355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Волошина » Похождения пропавшей наследницы » Текст книги (страница 4)
Похождения пропавшей наследницы
  • Текст добавлен: 19 октября 2020, 11:30

Текст книги "Похождения пропавшей наследницы"


Автор книги: Ольга Волошина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Как есть дуры у меня подружки! – продолжала сокрушаться Анжела. – Свою бесценную жизнь непонятно на что тратить собираются! А я-то их уважать начала: в институты поступили, серьёзными делами занимаются…

– Уж будто ты, Лу, ни о какой такой любви не мечтала, замужней женщиной себя не воображала, о счастье не помышляла никогда?

– При чём тут счастье?! Замужняя жизнь штука тяжёлая и трудоёмкая: кастрюли, пылесосы, мясорубки… А уж об авоськах, набитых картошкой и бутылками с молоком, и вовсе не хочется вспоминать. И любовью тут не пахнет даже отдалённо. С Лилькой ясно, она с детства любит в первую очередь свой светлый образ в красивых шмотках и шедеврах ювелирного искусства. Ей же по ночам снятся французские духи и итальянские туфли, а вовсе не жгучие мужские взгляды и страстный шёпот… Но тебе с какого боку захотелось объятий и поцелуев градоначальника?

Жанна смутилась, представила себе «объятия и поцелуи» и пригорюнилась. Танцует он, конечно, неплохо для его престарелого возраста… и костюмы на нём хорошо сидят, но разве этого достаточно для тепла и взаимопонимания? Разве за это любят? Правда, никто не объявлял, что все женятся от любви и безумной страсти, а ведь живут себе, детей заводят, к праздникам пироги пекут, красивые платья для мужей надевают. Или не для мужей?

– Отвечай, когда тебя спрашивают! – услышала Жанна суровый голос подруги. – Захотелось тебе страстных поцелуев дядьки Кузьмина или у тебя другие благородные чувства развились на почве идиотизма? Родить стране парочку суперских детишек от положительного и благонадёжного важного чиновника?

Услышав про детишек, Жанна совсем скисла. Ни о чём таком она и думать не думала. Может, как-то образуется по-мирному: она будет посещать все общественные мероприятия и культурно-массовые встречи артистов, писателей и прочих знаменитостей с населением. Помогать талантливым детям пробиться на всероссийские конкурсы, а Кузьмин будет благодарен ей за помощь в таких нужных делах, станет гордиться ею на людях и возить за границу на фестивали.

– Небось, размечталась о карьере за границей? Я угадала? И не надейся! Все мужики прошлого поколения мечтают об уютной бабе на кухне и под боком, их волнуют только собственные ограниченные интересы…

– А как же твой отец укладывается в эту теорию? У них ведь красивые, тёплые отношения с твоей мамой?

– Исключения только подтверждают правило. А я хочу иметь собственный танцевальный ансамбль. И ездить с ним по столицам мира, и оттачивать собственное мастерство, и достичь славы… ну, хотя бы известности. Какой мужчина потерпит в своём доме талантливую жену?! Таких чудес даже в сериалах не бывает.

– А я хочу свою маленькую театральную группу. Или писать песни и петь их на скромной сцене перед немногочисленными поклонниками… и купить себе электрогитару, в конце концов. Вот послушай, сочинила, когда к тебе шла…

И Жанна запела, отбивая ритм песенки тем же способом, как и Анжела всего полчаса назад:

 
Динь-дили-дон, дили-дон, динь-дон.
На велосипеде ехал слон.
Следом шёл дождь, И текла вода.
Динь-дили-да, дили-да, динь-да.
Вот ведь какая Ерунда!
Динь-дили-дон, дили-дон, динь-дон.
По узкой дорожке Ехал слон.
А там в переулке Цвела сирень.
Динь-дили-день, дили-день, динь-день.
Как вам такая Дребедень?
 

Когда песенка закончилась, Анжела долго и внимательно разглядывала подругу, затем стукнула ладошкой по журналу и похвалила:

– Классная песень!.. Но Кузьмин-то тут при чём?

«А в самом деле, при чём здесь милейший Алексей Петрович? – подумала Жанна. – …Но ведь Перепёлкина! И серебряные пряжки…»

Погода тем временем совсем испортилась. За тяжёлой, плотной, громадной тучей совсем исчезли последние светлые кусочки неба, крупные капли застучали по скамейке, оконным стёклам и гулкой жести гаражных крыш. Соседская кошка шмыгнула под козырёк подъезда и затрясла раздражённо промокшими лапами. С остатками тепла и зазевавшимися клочками прошедшего лета уходило Жаннино детство.

* * *

Жанна промокла и, кажется, простудилась: немного болела голова, чуть першило в горле. Очень хотелось спать, и в понедельник с одобрения бабушки в институт она не поехала.

При чём здесь Кузьмин? Кузьмин… при чём… Никто… ни при чём…

«“Сэр Рональд не смог проститься! – объявил дворецкий. – Ему пришлось спешно отбыть ко двору. В Эдинбурге неспокойно…”

Дул ледяной ноябрьский ветер, серые тени столетних дубов ложились на потемневшую от дождя дорогу, на которой ещё видны были следы колёс… Изабелла молчала, и теребила пальцами крошечную вышитую сумочку, и зябко вздрагивала под порывами ветра… Затем вдруг улыбнулась чему-то, резко повернулась и медленно пошла по широким ступеням в дом».

Все разрешится само собой: Кузьмина переведут на повышение. Куда там переводят городских начальников? Он благополучно переедет в большой областной город к месту назначения, а она, Жанна, останется здесь, с бабушкой. Старенькую бабулю нельзя оставить одну. И жениться на ней он просто не успеет, ведь государственные интересы не могут ждать, они оч-чень серьёзны. Всё благополучно рассосётся само собой…

В дверь позвонили. Застучали по коридорчику бабушкины туфли. – Наталья Ивановна неизменно носила дома старомодные туфли на низких каблуках, которые называла почему-то домашними, – послышались голоса в прихожей. Кузьмин пришёл – голос его разносился по всему пространству квартиры Бобровых.

«За ответом», – вспомнила Жанна и тяжко вздохнула. Шифоновое платье и диадема с брильянтами сегодня отчего-то не вдохновляли.

Она сидела в кресле, когда в комнату вошёл Алексей Петрович, сопровождаемый побледневшей бабушкой Наташей. Жанна едва успела сунуть за спину потрёпанное «Обручение в замке…» Поздоровалась слабым голосом, Кузьмин поклонился, сочувственно повздыхал, спросил, чем лечат её простуду. Бабушка пролепетала что-то в ответ. Он спросил о Жаннином решении, сказал даже что-то трогательное о «трепете ожидания… о судьбе». Ещё долго Алексей Петрович с бабушкой говорили о чём-то, Кузьмин спрашивал, Наталья Ивановна, запинаясь, отвечала. Жанна слабо кивала, лепетала какую-то ерунду. Голова совсем уж разболелась, кажется, и температура поднялась.

Наконец, всё кончилось. Алексей Петрович простился – ручку поцеловал – и ушёл, улыбаясь чему-то.

Жанна осталась в комнате одна. Вернулась бабушка Наташа с чашкой горячего молока. От тёплого питья стало чуть легче.

– Завтра обещал быть к обеду, – сказала Наталья Ивановна грустно. – Если не помешают внезапные обстоятельства.

– Зачем? – искренне удивилась Жанна.

– Детали обсудить, день назначить, – все так же безрадостно пояснила бабушка. – Ты ведь согласилась выйти замуж. В ЗАГСе он действительно сам всё обещал уладить. И о свадебном путешествии спрашивал, извинялся, что больше десяти дней не получится. Занят очень.

– И я что-то сказала о путешествии? – спросила внучка слабым голосом. – Так голова болела, что даже не соображаю ничего.

– Ты же ему про круиз говорила, а он обещал побережье Италии, мол, десяти дней как раз хватит… Может, у тебя жар и галлюцинации? – испугалась бабушка. – Так можно ещё всё вернуть назад, сказать, что ты больна была и не очень хорошо подумала.

«Это всё Анжелкины глупости вылезли. Сама бы я не догадалась, – подумала Жанна равнодушно. – Пусть будет Италия. По крайней мере, интересная экскурсия. У нас с бабулей за всю жизнь не нашлись бы деньги на Италию».

– Обойдётся, бабулечка, – махнула рукой Жанна и с усилием поднялась из кресла. На пол упала книжка.

– «Обручение в замке Стоун», – удивлённо прочитала Наталья Ивановна.

* * *

День всё тянулся и казался бесконечным, тоскливым и мрачным, хотя погода была не так уж плоха для этого времени года. Солнце нечасто проглядывало из облаков, но было безветренно, тепло и сухо. Птички на ветках деревьев беспечно чирикали, со двора доносились звонкие детские голоса, заливистый лай чьей-то собаки. Из-за стены от соседей беззастенчиво гремел телевизионный концерт, а в квартире Бобровых было совсем тихо. Наталья Ивановна не решалась включить телевизор, боялась побеспокоить больную внучку. Она сидела в кресле, вздыхала, пыталась читать свежий номер «Книжного обозрения», но всё никак не могла сосредоточиться. Вскакивала, приносила из кухни то чай, то молоко для Жанны, снова брала газету и никак не могла найти абзац, на котором застряла в последний раз.

У Жанны болела голова, горели ладони, перед глазами плыли странные разноцветные круги, в ушах шумело. Читать не хотелось, думать не удавалось, от попыток приготовить тетрадки к завтрашним занятиям одолевала страшная слабость. Мучила жажда, но глотать чай было больно и трудно. Собачий лай с улицы раздражал, с трудом удавалось подавить желание отправиться к соседке – громить телевизор. Но к ночи температура немного упала, появился достаточный аппетит для одного яблока и половины печенья. Удалось прочитать несколько страниц из романа Стэллы Блейк, который уже не нужно было прятать от бабушки. Захотелось спать, девушка надела тёплую ночную рубашку, укрылась самым толстым одеялом, начала было погружаться в приятную, густую пену сновидений… Вдруг в приоткрытую форточку ворвался резкий звук хлопнувшей оконной рамы, раздался раздражённый крик соседки сверху: «Изверг, пьяница, урод, морда твоя наглая!» Жанна встала, закрыла форточку, снова легла. Но сон прошёл и теперь не возвращался.

Беспокойно ворочаясь с боку на бок, девушка никак не находила удобного положения. Вставать, снова приниматься за книжку было лень, в голову лезли разные мысли, почти все пустые и ненужные. Вдруг появилось желание придумать, чем досадить ненавистной Перепёлкиной. Опять замелькали перед мысленным взором белые лимузины, диадемы с брильянтами, туфли с пряжками. «Приглашу Лину с Ильёй на свадьбу – могу же я позвать своих гостей, – пригласительные открытки будут на две персоны, со спутником можно приходить, значит. Илье ничего не останется, как прийти вместе с нею. А уж тут она и увидит…» Что именно увидит Лена Перепёлкина, узнать не удалось. Жанна заснула, и там, во сне, не было ни Кузьмина, ни Перепёлкиной, ни даже старинной подружки Лили.

К утру снова установилась ясная тёплая погода, Жанна проснулась поздно – совершенно здоровая. Взглянула на часы, ужаснулась, вскочила и понеслась в ванную умываться. Наталья Ивановна очень обрадовалась, увидев внучку энергичной и живой как никогда. Спустя некоторое время она поняла, что внучка собирается на занятия, и решила неразумные действия пресечь в самом начале.

– Ты вчера ещё была очень больна. Так что я никуда тебя не пущу. Полежи себе дома, отдохни, полечись. Попей чаю с малиной, молочка с мёдом, поспи. А уж завтра иди себе, пожалуй.

Жанна бабушке возражать не решилась, послушно напилась горячего чаю и отправилась к себе дочитывать роман о злоключениях несчастной Изабеллы. Перед обедом позвонил Кузьмин, попросил к телефону Жанну. Наталья Ивановна поспешно отдала трубку внучке и вышла из комнаты, словно бы по делам – не хотела слушать, о чём будет разговор.

Спустя пятнадцать минут вернулась и спросила:

– Что-нибудь важное сказал?..

– Наверное, важное: чтобы ты к обеду ничего не изобретала, он сам всё принесёт из их столовой. И приведёт свою сестру познакомить. Она, мол, поможет мне выбрать и заказать платье и туфли и прочие мелочи. И с маршрутом свадебного путешествия определиться… Зачем она мне сдалась, эта его сестра?

– Ну, как же! Она, видимо, женщина с большим жизненным опытом и хорошим вкусом. Мы ведь с тобой ни порядков этих, ни моды нынешней не знаем.

– Хорошо, пусть будет сестра… Но, бабуль, зачем он хочет жениться именно на мне, вот чего я в толк не возьму никак?

Бабушка Наташа задумалась всего на минуту, затем убежденно проговорила:

– Что тут может быть неясного? Девушка ты красивая, умная, воспитанная. Из хорошей семьи и происхождения благородного. Из достойного дома, с известными предками в роду.

– И что ты ему такого рассказывала про «известных предков»? – с подозрением осведомилась Жанна.

– Немного совсем рассказала, показала фотографии… наверное, на него моя история произвела впечатление.

– И мне расскажи! – потребовала Жанна. – Мне ты никогда таких захватывающих историй не рассказывала.

– Теперь уж некогда – пора к приёму гостей готовиться, – отговорилась бабушка. Таинственные рассказы о родителях и иных предках Жанны остались неразглашёнными и на этот раз. Однако долго думать об этом было некогда.

Бабушка Наташа умела накрыть очень красивый стол, с изящно сложенными салфетками, замечательно подобранной посудой старого фарфора. Дивные стаканы цветного чешского стекла, выбранные бабушкой для сока и воды, прекрасно дополняли сервировку.

Кузьмин с сестрой подъехали ровно в три часа. Родственница Алексея Петровича оказалась дамой непонятного возраста, суровой на вид и невероятно тощей. Одета она была весьма строго – чёрный костюм, белая блузка, чёрные же туфли на низком каблуке, – и очень много золотых украшений, с брильянтами и без, массивные золотые кольца, цепочки, браслет, серьги в крупных ушах. Кольцо с громадным голубоватым камнем на тонком и длинном безымянном пальце правой руки казалось чудовищным, и Жанна со страхом ждала, что палец вот-вот сломается от тяжёлого украшения. На Кузьмина она была абсолютно не похожа. Ни сложением, ни чертами лица – более резкими и грубыми, ни цветом глаз и волос. Своеобразная болезненно-желтоватая смуглость придавала ей сходство с некрасивой пожилой куклой из Жанниного детства.

Звалась дама Серафимой Петровной. «Значит, действительно родная сестра, раз отчество одинаковое, – мысленно отметила Жанна. – Ни за что бы не подумала о ней такого».

Серафима Петровна сдержанно поздоровалась, уселась на краешке стула и просидела молча, не отрывая глаз от букетика сухих цветов на противоположном конце стола, пока Жанна с бабушкой и Кузьминым уставляли стол разнообразными закусками, принесёнными из закрытой столовой городской администрации. Уже Наталья Ивановна поставила в духовку – «разогреть и освежить» – куриные котлеты в панировке, Алексей Петрович откупорил красивую бутылку розового итальянского вина. А сестра его, всё так же молча, смотрела в дальний конец стола, не одарив и взглядом ни обеих хозяек, ни своего родственника. Зато уж родственник старался необыкновенно: щедро расточал улыбки и шутки, рассказал пару старых анекдотов о студентах, которые удивительным образом показались остроумными и бабушке и внучке.

Кузьмин вдруг ненадолго смолк, затем взгляд его сделался серьёзен, и он произнёс:

– Времени на подготовку свадебных костюмов осталось совсем немного – две недели пролетят быстро. Так что всё придётся покупать в магазине.

«О чем он говорит? Откуда взялись две недели? Ничего такого сказано не было», – изумилась Жанна и вопросительно взглянула на того, кто теперь считал себя её женихом. Он неправильно понял взгляд и принялся успокаивать:

– В салоне для новобрачных сейчас бывают очень хорошие вещи, особенно если предварительно заказать. Я договорюсь по телефону заранее, и ты будешь удивлена выбору, который тебе предложат.

– Как две недели? – изумилась Наталья Ивановна. – Разве возможно, чтобы так скоро?..

– Всё возможно для того, кто об этом заботится! – самодовольно заявил Кузьмин, несколько растеряв при этом недавнее своё обаяние. – У меня как раз небольшой просвет в делах намечается. И для обещанного путешествия в Италию время благоприятное: позже погода испортится даже там. А Серафима Петровна поможет тебе, Жанночка, подобрать наряд в салоне. Пригласительный я ей уже передал. Думаю, что в этом деле вы и без меня вполне обойдётесь.

Настроение у девушки сразу испортилось, закуски больше не казались ей вкусными, шутки – смешными. К тому же и Серафима Петровна вдруг вперила в неё свои острые маленькие глазки и упорно не отводила их целую вечность. Во всяком случае, минут десять уж точно. Все это время за столом царило тягостное, напряженное молчание. Нарушила его мадам Кузьмина, произнеся скрипучим неприятным голосом:

– У девушки прекрасная фигура! – похвала Серафимы прозвучала с заметной долей осуждения. – Я сама сошью ей платье, подходящее к торжественности и строгости события. Управлюсь за пять дней. А за всем остальным мы вдвоём в салон поедем. Уж ты нам обеспечь машину на полдня, Алексей!

– Когда ты хотела бы поехать? – послушно откликнулся Кузьмин.

– Завтра, пожалуй, будет удобно. На работе я договорюсь об отгуле… Конечно, фасон платья нужно выбрать сегодня же, чтобы определиться с фактурой и расходом ткани.

Жанна вдруг поняла, что о лёгких волнах белого шлейфа, прозрачных рукавах и серебряных пряжках можно забыть. У этой дамы вкус должен быть совсем другой. И зачем только она так неосмотрительно дала согласие на весь этот нелепый спектакль? Но отступать некуда. Ведь почти все уже знают… И приглашения Илье и Перепёлкиной… И потом Италия – хотя бы Италия её ожидает после всего этого кошмара!

– А мне как же быть с институтом? Я ведь и сегодня не пошла на занятия.

– И кстати, с вашим проректором я знаком с давних пор. Нужно бы и его пригласить на бракосочетание.

«Все начальники друг друга знают», – подумала Наталья Ивановна.

«Какое глупое слово – бракосочетание, – мелькнуло у Жанны. – Глупое и скучное».

– Пусть девушка с утра пойдёт на занятия, а после двух часов мы с твоим Юрой за нею заедем, – произнесла Серафима Кузьмина строгим директорским голосом. – Негоже пропускать занятия!

– Серафима Петровна – директор швейного техникума, – сообщил Алексей Петрович, озорно улыбнувшись, и принялся внимательно разглядывать свои руки, поворачивая их перед глазами и так и этак. Казалось, он с трудом сдерживает смех.

– И горжусь этим! – с пафосом объявила его родственница. – От моих выпускников куда больше пользы обществу, чем от всяких там, с позволения сказать, филологов.

– Позволь составить для тебя список необходимых предметов, – предложил Кузьмин сестре, возвращая её к дежурной теме.

– Я и сама хорошо знаю, что может понадобиться девушке в такой ответственный момент её жизни. А ты лучше принеси из машины пакет с журналами мод. Не будем зря терять время, займемся выбором фасона…

В результате долгого обсуждения, в котором Жанна имела только негромкий совещательный голос, летящие складки и прозрачные рукава трансформировались в строгие скучные формы – «классические», по мнению Серафимы. Струящийся шёлк уступил место гладкому атласу, о пряжках на туфлях не могло быть и речи. Фантазии и роскоши на официальном торжестве места нет!

Жанна помрачнела, нахмурилась – она потеряла всякий интерес к предстоящему событию. Но никто этого, похоже, не заметил.

Глава пятая
Свадебный мираж

Приготовления к свадьбе шли полным ходом: шилось платье, были куплены туфли и светлая меховая накидка – не лето ведь! Бабушка Наташа сочла накидку излишней роскошью, а туфли одобрила – удобные, на устойчивом каблуке, вполне практичные. Вот только изящными они нисколько не выглядели. Однако кроме Жанны это никого не беспокоило.

Заказали в типографии специальные приглашения на глянцевой бумаге с виньетками. В стандартный текст следовало только вписать имена гостей. Получив десяток бланков для своих друзей, Жанна немного оживилась, заполнила карточки для подруг, затем подумала и вписала в карточку Илью «со спутницей». Интересно, какое выражение лица у него будет, когда он получит от неё этот кусочек картона.

* * *

С утра лил дождь, студенты в аудитории сидели понурые и сонные. Пришлось включить боковое освещение, но и оно не могло полностью рассеять рыхлый полумрак, просачивающийся сквозь тусклые стёкла больших окон. Голос лектора, пожилой сухонькой дамы в очках, временами срывался и переходил в хриплое покашливание – то ли от простуды, то ли от навалившейся осенней хмари.

Илья явился только в перерыве, заспанный, взлохмаченный, но улыбающийся.

– Сердечный привет отличницам! – весело пророкотал он, плюхнул тощий портфельчик на стол и устроился на самом краешке скамьи, рядом с Линой. Жанна пробормотала что-то невнятное и вцепилась пальцами в краешек листочка-приглашения, лежавшего под тетрадкой с конспектами. На этом её и заклинило: ни выговорить хоть слово, ни просто протянуть Илье типографский шедевр с виньетками и кольцами она не могла, как ни силилась.

– Что-то вы скучные, девчонки! – заметил Илья. – Надо бы придумать что-то веселящее ваши нежные души. Но меня с утра сквозняком прихватило от форточки: радикулит проклятый разыгрался, и мозговая активность замедлилась невероятно.

– А мы тебя сами веселить будем, раз ты такой никчёмный с самого утра, – пообещала ему Лина. – У нас в программе событие мировой значимости – Жанка замуж выходит, такое увеселительное мероприятие пропустить нельзя. Так что твоему радикулиту необходимо от тебя отвязаться. За тобой культурно-развлекательная поддержка от всего студенческого коллектива, правда ведь, Жан?

– Угу, – выдавила из себя Жанна и протянула Илье злосчастную карточку. – Вот… приглашение… на два лица…

«Боже, какая я тупая и неловкая! И что волнуюсь? Подумаешь, принц из сказки!»

Илья некоторое время молча разглядывал текст приглашения, потом перевёл взгляд на девушек. Молчание затягивалось, и снова Лина нашлась первой:

– Да ладно, не бойся! Дорогих подарков и шедевров разговорного жанра от тебя никто не ждёт. Главное – почтить присутствием, не нажраться до поросячьего визга и не бить морду жениху. Справишься?

– Да я что, могу и шедевр жанра приготовить…

Договорить Илье не удалось – послышался голос лекторши, заметно окрепший за время перерыва, видимо, от тёплых напитков и бутербродов из буфета.

* * *

Суета со свадебным нарядом продолжалась: примерки следовали одна за другой. Серафима Петровна жаловалась на Жаннину худобу и нестандартность фигуры. Потому, мол, подгонять так много приходится. «Не плоская как доска, вот и вся нестандартность, – прокомментировала бабушка Наташа. – У неё самой-то выпуклости полностью отсутствуют, а талия – шире плеч. Фельдфебель в юбке, а не женщина».

– Хорошо хоть в Италию она не поедет, – буркнула Жанна. – А до того придётся потерпеть.

С Италией все складывалось благоприятно, хотя и не совсем так, как представлялось Жанне. Водитель Юра передал Жанне суховатые многостраничные проспекты: «посмотреть, определиться с выбором», – заметила Серафима, присутствовавшая при передаче буклетов.

Жанне хотелось в Неаполь и Венецию, о чём она робко сообщила по телефону, когда Кузьмину вздумалось поинтересоваться её пожеланиями. Тот выслушал Жаннины взволнованные слова о тайнах и легендах Венеции, одобрительно отозвался об осведомленности и эрудированности и предложил заменить город каналов на «не менее таинственную» Сицилию. А Венецию, дескать, оставим до следующего раза. Мягко так предложил, но с настойчивостью в голосе. Сицилия тоже звучала очень привлекательно, но Жанна огорчилась: от неё ничего, оказывается, не зависит. Даже теперь, когда она ещё только невеста.

* * *

«Кажется, Илья был поражён известием о свадьбе», – размышляла Жанна, обсуждая с Анжелой список приглашённых с её стороны. Количество гостей невесты было совсем невелико – близкие подруги и несколько однокурсников. Анжела предложила передать открыточку Лиле, догадываясь об охлаждении в отношениях подруг. Жанна от такой услуги отказалась. Она сама должна была убедиться, что пробежавшая между ними кошка лишь плод её воображения.

И все же был ли Илья огорчён предстоящим замужеством Жанны? Или краткое замешательство свидетельствовало лишь об уязвленном самолюбии?

Лиля приняла известие о событии и приглашение поучаствовать в нём удивительно спокойно. Чтобы не сказать равнодушно. И ответила на него маловразумительным полусогласием: приду, мол, если ничто не помешает. Невнятный диалог ни в чём Жанну не убедил.

А через три дня Лиля сама позвонила и весело сообщила, что сожалеет, но не сможет присутствовать на «торжестве бракосочетания», так как едет в Крым с собственным женихом. Который, между прочим, очень талантливый молодой руководитель крупного московского предприятия. Жанна немного огорчилась, но потом решила, что этот отказ избавит её от лишних волнений. Ей и так было тревожно и не слишком радостно.

* * *

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю