Текст книги "Отец (не) моего ребенка"

Автор книги: Ольга Висмут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 8

Утро начинается с зарядки. Горничная ведет меня, полусонную и зевающую, в тренажерный зал. Даже позавтракать не дала.

Зал расположен на втором этаже, там же и вход в бассейн. К моему удивлению, бассейн такой огромный, что занимает целое крыло.

– Доброе утро, – в зале уже ждет Эльвира.

На ней тренировочные лосины и цветная майка. А сама она светится от удовольствия.

Осматриваюсь. Тут полно тренажеров, причем половину я вижу впервые. Не представляю, как ими пользоваться. Это же настоящая тренажерка для бодибилдеров!

Замечаю еще одну девушку. Незнакомка стройная, подтянутая, в спортивном костюме.

– Доброе утро! – она походит ко мне. – Это вы беременная?

– Доброе утро… да… – хмуро смотрю на нее.

– Я – Наталья, ваш тренер, – сообщает она с улыбкой.

– Зачем мне тренер?

Ничего не могу понять. Мне же врач должна назначит физкультуру для беременных.

Оглядываюсь на Элю. Но та сосредоточена на беговой дорожке.

– Занятия необходимы, чтоб поддерживать вас в форме, – с той же улыбкой поясняет Наталья. – Это способствует благоприятным родам.

Пожимаю плечами: занятия, так занятия. Не спорить же с ней. Тем более, если это Эльвира ее пригласила.

Наталья подходит к скамейке, на которой я замечаю акустическую колонку. Нажимает пару кнопок, и на весь зал раздается ритмичная музыка.

– Начнем с легкой разминки! – воодушевленно заявляет Наталья.

Я сначала настороженно повторяю за ней. Но постепенно вхожу во вкус. Ничего страшного. Только туда нагнись, сюда нагнись. Ух, зато как бодрит! Я повторяю за тренером, вскоре и Эля присоединяется к нам. Видимо, стало скучно одной.

– Молодец, Катя, – она подбадривает меня.

Я улыбаюсь ей, но уже минут через десять чувствую себя уставшей.

– Может, хватит? – начинаю просить.

– У вас очень слабая физическая форма! – Наталья с неодобрением оглядывает меня. – Так нельзя! Вы совсем себя запустили. Идите сюда.

Мы отходим в угол с весами и ростомером. Но я и так знаю, что будет дальше. Она скажет, что для моего роста я очень худая. Да, так и есть. Но не потому что сижу на модных диетах и мечтаю стать фитоняшкой. Наоборот, я очень люблю поесть… Любила…

После смерти Сережи кусок в горло не лезет. Я долго не могла привыкнуть, что его нет. Наверное, до сих пор не привыкла, просто смирилась. Но вот аппетит не вернулся, ем я мало и пища вся кажется безвкусной, однообразной.

Наталья что-то говорит, возмущаясь моими показателями.

– Усиленное питания, однозначно! – доносится ее голос. – Комплекс витаминов. Вам что-то выписали? Какие препараты?

Я отстраненно перечисляю. Анна мне выдала целый список, хватит на три беременности.

– Обычно я этого не говорю, – хмурится тренер. – Но вам нужно набрать вес! Минимум пять килограмм, и это не считая самого ребенка. Вообще не понимаю, как вас допустили к ЭКО.

– Какие-то проблемы? – подходит Эльвира.

– Нет, – натянуто улыбаюсь, – все нормально.

Наталья поджимает губы.

– Вашей мамочке нужно хорошо питаться, чтобы выносить здорового ребенка. Я, конечно, не диетолог, но рекомендую пятиразовое питание!

– Хорошо, – кивает Эльвира.

Наталья отходит к своей колонке.

– Я думала, ты от природы такая худенькая, – Эля задумчиво оглядывает меня. – У тебя точно нет проблем со здоровьем? Врач хорошо смотрела?

Я понимаю, что она беспокоится не за меня.

– Со мной все в порядке. Просто… у меня муж умер недавно, вот и…

Она поднимает брови:

– Ой, прости, я не знала. Это Витя мамочку выбирал, я не вмешивалась. Хотя удивилась, что ты такая молоденькая: все-таки ожидала женщину постарше и… покрупнее.

– Вам было не интересно, кого он выбрал? – теперь уже я удивленно смотрю на нее.

– Да какая разница. Лишь бы крепкая и здоровая. Ребенок все равно будет похож на нас с мужем.

В ее голосе слышатся нотки пренебрежения.

После зала я иду к себе в комнату. Принимаю душ, переодеваюсь и топаю в столовую на завтрак. Похоже, на кухне уже знают, что меня надо усиленно кормить. На столе ждет тарелка макарон с мясными тефтелями, кофе со сливками и несколько тостов с апельсиновым джемом.

Надежда ловит мой удивленный взгляд:

– Кофе без кофеина, специально для вас привезли.

Эльвира не обращает на меня внимания. Что-то пишет в своем телефоне. Судя по улыбке – с кем-то общается. Перед ней на тарелке лежат нарезанные дольками фрукты. В чашке размером с наперсток налит черных кофе.

– Эля, а можно вопрос? – осторожно привлекаю внимание.

– М-м-м… да, конечно, – она продолжает что-то писать.

– У меня телефон не работает, нет связи.

Эля с минуту удивленно смотрит на меня, потом спохватывается:

– Ах да, совсем забыла. Мой муж параноик.

– Можно это как-то справить?

– Витю?

– Нет, – вежливо улыбаюсь, оценив ее юмор, – проблемы со связью. Вы же как-то пользуетесь мобильным.

Киваю на телефон в ее руках.

– Дома вай-фай, – поясняет она. – Но это защищенная линия, только для членов семьи.

Ясно. Я не член семьи.

– Значит, совсем никак?

– Извини, – она улыбается, но глаза остаются безразличными. – В гостиной есть городской. Можешь им пользоваться, если надо.

– Да, Надежда уже сказала, – опускаю голову.

Эля поднимается из-за стола.

– Мне нужно сегодня в город поехать, – спешу сказать, пока она не ушла.

Она смотрит на меня сверху вниз:

– И?

– Ну, насколько помню, моя свобода по контракту не ограничена…

* * *

Эля поднимает брови. Напоминает с легкой улыбкой, только прищуривается слегка:

– У тебя сегодня по расписанию встреча с нашим семейным доктором и психологом.

– Я уже была у психолога в клинике. Думаю, семейный врач тоже ничего нового не найдет. Результаты анализов у меня на почте. Могу вам переслать, – поясняю, начиная волноваться. – Просто мне очень нужно в город. Пожалуйста.

– Ладно. Я с тобой съезжу, – задумчиво тянет Эля. – Куда ты собралась?

А вот это в мои планы не особо вписывается. Не надо мне свидетелей.

Не зная, что придумать, вру, что хочу зайти в Торговый центр, купить дочке игрушек. Но это не совсем ложь, потому что в Центр я тоже зайду.

– Будь готова на десять, – кивает Эля. – Я как раз собиралась к подруге.

У меня еще час.

Довольная бегу в гостиную, к телефону. Звоню маме, слышу радостный голосок Настены – и внутри все замирает от щемящей радости.

– Как там Илья? – спрашивает мама.

– Пока не знаю. Собираюсь к нему.

– Понятно, потом расскажешь.

– Да, позвоню попозже.

Я помню: этот телефон прослушивается. Виктор и правда параноик. Кстати, странно, что ни его, ни Владимира не было за завтраком. Интересно, чем они заняты?

Отмахиваюсь от этих мыслей: какая мне разница? Но они, как заведенные, снова и снова возвращаются к Володе. Что-то внутри меня предвкушает новую встречу с этим мужчиной, и в то же время боится.

В машине Эля сама за рулем. Нет ни водителя, ни охраны, что удивляет меня.

Мы выезжаем из закрытой зоны поселка, и мой мобильник начинает разрываться от системных сообщений о пропущенных звонках. Там есть и от Ильюшиного врача.

– Выключи звук, – морщится Эля. – Где тебя высадить?

Называю гипермаркет рядом с больницей. Она кивает.

– У тебя есть три часа, – разглядывает свое лицо в зеркале заднего вида. – Можешь не торопится, но как только закончишь с покупками, то наберешь меня – и я подъеду. Вместе вернемся. Поняла?

– Так, может, я сама? На такси?

– Какое «сама»? Наберешь обязательно. Никаких этих. Как их там. Маршруток, – дает она указание.

Послушно киваю. Меня подвозят к торговому центру, как я и просила.

Несколько минут брожу по первому этажу, дожидаясь, пока Эля уедет. Покупаю фрукты в одном из отделов, в другом – плюшевого зайца. Но едва машина скрывается за поворотом – вылетаю на улицу. Направляюсь в клинику «Эдельвейс» через дорогу.

В детское отделение.

Меня приветственно встречают на рецепции. Я надеваю бахилы и маску, топаю за медсестрой.

– Как там Илюша? – спрашиваю ее.

– Нормально. Мы уже покормили его.

– Как он себя чувствует?

– Слабо, но уже бодрячком. Вас главврач хотел видеть, по поводу операции. Мы не могли дозвониться.

– Да, конечно. Я к нему зайду.

Вскоре мы оказываемся у палаты. Здесь четыре кровати, но занята только одна. Русоволосый мальчик приподнимается, увидев меня в дверях:

– Мама! – он смотрит на меня радостными глазами. – Ты пришла!

Бледный, с мешками под глазами. Трубки от его тела идут к аппарату гемодиализа.

Илье было всего два годика, когда мы с его отцом поженились. Он не знал другой матери, кроме меня, и не знает, что я ему неродная.

– Привет, Илюш, – говорю, подходя ближе. – Смотри, что я тебе привезла.

Показываю на зайца и пакет с фруктами в руках. Мальчик пытается встать, но медсестра напоминает: идет процесс гемодиализа. Так что он оставляет попытки, только нетерпеливо поглядывает на меня.

В палате много его вещей: игрушки, одежда.

Сначала мы приезжали в клинику всего три раза в неделю – этого было достаточно. Но потом Илье резко стало хуже. Почки начали отказывать, его положили в стационар. Врач сказал искать донора и деньги на операцию.

Вот я и пошла на это суррогатное материнство, лишь бы ему помочь. Деньги нашла. А где искать донора, даже не представляю.

– Ты как тут? – сажусь к нему на кровать.

– Хорошо, но вставать нельзя, – жалуется он.

– Потерпи, – подбадриваю его, вручая зайца. – Еще немного осталось. Скоро тебя вылечат.

– Спасибо, – он улыбается и сжимает новую игрушку. – Я домой хочу, мне тут скучно.

– Да, мой хороший, – глажу его по голове, а сама поднимаю лицо к потолку, чтобы слезы не выкатились из глаз. – Все будет хорошо.

– А как Настя? Ее в садике не обижают мальчишки?

– С ней все хорошо, она погостит у бабушки. Вот, смотри, я для тебя фото сделала.

Показываю ему Настюху с ящиком моих игрушек.

Мне нравится в Илюше то, что несмотря на свою болезнь, он всегда говорит, что будет защищать Настю. Очень позитивный мальчик. С ним поговоришь – и настроение поднимается. Просто наше маленькое семейное солнышко.

– Мам, а ты ко мне придешь завтра?

– Постараюсь… А знаешь, – меня осеняет внезапная мысль, – я тебе телефон куплю!

– Правда? – у него глаза загораются.

– Да! Ты уже большой мальчик, скоро семь лет будет. Куплю такой, чтобы ты мог на нем мультики смотреть. Тут же есть интернет?

Поверяю свой смартфон. Он показывает, что есть бесплатный вай-фай. Вот и отлично! Мама сказала, что Настина пенсия ей не нужна, а я тоже в доме Барковских на всем готовом. Вот и куплю за Настины деньги пасынку телефон.

– Хорошо, – он тяжело выдыхает. – А то Митька из пятой палаты хвастается, что у него есть телефон. Они там «Наруто» смотрят.

Мне стыдно, что я об этом раньше не подумала. Точнее, хотела как можно дольше уберечь детей от всех этих гаджетов, онлайн-игр, интернета и соцсетей. Видела, что у Вики сын не отлипает от своего смартфона. Она не считает это проблемой, но…

Не хочу, чтобы мои дети сидели вот также, как зомби, уставившись в экран. Дети должны двигаться: прыгать, бегать, дурачиться и смеяться. Докучать взрослым и делать глупости.

Так говорит моя мама, и я с ней согласна. А Сережа назвал меня старомодной, когда я запретила дарить Илье планшет на четвертый день рождения. Мы тогда поругались…

– Катерина Павловна, – зовет медсестра. – Федор Евгеньевич уже в отделении.

Отгоняю воспоминания, прощаюсь с Ильей и с некоторым страхом выхожу в коридор.

Почему главврач сам сюда пришел? Надеюсь услышать от него добрые вести.

– А тут у нас палаты для сложнобольных детей, – у соседней палаты слышу голоса.

Там стоит группа мужчин в белых халатах. Все кивают и что-то записывают в свои телефоны.

– Катерина? – раздается удивленный хриплый голос. – Это вы?

Я замираю. Почти не дыша поднимаю взгляд.

Так и есть.

Владимир Барковский собственной персоной стоит посреди коридора вместе с владельцем больницы и главврачом.

Глава 9

– Это вы? – нервно сглатываю.

Не нравится мне эта встреча. И Барковский смотрит недружелюбно. Вряд ли рад видеть меня.

– Какими судьбами вы тут? – он хмурится.

– Владимир Данилович, это ваша знакомая? – спрашивает главврач, глядя на меня.

– Да, – тянет он. – Что ты тут делаешь?

Вот как. Сразу перешел на «ты», хотя мы почти не знакомы? Что ж, значит и я могу не церемониться. Задираю нос и говорю как можно безразличнее:

– Навещала больного.

– Кто лежит в этой палате? – Владимир небрежно кивает на дверь.

Но спрашивает не меня, а главврача.

– Одну минутку, – тот подходит к двери. Читает список пациентов, прикрепленный скотчем на рифленом стекле. – Сухомлинский Илья Сергеевич. Шесть лет.

Барковский переводит взгляд на меня.

– Если не ошибаюсь, ты тоже Сухомлинская. Кем этот мальчик тебе приходится?

И тут как назло ко мне подходит довольная медсестра с Ильюшиной картой. Вот не нашла другого времени!

– Катерина Павловна, пришло подтверждение. Донор найден, операция вашего сына назначена на пятнадцатое ноября.

– Сына? – цедит Барковский, препарируя меня взглядом. – Операция?

– Владимир Дани… – начинаю, желая прояснить ситуацию.

Он не дает мне и рта раскрыть. Делает шаг вперед, стремительно сокращая расстояние между нами, и, словно в тисках, сжимает мою руку. Я морщусь от боли. Но он не замечает этого. Обращается к главврачу:

– Чем он болен? Федор Евгеньевич, можете мне сказать?

– Ну, врачебная тайна… – начинает тот неуверенно.

– Я недостаточно финансирую эту богадельню? – голос Барковского падает др угрожающего рыка.

Мне хочется провалиться сквозь землю. Он еще и спонсор клиники? Вот я попала! Надо все объяснить ему, но не здесь, не у дверей палаты, где Илья может меня услышать. И не при чужих ушах, которые потом начнут обсасывать эту новость. Вот выйдем отсюда, тогда и поговорим спокойно.

Главврач берет карту у медсестры, перелистывает страницы.

Я смотрю куда угодно, только не на Владимира. Хочется вырвать руку из его хватки и размять пальцы. Но стоит только пошевелиться, как он еще сильнее сжимает мою ладонь.

– Тихо, – цедит сквозь зубы.

Представляю, как это выглядит со стороны. Взяли суррогатную мать, которая бегает в детскую палату интенсивной терапии. Боюсь представить, что он уже себе напридумывал.

Главврач зачитывает диагноз.

– Это заразная болезнь? – спрашивает Барковский.

– Нет, но очень коварная. Передается по наследству и может долго не проявляться.

– По наследству, значит…

– Я могу объяснить! – делаю вторую попытку.

Ага, могу. Но поверит ли он без доказательств? Все документы на Илью у мамы в селе и свидетельство об усыновлениии тоже. Мы с Сережей нарочно оставили его там, чтобы дети случайно не нашли.

– Объяснишь, конечно, но позже. Федор Евгеньевич, – Барковский бросает короткий взгляд в сторону главврача, – прошу прощения. У нас тут семейные дела, не требующие отлагательств.

– Но, Владимир Данилович, все же хотелось бы знать, что вы решили…

– Я пришлю своих юристов. С ними все и обсудите. С меня – финансирование, с вас – отчет.

– Да-да, Владимир Данилович.

– Ну вот и прекрасно. Идем.

Он тащит меня за собой в сторону лестницы. Причем ему, похоже, плевать, что мне неудобно.

– Подождите, за мной должна Эля приехать, – пытаюсь затормозить.

Владимир резко останавливается и надвигается на меня:

– Ты поедешь со мной, а не с Элей. Только я еще не решил куда. Может, сразу на аборт? Моему брату не нужен больной ребенок!

У меня ноги подкашиваются.

Он прижимает меня к перилам. Дальше некуда отступать.

– Владимир Данилович! – мой голос дрожит. – Это не то, что вы подумали!

– А что тут думать? – он упирается ладонями в перила по обе стороны от меня. – И так все понятно. Решила по-быстрому легких денег срубить? Нет, я все понимаю: сына надо лечить. Тут все методы хороши, а? Даже обман!

Его губы раздвигает холодный оскал.

Я зажмуриваюсь, лишь бы не видеть убийственной ярости в этих синих глазах. У самой на ресницах наворачиваются слезы. От обиды внутри все кипит.

Хочу крикнуть, что все не так, но меня останавливает его телефон.

Звонок заставляет Владимира чертыхнуться. Он берет трубку и отодвигается от меня.

– Слушаю, да…

Я поспешно достаю свой телефон. Нужно позвонить Эле как можно быстрее. А может, вообще сбежать?

Украдкой оглядываюсь и натыкаюсь на ледяной взгляд Барковского:

– Даже не вздумай. Нет, это я не вам, – поясняет он в трубку, – продолжайте.

Эльвира не спешит ответить на мой звонок. А больше звонить некому: номера Виктора у меня нет.

Быстро набираю сообщение Эле.

– Топай, – Владимир сжимает мое плечо и подталкивает вперед.

– Давайте спокойно поговорим! – пытаюсь воззвать к его разуму. – Я вам все объясню!

Но проще заставить камень услышать меня!

Этот мужчина будто нарочно игнорирует мои слова. Прет к выходу, как танк, таща меня за собой на прицепе, и тут же набирает по телефону кого-то.

– Объяснять будешь в суде, – цедит в мою сторону. – Когда мы выставим тебе и Центру репродукции неустойку. Ты скрыла от моей семьи такую информацию!

Я резко замираю.

– Суд?!

Они заставят меня вернуть деньги? Боже… где я такую сумму возьму?

– Давай, не тормози, – меня подхватывают под руку и силком тащат наружу. – Думаешь, будем с тобой церемониться?

– Да отпустите меня, – пытаюсь вырваться.

– Моей семье больной ребенок не нужен. Да, Вить, – это в трубку, – ты где? Отлично, жди. Сейчас приеду с твоей суррогаткой. Будешь решать, что с ней делать. Я все объясню при встрече.

– Вы псих! Ненормальный, – отталкиваю его от себя.

Но это все равно что отталкивать кирпичную стену. Ничего не получается.

– Веди себя спокойно, – он слегка встряхивает меня. – Не стоит полошить всю больницу. Тут же больные.

– Я же сказала, что все объясню!

Судя по всему, разговаривать с ним бесполезно: он слышит только себя и то, что хочет слышать. Не человек, а баран! Угораздило же меня с ним столкнуться!

От неприкрытого идиотизма ситуации даже страх проходит, остается одна злость.

На улице Владимир все-таки отпускает меня.

Надо что-то срочно придумать. Хотя бы добраться до Эли! Или дождаться, пока она возьмет трубку.

Мой мучитель направляется к иномарке, думая, что я за ним, как холоп за барином, последую. Да фигушки ему.

Бросаюсь в другую сторону. Вылетаю за ограду клиники.

– Стой! – кричит Владимир.

Нагоняет меня на улице и вновь хватает за руку.

– Отпустите, – отталкиваю его.

Мимо проходят люди и косятся на нас.

– Ты сбрендила? – шипит он.

– А вы? Кидаетесь на человека прямо на улице, – возмущаюсь я. – Вот же будет интересно журналистам! Вы же стараетесь не афишировать свою жизнь, да? А тут такой скандал!

Беру его на «слабо», и это срабатывает. Значит, мои подозрения не обманули: братья Барковские очень темные личности. Может, какие-то криминальные бароны, раз так шифруются?

Желваки на лице Владимира продолжают играть, но он нехотя отпускает меня.

– Назови хоть одну причину, по которой я должен тебя слушать? – говорит, в упор глядя на меня.

Мой телефон звонит. Эльвира. Ну наконец-то. Я вскидываю голову и беру трубку.

Псих ненормальный этот Владимир. Думает, раз он богатый, то ему все можно.

– Эля, я закончила. Можете меня забрать? – стараюсь говорить ровно, но голос предательски дрожит.

– Ой, слушай, я тут еще занята. Вызови такси. Дворецкий оплатит по счетчику.

– Эля, – зову ее, но она бросает трубку.

Я опускаю смартфон и поднимаю взгляд на Владимира.

* * *

Барковский смотрит на меня так, словно все уже обо мне знает, все для себя решил. И что бы я ни говорила, как бы ни пыталась объяснить ситуацию – это уже не важно. Он смотрит как человек, который принял окончательное решение, и никто не сможет его разубедить.

Даже не знаю, как сказать ему, что Илья не мой сын. Он ведь потребует доказательства. Не поверит мне на слово. Решит, что я от больного ребенка открещиваюсь. Сначала скрыла его существование, а теперь вру, что он неродной.

Значит, нужно действовать иначе. Объяснить все при Эле и Викторе, сказать, что документы на усыновление лежат в деревне, у мамы…

Вот предлагала же купить ей смартфон! Так нет, отказалась, так с кнопочным и живет! А сейчас могла бы просто сфотографировать свидетельство и на мессенджер выслать. М-да… идиотская ситуация…

Без свидетельства об усыновлении мне никто не поверит!

– Пошли, – Владимир прерывает мои размышления, кивая в сторону своей иномарки.

– Я с вами никуда не поеду, – отступаю на шаг. – Можем поговорить прямо здесь. Хотя вообще не вижу причины объяснять вам что-либо.

– Ты права. Мне можешь ничего не объяснять. К тому же я не настроен слушать твои сказки.

Он делает шаг ко мне. Нависает как башня. Сейчас он кажется особенно высоким и мощным.

– Но у тебя внутри ребенок моего брата, – цедит с неприязнью. – Сейчас поедем к нему, и там ты все расскажешь. А затем мы вдвоем решим, что с тобой делать.

– Вы правильно сказали, – вздергиваю нос, – это ребенок вашего брата! Вы здесь вообще ни при чем. Хотите чтобы я с вами куда-то поехала? Звоните Виктору! Пусть приезжает и забирает меня.

– Не понял, – Владимир сводит брови к переносице.

– А чего тут не понять? Я буду разговаривать только с Элей или ее мужем. С теми, кто мне заплатил. А не с вами! Вы тут вообще никто!

Похоже, мои последние слова не на шутку разозлили его.

Владимир хватает меня за руку. Но я успеваю отдернуть ее.

– Вот паршивка! – цедит он.

– А вы ненормальный! – отвечаю в тон ему. – Вам не стыдно угрожать беременной женщине? Или вы всегда так с людьми поступаете?

Мимо нас на стоянку перед больницей въезжает полицейский патруль. Владимир не обращает на машину никакого внимания. А вот я приосаниваюсь:

– Только троньте – я буду кричать! Полицейские арестуют вас за хулиганство!

– Кричи, – спокойно кивает он и складывает руки на груди. – Хочу посмотреть на этот спектакль.

Из полицейской машины выходит немолодой мужчина в форме. Скользит по нам безразличным взглядом, узнает моего спутника и расплывается в подобострастной улыбке.

У меня падает челюсть.

Владимир никак не реагирует на улыбку полицейского, продолжает смотреть на меня.

Я же в полной растерянности наблюдаю, как полицейский спокойно направляется к буфету, примостившемуся справа от больничного входа.

Ну, как же так?

Второй полицейский, который остался в машине, старательно отводит взгляд. Смотрит куда угодно, только не в нашу сторону.

У меня закрадывается неприятное ощущение: кажется, я серьезно попала. Даже полиция мне не поможет.

– Покричала? – спрашивает Владимир. – Понравилось? Теперь можем сесть в машину и спокойно поговорить?

У меня на глазах наворачивают слезы.

– Вы… вы, – я едва не задыхаюсь от нахлынувшего возмущения. – Да кто вы такой?!

– В данную минуту я тот, от кого зависит твоя дальнейшая жизнь, – отвечает он ровным тоном.

А у меня внутри все от страха сжимается. Он ведь не врет, не преувеличивает! Все так и есть. Моя жизнь в его руках. И я сама загнала себя в эту ловушку!

– Я… – глубоко вдыхаю, пытаюсь взять эмоции под контроль. – Я… ношу ребенка вашего брата. Прекратите мне угрожать! Вы же не хотите, чтобы случился выкидыш?

– Я уже не знаю, чего хочу, – выдает он странную фразу.

У меня внезапно темнеет в глазах. Может от перенапряжения, а может это побочный эффект беременности. Начинаю медленно оседать. И внезапно чувствую, что меня держат крепкие руки.

Владимир успел подхватить. Прижимает к себе. Я утыкаюсь носом в его пальто. Пряный аромат парфюма щекочет мне ноздри.

– Все, успокойся, – говорит он примирительным тоном. – Давай спокойно поговорим. Не будем никуда ехать, посидим в кафе, подождем Виктора или Элю. Согласна?

Я отстраненно думаю, что он очень высокий. Я ему ниже плеча. Но мне не нравится, что он так резко передумал.

– Вы ненормальный, – повторяю диагноз, шмыгая носом. – Сумасшедший псих.

– Я все-таки хочу услышать объяснения, – он игнорирует мои слова. – Вы укрыли важную информацию от моей семьи.

– У меня были на то причины, – пытаюсь отодвинуться, но он прижимает меня к себе еще крепче. – Дело очень серьезное, лучше объяснить все один раз и в присутствии всей семьи. Отвезите меня к Виктору и Эле, там я все расскажу. И отпустите уже меня, я не собираюсь падать в обморок.

Нервно дергаю плечом.

– Уверена?

Он наконец-то отпускает меня, отступает на шаг. Смотрит так, словно сомневается, что я могу стоять на ногах.

– Уверена.

– Хорошо, моему брату будет очень интересно услышать, что ты расскажешь.

Мы усаживаемся в иномарку Владимира. За рулем – водитель. Мы же устраиваемся на заднем сидении вместе.

Вот же гад. Мог и на переднее сесть!

Я сжимаю куртку до побелевших костяшек. Просто ненормальный мужчина. Представить себе не могу, что было бы, если б клиника стояла где-то на отшибе. Может, сразу бы в леске закопал.

Владимир спокоен, даже слишком спокоен. Но пугает он меня знатно. А взгляд такой пронзительный, что пробирает до мурашек.

Отворачиваюсь к окну. И все же чувствую спиной этот взгляд.

Ну и пусть смотрит, пусть хоть глаза сломает. Я ему ничего не должна. Буду с Виктором и Элей объясняться, но точно не с этим психом!

* * *

Офис Виктора находится в огромном бизнес-центре. Мы направляемся туда. На входе стоят охранники. Они выпрямляются и отлипают от стен, когда видят нас. Здороваются с Владимиром.

Мы входим в лифт, поднимаемся на самый верхний этаж и оказываемся в огромном холле.

– Сюда, – Владимир пропускает меня вперед.

Я вхожу в приемную, обставленную с элегантным шиком: вся мебель из натурального дерева, мягкие части обтянуты кожей темно-бордового цвета.

– Виктор Данилович на встрече, – говорит секретарша, поднимаясь навстречу.

Она совсем молоденькая, лет двадцать. С кукольным лицом и огромным бюстом, который еле помещается в узкую блузку. Вон как пуговка натянулась, еще немного – и лопнет.

Но девушка этого не замечает. Стреляет подведенными глазками в сторону Владимира.

Тот безразлично кивает:

– Отлично, я подожду его в кабинете.

Направляется к двери, дергает ручку, но та закрыта.

– Не велено никого пускать, – тянет секретарша. – Подождите со мной в приемной.

И ведет пальцами по верхушке груди. Вот совсем не стесняется меня.

– Нет, – отвечает Владимир и достает из кармана ключ.

Под взглядом ошеломленной секретарши открывает дверь в кабинет.

Да, я тоже такого не ожидала…

Кабинет у Виктора огромный, целая студия, поделенная на несколько зон. Даже диван есть. Тоже кожаный, как и в приемной. Только белый. Наверное, уборщица замордовалась каждый день его намывать.

– Садись, – кидает Владимир, а сам идет к рабочему столу.

Я аккуратно сажусь на краешек.

– Владимир Данилович, но ведь нельзя, – хлопает наращенными ресничками секретарша.

– Лариса, – он мрачно смотрит на нее.

– Лена, – тут же отзывается она.

– Ну или так. Ты разве не слышала новость?

– Какую? – она настороженно поглядывает на меня.

– Значит, Виктор еще не сообщил. Теперь мы тут вместе работать будем. Так что я твой непосредственный начальник. Наравне с Виктором Даниловичем.

– А, так вы насовсем вернулись? – она явно рада этой новости. – Мне сообщить остальным сотрудникам?

– Пока не было официального приказа, – говорит Владимир. – Но я уже потихоньку вхожу в дела. Сейчас должен приехать Виктор. Проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

– Хорошо, – она кивает и достает из кармана смартфон. – Если понадоблюсь, можете вызывать кнопкой коммутатора.

Улыбаясь, выходит из кабинета.

Владимир откидывается в кресле и выжидательно смотрит на меня, а я молчу. Вот не скажу ни словечка, пока не приедет Виктор.

Отворачиваюсь в сторону стеклянного стеллажа, на котором стоят какие-то кубки. Делаю вид, что очень заинтересована.

Слышу, как Владимир хмыкает. Затем включает компьютер и шелестит бумагами. Вот и ладно. Пусть делом займется.

Вроде все спокойно, но я помню, как он на меня накинулся. А затем обнял. Моя куртка до сих пор пахнет его парфюмом.

Дверь в кабинет открывается.