Текст книги "Эволюция оружия. От каменной дубинки до гаубицы"

Автор книги: Оливер Хогг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5
ПЕРВЫЕ ЗЕМЛЯНЫЕ УКРЕПЛЕНИЯ И ФОРТИФИКАЦИОННЫЕ СООРУЖЕНИЯ

Человек, если обстоятельства оборачивались против него, всегда стремился найти убежище, в котором мог бы спрятаться от своих врагов. Сначала такое укрытие давали пещеры. Еще можно было затаиться за каким-либо естественным природным объектом – так сказать, воспользоваться рельефом местности. Когда первобытное племя подвергалось нападению, подходящего естественного укрытия поблизости могло и не оказаться, поэтому, чтобы гарантировать собственную безопасность, следовало придумать что-то другое. Так появились первые земляные укрепления.

Такой способ обеспечения безопасности был широко распространен в Европе и Северной Америке, но нигде не проиллюстрирован ярче, чем в Великобритании, удивительно богатой соответствующими археологическими находками. Первыми цитаделями британцев, найденными археологами, являлись исключительно удачно расположенные участки местности, усиленные земляными валами, разделенными глубокими рвами. Многие из них очень старые и относятся к периоду, предшествующему римскому нашествию. Некоторые из них были созданы еще людьми эпохи неолита. Ранние обитатели Британии, хотя поэт и называет их «наивными дикарями», были далеко не глупы и имели некоторое понятие об элементарной тактике. Они осознавали, что безопасное место должно иметь хороший круговой обзор – не для ведения огня, поскольку их оружие было еще маломощным, а чтобы гарантировать себя от внезапного нападения. Поэтому жилища устраивались на возвышенностях. Такие лагеря на холмах были двух видов: одни располагались на вершине некоего выступа, мыса, откуда местность круто понижалась во все стороны, кроме той, где она соединялась с окружающим ландшафтом; другие строились на гребне холма и окружались рвами, вырытыми с учетом рельефа местности. В обоих случаях рукотворные сооружения состояли из земляных насыпей, материал для которых получали из рвов, выкопанных по периметру. Насыпь и ров через земляной перешеек, отделяющий мыс от глубинных районов, превращали высоту в укрепленное поселение, и трудозатрат на сооружение шло намного меньше, чем на постройку форта на холме. Чтобы создать последний, необходимо было проделать поистине гигантский труд, и тот факт, что такие сооружения дошли до наших дней, свидетельствует об опыте и инженерной смекалке наших далеких предков. Один из лучших примеров жилища на холме – Мейден-Касл в Дорсете, подробно исследованный и описанный сэром Мортимером Уиллером в 1934–1937 годах.

Работа велась на двух вершинах высотой 132 и 135 метров овального мелового холма, расположенного в миле к юго-западу от Дорчестера.

Центральное плато окружено многочисленными валами и рвами – от трех на северной стороне до восьми у западного входа. Впервые люди здесь поселились в эпоху неолита. Они окружили восточную вершину и прилегающие низкие вершины двумя рвами и насыпями, «огородив», таким образом, пространство в 50 тысяч м ². По неизвестной причине это место было покинуто своими первыми обитателями, но в 1900 году до н. э. здесь снова появились люди, которые соорудили 546-метровую возвышенность вдоль холма между двумя рвами. Затем место опять было оставлено, на этот раз примерно на 1200 лет. Около 300 года до н. э. люди железного века снова заняли его, укрепили восточную вершину рвом, и отвесный, облицованный деревом вал из земли и мела окружил еще 65 тысяч м ²площади с одним западным и двумя восточными входами. Позже ров и бутовый вал был продлен вокруг западной вершины, сделав пространство в 186 тысяч м ²защищенным от внезапного нападения. Одновременно западный вход, как и восточный, был реконструирован; оба имели внешние укрепления. В середине I века до н. э. оборонительные сооружения снова были переделаны. Главный вал был усилен изнутри каменной кладкой, были добавлены внешние валы и рвы. Судя по всему, спустя пятьдесят лет крепость была укреплена еще раз. Около 25 года н. э. прибывшие с востока бельгийские завоеватели произвели дополнительные модификации. В 45 году н. э. на Мейден-Касл напали римляне, и на восточной вершине был построен римско-кельтский замок с прилегающим к нему домом священника. Этот реликт неолитической Британии был окончательно покинут только в V веке – люди жили там с более или менее длительными перерывами на протяжении двух с половиной тысячелетий! [6]6
  Автор посетил Мейден-Касл 4 марта 1940 г. В 2 часа ночи в Дорчестере неожиданно завыли сирены, возвещая о воздушном налете. Автор не мог не подумать, что, хотя много столетий назад люди чувствовали себя в безопасности с такими укреплениями, сейчас этого явно мало. И если немецкий самолет, пролетая над мощными земляными валами, неожиданно откроет пулеметный огонь, деваться некуда. Вскоре прозвучал отбой, а по возвращении в Дорчестер стало ясно, что тревога была учебной. ( Примеч. авт.)


[Закрыть]

Мейден-Касл и подобные ему крепости на холмах относились к тому времени, когда осадные операции были проще. Военных машин еще не было, поэтому решительная атака и яростная рукопашная схватка были единственным способом достичь успеха. Надежность подобных бастионов зависела от сложности оборонительных сооружений. Ни одно атакующее войско не могло надеяться на успех, например взбираясь на боковые валы или пробиваясь сквозь стены Мейден-Касла. Такая попытка была бы самоубийственной. Оба входа были так ловко спрятаны перекрывающими друг друга валами, что вражеский отряд, вознамерившийся их преодолеть, при отсутствии опытного проводника непременно оказался бы в тупике, где и был бы перебит по одному защитниками с крепостных валов. Существенным препятствием для нападавших была и крутизна северного вала, имевшего высоту немного больше 18 метров.

В таких крепостях внутренний вал часто укреплялся деревянным частоколом, колья которого были перевиты колючими растениями. Площадка за бруствером вала, когда их было больше одного, являлась для защитников форпостом и давала свободу маневра. Бруствер, или эскарп (крутой внешний склон, обращенный к противнику), часто укреплялся частоколом из заостренных кольев. Таким образом обеспечивалась неприступность крепостной ограды. Но еще больше сноровки и изобретательности требовали входы, которых, как правило, было больше одного. В Мейден-Касле входы были превращены в настоящие лабиринты – настолько хитроумно были расположены многочисленные рвы и насыпи. Каждый дюйм этого кружного пути охранялся высоким рвом. В восьми или девяти точках можно было совершить роковую ошибку и, повернув не туда, зайти в тупик; как минимум в одном месте атакующих подстерегала смертельная ловушка. Восточный вход был так же хорошо замаскирован, охранялся пересекающимися валами, и его было трудно даже отыскать. Иными словами, прежде, чем приступить к штурму крепости, следовало справиться с хитросплетениями лабиринта.

Одно время считали, что такие доисторические остатки, как Мейден-Касл и ему подобные, являлись просто убежищем, где в случае опасности могли укрыться жители равнины, захватив с собой свои семьи и скот. Однако современные исследования показывают, что они являлись местами постоянного проживания, где люди могли чувствовать себя в безопасности от мародеров. В те времена царило беззаконие, поэтому племена старались селиться на естественных возвышенностях, в дальнейшем укрепляя свои жилища рукотворными сооружениями.

Римляне принесли в Британию новые идеи, касающиеся военного искусства, а также способы шлифования и цементирования камня. В целом их концепция войны была куда более прогрессивной, чем у бриттов. Они превосходно разработали тактику осадных операций, а их военные машины были грозным и очень эффективным оружием. Неприступность их обнесенных стенами крепостей определялась не столько мощью укреплений, сколько опытом и умением военного гарнизона. Люди, а не крепости были мерилом мощи римской армии, и, следовательно, их земляные укрепления были куда менее впечатляющими, чем у доисторических бриттов. Римские лагеря обычно были окружены неглубокой траншеей. Лишь в редких случаях выкапывали более одной траншеи – со стороны, обращенной к северной границе страны, откуда можно было ожидать нападения орд варваров. Остановить их можно было только несколькими рядами глубоких траншей, или прикрытых сверху подлеском, или утыканных по дну острыми кольями. Временные лагеря, при необходимости, сооружались с земляными насыпями, рвом и бруствером. Но если лагерь должен был стать постоянным, насыпь заменялась каменной кладкой. Величайшим памятником оккупации Британии римлянами (с военной точки зрения) является пограничная стена, протянувшаяся от реки Тайн до Солвей-Фирта. Ей предшествовал турфовый вал, построенный как временная мера до его замены каменной кладкой. Ее называют стеной Адриана.

Это сооружение является частью комплекса, протянувшегося через перешеек Тайн-Солвей на 138 километров. Она была построена после визита императора Адриана в Британию, состоявшегося в 122 году, когда было принято решение закрыть границу от диких северных племен. В комплекс сооружений входила стена с блокгаузами, башнями и фортами, ров и военная дорога. Первоначально стена должна была идти от Ньюкасла до Боунесса в Солвей – восточнее Иртинга. Предполагалось, что она будет каменной, шириной 3 метра и высотой 6 метров, а в западном направлении – из торфа. Почти через каждые 2 километра должен был стоять блокгауз из камня или торфа с двумя башенками – по одной с каждой стороны. Стена предназначалась не для обороны, а для прохода дозоров, действующих на севере. Дозоры были укреплены боевыми силами.

Однако в процессе строительства было внесено три изменения в план. Первое – решение строить стену шириной только 2,3 метра, второе – добавление рвов, третье – замена фортов на стене фортами на Стейнгейте. Первоначально ров был плоскодонным, тянувшимся непрерывно позади стены, имевшим ширину 9 метров и насыпи с двух сторон. Он не имел военного значения, и, судя по всему, его назначением было отделение зоны военных действий от стены. Возможно, он должен был также помешать дезертирам бежать из дозоров. В каждом форте находилось от 500 до 1000 человек. Как и первоначально планировалось, фортов было пятнадцать. Связь обеспечивалась дорогой по насыпи южного рва с подъездными путями к фортам и блокгаузам. Позднее было решено продлить стену на восток до Уоллсенда и заменить западную турфовую стену на каменную. Ее толщина должна была составить 2,7 метра. Старые башенки сохранялись.

С постройкой в 144 году стены Антонина, соединившей Ферт-оф-Форт и реку Клайд, выполненной по инициативе Антонина Пия, стена Адриана была покинута. Стена Антонина тянулась между Керриденом и Олд-Килпатриком, имела длину 68,5 километра и охранялась девятнадцатью фортами. Несомненно, более короткая стена считалась предпочтительнее, поскольку требовала меньше дозорных и обходилась без блокгаузов. Но только стена Антонина не оправдала надежд на успех. Она была заброшена примерно в 200 году, и, простояв без дела 56 лет, вторую жизнь обрела стена Адриана, которая снова была покинута, на этот раз навсегда, в 383 году.

Саксонские завоеватели, отвергавшие даже сам дух римско-британского образа жизни, строили очень мало оборонительных сооружений из камня. Для защиты они полагались по большей части на леса и болота. Когда же они в конце концов решили создать непрерывную линию обороны, то построили ее из земли. Их вкладом в британские инженерные сооружения оборонительного характера стали четыре оборонительных вала: вал Оффы, Уонсдейк, Бокерли Дейк и Уотс Дейк. Самым грандиозным из них является первый. Вал Оффы, самое крупное прямолинейное земляное укрепление в этой стране, проходит по болотам Уэльса от эстуария Уай до эстуария Ди. Он был воздвигнут королем Мерсии Оффой в 779 году, чтобы удержать лишенных собственности валлийцев от нападения на английских поселенцев. Этот бастион является обычной насыпью со рвом и ни в коем случае не может считаться фортификационным сооружением. Скорее, это дорога для дозорных – по образу и подобию стены Адриана. Его длина 222 километра. При постройке вала умело использовался естественный рельеф местности. На южном конце существует большая брешь – около 46 километров, где линию продолжает река Уай (начиная от точки в 11 километров за Херефордом и почти до Монмаута). Точно так же, чуть дальше, очередную брешь заполняет река Северн.

Однако все эти пограничные укрепления «бледнеют» перед Великой Китайской стеной, построенной в 221 году до н. э. Это грандиозное сооружение было возведено при императоре Цинь Ши Хуанди, чтобы преградить путь варварам из Центральной Азии. Строительство заключалось в соединении оборонительных стен, построенных китайскими пограничными провинциями, и продлении стены в восточном направлении до побережья. Ее общая длина составила 2778 километров, а высота колеблется от 4,6 до 6,1 метра. Стена увенчана рядом сторожевых башен. Она была построена рекрутами и сопровождалась ужасными страданиями строителей и многочисленными смертями. Это сооружение не стало непреодолимой преградой для орд кочевников, но все же являлось серьезным препятствием для всадников, предотвратило много набегов и помогло стабилизировать обстановку на границе. Оно было построено из каменных плит размером 35,5 × 17,8 × 8,9 сантиметра, весом 12,6 килограмма.

Если перенестись на некоторое время в современный мир, можно заметить, что оборонительные сооружения такого типа не исчезли, доказательством чего являются линия Мажино и линия Зигфрида, созданные во время Второй мировой войны.

Обнесенные стенами города являлись привычным зрелищем на протяжении тысячелетий. Своего расцвета они достигли в эпоху военных машин. Когда же стенобитные машины сменила артиллерия, способная справиться даже с самой мощной каменной кладкой, они постепенно ушли в историю.

Глава б
РАЗВИТИЕ КАМЕННОГО ЗАМКА

Замок был неотъемлемой приметой феодальной системы, которая процветала во Франции при последних Каролингах и была принесена в Англию Вильгельмом Завоевателем. Первоначально замок являлся частной собственностью феодала, проектировавшейся в первую очередь как военный оплот и только потом для жилья. Его появление стало результатом укрепления феодальной системы. У территориального барона имелось четыре причины для его строительства. Замок отделял его жилище от домов его вассалов, он был неприступным бастионом на случай проявления вассалами недовольства, служил постоянным напоминанием вассалам об их зависимости от барона и мог выдержать нападения других баронов, пожелавших расширить свои владения за счет соседа. Поэтому замок возводился внутри или в дополнение к существующему поселению, или (как замок Пик в Дербишире) на уединенной площадке. В последнем случае он обычно привлекал небольшую общину, которая селилась у его стен.

Неограниченное количество замков предполагало столь же неограниченное число мелких князьков, которые, держа закон в своих руках, всегда были готовы сцепиться друг с другом. Поэтому огромное число замков не могло не привести к разгулу бандитизма, если, конечно, их владельцы не контролировались монархом. Ведь феодальный лорд теоретически являлся субъектом короля, и его укрепленная цитадель принадлежала суверену. Чтобы справиться с этим беспределом, французский король Карл Лысый в Пистенском эдикте 864 года запретил возведение новых замков без его санкции и приказал уничтожить те, что уже были построены без королевской лицензии. Ничего подобного в Англии не существовало, и прошло еще добрых два с половиной века, прежде чем корона овладела ситуацией. Законодательство, призванное охранять феодальную систему, было введено в Средние века везде, где эта система была развита. Король де-юре, если не де-факто, являлся собственником всех замков королевства.

Однако в некоторых частях континента отсутствие какой-либо национальной власти стало причиной появления многочисленных замков, а соперничество соседствующих владетелей, также как и оживление деятельности баронов-разбойников, необходимо было подавить. Вся Европа – от Португалии до Польши – это кладбище бесчисленных замков, больших и маленьких, – свидетельство того, сколь смутными были времена Средневековья. На Ближнем Востоке крестоносцы тоже возводили грандиозные сооружения, такие как Крак-де-Шевалье (крепость рыцарей), которая так никогда и не была покорена, и Калат-аль-Хусн, начатый тулузским графом Раймондом IV в 1104 году. Тевтонские рыцари осуществляли аналогичную практику в Восточной Пруссии.

Каменный замок, явившийся развитием укрепленных земляных сооружений, состоял из башни-ядра, окруженной стенами. Внутри этого замкнутого пространства устраивались еще один или два двора (байли) с жилищем кастеллана внутри. Иногда вокруг выкапывали ров и внутрь можно было попасть через ворота, защищенные подъемным мостом.

Хотя замок стал понятием универсальным, наибольшего расцвета в Англии он достиг при королях норманнской династии и Плантагенетах, которые были признанными мастерами строительства таких фортификационных сооружений. За редким исключением, их возведение началось при Генрихе II и велось особенно широко при Эдуарде Длинноногом. Шедевры последнего отличались высшей степенью совершенства, и в конце XIII века Англия вступила в золотой век английской военной архитектуры.

Замки XI и XII столетий – и в Нормандии, и в Англии – можно подразделить на два типа: с четырехугольными центральными башнями и с башнями-оболочками. Первому отдавали предпочтение, когда выбранная для строительства площадка была новой, последнему – когда мотте, или насыпь, уже существовала. Были случаи, когда четырехугольная башня возводилась на месте уже существующего лагеря, но башни-оболочки никогда не строились на новом месте. Так повелось, потому что тяжелая четырехугольная башня могла быть возведена с соблюдением всех мер безопасности только на твердом грунте, а рукотворная насыпь могла выдержать только хорошо распределенную нагрузку, создаваемую башней-оболочкой. Последние стали более многочисленными, но, будучи не такими прочными, как первые, они быстрее подвергались разрушительному воздействию времени, и сегодня их осталось не так уж много.

ЧЕТЫРЕХУГОЛЬНАЯ ЦЕНТРАЛЬНАЯ БАШНЯ

Четырехугольная башня проста по форме, величественна и более надежна, обычно относится к более ранней дате. Строилась она на самом высоком месте байли. Ее размеры могли быть очень разными. Например, размеры Белой башни в Лондоне – 33,5 × 33,5 × 27,4 метра. Средняя толщина стен составляла от 2 до 5,5 метра. Наружные фасады четырехугольной башни обычно украшались слегка выступающими пилястрами. Они располагались по бокам, и их количество зависело от размеров конструкции. Все они опирались на общий цоколь.

За исключением маленьких башен, боковые пилястры поднимались на 2,5–3 метра над парапетом, образуя внешние поверхности башен крыши. Иногда они были ниже и немного не доходили до основания парапета. Они были обычно разделены на ступени, чтобы обозначить уровни этажей внутри. Самые миниатюрные башни имели только подвал и один этаж, но обычно башни были трехэтажными. Подвал – высотой 3,6–4,6 метра, вентилируемый через узкие щели, всегда располагался на уровне земли. Внутри обычно находились складские помещения. Некоторые стены башен были сплошными, но чаще в них располагались молельные комнаты, спальни или кладовые. В последних находились каменные скамьи и системы вертикальных шахт или спускных желобов. На главном этаже были установлены примитивные очаги с простыми трубами для отвода дыма. Была и кухня, хотя, конечно, не отвечавшая современным стандартам. Кулинарное искусство в XII веке еще не было развито, и самые простые блюда готовили, вероятно, на жаровнях. В более крупных башнях нередко устраивали часовню. Главный этаж в таких башнях обычно имел длину не менее 7,6 метра. Свет туда проникал через полуметровые окна, часто снаружи собранные под одной аркой. Верхний этаж или этажи иногда были разделены, чтобы обеспечить защитников местом для сна.

Крыши обычно делали наклонными под умеренным углом, чтобы дождь стекал в вырытые для этого канавы, но на покатой крыше было невозможно установить военные машины. Позже строители отказались от двухскатных крыш, заменив их плоскими, покрытыми свинцовыми полосами платформами, на которых устанавливались машины. Полы таких башен обычно делали из толстых досок, положенных на перекладины из деревянных брусьев, иными словами, они были весьма огнеопасными. В большинстве четырехугольных башен была внутренняя лестница, расположенная в углу, идущая с первого до последнего этажа. Она заканчивалась на крыше под башенкой. Идущая снизу вверх лестница была важнейшим дополнением к башне – в Дувре их было две.

Большие усилия прилагались для защиты входа – самого уязвимого места башни. Маленькая четырехугольная башня строилась по одну сторону от главного сооружения, она имела ширину ¹/ ₃, а высоту – ²/ ₃от ширины и высоты главной башни. На одном конце на уровне земли начиналась прямая каменная лестница, поднимавшаяся почти до другого конца, где она заканчивалась площадкой, которая фактически была вестибюлем к настоящему входу. Над самой низкой частью лестницы находилась низкая башенка и прочный дверной проем. Над площадкой, где заканчивалась лестница, располагалась более мощная башенка и прочный дверной проем. За ним лестница продолжалась подъемным мостом. Вестибюль, куда вели каменные ступени, был, как правило, сводчатым помещением весьма внушительных размеров. В нем находилась дверь, ведущая собственно в башню. Иногда, как, например, в Дувре, там же располагалось караульное помещение. Наружный вход представлял собой одну или две массивные дубовые, обитые железом двери. Их можно было закрыть и заложить мощным бревном. Иногда вход преграждала еще и опускающаяся решетка.

В башнях XII века не было пятизвездочных апартаментов. Совсем наоборот, для жилья они были чрезвычайно неудобны. Однако нельзя забывать, что подобные сооружения были прежде всего крепостями, в которых господин и его вооруженные слуги должны были пребывать только во время осады. Может показаться, что будущие владельцы, заказавшие такой проект, не доверяли своим сторонникам ничуть не меньше, чем своим врагам. Лестницы и галереи часто строились так, чтобы ограничить внутреннее сообщение в башне, так же как и связь с внешним миром. Тщательно охраняемый вход, множество дверей, крутые винтовые лестницы и резко изгибающиеся переходы, хотя, конечно, и задерживали врага, если ему удавалось проникнуть в башню, но также и мешали перемещению солдат гарнизона. Движение было настолько затруднено, что, если внешний байли оказывался захваченным, у защитников едва хватало времени, чтобы удалиться в башню, которая теперь становилась объектом главного удара. При наличии достаточно большого и лояльного гарнизона, обеспеченного продовольствием, норманнская башня, благодаря своей удивительной мощи, была практически неприступной. Окна располагались слишком высоко и были слишком малы, чтобы в них можно было попасть огненным шаром или стрелой, а стены были слишком толстыми, чтобы опасаться военных машин. Но с точки зрения обороны маленькое отверстие в толстой стене, пусть даже при наличии больших скосов с внутренней стороны, не позволяло лучникам проявить свои таланты. А щели внизу обеспечивали только доступ воздуха. Лук можно было использовать из окон на верхних этажах, которые были несколько больше, но при этом расстояние до земли существенно снижало его эффективность. С крыши башни (если она была приспособлена для таких целей) военные машины могли метать камни, но, судя по всему, делалось это нечасто. Поэтому оборонительные меры, принимаемые защитниками таких башен, в основном носили пассивный характер. У гарнизона не было свободы маневра, да и инициативу проявлять им было попросту негде. Защитники сидели взаперти в относительной безопасности и ждали смерти от голода или избавления извне – что это, если не тактика ежа или черепахи?

Таковы самые общие детали, касающиеся архитектуры норманнских четырехугольных башен в Англии – от возведения Белой башни, начатого в 1078 году, до постройки в 1180 году башни Хелмсли в Йоркшире.

БАШНИ-ОБОЛОЧКИ

План и размеры башни-оболочки выбирались исходя из топографического характера местности, на которой она возводилась. Одни были круглыми, другие многоугольными. Их диаметр варьировался от 9 до 30,5 метра, а толщина стен – от 2,4 до 3 метров. Чтобы предотвратить возможную осадку, их стены обычно относились на 1 метр от края насыпи, на которой их предстояло возвести. Внутренняя часть самых крупных башен представляла собой открытое пространство, на котором постройки и навесы ставились у стены. Иногда эти открытые участки покрывались крышей. Подход к этим башням осуществлялся по деревянному мосту, тянущемуся надо рвом, а затем по лестнице на насыпь. В некоторых случаях предусматривались более сложные меры предосторожности, в том числе подъемный мост. Следует помнить, что такие башни-оболочки и насыпи, на которых они возводились, являлись частью линии внешних оборонительных укреплений замка, хотя и изолированной от них рвом – нередко частью главного рва цитадели. Помимо других подходов, в качестве одного из путей к башне всегда использовалась куртина. Очень жаль, что таких башен уцелело слишком мало, а те, что уцелели, подверглись перестройке и стали неузнаваемыми. Дело в том, что, являясь представителями первых в истории фортификационных сооружений и в то же время местом обитания древнейших семейств, они обладали присущим только им, особым очарованием. Если речь идет о крупных крепостях, таких как Виндзор или Арундел, эти башни величественны и прекрасны. Они массивны, как и их четырехугольные собратья, и имеют такие же грозные очертания. Но возможно, им немного не хватает сдержанности и благородства строгих круглых башен давно ушедших дней, ассоциирующихся с суровым бытом древних скандинавов, заложивших основы англоговорящего мира.

Следующий период в замковой архитектуре известен под названием раннего английского. При этом волшебство воздействия норманнской башни было столь сильным, что продолжало влиять на строителей и во время правления Стивена и Генриха II. Ранний английский стиль допускал больше украшений и меньше строгости при строительстве замков. В период правления Стивена в Англии было построено много замков, названных castra adulterina [7]7
  Поддельный замок ( лат.).


[Закрыть]. Поскольку все они были уничтожены его преемником, об этих замках известно очень мало. Представляется очевидным, что они не могли быть такими же прочными, как ранние норманнские замки, иначе уничтожить их было бы не так просто. Судя по всему, они были построены из дерева или представляли собой только огороженное стеной пространство, не слишком старательно укрепленное. Лишь немногие из них, если таковые были вообще, являлись резиденциями крупных землевладельцев. Их возводили по большей части на новых площадках, и земляные сооружения вокруг были незаметными; следовательно, там, где стены сровняли с землей, не осталось ничего, что могло бы указать на место, где они некогда стояли.

Когда оба типа норманнских башен «вышли из моды», им на смену пришли цилиндрические башни, известные как донжоны, – принятый стиль соответствует среднему периоду ранней английской церковной архитектуры. Это едва ли можно было назвать шагом вперед в военном деле, потому что защитники изолированной круглой башни не могли вести концентрированный огонь и не имели возможности защищать подножие стены, стоя на ее вершине. В то же время, учитывая строительные материалы, круглая башня была мощнее, в ней было тяжелее проделать брешь или подорвать. На каждом ее этаже можно было соорудить свод, придав таким образом всей конструкции большую жесткость. Да и огонь причинял ей меньше ущерба.

В круглых донжонах вход обычно располагался на первом этаже – или по внешней каменной лестнице, или по подъемному мосту. Башни обычно имели три этажа. В подвальном этаже находились складские помещения; центральный этаж являлся главными апартаментами, иногда имелись помещения в стене, одно из которых являлось кладовой; верхний этаж часто являлся или казармой, или спальней лорда. Стены обычно имели толщину 30,5– 36,5 метра, этажи соединялись пролетной лестницей. В больших башнях, таких как в замке Куси, построенном герцогом Куси Ангерраном III, часто имелось небольшое помещение над главным входом, в котором находился механизм для подъема и опускания решетки. Иногда главная лестница начиналась на уровне земли и заканчивалась на первом этаже, снова начинаясь с противоположной стороны для обеспечения доступа на верхний этаж. Такой способ подъема позаимствован у более ранних четырехугольных башен. Таким образом, никто не имел возможность покинуть свой пост на стенах без ведома лорда, который находился в главных апартаментах.

Когда цилиндрическая башня являлась донжоном, она обычно располагалась на огороженной территории замка, но и в Англии, и во Франции имелись исключения. В Куси, например, башня имела собственный ров. Вскоре после появления круглых башен они были приспособлены как стеновые башни, окружающие и укрепляющие стену куртины. В этом качестве они использовались прежде всего для прикрытия угла или для защиты сбоку дверных проемов. В период между 1170 и 1220 годами было сделано много для создания в замках домашнего уюта. Очаги, которые в норманнских башнях часто являлись не более чем боковыми отверстиями для вентиляции, стали значительно функциональнее. Дымоходы стали лучше справляться со своим назначением. В норманнских башнях без дощатых полов обойтись было невозможно, но в круглых башнях со сводчатыми потолками на этажах полы можно было делать из битого известняка и песка. Это значительно снижало риск пожара. Залы, часовни и жилые комнаты со временем стали богаче украшенными.

В дополнение к фланговой обороне, обеспечиваемой башнями на стене, широко использовали бреташи. Бреташ – это крытая галерея, обычно деревянная, поддерживающаяся стойками, опирающимися на ступенчатый выступ в стене, тянущийся вокруг стены с внешней стороны. В больших башнях иногда сооружали два яруса таких галерей – одна над другой. Они являлись серьезным препятствием для атаки. Бреташ возводили, только если ожидалась осада, хотя, например, в Шато-Гайаре, построенном Ричардом Львиное Сердце во Франции, это сооружение было каменным. В нем были сделаны навесные бойницы – машикули, через которые осажденные могли лить кипящее масло и расплавленный свинец на головы атакующих. Любопытно, что лучшие экземпляры этих ранних английских донжонов находятся не в Англии. Во Франции при Филиппе-Августе новый архитектурный стиль распространился значительно шире, получил большее развитие, и результаты оказались более впечатляющими. Среди хорошо известных примеров – Куси, Иссуден, Шато-Гайар и другие.

Генрих III был известным покровителем искусств, особенно архитектуры, но в его правление было построено очень мало достойных внимания замков, за исключением одного, о котором будет сказано далее. В Южном Уэльсе есть несколько крепостей, которые были возведены (хотя, вероятно, на месте старых) при Генрихе. Во время его правления и королевские, и баронские замки стали более удобными. Чтобы сделать их интерьер привлекательнее, тратились большие суммы, в результате чего они стали лучше приспособленными для жилья. Роскоши стало уделяться больше внимания, чем военным укреплениям, и цитадели в мирное время часто приходили в полную негодность, войска оказывались открытыми нескромным взглядам, и, чтобы оценить размер гарнизона, не нужно было даже засылать лазутчиков.