Текст книги "На пересдачу, Кэсси Рок! (СИ)"

Автор книги: Ольга Ярошинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 3. Кровавая история

Доктор Шменге был невысок, круглолиц и чернобров, и слегка присвистывал из-за широкой щербины между зубами.

– Итак, на что жалуемся, Кэс-с-си? – спросил он, направляя на меня круглый торшер, так что я немедленно почувствовала себя на допросе.

Хочешь соврать – говори правду, но только не всю. Буду той, кем я и являюсь: нерадивой студенткой, которая вот-вот завалит сессию. Как знать, вдруг он на самом деле выпишет справку, которая позволит перенести проклятый зачет.

– Общая слабость, голова болит, – пробормотала я и для достоверности пару раз кашлянула, оглядывая кабинет.

Я была тут лишь раз – при зачислении в академию жизни и смерти, и кабинет доктора Шменге куда больше напоминал уютную гостиную. Узкий шкаф со склянками зелий, да одинокий скелет в углу – вот и все признаки лекарни. Да и то, на шкафу раскинулся пышный папоротник, а шею скелета обвивал симпатичный вязаный шарфик в красно-белую полоску.

Еще одно начатое вязание, зеленое, лежало в корзинке возле широкого кресла, очень удобного на вид. Рядок потрепанных книг на полке, на низком столике – бокал красного вина. Окно было задернуто портьерами, слишком длинными для кабинета, и тяжелая синяя ткань изгибалась на полу бархатной волной.

Доктор заглянул мне в рот, оттянул веко, ощупал шею.

– Зачет через три дня, а голова гудит как колокол, – пожаловалась я.

Прохладная ладонь опустилась на мой лоб.

– Жара нет, – с уверенностью сообщил доктор Шменге. – Глаза ясные, горло чистое. Кэс-с-си Рок, вы оскорбительно здоровы.

– Еще спина чешется, – ляпнула я.

Повинуясь жесту доктора, повернулась к нему спиной и задрала блузку.

– У меня зачет по боевке. Принимает мастер Гроув. Знаете его? – спросила я.

– Можно сказать, знаю. Понаслышке, – ответил доктор Шменге. – Кожные покровы безукоризненно чистые.

– Что вы имеете в виду – понаслышке? – переспросила я, опуская блузку.

– Ко мне частенько приходят именно с боевого факультета, – пояснил доктор. – Растяжения, переломы, банальные ссадины… Имя мастера Гроува звучит в этом кабинете постоянно. Если бы не он, я бы, пожалуй, остался без работы.

Мелькнула запоздалая мысль, что если Гроува на самом деле убьют, то идеальный кандидат на роль убийцы как раз доктор! Очень удобно: сперва грохнул, потом объявил, что это несчастный случай, и умыл руки. И мотив как раз есть – мастер Гроув калечит бедных студентов и отвлекает доктора от вязания.

Я поежилась, поймав на себе пристальный взгляд доктора Шменге, и обхватила себя руками.

– Холодно тут у вас, – заметила я.

– Лучше сохранюсь, – пошутил он. – Давайте начистоту, Кэс-си, если вы надеялись получить справку по болезни, то я вам ее не дам.

– Жаль, – вздохнула я, виновато улыбнувшись. Пора срочно переходить к вопросам, пока он меня не выставил. – Вы не мерзнете, доктор? Тут реально как в мертвецкой. А вот, к слову, если на территории академии кто-то умрет, то тело будут хранить здесь?

– Ну, не прямо здесь, – хохотнул доктор Шменге. – У меня есть отличный подвал. Но не беспокойтесь, Кэсси, никто не умрет. Я за этим пристально слежу.

– Мало ли, – пожала я плечами. – Допустим, несчастный случай. Тело будете осматривать вы?

– Меня куда больше интересуют живые.

– Значит, по правилам надо дождаться констебля? – не отставала я.

– Так-то да, но есть нюанс-с-с, – задумчиво просвистел доктор. – Академия жизни и смерти располагается на так называемых ведьминых холмах. Тут полно мест силы. Если вдруг тело будет обнаружено на одном из них, то по правилам безопасности его следует немедленно убрать, чтобы не запустить ритуал жертвоприношения. Вероятность небольшая, но последствия могут быть роковыми. Так что если задумаете кого-нибудь убить, Кэс-си, советую сперва ознакомиться с картой.

Я улыбнулась, якобы оценив шутку, и некоторое время мы с доктором молча пялились друг на друга. Что ж, вряд ли я узнаю что-то еще. Готова биться об заклад, старое кладбище обозначено на карте красным кружочком. Значит, когда Гроув помрет у ржавой оградки, доктор быстренько перетащит его хладное тело к себе. Потом из ближайшей деревни прибудет констебль, который куда чаще расследует кражу кур и пьяные драки, и ухватится за заключение – несчастный случай – обеими руками.

– Знаете, Кэс-с-си, все же я не имею права игнорировать ваши с-симптомы, – задумчиво произнес доктор.

В его руке как по волшебству появился шприц, и я попятилась к двери.

* * *

– А вот этого не надо, – попросила я. – Мне уже гораздо лучше.

Я наткнулась спиной на скелет, и кости позади меня застучали дробно, как рассыпавшийся горох. Ойкнув, я обернулась и поправила сползший красно-белый шарфик, порадовавшись, что ничего не развалила. А когда шагнула к двери, там уже материализовался доктор.

– Болез-зни бывают коварны, – он покачал головой как болванчик. Или как змея, примеряющаяся к жертве. – Вот человек жив-здоров, а потом хоп – и умер.

Так и произошло с Гроувом. Вот только не от болезни.

– Я просто переутомилась, – сказала я. – Погуляю на свежем воздухе…

Мы с доктором кружили словно на ринге, и острая игла поблескивала под светом торшера. Мне и правда стало душно, и сердце забилось в панике. Как будто Жозефина меня покусала и заразила боязнью уколов.

– Вот уж не думал, что вы такая трус-сиха, Кэс-си, – пожурил меня доктор. – Всего один маленький укольчик, капелька крови. Кровь не врет. Мы узнаем точно, вдруг вы все же больны.

Его вкрадчивый голос с легким посвистыванием убаюкивал. Шменге вдруг резко шагнул вперед, я – инстинктивно назад, колени подкосились, и я упала в удобное мягкое кресло.

– С-сейчас закатаем рукавчик… Куда вам торопиться, в самом деле?

– Меня ждут! – воскликнула я, и доктор отдернул шприц, иголка которого почти воткнулась мне руку.

– Кто ждет?

– Жозефина, – ответила я и, пригнувшись, юркнула у него под рукой. – Я и так заболталась. А она волнуется. Ждет меня у самого входа. Еще поднимет панику. Она ой какая голосистая! Всего доброго, доктор Шменге, – выпалив это все, я выскочила за дверь.

Коридор показался мне бесконечным, и когда я наконец скатилась с крыльца, то чувствовала себя так, будто только что удрала от хищника. Какая глупость! Под теплым солнышком и озноб, и беспричинный страх растаяли, как не бывало.

– Это все ты виновата, – заявила я Жозефине, которая лениво встала с травы и теперь с наслаждением вытягивала задние лапы.

– Я? – возмутилась она. – Я очень хорошая девочка!

– Доктор хотел взять у меня кровь на анализ, а я вдруг испугалась как… как ты, – призналась я.

– Он хотел сделать тебе укол? – забыв про потягушки, Жозефина прихватила меня зубами за край юбки и потащила прочь. – Шкорей, шкорей, – шамкала она. – Пора уносить ноги из этого зловешшего мешта.

– Погоди-ка, – попросила я.

Вытащив юбку из пасти собаки, я вернулась назад. Постояла перед крыльцом, борясь с иррациональным страхом, что вот сейчас доктор Шменге выскочит на крыльцо, сжимая в руке шприц. Лекарня ютилась в тени высоких берез, и желтые капли листочков, подхваченные ветром, кружились плавно, как золотые рыбки. Унылое серое здание вытягивалось в глубь рощи, стыдливо пряча неприглядный фасад.

Я пошла вдоль стены и, остановившись у окна, привстала на цыпочки. Плотные синие шторы полностью закрывали обзор. Я вернулась к крыльцу, подумала. А потом снова прошла к окну, считая шаги.

По всему выходило, что кабинет доктора Шменге находится дальше. Коридор, по которому я бежала, был куда длиннее. Но дальше была лишь глухая стена.

– Это странно, – поделилась я с Жозефиной, которая плелась за мной следом, оглядываясь по сторонам. – Как будто там пространственное искажение или что… Но окно должно быть не здесь.

– Пойдем отсюда, – попросила она, озираясь. – Ты здорова, я здорова, надо держаться подальше от больниц и докторов. А то и правда заболеем. У тебя вот уже искривления, у меня как будто хвост ломит…

– Пойдем, – согласилась я.

Я отвела собаку домой и пошла в библиотеку, но доктор Шменге не выходил у меня из головы. Вообще-то мой к нему поход нельзя назвать пустой тратой времени. Я узнала про места силы и про то, что у доктора, возможно, есть зуб на мастера Гроува. Вряд ли это тянет на мотив для убийства. Но вдруг Шменге так радеет за бедных студентов, что решил искоренить саму причину их травм? Уничтожить заразу на корню! Выбрал удобное местечко, чтобы расправиться с Гроувом, а потом придушил его полосатым шарфиком и воткнул в сердце спицы.

В библиотеке я взяла учебник по боевым искусствам, а заодно попросила карту академии.

Устроившись в читальном зале, нашла плетения Кулькаса и заложила их закладкой, а потом развернула карту. Академия жизни и смерти вольготно раскинулась на ведьминых холмах. Считалось, что в местах силы магический потенциал раскрывается в полную мощь, а Рита иногда ходила гадать на ведьмином камне – там карты никогда не врали.

– Как подготовка к зачету, Кэсси? – мастер Гроув появился так внезапно, что я чуть не подпрыгнула.

– Отлично, – буркнула я и вновь уткнулась в карту, выискивая место его смерти.

Гроув взял учебник, небрежно открыл на закладке, хмыкнул. Вряд ли теперь он будет спрашивать меня плетения Кулькаса. А может, наоборот – проверит, как я выучила. Нельзя недооценивать его коварство.

– Ага! – воскликнула я, ткнув пальцем в отметку.

Места силы обозначались на карте не кружочками, а красными крестиками, и возле старого кладбища их было сразу пять.

Честер Гроув проследил за моим пальцем, страдальчески наморщил лоб.

– Только не начинай, – попросил он.

– Вот тут вы и умрете, – сказала я, постучав по крестику ногтем.

* * *

Мастер Гроув выразительно закатил глаза и, усевшись напротив меня, скрестил руки на груди.

– Вот это как раз одна из причин, по которой тебе нечего делать на боевом факультете, Кэсси.

Я глянула на свой палец, уткнувшийся в крестик.

– Ногти? – уточнила я. – Я подстригу.

– Твое богатое воображение!

Мне померещилось, что перед словом «богатое» была небольшая запинка, как будто Гроув в последний момент заменил им другой эпитет.

– В боевке нет места творчеству, – пояснил он. – Это жесткая система. Ты просто зубришь приемы, оттачиваешь их упорными тренировками, доводишь до совершенства – и побеждаешь.

– Но кто-то же придумывает все эти плетения и руны, – попыталась я возразить.

– Да, на факультете теории магии, туда и катись. Вместе со своим колесом времени.

– Когда вы поймете, что это не шутка, будет поздно, – сказала я, внимательно разглядывая карту, как будто там могла быть подсказка. – У меня, кстати, появился подозреваемый на роль убийцы.

– Ты же говорила, это был, то бишь – будет, несчастный случай, – ехидно напомнил Гроув.

– Да, но вы и правда мастер боевых искусств и в своем деле хороши. Так что я тут подумала, вдруг это все же замаскированное убийство? Знаете, кого я подозреваю?

– Куда мне…

– Доктора Шменге. Он очень подозрительный. Я едва от него удрала.

– А зачем ты к нему ходила? – Гроув окинул меня цепким взглядом. – Если думаешь откосить по болезни…

– Была такая мысль, – призналась я. – Но я совершенно здорова, и справку мне доктор не дал. Однако зачем-то захотел взять у меня кровь на анализ!

– Не может быть! – с сарказмом воскликнул Гроув.

– И у него на вас зуб.

Вспомнилась широкая щербина между зубов, посвистывание, пристальный взгляд – и я поежилась, как будто вновь очутилась в лекарне. Вот парадокс: в приемной доктора уютно, как у бабули, а все равно мороз по коже. Да еще этот коридор, который вытягивался и словно пытался меня удержать. Что-то там явно не то…

– Это он осматривал ваше тело. Он сказал про несчастный случай. Мог и соврать.

– Да я его даже не знаю, – Гроув нахмурил темные брови. – Как его? Шменге?

– А вот ваши студенты проторили к нему дорожку. Поток контуженых на боевке не оскудевает. В общем, версия такая: вы калечите бедных детей, и доктор, которого вы отвлекаете от вязания и вина…

– Он тебе и выпить предлагал?

– …решил извести вас как заразу. Хотя… – я задумалась и щелкнула пальцами. – Есть еще одна версия. Доктор сказал, что нельзя оставлять тело в месте силы. Это может запустить нежелательный ритуал. Но что, если ритуал был очень даже желательным, и вас принесли в жертву?

Идея была новой, и ее предстояло обдумать.

Глубоко вздохнув, Гроув потер ладонями лицо и уставился на меня.

– Ладно, – сказал он.

– Ладно? – переспросила я.

– Я попытаюсь поверить в твои россказни с колесом, если ты объяснишь, как тебе удалось уломать мытаря – душу, охраняющую артефакт.

Я облизнула губы, не сводя взгляда с Гроува. Да лучше я себе язык откушу!

– Это личное, – ответила я наконец.

– Так я и думал, – кивнул он и поднялся.

– Но вы можете убедиться сами! – воскликнула я. – Мастер Шу в оранжевом… Хромуля…

Гроув небрежно пододвинул ко мне учебник с боевыми плетениями.

– Мой тебе совет, Кэсси: выбери другой факультет.

– А вы держитесь подальше от старого кладбища, – фыркнула я.

Гроув задержался, а потом вдруг развернулся и плавным движением перегнулся через стол.

– Ты меня видела? – тихо спросил он.

От него пахло кофе и еще чем-то острым. Глаза, голубые как лед по весне, были так близко. И губы… Мурашки волной рванули по телу, и теперь дело было вовсе не в ознобе.

– Я и сейчас вас вижу, – недоумевающе прошептала в ответ.

Гроув молчал, испытующе глядя мне в глаза, но после выпрямился и ушел.

– О, мастер Шу, – донеслось до меня. – Чудесно выглядите. Вам так идет синий.

Ну, понятно. Если Гроув, отвешивая комплимент, еще и улыбнулся, то мастер Шу будет носить синий до конца своих дней. Было в нем какое-то хищное обаяние, несмотря на то, что он, несомненно, козел.

Я взяла учебник и погрузилась в плетения Кулькаса, но мой взгляд то и дело возвращался к красному крестику на карте.

Что мы имеем? Жертву, подозреваемого и место и время преступления.

Но если доктор на самом деле убийца, то не зря ли я к нему заявилась? Да еще и с вопросами про трупы. Вдруг я уже изменила будущее, и теперь доктор Шменге будет охотиться за мной?

Иногда я недоумевала – как так получилось, что в резонанс с моей энергией вошла такая бестолковая и болтливая псина. Но сейчас отчетливо поняла: мы с ней два сапога пара.

* * *

Задержавшись на широком крыльце академии, Чес прислонился к одной из колонн и выслушал торжественную речь ректора об открытии яблочной ярмарки, которая начинала череду праздников. Пара недель каникул, возможность съездить домой и повидать родных – а потом, в день мертвых, в академии жизни и смерти начинался новый семестр.

Ректор академии, бессменный Альберт Форест, фонтанировал добродушием и энтузиазмом, а его костюм, расшитый золотом, и напомаженные усы навевали ассоциации с цирковым представлением. Перед академией собралась толпа студентов, и Чес в который раз подумал, что лучше бы вместо преподавания он засунул голову в пасть тигру – это куда безопаснее и приятнее. Однако выбирать ему не приходилось.

– Да будет праздник! – возвестил ректор, театрально воздев руки, и окончание его речи встретили бурными аплодисментами. Лишь бы не учиться.

Чес отклеился от колонны и подошел к нему.

– А, Честер Гроув! – обрадовался Альберт. – Ты-то мне и нужен. Сегодня вечером яблочный бал, я записал тебя добровольцем следить за порядком.

– Я не особо горю желанием…

Ректор пригрозил ему пухлым пальцем, а затем фамильярно поправил галстук-бабочку у Чеса на шее.

– Культурные мероприятия – часть нашей работы, – напомнил Альберт. – Студенты академии жизни и смерти должны развиваться гармонично. А наша обязанность – помогать что есть сил. К тому же, если там будет драка – а она, разумеется, будет – то кто разнимет молодых агрессивных магов, как не наш лучший боевик?

Вздохнув, Честер кивнул. Дрессировать обезьян – и то проще, чем справляться с оравой дурных парней, каждый из которых мнит себя альфа-самцом.

– К слову о драках, – сказал он. – На моих тренировках не обходится без травм. Возможно, прежний преподаватель обращался со студентами мягче?

– Но и результаты были не такими впечатляющими, – заметил Альберт.

– А что наш местный доктор? Справляется?

Чес чувствовал себя полным дураком, заводя этот разговор, но Кэсси казалась такой искренней в своих переживаниях. Карту вытащила, тыкала в крестик. И место, которое она показывала, он знал.

– Можешь не волноваться на счет доктора Шменге, – успокоил его ректор. – Он – прекрасный специалист. Я бы сказал – уникальный!

– Небось, злится, что я завалил его работой? – предположил Чес.

– Отнюдь, – взмахнул обеими руками Альберт. – Работа – топливо души. Сам знаешь, наши студенты – народ живучий, энергичный. Доктор даже жаловался, что сидит без дела. Вязать начал, бедняга. Так что продолжай, – он хлопнул Чеса по плечу, – тренируй их безжалостно!

Альбер развернулся к двери в академию, но Чес шагнул вперед.

– Еще один вопрос. Артефакты в хранилище. Насколько надежна защита от проникновения?

– Ну-у-у, – ректор подергал себя за кончик напомаженного уса. – А тебе зачем?

– Профессиональный интерес.

– Так сходу сложно сказать. Там ведь несколько секторов. С разными уровнями.

– Колесо времени, – сказал Чес. – В спецслужбах о нем говорили с придыханием. Мол, дивная редкость. Как вышло, что такой редкий артефакт содержат в академии, где полно студентов без царя в голове?

– А его невозможно перевезти, – ответил Альберт. – Колесо привязано к мытарю, а тот – к месту. Я тебе больше скажу, колесо и использовать нельзя. Хотя соблазн велик. Я и сам подумывал: закрепиться в какой-то точке, узнать курс акций на бирже, мало ли…

– Значит, невозможно? – переспросил Честер.

– Он даже на контакт не идет, мытарь этот, – пожаловался Альберт. – Уж я и так, и сяк – ни гу-гу. Вот что значит – переборщили с защитой. Но, может, оно и к лучшему. Это ведь не совсем колесо. Принцип действия скорей как пружина. Раз привяжешься, и потом будешь проживать отрезок жизни снова и снова.

– Зачем же? – не понял Чес. – Допустим, исправил что-то – и живи себе дальше.

– А чем дальше, тем сильней будет соблазн вновь вернуться в исходную точку, – пояснил Альберт. – Пружина натягивается. Кажется, что можно сделать все идеально, без ошибок.

– Не бывает так, чтобы без ошибок.

– Именно! – подтвердил ректор. – Так что придется идти вперед, спотыкаясь и набивая шишки. К слову, я бы хотел взглянуть на наших будущих боевиков. Ты уже подготовил списки?

– Еще нет, – ответил Чес. – Осталась одна студентка. Но она не сдаст.

Глава 4. Ошибки прошлого

Я провела в библиотеке весь день и вернулась домой только к вечеру голодная, как собака. Ловко увернувшись от традиционных облизываний, я отправилась на кухню и сварганила себе ужин: макароны, тефтельки и салат.

– Даже не спросишь, как прошел мой день? – скорбно произнесла Жозефина, наблюдая за мной.

– Ну, ты все равно расскажешь, так что валяй, – предложила я, поливая макароны соусом.

– Я сижу тут одна одинешенька, – пожаловалась собака. – Рита тоже ушла, а я осталась с тараканами. А они скучные и некрасивые. Потом я смотрела в окно, но увидела только одну птичку. Мы никуда не ходим!

– А к доктору? – напомнила я.

Жозефина насупилась.

– У тебя вечно нет на меня времени: то учеба, то друзья, то свидания, – обиженно проворчала она. – Кстати, Кайл сегодня придет?

Я поставила тарелку на стол и положила пару тефтелек собаке – все равно не отстанет.

– Вообще-то мы договорились, что я к нему приду, – вспомнила я.

И на этот раз свидание пройдет совершенно иначе. Конечно, я вернулась в основном из-за Гроува и зачета, но отчего бы не исправить ошибки прошлого?

– Кайл красивый, – благостно сообщила Жозефина, обнюхивая тефтельки. – Такой светленький, кудрявый – чисто пудель. И такой холеный. Сразу видно – породистый кобель.

Я даже не стала это комментировать. Жозефина к нему неровно дышала с тех самых пор, как Кайл завел привычку носить ей вкусняшки. Решил, что путь к сердцу девушки лежит через желудок ее собаки и, в целом, не промахнулся. Жозефина стала его горячей поклонницей и постоянно трындела о том, как он хорош.

– А хочешь пойти со мной? – предложила я, осененная идеей.

– К Кайлу? В гости? – встрепенулась Жозефина, оторвавшись от тефтелек.

– Это несправедливо, что ты сидишь в одиночестве, – покивала я. – Ты заслужила развлечение, правда?

– Да! – согласие вырвалось лаем. – Правда!

– Значит, договорились, – решила я. – Только у меня к тебе маленькая просьба.

– Какая? – Жозефина подбежала к столу и, встав на задние лапы, полюбовалась собой в блестящий бок кастрюли. – Может, помоешь меня? Кажется, шерсть запылилась.

– Потом, – пообещала я. – Когда вернемся от Кайла. Устроим тебе ванну с пеной, набросаем уточек…

Жозефина с подозрением прищурила глаза и повернула морду.

– А чего конкретно ты от меня хочешь?

– Понимаешь, – я облизнула губы, накалывая макароны на вилку, – у нас с Кайлом годовщина. И он ожидает некоего развития отношений.

Мне нравился Кайл. С ним было весело и приятно. Но этот вечер я хотела прожить по-другому.

– А я не хочу, чтобы наши отношения развивались, – закончила я.

– То есть ты хочешь, чтобы я сорвала свидание? – поняла Жозефина. – Кэсси, не глупи. Кайл хороший. От него вкусно пахнет. А еще у него всегда чистые уши, заметила? Если ты его оттолкнешь, он обидится. Просто подари ему немножечко любви…

– Слушай, не твое собачье дело, кому мне дарить свою любовь! – рассердилась я. – Ты со мной или нет?

– С тобой, – вздохнула Жозефина.

– Значит, после ужина сделаешь вид, что тебе плохо. И мы уйдем. Поняла?

– Поняла, – буркнула собака. – Но если передумаешь, только скажи. О, точно! Нам надо стоп-слово. Допустим, журавль, или там табакерка. Нет, нужно что-то такое, чтобы ты могла ввернуть в разговор… Крендель?

– Не передумаю, – отрезала я. – Я не хочу оставаться с Кайлом этой ночью.

Я произнесла это вслух, и на душе полегчало. Я хотела, чтобы ничего этого не было: ни торопливой возни, ни мокрых поцелуев, ни тем более всего остального. Вспоминая то, что пока еще не произошло, я не испытывала ничего кроме неловкости и досады, и ощущения большой ошибки.

Жозефина вернулась к тефтелькам и вылизала миску дочиста, а потом подошла и привычно бухнула голову мне на колени.

– Если Кайл тебя чем-то обидел, я даже могу его покусать, – предложила она, заглядывая мне в глаза.

Я благодарно потрепала ее по ушам. Жозефина могла быть болтливой, обидчивой и трусливой, но она всегда была на моей стороне.

– Кстати, остались еще тефтельки? – безмятежно поинтересовалась она.

* * *

К Кайлу мы явились с опозданием в полчаса, и вовсе не я стала тому причиной. Нет, это Жозефина потребовала расчесать ей шерсть справа налево, а потом наоборот, а затем, критически осмотрев себя в зеркале, встряхнулась как после ванны и заявила, что сейчас в моде естественная небрежность.

– Можно подумать, это ты с ним встречаешься, – проворчала я, поднявшись по ступенькам крыльца и постучав в дверь.

Кайл жил в коттедже с двумя другими парнями.

– Мы сегодня будем совершенно одни, – радостно сообщил он, распахивая передо мной дверь.

Жозефина чинно процокала мимо него в дом.

– Ты взяла с собой собаку? – искренне удивился Кайл.

– Да, – ответила я. – Она ведь не помешает?

Жозефина бросила на меня многозначительный взгляд и подмигнула.

Самый страшный ее кошмар – стать жертвой лекарских опытов, и на людях она корчила из себя обыкновенную собаку. Так что весь словесный поток доставался бедной мне и еще Рите. Ей Жозефина доверяла. Скорее всего потому, что Рите не было до нее никакого дела. Она не считала фамильяров чем-то выдающимся, нанеся этим личное оскорбление Жозефине, и получила за это жестокое возмездие в виде ее болтовни.

– Проходи, – Кайл быстро справился с эмоциями, и на его лице вновь появилась улыбка. – Жози, моя любимая собачка, а что у меня для тебя есть! Сахарная косточка! Ждет на кухне. Пойдем, угощу.

Приглушенный свет очень подходил гостиной этого дома: скрывались в тенях пошловатые картины на стенах, разглаживались царапины на полу. И даже уродские желтые шторы казались более благородного горчичного оттенка.

– Вообще-то я уже покормила Жозефину, – сказала я. – Не надо ее баловать, Кайл. Мне кажется, у нее и так лишний вес.

А вот таким взглядом можно и убивать!

– Что ты такое говоришь, – возмутился Кайл, тиская Жозефину за щеки. – Она самая красивая собачка в мире!

Жозефина блаженно жмурилась, подставляя ему голову, а я села на диван, возле которого уже ждал накрытый столик. Кайл расстарался: свечи, вино, еда. Все это я уже пробовала в прошлый раз: утка жестковата, салат не хрустящий, а вот конфетки, помню, были хороши.

Я развернула золотистый фантик и прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом молочного шоколада.

– Твои любимые, – сообщил Кайл, садясь рядом. – Такие же сладкие, как твои губки.

А потом он поцеловал меня, и это было неожиданно – не по плану. Так что я невольно ответила, заодно пытаясь понять, что же в прошлый раз пошло не так. Мне нравилось целоваться с Кайлом. Это было приятно и тепло, и ощущение такое, как будто во мне разливается игристое шампанское.

– Кэсси, – прошептал Кайл, и я приоткрыла глаза. – Ты такая красивая.

– Ты тоже, – искренне сказала я.

Правда, теперь я никак не могла выкинуть из головы ассоциацию с пуделем. Даже глаза как у умного пса: шоколадные, чуть влажные и очень честные… Жозефина тоже умеет такие строить, особенно когда напортачит.

Так может, и Кайл врет?

Я машинально накрутила его светлую кудряшку на палец. Все выглядело идеально и романтично: ужин, свечи, цветы… Так, в прошлый раз были цветы!

Что-то с грохотом разбилось, и Кайл вскочил с дивана.

– Ох, ссс… собачка, – выдавил он, поспешив на шум.

Жозефина подошла к столу и нахально стащила кусок утки прямо с блюда, пока Кайл колдовал над разбитой вазой и разлитой по полу лужей.

– Все в порядке? – громко спросила я.

– Да, минутку!

Кайл вернулся и показал мне букет роз.

– Отнесу на кухню, а ты заберешь потом.

Когда буду уходить. Я отлично помнила, как возвращалась утром домой, и ярко-алые розы словно сигналили всем о том, что ночевала я не в своей постели. Стыд и сожаление кололи меня куда сильней, чем шипы.

Потом Шерри убеждала, что первый раз у всех такой – не очень. Мол, станет лучше…

– Утка жестковата, – прочавкала Жозефина и облизнулась. – И я, между прочим, не толстая. Как у тебя и язык-то повернулся?!

– Ты что-то сказала? – переспросил Кайл, вернувшись. – Как будто ты… толстая?

Он произнес это с наигранным ужасом, явно готовясь петь дифирамбы моей внешности. Может, в этом и есть проблема? Кайл говорил то, что я хотела услышать.

– Нет, я не думаю, что я толстая, – ответила я. Жозефина фыркнула. – А что тебе во мне не нравится, Кайл?

Он на мгновенье опешил.

– С чего ты взяла, что в тебе может хоть что-то не нравиться? – нашелся он.

– Ну, Гроув вот терпеть меня не может, – пожаловалась я. – Боюсь, завалит меня на этом зачете. Как будто у него со мной счеты или что. Я не сделала ему ничего плохого!

Напротив – дала ему уникальный шанс на спасение, который он вообще не оценил.

– Ты чудесная девушка, Кэсси, – пылко сказал Кайл, садясь рядом. – Твои глаза, губы, шея – все идеально.

А вот мои проблемы его, похоже, не волновали.

– Я тебя не достоин, – добавил он.

А это уж точно вранье. Кайл учится на последнем курсе академии. Правомагия – кузница будущих дипломатов. Богатая семья, отличные связи, высокий балл – по всем показателям он меня обходил. Породистый кобель, а я – так, Жозефина…

– У меня есть тост, – сказал Кайл, разливая вино по бокалам. – Сегодня ровно год, как мы вместе…

– Год с момента, как мы познакомились, – вспомнила я.

Он постоянно твердил про годовщину, и я тоже привыкла так думать. Но ведь это не правда! Мы встретились год назад на яблочном балу, потанцевали. Потом, через пару недель, столкнулись в библиотеке. Затем вечеринка у общих знакомых – Кайл был звездой. Поездка в город, тоже компанией…

– Первое настоящее свидание у нас было едва ли с три месяца назад, – подсчитала я.

– Я влюбился в тебя с первого взгляда, – заявил Кайл. – За тебя, Кассандра Рок.

Хрусталь мелодично звякнул. Я прикоснулась губами к краю бокала, но пить не стала.

Это мы уже проходили. Сперва ужин и вино, столик как раз накрыт возле дивана – очень удобно. Я поерзала на месте, где-то здесь моя крепость и дала слабину. А уж затем Кайл утянул меня в спальню.

Он выпил до дна, поставил пустой бокал на стол и склонился ко мне за очередным поцелуем, но между нами втиснулась Жозефина.

– Вообще-то я рассчитывал обнимать свою девушку, а не ее собаку, – пожурил ее Кайл. – Жози, место!

Он попытался спихнуть ее мохнатую попу с дивана, и я спрятала усмешку. Эта собака сама выбирает, где ее место, и так просто ее не согнать.

* * *

Подтверждая мои мысли, Жозефина растянулась на диване, всем своим видом показывая, что никуда она отсюда не уйдет. Еще и голову взгромоздила на колени Кайлу. А тот и сдался: почесал ее за ушком, погладил курчавую спину.

– Я б и сам завел собаку, – со вздохом признался Кайл. – Но боюсь этих выбросов энергии. У меня на прошлой неделе опять жаба сдохла.

– Сочувствую, – сказала я.

– Да ничего. Я ее не любил. Надо бы новую завести, а то начнутся мигрени и все такое… Но собака не идет ни в какое сравнение с жабой.

Жозефина блаженно жмурилась, согласно помахивая хвостом.

– К слову о мигренях, а ты бывал у нашего лекаря? – спросила я.

– У доктора Шменге? Заходил пару раз, – ответил Кайл. – А что?

– Он не показался тебе странным?

– Да нет, вроде. Он мне носки подарил, в полоску. А ты себя плохо чувствуешь? Ты совсем ничего не ешь, Кэсси. Погоди-ка минутку…

Он сдвинул Жозефину с колен и, поднявшись, скрылся на кухне. Что-то загремело, захлопало.

– Давай уже приступай к активным действиям, – прошептала я Жозефине.

– Сперва посмотрим, что еще он притащит, – так же шепотом ответила она.

Вернувшись, Кайл водрузил на стол блюдо с початым пирогом, отрезал щедрый кусок Жозефине, и та тут же спрыгнула с дивана, чтобы понюхать новое блюдо.

– Хочешь пирожка? – спросил он у меня. – Жози оценила.

А заодно совсем позабыла о своей миссии. Я покачала головой.

– Нет, спасибо. Вообще-то мы обе, – я чуть повысила голос, – отлично поели дома.

Но Жозефина как будто оглохла.

– Ты сегодня какая-то напряженная. Хочешь, сделаю массаж? – предложил Кайл и, не дожидаясь ответа, зашел за диван и положил руки мне на плечи.

Ладно, это довольно приятно. Твердые пальцы прошлись по моим плечам, разминая уставшие мышцы, затем погладили шею.

– Я весь день в библиотеке проторчала, – пожаловалась я. – Если не сдам зачет, то боевка для меня закрыта. А Гроув точно завалит меня дополнительными вопросами.

– Откуда у тебя это горячее желание пойти на боевой факультет? Ты ведь такая нежная девушка.