Текст книги "Танец на ощупь (СИ)"

Автор книги: Ольха Пономарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 23

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я открыла свои глаза. Реальные глаза в реальном мире, моё тело явно лежало и боль в нем утверждала о том, что я жива, но было темно и тихо. Я подумала, что скорее всего я в медпункте и очень хотелось узнать, чем в итоге закончилось дело в клубе. Но ночью этого мне никто не скажет,и я снова сомкнула веки и уснула, обычным нормальным человеческим сном без сновидений.

   Когда я снова открыла глаза, было все ещё темно, но звуки говорили о том, что я не одна.

   -Кто здесь ?– какой хриплый у меня голос.

   -Она очнулась, -в голос незнакомой девушки вплелись радостные нотки.

   -Почему здесь так темно?– горло саднило, как будто я сильно и долго кричала.

   -Здесь очень светло, – голос запнулся, -у вас некоторые проблемы со зрением.

   -Какие проблемы? Я ослепла?! Этого не может быть,– я отказывалась в это верить.

   -Я лучше позову вашего лечащего врача, -девушка, по видимому медсестра, с облегчением процокала туфельками.

   Я подняла руку, пошевелила пальцами– ничего не видно, повернула голову влево, вправо – снова темнота.

   -Лежите спокойно, Медсестра сказала, что вы очнулись, но сил у вас ещё совсем мало.– врач подошёл абсолютно бесшумно, заставив вздрогнуть на его первых словах.

   -Я ослепла?– это все, что меня сейчас интересовало, кроме судьбы моих друзей.

   -Рано ещё делать выводы, какое то время уйдёт на анализы и обследование, ментальный удар был слишком сильный. Зрение вернётся, но вот когда..

   -значит ослепла... Какая ирония слепая видящая– я горько усмехнулась.– что там случилось ?

   -Я не могу ничего сказать, бои ещё ведутся, господин куратор обещал заглянуть вечером, но я думаю он придёт раньше, узнав, что вы пришли в себя.-от сердца отхлынула горечь– Дарен жив.

   -А что с моей связкой?– я попыталась привстать, мужчина удержал меня сильный рукой.

   -Лежите, не вставайте, все живы, но не все целы. Когда вы стабилизируетесь, я позволю им вас навестить, а пока отдыхайте, тем более, что ТАМ каждый боец на счёту и пока вашей связке некогда приходить в медкорпус.

   И врач ушёл, поправив подушку и пообещав прислать сиделку, я же осталась один на один со своей проблемой. Как жить дальше? Как адаптироваться слепой в мире зрячих? Сказали ли моим родителям? Жизнь резко крутанулась на пятках , а я стояла в оцепенении.

   Осознание подкрадывалось на мягких кошачьих лапках, и напало так же, по кошачьи резко и бескомпромиссно.

   Я слепая! Я урод, сможет ли Дарен быть со мной, когда узнает это?

   Коллеги не пришли, ни сегодня, ни на следующий день. Все время я проводила либо одна, либо с сиделкой, которая пыталась развлекать меня пересказом последних новостей, но не видя интереса, быстро отстала.

   Постепенно моё психическое состояние ухудшалось, ровно настолько насколько улучшалось физическое. Я гнала мысль, что от меня все отказались, но она упорно продолжала гнездиться у меня в голове. На третий день ко мне прорвалась мама, это слегка вытащило меня из моего кокона. Мама плакала, сетовала на военный режим медицинского объекта, на отсутсвие любой информации. Судя по всему, для неё я воскресла из мертвых.

   Я все больше молчала или отвечала односложно. #287044913 / 12-дек-2016 Мне нелегко давалось общение с мамой, моим самым близким человеком. Рассказать, что я чувствую себя овощем и отщепенцем, я не могла, а беседа с мамой требовала именно искренности, все же расстраивать её подобными выводами-не самая лучшая идея.

   Когда нервозность родительницы и её энтузиазм иссякли , мама замолчала и тихонько сказала:

   -Ты главное выйди отсюда, мы с отцом поставим тебя на ноги. Я уже ищу контакты целителей , которые бы занимались магическими травмами.

   -Мама,– голос по прежнему хриплый, -что сказал доктор? Есть надежда?

   Мама долго молчала, наверное подбирала слова:

   -Детка, ты не переживай, мы будем пробовать все, мы с папой никогда тебя не бросим.

   Я отвернулась к стене, дав понять, что устала и хочу отдохнуть, мама помедлив вышла, пообещав перед этим зайти вечером с отцом, если сможет выбить пропуск ему. Я вяло кивнула. Мне было все равно, я погрузилась в осознание своей боли глубоко и со вкусом.

   Я смаковала своё уродство, мне было хорошо вызывать жалость , бравировать своей травмой. Вот вы все видите, а я не могу! Это вы, вы, вы в этом виноваты, несите свой крест вечно!!!

   Кто-то приходил, сидел со мной, уговаривал поесть, попить , сходить в туалет, я перестала реагировать на слуховые раздражители и ни с кем не общалась, наслаждаясь своей депрессией. В такой тихой истерике я провела ещё сутки, впрочем время я засекала по просьбам медсестры позавтракать , либо пообедать, либо поужинать. На все я отвечала отказом.

   На четвёртый день моего осознанного пребывания в лечебнице, я услышала тихие шаги и почувствовала запах гари. Человек подошёл к моей койке и молча сел в ногах.

   Так мы и молчали, я лёжа, отвернувшись к стене, он сидя, рядом со мной.

   Я не знала кто это, пока неизвестный не подал голос:

   -Лекса, – сказал мой самый любимый куратор,– прости , что так долго не приходил.

   По моим щекам заструились слезы, наконец, я смогла выпустить свою боль наружу, она не хотела уходить совсем, но притихла и даже перестала напоминать о себе, когда я всхлипывающая после получасовой истерики висела на шее у Дарена.

   -Я еле успел тебя выкинуть порталом за пределы здания, мы попались в ловушку, отбивались изнутри, пока Кор со спецназом пытались добраться до нас снаружи. Фил в тяжёлом состоянии, бредит, говорит тебя видел, когда в него попали, а ты уже здесь была. Я ненадолго, отдохну и снова в бой, Домини наступают, твоё предположение о том, что ментальные маги могут дать отпор волновым подтвердилось, но ментальных так же мало, как и видящих, уже задействует универсальных и только только инициированных.

   Ты отдыхай, я вернусь за тобой.

   -Обещаешь?

   -Да.– он легко поцеловал меня в лоб и тело перестало чувствовать его объятия. Лёгкие шаги возвестили о том, что Дарен покинул палату.

   С этого времени, я пошла на поправку, приняла себя как есть, начала кушать и общаться с посетителями, приходили коллеги с прошлой работы , приходили знакомые с департамента, несколько раз в день важно заходил врач, задавал несколько дежурных вопросов и выслушав такие же дежурные ответы уходил. Два раза в день сиделка возила меня на процедуры и на прогулку. Я училась жить в темноте, осваивала чувство тела, чтобы лучше ориентироваться в незнакомом помещении, запоминала расположение мебели в палате, чтобы не полагаться только на сиделку, имя которой я так и не запомнила.

   И мне все удавалось, выйти одной в коридор, даже дойти самой до столовой, отец ругал меня, что я так рано начала самостоятельно передвигаться, но это были мои маленькие победы. Я смогу, я буду жить как прежде. Дарена я не видела, регулярно сиделка читала мне смс от него, почти каждые два часа он спрашивал о моем настроении и самочувствии, но сам больше не появлялся.

   Однажды пришёл Кор. Я узнала его по запаху одеколона:

   -Привет, Кор, я очень тебя ждала.

   -Привет, Лекса, хорошо выглядишь. – начальник был удивлён,– слегка освободился и зашёл тебя проведать. Как ты?

   -Бывало и лучше,– я усмехнулась,– пока не вижу своё лицо, но вроде шрамов нет.

   -Это так, травма не физическая, а магическая. А как твои способности?

   Я потрясено молчала, почему мне не приходило в голову применить иное зрение?!?!

   Что я тут же и сделала: и мир стал вновь разным: нити, капли, цепочки заклинаний висели везде и светились разными цветами, я различила стол, на котором были чары постоянной чистоты, окно, с чарами постепенного затемнения вечером, кора с его кучей амулетов и бросилась ему на грудь.

   -Я вижу!!! Я вижу иным зрением. Ты...ты просто волшебник...– я задыхалась от восторга, а Кор от моих объятий.

ЭПИЛОГ

Меня выписали через неделю, Дарен успел на выписку, пришёл грязный, уставший, но такой родной. Ещё раньше за вечерними беседами я рассыпала маме про моего куратора и его появление не стало для них шоком, только отец сопел громче прежнего.

   Город все ещё был частично в боях, но дом Дарена не пострадал, туда-то он меня и привёз. Заботливо укрыв каждый предмет в своей квартире яркоразличимыми чарами, чтобы я могла с иным зрением смело передвигаться. Домини отступили и ещё через неделю порядок был восстановлен полностью, начались суды над пленными и возвращение эвакуированных.

   Фим все ещё пребывал в лечебнице, треть его тела пострадала от заклинания, но жизнь была вне опасности. Дарен приходил каждый день поздно, голодный и без эмоций. После чашечки чая, заваренного мной, он слегка отходил и мы проводили вечера обнявшись и разговаривая. Мама таскала меня по разным целителям, настоящим и фальшивым, обещавшим выздоровление сразу же после их манипуляций со мной. Но все было тщетно, в реальном мире меня всегда ждала темнота.

   Я привыкла к этому и даже стала выходить на улицу одна , но с тросточкой и несколькими заливаниями в помощь от Дарена. Он стал моей поддержкой, опорой, моим дыханием. Я любила его ещё сильнее за то, что он не отказался от меня, а по прежнему сносил моё дурное настроение, выплески злости на саму себя и просьбы "оставить уродку умирать в одиночестве". Он утешал, гладил, целовал, а иногда применял и более интимный язык тела и я поверила ему, что он любит и не оставит меня.

   Предстояла беседа с одним малоизвестным профессором, которого нашёл Кор, в назначенный день я с Дареном стояла в кабинете учёного.

   Он поспрашивал симптомы, воодушевился , услышав, что иное зрение не было потеряно.

   -Нет никаких препятствий к возвращению зрения. Ментальному телу нужно время для заживления, живите спокойно– все вернётся.

   И не взяв ни каких денег он закончил консультацию.

   Я продолжала жить той же куцей жизнью. Каждый день оставаясь одна в пустой квартире после ухода Дарена на работу в Департамент. Друзья не оставляли меня, но у них была своя жизнь и я не имела право требовать их присутствие круглосуточно.

   Надежда пришла, когда я уже не ждала ее, однажды утром я открыла глаза и вместо привычной кромешной тьмы увидела серые сумерки

   Малоизвестный профессор оказался прав– спустя почти полгода, зрение возвращалось.