Текст книги "Парни с обложки"

Автор книги: Ольга Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

7

Раздвижные стеклянные двери во всю стену позволяли объединить гостиную и террасу. На этом объединенном пространстве народ и столпился. Ксюша и Лада ревели в голос. Елизавете Алексеевне пришлось накапать валокордин. Алла Станиславовна и Светик все повторяли:

– О господи!

Завтра эта новость станет «конфеткой номер один» для светской тусовки. Николай Волконский, богач и повеса, потомственный русский князь, застрелился на глазах у любовницы-мусульманки. Или все-таки она его застрелила? Вдруг за танцем живота скрывался террористический акт?

Милиция приехала быстро. И прокуратура тоже. Следователь Фома Сильянов кивнул Кате как старой, но недоброй знакомой.

– Не слишком ли много убийств на одного свидетеля? – хмыкнул следователь. – Вы что, гражданка Чижова, приносите несчастье, как баба с пустым ведром?

Катя напряглась. Неужели на нее опять попытаются повесить всех собак? Заявят, что Асет плохо говорит по-русски, поэтому не сразу рассказала о том, что Катя ворвалась к ним в комнату, размахивая револьвером?.. Мотив? Черная зависть к белой кости.

– Ведру можно быть пустым, в отличие от головы, – спокойно ответила Катя на нелепые обвинения, хотя на душе у нее штормило.

Но в этот раз Сильянову нечего было ей предъявить. Показания осетинки, отпечатки пальцев покойного на револьвере, частицы пороха у него на руках. Классическое самоубийство.

Валерия и Алексей тихо переговаривались на террасе. Лица у них были мрачные.

– Это надо немедленно прекратить! – услышала Катя безапелляционное требование Валерии. – Немедленно! И даже еще быстрее...

О чем это она? О том, что пора расходиться, ведь настроение уже не праздничное, а траурное. Закончен бал, погасли свечи...

Петр попытался увезти Светика, но та отмахнулась.

– Хочешь остаться на поминки по этому дрянному мальчишке? – спросил Петр довольно громко.

– Что ты такое говоришь? – шикнула на него Светик.

– Действительно! Какой он мальчишка? Сколько ему? Тридцать пять лет? А все в игрушки играл. То с куклой этой восточной, то с пистолетиком. – Петр вдруг перешел на обличительный тон, распаляясь все больше. – Мажоры, мать их! Живут на всем готовом. Самим напрягаться не надо. Предки уже обо всем позаботились. Можно и застрелиться. Тоже развлечение...

Авиакомпания досталась Петру явно не по наследству, поняла Катя. В чем-то он прав. Самоубийство среди дорогого шампанского, красивых женщин, избранного общества выглядит по меньшей мере странным. Но, возможно, парень был смертельно болен? Или безнадежно влюблен. Не все можно купить. Чужая душа – потемки. В лучшем случае, следователь Сильянов прольет свет на некоторые закоулки.

– Не время и не место вести воспитательные беседы, – ледяным тоном заметил Алексей Горчаков. – Вам не кажется, Петр?

– А с пушкой играть – время и место? Испортил вечер нам всем, щенок! – злился ухажер Светика.

– Нарываетесь на судебный иск? Хочу вам напомнить Гражданский кодекс Российской Федерации, уважаемый, – процедил владелец юридической фирмы. – По требованию заинтересованных лиц допускается защита чести и достоинства гражданина и после его кончины.

– Хватит! – твердо заявила Елизавета Алексеевна, напомнив, кто хозяин на этом празднике жизни и... смерти. – Что за препирательства над гробом? Вообще, не надо мнений и сплетен. Всем нужно успокоиться. Утро вечера мудренее...

Двери закрылись. Терраса и гостиная почти опустели. Кто-то погрузился в свою иномарку и уехал в Москву. Остальные разбрелись по комнатам. Катя так и осталась в своем кресле. Она не знала, что ей делать. Вряд ли для нее здесь приготовлена спальня. Видимо, придется вызвать такси. После получения зарплаты она могла это себе позволить. В родных стенах ее перестанет трясти, она сможет спокойно все обдумать и понять, что происходит.

Она знала, конечно, что история имеет привычку повторяться. У нас было две Екатерины, и мировых войн – две. Но повторение в таких бытовых, фамильно-любовных, кровавых деталях! Как по писаному. Причем писанному ей самой, в собственной диссертации. Как будто люди – куклы, которые разыгрывают свою жизнь, а главное, смерть по сценарию. Но так ведь не бывает!

* * *

– Как он мог! Как он мог нас бросить? – причитала Ксюша. – Мы же с ним в Ниццу собирались, да, Алекс? Купаться голыми при луне, гонять на водных мотоциклах...

– Как он мог застрелиться? – вторила ей Лада. – Даже если ему эта Гюльчатай отказала, мы бы его утешили. Он же знает. У меня прямо руки трясутся. Может, травки покурим?

Алексея Горчакова раздражало это кудахтанье. Он чувствовал себя так, словно нырнул с аквалангом. И не в солнечный денек рядом с рифом, вокруг которого снуют разноцветные рыбки. Он погрузился в какую-то темную расселину, где все мертвое. Он, Колька и Олег росли вместе: у их родителей были дачи в одном поселке.

Теперь изменились не только они сами – изменилось все. Теперь вместо чая пьют виски, вместо трубки курят травку, а вместо стихов – мат. Они могут позволить себе все, что хотят. Только радость осталась в детстве. Вместе с парным молоком и бабушкиными ласками.

А Колька ушел – навсегда. Его, в отличие от Олега, не вернешь ни деньгами, ни юридическими знаниями, ни хитростью. Ничем и никогда. И Алексей все глубже погружался в свое мертвое море, где ни говорить, ни чувствовать не хотелось. Да и не с кем ему говорить. Друг в могиле, друг в тюрьме, помолитесь обо мне...

* * *

Катя это и делала. Она видела, что Алексею сейчас плохо. Она привыкла, что он всегда такой улыбчивый и беззаботный. А теперь у него на душе не камень, а скала. Он мечется по террасе. Выпроводил Светика вместе с Петей. О чем-то спорил с Валерией или она в чем-то оправдывалась? Когда она ушла в дом, Горчакова окружили модельки. Галдят, то плачут, то смеются. И он явно мечтает от них отделаться.

Хотя откуда она знает, что ему нужно? Может быть, как раз длинноногие и эротичные антидепрессанты. Но когда Ксюша и Лада принялись приставать к Владу, который остался на террасе покурить, с вопросами, как они получились на фотках, видно ли там, что у них роскошные бюсты, а не могильные холмики, Горчаков едва сдержался, чтобы не заткнуть уши.

Раз его так бесят эти свистушки, значит, ему нужен кто-то другой. Не похожий на них. Кто сидит в кресле в уголочке и тоже придавлен случившимся, а не своим бюстом.

Алексей Горчаков несколько минут пристально разглядывал Катю. Словно смотрел на картину, пытаясь понять: перед ним подлинник или очередная подделка? Потом, наверное, понял. Потому что шагнул к ней через террасу, взял за руку и сказал:

– Пойдем со мной!

* * *

Катя не расслышала – это был приказ или просьба о помощи? Но поднялась со своего плетеного кресла и пошла. С ним – хоть на край света. Он привел ее на край озера.

У воды было прохладно, порывами налетал ветер. Она подняла воротник своего пиджака. Она не знала, зачем они здесь. Однако это хорошая идея: быть здесь, а не там. Там все чужие. Здесь – один он. И смотрит так, словно уже не совсем чужой.

Из сарая на берегу Алексей вытащил на песок лодку, столкнул ее в воду. Обычную лодку, с веслами. Как из старого фильма про рыбаков. Не яхту какую-нибудь и не катер с каютой, отделанной красным деревом.

– Садись, – сказал он.

И подал ей руку, и она взошла на суденышко, как принцесса на трон. Конечно, принцесса, ведь рядом – ее принц. Катя перестала чему-либо удивляться. Это был странный вечер. Странный и приятный одновременно. Из обрывков туч проглядывала луна. Ветер усиливался, волны качали лодку.

Светик бы никогда не ступила на это безобразие.

– Если ты спишь на лавке – ты бомж, – сказала бы она. – Если в номере люкс – твоя жизнь удалась.

Но Коле не помог номер-люкс. Даже помешал.

Алексей сел на весла.

Значит, он будет грести для нее. Это совсем не то же самое, что сидеть за рулем иномарки. Иномарке все равно, сколько человек внутри. А гребцу – нет. И он пригласил ее, значит, готов приложить усилия. Для нее. Обычно мужчины этого не делали. Тем более такие.

Может, это специальная акция? Опрощение, как у Толстого. Когда весельная лодка вместо яхты и Катя – вместо длинноногой блондинки?

«Наверное, стоит ей все рассказать», – подумал он. Вот прямо сейчас под плеск волн. Конечно, не совсем все. Ведь это не только его тайна. Но надо прояснить главное.

«Олег Черкасский – хороший парень. Он не убийца и не маньяк, мы же с ним вместе малину в бабушкином саду собирали и спустили с цепи соседскую собаку, потому что у нее был такой тоскливый собачий взгляд... Просто поверьте мне, Катенька. Я ведь вас никогда не обманывал. Пока...»

Конечно, он ей этого не сказал. Репутация у него по части друзей – не очень. Один друг – убийца, второй – самоубийца. Может быть, зря барышня позволила ему вывезти себя на середину озера? Нет ли у нее в диссертации чего-нибудь про утопления? Сейчас вот лодка перевернется и поминай как звали. Тем более что ветер и волны усилились почти до штормовых.

Катя была уверена, что штормы – это удел морей и океанов. Но вдруг выяснилось, что они бывают и на озерах. А это озеро оказалось неожиданно большим. Катя, сколько ни вглядывалась, берега не видела. Ни огонечка, ни деревца.

И тут небо рассекла молния. После чего наступила гнетущая тишина. Потом долбанул гром и сразу же полил дождь. Настоящий ливень. Катя в минуту вымокла до нитки.

Алексей с трудом справлялся с лодкой. Ее безжалостно швыряло на волнах. Выходит, идея оказаться здесь, а не там, была не так уж хороша. Даже опасна. Но кто ожидает шторма тихой июльской ночью в Подмосковье? Разве бывают кораблекрушения на озере? Или лодкокрушения? Но никто не ожидал и выстрела из револьвера...

В какой-то момент у него не осталось больше сил грести, а у нее – бояться грома, молний и пучины. И он бросил весла, пересел к ней и обнял ее. Под проливным дождем и ледяным ветром она чувствовала тепло от его тела. И ощутила упоение. «У бездны мрачной на краю...»

Пусть вокруг стихия. И земля, вернее, лодка уходит из-под ног. И неизвестно, выберутся ли они на берег. Она не хотела бы сейчас спать дома в тепле и уюте. Она хотела быть с ним! Под этой грозой, во время этого шторма. Сидеть рядом и касаться его коленками. И иметь право прильнуть к нему. А остальное – неважно.

* * *

Лодку прибило к берегу. Причем именно к тому, куда они плыли. Гроза громыхала уже в отдалении, ветер начал стихать.

Алексей привел Катю на старую бабушкину дачу. Туда, где прошло его детство. В небольшой домик со скрипучей калиткой, печкой и кроватью с сеткой. Хорошо, что в поленнице остались дрова, а на кровати были постелены свежие простыни. Алексей решил не продавать этот участок, он иногда бывал здесь, когда ездил на рыбалку.

От печки скоро пошло тепло, на кровати стало жарко. Катя сразу же сняла очки, потому что они запотели и стали совершенно бесполезными. Да она и не хотела ничего видеть. Только ощущать...

Он умел дарить женщинам незабываемые ощущения. Они обычно тоже не оставались в долгу. Все дело в технике, отточенной годами. Но сегодня все было иначе. Острее, глубже, проникновеннее. Потому что к ласкам примешивались чужая смерть, собственное отчаяние, бешенство волн и ярость грозы. И совсем немного любви...

* * *

Катя всегда знала, что счастье есть. Хотя оно и заблудилось где-то, но есть. Иначе все теряет смысл. А Катя хотела смысла, хотела справедливости. Надо быть хорошей, честной и много работать. И тебе воздастся. Надо только верить и ждать.

Хотя Светик не ждала, а если и работала, то на публику. Обслуживать мужские интересы, чтобы рано или поздно мужчина учел твои. Катя так не умела.

* * *

Кровать с сеткой оказалась очень удобной. Катя проснулась часов в десять, что для нее было поздно. Алексей успел пожарить на гриле только что пойманную рыбу, раздобыл на соседском огороде два пупырчатых огурца. В наличии имелся также электрический чайник и банка кофе. Пир!

День был теплым, солнечным и будто умытым вчерашним ливнем. Катя вышла на террасу и улыбнулась и этому дню, и своему повару.

Завтракали они на террасе. Но это была совсем другая терраса. Немного щербатая, немного косая, но очень милая.

Катя распустила волосы и не стала надевать очки. Они же не розовые. А ей хотелось видеть мир в некой дымке. «Самого главного глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце». Катино сердце глядело во все глаза.

Алексей Горчаков тоже разглядывал гостью, которую вчера неожиданно даже для самого себя привел в этот дом. С тех пор как дачу забросили, гостей здесь не бывало. Когда Алексей изредка приезжал сюда, компанию ему составляли разве что мормышки.

Без очков, с разметавшимися по плечам волосами, Катя Чижова выглядела даже мило. Исчез привычный для нее зажим. Она больше не чувствовала себя лишней. Рядом с Алексеем ее переполняли совсем другие чувства.

Казалось, они знакомы сто лет. Даже не верилось, что несколько дней назад он даже не знал, как ее зовут. Впрочем, обычно Алексею Горчакову хватало для сближения одного вечера, пары бутылок шампанского и тройки комплиментов. Техника, отточенная годами...

Невероятная ночь, неожиданный завтрак, но все это оказалось лишь прологом.

– Надеюсь, сегодня ты свободна? У меня есть билеты на концерт, – объявил Горчаков. – Вокальный вечер. Одно из лучших сопрано мира.

– С удовольствием послушаю, – улыбнулась Катя.

– В Ла Скала изумительная акустика.

– Где?

– Концерт будет в Ла Скала. Я разве не сказал?

– Это, если не ошибаюсь, в Италии? – осторожно уточнила Катя.

– В Милане.

– И как же мы туда попадем? У меня даже загранпаспорта нет.

– Зато у меня есть частный самолет. Тебе не о чем беспокоиться...

* * *

Между пребыванием на старой даче и в театре с изумительной акустикой Катя улучила минутку, чтобы позвонить маме.

– Ну наконец-то, я уже извелась вся! Как ты там? – У мамы был такой голос, словно бы Катя слетала на Луну.

Что-то вроде этого и произошло.

– Все в порядке, мамочка.

– Тебе там хорошо? Это что-то вроде санатория, да? Для творческой интеллигенции?

– Да, мама, что-то вроде.

– Хорошо! – обрадовалась мама.

– Ладно, мам, мне пора. Ты не волнуйся. Я тут на все выходные останусь.

Катя поспешила закончить разговор. Хоть она и верила в счастье, но не до такой же степени!

* * *

Катя ни разу не бывала за границей. Наш юг – это да. В Питер, опять же, на экскурсию. А дальше – нет, да и не на что. Особенно после того как отец ушел на пенсию.

– Если бы я не увидела Париж, я бы умерла, – заявляла Светик. – Отдых за границей плюс дизайнерские туфли и иномарка и у тебя на лбу аршинными буквами написано: «Успех».

Катя от своего небытия за границей не страдала. История не хуже машины времени перемещает тебя по векам и странам. Но отправиться в путешествие с любимым мужчиной... Нет, не так. Отправиться на вокальный вечер в Милан, словно в магазин за углом сходить?!

В магазин они тоже сходили. Причем бесплатный. Алексей и Катя вернулись в бабушкину усадьбу лишь за тем, чтобы прихватить Валерию Стурову и помчаться в Москву.

– У нас вечером билеты в Ла Скала, – сказал Горчаков.

Других пояснений Валерии не понадобилось. Она привела Катю в торговый центр и принялась гулять по аллеям из вешалок, рыться в завалах туфель, входя в роль Доброй феи.

Катю одели во что-то нежно-лавандовое, шелковое и воздушное. Поставили на каблуки, всучили сумочку. Решительно содрали очки и велели вставить линзы. Так что пришлось заглянуть в оптику. Ну, и напоследок – в салон красоты. Немного косметики. Волосы Кате немного завили. Короче, сделали ее такой девушкой, с которой не стыдно хоть в Милан, хоть в Париж, про которую можно сказать: очень даже!

Катя чувствовала себя словно в сказке про гадкого утенка, превратившегося в лебедя. Все происходило как-то само собой. Покупки и услуги оплачивались кредитной картой Горчакова. И Катя с этим не спорила. Это как бесплатное приложение к билетам в театр. К тому же это всего на один вечер...

* * *

Самолет оказался маленьким, но комфортабельным. Как из кино про богатую жизнь. Роскошный салон с удобными кожаными креслами, видеосистемой, баром и другими декорациями оказался в полном распоряжении Кати. Алексей занял место второго пилота в кабине.

Невероятно! Он знает законы Российской Федерации и законы любви. Он ездит верхом и цитирует Пушкина. А теперь он управляет самолетом. Кате оставалось позавидовать первому пилоту. Вчерашняя лодка в этом отношении была лучше.

Зато в театре они сидели рядом. В ложе. Ла Скала поразил Катю. Не размерами, не мрамором и не позолотой. А карабинерами на входе, отсутствием звонков, сдержанностью и аристократичностью. И, конечно же, звуком. Два часа – как на одном дыхании. Голос певицы взмывал в небеса и звал за собой. Пела она не слишком известную, незаезженную классику.

Катя не выдержала и спросила по поводу авторства особенно проникновенной музыки.

– Вила-Лобос, – прошептал Горчаков.

Так не бывает! Этот парень провел лодку среди шторма. Он разбирается в джазе и классике. С ним Катя чувствовала себя красивой и желанной. Так не бывает!

* * *

Алексею тоже понравились эти выходные. Сбежать от проблем и похорон. Сбежать с Катей. Она, конечно, не превратилась в замечательную красавицу, но выглядела симпатично. К тому же, похоже, влюблена и точно благодарна ему. И в ее счастливых глазах можно было утонуть.

В воскресенье они бродили по Милану. Готический собор, фреска Леонардо, кафе Верди. Дух захватывает от одних имен. А последний сюрприз ждал Катю вечером, уже в Москве. Алексей взял такси и из аэропорта привез Катю в центр, в район Патриарших прудов. В элитный дом с консьержкой и видом на ту самую аллею под липами.

– Это твоя квартира? – спросила Катя.

– Нет, твоя, – ответил он.

– То есть?

– Это квартира принадлежит нашей фирме. Раньше здесь обитала Валерия. Но сейчас у нее свои апартаменты. А эти квадратные метры пустуют. Я решил, что теперь здесь будешь жить ты. Чтобы не мотаться из своего Подмосковья.

– Так не бывает, – наконец-то озвучила она то, что уже давно не давало ей покоя.

– Почему? – пожал плечами он. – Многие компании предоставляют служебное жилье своим сотрудникам. Ты, Катя, ценный сотрудник. И заслуживаешь заботы руководства.

Катя и сама не понимала, почему не подпрыгнула до потолка и не оглушила Патриаршие своим восторженным визгом. А просто сказала руководству:

– Спасибо! Всегда мечтала жить именно здесь. В этом районе была квартира у моей тети Агриппины. Я в детстве ходила к ней в гости и всегда мечтала здесь жить...

* * *

Катя, конечно, знала, но забыла, что надо бояться своих желаний, особенно тех, что исполняются.

8

В первую ночь на новом месте у жениха не было возможности присниться невесте. Катя почти не спала. Уснешь тут, когда такое творится! Это были феерические выходные. В них столько всего поместилось, словно это не выходные, а рефрижератор какой-то. И все это случилось на самом деле? У Кати даже не было возможности проверить и поверить в это.

Сейчас впервые за три дня она осталась одна. Алексей не мог и дальше откладывать визит к родителям Николая Волконского. Катя же первым делом обошла свою новую жилплощадь.

Всего одна комната, но огромная, разделенная на гостиную, спальную и рабочую зоны. Цветовое решение в основном в бежевых и коричневых тонах, интерьер в минималистском стиле. В просторной ванной без труда поместилось джакузи. В кухне – парад бытовой техники, включая посудомоечную машину.

Катя остановилась перед зеркалом в ванной. В ее родительском доме не было зеркал, где можно увидеть себя в полный рост. Да и смотреть особо было не на что. А теперь перед ней современная, успешная, симпатичная барышня с престижной работой, умопомрачительным парнем и квартирой с видом на Патриаршие.

Это не про Светика, это про нее, Катю! Это не кто-то другой, а она теперь – такая. Интересно, как она теперь, такая, выйдет на улицу, пойдет на работу, возьмется за очередное задание? Ее жизнь сделала такие повороты, что ровная дорога вызывает лишь недоумение. А перспектива столкнуться со Светиком – легкие приступы паники. Хотя та вроде бы уехала с Петей. Так что Алексею ничто не мешало улететь, уехать, уплыть с Катей.

Все в порядке. Катя решила прибегнуть к своему излюбленному успокоительному средству. Вспомнить, что история знавала и не такое. Разве кто-нибудь подозревал в нищей иностранной принцессе Фике будущее величие Екатерины? Когда в Европе отливали пушки, в Америке индейцы стреляли из лука. И где теперь индейцы и где Америка?

* * *

Катя, видимо, все-таки уснула. Но приснился ей вовсе не Алексей Горчаков. А Олег Черкасский. Он подошел к ней, положил руки на шею, и Катя испугалась, что он сейчас начнет ее душить. Но он лишь приблизил ее лицо к своему и вдруг... поцеловал, вернее, впился в ее губы своими. И через этот поцелуй их души поменялись телами. И Катя оказалась в тюрьме, а Черкасский помахал Кате рукой и исчез.

Катя хочет прийти в себя, но чужое тело не пускает. Она кричит от ужаса. Но никто не слышит. Она в застенке, а убийца на воле. И получается, что она сама помогла ему выйти. Бред какой-то! Ей было так страшно, что она не сразу поняла, что это сон, всего лишь сон...

* * *

Новый образ не позволил Кате влезть в старые джинсы. Она успела перед работой забежать в магазин на Тверской и купить себе обновку (правда, со скидкой). Так что и новый образ не пострадал, и кошелек не сильно похудел.

Перемену в Кате нельзя было не заметить.

– Хорошо выглядишь, – мимоходом бросил ей фотограф Влад, выходя из лифта.

Да, она выглядит именно так, а чувствует себя еще лучше. И все же дверь своего кабинета Катя открывала не без волнения.

Светик сидела на рабочем месте, болтала и стройной ножкой, и по телефону. Конечно, мобильному, хотя рядом стоял обычный.

– Да-да, гольф-клуб – это что-то особенное. Эта невозмутимость во время удара! И обязательно на загорелой волосатой руке должен быть «Ролекс». А эти мячики! Меня всегда интересовало: как они оказываются в лунках? Думаю, здесь не обходится без наведения через спутник...

Катя приветственно и несколько виновато кивнула и протиснулась за свой компьютер.

– Петр пригласил меня в гольф-клуб! – провозгласила Светик, захлопывая свой мобильник. – Он так мил и щедр, что я простила ему эти глупые наезды на Волконского. А как у тебя дела, Кэт?

– Да все как всегда, – соврала Катя.

– Да? А мне доложили, что ты куда-то пропала на пару с Алексом. – Светик уставилась на свой маникюр, словно прикидывая, вцепляться в лицо соперницы или не стоит.

– Нет, то есть да. То есть...

– Да ладно тебе. – Светик решила поберечь ноготки. – Он вечно куда-то с кем-то пропадает. Я имею в виду, с кем-то, кого можно затащить в постель. А я закрывала на это глаза. Вот Петр знает, что такое верность. Да и в гольф-клубе, наверное, других знающих людей хватает...

Светик унеслась в направлении мячей и лунок. А Катя задумалась. Если уж Алексей Горчаков оказался не по зубам такой акуле, то Катя – просто килька...

Ну, оказалась рядом в трудную минуту, ну, утешили они друг друга. Однако вряд ли у этих отношений есть будущее. Слишком уж они разные. Но Катя подумает об этом потом. А сейчас ей нужно подкрасить губы, заглянуть в Интернет, подготовить проект искового заявления, сходить на обед, в конце концов. Мало ли дел у современной, успешной, симпатичной барышни!

* * *

В Интернете Катя наткнулась на отзывы о смерти Коли Волконского.

«Золотая молодежь бездумно швыряется деньгами и играет собственными жизнями. Николай Волконский свою проиграл».

«Ничто не предвещало несчастья. Коля Волконский – богач, повеса и любитель женского пола – покончил с собой в объятиях любовницы-мусульманки».

«Версия об убийстве не нашла своего подтверждения».

«Светская вечеринка закончилась кровавой драмой».

Конечно, никому не пришло в голову связать это самоубийство с историей милиционера Черкасского, который свел счеты с жизнью похожим образом на несколько дней раньше. А может, и Катя зря ставит их рядом? Волконский – фамилия редкая. Черкасских же сколько угодно. Револьвер теперь разве что в музее оружия увидишь. А табельный милицейский пистолет – дело другое. Катя бы не нашла ничего общего, если бы не ее диссертация. Но, может быть, она подтасовывает факты, подгоняет их под свое исследование? Весьма распространенный метод. Если ученый делает какое-то открытие, он начинает искать ему подтверждение во всем. Архимед – в ванне. Ньютон – под яблоней. Катя – в хронике криминальных происшествий.

* * *

– Как Ла Скала? Совсем не похож на скалу, правда? – улыбнулась Кате Валерия Стурова.

Они встретились в «Горячем» в обеденный перерыв. Модельки за соседним столиком жевали салатные листья. Адвокат Мальчиков кушал суп и просматривал свои неизменные бумаги. Валерия ела форель, запеченную в фольге с овощами. Катя последовала ее примеру. Валерия пригласила Катю за свой столик.

– Да, театр неожиданно камерный, – кивнула Катя. – Но очень красивый. И очень европейский. И летом работает.

– Там сезон начинается в декабре. В день святого Амвросия – покровителя Милана, – пояснила Стурова.

И Катя вдруг подумала, что путь в Милан давно проторен. Алексей Горчаков вполне мог пропадать там и со своей бывшей сокурсницей, тем более что она гораздо больше «вся такая», чем Катя. Кате же Алексей даже не позвонил. Они с ним сегодня не виделись. Плохой знак? Выходные кончились, а будни у Кати обычно серые...

– Кстати, я хотела тебя спросить, – сменила тему Валерия. – Нет ли у тебя на примете корректора? Нашим документам необходим профессиональный правщик. А то были прецеденты. Марта однажды написала: «Насильственные действия сексапильного характера». На самом деле сексуального. А другая помощница – Олеся – отличилась фразой «незаконный оборот сильнодействующих существ». Видимо, она хоровод спецназовцев имела в виду.

– У меня есть подруга, – закивала Катя. – Учительница русского языка. Все уши мне про запятые прожужжала.

– Она не захочет у нас корректором подработать? Должность непыльная, нагрузка неполная. Пара часов в день.

Надя в «Горячем и партнеры»? Катя задумалась. А что, приятно иметь здесь своего человека. Опять же, платят не так, как в школе.

– Я ее спрошу.

– Ну ладно, мне пора. – Валерия поднялась.

И Катя увидела, что Стурова сегодня одета исключительно в черное, даже нитка жемчуга черная. Сегодня же похороны Волконского. Вот чем занят Горчаков!

* * *

Надя пришла в восторг.

– Чижова, да все же прекрасно складывается, – воодушевленно говорила она в телефон Кате. – У меня занятия-то в первую смену. Пара часов после обеда – да без проблем! Мне эти ваши исковые заявления прочитать – раз плюнуть.

Вечером Катя планировала съездить к родителям и объявить о неожиданном решении своего квартирного вопроса. Даже если это решение и не кардинальное, а временное, все равно можно отметить его в кругу семьи.

Катя выключила компьютер и уже стояла в дверях, когда зазвонил телефон на ее рабочем столе. Она сняла трубку.

– Хочу пригласить тебя на ужин, – услышала она голос Алексея. – Спускайся. Я в машине, внизу.

Он говорил таким тоном, словно она целый день только и делала, что ждала этого приглашения. И, конечно же, не откажется. А с радостью согласится. Ну какие еще у нее могут быть дела?

– Мужчины уверены, что женщина – это карусель, которая создана затем, чтобы вертеться вокруг них. Впрочем, мы обычно и не претендуем на роль американских горок, – любила пофилософствовать Надя за чашкой чая в Катиной кухне.

Катя сейчас вспомнила слова подруги, и в их свете тон Алексея ей не понравился. Хотя она целый день действительно ждала его звонка.

– Мы едем в ресторан, Катенька, – зачем-то уточнил он.

Словно она ждала, что он снова накормит ее рыбой собственного приготовления! Или ему понадобилось назвать ее по имени, чтобы она не подумала, что он опять перепутал ее со Светиком?

Катя сама удивилась своим мыслям. На самом деле она обрадовалась, что он позвонил и пригласил ее, что вечер они проведут вместе. Это значит, что они встречаются, а не просто провели вместе выходные. Их отношения будут продолжаться, развиваться...

Вау! У них все серьезно!

А с родителями она еще успеет поговорить.

* * *

Ресторан находился в каком-то неприметном переулке. Заведение не для всех, а для тех, кто знает. Судя по классу машин, припаркованных у входа, знали избранные. Но Катя решила не стесняться своих джинсов.

Когда она села в машину к Алексею, он улыбнулся, сказал: «Привет!» – и чмокнул ее в щеку. Как будто они давно уже вместе и это – привычный ритуал. Но по пути они почти не разговаривали. Катя понимала, что день сегодня выдался нелегкий. И очень ценила, что закончить его Алексей решил в ее обществе. Она бы не обиделась, если бы он задержался на поминках, остался с теми, кто тоже потерял друга.

Но Горчаков в этот вечер привез Катю в ресторан. Войдя в зал, она сразу заметила знакомое лицо. Тем более что оно там присутствовало в двух экземплярах.

Фома Сильянов и Ерема Сильянов сидели за столиком в углу. Интересно, это родственная встреча братьев, на которой они вспоминают мамино варенье и обсуждают школьные успехи детишек? Или это деловой разговор следователя и журналиста, во время которого без слива информации не обойтись?

Надо же, ресторанов полно. А они пришли именно в этот! Присутствие человека, подозревающего тебя во всех грехах, кому угодно испортит аппетит. Но главное, что с ней рядом Алексей. Она будет смотреть только на него и думать только о нем, о том, как ей повезло, что они вместе. Сегодня и вчера. И не исключено, что завтра тоже.

* * *

С Алексеем ей хорошо. Им она готова любоваться круглосуточно, даже во сне. И общаться с ним легко и приятно. Порода, воспитание, кругозор. И хотела бы найти хоть один недостаток, но не смогла. Светик утверждает, что он не пропускает ни одной юбки. Но пока люди не связаны узами брака, они в поиске. Что же здесь такого?

Однако Горчаков повел себя странно. Он направился как раз к столику братьев Сильяновых. И Кате пришлось двинуться следом. Наверное, Алексей хочет узнать последние новости о расследовании гибели Волконского. Хотя никаких других версий, кроме самоубийства, не выдвигалось.

Фома Сильянов поднялся, пожал Горчакову руку, а потом посмотрел своими меленькими сверлящими глазками на Катю.

– Вот и славненько, гражданка Чижова. А то мы уже вас заждались.

– Садитесь, Катюша. – Ерема Сильянов пододвинул для нее стул.

– Пока присаживайтесь, – хохотнул следователь.

Катя в растерянности посмотрела на Алексея. С какой стати они ее заждались? Ее пригласил на ужин любимый мужчина, а на допрос никто не вызывал. Да и не проводят допросы, если рядом снуют официантки, льется вино и так вкусно пахнет.