Текст книги "Без лишних слов (СИ)"
Автор книги: Ольга Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 3
Поцелуй был подобен затмению. Я отдавалась вся в объятиях Борзого, сминала его крепкие плечи, ощущая под ладонями холодную кожу мотоциклетной куртки. Федя ласково водил широкой ладонью мне по спине, прижимая к себе ближе, насколько это было возможным. Почувствовав его вкус на своих губах, словно вновь вернулась в прошлое – в миг оказалась в комнате мужчины и теперь готова была отдаться всей душой и телом, как когда-то. Но холодный ветерок, что обдувал нас, вернул меня в реальность, будто сумел унести за собой мои вспыхнувшие чувства к Борзому, напоминая, что я не должна так легко принимать его ласку к себе. Не должна показывать, как мне его не хватает. Нет. Об этом он никогда не узнает. С закрытыми глазами я хмурю брови, и перестаю отвечать на пылкий поцелуй Феди. Он замер на месте, но все еще сжимает мою талию в своих руках, и кажется опаляет кожу своим теплом, электризуя каждый участочек тела. Дышит прерывисто, набирая желанный кислород в легкие. Я отпрянула, опустив голову вниз, не в силах посмотреть в глаза мужчине, который так легко отпустил меня, а теперь вновь заявляется, встряхивая до дрожи.
– Зачем? – едва шепчу, спрашивая. Я положила свою ладонь на его грудь, будто смахиваю невидимую пылинку, которая осела на черную ткань. Шумно выдохнув, Федя приподнял мое лицо за подбородок, чтобы встретиться глазами. Чтобы смотреть только в них и видеть, как собираются непрошенные слезы. Сжав в тонкую полоску налитые кровью губы, он сощурил взгляд. И теперь изумруды сканировали меня, прожигая насквозь душу.
– Ты бы предпочла своего Рейна? – грубит, намеренно заводит, чтобы прочувствовать почву под ногами. Я дернулась в его объятиях, желая навсегда забыть его крепкую хватку рук на своей пояснице. Вздернув головой, я все-таки приняла его попытку позлить меня, и, косо глянув на Борзого, залепила пощечину. Руку саднит, но я крепко стою на ногах, терпя боль, которую пыталась причинить ему, но получила сама – вновь. Федя отпустил меня, но, кажется, был готов к подобной реакции. И вот моя догадка оправдалась – мужчина рассмеялся, злобно оскалившись.
Отойдя от него на пару метров, я скрестила руки на груди. Ветер продолжал развивать вихри пыли, набирая силу дуновения. Пусть летние дни были жаркими, но ночи все-таки брали свое; я продрогла, находясь в тонкой футболке. И то, вспотевшей после танцев в жарком клубе. Опять от глаз Федора ничего не утаилось, он тут же снял с себя мотоциклетку и резким взмахом, накинул ее на меня. Куртка все еще хранила его тепло и аромат духов, и я даже не успела возразить, напротив – я с благодарностью кивнула в ответ, пряча довольную улыбку.
– Ты не ответила на мой вопрос, – Борзый отошел на приличное расстояние. Облокотился о бампер моей машины, выразительно приподнял свою правую бровь и стал ждать. Мужчина откровенно наслаждался тем, как легко мог поставить меня в неловкое положение, и признаться ему – это было бы подобно поражению в битве.
– Конечно, предпочла бы своего жениха, – возмутительно мотнула головой, и каскад волос вуалью укутал мои плечи поверх куртки Борзого. Я демонстративно сняла ее и кинула ему в руки. – Не хочу провонять твоими духами, – специально бросаю в его адрес колкость. Федя ловит куртку на лету, и, недовольный, кладет рядом с собой на капот. Наступила гнетущая тишина, и только наши взгляды по-прежнему не упускали друг друга из видимости.
– Ты изменилась, – замечает он, щелкнув языком, цыкает. – Где та Варя, которая хотела свободы. Свободы рядом со мной, – тихо добавляет низким тоном голоса, от которого мне стало не по себе. Так Федя признавался мне в любви, шепча, как змей искуситель, слова, о которых было трудно отказаться после. Продрогнув до костей, я не стала отвечать ему, а просто прошла мимо и остановилась у дверей своей машины.
– Слезь с капота, и поваливай, – грубо начала, не глядя ему в глаза. В этот момент мимо нас проехали знакомые машины – друзья Рейна. Они просигналили нам, но останавливаться не стали, и где-то через пару-тройку, я заметила самого Мишу. На пассажирском сидении находилась Лида, и как-то странно мило улыбалась моему жениху. Борзый снова хохотнул, привлекая к себе мое внимание.
– Может еще передумаешь замуж выходить? – ехидно цепляется вопросом, ударив по больному. Я отрицательно мотнула головой, сощурившись. Я пыталась понять мужчину и цель его появления, но пока пазлы не желали складываться в единую картину. Некоторое время после расставания я честно искала с ним встреч, но он будто сквозь землю провалился, и все телефоны стали несуществующими. Ругалась с родителями, догадываясь, что они запросто могли приложить усилия, лишь бы он ушел и разорвал любую связь со мной. Мне было больно – очень, но я смогла оправиться, и вроде снова жить, занимаясь танцами. Ударяясь в музыку и ритмы, которые поддерживали во мне желание продолжать дышать. А теперь, когда я пересмотрела свою жизнь, некоторые приоритеты сами собой вышли на первое место. Особенно важный – моя семилетняя дочка, с зелеными глазами, как у ее отца. Но Борзый ни за что не узнает о ней, потому что я не подпущу его даже на шаг к ней. Моя Лика – мой лучик света в том мраке. Подарок свыше, который спас меня от самых печальных последствий.
– Сваливай, – почти прокричала, а в крови вдруг почувствовала прилив адреналина. Ярость охватила меня, и понять бы ее причину. Рейн припарковался сзади моего авто, преграждая выезд. Идиот, будто специально. Затем Лида и он сам вышли, встретив нас не в самом радушном настроении. Рейн вовсе озлобленно подлетел ко мне беря под локоть. Борзый сначала дернулся, желая защитить меня, но я вовремя выставила ладонь, останавливая его порыв.
– Какого хера ты творишь, дура?! – завопил он, тряхнув меня. Недолго думая, я толкнула мужчину в грудь, наставив указательный палец на него. Меня всю трясет от злости, и того, что я не могу послать к чертям этого идиота. Всему виной родительское условие, или светлое будущее для моей девочки, или нас обеих выкинут на улицу. Но, стоило мне выбрать второй вариант, так нашлась еще куча всего прочего, что могло меня остановить от поспешного решения жить самостоятельно.
– Не трогай меня, Миша, – сквозь зубы рычу, уставившись на него злобным взглядом. Рейн прекрасно знал все обо мне, и в любую минуту мог сказать Феде о Лике. На самом деле, я бы и сама призналась, но что-то подсказывало мне, что сейчас лучше умолчать об этом. Глубоко выдохнув, искоса посмотрела на Лиду. Подруга, съежившись, стояла около пассажирской двери моей машины и, кивнув головой, чтобы садилась, я снова посмотрела на Рейна, а потом на Федю, и снова на первого. – Я еду домой. И только посмей заявиться в таком состоянии. Ты знаешь, на что я способна.
Рейн психанул, сдерживая тираду нелестных слов, и, развернувшись на пятках, рванул к своей машине. Напряжение сошло, а вот последствия еще будут, почувствовала нутром, когда обернулась лицом к Борзому. Мужчина стоял темнее тучи, и, кажется, уже все решил. Он резко схватил куртку и шлем, фыркнул, а потом рванул к мотоциклу. Без каких-либо слов. Только глаза выражали ярость и гнев по отношению ко мне и на всю ситуацию в целом. К черту, я тоже плюхнулась за руль, но потом закричала.
– А-а-а! – пару раз ударила по баранке руля, испугав до чертиков Лиду. Подруга вжалась в сидение и смотрела на меня, будто я окончательно тронулась умом.
Глава 4
– Какого черта он появился именно сейчас?! – громко хлопнув входной дверью в квартиру, воскликнула я. Лида плелась следом, тоже без настроения. Однако это не мешало ей параллельно переписываться с кем-то по телефону. Я обратила внимание, как подруга улыбалась всякий раз, когда пиликал ее мобильный. И, конечно, я радовалась, что она вроде как начала оттаивать после тяжелого разрыва с молодым человек. У Лиды сорвалась свадьба. Вот незадача – жених сбежал из-под венца, оставив ее в свадебном, роскошном белом платье у алтаря. Она так хотела угодить традициям своего мужчины, но Джордж – её американец, решил, что этого недостаточно для обычной русской девушки. Она вскинула голову, когда пауза затянулась, а я все стояла в коридоре и смотрела на нее с любопытством.
– Что, прости? – нахмурившись переспрашивает, покрываясь румянцем. Застыдилась. Я махнула рукой, будто все в порядке, блядь, но это не так. Борзый так и стоит перед глазами, насмехается, задевая за самые больные места в душе. – А…, – протянула Лида, с пониманием кивнув мне в ответ. – Ты про Федю, – сжав в тонкую полоску губы, она искоса посмотрела на меня, затем сняла обувь и прошла на кухню. Я последовала ее примеру, но перед этим закрыла дверь на замок. Даже на два – еще железную цепочку продела, хотя раньше не делала подобного. Рейн редко навещал меня, а если и приходил, то надолго не оставался. Он на дух не переносил мою дочку Лику, которая до одури была похожа на Борзого и внешне, и характером. Как будто портрет списали с оригинала, только превратили в женское обличие. Я знала, что Федя все поймет с первого взгляда, как только увидит девочку. Но пока… я не успеваю домыслить, Лида продолжает, усевшись на стул:
– Просто, Варь, помни, что он бросил тебя, – зевает, и косо поглядывает на часы. Первый час ночи. Скрестив руки на груди, я облокотилась о дверной косяк. Задумалась. Федя не просто бросил меня, он дал ясно понять, что без слова родителей – моих, здесь не обошлось, но не стал бороться. Просто отпустил, будто мы никогда не были знакомы. Уверена, что и Рейн причастен к его решению. А Миша до сих пор молчит, знает, что тогда я сотру его в порошок.
– Бросил, – соглашаюсь, и ощутила, как ком в горле встал, не давая дальше мне сказать слова. Я прокашлялась, затем села рядом с Лидой, оперевшись о столешницу. – Лид, я очень боюсь, что Федя отберет у меня Лику, – голос дрогнул, а на душе стало тоскливо. Лида ошарашено уставилась на меня, не понимая.
– Что ты такое говоришь, Варь?! – кажется, подруга шокирована моими мыслями вслух. Она вскочила с места и стала ходить туда-сюда, обдумывать, и я прямо слышала, как она устраивала мозговой штурм у себя в голове. Хохотнула, сев ровнее. – Нет! – воскликнула она, всплеснув руками по разные стороны. Ее белокурые курчавые локоны подпрыгнули от вздрагивания всем телом. – Как он может узнать, Варь, если Борзый даже не знал о твоей беременности? Господи! Да как он вообще посмеет сказать, что является отцом?! – не унималась она, пытаясь рассуждать здравомысляще.
– Как? – пискнула я, – элементарно! Ты посмотри на нее, а потом на него и скажи мне, что она не его дочка.
Лида села на стул, проглотив язык. Наступила гнетущая тишина, от которой становилось не по себе.
– Ты искала его, звонила. Не однократно, – почти что шёпотом проговорила девушка, взяв меня за руку. Она крепко сжимает ладонь, разделяя мою надвигающуюся проблему.
– Я не хочу потерять Лику, – шумно сглатываю и смахиваю скатившуюся слезинку. – Готова ради нее на всё. Надо будет, даже от танцев откажусь в ее пользу, уеду вместе с ней из страны к дедушке своему. Он примет меня на Кипре. Будет тяжело, а кто сказал, что эта жизнь справедлива. Я не смогу, Лид…, – с содроганием вздыхают, опустив плечи. – Если бы не Лика, наверное, я все-таки покончила бы с собой, – едва слышно проговариваю самые страшные слова. Мне совестно, что хотела лишить себя жизни, но я не представляла, как на тот момент пережить предательство любимого. Я здраво рассуждала, что бывают мимолетные романы, что мне проще смириться с тем, как легко Борзый отшил меня. И всё-таки не смогла справиться, отравив саму себя снеданиями и страданиями. А когда я узнала о беременности, находясь на шаг от того света, будто во мне родилась другая Варя, способная выстоять ради светлого лучика любую проблему. Влюбленность к Феде отошла на второй план, потому что во мне росла частичка его самого. И теперь я каждый раз в дочери вижу ее отца. Все видят, но стараются отчаянно игнорировать этот факт. Лика на данный момент с моей мамой, та вцепилась клешнями в внучку и теперь надышаться ею не может. Я не препятствую, хотя что не сказать о моем отце – он не принял её, и теперь норовит скорее избавиться не только от мамы, но и от нее. Лида кинулась в объятия, и крепко прижала меня к себе, положив голову на плечо.
– Пусть только посмеет, Миша сможет вас защитить.
Я тут же отстранилась от нее, и с непониманием уставилась. Никак не ожидала услышать подобных слов от Лиды, потому что подруга была другого мнения о нем еще каких-то полгода назад. Потому что-то поменялось… Помощь Рейна мне нужна как минимум в последнюю очередь, и то, если только ради Лики.
– Что ты такое говоришь, Лид? Да я Мишку на дух не переношу, – хлопнула себе по лбу, вскочив со стула. Запрокинула голову назад, смотря на потолок. Думала. Черт возьми.
– Он не желает тебе зла, Варь, пойми, прошу, – взмолилась подруга, тоже встав со стула. Хватает меня за локти, немного встряхнув, привлекая к себе внимание. Сощурив глаза, я посмотрела на нее, практически затаив дыхание. Не знаю от чего, но меня дико раздражало, что Лида была на стороне Рейна в данный момент. – Миша поддержал тебя, помнишь? – Подруга напоминает мне, как мой недожених узнал о Лике, и что я не собиралась прерывать беременность. Мои родители чуть с ума не сошли, желая скорее «очистить» свой товар. Тьфу. Рейн просто сжалился, чтобы теперь было чем меня шантажировать. Это я поняла спустя пару лет, когда отказывалась от помолвки, ссылаясь на дочку и осуждение со стороны. Он очень болезненно реагирует на внешнюю критику к себе, потому обещал подождать, пока Лика немного подрастет. Вот так я смогла отбиваться от его предложения…, но одним днем все перевернулось к верху дном. Отец мой поставил условия вместе с родителями Рейна. Или пан, или пропал. Другого не дано, а теперь Борзого мне не хватало для полного счастья.
– Помню, – сухо отвечаю, затем отхожу от Лиды на приличное расстояние. – Я буду в комнате Лики, а ты займи мою. Спокойной ночи.
Оставив подругу на кухне, я отправилась в спальню дочери. На заправленной кровати лежал ее любимый плюшевый мишка. Ирония судьбы, моя девочка словно чувствовала так связь с ее отцом. Черт возьми, взяв его в руки, я ненароком отправилась в воспоминания, как Федя выиграл его для меня на аттракционе. Мы были счастливы, кружа в танце под дождем без лишних слов. Под живую музыку теплых капель, сильного грома и сверкающей молнии. Улыбнулась, отправляясь в прошлое, будто могла воспользоваться машиной времени. В тот день мы не могли надышаться друг другом, и скорее всего тогда мы создали новую жизнь, вложив в нее все свои трепетные чувства влюбленности. За две недели до расставания мы с Борзым неотрывно предавались любви, желая испытывать ощущения наполненности – единения душами. Смяв в руках медведя, я села на край кровати и опустила голову в ладони, уперевшись локтями о коленки. Шумно выдохнула, устав до чертиков. Но и не признаться себе я тоже не могу, что, увидев его, испытала вновь вспыхнувшую волну любви. Как будто она очнулась ото сна и показала, как это бывает, когда твое сердце начинает биться по-настоящему, а не оживать только тогда, когда играет музыка и я ловлю под нее ритм. Легла, свернувшись в калачик, и закрыла глаза. Глубоко погрузившись в сон, я видела, как Лика держалась за руку Феди, и они оба улыбались мне, удаляясь на приличное расстояние. Ворочаясь во сне, я звала дочку, но было тщетно, она словно растворилась, превратившись в дымку. А потом Борзый встал передо мной и осуждающе покачал головой, толкнув со всей силы в грудь, отправляя в черную бездонную пропасть.
– Боже! – вскрикнула, рухнув на пол. С наружной стороны комнаты послышались тяжелые шаги. Сощурив глаза, я попыталась быстрее привыкнуть к яркому солнцу, лучи которого пробивались из окна. Затем двери в комнату резко распахнулись и передо мной нарисовался во всей красе Рейн. Злой, как черт. Кулаки по швам, взгляд озлоблен, и ехидный оскал.
– Хорошо спала? – как-то нездорово задает вопрос. Я нахмурилась, собравшись встать с пола. Где Лида? И как Рейн смог войти в мою квартиру? Но, не успев нормально встать на ноги, Миша схватил меня под локоть и со всей залепил пощечину, отшвыривая на кровать. Словно тысячу иголок пронзили кожу, и щека начала гореть огнём.
– Миша! – закричала я, когда Рейн повалился на меня, заламывая над головой мои руки. Тело лихорадило от испуга, мне казалось, что я все еще во сне. Я надеялась на это. Но мужчина не церемонился со мной. Одной рукой крепко держал обе моих руки, и даже брыкания не помогли. Неравная сила, и Миша прекрасно знает. Придавив меня всем своим весом, начал целовать, захватывая губы в плен. Пытаюсь увернуться, но Рейн настойчиво удерживает лицо, впиваясь до боли. Ощутив бедром его возбужденный член, я испугалась, что теперь он воспользуется моментом, и я не смогу отбиться. Где Лида? – А-а-а! Помогите! – закричала я во все горло, когда Рейн опустился ниже, и начал свободной рукой тянуть вверх мою футболку. – Миша, прошу, не делай этого! – взмолилась, ощущая приступ паники. Но он никак не реагировал на мои просьбы. – Ты, урод! Подонок! – обрушилась на него с проклятиями, и только тогда это возымело, хоть какой-то толк. Миша остановился, приподнявшись. Он успел оголить мою грудь и наслаждался тем, как мял ее в своей ладони, причиняя мне боль. Унижая меня подобным образом.
– Ты – моя, и никакой Борзый мне не помеха, сука, – усмехнулся он, продолжив свой замысел. О, Боже! Зарыдала я, взывая на помощь, но будто все кругом провалились сквозь землю…
Глава 5
Лида ворвалась в комнату моей дочери и чуть ли от ужаса в обморок не упала, тут же накинулась на Мишу и начала колотить руками ему по спине. Рейн резко соскочил на ноги, совершенно позабыв обо мне. Он схватил мою подругу за волосы и со всей силы ударил по лицу, прорычав на ходу:
– Отвали, дрянь! – Лида отлетела от него, словно соломинка, ударившись о стену плечом и головой. Характерный глухой звук удара разнесся по всей комнате, а из рядом стоящего шкафа, который подруга задела спиной, посыпались игрушки Лики.
– А! – закричала я, поспешив на помощь девушке, потому что она упала без сознания. – Ты что натворил, Рейн!? – воскликнула, подхватывая Лиду. Миша ужаснулся, но потом снова вернулся в прежнее состояние, взывая во мне чувство беспокойства. – Проваливай! – зло наорала на него, совершенно позабыв про себя, что он чуть было не изнасиловал меня. – Что ты стоишь? – схватила первую попавшуюся вещь – игрушечный деревянный молоточек, получая в ответ усмешку. – Я вызову полицию, – с уверенностью заявляю, сжимая кулаки. Рейн истерически рассмеялся, но потом фыркнул и вышел. – Можешь не надеяться на свадьбу, – прокричала в след, находясь в агонии гнева. – Это не сойдет тебе с рук!
– А-ха-ха! – раздался его удаляющийся хохот, а потом Рейн прокричал на выходе: – не будь так в этом уверена, Варя, сама прибежишь ко мне, а я буду ждать, – в голосе Миши было столько желчи, но в последних словах мужчина был уверен больше, чем следовало бы ожидать.
– Лида, – похлопываю подругу по щекам, приводя ее в чувства. Небольшая струйка крови потекла по ее шее, оставляя ярко красную дорожку. Перепугавшись, вскочила на ноги, и рванула в ванную комнату за аптечкой. Она до сих пор не пришла в сознание, и даже мои потряхивания не помогают ей. В панике стала искать мобильный телефон, желая скорее вызвать медицинскую помощь. – Черт! Черт! – крушу все подряд, пытаясь вспомнить, где я могла его оставить. Но тщетные попытки только усугубили мое положение, я растерялась. Впервые в жизни я не смогла собраться с мыслями и действовать. Снова подбежала к подруге, которая вроде стала хмурить брови и приходить в себя. От облегчения рухнула на попу рядом с ней, и как только она раскрыла глаза, я опустила голову на коленки и заплакала, содрогаясь всем телом.
– Варь, – чуть хриплым тоном голоса Лида позвала меня, прикасаясь к плечу, – Миша не тронул тебя? – она переживает за меня, черт возьми, когда как досталось ей. Мотаю головой, кинувшись в ее объятия. Обе сидим на полу, обнимаясь друг с другом. Обе ревём, но потом вроде опустило.
– Как он вообще зашел в мою квартиру? – облокотившись о спинку кровати, я подперла голову рукой, поставив локоть на коленку. Лида глубоко вздохнула, прикасаясь к месту удара на голове. Шипит, затем проводит по рассеченной за ухом коже. Спохватившись, я снова вскочила с места, чтобы принести аптечку, за которой так и не добежала. Боже, как я могла забыть о главном, будто из головы вылетело. Возвращаюсь снова к ней, прихватив с собой бинт. – Вот, возьми, приложи, Лид. Давай я тебя в неотложку отвезу? – предлагаю подруге разумное решение, потому что она могла получить сотрясение.
– Нет, не надо, я нормально себя чувствую. Больно, но терпимо, – подруга зашипела, как только приложила бинт к ране. – Сама не поняла, что Рейн тут делал. Ты крепко спала, и я не стала тебя будить, когда зазвонил дверной звонок, – возмутилась Лида, уставившись в одну точку. – Да без задней мысли впустила его. Вы ведь практически женаты, – интонация голоса была скорее вопросительной. Но я не стала акцентировать внимания на последнюю мысль Лиды.
– Мне пора на работу, – глубоко вздыхаю, все еще ощущая на себе грубые прикосновения Рейна. Передернулась, а потом помогла Лиде встать. – Я завезу тебя в больницу, и пока меня не убедят, что с тобой все хорошо, не отстану от тебя. А Миша, – шумно сглотнула, почувствовав нарастающую злость, которая вновь нахлынула волной, – он еще попляшет.
Лида закивала, затем оперевшись о мою руку, поднялась. – Подбрось меня к дому, я сегодня не работник. И Георгию Владимировичу не говори о происшествии, – Лида склонила голову, прося об одолжении.
– Мы с отцом сейчас редко сталкиваемся, ты же знаешь.
Но подруга сжала в тонкую полоску губы, которые тут же побледнели, как и вся краска отлила от щек. Она застыла на месте, чуть приоткрыв рот, собралась мне что-то сказать, и я понимаю это для нее очень важно, но потом Лида снова смыкает губы, опустив глаза, прошла мимо. В ее взгляде я видела желание поделиться чем-то сокровенным, давно засевшие в мыслях раздумья. Но вот только, о чем они… или о ком?
Спустя пару часов я оказалась на пороге своего кабинета в отцовской палате. Он – главный финансист страны, и весь денежный поток проходят только через его подпись. Георгий Владимирович намерен из меня вылепить подобие себя, а потому в его планы не входит моя личная жизнь и мое мнение. И мне приходится плясать под его дудку, иначе… Закрыв глаза, я пару раз вдохнула и выдохнула, намереваясь с гордо поднятой головой войти вовнутрь. Намечается тяжелый день, и предстоит несколько важных встреч, на которых будут не только Петров, но и Рейн – отец Миши. Сам молодой человек исчез, будто сквозь землю провалился, и не явился на работу. И мне плевать, где он, если бы только меня это не касалось, но нет же. Вся женская половина офиса переспросила у меня по пути сюда, где же наш будущий «замначальник». Как будто насмехались надо мной, желая унизить, или уколоть. Перекинув на другую руку кипу врученных мне бумаг на подпись, я открыла дверь и тут же выронила все содержимое, потому что была ошарашена своим гостем.
– Федя? – испуганно переспрашиваю, желая убедиться, что он не призрак моего воображения. Тем более после утренней встряски, которую Рейн не поскупился устроить. Борзый встал с кресла, на котором сижу я, затем аккуратно поставил на стол фоторамку. Мне поплохело моментально, потому как на ней изображена Лика. Фотография, сделанная несколько дней назад, и моя девочка счастливо улыбается, не подозревая, что ее отец сейчас рассматривал свою копию. Федор был темнее тучи, скулы ходили ходуном, в глазах суровый блеск, отражающий то, что он все понял, и теперь мне придет конец. Из-за моего плеча раздался громкий, но прокуренный голос отца. Подпрыгнув от испуга, я обернулась.
– Папа, – окликаю Георгия Владимировича, прошедшего мимо меня, сделав вид, будто не заметил ни разбросанных бумаг, ни дочери, шокированную появлением человека из прошлого. Мужчина протянул руку Борзому, но тот проигнорировал рукопожатие, приступив сразу к делу.
– Я пришёл за Варварой и Ликой, Георгий Владимирович, – заявляет Федор, совершенно иначе представив себя, чем вчера. Сегодня он гораздо взрослее, выше и мощнее. И даже легкая щетина, покрывающая щеки, придает ему мужественность и силу, хотя восемь лет назад он яро утверждал, что не сможет уже отделаться от привычки бриться каждое утро. Потому что в Военной Академии не принято ходить с «зарослями». Вспыхнувшее воспоминание вечера, а именно поцелуя, возродило во мне противоречивые эмоции, но было легко не обращать на них внимания, потому что сейчас Борзый имеет, как минимум, один козырь на руках – наша девочка.
