Текст книги "Грешники перед алтарем. Часть 3. Терпение (ЛП)"

Автор книги: Оливия Каннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

возразить, ведь все так и было.

‒ Думаю и это тоже. Но это очень волнительно, когда ты трахаешь меня, и

заставляешь говорить вещи, которые я бы никогда не произнесла.

‒ Какие вещи?

‒ Это киска моя, ‒ прохрипела Джесс, имитируя голос Седа. ‒ Скажи это, скажи

это, Джесс.

Сед поерзал на своем стуле. ‒ Ну, она правда моя.

‒ Вообще-то она моя.

Он склонил голову на бок, изучая её.

‒ Я никогда не понимал, что тебе стоит отдать всю власть в мои руки.

‒ Ты же понимаешь, я бы этого не делала, если бы мне не нравилось. ‒ Она

прикусила губу, озвучивая свои мысли вслух. ‒ Так что доминируй надо мной в спальне,

но позволь самой решить, что я хочу на ужин.

‒ Ты поэтому ничего не ешь?

Она кивнула.

‒ Правда глупо, да?

‒ Джесс, я не собирался командовать тобой за ужином. Я всего лишь хотел

показать, как сильно ты мне дорога.

‒ Я знаю, малыш.

‒ Ты не обязана есть, если не хочешь. Просто я думал, ты любишь тортеллини.

Он так и не понял, что именно её беспокоило, но она должна была заставить его

понять. Она помнила, к чему может привести недосказанность между ними. Она

потянулась через стол, и положила ему в тарелку тушеных овощей. Сед не любил тушеные

овощи. А заказал их только потому, что они ей нравились.

Сед немного нахмурился.

‒ И что это ты делаешь?

‒ А что? Ты хотел рол? ‒ спросила она.

‒ Да.

Она положила ему на тарелку рол.

‒ Так что тебе больше понравилось? Что я молча положила на тарелку не любимые

тобой овощи или же спросила, не хочешь ли ты добавку так понравившихся тебе ролов?

‒ Джесс, ты решила обращаться со мной как с ребенком? ‒ фыркнул Сед, почесывая

затылок. ‒ Ладно, я понял. Дело не в том, что ты не хочешь, чтобы я показывал свою

заботу о тебе, просто ты хотела бы, чтобы я учитывал твое мнение.

‒ Да! ‒ выкрикнула она, хлопая в ладоши. ‒ Именно так.

‒ Я обещаю так и делать.

‒ А над чем мне поработать, чтобы сделать тебя счастливым? Сед, я люблю тебя, и

для меня нет ничего важнее наших отношений.

‒ Я счастлив. Ты идеальна такая, какая есть, ‒ сказал он.

Она закатила глаза, и покачала головой. ‒ Ой, я тебя умоляю.

‒ Так и есть. Я не хочу ничего в тебе менять. Но я постараюсь измениться, если это

сделает тебя счастливой.

О нет, она опять ранила его чувства. Она постоянно забывает, каким он был

чувствительным, особенно когда он так умело прятал свои чувства. Джессика встала со

своего места и протиснулась на место Седа.

‒ Сед, я не хочу тебя менять. Я лишь желаю, чтобы ты был аккуратней, когда

пытаешься взбесить меня.

‒ Но мне нравится доводить тебя, ‒ сказал он ей на ухо. ‒ От этого ты становишься

более страстной. Но сегодня у меня и в мыслях не было доводить тебя. Я лишь пытался

сделать этот вечер особенным. Подарок исключительно для нас в нашу первую брачную

ночь.

А она все испортила. Блять. Она действительно облажалась. Именно над этим ей

надо поработать, даже если он об этом не догадывается, или же не хочет говорить ей об

этом. Ей нужно быть внимательней к его чувствам. И понимать вещи способные его

обидеть, до того как это произошло, а не после.

Она прикоснулась к его щеке, оцарапываясь его пятичасовой щетиной.

‒ Сегодня особенный день, ‒ шептала она. ‒ Особенный благодаря тебе.

Он улыбнулся, показывая ямочки.

‒ Правда?

‒ Угу, ‒ её тело узнало его тепло, пробудилось, моля о его прикосновениях. ‒

Поцелуй меня.

‒ Ужин стынет, ‒ пробубнил он, перед тем как завладеть её губами.

Плащ спал с её плеч, когда она обвила руками его шею, и отдалась поцелую. Его

большие сильные руки, покоились на её спине, прижимая её ближе, словно он хотел

слиться с ней в одно целое. Но этого не произойдет, пока они оба будут полностью одеты,

сидя рядом друг с другом, и в присутствии посторонних.

Джессика оторвалась от губ Седа, тяжело дыша, пытаясь вернуть мозгу

способность думать. Это плохо. Она редко нормально соображала в присутствии Седа, а

иногда туман рассеивался только после оргазма, или даже нескольких.

‒ Боже, как же я тебя хочу, ‒ простонала она.

‒ Ты получишь меня после ужина.

Ток пробежался по её спине от предвкушения. Она хотела его позади себя, чтобы

его сильные руки накрывали её грудь, зубы кусали чувствительное место на шее, а член

был погружен в неё до самого основания.

‒ Но я хочу сейчас, ‒ настаивала она.

‒ Тебе придется потерпеть, ‒ ответил он, не скрывая ехидную улыбку. ‒ Любимая,

тебе холодно?

Может, и так, но она не заметила холода из-за жара, собирающегося у нее между

ног.

‒ У тебя соски стоят, ‒ он накрыл рукой одну грудь, сжимая сосок между пальцами.

‒ Мне не холодно, ‒ ответила она, вздыхая от наслаждения. ‒ Я вся горю. Из-за

тебя.

Она потянулась рукой к его члену, но Сед отвел её в сторону.

‒ После ужина, ‒ сказал он таким властным тоном, которому Джессика не могла

возразить. Вернее могла, но хотела. Ей хотелось поскорее закончить с ужином.

Она вздохнула, заставляя свое тело встать с места, где ей хотелось быть больше

всего – рядом с большим, крепким мужем, и передвинуться на свою подушку, покончить с

ужином и перейти к приятному десерту.

‒ Куда это вы собрались, Миссис Лионхарт, ‒ сказал он, ‒ я хочу, чтобы ты сидела

рядом со мной.

Сейчас, когда её тело горело от желания, она и думать забыла о своей

независимости. Она лишь прильнула к нему, вдыхая его аромат. Сед потянулся через стол

и поставил перед ней её тарелку. За столом не хватало места для двоих, сидящих на одной

стороне, но она и не думала об удобстве, когда брала в руки вилку.

Сед забрал ее вилку.

‒ Я тебя покормлю.

Жар от желания угас, и вместо него по телу растеклась ярость.

‒ Что, правда? Ты в этом уверен? ‒ спросила она, резкость в её голосе полностью

совпадала с бушующими в ней эмоциями.

‒ С чего бы ты хотела начать?

Джессика медленно выдохнула, напоминая себе, что он просто хочет быть

романтичным, и если она начнет отказываться, это ранит его чувства. А потом он сделает

вид, что он зол, а не расстроен, и тогда весь вечер пойдет коту под хвост. Они начнут

ругаться, а потом затрахают друг друга, пока полученное удовольствие не сотрет из их

памяти причину ссоры. Джессика была не против последней части, а остального ей

хотелось бы избежать.

‒ С салата, ‒ сказала она.

Сед наколол на вилку несколько листиков салата и аккуратно поднес к ее

открытому рту. Пока Джесс жевала, и старалась настроиться на романтику, Сед успел

закинуть в рот несколько тортеллини.

‒ Не хочешь попробовать тортеллини? Они очень вкусные.

‒ Хорошо.

Сед накормил её тортеллини, и она застонала от превосходного вкуса итальянских

специй, сыра, томатов и сливочного соуса.

‒ Они и правда вкусные.

‒ Как на счет тушеных овощей? ‒ сказал он, указывая на огромную порцию на

своей тарелке. Гору овощей, которые она ему положила, отстаивая свою точку зрения.

Он скормил ей гораздо больше овощей, чем ей хотелось, и это лишний раз

напомнило ей думать, перед тем как действовать. Джессика обратила внимание на пейзаж,

простирающийся под ними. Также заметила, с какой заботой ее кормил Сед, каждый раз

спрашивая, чтобы ей хотелось съесть, бережно доносил еду до её рта и терпеливо ждал,

пока она прожует. Это заставляло её чувствовать себя любимой, а не покорённой. Странно.

Когда тарелки были пусты, а животы полны едой, Сед обхватил пальцами её

подбородок и нежно поцеловал.

Глядя ей прямо в глаза, спросил.

‒ И как тебе?

‒ Очень романтично, ‒ мечтательно ответила она.

‒ Продолжай и дальше так на меня смотреть, и романтика будет последним, о чем я

буду думать.

На этот раз его поцелуй был более грубым. Жестким. Джессика впилась ногтями в

его накаченный бицепс, приоткрыла губы, впуская его язык.

Сед оторвался от нее, куснул за нижнюю губу, и взял бутылку, охлаждающуюся в

ведерке.

‒ Пойдем, полюбуемся пейзажем.

Она открыла было рот согласиться, как Сед сказал.

‒ Я хотел сказать, Джессика, ты не хочешь полюбоваться пейзажем?

‒ С удовольствием, ‒ ответила она. ‒ Но только если пообещаешь согреть меня.

Он провел свободной рукой по ее спине.

‒ Хочешь, чтобы тебя бросило в жар?

‒ Очень на это надеюсь, ‒ захихикала она.

Она поднялась с пола, и облокотилась на край корзины, глядя на проплывающие

внизу изумрудные поля. Сед подал ей бокалы для шампанского, а сам начал встряхивать

бутылку.

‒ Сед, не тряси её.

Но было поздно. Он убрал палец с пробки, и она с громким хлопком стрельнула из

бутылки. Пенистая жидкость полилась вверх, за пределы корзины.

‒ Чьи-то коровы будут сегодня слегка навеселе, ‒ сказала Джессика, разглядывая

внизу черно-белых животных, пасшихся на лугу.

‒ Было бы забавно на это посмотреть, но здесь нет ни капли алкоголя, раз ты теперь

пьешь за двоих.

Сед взял из её рук один бокал, наполнил его игристым виноградным соком, передал

ей, и налил тоже самое для себя.

‒ За нас, ‒ Сед произнес тост, чокнулся о бокал Джессики и осушил его за четыре

глотка.

‒ За нас, ‒ повторила она, пригубив игристый сок. Он был не так хорош, как

настоящее шампанское, да и она не очень жаловала шампанское. Последний раз она пила

его в Вегасе, матеря Седа на чем свет стоит. Она ненавидела его, потому что как бы сильно

она не противилась своим чувствам, она никак не могла разлюбить его. Но теперь она

была рада, что у нее это не получилось.

‒ Спасибо, за то, что подумал о ребёнке, ‒ сказала она, поглаживая низ живота.

‒ Я всегда думаю о нашем ребёнке.

Она с благодарностью улыбнулась, сделала еще один глоток, пока Сед наполнил

свой бокал и вновь осушил его залпом. Никто из них сегодня не напьется, но кажется Сед

продолжал надеяться, что его виноградная шипучка ударит ему в голову. И Джессике

стало интересно почему.

Глава 8

Сед наполнил свой стакан, и осушил его залпом. Он мечтал, чтобы это был

алкоголь, немного жидкого куража ему не повредило бы. Он сам не понимал, почему так

нервничал. Она уже стала его женой. И для него было не впервой исполнять песни

собственного сочинения. Черт, да он выступал перед многотысячной толпой фанатов, но

эти слова он хотел спеть лишь для нее, они были слишком личными, чтобы делиться ими с

окружающими. Она единственная должна была их услышать. Но придется петь еще и

перед Гари.

‒ Здесь так красиво, ‒ сказала Джессика, облокачиваясь на край корзины, сжимая в

руках бокал.

Сед сдвинулся, и встал точно позади неё, прижавшись к спине Джессики. Но не

слишком сильно. Он не хотел сдавливать малыша, ему итак сегодня досталось, пока она

целый день проходила в корсете. Не то чтобы Джессика не выглядела охуенно сексуально

в этом корсете, просто ему было жалко Седа-младшего. Если его сын хоть немного похож

на него, то ему понадобиться больше места в маминой утробе.

‒ Я хотел сделать это на церемонии, ‒ начал он, ‒ Но она прошла не так, как мы

планировали.

А может быть, тот неожиданной дождь был благословением.

‒ Что сделать? ‒ хихикая, спросила она. ‒ Уткнуться в мою попку своим

хвостиком?

Сед потерся своим полутвердым членом об её ягодицы. ‒ Моим хвостиком? Думаю,

мое хозяйство заслуживает более уважительного прозвища.

‒ Хорошо. Уткнуться в мою попку своим великолепным агрегатом. Твоим

любовным молотком. Твоей одноглазой анакондой.

‒ Так-то лучше ‒ или нет. ‒ Наши клятвы, ‒ сказал он, зарываясь лицом в её

волосы. ‒ Мы их так и не произнесли.

Джессика застыла, и ахнула в ужасе.

‒ Ты прав. Как я могла забыть об это?

Она попыталась повернуться к нему лицом, но он продолжал прижимать её к

корзине. Одной рукой накрыл грудь, и прильнул губами к шее. Его член дернулся от

возбуждения, и уже был готов погрузиться в её влажную щелку. Джессика тут же обмякла

в его руках.

Он начал петь ей песню, сжимая её в своих объятиях, покачивая из стороны в

сторону:

В мире несколько вещей, лишающих меня дара речи

И это всё ты, ты, ты.

Несколько вещей, которые я буду любить вечно

И это снова ты, ты, ты.

Стоило мне тебя увидеть, и понял, ты будешь моей

Захотел отдать тебе своей сердце как можно скорей.

‒ Это так мило, ‒ шептала Джессика. Но Сед не останавливался.

Только одна вещь сделала меня окончательно счастливым.

Он опустил руку ей на живот, накрывая их ребенка

Часть тебя, часть меня теперь неразделимые.

Трое нас, мы семья, самые счастливые.

‒ Или десять, как ты планировал, ‒ перебила она, смеясь.

‒ Верно, но десять плохо рифмуется, ‒ ответил он, перед тем как продолжить.

Несколько вещей способных убить меня наповал

И это только ты, ты, ты.

Несколько вещей способных разлучить нас.

Следующую строчку он не спел, а проговорил:

‒ Нравится тебе это или нет, но ничто нас не разлучит, Джесс.

‒ И я этому рада, ‒ твердо сказала она.

И затем он закончил песню своим бархатным баритоном:

Я не могу без тебя, и это раз и навсегда.

Я люблю тебя, молю теперь скажи мне да, да, да.

‒ Да! ‒ засмеялась она, ‒ Ты это написал?

‒ Конечно я. Именно поэтому так дерьмово получилось. Мои стихи куда лучше,

когда я зол или взбешен. Так что, прости мне эти за сопливые стихи. ‒ Он положил

подбородок на её плечо и закрыл глаза. Его сердце до сих пор отбивало чечетку в груди.

Романтические песни – это не его конек. Он больше предпочитал кричать со сцены об огне

или грозе.

‒ Она не дерьмовая. И эти слова много для меня значат, они тронули меня до

глубины души.

‒ Ну да, конечно. Тебя и всех ангелочков на небесах, ‒ фыркнул он, закатывая глаза,

представляя порхающих над их головами ангелов. Они, наверное, спустились только

чтобы посмотреть, кто сочинил всю эту чушь.

‒ Теперь моя очередь, ‒ сказала Джесс, решив развернуться. ‒ Но мне нужно

произносить их, глядя тебе в глаза.

Сед дал ей место развернуться, а после вновь прижал её к своей груди. Он был

удивлен увидеть слезы в её глазах. В прошлом многие женщины использовали слезы для

достижения своих целей, но они его не трогали. Но слезы Джессики, пусть даже они так и

застыли в её зеленых глазах, отозвались теплом в его сердце. Или же всему виной был её

взгляд, полный обожания. Его Джесс по-настоящему была его. Сед не смог устоять,

запечатлел на её губах быстрый поцелуй, и, поймав взгляд, стал ждать её клятву.

‒ В будущем мы разделим немало счастливых моментов, но, к сожалению, нас

будут подстерегать и трагедии. Но чтобы не случилось, в радости и горе, я клянусь быть с

тобой, поддерживать и защищать, даже если это потребуется сделать в суде. Для меня ты

всегда будешь не только номером один, но и самым большим испытанием, поэтому чтобы

нам не уготовила судьба, я знаю, мы с этим справимся. Наша любовь будет крепче день

ото дня. Ничто её не разрушит и не уничтожит. Она навсегда, Сед.

Она взяла его руку, покрутила на пальце обручальное кольцо, которое недавно

надела ему на палец, в напоминание, что эти слова были её свадебной клятвой. ‒ Сегодня,

я беру тебя в мужья, в спутники жизни. Я верю в тебя и нашу любовь. Каждый из нас

силен по отдельности, но вместе мы непобедимы. Я клянусь ценить каждый момент рядом

с тобой, и иногда даже позволять тебе поступать по твоему усмотрению.

Она подмигнула, от чего Сед засмеялся. Прижал её к своей груди, положив руку ей

на затылок, прижимая ближе к своему ноющему сердцу.

‒ Ну, от моих слов не прослезился ни одни ангел, ‒ буркнула она, обнимая крепче

мужа.

Он сморгнул слезинку с глаз, и поцеловал её волосы.

‒ Может, ни одного ангела, ‒ прохрипел он. ‒ Но один грешник точно.

‒ Я не буду смотреть, ‒ сказала она ему в грудь, ‒ Иначе превращусь в плаксу.

Его взгляд устремился на горизонт. Солнце начало потихоньку садиться, и как бы

сильно ему не нравилось её прижимать, он не мог лишить Джесс такого потрясающего

зрелища.

‒ Думаю, ты захочешь увидеть первый в нашей семейной жизни закат.

Она оторвалась от его груди и повернула голову в сторону. Множество оранжевых и

розовых лучей, пробивалось сквозь темные тучи.

‒ Просто дух захватывает, ‒ сказала она, теперь уже разворачиваясь всем телом.

Сед придвинулся ближе, обнимая её, складывая руки на её животе. Прижимаясь

щекой к её волосам, он закрыл глаза, сохраняя в памяти ощущения единения с его

любимой. У него явно перехватывало дыхание. Но виной был не закат, а она.

‒ Да, именно это я сейчас чувствую, ‒ пробормотал он.

‒ Мне кажется, самое время для твоего кожаного плаща, ‒ сказала она. ‒ Надень

его. Тебе должно быть холодно.

Он застыл, когда понял значение её слов: она хотела заняться любовью здесь и

сейчас, прячась под длинным плащом. Гари заверил его, что позволит им уединиться, но

корзина была очень маленькой.

‒ Ты уверена? ‒ уточнил он, помня, что их игры на публике чуть не разрушили её

счастье и карьеру.

‒ Да, уверена, ‒ подтвердила Джессика.

Сед поднял с пола плащ, просунул руки в рукава. Плащ касался самого пола, и был

на пару размеров больше. Сед обнял Джессику, полностью укрывая её под плащом. Она

плотнее закуталась в плащ, что позволило Седу свободно двигать руками, и делать ими

все, что заблагорассудиться. Он решил ласкать её и довести до оргазма, без какого-либо

проникновения. Он не мог рисковать, и способен подождать до дома.

Положив руку на её пышную грудь, Сед нежно сжал её, вызывая дрожь в теле

Джессики. С недавних пор ее грудь стала очень чувствительной. Теперь он ласкал её

бережнее, чем раньше, понимая, раз она беременна, то не выдержит его грубых натисков.

‒ Сед, ‒ задыхаясь, сказала она, ‒ прикоснись к моей коже.

Он спустил вниз лямки её платья и лифчика, оголяя одну грудь. Перекрестив руки

на её груди, Сед начал покручивать соски.

‒ Ох, ‒ всхлипнула Джесс.

Пока он отвлекал её удовольствием, другая его рука, прошлась вверх по её бедру,

задирая подол платья. Нижняя, обнаженная часть её тела покрылась мурашками от его

едва ощутимых прикосновений. Сед оглянулся посмотреть на Гари, и увидел, что тот был

занят управлением шаром и любованием пейзажем.

Сед проскользнул пальцем в её трусики, проводя им от тазовой кости до набухших

половых губ. Её тело дернулось в ответ, выгибая спину, вжимаясь грудью в его руку, а

попкой в пульсирующий член. Сейчас он сомневался, сможет ли он сдержаться и не

завладеть Джесс, ведь каждый раз она пробуждала в нем настоящее животное.

‒ Сед, пожалуйста, ‒ взмолилась она, ‒ Сними их.

‒ Что снять? ‒ прорычал он ей в ухо. Он знал, как она реагирует на такой тон, а её

влажная и разгорячённая плоть была лишь тому доказательством.

‒ Мои трусики, ‒ она застонала, стоило его пальцу пробраться глубже к её киске.

Он сжал в руке атласное белье и потянул.

‒ Эти трусики?

‒ Да, эти, только если ты сам не нацепил мое белье. Тогда тебе придется избавиться

и от своих.

Сед усмехнулся.

‒ Детка, ты же знаешь, я никогда не надеваю трусы.

‒ Хорошо, но поторопить, я умираю, как хочу ощутить тебя внутри.

Он сжал ее сосок, от чего Джесс застонала.

‒ А может, я не хочу торопиться. Может, мне хочется подразнить тебя, заставить

умолять о моем члене.

Его жена всегда была покорной, будучи возбужденной. Так что он не удивился,

когда она сказала:

‒ Пожалуйста, Сед. ‒ Она терлась попкой о его пульсирующий член. ‒ Скользни им

в меня. Я так этого хочу. Хочу, чтобы он был глубоко во мне.

И леди всегда получала то, о чём просила. Он медленно, одной рукой стянул её

трусики вниз, сначала с одной стороны, потом с другой. Вторая его рука была занята

грудью Джесс. Когда её трусики были спущены настолько, чтобы они смогли

самостоятельно упасть к её щиколоткам, Сед просунул руку Джессике между ног, а сам

принялся целовать шею. Два его пальца моментально смочились её влагой, он начал

кружить ими вокруг её входа, не проталкивая их внутрь. Даже когда она начала стонать, и

двигать бедрами.

‒ Шшшш, ‒ шептал он. ‒ ты не забыла, мы здесь не одни.

‒ Я уверена, он догадался, чем мы занимаемся, ‒ ответила Джесс.

‒ Но нам не стоит лишний раз это афишировать.

‒ Просто войди в меня, Сед. Ты можешь даже не двигаться, если не хочешь.

Она хоть понимала, что говорила? Одной рукой он сжимал её грудь, а другой

дразнил киску. Да в его теле не было ни одной клеточки, которая бы не хотела её. Черт, да

ему даже не нужен был плащ. Он был так возбужден, что был готов заняться с ней сексом

на глазах у Гари, даже если бы он снимал их на видео, а затем выложил в интернет. Ему

было насрать на приватность. Но он думал о Джессике, прекрасно зная, как она

забывалась, когда была так сильно возбуждена. Она не понимала, о чем просила. И он

будет расстроен, ведь она будет злиться за то, что он пошёл у неё на поводу.

Джессика откинула плащ вбок. Если Гари смотрел в их сторону, он бы без сомнения

понял, чем они занимались. Он бы увидел полностью обнаженную грудь Джессики, и руку

Седа в её влажной киске. Джессике, похоже, было плевать, что она выставила себя на

обозрение. Её рука уже устремилась к его промежности, и ласкала член через штаны.

‒ Пожалуйста, Сед. Сколько мне еще тебя умолять, пока ты не возьмешь меня?

Он отпустил её грудь, и закутал в плащ.

‒ Держи его запахнутым, и получишь все, о чем просишь, ‒ успокоил он, куснув её

за мочку, вызывая дрожь в её теле.

Она вцепилась в плащ, и, будучи человеком чести, Сед расстегнул ширинку,

высвобождая член. Он не сдержал стон, когда чувствительная головка коснулась гладкой

кожи ее ягодиц.

‒ О боже, ‒ она выдохнула от восторга. ‒ Поторопись, я так сильно тебя хочу.

Здравый смысл отошел на задний план, и он стал напоминать голодное,

нуждающееся существо. Плевать на всё, главное завладеть ею. Трахнуть её. Джессика

наклонилась вперед, не опуская плащ, от чего Седу пришлось последовать за ней. Одной

рукой он вцепился в её бедро, а другой в член. Её киска оказалась райским блаженством,

стоило ему скользнуть в неё головкой. Она истекала влагой. И он был чертовски рад, что

она обожала секс в необычных местах, также сильно, как и он. Ему не составило труда

скользнуть в неё глубже. Джессика сжала стенки влагалища, захватывая головку в тиски,

заставляя мышцы его пресса играть от напряжения. Когда она расслабилась вокруг него,

он вошел глубже и остановился, ожидая, когда она вновь сожмет его. У его жены была

самая феноменальная киска на планете. И он знал об этом наверняка, ведь за время их

разрыва он перетрахал немало женщин.

‒ Боже, Джесс, ‒ застонал Сед ей в ухо, ‒ впусти меня.

Вместо того, чтобы расслабить мышцы, она покрутила бедрами. У него

перехватило дыхание, глаза закатились, когда волна удовольствия пробежалась по стволу,

затем к яйцам, и запульсировала во всем теле.

Тихо выругавшись, Сед ухватился за её бедра, и начал насаживать её на свой член.

Блять, она была такой узкой. Чертовски узкой. В этот момент она расслабилась, и

последние дюймы он резко вогнал в неё по самые яйца.

‒ Глубже, ‒ повторяла она, ‒ ну пожалуйста.

В этом положении он не мог войти глубже, хотя тоже этого хотел. Но он должен

постараться протолкнуть хотя бы еще на один дюйм.

‒ Держись, ‒ приказал он.

Она оперлась на край воздушной корзины, выпустив из рук плащ. Но на этот раз

гравитация сыграла им на руку. Когда она крепко держалась за корзину, а плащ продолжал

надёжно укрывать их, Сед вытащил одну руку из рукава, и обвил вокруг её талии. Затем

аккуратно приподнял её ногу, чтобы таз Джесс был на одном уровне с его. Он шагнул

вперед, отпустил её ногу и застонал, когда Джессика приняла его целиком. Сед немного

выпрямился, нашел устойчивое положение, поправил кожаный плащ, удостоверившись,

что он надежно скрывает нижние части их тел, и начал двигаться. Свободной рукой он

нащупал клитор и начал теребить его быстро и грубо, в считанные секунды, вознося её к

небу.

Она громко вскрикнула, но тут же замолчала. Сед продолжал ласкать клитор, пока

её тело сотрясалось, сжимая крепче стенки влагалища. Затем Джессика обмякла,

буквально упала на край корзины, приходя в себя и восстанавливая дыхание.

Спустя минуту она поставила вторую ногу на пол, и начала раскачивать бедрами,

помогая Седу достичь недавно испытанного ею блаженства. Как бы сильно Сед не любил

быть погруженным в неё по самые яйца, он не мог отказать себе в удовольствии

насладиться, как Джессика работала внутренними мышцами. Он едва ощутимо отводил

таз назад, и входил медленными толчками, пока она сжимала и расслабляла свои мышцы,

подгоняя его к нирване.

‒ Прекрасный закат, ‒ бормотала она.

Сед заставил себя открыть глаза и попробовал сфокусировать внимание на

садившемся за горизонт оранжевом диске, но его глаза постоянно закатывались от

удовольствия.

‒ Угу, ‒ буркнул он, его медленные толчки перешли в более резкие.

Он вроде как видел, как солнце село за горизонт, когда он был готов взорваться от

нарастающего в паху давления и ноющих от тяжести яиц.

‒ Мы скоро будем садиться, ‒ голос прервал Седа от наслаждения киской любимой

жены.

Он отказывался закончить шалость, пока сам не кончил. Его движения стали

быстрее, что позволило ему вновь входить в неё глубже. Джессика двигалась ему на

встречу, понимая его желание кончить. Дыхание Седа участилось, мышцы одеревенели.

Как же она хорошо ощущалась вокруг него. О боже, Джесс. Он еле сдержал крик,

выстреливая в неё своей спермой. Сед крепко вцепился в грудь жены, и притянул её к

себе, продолжая изливаться. Через какое-то мгновение он успокоился, и повалился на

Джессику, дрожа от последствий сильнейшего оргазма.

‒ Господи, женщина, я тебя обожаю.

Он в последний раз сжал её грудь, прежде чем поправить её лифчик.

‒ Интересно, где моя жена, ‒ сказал Гари, ‒ я не вижу её машину.

‒ Никогда нельзя выпускать жену из виду, ‒ шепнул Сед хихикающей жене.

‒ Тебе не о чем волноваться, ‒ успокоила она, ‒ ты застрял со мной надолго.

‒ Точнее будет ‒ застрял в тебе.

‒ Это пока, но скоро тебе придётся выйти из меня.

‒ Не напоминай, ‒ простонал он, обнимая её.

‒ У нас заканчивается топливо, ‒ сказал Гари. Его голос звучал обеспокоенно. ‒

Нам нужно приземляться. Вам лучше… расцепиться.

Сед быстро вышел из тела Джессики, привел себя в порядок, чтобы теперь толком

расспросить Гари, стоит ли им чего-то опасаться или нет.

‒ Как у нас могло закончиться топливо?

Гари не смотрел ему в глаза, а на щеках явно горел румянец.

‒ Понимаете, я пролетел дальше обычного. Не хотел вас… прерывать. Я не думал,

что все так затянется. ‒ Он бросил взгляд на Джессику, которая смотрела вдаль, выглядя

как обычный пассажир. ‒ Я бы так долго не продержался. Она очень красивая женщина, ‒

сказал Гари.

‒ Это точно, ‒ Сед посмотрел на жену, последние лучи заката переливались в её

медовых волосах.

‒ Она с характером, да?

‒ Мягко сказано, ‒ хмыкнул Сед.

‒ Мы врежемся в деревья? ‒ спросила Джессика, показывая пальцем на верхушки

приближающихся деревьев. ‒ Мы летим очень низко.

Гари дернул рычаг, выпуская огонь, но в сумерках замерцало небольшое пламя, а

после совсем погасло.

Глава 9

Джессика забилась в угол корзины, прикрыла голову руками, именно в этот момент

низ корзины зацепил верхушки деревьев. Касания веток было достаточно, чтобы раскачать

корзину и заставить желудок Джессики сжаться от страха.

Сед неожиданно накрыл её своим телом.

‒ Мы разобьемся? ‒ крикнул он Гари.

‒ Нет, но будет жёсткое приземление. Помните технику безопасности при жёстком

приземлении?

Ага, Джессика помнила. А еще она помнила заверения, что вероятность таких

случаев очень мала.

‒ Ты не можешь накрывать её своим телом, ‒ крикнул Гари.

‒ Я должен ее защитить!

‒ Ты сделаешь это, если будешь позади неё, а не сверху. Вспомнил? Мы

отрабатывали этот прием.

Сед быстро поднялся с Джессики, встал на колени позади неё на дне корзины.

‒ Все будет хорошо, ‒ успокаивал он, но страх в глазах выдавал его переживания. ‒

Джесс, я всегда защищу тебя, поняла?

Здравомыслящий человек внутри неё понимал абсурдность его слов, ведь он не

всегда будет рядом с ней. Но испуганная женщина на дне корзины падающего воздушного

шара цеплялась за его слова, как за спасательный круг.

С ней все будет хорошо. С ребёнком тоже. Судьба не посмеет бросить вызов Седу.

Это же не будет похоже на крушение самолета, да? Они же не взлетели так высоко,

и не падали с огромной скоростью. Это просто воздушный шар. Ну что плохого может

случиться во время приземления? Но всё же… она закрыла живот руками, защищая

малыша, и начала молиться о его безопасности, вспоминая сказанные ей предупреждения

перед полетом. Если их полет закончится благополучно, она молча дала обет не совершать

безрассудных поступков во время беременности.

Взгляд Седа метнулся к ее животу.

‒ У меня не третий триместр, ‒ напомнила она ему, да и себе. У ребёнка,

родившегося на последних месяцах, были неплохие шансы на выживание, но если у неё

начнутся преждевременные роды, то… Джессика зажмурилась. Она не хотела думать о

такой вероятности. ‒ С ребёнком все будет хорошо! С ним все будет хорошо!

О господи, пусть с ребёнком ничего не случится. Она зажала зубами трясущуюся

губу, приготавливаясь к приземлению.

Корзина резко ударилась о землю, отпрыгнула, снова ударилась, и на этот раз

завалилась на бок. Джессика плотнее прижала руки к животу, не заботясь, что её лицо

могут царапнуть стенки корзины. Она даже согласна на это, лишь бы ребёнок не

пострадал. Но она не ударилась лицом. В какой-то момент Седу удалось перевернуть её, и

она оказалась на нем, и весь удар пришелся на его тело.

‒ Все целы? ‒ выкрикнул Гари.

‒ Да, ‒ ответила Джессика, сползая с Седа и вылезая из перевернувшейся корзины.

Тогда она заметила, что Сед не шевелился, пока она не оказалась на земле, стоя на

трясущихся ногах рядом со сдувшимся шаром. ‒ Сед?

В ответ она услышала лишь полный агонии стон.

‒ Сед! ‒ Джессика кинулась к нему, упала на колени, и начала проверять его тело на

наличие переломов. И если вдруг она найдет хоть один, её точно стошнит на него. Но

Джессика не нашла ни царапины. ‒ Сед, скажи, где больно?

‒ Я надеюсь, ты хотела только одного ребенка, ‒ выдохнул он, после чего свернулся

в позу зародыша.

Джессика ударила его по плечу.

‒ Не смей меня больше так пугать. Я думала, ты ранен и тебе больно.

‒ Тебе никогда не понять силу боли от удара по яйцам, ‒ ответил он, затем встал на

четвереньки и выполз из корзины.

Недалеко от них послышался шорох гравия от резкого торможения колес, затем

звук захлопывающейся двери и быстрых шагов.

Жена Гари запрыгнула ему на шею, целуя каждый участок его лица.

‒ Мне так жаль. Я не там повернула и заехала в тупик, пришлось возвращаться

обратно. И нашла вас, только когда вы почти приземлились. Никто не пострадал?

Джессика мотнула головой. Сед поднялся на ноги, слегка пошатываясь и прикрывая

промежность рукой.

‒ Наша сексуальная жизнь вгонит нас в гроб, ‒ ворчал он.

‒ Я бы сказала, оно того стоило, но ребёнок… ‒ Она погладила живот, боясь даже

подумать, что могло случиться. ‒ Нам стоит быть более ответственными. Если что-то

случится с нашим ребёнком… ‒ её голос надломился. Перед глазами появились видения

возможного несчастья, и она пошатнулась, ухватившись за Седа, чтобы не упасть.