгают стрелы, и Кусти догадывается, что птицу добывают они при помощи самострелов. Кроме того, братцы, кажется, помаленьку разбойничают – однажды притащили кошель, высыпали деньги на стол и ссорились над ними до самого утра. То-то глаза у них разгорелись! Даже старикан загрёб костылём несколько монет, потребовал свою долю. За дележом они подняли такой крик, что старухе пришлось взяться за клюку и вмешаться. Кончилось тем, что старая ведьма сгребла все монеты себе в чулок, а страшил в лес услала за новой добычей.
Что дети живут в дому, братцы знают, но пока ничего плохого им не сделали. Однажды, правда, Обжора забежал домой средь бела дня и столкнулся на пороге с Кусти.
– Погоди-ка, погоди, парень, – промычал страшила. – Хоть пол-обеда с тебя мне будет!
Тем дело и кончилось. Обжору тут же в лес услали, и с тех пор не обращал он на Кусти никакого внимания. Конечно, старуха запретила страшилам детей трогать – они в дому полезные, заместо рабочей скотины. В дому, разумеется, она верховодила. Да так часто бывает: где злая женщина в дому – она там и хозяйничает над всеми.
Кусти тоскует по дому всё больше и больше. А Ити – нет, о побеге почти и не заговаривает в последнее время. Странно, но она начинает привыкать к своему новому дому. А ещё удивительней, что своего подопечного, этого противного мохнатого мальчишку, она даже защищает, если Кусти грозится того отшлёпать. И малыш вроде бы платит ей тем же – больше слушается, часто сидит у Ити на коленях, болтает ножками и слушает, как та поёт. Она для него даже песенку сложила:
Маленький играет,
ножками болтает.
Ножками болтает,
никак не засыпает…
Брату, конечно, по душе, что Ити не принимает близко к сердцу своей неволи. И всё же его огорчает её покорность и равнодушие, что сестра вроде и дом, и родителей уж начала забывать.
Однажды ночью, когда все в избе спали, Кусти тихонько растолкал сестру и говорит, самое, мол, время бежать. А та мнётся, погодим, говорит, лучше до завтра.
– Почему до завтра? – удивляется Кусти. – Да я тут и лишнего часа быть не хочу!
– Ну хорошо, сейчас так сейчас, – зевает Ити. Брат видит, нет в ней уже той радости, с какой прежде она слушала его планы.
На этот раз они благополучно выбираются из избы и останавливаются на дворе перевести дух. И надо же, опять беда откуда не ждали: кругом в темноте глаза волчьи светятся, будто свечи! Знать, правду старуха говорила, когда в первый день их волками стращала.
Увидев страшных зверей, Ити тянет брата назад в избу, но тот не идёт, предлагает всё же попытаться крадучись как-нибудь пробраться; на худой конец от волков на дереве можно спастись.
Уговоры не помогают – сестра волков боится больше, чем старой ведьмы, больше Обжоры с Балбесом. А хищники, почуяв добычу, подбираются всё ближе, разевают свои ужасные пасти. Ити перепугалась вконец, и ничего им не остается, как вернуться в избу и так же тихо прокрасться обратно за печку.
Ити тут же засыпает как ни в чём не бывало, а Кусти ворочается, не может уснуть. Опять сорвалось! Это не столько огорчает, сколько злит мальчика. И надо же было проклятым волкам как раз в это время подойти к опушке! Да они будто сторожат, чтоб мы не убежали. Так, чего доброго, и домой никогда не вернёшься. И мальчик задумывает новый план: в следующий раз надо бежать среди бела дня, как только старуха выпустит их из виду.
Эта мысль успокаивает Кусти, и он наконец засыпает.
VI
На следующий день жизнь в дому идёт своим чередом. Ити нянчит ребёнка, Кусти воду носит, таскает хворост, полет грядки. Хозяйка, к счастью, не догадалась, что «птенчики» ночью чуть было не улетели, иначе нашлась бы работа её суковатой клюке. Но ничего, обошлось.
Утро уж занялось, Кусти давно на огороде, грядки полет.
Вдруг рядом садится на грядку небольшая пичужка и принимается весело щебетать. Мальчик сперва не обращает на неё особого внимания, но потом прислушивается. Ему вдруг чудится в пичужкином щебете что-то знакомое, будто птичка хочет ему что-то сказать. Он кивает ей, как будто здоровается, и слушает дальше. Через какое-то время он с удивлением обнаруживает, что понимает птичкин язык!
– Ах вот ты где, Кусти, – щебечет птичка. – Грядки полешь у старой ведьмы, а про дом-то, никак, забыл?
– Где там забыл! – отвечает ей Кусти. – Да убежать-то никак не могу. Днём старуха с нас глаз не спускает, ночью волки в лесу сторожат.
– Пора, пора вам домой, – говорит птичка. – Отец с матерью ждут не дождутся, плачут по вам. Дедушка три новых улья поставил, да не радуют они его, потому что нет с ним Ити и Кусти.
– Вот как? – опечалился мальчик. – А скажи, птичка, откуда ты всё это знаешь?
– Да я с вашего двора как раз лечу.
– А как ты узнала, что мы тут?
– Ох, – отвечает птичка, – мне это с той ночи известно, когда старая карга нашла вас у камня и сюда привела. Неужто ты меня, Кусти, не узнаёшь? Я ведь та самая, чьего птенчика ты от филина спас.
– Ах вот оно что! – обрадовался Кусти.
– Да, я та самая и есть. Мой сынок в тот вечер совсем расшалился, никак угомониться не мог. Даже из гнезда вывалился и попался бы филину в когти, если б ты вовремя не подоспел. Так что где вы, я уже тогда знала. А вот откуда вы – это я узнала только сегодня. Сколько деревень облетела, всё слушала, не ищут ли где пропавших мальчика с девочкой. И вот сегодня слышу, на одном дворе оплакивают родители своих Ити и Кусти, и сразу поняла, что вы и будете с этого хутора. Ну, я полетела скорей сюда передать тебе весточку. Да, чуть не забыла. Там в саду копался ещё какой-то старичок в зимней шапке. «У меня, – говорит, – уже три роя новых, да как мне радоваться, коли Ити с Кусти пропали!»
– Дедушка! – крикнул Кусти со слезами на глазах.
– Наверно, дедушка, – говорит птичка.
– Спасибо тебе, птичка, за добрую весть, – говорит Кусти после недолгого раздумья. – А вот как нам отсюда убежать, я до сих пор не знаю.
– Как бежать? – повторяет птичка, подлетая к мальчику так близко, что он рукой мог бы до неё дотронуться. – А вот теперь в самый раз будет. Я сейчас лесом летела и видела, как Обжора с Балбесом нашли в лесу клад, котёл с монетами, и пытаются его вытянуть. Но он ни за что им в руки не дастся, сколько они там ни шуми. Дураки они, а тут надо слова особые знать, чтобы котёл их послушался. Думаю, они скоро устанут и домой побегут старуху звать. А старухе о таком деле два раза повторять не придётся, это уж точно! Тут же побежит. Тогда в избе никого не останется, кроме старика. А тот на печи сиднем сидит, бежать вам не помешает. Вот как. Ну, хватит тебе для первого раза. Теперь поли грядки и никому чтоб ни словечка про наш разговор!
Кусти так и застыл с раскрытым ртом. Хотел было что-то ещё спросить, но птичка пропала. И верно, на то причина была: тут же заскрипели ворота и появилась растрёпанная старуха.
– Ну, Кусти, – сейчас же прицепилась она к мальчику, – что-то медленно у тебя сегодня работа идёт. Ты, я вижу, обленился в последнее время. Был шустрый мальчишка, а нынче надо мне, видно, с клюкой посоветоваться, что с тобой делать, чтоб ты порасторопней двигал руками-ногами.
– Бабушка… – начал было Кусти, но вдруг застыл, прислушиваясь. Из лесу послышался громкий топот, треск, будто целое стадо приближается. Скоро появляются запыхавшиеся Обжора с Балбесом, бросаются в дом, тут же с шумом вываливаются обратно и прямиком в сад к старой ведьме. Запыхались, рожи потные, дышат, как кузнечные меха.
– Уже заявились! – криком встречает их старуха. – Мало мне одного бездельника, так ещё двое пожаловали! А ну живо катитесь в лес!
– Мам-мам-мам… Мамаша, – заикается Обжора. – Мым… мым… мым… мы нашли…
– Чего ещё вы нашли? – вопит старуха.
– К-к-к… котёл, – заикается Балбес. – С деньгами!
– Где? – вопит старуха, услышав такое.
Братцы показывают в сторону леса.
– Что же вы сюда его не притащили, дурни окаянные?
– Никак, – хрипят те, – не слушается! Пошли, ты слово знаешь…
– Ах вы дубины стоеросовые! Что ж вы сразу-то не сказали? – кричит старуха и скорёхонько бежит с ними сперва к дому, а потом в лес.
Кусти ждёт, пока стихнет топот, потом идёт потихонечку в дом, чтобы незаметно для старика Ити позвать. Но старик вдруг кричит с печи:
– Кто там ходит?
– Это я, Кусти, – пугается мальчик.
– Ты не знаешь, куда это ребята с мамашей побежали?
– Ребята?… Как же, знаю… В лес побежали котёл с деньгами откапывать. Обжора с Балбесом клад нашли.
– Клад? – старик аж сел на печи. – А ну-ка, парень, помоги мне с печи слезть да подай костыли скорей! Пойду и я погляжу.
Кусти помогает старику слезть, даёт ему костыли. И тут они видят такое, чего ещё ни разу не видели: старик самолично ковыляет на костылях к выходу и вприпрыжку, как подстреленная ворона, устремляется к лесу. В доме остаются они одни да ещё малыш, который как раз встал в своей колыбельке – кушать просит.
– Ну, козлёнок, – говорит Кусти, – придётся тебе обождать на этот раз. Эти кладоискатели не скоро, видать, вернутся…
– Почему же, молоко-то в печке, – говорит Ити, спуская малыша на пол. – Зачем ему их-то ждать?
– Нет у нас времени с ним возиться, – говорит Кусти сестре. – Бежать надо! Бежим, пока никого нет, другого раза не будет!
– А ребёнок как же? – пугается Ити.
– Ребёнок? – кричит Кусти. – Ребёнок пускай тут остаётся! Не брать же его с собой.
– Ну как я его тут одного оставлю? Ушибётся ещё, он ведь глупенький.
Рогатый мальчонка вопросительно смотрит то на брата, то на сестру и кивает головой, будто сказать хочет: конечно, он ещё глупенький…
– Кончай разговоры! – сердится Кусти. – Надо наконец и о себе подумать. А спорить будем да время терять – так и домой никогда не вернёмся, и сами же будем виноваты! Давай скорей! Ну, коли хочешь, дай ему молока, пусть лакает. А как уж он тут будет – это не наше дело. Да если уж на то пошло – я бы захватил кое-что с собой… Знаю, где старуха деньги прячет… Да ладно уж! Не надо мне денег награбленных.
Ити даёт малышу бутылку с молоком, нежно гладит его по головке, по маленьким рожкам…
Тут на окне появляется птичка.
– Чик-чирик, чик-чирик, – щебечет она. – Чего стоите? Скорей, скорей! Путь долог.
– Сейчас, сейчас, – отвечает ей Кусти к большому удивлению сестры, которая поначалу не обратила на птичку никакого внимания.
Кусти берёт сестру за руку и почти насильно оттаскивает её от малыша. Но едва они доходят до порога, как маленький несмышлёныш с плачем бросается следом:
– Ити! Ити!
Он вцепляется Ити в подол и повисает на нём, как репей. Понимает, видно, что его бросают тут одного.
– Видишь? – чуть не плачет Ити. – Как же мы его бросим?
– А ну отцепись! – не на шутку сердится Кусти. – Брысь, пошёл!
Но как он ни ругается, как ни успокаивает малыша Ити, тот ни в какую. Вцепился в подол, даже про свою бутылку забыл, будто – виданое ли дело – аппетит у него пропал!
– Ну, это уж слишком! – окончательно взвивается Кусти.
– Долго нам тут с тобой возиться? Вот возьму бабкину клюку!
– Нет, нет! – защищает Ити малыша. – Не бей его! Давай по-хорошему, ты всегда такой добрый был, Кусти! А что если мы с собой его возьмём? Жалко его, он плачет, бедненький!
Кусти не знает, что и сказать. Усмехается, а потом глядит, что птичка скажет.
– Делайте как хотите, – щебечет та. – Только поскорей!
Кусти колеблется ещё пару секунд, потом резко поворачивается и говорит:
– Ну хорошо, бери, коли хочешь. Но если спросят дома, сама будешь отвечать, это ты его привела, а не я!
– Хорошо! – говорит Ити радостно. – Конечно, скажу! – и берёт малыша за руку.
Уводя его, она напевает песенку:
Маленькие ножки,
остренькие рожки.
Маленькие ножки
скачут по дорожке…
Птичка, порхая с ветки на ветку, показывает им дорогу. Сперва маленькие путешественники выходят на тропу, протоптанную в траве Обжорой и Балбесом. Потом пернатая проводница устремляется в лесную чащу, зовя их за собой. Малыш поначалу резво семенит ножками, время от времени отхлёбывая молока из бутылки, и что-то лопочет на своём языке. Но скоро он устаёт, а может упрямится, бог его разберёт. Наконец совсем останавливается, показывая пальчиком себе на ногу:
– Ити, Ити!.. Ноза!
– Погоди, Кусти, – просит Ити. – У мальчика заноза, идти не может.
На самом-то деле никакой занозы нет и в помине. Хитрит малыш, хочет к Ити на ручки.
– Ага! – смеётся Кусти. – Тащи теперь! Посмотрим, далёко ли утащишь такого егозу.
– Не бросать же его тут, волкам на съеденье, – вздыхает Ити. – Загрызут его, одни рожки оставят…
А пернатая проводница щебечет, поторапливает.
– Ты ведь знаешь, у меня сынок дома, – говорит она Кусти. – Голодный сидит. Не вернусь вовремя – он всполошится, из гнезда может вывалиться. Да и эти лешаки, чего доброго, догонят, если не поторопимся. А что они в погоню бросятся, это как пить дать. Так что скорей, скорей, подальше от этого бесовского дома!
Кусти видит: тяжело сестре, ноги у неё заплетаются. Делать нечего, пришлось мальчишку себе взять на закорки. А тот и рад верхом ехать – отхлёбывает из бутылки, поёт песенку. Кусти уж весь в поту. Чёрт бы побрал этого сорванца! Хоть бы сам немного прошёл. А не хочешь – оставайся в лесу!
– Что-то мы, – говорит птичка, – не больно быстро идём. Ну да ладно, пойдёмте всё-таки к большому камню. Хоть и круг сделаем, а я своего сыночка покормлю. Тогда у меня и на вас больше времени останется.
И правда, скоро выходят они к знакомому месту, к тому самому валуну. Пока птичка кормит своего птенца, они собирают землянику, подкрепляются на дорогу. Малыш берёт ягоду всех проворней. Да только нечисто берёт, бросает ягоды в рот вместе с травой да со всяким сором.
VII
– Ну, – говорит птичка, – теперь у меня душа спокойна, пошли дальше.
Малыш допил своё молоко до последней капли. Кусти берёт пустую бутылку, хочет её в кусты забросить. А птичка учит:
Не бросай бутылку! По ней нас найти могут, на след нападут.
Опять тащат брат с сестрой своего малыша – то на руках, то на закорках. Иногда и на землю спускают, но хитрец тут же начинает жаловаться на «занозу», и они едва продвигаются.
Вдруг птичка встревожилась. Прислушивается, головкой вертит, ерошит пёрышки.
– Что случилось? – спрашивает Кусти.
– Плохи дела, – отвечает проводница. – Страшилы нас догоняют. Идите скорей за мной, тут недалеко лощинка, там спрячемся. И тихо чтобы, а то поймают! И мальчику скажи, чтоб не хныкал, ням-ням теперь неоткуда взять.
Едва они спрятались, послышался топот, треск. Впереди Обжора бежит, пасть раскрыл, волосы всклокочены, кусты топчет, маленькие ёлочки в землю вминает. За ним Балбес со старухой, позади всех старик ковыляет, торопится. От беглецов в двух шагах зацепился вдруг костылём за ореховый куст, выпустил костыль из рук. Шарит, чертыхается, нашёл наконец и бросился дальше.
Когда топот погони утих вдали, птичка говорит:
– Ну, ребятки, скорей вылезайте – и за ними следом. Тогда уж точно им нас не поймать. Назад они не повернут, дадут теперь большой круг по лесу.
Вот какая хитрая птичка! И снова летит она впереди, с ветки на ветку, время от времени чутко прислушиваясь. Погоня пропала где-то впереди. А лес уж реже пошёл, светлее. На одном месте трава и кустарник начисто выщипаны, будто тут стадо лосей побывало.
– Они тут останавливались, держали совет, – говорит пернатая проводница. – А отсюда свернули назад к дому. Вон их след – ёлочки примяты. Теперь мы спасены! А им быть с пустыми руками, как и с тем кладом.
– Спасибо тебе, птичка! – говорит Кусти, утирая пот со лба. – Без тебя поймали бы они нас. Теперь они не успокоятся, пока весь лес не обшарят. А ты, дорогая проводница, лети теперь назад, привет передай своему сыночку. Отсюда мы и сами к дому выйдем – бывали тут с Ити не раз, ходили сюда по ягоды. А когда сынок твой подрастёт и летать научится – пожалуйте в гости! Я вам столько зёрнышек дам, сколько душа пожелает… Да, что я ещё хотел сказать… Если случится тебе побывать в той избушке, посмотри, как они там, лесовики-то эти. Ведь когда мальчик подрастёт, мы должны будем, наверно, его обратно вернуть.
Поблагодарив птичку ещё раз за помощь, пускаются они дальше. Торопятся, насколько позволяют уже порядком уставшие ножки маленького жителя лесной глуши. И вот уж показывается за деревьями родная деревня. Путешественники торопятся из последних сил, вбегают на двор – и оказываются в объятиях оторопевшего дедушки. Папа с мамой обнимают своих дорогих, так долго пропадавших и наконец нашедшихся детей. Потом их взгляд падает на смуглого мальчугана, который, как всегда, вцепился Ити в подол и, конечно же, ням-ням требует.
– А это ещё кто такой? – в голос спрашивают родители.
– Это лесной старухи младший сынок, – отвечает Кусти. – Ити его с собой взяла. Только вот что она делать с ним будет?
Ити гладит маленького и долго-долго объясняет, почему она чужого мальчика с собой привела.
– Ребёнок – он ребёнок и есть, – заканчивает Ити свой рассказ. – Не могла же я его одного бросить.
– Ребёнок-то – он, конечно, ребёнок и есть, – соглашается мама. – Да что-то он… странный какой-то… Смуглый больно… И эти… рожки вроде на голове. Нет, знаете, это уж слишком! Таких детей я отроду не видывала. Я и не дотронусь до него! Боюсь, не простой это ребёнок.
– Да он самый обыкновенный! – горячо заступается за своего любимца Ити. – Я тоже его сначала боялась. Да ничего, он славный, хороший мальчик! И слушается уже… Вот увидишь, мама!
– Это конечно, – рассуждает папа. – Раз он тут, не отсылать же его обратно в лес. По крайней мере сегодня, ведь радость-то у нас какая! А коли ты, мать, вовсе не хочешь с ним дела иметь – пускай Ити сама с ним водится.
– Что ж, пускай… – пожимает плечами мама. – Странно, конечно, такого ребёнка в дом брать, ну да ладно… Ити, первым делом накорми его, а то вон как за тебя уцепился. Я в толк не возьму, как с такими обращаются, что ему давать. И вы, дети, скорей за стол! Там и расскажете всё по порядку, что вы так долго в лесу делали.
Этого детям повторять не понадобилось. Ити берёт своего голодного воспитанника за руку и уводит в дом. А дедушка набивает табаком свою большую трубку, раскуривает и говорит себе в бороду:
– Ну, теперь душа моя спокойна, можно и пчёлами опять заняться.
