Текст книги "Второе дыхание (СИ)"

Автор книги: Ольга Тимофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

12

Когда решилась и открыла глаза, вещица лежала там же, испачкавшись в песке. Я с опаской протянула руку и притронулась к холодному металлу. Воспоминания словно ускоренная съёмка побежали в памяти. И остановились на моменте, когда папа подарил маме кулон в виде капли, который я сейчас сжимала в руке.

Чья– то злая шутка? С замиранием сердца перевернула украшение, застыла, не веря своим глазам. На обратной стороне красиво выведенные буквы "А&М" Анна и Митчелл – инициалы моих родителей. Без сомнений – это был кулон моей мамы. Либо его точная копия.

Но как он попал на мой стол? Кто его подбросил? И зачем? Что за шутки?! Что это значит? Он не зря попал сюда именно в день ее рождения. Мне надо знать правду, а ответы я смогу найти только на работе.

– Мам, пап, прости, мне пора. – Спрятала коробочку с кулоном в сумку и, забыв про ботанический сад, побежала на остановку, направляясь в офис.

Сев в первый же автобус поехала на работу. Это неожиданное знакомство с Нейтом, который вел себя подозрительно со всеми, кроме меня. И сегодня его нет на работе. Я вбежала в фойе и сразу направилась к охраннику.

– Скажите, кто-то подозрительный или незнакомый приходил сегодня до работы?

– Нет, – безразлично махнул он головой. – Хотя нет, наши клиенты были.

– А можно посмотреть журнал посетителей?

Я пробежала глазами по журналу, а потом сфотографировала список всех посетителей.

– Спасибо,– разочарованного вздохнула, – а можно глянуть журнал прихода и ухода сотрудников.

– Пожалуйста.

Так, Нейт, ушёл, как обычно. С утра пришел на полчаса позже меня, значит, коробочку оставил не он. Да и, когда я была на кладбище, он уже был на работе. Глубоко выдохнула. Он не причём. По-моему я себя просто накрутила. Кто же всё-таки это принес и не захотел показаться. И откуда у него эта вещь?

Больше всего не хотелось встретиться с тем, кто мог бы быть благодарен моей матери за свое спасение. Тогда его подарок – это как гильотина, а встреча с ним – это встреча с топором палача.

Я должна увидеть Нейта своими глазами и убедиться, что он тут. Подошла к его подсобке, но там было закрыто. Можно было бы набрать его, но он же типа "не разговаривает". И так мне и не рассказал почему.

Написав сообщение, что жду его, стояла с телефоном в руках, делая вид, что читаю что-то. Он появился через минуту и, удивлённо на меня взглянув, кивнул туда, где мы могли скрыться.

– Где ты был с утра? – сохраняя расстояние между нами, спросила я.

– Проспал, а что? – изучая друга друга, мы не разрывали зрительный контакт. Такое могло быть, потому что мы переписывались с ним до двух часов ночи. Он был спокоен в отличие от меня. И все из-за этого кулона. – Что-то случилось? Ты же взяла выходной и говорила, что хочешь съездить на кладбище.

– Просто... извини, – захотев опять ощутить себя в безопасности, я подошла к Нейту, обнимая и прижимаясь к нему всем телом. Его губы быстро нашли мои, оставляя свои мятные влажные отметины.

– Хочешь я отпрошусь, пойдем, погуляем? – шепнул он.

– Я хотела побыть одна сегодня.

– Но ты же всё равно пришла ко мне... – ухмыльнулся он, как всегда чертовски прав. – Чего хочешь на самом деле?

Ощутила сейчас его руки, сминающие мою кожу под майкой, проходясь по всем чувствительный участкам.

– Тебя, – шепнула в ответ.

– Ты сама ответила на свой вопрос, – довольно улыбнулся Нейт, – жди меня возле нашего дерева. Я быстро закончу работу и приду.

И проснулся кончиком носа моего, а потом легко его чмокнул.

Дальше всё было как под действием наркотиков. Действие которых закончилось только в лифте его дома, когда я ощутила спиной прохладную стену, а ногами – его поясницу, которую сжимала, чтобы не упасть.

13

Когда двери лифта разъехались, не опуская меня на пол, Нейт быстро подошёл к двери и открыл её. Мы попали в коридор его квартиры. Здесь, как ни странно, пахло не мятой и лимонами, а кофе. Прижав меня спиной к двери, парень умудрился одной рукой закрыть дверь на защёлку, стянуть нам обувь, не переставая при этом меня целовать. Подхватив, наконец, меня двумя руками, оторвал от стены и понёс в какую-то комнату. Тут был полумрак, наверное, спальня, но остальное рассматривать я не хотела. Нейт присел на край кровати, а я, захватив его футболку снизу, стянула её через голову. Только провела подушечками пальцев по его гладкой идеальной коже, скрывающей рельеф мышц, как всё внутри заныло.

Нейт в ответ снял с меня футболку, перепрыгивая лёгкими поцелуями по моей коже. Нежно опустил на что-то мягкое, жадно сминая моё тело своими руками. Этим вечером я собиралась стать счастливой окончательно. В его объятиях.

* * *

Проснулась посреди ночи. Протянула руку, чтобы обнять Нейта, но кровать была пуста. С трудом открыв глаза, обнаружила, что парня не было рядом.

От кухни в коридор пробивался свет. Надо узнать, что он там делает в такое время. На мне были только трусики и хотелось просто натянуть какую-нибудь его футболку, чтобы не собирать свои вещи по всей комнате. Как назло ничего не оказалось рядом. Тогда я открыла верхнюю полку комода и, увидев там то, что искала, запустила руку, чтобы достать майку. Но рука вместе с одеждой захватила что-то жесткое. Папка или тетрадь? Я не собиралась лезть в его личные вещи, но увидев в отблеске уличного фонаря надпись на тетради, я не могла уже поступить по-другому.

"Оливия"

Сердце бешено застучало. Это было неправильно. Плохо. Отвратительно. Но включив ночник, я открыла эту тетрадь. Фотографии и вырезки из газет аккуратно приклеены к белым листам. На фотографиях моя мама. В тексте история её гибели. Я зажала рот, сдерживая слёзы. Он все знал. Слушал меня, задавал вопросы, но при этом все знал.

Зачем такое досье на меня и мою семью? Листая дальше, натолкнулась на эскиз обработанной фотографии мамы, похожую картинку, я видела у него на плече, но так до сих пор и не смогла рассмотреть ближе татуировку. Всё внутри сжалось от напряжения, а тело сковывало противная грубая дрожь.

Мама? Моя мама на его руке? Зачем? И что это всё значит? Не дожидаясь, когда он зайдёт, я выскочила на кухню и тяжело, часто дыша, подошла к нему. Он улыбнулся, но, увидев мой вид, насторожился. Я схватила его за левую руку и подняла рукав футболки.

– Это она? – Всматриваюсь в черты, оставленные тату-машинкой. – Это моя мама? – перевожу взгляд на Нейта, пронзительно глядя ему в глаза, ожидая только правду и ответов на свои вопросы.

Он молчал, сжимая челюсть, не решаясь что-то мне рассказать, либо решал, что от меня скрыть.

– Что это значит? – нетерпеливо, повышая голос, спросила я. Он молчал и, чтобы не начал отпираться, я сразу всё выложила. Как искала футболку в комоде, случайно натолкнулась на эту тетрадь с моим именем.

– Это она? – крикнула я, когда он одернул футболку и отошёл к окну.

Глубоко вздохнул и поднял на меня глаза.

– Да.

– Что вас связывает? Почему у тебя вырезки из газет, как она погибла?

Он закусил губу, не решаясь начать, а я боялась услышать правду, догадываясь, что всё не так просто.

– Я...– с трудом подбирая слова, тянул время Нейт, – тот человек... – отвёл мучительный взгляд, чтобы не видеть моего состояния, когда я услышала окончание, – которого она спасла.

14

Сдерживая себя, чтобы не накинуться на него, я сжала руки в кулаки. Передо мной стоял убийца моей мамы, в которого меня угораздило влюбиться. И этому человеку я отдала себя? Позволила целовать? А он ведь всё знал.

– Зачем ты приехал? – закусывая до крови губы, чтобы не заплакать, выговорила я.

– Когда... твоя мама... – он с трудом подбирал слова, – последние её слова были... она прокричала твоё имя. Этого было достаточно, чтобы понять, что она просила позаботиться о тебе.

Тело словно стянуло стальными холодными жгутами, больно впиваясь в нежную кожу и причиняя боль, сдавливая грудь, лишая возможности сделать вдох и сказать хоть слово.

– Мне не нужна твоя забота, – сквозь слёзы пробормотала я.

– Нужна, – покачал Нейт головой, – не обманывай себя.

Что я наделала! Захотела снова быть счастливой, а не носить траур? Глупая. Если бы я только знала… А я ведь знала. И позволила кому-то усомниться в моих словах.

– Почему ты не рассказал мне раньше? – надрывно обратилась к нему.

– Я не мог, – виновато качал он головой. – Ты бы меня прогнала и даже не стала слушать. А мне надо было вернуть кулон.

– Значит это был всё-таки ты... Откуда он у тебя?

– Когда пытался ей помочь, случайно сорвал.

– Почему всё время молчал? Зачем устроился работать уборщиком? И где пропадал два дня, что тебя не было на работе?

– Не хотел, чтобы меня узнали.

– А кто ты? – перевела на него глаза, внимательно всматриваясь. Он замешкался и глубоко вздохнул.

– Актёр и не хотел, чтобы меня узнали. Те два дня я был на съёмках. Уборщик – это единственная вакансия, которая была у вас свободна на тот момент.

– То есть, это всё был спектакль? – развела руки в стороны.

– Нет, Лив, – сделал шаг мне навстречу, но я вытянула свою вперед, устанавливая его. – Всё, что между нами – было искренне.

– Я тебе не верю, – развернулась и направилась в спальню, чтобы переодеться и поскорее уйти отсюда.

– Чему ты не веришь? – Нейт шёл за мной, – ты хоть представляешь, какого это жить, зная, что из-за тебя погиб человек. Засыпать каждую ночь и видеть её взгляд. – Я не хотела это слушать. Что я сейчас должна была сделать? Пожалеть его? Может посочувствовать человеку, убившему мою маму?

– Послушай, Ливи, она сама бросилась мне помогать, она знала, чем рискует.

– Я не хочу это слышать, – стянула с себя его футболку, ощущая, как по телу скользнул острый взгляд, и быстро одела свою одежду.

– Ливи, не уходи... – услышав его слова за спиной, развернулась.

– Я не хочу даже находиться рядом с тобой, мне противно от всего этого обмана. Ты знал, что я не хочу встречаться с человеком из-за которого погибла моя мама, но все равно влез в мою жизнь.

– Выслушай меня, – встал в дверях, загораживая мне выход, – если потом захочешь уйти, я вызову тебе такси и не буду держать.

– Что я должна выслушать? Как ты её убивал?

Нейт запустил пальцы в волосы, с силой сжимая их.

– Не говори так, пожалуйста, присядь, – указал мне на кресло, а сам сел на кровать. Но я осталась стоя слушать его, хотя, что он мог рассказать нового, когда ему платят за то, чтобы он врал, исполняя свою роль. – Я работаю актёром, да. Ты не смотришь фильмы и телевизор, поэтому не узнала меня. Я боялся, что меня может кто-то узнать, поэтому молчал. Играл роль немого придурка. И ты запала на этого придурка, кстати, – посмотрел на меня укоризненно и продолжил: – В тот день я выгуливал собаку, она увидела на льду птиц и бросилась за ними. Я не знаю, как это произошло, но лёд провалился и собака оказалась в воде. Я подполз к самой кромке, пытаясь её вытянуть, когда она была уже на льду, отряхнулась и побежала к берегу. Я развернулся, лёжа на животе и тоже пополз за ней. – Он тяжело задышал, вспоминал, что там случилось. – Лёд неожиданно треснул подо мной, и я провалился в ледяную воду. Течение было сильным, я только успевал хвататься за края, но он проламывался подо мной. Та женщина сразу бросилась мне на помощь. Честно сказать, я толком не помню, что произошло. Помню, что как-то оказался на льду, а под ней лёд начал трещать и тоже проломился. Сколько мог я держал её, но потом течение подхватило её, у меня в руке остался тот кулон. Она смотрела на меня глазами полными мольбы, потом прокричала твоё имя и просьбу позаботиться. Как я должен был, по-твоему, поступить? Как я мог не выполнить просьбу женщины, которая меня спасла? И я понимал, что никто такое не простит, но всё равно попытался чем-то помочь.

– Мама погибла из-за какой-то собаки? – Он поднял на меня полные сожаления глаза и кивнул. – Я не смогу это забыть и принять, – пожав плечами, закрыла лицо ледяными ладонями, – вызови мне такси, – развернулась и пошла в коридор. Он выглядел убитым, но мне сейчас было всё равно. Это было слишком.

– Хорошо, – услышала за спиной тихий голос Нейта.

Я искала свои кеды, которые лежали в разных углах, пока парень вызывал такси. В памяти сразу всплыли воспоминания того, как пару часов назад я в его объятиях, счастливая попала в эту квартиру, и насколько всё изменилось.

Нейт, осунувшись, вышел из комнаты с той тетрадью в руках.

– Такси будет через пару минут. Ливи, – прокашлялся он, – я не знаю, почему ты не интересовалась подробностями гибели твоей мамы, но ты не всё знаешь.

15

Я подняла на него удивлённый взгляд.

– Я не буду рассказывать тебе, чтобы ты не подумала, что я придумываю. Прочитай это, – показывая на тетрадь, – может, ты изменишь своё мнение.

Подошёл ко мне, чтобы передать тетрадь так близко, что я снова ощутила такой знакомый мятно-лимонный аромат. Но поднять на него глаза побоялась. Боялась броситься, забыть всё, предать маму. Боялась простить его. Боялась любить его.

– Я тебя люблю, – шёпотом сказал он, – и... прости меня. У тебя есть мой номер, если передумаешь. – Едва коснулся губами лба, отошёл и открыл дверь.

Прижав к себе тетрадь, я вышла из квартиры и, не оглядываясь и пошла по лестнице вниз, сдерживаясь со всех сил, чтобы не разрыдаться при нём и чтобы он не начал меня успокаивать и жалеть. Я ни за то сюда не вернусь.

Как только дверь за мной закрылась, я прислонилась к стене, сползая вниз. Ночную тишину подъезда разбил мой плач. Боль, разрывающая всё изнутри.

Не помню, как добралась до дома. От бессилия упала на кровать и отключилась. Кажется, я только легла, а уже звонил будильник, поднимая меня на работу. Я не могла там появиться и встретиться с ним. Позвонив начальнику снова отпросилась, сославшись, что мне нездоровится.

На прикроватной тумбочке лежала та самая тетрадь. Только сегодня я смогла её рассмотреть. Тёмно-зелёная плотная обложка. В месте для подписи аккуратным почерком выведено моё имя. Было страшно опять окунуться в тот день, о котором я на самом деле ничего не знала. Я боялась знать правду. Боялась знать подробности, считая, что они могут меня убить. А может я не хотела её отпустить, оставляя какие-то вопросы и тайны.

Набравшись духа, открыла первую страницу. Вырезка из газеты. Некролог. Сухой. Безжизненный. Тот, кто это печатал явно никогда не терял никого из близких. Ещё страница. Статья с фотографией. Интересно, где они её нашли? Статья подробно описывала всё. Сквозь слёзы я продолжала читать. Ещё и ещё. Статья за статьёй. В одной из них шла речь обо мне. Моё имя. Но фотографии не было. Я ничего не читала и не знала подробностей, хотя Нейт и рассказал мне. Что имел ввиду Нейт, говоря, что я чего-то не знаю? Пока я не понимала. Да я не вникала в подробности, но это не меняло картину.

Продолжая читать все эти слова, фразы, абзацы подсознательно искала что-то, чтобы оправдало его. Пока на глаза мне не попалась статья: "Утонувшая на прошлой неделе женщина была смертельно больна". Горло сдавило от накативших слёз. Это бред. Неправда. Я бы знала. Статья какого-то корреспондента. Каждое слово статьи я перечитывала несколько раз, не веря своим глазам. Женщина приехала в город на лечение, а не в командировку, как значилось ранее. Вскрытие показало, что она была больна. Максимум, что она прожила бы это год. Но в каком состоянии никто не знал. Я сразу вспомнила мамины частые головные боли, которые она списывала на усталость на работе. Почему тогда ничего не рассказала мне?

Я бросилась в её комнату, переворачивая все вещи, ища подтверждение или опровержение этим словам. Комод, тумбочки, шкафы – ничего. Глянув наверх, внимание привлекла коробка, лежащая так, будто кто-то в спешке её туда закинул. Придвинув стул, дотянулась до неё и, сняв, открыла.

Бумаги, непонятные счета. Взяв один из них в руки, быстро прочитала про оплату лекарств с непонятным названием, несколько рецептов. Пока на самом дне коробки не оказались сложенные вдвое листы. Прочитав их, я закрыла ладошкой рот, заглушая крик. Диагноз. Я первый раз видела эти слова, но у меня были плохие предчувствия. Полезла в интернет, вводя незнакомые слова. Пальцы онемели от картинок, выдаваемых браузером: развитие болезни, сложное течение, сильные боли, страдания. Рассматривать и читать это больше не было сил. Хотелось задохнуться и утонуть в слезах.

– Почему ты мне ничего не сказала, мама... – прошептала я в тишину.

Мама всегда меня от всего оберегала, пыталась защитить, направить. А я, как маленькая, всю жизнь её доверчиво слушала. Не наблюдала, не слышала между строк, думая только о себе.

Вот почему она бросилась спасать незнакомого парня, хотела спасти кого-то, зная, что её жизнь и так скоро закончится.

Я быстро не глядя что-то натянула и выбежала из квартиры.

16

– Привет, – тихо сказала я и заплакала, – почему ты мне ничего не сказала? Почему скрыла? Я же твоя дочь! – крикнула, глядевшей с фотографии на меня, улыбающейся маме. – Посмотри, в кого я превратилась. Я старалась во всём тебе подражать даже, когда тебя не стало, а оказалось, что ты мне врала.

Слёзы застилали глаза. Можно ли выплакать все слёзы? Я сидела в тишине, пока кое-что не поняла. И, подняв глаза на фотографию, обратилась к ней.

– Знаешь, я не знаю, как это сказать... но я была так счастлива встретив Нейта, он вдохнул в меня жизнь, разбудил, показал, что я могу ещё жить. Если бы не ты, мы никогда бы не встретились. Как думаешь, поймут ли меня, если я останусь с человеком, из-за которого ты утонула?

Мой вопрос так и остался без ответа... Повесив голову, закрыла глаза руками и сидела в тишине, пытаясь услышать ответ на свой вопрос. Рядом раздались шаги, проходящих мимо людей. Не хотела этих соболезновавших взглядов, поэтому не поднимала голову и не открывала глаза. По движению подо мной досок поняла, что рядом кто-то присел. Пусть сидит, я не хочу ни с кем, ничего обсуждать.

– Здравствуйте, Анна, – услышала негромкий, но такой знакомый баритон, по телу сразу прошла мелкая дрожь, – я говорил вам это уже сотни раз и повторю ещё. Спасибо, что тогда позволили мне жить, отдали свою жизнь взамен моей. Я не знаю насколько надо быть сильным человеком, чтобы найти в себе мужество и спасти кого-то... Вы навсегда останетесь в моём сердце, а моя татуировка всегда напоминает, кто подарил мне вторую жизнь. – Сглотнул. – И ваша дочь... я могу только догадываться, как вы её любили и не хотели оставлять одну, но уже тогда знали, что расставание неизбежно. Я чувствую, что вы спасли меня для чего-то большего, чем съёмки в фильмах и передачах... Я должен тоже кого-то спасти и вернуть к жизни... Я знаю, я смогу сделать её счастливой, позаботиться о ней и защитить… Позвольте ей это.

Он замер на какое-то время, потом легонько дотронулся до моего плеча.

– Смотри.

Я убрала руки и, вытерев влажные глаза, открыла их. Возле моих ног ходили и искали крошки два голубя. Один чуть крупнее – видимо самец, другая – чуть меньше и изящней – видимо самочка.

– Они теперь вместе, им хорошо и спокойно, – глядя на фотографии родителей сказал Нейт. – Отпусти их, не забывай, но отпусти. Твоя жизнь продолжается и ты тоже должна дать жизнь кому-то.

Я смотрела на птиц, наконец понимая, что он прав. Мама теперь с папой. Она навечно будут вместе, присматривая за мной.

Я встала со скамейки, голуби чуть отпрянули, но не улетели, будто ждали чего-то. Я подошла к фотографии и, присев, приложила влажную от слёз руку к ее лицу.

– Мамочка, вы с папой всегда останетесь в моем сердце, вы самые дорогие и близкие мне люди. Я вас очень люблю, и, – усмехнулась сама себе сквозь слёзы, – надеюсь, ты не зря спасала этого придурка.

В этот момент голуби, сорвавшись, резко взлетели и понеслись высоко в небо. Встав, я подняла голову, щурясь от солнца и провожая их. Вместе с ними отпустила все свои воспоминания и боль. Нет, я ничего не забыла, но с плеч сразу спала какая-то душевная тяжесть. Развернулась к Нейту, всё ещё не решаясь сделать шаг навстречу, просто смотрела куда-то сквозь него. Мама всегда учила не делать шаг первой к мужчине, но пора самой решать и устанавливать свои правила.

Не поднимая глаз, подошла к нему и, положив голову ему на плечо, обняла. Сразу же почувствовала, как он прижал меня к себе и глубоко вздохнул. Теперь стало так уютно и привычно, будто я опять обрела семью.

Эпилог

В такие моменты я чувствовала себя художником, что так искусно придаёт бесцветному эскизу жизнь, добавляя и смешивая яркие эмоции, добиваясь нового видения и атмосферы.

Я выбралась из своей реки, двигаясь теперь не по течению, а по суше, сама выбирая маршрут своей жизни. Когда-то мама дала второе дыхание Нейту, теперь он дал его мне.

– Ливи, когда тебе к врачу? – крикнул мой муж из соседней комнаты нашего собственного дома.

– Послезавтра, пойдёшь со мной? – переспросила я.

– Конечно, прошлый раз не пошёл – была девочка, думаю – если пойду сейчас должен быть пацан, – рассмеялся он.

– А если опять девочка? – переспросила я, ожидая как же он выпутается. Он долго размышлял и молчал.

– Значит, придётся идти ещё раз в следующем году, – услышала я нежный шёпот над ухом, от которого по коже пробежали мурашки. Нейт присел на корточки рядом и поцеловал в мой вновь округлившийся живот.

Я дотронулась до всегда прохладного металла кулона, висевшего возле стола, и мысленно поблагодарила маму за то, что спасла жизнь "придурку", в которого я когда-то влюбилась.