Текст книги "Хранители Солгарда (СИ)"

Автор книги: Ольга Юрьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Юрьева Ольга Васильевна
Фэнтези 2018. Хранители Солгарда

Хранители Солгарда

Глава 1

Лучики предзакатного июльского солнца золотили зеленую резную листву. Юноша лет шестнадцати легко пробежал по мостику и очутился на другом берегу маленькой речушки. Он повернул с проложенной широкой тропы вправо и углубился в самую чащу леса. Загорелое обветренное лицо выдавало в нем жителя приморских районов. Черты лица были тонкие и заостренные; высокие скулы и небольшие, но выразительные зеленые глаза придавали ему схожесть с птицей. Невысокий рост и худощавое телосложение позволяли ему почти бесшумно продвигаться вперед сквозь густые заросли.

Такой способ передвижения был не из легких, но время в пути сокращалось на несколько часов. А он очень спешил. "Уже скоро стемнеет, надо поторопиться. Харди, шевели быстрее лапами". Пес словно услышал его и побежал впереди хозяина. Хотя Джуа не раз шел этой дорогой к бабушке, но ночью идти по лесу в одиночестве не очень-то хотелось.

"Ну, так уж и в одиночестве?", – как будто кто-то тихо сказал ему на ухо. Джуа остановился и огляделся вокруг: конечно рядом не было ни одного человека. Верный пес подбежал к юноше, завилял хвостом и пристально посмотрел в глаза. "Ну вот, опять начинается". Такие "словомысли" как он их называл, начали посещать его несколько недель назад. Большинство из них были не совсем определенные и размытые, такие послания проходили к нему ежедневно, в одно и то же время. Сегодня же он услышал четкую фразу, и как ему показалось, даже уловил чуть насмешливую интонацию. "Может быть, поговорить об этом с бабушкой", – подумал Джуа.

Старой Ятуре, бабушке со стороны матери, в очередной раз очень сильно захотелось его увидеть. Путь от дома Джуа на побережье до бабушкиной деревни в Мглистых холмах был не близкий, но по тайным тропкам напрямик он добирался за полдня. Старый Харди был почтовым псом их семьи. Большую часть года он жил у Яруты, если ей что-то было нужно от дочери или внука она писала письмо и закрепляла в специальном футляре на ошейнике собаки. Вот и сегодня верный пес принес очередное послание: "Джуа, приходи как можно быстрее". Когда Джуа был маленьким, он спрашивал, как пес слушается бабушку и не убегает в неизвестном направлении. Вразумительного ответа он не получил до сих пор. "Вырастешь – узнаешь", – вот и все, что она отвечала на этот вопрос.

Яруте было уже за шестьдесят, но и в своем преклонном возрасте она лечила жителей всех окрестных деревень – от побережья Бурного моря до самых Синих гор. Ее все очень любили и уважали, особую популярность бабушка завоевала у местной детворы: она была замечательная рассказчица. Джуа хорошо помнил всю насыщенную биографию бабушки. Правда Джуа не всегда понимал, где в ее рассказах кончается правда и начинается вымысел. Уж очень бабушка любила приукрасить описание своей далекой молодости.

Родилась она далеко отсюда, в одном из красивейших и богатейших городов страны – приморском Рамбурге. Род их был знаменитый, но обедневший, поэтому Яруту в двенадцать лет отдали в ученицы к местному лекарю. Через четыре года она стала превосходить в умениях своего учителя, несколько лет она работала при княжьем дворе. Красивую и умную помощницу лекаря трудно было не заметить даже в простой серой форменной одежде. Для всех стало неожиданностью, что она так спешно покинула Рамбург и обосновалась далеко от большого города, в Мглистых холмах.

Именно в том, что бабушка была и остается красавицей, Джуа не сомневался. Все, кто ее хорошо знал, говорили, что Ярута совсем не изменилась за последние семнадцать лет. Именно столько лет и один месяц прошло со времени рождения Джуа. Он был единственным ее внуком, в то время как его мать была единственной дочерью Яруты. Злые языки поговаривали, что это проклятие их рода – единственный ребенок в семье. Но это не помешало Дану, рыболову из Лазурной гавани сделать предложение руки и сердца Ясмине, дочери Яруты. Многие говорили, что Ярута намеренно отдала единственную дочь замуж так далеко от родного дома. Ясмина унаследовала красоту матери, но была абсолютно непригодна к лекарскому делу, как не пыталась она учить дочь азам врачевания, толку не было никакого.

Рождение внука очень обрадовало лекарку, он проводил с бабушкой почти все свое свободное время. С малых лет, Джуа помогал бабушке собирать травы, готовить настои и мази и проявил себя как очень способный ученик. Прошлым летом он даже замещал Яруту на время ее недолгого отсутствия. Никаких серьезных случаев за эти пару недель не было: пара переломов и ран, нанесенных дикими зверями.

Когда солнце скрылось за горизонтом, Джуа вдалеке увидел бабушкин дом рядом с опушкой леса. Дом у бабушки состоял из небольшой отапливаемой "зимней" части и многочисленных летних пристроек, в которых могли разместиться гости и тяжелые больные. Рядом с домом был огород с овощами и лечебными травами, невысокий забор огораживал все владения лекарки. Вскоре Джуа уже открывал дверь домика. Запах пирогов с грибами сшибал с ног уставшего и голодного путника.

– Да, бабушка, ты знаешь, чем встречать любимого внука! – весело сказал Джуа. Он вспомнил, что не поздоровался и произнес традиционную фразу приветствия: – Мир этому дому, здоровья хозяйке!

Ярута была серьезна как никогда. Это была высокая стройная женщина с черными, как вороново крыло волосами и голубыми, как горные озера глазами. Если смотреть на нее со спины, то можно было принять за совсем молодую девушку. Но глаза, словно видящие тебя насквозь и чуть заметные морщины выдавали ее истинный возраст. Ярута стояла радом с окном, скрестив руки на груди.

– Ну, любимый внук, припомни, сколько времени прошло, когда ты навещал меня? – сказала она так строго, что Джуа стало не по себе. Видно случилось что-то серьезное. Бабушка была в похожем настроении два года назад, когда он нечаянно опрокинул чан с целебным отваром, травы для которого они вместе собирали целую неделю.

– Последний раз мы виделись на моем дне рождении. Неделю спустя я пошел с отцом в море. Улов был столь велик, а жара такая сильная, что пойманную рыбу потрошили всей деревней, включая семилетних детей. Ну конечно, не обошлось без порезов острыми плавниками серебрюшки. Вот меня и оставили дома на целых две недели обрабатывать раны и менять повязки. Ты же сама знаешь, как долго заживают такие порезы. Но все обошлось, и я сам собирался..., – Джуа старался говорить быстро, чтобы внести ясность и не расстраивать бабушку.

– Очень рада, что приобретенные с моей помощью умения помогают твоим близким, – перебила его бабушка. Ее тон смягчился. – Хорошо, что ты успел прийти до надвигающейся грозы. – Если добрый человек, раздели со мною хлеб!

"Вот бабушка и ответила на мое приветствие. Можно и поужинать. Странно только, что на небе ни облачка. Впрочем, бабашка никогда не ошибается насчет предсказания погоды", – подумал Джуа. Не успел он сесть за стол, как раздались первые раскаты грома.

После сытного ужина разговор пошел как-то легче. Но вопросы, которые начала задавать Ярута поразили Джуа.

– Скажи, внучек, ты не замечаешь ничего не обычного, с тех пор как тебе исполнилось семнадцать? – спросила Ярута, задумчиво глядя на чуть подрагивающее пламя свечи.

– Необычного? – переспросил Джуа, – Ну, даже не зная, я сам хотел поговорить с тобой об этом.

Внимание Яруты быстро переключилось с пламени свечи на внука.

– Например, ты стал уметь делать вещи, которые до этого у тебя не получались. Предположим, парить в воздухе, – сказала Ярута без тени улыбки.

Джуа смотрел на бабушку и уже жалел, что так разоткровенничался. Но просто так Ярута не отстанет, придется говорить всю правду.

–Нет, такого я за собой не замечал. – Джуа замолчал на мгновение. – Мне слышатся отдельные слова, вернее не слова, а переживания – боль, удушение из-за нехватки воздуха. Не слышатся даже, а как бы отпечатываются в моих мыслях. Это началось за несколько дней до моего дня рождения. Сначала я не воспринял это серьезно: эти "словомысли" были очень слабыми и доносились как будто издалека. Но неделю спустя неожиданный приступ удушья настиг меня прямо в открытом море. Он продолжался недолго, после того как дыхание нормализовалось, меня охватила непонятная тоска. А сегодня я воспринял первую четкую фразу: "Ну, так уж и в одиночестве", – выложил Джуа все как есть.

– Значит, ты называешь это "словомысли". Неплохое название. Да, последняя фраза какая-то странная. Когда ты ее услышал, опиши подробно. Что ты при этом думал? – было видно, что Ярута очень заинтересовалась всем сказанным.

– Я шел к тебе по лесу, и подумал, что мне не хочется, чтобы ночь застала меня одного в этом лесу, вот и все, – сказал Джуа, не понимая, к чему клонит бабка.

– Удушье ты испытал, когда рыбаки вытаскивали богатый улов и складывали пойманную рыбу в лодки. Ведь так? – спросила Ярута с хитрой улыбкой.

– Так оно и было, как только рыбьи жабры перестали двигаться, мне сразу стало легче, – тут Джуа начал понимать ситуацию, – так это задыхающиеся рыбы так на меня повлияли?

– Карер, а теперь еще и экос. Очень хорошо, – обрадовалась Ярута.

– Что ты сказала? Объясни же мне все, наконец! – терпение Джуа было на пределе.

– Ты обрел умение читать мысли окружающих тебя живых существ. Пойманные рыбы передали тебе мысли о смерти и боли, а сегодня ты услышал Харди, – сказала Ярута спокойно и обыденно, как будто каждый день говорила с собакой.

И вдруг Джуа понял: бабушка действительно слышит мысли Харди, но не только слышит, но и сама может общаться с псом.

– Так вот почему Харди всегда тебя слушается и выполняет самые сложные задания! Ты тоже слышишь! – воскликнул Джуа.

– Да, с Харди очень легко договориться, он живет у меня уже больше десяти лет, мы друг друга хорошо понимаем. Но кроме него, я не слышу никаких животных, в отличие от тебя. С рыбами не просто общаться. Проще всего говорить с крупными животными: лисой, волком, медведем, это из лесных зверей. А мысли домашних животных: собак и лошадей вообще почти не отличаются от человеческих. Они такие же конкретные и подробные, – промолвила Ярута со знанием вопроса.

– Так можно читать и человеческие мыли? – сомневаясь спросил Джуа, – Откуда ты все об этом знаешь?

– Ты что-нибудь слышал о Грэйстоуне? – спросила бабушка.

– Ну конечно! Кто же не знает сказки про замок чародеев Грейстоун, в котором живут и обучают учеников лучшие волшебники со всей страны. "И только достойный сможет попасть туда", – повторил Джуа слова старой легенды.

– Внимательно слушай меня и не перебивай. Грейстоун существует не самом деле. Уже более трех веков молодые юноши с необычными способностями обучаются в его стенах. Ты прав, попадают туда только достойные, но не всем удается остаться в замке на три года. Именно столько длится обучение. После успешного прохождения многочисленных испытаний молодого человека с радостью принимают на службу все правители страны. На выпускниках этой школы лежит огромная ответственность за судьбы жителей больших городов и маленьких деревень.

Я знала, что и у тебя, Джуа, рано или поздно появятся способности. Их совсем не было у твоей матери, но чаще всего магические умения передается в роду через одно поколение. Поэтому я очень внимательно за тобой наблюдала и упросила твоего отца разрешить тебе помогать мне. Чаще всего умения проявляются в период от семнадцати до двадцати лет, причем происходит это в течение нескольких недель после дня рождения человека. Если их не замечать и не развивать, то они останутся не том уровне, на котором появились около года, а потом бесследно исчезнут.

Способности проявляются по-разному: у кого-то они развиваются постепенно и не причиняют никаких неудобств обладателю, у кого-то развитие способностей идет так резко и бурно, что не обученный человек не в силах с ними справиться. В результате разум его не выдерживает и прекращает подчиняться, для окружающих этот несчастный становится очередным "дурачком". У тебя сработал промежуточный механизм развития способностей. Лишь близость к месту событий и массовые переживания заставили тебя задыхаться вместе с рыбами. На этот раз все закончилось хорошо, но как будет в следующий раз, не может сказать никто. Теперь ты понимаешь, почему я была так обеспокоена твоим долгим отсутствием.

Всего существует четыре вида способностей, в зависимости от них различают карера, экоса, гифта и техна. Карер – заботящийся о людях. Основное предназначение карера – лечение людей. Он отличается от простого лекаря тем, что видит тело человека изнутри. Карер может вылечить почти все болезни. В своем лечении он сочетает силу трав и энергию четырех стихий. Кроме того, карер предсказывает погоду. Экос – защитник леса, он понимает язык животных, может принимать их облик. Экос, в отличие от карера не только предугадывает погоду, но и управляет ею. Он может вызвать дождь, или наоборот, разогнать грозовые тучи. Иногда в одном человеке совмещаются способности карера и экоса.

Умения гифта очень разнообразные. Это и парение в воздухе, возможность перемещения на значительные расстояния, создание настолько реальных иллюзий, что распознать обман может только другой, более сильный и опытный гифт. Эти люди могут легко изменить свою внешность или стать невидимыми. Гифы также читают мысли других людей, проникают в прошлое и предсказывают будущее, но их меньше чем экосов и кареров. Техны – самые малочисленные. Бывает, что пройдет ни один год, прежде чем в школе появится единственный техн. Они могут мастерить вещи, с которыми даже не волшебник становится особенным. Например, сапоги, в которых скорость ходьбы увеличится в несколько раз; плащ, надев которую человек становится невидимым.

– Ты так подробно мне все рассказываешь. Значит, ты тоже обучалась в Грейстоуне? – не удержался Джуа и перебил рассказ Яруты.

– Нет, в этой школе обучается только мужчин, – печально сказала Ярута. – Когда придворный карер князя Ротвальда заметил во мне способности карера и едва заметные задатки экоса, было уже поздно их развивать. Из всех возможностей карера во мне сохранилась лишь способность предсказывать погоду. Несколько лет спустя я поняла, что могу общаться с домашними животными. Вот и все.

– Что же мне теперь делать?

– Джуа, я всегда знала, что ты не будешь рыбаком, как твой отец. Даже если никаких магических способностей не обнаружилось, ты стал бы хорошим лекарем. У тебя есть выбор: или ты становишься лекарем, или отправляешься учиться в Грейстоун. Я не могу обещать, что тебя оставят там на весь срок обучения, но попробовать стоит.

– Я тоже так думаю. Мне хотелось испытать себя. А вдруг, мои умения целителя настолько посредственные и большее что я смогу – лечить порезы и ссадины в такой маленькой деревне как наша. Пусть знающие люди помогут мне разобраться в этом вопросе, – с заметной грустью в голосе сказал Джуа.

– Твоя скромность похвальна. Теперь давай подумаем, что мы скажем твоим родителям, как оправдаем твое отсутствие примерно на несколько месяцев. Вообще не говори о своих намерениях никому, о цели твоего путешествия будем знать только мы двое. Для остальных, ты отправился к одному моему знакомому знахарю, который совсем стар, ты будешь помогать ему и пополнишь свои знания. Я напишу записку твоему отцу, в которой объясню ситуацию: дескать, знакомый мой совсем плох, и его ученику следует поторопиться, чтобы застать его в живых. Думаю, что отец отпустит тебя без лишних вопросов. – Ярута в очередной раз доказала, что придумать для нее хорошую историю, похожую на правду, не составляет труда. – А теперь ложись спать. Рано утром отправишься домой.

За окном стояла непроглядная мгла, гроза уже кончилась, но что-то не давало Джуа уснуть. Он давно хотел побывать где-нибудь за пределами родного поселка, похоже, его мечте суждено исполниться. Он не знал, куда и сколько придется идти, но уже обдумывал содержимое заплечного мешка. Неожиданно веки его начали тяжелеть, и крепкий сон пришел сам собой. "Видно бабушка постаралась, и подмешала что-то в воду", – последнее, что успел подумать Джуа.

Глава 2

Проснулся молодой лекарь на рассвете, спал он всего несколько часов, а чувствовал себя полностью отдохнувшим. Когда в комнату вошла Ярута, Джуа уже обувался и был готов идти.

– Как всегда корень аира действует безотказно. Время на завтрак у тебя нет. Я собрала тебе хлеб, сыр, вяленое мясо, поешь по дороге. Как придешь домой, не задерживайся со сборами и постарайся быстрее вернуться. Я нарисую тебе карту и расскажу, как ты должен себя вести. Лучше если ты появишься в Грейстоуне на пике своих способностей, – Ярута протянула ему сумку с провизией и пошла провожать внука до калитки, – Вот тебе письмо отцу, все как я говорила, до скорой встречи!

– Спасибо бабушка, постараюсь быть у тебя послезавтра!

Харди гавкнул в ответ. В голове Джуа послышалось: "Будем ждать!", он попытался как-то ответить собаке, но ему не удалось.

– Не расстраивайся у тебя все еще впереди, – подбодрила его Ярута.

Джуа с трудом заставил себя улыбнуться в ответ и поспешил в направлении леса. Трава под ногами еще не высохла, юноша шел быстро и гнал от себя как мог дурные мысли: "Какой же ты маг, даже пес, который знает тебя много лет, не может тебя услышать! Может не стоит мне соваться в этот Грейстоун, ведь ясно же в легенде говорится, что только достойный может там учиться. В Лазурной гавани я нужен, а в Грейстоуне и без меня, наверное, полно тех, кто блещет талантами. Я вдруг меня оставят, – промелькнула слабая надежда, – тогда я пробуду там три долгих года. Как же отец и мать, ведь я их единственный сын?".

Был еще один человек, мысль о расставании с которым на столь длительный срок заставляла задумываться Джуа о правильности его выбора. Это была Илдира, дочка главы деревни Кедера. Вначале отец Илдиры был против, чтобы его дочь общалась с простыми рыбаками, поэтому большую часть времени девушка жила у тетки на острове Сибр. Последние годы, когда все поняли, что Джуа не собирается продолжать дело отца, что он пользуется заслуженным уважением со стороны местных жителей, Кедер несколько смягчился. Илдира вновь переехала в Лазурную гавань, но их встречи были нечасты: Джуа все реже появлялся дома и задерживался в Мглистых Холмах по нескольку недель.

Мысли Джуа перебили ощутимое бурчание в животе. Он шел уже несколько часов, и как раз настало время для привала. Впереди виднелся ручей и небольшой солнечный пригорок, покрытый цветами. "Вот там и пообедаю", – подумал юноша. Через несколько минут он уже резал сыр и хлеб.

Юноша встал, и собирался было спуститься к ручейку и наполнить бурдюк, как увидел на другом берегу лисицу, жадно пившую чистую прохладную воду. Парень замер и решил подождать, пока зверь напьется. Лисица была крупной, шерсть блестела на солнце, было видно, что она не голодает. Джуа разглядел даже свежую кровь на чуть более светлой морде. "Тоже наверно обедала", – подумал он.

И тут ему в голову пришла смелая идея – попробовать поговорить с лисой. Как говориться: "Попытка – не пытка". Он попытался сосредоточиться на звере и отключить все внешние раздражители. Спустя некоторое время он уже не слышал шума листвы и журчанья ручья и ощутил необычную расслабленность.

Вскоре все деревья слились для него в сплошной зеленый фон, на котором нельзя различить ни стволов, ни веток, ни тем более листвы. Ручей преобразился в узкую неподвижную голубую ленту. Стало немного не по себе. Ему была видна только лиса, которая в это время уже напилась и лежала рядом с голубой лентой с закрытыми глазами. Постепенно его стали заполнять чужие непонятные эмоции: блаженство, сытость, безмятежность и одновременно настороженность. Понеслись мысли о том, что заяц был вкусный и жирный; о том, что все зайцы глупые, их легко ловить. Вот рябчиков ловить сложнее, они улетают. Но об охоте можно не думать до следующего восхода солнца, – наелась хорошо.

Мысли лисы он слышит, как же теперь сделать, чтоб и она его услышала. Он мысленно дотянулся до лисы и погладил ее воображаемой рукой по голове. Глаза зверя приоткрылись. "Разреши поговорить с тобой, я не причиню тебе зла, я не охотник. У меня даже нет лука. Я стою на пригорке и смотрю прямо на тебя. – Лиса вскочила и посмотрела в сторону Джуа. Ее мысли начали путаться, в них преобладало стремление бежать. – Только не уходи, просто ответь мне что-нибудь". Ответа не было, как показалось Джуа, достаточно долго. Но лиса успокоилась, она застыла на берегу и не отводила от человека взгляда.

– Ты первый на двух ногах, который слышит тех, кто живет среди деревьев. Ты напугал меня, – "речь" была необычной, но смыл Джуа понимал. Сказанное лисой дополнялось образами. Он попытался строить фразы таким же образом.

– Я не хотел пугать, я хотел говорить с тобой. Думал, что у меня не получится. Ты хорошо меня понимаешь?

– Понимаю. Когда отцы отцов старых лис жили, то в этом лесу был человек. Он помогал, лечил, ему верили. Ты будешь лучше говорить. Но для этого нужно время.

– Я скоро уйду. Но мне нужно взять воды из ручья. Можно мне спуститься?

– Иди. Я знаю – людям тоже нужна вода.

Джуа осторожно спустился и наполнил бурдюк водой. Лиса в это время не сдвинулась с места. Постепенно очертания деревьев и ручья вновь приняли знакомые формы. Вновь весело защебетали птицы.

– Я ухожу. Буду в лесу скоро.

– Если нужно я приду. Запомни меня. Ели будешь недалеко и вспомнишь меня – я услышу.

Обрадованный свом первым опытом разговора с животным юноша быстрым шагом направился в сторону дома. Оставшуюся часть пути Джуа одолел быстро и без приключений. И вот он уже ощущал соленый морской воздух и слышал шум прибоя. Родной поселок Джуа Лазурная гавань был достаточно крупным. Большая бухта, в которой он находился, давала приют торговым кораблям во время шторма, столь частого в этих широтах.

Торговцы привозили не только разнообразные товары, но и новости со всех уголков страны. Даже из далекого Солгарда. Поговаривали, что этот город напрочь утратил свое былое величие. Новые несчастия преследовали его жителей каждый год. В конце прошлого года город охватила ужасная эпидемия чумы, унесшая почти половину населения. В течение семи месяцев ни одному человеку не удалось покинуть Солгард, ни один торговый караван не попал на знаменитую ярмарку. Благодаря этому удалось предотвратить распространение эпидемии по всей стране. И только спустя месяц, как умер последний заболевший, границы города вновь открылись.

Джуа разглядел в бухте корабль с флагом, на котором была изображена лошадь. В районе Солгарда располагались несколько крупных поселков, жители которых разводили этих быстроногих животных. У причала собралось несколько десятков человек, доносился шум низких мужских голосов. Корабль начал разворачиваться и поплыл в направлении пролива. "Уже уплывают, жаль, что не удалось застать торговцев в деревни" – подумал Джуа. Солгардцы всегда были дружелюбны и приветливы, они общались не только с главой поселка, как было принято у торговцев из Рамбурга, но и со всеми желающими. Джуа наблюдал за кораблем, который вдруг причалил подальше от поселка, но все еще оставаясь в бухте.

"Отец наверно уже узнал последние новости из Солгарда", – подумал Джуа. Он шел по берегу моря, здороваясь с шедшими навстречу соседями. Дом рыбака Дана находился поблизости с торговым причалом. Это было белое кирпичное здание с покатой крышей из красной черепицы, с двух сторон окруженное верандой, утопающей в душистом горошке. Чердак был обжит Джуа несколько лет назад и не отличался по уюту от комнат первого этажа. На второй этаж вела отдельная лестница, связывающая чердак и одну из частей веранды.

Когда Джуа подошел к дому, мать как раз убирала со стола на южной веранде. Отца видно не было, хотя его лодка была привязана у причала рядом с домом. Ясмина увидела сына и улыбнулась, это была красивая миниатюрная зеленоглазая женщина с русыми воющимися волосами ниже плеч.

– Здравствуй, сынок! А мы уж думали, что ты надолго задержишься у бабушки. Как она там? Почему ты ей так срочно понадобился?

– С ней все в порядке, – сказал Джуа и сел за стол. На нем стояли тарелка с запеченной рыбой, блюдо с овсяными лепешками и кувшин с охлажденным компотом из лесных ягод.

– Мы с отцом уже пообедали. Думали, что ты не придешь так рано.

Джуа принялся за еду. Мать сидела рядом и терпеливо ждала, пока он наестся.

– Мама, мне придется завтра же возвращаться к Яруте, – сказал Джуа, – Вот ее письмо: одному старому лекарю нужен помощник, я поживу у него пару месяцев, – парень протянул записку матери.

Ясмина осторожно развернула записку и стала внимательно вчитываться в текст, состоящий из мелких, но разборчивых букв, написанных матерью. Не успела она закончить читать, как на пороге дома появился Дан. Он был всего на несколько лет старше своей жены, но широкая кость и густая темно-русая борода увеличивали разницу в возрасте. Несмотря на невысокий рост и заурядную внешность Дан обладал удивительной житейской мудростью и рассудительностью, нередко и более опытные люди обращались к нему за советом. Джуа унаследовал от отца невысокий рост и основные черты характера, а от матери – необычную красоту.

– Рад тебя видеть, сын, уже перекусил? – Джуа кивнул, – Ты пришел как раз вовремя, пойдем, твои знания очень пригодятся, – отец был сильно расстроен, и едва сдерживал гнев.

– Отец, мне нужно поговорить с тобой, – осмелился сказать Джуа.

– Вот по дороге и поговорим, – буркнул Дан, и направился к торговой пристани. Джуа быстро догнал отца, тот начал делиться последними известиями, – Ты наверно обратил внимание на корабль из Солгарда в нашей бухте, он причалил несколько часов назад. В Первом городе опять приключилось очередное несчастие: непонятно откуда взявшийся ураган уничтожил все посевы, вырвал с корнем плодовые деревья и, что самое интересное, из Руны полностью пропала рыба! Правитель Солгарда выделил некую сумму денег и даже распорядился о продаже десяти рулонов ткани, в надежде успеть купить продовольствия к зимним холодам.

Льняная ткань из Солгарда была лучшей на всем острове. Пропитанная особым составом она не пропускала влагу, но, в то же время, оставалась тонкой и легкой. Никто кроме правителя города не мог торговать ей. Каждый год на осенней ярмарке продавалось несколько кусков и то, что ткань продавалась в таком количестве не в сезон ярмарок, было впервые за долгую историю города.

– А причем тут я? – спросил удивленно Джуа.

– Кедер не разрешает солгардцам спуститься на берег, говорит, что они принесут чуму в нашу деревню. Он не верит мне, что эти люди совершенно безопасны. Джуа, ты согласен со мной?

Как только весть о чуме в Солгарде дошла до восточного побережья бабушка подробно объяснила Джуа, чем опасно это заболевание, его первые признаки. Парень помнил также, что может пройти до десяти дней, прежде чем появятся симптомы болезни, и что если больной излечивается, то становится безопасным для окружающих.

– Да отец, ты прав. Скорее всего, эти торговцы переболели чумой, повторное заражение невозможно. В дороге они уже около двух недель, и если я не обнаружу у них признаков болезни, то они полностью безопасны.

Отец и сын дошли до опустевшего торгового причала. Лишь Кедер нервно ходил взад-вперед вдоль берега, он то и дело направлял взгляд вдаль в сторону корабля солгардцев. Глава деревни заметил их и тут же направил свое волнение на Джуа.

– Так, парень, я думаю, что ты уже в курсе дела. Ну и как же ты предлагаешь мне поступать? – не успел Джуа вставить и слово, как он продолжил. – Я хочу помочь солгардцам, тем более у них одно горе следует за другим, мы всегда замечательно с ним ладили. Но я не желаю распространения болезни в своей деревне! Я же не лекарь, откуда мне знать, здоровы эти торговцы или нет. А когда твой отец сказал, что тебя нет в деревни, я запретил им высаживаться на берег, – к концу своей речи Кедер немного успокоился. К этому времени на пристань подошли несколько рыбаков, привлеченные громким голосом Кедера.

– Я попробую помочь. Для этого мне нужно поговорить с солгардцами и осмотреть их. Я пойду сушей, а вы подготовьте лодки с продуктами. Как только я дам сигнал с корабля, вы отправляете лодки. Я думаю, они не обидятся, что мы не пригласим их сойти на берег, так будет безопасней для жителей деревни. В случае малейшего подозрения о нездоровье людей на корабле тех рыбаков, которые будут управлять лодками, придется изолировать на две недели. Для этого как раз пригодится одна из башен у входа в бухту.

Послышался недовольный шепот: Джуа и Кедрера уже окружали почти все взрослые мужчины деревни, они явно не хотели рисковать своей жизнью. Вдруг из толпы вышел Дан и развернулся лицом к рыбакам.

– Я вижу, что предложение моего сына вас не устраивает. Хорошо, я поплыву на одной лодке, второй будет править Джуа. Вас же прошу лишь помочь с загрузкой, – голос Дана был спокоен и уверен, никто, даже Кедер, не стали ему возражать.

Кедер и еще пару рыбаков молча пошли открывать продуктовый склад. В Лазурной гавани всегда было более чем достаточно еды, после тщательного осмотра склада Кедер разрешил забрать два мешка с мукой, четыре мешка с овощами, шесть больших корзин с сушеными фруктами и восемь бочек с соленой рыбой. Такая щедрость объяснялась скорым сбором нового урожая и регулярными богатыми уловами.

Лодки рыбаков из Лазурной гавани всегда славились своей большой грузоподъемностью. Но такое количество провизии еле-еле уместилось на "Чайке" и "Фортуне", – самых больших в деревне лодках Кедера, которые он согласился дать Дану и Джуа. После полудня установилось безветрие, и Джуа подумал, как бы было хорошо, если бы сейчас в нем проснулись способности экоса по управлению погодой. Но расстояние от поселка до корабля солгардцев можно было легко преодолеть и на веслах. Отец и сын сильными ритмичными движениями стали направлять лодки в сторону корабля.

– Ей, на лодках, кто вы такие и что вам нужно? – окликнул их громкий голос с корабля, когда Джуа и Дан подплыли совсем близко. Дан разглядел в кричавшем мужчине молодого помощника капитана корабля.

– Это я Дан, со мной мой сын, Джуа, он ученик лекаря. Мы привезли продукты, которые вы просили, но сначала Джуа хочет поговорить с капитаном.

Через несколько мгновений с корабля на воду спустилась маленькая лодочка. Джуа продолжил работать веслами и поплыл навстречу. Парнишка в лодке был на вид даже младше Джуа и выглядел вполне здоровым. Как только лодки сблизились, парень жестом пригласил Джуа перебраться в его лодку, они поплыли к кораблю и по веревочной лестнице забрались на палубу.