Текст книги "Ависийская роза (СИ)"
Автор книги: Оливия Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Ты меня убить хочешь? – спросил Шиан, едва касаясь губ.
– Нет, – шепнула Льер, – тебя – нет.
– А кого тогда? Короля? Что за артефакт ты сделала, Льер?
Впервые назвал ее по имени. Не высочеством, от которого уже оскомина, а по имени, которое прозвучало как-то особенно сладко и мучительно.
– Сдался он мне... ваш король... – не имея больше сил бороться с собой, Льер свободной рукой обхватила инквизитора за шею и притянула к себе. Спросила коротко:
– Ты отправишься со мной в Ависию?
– Нет. Мое место – здесь.
– Да ты издеваешься, – прошептала она, – если я уйду сама... что будет с тобой?
– Со мной ничего, – почти беззвучно ответил он, – потому что меня не будет.
Льер втянула воздух, ставший как будто густым. Вот оно, ее наказание. Такой чистый, такой... необыкновенный. Единственный. И недосягаемый.
– У меня достаточно средств, чтобы жить безбедно, – прошептала она сбивчиво.
Мука сделалась невыносимой. Горячие тела разделяет лишь одежда. Пальцы покалывает от напряжения. А в животе свилась тугая спираль, налилась жаркой тяжестью – и Льер хочется бездумно закрыть глаза, проваливаясь в сладкое ничто, и чтобы его руки, губы были повсюду. Чтобы взял ее грубо, прямо на ковре, а она... она подчинится, потому что слишком долго ждала этого, ждала того, кому захочет принадлежать.
– Но ты в одном шаге от короны, – проговорил он хрипло.
– Шаг к короне – и слишком далеко от тебя...
Внезапно Шиан отпустил ее, сделал торопливый шаг назад, а потом, не глядя, вышел и хлопнул дверью. Колени подогнулись, и Льер, задыхаясь, опустилась на ковер. Под кожей гулял огонь, дыхание сбилось, а злые слезы жгли глаза. Вот что это было, только что? Что?!! И ведь не играет он с ней. Так никто не играет, глаза не могут так лгать.
Она повертела в пальцах артефакт и с размаху швырнула его в стену. Потом, оглядевшись, смахнула со стола вазу – та брызнула фарфором во все стороны. Но Льер почему-то полегчало. Способность здраво мыслить кое-как, прихрамывая на обе ноги, возвращалась к ней.
«Если я уйду без Шиана, Аламар его убьет».
Льер зажмурилась и быстро вытерла мокрые щеки.
Казалось бы, не все ли равно? Казнят мальчишку, и что? У нее таких еще будет столько, сколько она сама захочет.
Льер вдруг поймала себя на том, что сидит на полу, раскачивается из стороны в сторону и смеется.
Нет, уже не будет. Никого. И не захочет.
«Но у меня есть еще немного времени, прежде чем Шиан донесет о моих намерениях мастеру Нирсу».
Глава 8.
Свернувшись калачиком в постели и наблюдая за разбросанным по комнате полотнищем лунного света, Льер раз за разом прокручивала в памяти всю недолгую историю знакомства с Шианом. Все пыталась понять, когда ловушка захлопнулась, и она – гордая, своенравная Льер из королевского дома Ависии вдруг превратилась в беспомощную, одуревшую от желания самку. Тьфу, от самой себя тошно. Но стоит закрыть глаза – и вот он, темноглазый мучитель. Все время мерещится в расстегнутой рубашке, острые пряди на глаза падают, и она даже чувствует под ладонью крепкую гладкую грудь, горячую, которую хочется целовать и ласкать.
Это было похоже на какое-то наваждение. Льер начинало трясти при звуке его голоса. Стоило только поймать взгляд – и колени подгибались, все тело становилось ватным, растекалось как мед. А он... себе на уме. Поди пойми, что ему нужно... то ли не видит, в каком она состоянии, то ли делает вид, что ничего не понимает. А может, слишком ревностно относится к службе. И как толковать это его «потому что меня не будет»? Означает ли это, что Аламар Нирс казнит мальчишку за побег пленницы?
Льер повернулась на другой бок и уставилась на стену. Сквозь приоткрытое окно в спальню проникал свежий воздух, полный будоражащих ароматов первых цветов, зелени и нагретой солнцем земли. Прямо под окнами заливались трелями соловьи, не давали уснуть. И тело горело, кожа сделалась такой чувствительной, что каждое прикосновение простыни срывало тихий стон.
«Со мной никогда ничего подобного не было, – она заставляла себя думать, хоть мысли и разбегались в стороны как муравьи, – еще ни разу в жизни, ни одного мужчину я не хотела так, как его. Да уж не магия ли здесь какая? Приворотный артефакт – и все, принцесса попалась... Но даже если так, какой ему прок от всего этого? А может быть, Аламар хочет, чтобы я сама отказалась от свадьбы в Шедаром, привязавшись к мальчишке? Но, забери меня претемный, они могли бы попросту отправить меня домой...»
Льер была вынуждена признаться себе, что окончательно запуталась.
И эта ночь, весенняя, пропитанная ароматом раскрывающихся ависийских роз... И соловьи... И шелест молодой листвы...
Она села на постели и покосилась на стол. Артефакт перемещения преспокойно лежал там, никем не тронутый, и она в любой момент могла удрать в Ависию.
Могла... Но почему-то отодвигала час побега. Как будто, сбежав, теряла что-то важное, без чего вся оставшаяся жизнь будет пресной и скучной.
– Я не могу так больше, – прошептала она в темноту, – мне лучше убраться отсюда. Да, лучше всего – домой. А Шиан... что ж, он сам отказался сбежать.
Она встала и взяла артефакт, взвешивая его в ладони. Он тускло блестел во мраке, перемешанном с лунным светом, и был приятно тяжелым. Простая на вид серебряная пластинка, в которой заключена свобода.
– Отказался... И как быть? Я хочу домой и не хочу одновременно. Вот беда... Я не хочу... без него.
Льер положила артефакт обратно. Затем быстро сняла сорочку, накинула пеньюар. Она его привезла с собой из Ависии, тонкий, словно паутинка, и неприлично короткий, едва прикрывающий бедра. Завязывался он на шнурок у горла.
Льер расплела косу, позволяя волосам упасть на плечи тяжелой копной. В который раз пожалела о том, что здесь у нее не было флакончика духов, даже самого крошечного.
А потом, как была, босая, тихо приоткрыла дверь и выскользнула из спальни. Комната Шиана располагалась рядом, следующей по коридору... Льер остановилась в нерешительности. С ума сойти! И что она творит? Неужели этот инквизитор стал ей настолько дорог, что она готова соблазнить его, лишь бы он согласился бежать вместе? Или она попросту настолько желает этого молодого мужчину, что готова переступить через собственную гордость?
Судорожно выдохнув, Льер толкнула дверь. Та отворилась бесшумно, и принцесса неслышно, словно ветер, вошла в комнату Шиана и замерла, чувствуя себя не иначе как воровкой.
Лунный свет щедро заливал спальню, как будто мешая сумрак с тончайшей стеклянной пудрой. Льер быстро огляделась, увидела у окна широкую кровать, где спал инквизитор, и поняла, что начинает задыхаться. От нахлынувших вдруг чувств, от невесть откуда взявшейся нежности вперемешку с диким, почти неконтролируемым желанием, каждый вдох царапал горло.
Принадлежать ему. Вот что билось в висках медными молотками.
Подойти. Разбудить. Попробовать на вкус бледную кожу, лизнуть там, где ямка меж ключицами, а потом спуститься ниже, еще ниже...
Картинка, представшая перед мысленным взором Льер, была столь соблазнительной, что она едва не застонала, но вовремя прикусила губу. Проснется еще раньше времени, уставится темными, словно ночное небо, глазищами, и спросит – а что вы здесь делаете, ваше высочество?..
Невесомо скользя по дощатому полу, она прокралась к кровати. Дыхание сбилось. Под кожей словно огонь гулял. Хотелось прикосновений изящных ладоней с шершавыми мозолями, и вновь пробовать его губы, раствориться в дожде и свежести.
Льер остановилась над спящим инквизитором, с любопытством разглядывая его. Неброская, но породистая внешность. В самом деле, она ведь знала и других мужчин, куда как более ярких. Но с теми, другими, не ощущала и сотой доли того, что чувствовала сейчас, просто глядя на спящего парня.
Льер невольно вздохнула.
И в этот же миг инквизитор проснулся, уставился на нее, не мигая, а в руке сверкнуло лезвие ножа. Похоже, он спал с оружием.
Взгляд Шиана скользнул по ней, и Льер поняла, что пеньюар полностью оправдал возложенные на него надежды: взгляд мужчины как будто дымкой подернулся.
– Что... ваше высочество... – пробормотал он, все еще не убирая ножа.
Хриплый со сна голос прошелся бархатом по коже, заставляя вздрогнуть. Льер непроизвольно облизнулась. Шиан спал в свободных штанах, и его обнаженный торс казался темным на фоне белых простыней. Все было так, как Льер себе и представляла: гладкая мускулистая грудь, поджарый живот, неширокие, но крепкие плечи.
– Ш-ш-ш-ш, – она приложила палец к губам, а потом с улыбкой потянула завязку у горла.
Тонкая ткань медленно сползла на пол, и Льер замерла под взглядом мужчины.
– Ваше высочество... – одними губами произнес инквизитор.
– Не называй меня так, – она шагнула вперед, разрывая то расстояние, что еще оставалось между ними, потом мягко взяла его за руку и аккуратно, один за другим, разогнула сжимавшие нож пальцы.
– Это... нам нельзя...
Шиан почти прохрипел это. Глаза казались черными, словно провалы в царство Темнейшего. Темень и пустота, а в глубине рвется, ревет и гудит пламя.
Льер аккуратно присела на край кровати и наконец с наслаждением проделала то, о чем столько грезила: положила ладони ему на грудь и провела сверху вниз, от ключиц к мягкому поясу штанов.
– Кто сказал, что нельзя?
– Король, – прошептал он, завороженно глядя ей в лицо и не шевелясь.
– Плевать я хотела на короля. Ты мне нужен. Тебя хочу.
– Еще один в вашей коллекции?
«Вы только посмотрите, он еще и язвит».
– Нет, – она качнула головой, – не еще один. Просто один. Единственный.
– Но как же... корона? – Шиан прищурился.
– Я не выйду замуж за его величество, – прошептала Льер, склоняясь к его губам, – я приняла решение, и горе тому, кто помешает.
Она провела рукой еще ниже, ей было просто необходимо, как воздух, почувствовать и его желание.
Разумеется, оно было в наличии, и Льер не сдержала победной улыбки. Шиан мог сколько угодно изображать неприступную твердыню, однако ж тело его говорило вовсе о другом.
– Шиааааан, – выдохнула она в его губы, – я хочу... чтобы ты был моим единственным, понимаешь?
В это мгновение что-то изменилось в его лице, черты заострились, как будто сквозь слой воды проступил лик хищника. Льер и пикнуть не успела, как Шиан подхватил ее под бедра, бросил на кровать и попросту подмял под себя, впиваясь в ее губы жестким, требовательным и совершенно неумелым поцелуем.
– Боюсь, из меня не самый лучший любовник, – хрипло сказал он. Тяжело дыша, коленом развел ее ноги в стороны.
От одного звука его голоса, от того, с какой отчаянной решимостью скользнули ладони по коже, Льер ощутила приятную тяжесть внизу живота и небывалую легкость в голове.
– Шиааан... А ты... ты хочешь... быть моим единственным?
– Да, если это может быть правдой, – шепнул он, приникнув щекой к ее щеке.
Вместо ответа Льер обняла его бедрами и выгнулась навстречу. Больше они не разговаривали. Вообще. Потому что обсуждать здесь было совершенно нечего.
– Я счастлива, – прошептала Льер и с удивлением поняла, что по щекам катятся слезы, – спасибо тебе.
Она переплела свои пальцы с его и некоторое время рассматривала их руки. Потом задумчиво поднесла руку Шиана к губам и поцеловала в середину ладони.
– Давай убежим вместе, – прошептала она, – я тебя люблю. Мне не нужна корона, мне нужен ты. Даже если ты мне и лгал все это время, это было такой сладкой и счастливой ложью, что я тебя прощаю... Только и прошу, чтобы ты был рядом.
Шиан не ответил, но Льер, уплывая, проваливаясь в сон, чувствовала его поцелуи. Он невесомо касался губами ее лица, шеи, плеч...
«Как хорошо», – успела подумать она перед тем, как заснула.
Глава 9.
Пробуждение наступило резко и неприятно. Что-то больно толкнуло в плечо, затем еще раз, и Льер вывалилась из сна прямо в комнату, где сновали мужчины в темных одеяниях. Резко сев на постели, прижимая к груди скомканную простыню, Льер подавилась собственным дыханием: инквизиция в комнате, Шиан... исчез бесследно. И встретилась взглядом с Аламаром, который развалился на стуле рядом с кроватью с такой довольной физиономией, что Льер стало ясно: все это подстроили. Вообще, все. Шиан, симпатичный молодой мальчик, приворотный артефакт – и вот их уже застукали в постели.
Проведя языком по пересохшим вдруг губам, Льер уставилась на верховного инквизитора. Тот молча смотрел на нее, и нельзя сказать, чтоб выглядел при этом недовольным.
А с чего ему быть недовольным? Все шло по его плану. Льер запрыгнула в постель к Шиану, следовательно, перечеркнула грядущую свадьбу. Теперь с ненаследной принцессой можно делать все что угодно, даже убить. Она вздрогнула, когда инквизитор решил нарушить молчание, и продемонстрировал ее же перемещающий артефакт.
– Вы хотели вернуть возможность заниматься вещьмагией ради этого? – поинтересовался Аламар. От его натянутой улыбки веяло смертельным холодом, и Льер снова подумала – а как с ним жена живет, бок о бок с таким-то чудовищем?
Она молча вздернула подбородок.
– Я уже знаю, что это, – уточнил инквизитор, опасно блеснув глазами, – сбежать решили? Соблазнив при этом моего младшего коллегу?
– Это... вы все подстроили, – прошептала она.
Мысли крутились цветным колесом, и Льер все никак не могла зацепиться за самое главное, то, что болезненно пульсировало под ребрами, пило мелкими глотками ее силы.
– Отнюдь, – Аламар снова улыбнулся, и Льер от этой его улыбочки захотелось спрятаться под кровать, – никто и ничего вам не подстраивал. Вы и сами превосходно управились.
Внезапно сознание сделалось кристально-прозрачным и чистым. Не подстроили... И Шиан... вовсе не должен был делать то, что оба они делали этой ночью. Вернее, их не должны были застать вместе, спящими в одной постели, да еще и голышом.
– Где... он? – одними губами произнесла Льер, комкая на груди простыню.
Аламар неопределенно пожал плечами.
– Он – это кто, ваше высочество? Король? Или тот несчастный мальчишка, которого вы собирались использовать в своих целях?
Льер показалось, что она замерзает, превращаясь в бесчувственную колоду льда.
– Вы... вы знаете, о ком я. Что с Шианом?
– Бросьте, не все ли равно.
– Что с ним? – упрямо повторила Льер.
– Вы бы радовались, ваше высочество, – на миг взгляд Аламара потеплел, – завтра ваша свадьба. С королем Шедаром. Сейчас ваши вещи соберут, вы переедете в столицу, чтобы подготовиться к завтрашней церемонии. Шикарной свадьбы, уж простите, не будет. Все тихо, скромно, по-домашнему. Сейчас в королевстве не то время, чтобы кутить...
– Прекратите, – хрипло оборвала его Льер, – я не пойду замуж за вашего Шедара, можете вздохнуть спокойно. Я хочу уехать, но... перед этим вы мне скажете, что с Шианом. Вы его накажете?
Аламар Нирс весь подобрался, словно хищник перед прыжком. Вот теперь... видимо, теперь надо было в самом деле начинать бояться верховного инквизитора, но Льер уже несло, как по обледенелой дороге, и остановиться было невозможно.
– Я вас спрашиваю, извольте ответить, – прошипела она, – что вы сделали с Шианом?
Инквизитор помолчал, разглядывая Льер так, словно она была букашкой под увеличительным стеклом. Потом процедил:
– А, вот вы как заговорили! Что ж, извольте. Разумеется, я накажу Шиана, поскольку спать с невестой его величества – это как-то уж очень вызывающе...
Льер не дала ему договорить. Она просто вскочила с кровати, простыня упала, но наплевать. Отметила про себя, что присутствующие в комнате инквизиторы заторопились к выходу. Аламар смерил ее скучающим взглядом.
– Вы ничего ему не сделаете, слышите? Со мной... со мной делайте все, что хотите. Его оставьте!
– Какая трогательная забота, – буркнул верховный инквизитор и наконец опустил взгляд, – оденьтесь, ваше высочество. Для невесты короля разгуливать голышом тоже... хм, чересчур вызывающе.
– Плевать! – она сорвалась на крик, – плевать я хотела на короля! И слышите меня, Аламар, если хоть волос упадет с головы Шиана, то я... О-о-о, я найду, как до вас добраться. Вы меня знаете, я дама упорная. И замуж я тоже не пойду, ясно вам? Я передумала! Леди передумала выходить замуж, понятно?
Аламар вздохнул, опустил руку и пошарил на полу. Затем поднял пеньюар Льер и протянул ей.
– Прикройтесь, ваше высочество. В самом деле. И это вам следует понять меня. Шиану не будет угрожать ровным счетом ничего до тех пор, пока вы будете примерной невестой, а потом и примерной женой короля Шедара. Ну и лекарь вас осмотрит на предмет, не беременны ли вы. Все же в нашем королевстве ценится чистота крови.
Льер, скрипнув зубами, выхватила у него из рук пеньюар, набросила на плечи.
– Вот, значит, как! То есть вы предлагаете мне стать женой короля Шедара в обмен на жизнь вашего коллеги? Хорош вы, нечего сказать.
– Да и вы та еще лапочка, – усмехнулся Аламар, – принца Ксеона долго по частям собирали, дабы предать земле. После такого... сами понимаете, нет к вам особого доверия. Так что королю следует подстраховаться... Его спокойствие в обмен на жизнь Шиана.
– Да с чего вы взяли, что жизнь Шиана для меня что-то стоит?
К Льер медленно возвращалась уверенность.
С ней всегда так было – как только наставали сложные времена, все внутри словно деревенело. Никаких чувств, никаких метаний. Только ясная, холодная голова.
– Что ж... – в голосе Аламара появились нотки разочарования, – тогда, наверное, и для меня Шиан не имеет никакой ценности. Я прикажу казнить его завтра поутру.
Льер обхватила себя руками за плечи и отвернулась к окну, предоставив верховному инквизитору обозревать ее попу, едва прикрытую кружевами.
Вот она, та тонкая грань, которую ей сейчас придется переступить. Вот он, выбор из двух зол. Стать королевой и навсегда потерять надежду когда-либо соединиться с тем, кого успела полюбить – либо отказаться от короны и стать причиной смерти возлюбленного.
– Хреновый выбор вы мне предлагаете, – медленно сказала она.
– Фу, вы же будущая королева, а изъясняетесь как сапожник, – в голосе Аламара ей почудилась насмешка, – но суть уловили правильно. Либо вы становитесь примерной женой Шедару и больше никогда не видите моего подопечного, но при этом оставляете его в живых, либо получаете полную свободу, отправляетесь куда душа лежит, но Шиан отправляется на виселицу.
– Вы мерзавец, вам об этом говорили?
Она резко обернулась и увидела, что Аламар Нирс улыбается, глядя на нее. Но улыбка совершенно не коснулась глаз, и от взгляда, который резал подобно стальному клинку, Льер пробрала дрожь.
– Ну так, ваше высочество, а кто еще может занимать пост верховного инквизитора? Вы ж должны понимать, что добропорядочные люди в инквизицию не попадают...
Боги, как же больно. Внутри все словно ножами исполосовано, и кровь сочится, вытекает из нее каплями – как и надежда, и сама жизнь. И так теперь всю жизнь, до конца. Возможно, потом боль притупится, возможно, что-нибудь изменится... А Шиан навсегда останется в памяти, его сбивчивый шепот, те милые глупости, которые он нашептывал ей на ухо уже под утро, робкие и страстные прикосновения, и его запах, свежесть первой зелени и дождь...
На глаза навернулись слезы, но Льер быстро их вытерла. Аламар Нирс все так же, с усмешкой смотрел на нее – и ему, похоже, было абсолютно плевать, что на Льер нет ничего кроме прозрачного халатика.
– Я... приняла решение, – глухо сказала она, стискивая кулаки, – но я вам не верю. Мне нужны гарантии.
Глава 10
Вокруг суетились девушки. Кто-то ползал на коленях, торопливо подкалывая подол свадебного платья, кто-то подшивал к рукаву прекрасное ависийское кружево, еще одна вертлявая девица деликатно укладывала локоны, завивая их горячими щипцами.
Стоя перед зеркалом в полный рост, Льер равнодушно взирала на собственное отражение. Когда-нибудь... она бы прыгала и смеялась от восторга, платье было великолепным, на свету играло мягкими жемчужными переливами, но... Ее как будто выпили досуха. Ничего не осталось. Лишь сухая, растрескавшаяся земля да мелкие частички пепла, горечью оседающего на губах.
Пальцы непроизвольно стиснули кулон – маленький серебряный слиток, испещренный рунами, в ушко которого продет тонкий шнур. Девушки пытались украсить ее шею роскошным ожерельем – подарок короля Шедара – но Льер рыкнула так, что служанки побледнели и торопливо убрали пригоршню сияющих камней.
«Неужели вы пойдете к алтарю... вот с этим булыжником на шее?»
«Пойду. Заткнулись, живо. Это не ваше дело».
Непроизвольно поглаживая кулон, Льер подушечками пальцев ощущала силу артефакта. Они с Аламаром сделали его за несколько часов, этакое воплощение клятвы на крови, что Шиану не будет причинен вред ровно до тех пор, пока жив король. Да, именно так и предложил сформулировать верховный инквизитор. Пока жив король – жив Шиан.
«А если Шедара кто-нибудь отравит?» – только и спросила Льер.
Аламар усмехнулся, глянул на нее так, что во рту сделалось кисло от страха.
«Ну вот и постарайтесь сделать так, ваше высочество, чтобы короля никто не отравил. Вы же артефактор».
И Льер согласилась. Она примет все меры, чтобы король Шедар прожил как можно дольше. Обвешает его артефактами – сигнальными, гасящими магические воздействия, отводящими сталь, огонь, воду, да самого Претемного. И тогда Шиан будет... где-нибудь далеко, но будет. И, возможно, когда-нибудь вспомнит свою случайную любовницу из ависийского королевского дома.
Отражение прекрасной молодой женщины в зеркале поплыло, сделалось мутным, и Льер что есть сил заморгала. Она не позволит видеть ее плачущей и раздавленной, незачем. Принцесса Ависии даже на эшафот пойдет с гордо поднятой головой, что уж говорить о замужестве с каким-то мальчишкой...
О том, что за ней пришли, Льер поняла по тому, как порскнули во все стороны служанки. Она еще раз взглянула в зеркало и увидела за спиной высокий темный силуэт верховного инквизитора. В честь королевской свадьбы Аламар приоделся в роскошный черный сюртук, расшитый серебром. В вороте черной шелковой рубашки искрилась булавка с крупным бриллиантом, и Льер почему-то подумалось, что облик инквизитора напоминает ночное небо. Бездонное, пугающее, с переливающимися каплями холодных и бездушных звезд. Хотя Аламара сложно было назвать бездушным: судя по всему, маленькую свою жену он любил безумно.
– Нам пора, ваше высочество, – сдержанно сказа он, – все готово к заключению брака.
Льер в последний раз окинула свое отражение рассеянным взглядом. Вот и все. Она становится королевой. А весна, соловьи и безумная, чувственная ночь в охотничьем домике остаются в прошлом.
Окинув Аламара высокомерным взглядом, Льер подала ему затянутую в тонкую перчатку руку и медленно двинулась ко входу в главный зал дворцовой часовни.
Высокие двери, покрытые затейливой резьбой, открылись, и Льер сразу утонула в мягком золотистом свете, что падал снопами сквозь стрельчатые окна. Впрочем, глаза скоро привыкли, она быстро огляделась: скамьи, расставленные по периметру, были пусты. И лишь у круглого алтаря у дальней стены часовни замерли две фигуры: жрец Всеблагого в длинном светло-сером одеянии и темноволосый молодой мужчина в кипенно-белом мундире. Высокий, худощавый и... странно знакомый.
Вздохнув, Льер сделала несколько шагов вперед, и в этот миг король Рехши резко обернулся и посмотрел на нее в упор. Ей показалось, что она с размаху напоролась на стеклянную стену. И стена эта, осыпаясь осколками, вспорола грудь рваными полосами.
Как сквозь толстый слой ваты, донесся голос Аламара.
– Не делайте глупостей, ваше высочество. Ну же, идем дальше. Вас ждут. Не стоит все воспринимать, хм, настолько близко к сердцу.
Льер, не отрываясь, смотрела на короля. Сделала еще шажок, крошечный, через силу. И еще. Понимая, что надо развернуться и бежать отсюда, продолжила свой путь – с высоко поднятой головой и застрявшем в горле комком из слез и крика.
Она шла, и с каждым шагом что-то отмирало внутри, отваливалось грязными, выгоревшими слоями, как если бы в доме случился пожар, и выгоревшие обои отшелушивались от каменных стен.
Король Шедар... Или Шиан – серьезно смотрел на нее, его темные глаза казались провалами в бесконечность.
Льер через силу вздернула подбородок.
Да они... просто посмеялись над ней. Просто играли, заставляя делать то, что им нужно.
Просто... посмеялись. А ее вываляли в помоях.
Последний шаг, и она останавливается перед высоким, по грудь, алтарным камнем и обращает взгляд к жрецу. Смотреть на короля... невыносимо, так больно, что хочется выть и царапать ногтями камень. Жрец улыбается ей, что-то спрашивает, Льер что-то отвечает. Потом кое-как соображает, что Шиан... нет, теперь уже король Шедар осторожно берет ее за руку, и их запястья перевязывают белоснежной, с золотыми узорами, шелковой лентой. Он просто играл ей. Просто смеялся, изображая влюбленного мальчика.
– Льер? – голос короля вспарывает туманный покров ее мыслей, – тебе нехорошо? Льер!
Она молча мотает головой. Кажется, ритуал завершен, жрец с улыбкой поздравляет их, желает долгих лет счастья и детей.
Они посмеялись над ней.
Льер чувствует, что Шедар мягко тянет ее за собой, к выходу из часовни.
– Пойдем, пожалуйста, – внутри все скручивается в болезненный узел. Безумно хочется просто расплакаться, как маленькой обиженной девочке. Но – нельзя. Незачем. Никто больше не увидит ее слабой.
Потом их задерживает Аламар, Льер молча выслушивает пустые поздравления, потом Шедар что-то спрашивает у нее – она не отвечает. Просто медленно бредет вперед, а глубоко внутри все исходит кровью, и снова, слой за слоем, отваливается что-то омертвевшее, обнажая кровоточащую рану.
Он просто играл с ее чувствами. Ему просто было любопытно посмотреть, что собой представляет принцесса Льер. Ну, и заодно попробовать в постели.
Потом все было словно в тумане. Роскошно сервированный стол, слащавые до тошноты улыбки придворных, никому не нужные поздравления. А еще – осторожные, очень деликатные прикосновения мужа, у него очень горячие пальцы – или наоборот, у Льер руки как ледышки. Кажется, он что-то тихо говорил ей, что-то спрашивал. Она молчала. Боль не проходила, но помимо нее поднимал голову жгучий стыд. Льер из королевского дома Ависии повела себя как недалекая, глупая и слабая на передок девка. Поверила в чувства, свои и молодого инквизитора. А это была всего лишь игра. С его стороны – игра. И его обжигающе горячие пальцы одну за одной рвали те струны, которыми она позволила срастить себя с первым мужчиной, которого полюбила.
Наконец, продравшись сквозь мельтешащий калейдоскоп бестолковых событий, Льер обнаружила себя в роскошно обставленной королевской спальне. Девушки аккуратно освобождали ее от свадебного платья, на краю белоснежной постели лежала сорочка, пена из изумительных кружев.
Льер усмехнулась. Как же, его величество желает консуммировать брак. А в окно заглядывали мягкие сумерки, и доносились издалека обрывки разговоров, звон разбитой тарелки, команды, раздаваемые караулу...
То, как девушки стаскивали с нее платье... Было неприятно. Как будто разрушают последнее ее убежище, жалкую попытку укрыться от себя самой.
– Подите прочь, – сказала Льер тихо, а потом, видя, что ее не слушают, рявкнула во всю силу легких, – вон! Все вооон!
И, чтобы сделать свой приказ более весомым, вывернулась из рук служанок, схватила круглую подушку и запустила ей в ближайшую деваху. Та охнула, попятилась, а потом все они, толкаясь и перешептываясь, вышли прочь. Льер с чувством жахнула дверью о косяк и ругнулась.
Ну, что ж...
Теперь она королева, сбылась давняя мечта. Как говорится, жрите, не обляпайтесь.
Настроение такое, что хоть в петлю.
Вздохнув, Льер кое-как выбралась из верхнего платья, стянула нижнее. За окном стремительно темнело, она понимала, что вот-вот явится благоверный за супружеским долгом, и все это нужно было как-то пережить. Не то, чтобы Льер боялась близости с мужчиной, который так гадко ее обманул. В конце концов, вряд ли он будет с ней груб, да и пугало вовсе не это. Ей было мучительно больно и стыдно оттого, что позволила собой играть. Да еще и примешивалось горькое чувство обиды. Она доверилась ему, протянула собственное сердце, а он протоптался по нему подошвами сапог.
Она подержала в руках сорочку. Такая легкая, приятная ткань, словно паутинка, и невесомое облако кружев. Красивая вещь. Но красивая, когда настоящая любовь, и доверие, и уважение... а не темный-знает-что.
Впрочем, Льер надела сорочку и села на край необъятной кровати, спиной к двери. Пальцы снова нащупали кулон-артефакт, она усмехнулась и изо всех сил дернула, разрывая тонкий шнурок. Шею обожгло болью, но эта боль была лишь слабым отголоском того, что творилось в душе.
Пока жив Шедар, будет жить и Шиан. Всеблагий, как глупо! И как горько...
Когда чуть слышно скрипнула отворяемая дверь, Льер не шевельнулась. Так и сидела, глядя в окно, пока король, мягко ступая, обходил кровать. В поле зрения появился белоснежный мундир с золотым позументом.
– Льер, – тихо позвал он, – пожалуйста... посмотри на меня.
Льер что есть силы стиснула зубы. О-о-о, это голос. Она мечтала слышать его, почти ощущала кожей, словно прикосновение самого лучшего, самого мягкого бархата. И вместе с этим словно кислоту по жилам разлили, перед глазами замельтешили надоедливые серые мошки, предвестницы обморока.
Она нашла в себе сил поднять взгляд и улыбнуться. Шедар задумчиво смотрел на нее, и Льер – всего лишь на минуту – показалось, что ему также больно, как и ей.
«Глупости. Ему не может быть больно. Не было ведь... все это время, пока играл со мной».
– Ваше величество, – прошептала она, облизнув пересохшие губы, – я прошу прощения, что встречаю вас... вот так...
– Льер, послушай...
– Нет-нет, я приношу глубочайшие извинения.
Она быстро легла поверх холодного шелкового покрывала, вытянула руки вдоль тела, а бедра слегка раздвинула. И крепко зажмурилась.
– Вы же пришли, чтобы консуммировать наш брак, ваше величество? – каждое слово давалось с невероятным трудом, царапало горло, – так делайте то, зачем пришли. И уходите. Пожалуйста.
Воцарилось молчание, страшное, давящее. А потом – словно прикосновение крыла бабочки, едва слышный шепот.
– Льер...
Она не шевелилась. Пусть... она не хочет даже смотреть на предателя, который разодрал в клочья ее сердце, и заставил ходить по горящим углям.
А потом Льер услышала быстрые шаги. И громко хлопнула дверь.
...Ушел.
И все внутри оборвалось. Льер сама не знала, чего именно ждет. Возможно, чтобы попросил прощения? Или попросту разодрал сорочку и взял то, ради чего и приходил?
Сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. И Льер, повернувшись на бок, позволила себе заплакать.
