Текст книги "Ковчег (СИ)"

Автор книги: Омар Гаряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Гаряев Омар Максутович
Повесть «Ковчег»

«Ковчег».

Глава I

Я – молодой человек, мне 28 лет от роду и сегодня я встал очень рано от тревожного предчувствия. Живу я один и у меня всё есть – квартира, работа и остальное, чем пользуется молодой человек в наш век. Наше общество около 80 лет назад совершило технологический прорыв в своем развитии, решив главную задачу – создание бесперебойного, дешёвого источника энергии. Теперь каждый дом, каждый автомобиль и транспортное средство был снабжён индивидуальными топливными элементами, работающими на основе реакции холодного ядерного синтеза. Помимо этого повсеместно были внедрены роботизированные системы – в магазинах, поездах, автомобилях, школах. Многие функции, которые выполняли люди, как то уборка помещений или вождение транспортного средства, теперь возложены на роботов, питающихся от автономных топливных элементов (АТЭ). Вы садитесь в такси, – вместо водителя роботизированная система, вы приезжаете в гостиницу, – встречает вас робот, провожает вас до стойки, где вы сами выбираете номер, оплачиваете его и заселяетесь. Всюду – на улицах, в помещениях снуют роботы-уборщики. Конечно, это удобно, ведь люди освобождены от монотонной и неинтересной работы. Юноши и девушки в 14 лет делают свой выбор на основе глубокого тестирования и анализа личности и переходят в профессиональное училище, где последующие 4 года занимаются изучением своей будущей профессии.

По профессии я-ландшафтный дизайнер. Работаю в городском архитектурном бюро. Город непрерывно растёт и моя работа очень востребована. Каждому работающему человеку государство или компания, в которой он работает, предоставляет жильё бесплатно. У меня есть небольшая квартира, и я всем доволен. Однако накануне вечером у меня было плохое настроение, и я не мог ничем объяснить его. Проснувшись засветло, я долго лежал, затем оделся и вышел на улицу. Ночную тишину нарушал лишь слабый рокот машины-уборщика, да иногда жужжание электродвигателя ночного такси. Мне было не по себе, я никогда прежде не ощущал настолько сильную тревогу. Смутное беспокойство охватывает исподволь, и ты не знаешь причину этого. Было сыро, туман стелился по спящему городу, и я поёжился, решая, куда пойти. Оставаться дома не хотелось, часы показывали 03:45.

Вдруг ночное небо озарилось яркой вспышкой, как это бывает во время ночной грозы, только гораздо ярче, за ней другая, а потом всё прекратилось. Мне стало дурно. Безотчётный страх охватил меня и ноги сами понесли моё тело по тротуару. Я быстро шёл по улице, почти бежал, бросая взгляд в стороны и поглядывая на небо. "Беги, беги, прячься!" – кричало внутри и мне хотелось спрятаться, закрыться от внешнего мира. На глаза попалась вывеска подземки. "Ага, вот, что мне нужно!" – и бегом помчался к входу. Спустившись вниз по ступенькам, я подошёл к стеклянной двери, которая автоматически открылась. Внутри никого не было, метро не работало до пяти утра. На перроне ездил робот-уборщик и мыл пол, составленный из разноцветных плиток. Я сел на скамейку, прислонился к стене и сразу успокоился. "Ладно, посижу здесь до утра, а потом пойду домой. Может это нервное истощение? В последний месяц я много работал над проектом ландшафта новой парковой зоны. Может, мне нужен отпуск? И это одиночество, возможно причина здесь. Хотя постой, эти странные вспышки в небе, что это было? Грозы сегодня не обещали". Внутри было тепло и тихо, и постепенно успокоившись, незаметно для себя уснул.

Проснулся от того, что моя шея затекла от неудобной позы, и мне захотелось переменить положение. Открыв глаза, я с удивлением уставился на перрон метрополитена и через секунду вспомнил, как здесь оказался. Часы на табло показывали 05:25. "Ого, я спал почти 1,5 часа! Но где же люди? Подземка всегда начинает работать в 05:00. Странно".

Я встал, и направился к выходу. Беспокойство снова охватило меня. Выйдя наружу, я увидел пустую улицу. Уже рассвело и обычно в это время начинают ходить поезда, а по дорогам первые такси и развозные фургончики. У каждого горожанина есть брелок, с помощью которого он может остановить такси и проехать до станции подземки или к поездам пригородного сообщения, которые пересекают город во всех направлениях по воздушным эстакадам. Нет и велосипедистов, которые оставляют велосипеды на стоянке возле метро. Нет бегунов – людей, делающих пробежки по утрам и спешащих в ближайший парк. Никого не было! Улицы были пустынны, ни движения, ничего! В воздухе витал едва заметный запах жжёной серы и ещё чего-то, что я не мог определить. "Странно, очень странно, пойду-ка домой, приготовлю завтрак и позвоню на работу. Может сегодня выходной день?" Я стал вспоминать, какой праздник мог бы вызвать такое затишье и не мог припомнить. "Мне нужно успокоиться. Сейчас включу новости и все выясню. Наверняка я пропустил чего-то из-за своей занятости. Сегодня четверг, 6 августа. Ладно, посмотрим".

Я жил в двух кварталах от подземки и через 10 минут был уже на восьмом этаже многоквартирного дома. Лифт не работал, и пришлось идти пешком. Дверь была открыта, электронный замок также не работал.

Что случилось? Почему всё обесточено? Тревога нарастала. Внутри было как раньше. Взял пульт, чтобы проверить. Всё так, нет трансляции! Сел в кресло. Мыслей никаких. Затем очнулся. "Нужно сходить к соседям". "Зачем?" "Узнать, что у них".

Встал и направился к выходу. "Эта квартира, здесь живет милая старушка, её сын служит в армии". Постучал, затем дёрнул за ручку, дверь поддалась. Зашёл внутрь.

– Дома есть кто? Это я, ваш сосед. С вами всё в порядке? Дверь была открыта, и я пришёл узнать, что с вами всё в порядке.

Заглянул в санузел, одну комнату, другую – никого. Квартира пуста! Повернувшись, почти бегом бросился в квартиру напротив. Дверь открыта. Внутри тоже никого! Здесь жила молодая пара, они недавно поженились. Смятые постели, одежда на стульях, домашние тапочки, а хозяев нет! Я вышел на балкон и посмотрел на соседние здания, на улицы. Солнце ярко освещало мёртвый город.

Глава II

Прошло три дня. За это время я никого не встретил. Я бродил по пустынным улицам в тщетной надежде отыскать хоть одного человека! Утрата была так велика, что я словно заледенел. В оцепенении я ходил по кварталам, заходил в пустые дома, офисы, магазины, бродил по городу, ночевал где придётся, ел то, что оставалось в магазинах. Постепенно пришло осознание страшной катастрофы. Произошло нечто, что не укладывалось в сознании. Люди, животные, птицы – всё исчезло! Взял на улице велосипед и поехал в Центральный парк. Там был большой пруд, где плавали карпы и утки. Добравшись, увидел совершенно пустой пруд и пустынные дорожки. Сел на траву и заплакал. Впервые за три дня. Одиночество. Вспомнил маму и отца. Я их потерял, когда мне было 9 лет. Они работали геологами в горнорудной компании. Погибли где-то в горах во время обвала. Жил у бабушки, которая умерла пять лет назад. Я плакал от того, что тоска прорвалась наружу, мне было больно, я был один. Я не встретил девушку и у меня не будет будущего! Через полчаса, выплакав все слёзы, я поплёлся обратно. Добравшись до дома, я лёг в постель и уснул. Я спал или дремал, а скорее лежал в забытьи несколько суток. Очнулся от чувства голода. Было темно. Встал, прошёл на кухню. "Мясо испортилось, ага, сыр, яйца, молоко, крекеры". Налил молоко из пакета в кружку и стал запивать крекеры. "Уже стало киснуть. Скоро всё испортится и еды не будет. Как жить дальше?" Мозг стал обсчитывать ситуацию, челюсти автоматически жевали. "Беру рюкзак, иду в магазин, набираю консервов и прочей еды, что не портится и ухожу отсюда. Город пуст. Возможно есть люди в других местах. Пойду в Корнуок. Ведь кто-то должен остаться! Я внутренне отвергал вариант своего одинокого существования. Мозг говорил: "Выход есть! Беги отсюда из города теней!" "Выйду на загородное шоссе, нет, лучше возьму велик и необходимую одежду, обувь, – хорошие походные ботинки. Найду тележку и привяжу её сзади. Палатку на всякий случай, топор, нож, удочки, котелок".

– Зачем удочки?

– Как зачем? Ловить рыбу.

– Где ты возьмёшь рыбу?

– Поймаю в реке.

– Ты уверен?

– Нет, но всё равно возьму. Возможно, где-то далеко от города остались живые люди, звери, домашние животные и рыба. Нужно искать, нужно надеяться.

– Ну и ищи. Удачи!

Внутренний диалог прекратился и я, преисполненный решимости двинулся в ближайший универсальный магазин. Поднявшись на второй этаж, я нашёл отдел спорттоваров и товаров для отдыха и туризма и набрал всё необходимое для походной жизни: спальный мешок, спиннинг с блёснами и наживками, леску, походные ботинки, нож, топор, фонарь и многое другое. Затем зашёл в отдел сельскохозяйственного инвентаря, отыскал садовую тележку, нагрузил её доверху поклажей и спустился вниз. Привязав её к велосипеду, не спеша поехал по улице.

По пути попался продуктовый магазин и набрал консервов, сухарей и прочей еды, которая не портилась. Я мог бы остаться здесь и жить долго среди всего этого продуктового изобилия, но таким образом мог бы сойти с ума! То же самое чувствует человек, попавший по воле судьбы на необитаемый остров – тоску и одиночество! Надежда найти соплеменников или домашних животных – собаку, кошку, наконец толкала меня в путь. Несмотря на солидный груз, я уверенно тащил за собой тележку, крутя изо всех сил педали. Найдя загородное шоссе, я устремился из города, будто впереди меня ждала лучшая участь!

Я делал короткие остановки через каждые пять-семь километров, пил воду, закусывая крекерами и снова крутил педали. Где-то через тридцать километров ровная, как стол дорога стала круто подниматься вверх, и мне пришлось расстаться с велосипедом. Тащить тележку пешком было легче, да и на спуске её можно было контролировать. Спустившись с горной гряды, я обнаружил хутор – фермерский дом и решил заночевать в нём.

Зайдя внутрь, обшарил кухню в поисках съестного (свои запасы я не хотел тратить) и нашёл консервированные бобы и кусок копчёной домашней колбасы. Яйца не стал трогать. Быстро перекусив, осмотрел дом. В сарае пустые кроличьи клетки, лопаты, грабли, вилы, всё как обычно. В гараже стоял трактор, и маленький грузовичок. Конечно, всё работало на АТЭ. Залез в кабину грузовичка, нажал на кнопку зажигания и в ответ тишина. За фермой простиралось кукурузное поле, всё выглядело как в обычной жизни, лишь вместо щебета птиц и стрекотания кузнечиков слух резала тишина, безмолвная давящая тишина, прерываемая лишь шумом ветра в ветвях акации.

Лёг спать рано, не дожидаясь темноты, прямо в ботинках, взобравшись на диван. "Тележка с продуктами осталась на улице, надо было поставить её в гараж", – мелькнула мысль, но другая ответила: "Зачем? От кого прятать, всё равно никого нет, так что расслабься парень, ты – свободен, как ветер, спи сколько хочешь, ешь сколько влезет. Кукурузы – целое поле! Собери урожай и оставайся здесь на зиму", – "Нет, я пойду дальше, в Корнуок. Может быть там остались люди, и если нужно, пройду весь мир пешком!" – "Ну, ну, удачи, путешественник!"

С этими мыслями пришёл сон, беспокойный, со сновидениями, где я бродил среди людей и искал знакомую девочку, с которой учился в одном классе школы. Она мне нравилась, и я часто после уроков провожал её до школьного автобуса. Проводив, я шёл пешком домой, который находился в четырёх кварталах от школы. Дома меня ждал вкусный обед, который сварила бабушка, и потом я садился делать уроки..."

Проснулся под утро. Темно. Я в незнакомом доме. Вставать не хотелось, и спать тоже. "Куда идти дальше? А если в .... тоже никого нет?" Мысль не находила выхода. "Одно ясно, здесь никого нет и нужно найти благоприятное место для жизни". Я встал и, доев остатки колбасы, сварил на походной плитке какао. Затем напоследок решил ещё раз осмотреть ферму. В одной из комнат обнаружил охотничье старое ружьё. Пошарил по ящикам и вытащил коробку патронов. "То, что нужно! Старое пороховое ружьё. Пригодится". Дальше в коридоре обнаружил дверь, ведущую в подвал. Взяв фонарь, спустился по ступеням вниз и стал шарить лучом по тёмным углам. Здесь лежали старые вещи, и возле окна стоял верстак. Тиски, инструменты говорили о том, что здесь была мастерская хозяина. А это что такое? Среди коробок, сложенных в углу что-то зашевелилась. Кошка? Я позвал её. "Кис, кис, кис", – луч фонаря упёрся в меховую куртку, из-под которой выбивалась прядь волос.

Глава III

Сердце гулко забилось.

– Выходи, я знаю, что ты здесь!

В ответ ни звука. Осторожно откинул меховую куртку и ... девчонка! Девочка сидела на полу, сжавшись в комочек.

– Не бойся. Я тебя не трону. Выходи.

Она была сильно напугана, не двигалась и никак не реагировала на мои слова, находясь в оцепенении. Тогда я взял её за руки и осторожно вытащил из укрытия. Подняв на руках наверх, посадил на диван и попытался напоить из чашки.

– Пей, пей, да что с тобой?

Её челюсти были сжаты, а глаза бессмысленно смотрели куда-то вдаль. Я стал её тормошить, но это не помогло. Тогда я взял бутылку с водой и стал лить ей на голову, растирая лицо.

– Как тебя зовут? Как тебя зовут? Ты слышишь меня? Отвечай! Меня зовут Сишмель, а тебя как?

Я тряс её за плечи, пытаясь вернуть в чувство. Я думал, что может быть мы единственные, кто остались на белом Свете! Девочка стала оживать, её бледность стала проходить. Взяв на кухне маленький нож, я вставил его между зубов и осторожно стал разжимать челюсти. Затем влил немного воды. Она закашлялась и пришла в чувство.

– Ну вот, отлично, пей, пей. Всё, хватит. Сейчас я тебе сварю кофе, есть крекеры, а потом поговорим.

Девочке на вид было лет одиннадцать, и она смотрела по сторонам, вспоминая, как здесь оказалась. Я тем временем разогревал кофе и наблюдал за ней. Глубокая складка пролегла на её переносице.

Приготовив кофе, я налил туда консервированных сливок и стал её поить.

– Не надо, я сама.

Она взяла чашку и стала отпивать маленькими глотками. Я подвинул крекеры и молчал. Когда она закончила, я спросил:

– Всё хорошо?

Она кивнула.

– Меня зовут Сишмель.

– Я – Олма. Я жила здесь с папой.

– Олма... прекрасное имя. Я хочу сказать, что сочувствую тебе. Но нужно жить дальше. Это произошло и в моем городе. Я оттуда. Людей нет вообще. Никого. Я направляюсь на восток. Ты можешь пойти со мной. Возможно, там есть люди. А возможно нет. Но где-то есть обязательно. Кто-то выжил, как и мы. Мы должны жить дальше. Тебе одной нельзя оставаться. Наступит зима и есть будет нечего. Нужно будет чем-то топить дом. Мы пойдём вместе и найдём место для жизни. Ты согласна?

– Да, – тихо сказала она.

– Хорошо, тогда собирай свои вещи, только немного, полотенце, нательное бельё сложи в рюкзак, возьми тёплую куртку, свитер и одень кроссовки. Я буду ждать тебя снаружи.

Через двадцать минут собравшись, она вышла из дома. Я взял тележку, и мы покинули ферму.

Несколько дней шли по шоссе, петлявшему среди горных кряжей, и постепенно поднимались выше в горы. Время от времени делали остановки, а затем двигались дальше. Становилось холодно и я надел тёплую куртку и вязаную шапочку, заблаговременно взятую в магазине. Олма тоже одела свою куртку, а по ночам спала в моем спальном мешке. Я же укрывался меховой курткой, постелив под себя походный коврик. Для разогрева консервов я использовал походную плитку, работавшую на баллончиках с сжиженным газом.

Вскоре мы перешли перевал и начали спускаться. Идти стало значительно легче, да и запас консервов и воды значительно иссяк. Я смотрел на небо, ищя взглядом парящих в небе птиц, однако ни одной не встретил.

В одном месте мы наткнулись на одиноко стоящий автомобиль. В ту роковую ночь он ехал со своим пассажиром и, отключившись, застыл там, где его застала беда. Мы решили заночевать в нём и поев, заснули. После ночёвки в авто Олма полностью стала доверять мне и стала относиться как к старшему брату. Она рассказала мне свою историю.

Ей одиннадцать полных лет, жила она с отцом на ферме без мамы, которая ещё в детстве покинула их. Отец не любил рассказывать о матери, и она знала только, что мама не хотела жить на ферме и, в конце концов, уехала в город. Больше она её не видела. Когда ей исполнилось 10 лет, она стала вести домашнее хозяйство и помогать отцу. Она ходила в школу, как все дети и за ней приезжал школьный автобус, который отвозил её в посёлок, находящийся в десяти километрах от фермы. В тот роковой день отец уехал по делам в город и наказал запереться в доме и никому не открывать. Ночью она проснулась от кошмара. Ей приснилось, что ей не хватает воздуха, и все люди вокруг задыхаются. Она вскочила с постели и опрометью побежала в подвал, находясь под впечатлением сна. Она настолько перепугалась, что перепутала сон с реальностью. Забилась в угол, и постепенно приходила в себя. Долго не могла уснуть.

– Когда настало утро, я вышла из подвала и решила приготовить завтрак. Однако плита не работала. Я пошла в сарай покормить кроликов и кур, однако никого там не обнаружила. Я сильно испугалась. На дворе стояла тишина. Не слышно было щебета птиц, стрекотания кузнечиков в траве. Я позвала собаку, но и её не было. Я поняла, что осталась одна. Мне стало страшно. Я побежала к видеофону, чтобы вызвать отца, но аппарат не работал. Тогда я выбежала на дорогу, надеясь увидеть автомобили, но ни одной машины не встретила в то утро. Я долго сидела на обочине, потом встала и пошла домой. Я не помню, как забралась в подвал. Очнулась только сегодня.

Глава IV

– А вот и первое жильё! – воскликнул я, показав Олме рукой на посёлок, стоявший на берегу небольшой реки. Солнце било в глаза и Олма, прикрываясь рукой, смотрела на ровный ряд аккуратных домиков, стоявших по обе стороны от шоссе.

– Что ж, пойдём посмотрим, есть ли кто живой, – ответила она и мы поспешили к посёлку. У нас почти не осталось еды, и сперва нас интересовал магазин. Через 20 минут мы входили в просторное помещение супермаркета.

– Дома осмотрим потом.

Однако в местном супермаркете не оказалось мясных консервов за исключением консервированного тунца, сладкой кукурузы и зелёного горошка. Взяли, что есть и погрузили в тележку.

– Смотри, – дёрнула меня за рукав Олма, – видишь этот грузовик? В нём могут быть продукты.

Мы забрались внутрь и действительно обнаружили коробки с товаром. В одних коробках нашли памперсы, и Олма развеселилась, предлагая мне примерить один из них. Я отшутился, что старость ещё далеко, а младенчество позади, отмечая перемены, которые произошли в ней. В других коробках лежали конфеты, и мы взяли несколько пакетов. И наконец, в самых нижних мы нашли мясные консервы. К сожалению, много мы не могли взять с собой, и, погрузив с десяток на тележку, решили приготовить роскошный завтрак.

– Я предлагаю остаться здесь на пару дней. Отдохнуть после перехода и осмотреть дома. Может, кто остался. Ты согласна?

– Да, конечно. Я тоже устала.

– Продуктов здесь полно, будем брать отсюда, а те, что в тележке заберём с собой.

Расположившись в ближайшем к магазину доме, мы сытно поели, и я поделился с Олмой мыслью, что если бы мы нашли лошадь или осла, то стали бы просто счастливчиками.

– Кто такие лошадь и осёл?

– Раньше, очень давно, мне рассказывала ещё бабушка, были такие животные. На них ездили, возили поклажу, запрягали в сани или повозки, пахали. Потом изобрели автомобили, и нужда в них отпала. Сейчас эти животные стали настоящей редкостью. Только в зоопарках их можно было встретить и где-нибудь возможно отдалённых горных селениях, где другой транспорт не проедет.

Нам обоим стало грустно, и чтобы поднять настроение, я добавил:

– Мы обязательно найдём кого-нибудь ещё. Не может быть, чтобы на всём белом Свете остались только мы с тобой. Должны быть животные, рыбы, птицы. Ведь трава и деревья не исчезли, но они тоже живые! – Олма согласно кивнула. Я продолжал. – Мы будем нагружать тележку едой, и переходить от городка к городку. И, в конце концов, найдём таких же, как мы, одиноких и отчаявшихся людей.

Весь день и следующий мы проверяли дома, надеясь найти кого-нибудь. Но, увы, посёлок был пуст. Вечером второго дня я пошёл на речку удить рыбу. Однако вернулся ни с чем.

– Завтра уходим. Здесь нам больше делать нечего.

Утром мы покинули посёлок. На этот раз наш путь пролегал через равнинную местность, засеянную разными сельскохозяйственными культурами. На картофельном поле набирали картошки и пекли её в углях и ели затем с консервированным тушёным мясом. В другой раз набрали ежевики, яблок и груш в садах. Таким образом, наше путешествие не было омрачено нехваткой еды. Стоял август, дождей почти не было, а до зимы было ещё далеко. К наступлению холодов я надеялся найти подходящее место для зимовки.

В день мы проходили не более двадцати – двадцати пяти километров, делая привалы через каждый час пути. Олма уставала, и если попадался по пути хутор или посёлок, мы ночевали в одном из домов. Если же ночь заставала нас в поле, то разбивали маленькую туристическую палатку, которую я предусмотрительно взял с собой. В посёлках мы пополняли запасы продуктов и питьевой воды и шли дальше. Мы больше не обыскивали дома, надеясь кого-то найти. Детские вещи, игрушки, одежда людей, всё это действовало угнетающе на Олму и я решил больше не вести поиски. На дороге попадались грузовики, и мы время от времени проверяли их, надеясь найти что-нибудь ценное. Однажды в дороге нас застал ливень, и мы забрались в одиноко стоящий на дороге грузовик, чтобы обсушиться. Своё запасное нательное бельё я заблаговременно уложил в пакеты, и оно осталось сухим. Бельё же Олмы промокло, и сама она промокла до нитки. Девочка могла простыть и заболеть, поэтому долго не думая я отдал ей своё бельё, благо у меня его было два комплекта. Мы переоделись в кузове по очереди, стоя друг к другу спиной. Обстоятельства вынуждали нас преодолевать барьеры, разделяющие в обычной жизни людей. Когда одежда высохла, мы продолжили путь.

Глава V

Днём мы пришли в очередной посёлок. Как обычно, зашли в магазин, набрали продуктов и расположились во дворе одного из домов. Мне не хотелось искать дрова, и я согрел банку тушёнки на плитке. В другой была рисовая каша, и мы поделили еду пополам. Когда стали есть, за спиной раздалось мяукание.

– Котёнок! – Олма вскочила и бросилась к рыжему комочку, который почуяв запах еды, вылез из какой-то щели. Он отчаянно мяукал, потому что был голоден. Девочка буквально плясала от радости! Мы достали банку с тунцом, открыли её и дали котёнку. Он с жадностью набросился на еду. Так мы приобрели ещё одного друга.

Мы шли от посёлка к посёлку, от деревни к деревне, надеясь встретить людей, однако везде находили пустые дома. В одном из домов нашли уздечку, седло и сбрую, что говорило о том, что здесь держали лошадь. Конский навоз и конюшня подтвердили мою догадку. Я хотел взять седло и сбрую с собой, надеясь найти где-нибудь живую лошадь, однако тележка была нагружена доверху поклажей. Олма шла налегке и всё равно уставала к концу перехода. Я терпеливо сносил тяготы походной жизни, возненавидя тележку и перестал улыбаться и шутить. "Неужели всю жизнь мне придётся бродить по полям и весям с этой тележкой в поисках людей и зверья? Как жить дальше, если мы никого не найдём? С одной стороны хорошо, что нет крыс и мышей, иначе они уничтожили бы всю муку и зерно на складах и продукты в магазинах. Поэтому нам нечего бояться голода", – и я подбадривал себя, толкая тележку. Олма целиком отдала своё внимание котёнку, который быстро рос и на стоянках всё норовил убежать. Мы нашли маленький ошейник и пристегнули поводок, но он всё равно норовил снять его. Олма в нём души не чаяла. Я опасался, как бы чего с этим котёнком не случилось, больно привязалась девочка к нему. Я в свою очередь привязался к девочке, не представляя, как бы жил один. Через двадцать дней пути мы пересекли большую реку и вошли в безлюдный город.

Повсюду на дороге стояли автомобили, грузовики и мы уже не осматривали их. Мы шли по главной улице, прилично устав и искали место, где можно было расположиться на ночлег. Вскоре мы набрели на магазин и, оставив тележку, вошли внутрь. Это был продуктовый магазин и, взяв корзинки на входе и включив фонарик, мы медленно пошли вдоль рядов, освещая путь.

– О, гляди, еда для нашей киски, – и я бросил пару банок кошачьего корма ``Wisky May``. Пройдя один ряд, моё ухо уловило слабый стук, доносившийся не то из подсобки, не то из дальнего ряда. Я остановился и сделал знак Олме.

– Жди здесь, я выясню, откуда этот звук, – шёпотом произнёс я.

Она отрицательно замотала головой и пошла следом. Я осторожно шёл в направлении неясного звука. "Может это открытое окно стучит", – успокаивал я сам себя. Моё сердце сильно колотилось. Дойдя до конца зала, фонарь выхватил фигуру человека, застывшую в ожидании. Сзади раздался вскрик.

– Убери фонарь, парень. Мы давно заметили вас. И постучали легонько, – давно небритый мужчина осклабился, обнажив жёлтые зубы. – Что, не ждали? – съехидничал незнакомец. – Направь его в сторону", – и он включил свой, более мощный прожектор. Сноп света выхватил из темноты вторую фигуру – мужчину в клетчатой рубашке и синем рабочем комбинезоне, который держал Олму и закрыл ладонью ей рот. Глаза девочки были расширены от ужаса. Он был выше меня ростом, настоящий верзила.

– Гляди-ка Снол, девчонка при нём. Махонькая правда,– обратился тот к тому, что был с фонарем.

– Что вы ребятишки тут делаете? – фонарь стал ощупывать мою фигуру, – Мы уже почти месяц, как ни одной живой души не видели.

– Может быть, выйдем отсюда и поговорим при дневном свете? И отпусти девочку, – решительно ответил я.

– Что ж, пошли. Вы нас не бойтесь. Мы тоже искали продукты, а когда вы вошли, затаились, мало ли что. Хотя людей до вас не видели.

Мы вышли на улицу и при дневном свете я хорошенько разглядел их. Олма стала за моей спиной и недружелюбно поглядывала на них, держа котёнка за пазухой куртки.

– Мы – брат и сестра, пришли из Штольмхорта. А вы местные?

– Да. Меня зовут Снол, а его Руди.

– Меня Сишмель, а её Олма.

– Не переживай, Сишмель, еды сколько хочешь, повсюду магазины, людей нет. Мы одни тут.

Мужчина был невысокого роста, с полнотой и рыжей бородкой. Он поглядывал то на Сишмеля, то на Олму. Другой был высокого роста, худой и в рабочем комбинезоне.

– У нас тоже самое. Мы прошли кучу населённых пунктов и нигде не встретили ни души. Что же произошло, как вы думаете и как вы остались в живых?

– Мы работали в ночную смену под землёй. Меняли кабель. Наш инженер, женщина сидела наверху в спецфургоне. Когда мы вышли, её уже не было. Только одежда осталась. Хорошая была начальница, нам её так не хватает! – Руди нехорошо осклабился и зыркнул в сторону Олмы. – Мы потом осмотрели несколько домов и везде одно и то же. Людей нет, а одежда, их вещи на месте. Однако город большой и возможно где-то кто-то остался.

– Как вы думаете, что могло произойти? Ведь если это было вражеское нападение, например взрывы нейтронных бомб, то почему враги не пришли сюда?

– Не знаю, парень, мы простые наладчики электрических сетей. – И Снол почесал бороду и посмотрел на Руди. – Вы где собираетесь остановиться? – Снол посмотрел на меня, затем на Олму.

– Пока не знаю. Мы только с дороги и очень устали. Так вы думаете здесь мог бы ещё кто-то остаться в живых?

– Конечно. Такие же, как мы обслуживающий персонал и ещё военные где-нибудь у себя в бункерах. Я слышал, в горах у них есть военная база.

– Хорошо, рад был встрече! Мы пойдём, подыщем что-нибудь, счастливо оставаться! – и мы с Олмой, подхватив тележку, пошли дальше по улице. Мужчины стояли и долго смотрели нам вслед.

Найдя сквер, мы устроились под деревом и стали разогревать ужин.

– Ну что, Олма, молчишь, испугалась, верно?

Девочка кивнула и погладила котёнка.

– Они мне не понравились.

– Мне тоже. Сейчас поедим и найдём дом для ночёвки, а завтра уйдём из этого района.

Поев, мы отправились дальше. Наступил вечер и мы зашли в старый многоквартирный дом, стоящий возле сквера. Взяв с собой консервы, плитку и оставив тележку в вестибюле подъезда, поднялись на третий этаж. Нашли квартиру, где было две комнаты. Изнутри на двери была задвижка, хотя ими давно не пользовались, в новых домах всем управляла электроника. Я внутренне обрадовался этому обстоятельству. Заперев дверь и расположившись в разных комнатах, утомлённые переходом, мы быстро уснули.

Проснулся среди ночи от толчка. Как будто послышался какой-то звук. Я внутренне напрягся и весь обратился в слух. Так и есть. Лёгкий толчок в дверь. Засов негромко стукнул. Я вскочил, тихо подошёл к двери и прислушался. За дверью явно кто-то был, еле слышная возня выдавала присутствие... "Это они!" – мелькнула мысль и обожгла догадкой. "Хорошо, что захватил ружьё с собой. Что они будут делать?" На всякий случай я взял ружьё, зарядил его и уселся в кресле напротив двери. "Хорошо, подожду, чем закончится этот спектакль". Однако вскоре попытки открыть дверь прекратились и ночные гости ушли. Я не заметил, как уснул. В этой позе меня застала Олма.

– Сишмель, вставай, – она трясла меня за плечо, – уже утро! Я согрела завтрак.

Я раскрыл глаза и увидел улыбающуюся Олму. Моя правая рука обхватывала ружьё, которое лежало поперек туловища. Всё тело застыло от неподвижности, – я так крепко спал, что не слышал, как Олма встала и ходила в гостиной.

– Ты выглядишь, словно ночной сторож в яблоневом саду!

– А ты что, воровала яблоки?

– Нет, прочитала в одной старой книге рассказ о стороже, у которого была двустволка, заряженная солью. Он охранял яблоневый сад от деревенских мальчишек.

Я рассмеялся. "Рассказать про ночной визит или нет? Пожалуй, не надо". Пока завтракал, мой мозг обдумывал ситуацию. "Они проследили за нами. Зачем? Им нужна она, вне сомнений. В этом городе ни души и они не упустят свой шанс. Они могут вооружиться и повторить попытку, на этот раз днём и в открытую. А могут сделать засаду на выходе, так как знают, что мы выйдем из дома сегодня. Вещи наши внизу. Там и будут поджидать. Хорошо, что взял ружьё".

– А ты стрелял из него хоть раз?

– Нет.

– А ты стрелял когда-нибудь в человека?

– Нет.

– Ты можешь выстрелить в последнего на Земле человека?

– Нет.

– Тогда ищи другой выход, иначе проиграешь. Они сильнее тебя. Ты это знаешь.

Внутренний голос замолчал. Я задумался. "Хорошо, мы отдохнём здесь, наберёмся сил, немного воды и еды у нас есть. Дальше что?" Я вышел на балкон и увидел запасной выход на пожарную лестницу. Он был закрыт изнутри на задвижку с небольшим висячим замком. "Отлично, это запасной выход. Собью замок и выйдем по пожарной лестнице на улицу. Тележку придётся бросить. Зря тащил весь этот скарб! Найдём другую, и снова наберём вещей подальше отсюда".