Текст книги "Это всё для красоты"

Автор книги: Ольга Колпакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Только сразу говорю: Фёдор и Стратилат для кличек быку не подходят, – предупредила бабушка.

– Тогда назовём его Рубеж, – предложил дедушка.

Затем мама тоже сходила в дом и достала из чемодана свой ежедневник.

– «В этот день, – прочитала она, – родились Вильгельм Карлович Кюхельбекер, однокашник Пушкина; американский художник Кент, Александр Твардовский, автор «Василия Тёркина», и Беназир Бхуто – первая в истории Пакистана женщина – премьер-министр».

Даша сразу согласилась на Кента, потому что это было похоже на Кена – жениха куклы Барби. Папа стал настаивать на Кюхельбекере, ну в крайнем случае на Вильгельме Карловиче. «Потому что кричать на лугу: «Однокашник Пушкина!» – уж совсем не к месту», – резонно заметил он. Мама сказала, что, в общем-то, Беназир или Бхуто тоже подойдут, к тому же никто и не поймёт, что это женское имя. Дедушке остались Премьер-министр и Василий Тёркин. Но он сказал, что нашему премьер-министру будет много чести, а Васька было бы слишком по-кошачьи.

– Да и нельзя животным человеческие имена давать, – сказала бабушка.

– Почему? – удивилась Даша.

– Старые люди говорят, что, когда умрёт животинка, полетит её душа к Богу. Бог спросит: «Как имя твоё?» А она ответит: «Васька» или «Кюхельбекер». И тогда Бог будет судить её, как человека: что хорошего в жизни сделала, не обидела ли кого, уважала ли своих родителей? А что она, бедолага, может ответить? Она ведь даже не знает, что на свете добро со злом есть, просто живёт себе как живётся: какая для пользы, а которая просто для красоты, – ответила бабушка.

– Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт, – сказала мама. – Вот тебя Дарьей назвали, так ты у нас предводительницей стала, как персидский царь Дарий.

– Вообще-то я думал, что Дарья – это значит «дар», «подарок», – заметил папа. – Чего ради я в честь какого-то царя свою дочь буду называть?

Мама подумала немного, решила, что это справедливое замечание, и рассудила так:

– Просто того древнего персидского царя тоже звали «Дарием» – подарком, значит.

А дедушка добавил:

– Его родители смотрели, как он за скифами по степям бегает, и, качая головами, говорили: «Вот тебе и подарочек».

– Тогда нужно такое имя придумать, чтобы Богу сразу стало понятно, что перед ним хороший зверь, – рассудила Даша. – Значит, если мы его Добряк назовём, он будет добреньким. А если Смельчак, то смелым, если Храбрец, то храбрым.

– Так уж давайте сразу его Героем и назовём, – предложил папа.

И всем это тут же понравилось. И телёнку, наверное, тоже. Кому же не понравится, если с малышового возраста тебя будут называть не Пупсик или Кроха, а Герой!

– Только смотри не подведи нас, – наказала слюнявому телёночку Даша. – И когда ты подрастёшь, тебе подарят рога. И ты станешь Супергероем! И даже, может, Бэтменом. И сделаешь что-нибудь полезное. Будешь коров охранять. От врагов. У коров есть враги?

– Му-у-у, – ответил Герой. Если бы здесь был Илюшка, он бы перевёл Героевы слова. «Му-ухи – вот наши враги», – сказал телёнок. Но Даша была взрослая девочка и по-коровьему уже не понимала.

– Ну-ну, – сказала она. – Пока.

И пошла к косулёнку, потому что и ему нужно было сообщить новое имя.

– Ты оказалась девочкой, – объяснила Даша, – поэтому тебя будут звать не Бемби, а Крапинка, ты же вся в крапинку.

Она много-много раз повторила косулёнку новое имя, чтобы та лучше запомнила. А Крапинка только стояла и хлопала длинными ресничками. Не понимала, при чём здесь крапинки. Ведь она вырастет, и никаких крапинок у неё на спинке не останется. И не понимала, почему это Даша не принесла ей молока?А потом Даша пошла и посадила в огороде две палочки от чупа-чупсов и одну пустую упаковку от «Киндер-сюрприза».

Глава 8. Бабушки против крапивы, волков и других врагов

Печальный сегодня будет день, – сказала бабушка на следующее утро сразу после завтрака.

Даша вышла во двор, посмотрела вокруг: что же такого печального случилось? Косулёнок почти совсем поправился и радостно встретил свою хозяйку. Погода была хорошая. Папа с мамой весёлые, даже разрешили после завтрака съесть шоколадку. И живот ни у кого не болел.

– Может, ещё заболит? – размышляла Даша, пощупав пузико. Но пузико только довольно заурчало после шоколада.

– Дарёна, унеси это, пожалуйста, нашей соседке – старенькой бабе Ане. У неё, кстати, котята есть, – бабушка вынесла на крыльцо литровую банку молока и пакетик свежей малины.

Дашу упрашивать не пришлось. Она надела красную панамку и, совсем как Красная Шапочка, пошла к бабе Ане. Конечно, идти было не через лес, а всего лишь через большой сад. Но кто знает, может, в чужом саду волки водятся. Или клевачие петухи. Поэтому Даша на всякий случай взяла с собой Илюшу. Ему же тоже хочется на котят посмотреть. А с Илюшей и маме пришлось идти – котят от детей спасать. Когда они вошли в маленькую скрипучую калитку, то, действительно, словно в лес попали. Яблони, облепиха, калина, черёмуха, колючий крыжовник росли вперемешку, очень густо. А на всех свободных местах красовалась жгучая крапива ростом выше Илюшки.

– И зачем баба Аня столько крапивы посадила? – осторожно пробираясь по узкой тропке, спросила Даша. – От бандитов, что ли?

– Просто бабушка уже старенькая, ей эту крапиву не победить, вот трава и разрослась, – ответила мама, обирая Илюшку от колючих репейных «медалек».

– Ой, вот почему бабушка сказала, что день сегодня будет печальный! Меня крапива укусила! – закричала Даша, схватившись за ногу.

– Тоже мне печаль, – хмыкнула мама, вытаскивая у Илюшки изо рта незрелое яблоко. – Вот если бы она тебе ногу откусила, тогда был бы повод огорчаться.

Мама подула на Дашину ногу. Полечившись, они пошли по тропинке дальше. Шли осторожно, высоко поднимая ноги, словно цапли.

– Это что за птицы ко мне идут? – услышали они, неожиданно оказавшись перед маленьким белым домиком. У домика на лавочке сидела бабушка, одетая совсем не так, как обычные старушки. На ней был пиджак. На пиджаке блестели значки и медали. Их было так много, что, когда мама обняла бабу Аню, медали зазвенели.

– Вот, – сказала баба Аня, – вырядилась. На кладбище я сегодня. Своих навестить. А вы, поди-ка, котят хотите погладить? – спросила она у гостей.

Баба Аня поднялась и, опираясь на палочку, пошла за котятами. Она очень хромала, и Даша уж было подумала, что это всё из-за крапивы. Грустно, наверное, бабе Ане ходить каждый день мимо таких колючих джунглей, они, наверное, всю её поискусали.

– Баба Аня – герой. Она на войне была. Там её в ногу ранило, поэтому ей трудно ходить. А все эти награды она получила за то, что смело сражалась с фашистами, – сказала мама, пока бабушка была в сенях.

– Баба Аня – и дралась? – удивилась Даша. – Ничего себе! Разве такие старушки дерутся?

– Не дралась, а сражалась, – поправила мама и постаралась понятнее объяснить: – Это фашисты хотели подраться, пришли в нашу страну и стали людей грабить, бить и убивать. Баба Аня тогда молодая была. Она пошла воевать, спасать всех, кто в России живёт. Хотя тогда и молодым, и старым, и даже детям сражаться пришлось, чтобы выгнать из страны фашистов. А иначе бы никакой России не осталось.

Баба Аня вышла на крыльцо с коробкой в руках. А там сидели два маленьких котёнка. Даша с Илюшей сразу схватили пушистиков и стали гладить и тоненькие ушки им трогать, и маленькие хвостики, и мягкие лапки. А мама с бабушкой сели на лавочку и говорили о том о сём. Но скоро пришлось котят посадить на место и идти домой, хотя Илюша и сопротивлялся. Да и Даша огорчилась.

– Давай попросим себе котяток. Ну давай попросим, – ныла она на обратном пути. – Я котят хочу! Хоть одного давай попросим! Мне без них грустно будет!

– Тяток! Хочу! Дай! – кричал Илья.

– А как же баба Аня? – спросила мама. – У неё же, кроме котят, никого больше нет. Мы вот сейчас будем дома все вместе играть и веселиться, а баба Аня одна – грустить. У бабы Ани в войну все умерли: и родители, и муж, и дети. Она теперь одна живёт. Одному всегда грустно. Хоть бабушке, хоть котёнку, хоть ребёнку.

– Погода вон какая хорошая стоит, – помолчав, вздохнула Даша. – Тем, кто умер, наверное, тоже грустно, что они умерли.

– Наверное, – согласилась мама. – Идите в песочницу играть, пока солнышко. Мы к бабе Ане ещё сходим и с котятами поиграем.

Даша с Илюшей пошли в песок. Даша хотела играть в Красную Шапочку и чтобы Вертушка была волком, а Илья – дровосеком. Но Илюшка, наверное, в войну играл, всё пытался попасть в сестру песком или машинкой.

– Прекрати драться! – заругалась Даша. – А то приходили тут одни, хотели подраться, так потом еле ноги унесли! Потому что знаешь какие у нас бабушки сильные!

– Зачем? – спросил Илья.

– Потому что так надо! – ответила Даша.

А к бабе Ане они ещё раз вечером ходили. И с котятами поиграли, и даже щи поели. Даша очень удивилась, что щи эти были из крапивы. Они нисколько не кусались.

– Баба Аня даже крапиву победила, – сказала Даша. – А если бы она была бабушкой Красной Шапочки, то она бы и волка в котлету превратила. Или в зоопарк отдала.

– Это уж точно, – согласилась мама.И хотя всё было хорошо, и погода хорошая, но всё равно как-то немного грустно. И Даша не могла понять, отчего, ведь живот совсем не болел.

Глава 9. Урожай

– Ого! Я же говорила! – закричала Даша. – Смотрите, правда они выросли!

Все собрались и посмотрели на торчащие из земли чупа-чупсы.

– Как говорил Чехов: воткните в нашу почву оглоблю, и вырастет тарантас, – сказала мама.

– А пиво из пустой банки, интересно, прорастёт? – поинтересовался папа.

– Нет, пиво – напиток вредный. На нашем чистом воздухе из пивных бутылок вырастают молоко и минералка, – категорично ответила бабушка.

– Да, – подтвердил дедушка. – Я пробовал. Крепче кваса ничего не уродилось.

Даша выдернула чупа-чупсы из земли и дала один Илюшке.

– Чупики! Чупики! – обрадовался он.

– Только я вообще-то садила апельсиновые, а эти в зелёной обертке – наверное, яблочные, – в голосе у Даши появилось какое-то сомнение.

– Может, они ещё не поспели, – предположила мама.

И вдруг Даша кое-что вспомнила и стала рыть землю руками:

– Я ещё «киндер-сюрприз» садила, что-то его нет…

– Э-э-э, – сказала мама, – странно… Когда я была маленькая, всё вырастало. Один раз даже из старого колеса от коляски пророс велосипед.

– Да, – подтвердила бабушка. – Только дедушке пришлось хорошенько удобрить директора сельпо. Потому что велосипеды раньше очень редкими растениями являлись и даже в Красную книгу были занесены.

Но никакого следа от шоколадного яйца они не нашли. Зато нашли червяка.

– Может, это черви украли. Домик себе строить, – предположила Даша.Взрослые тут же согласились, что, точно, так и есть. Дедушка даже обрадовался, что теперь, если на рыбалку идти, не стоит червяков по всему огороду искать. Нужно всего лишь «киндер» найти.

– Только надо время выбрать, чтобы все червяки дома были, – резонно заметила Даша.

– Итак, завтра едем на рыбалку, – объявил папа, и они пошли с дедушкой и Илюшкой готовить удочки. Мама с бабушкой пошли собирать малину, а Даша принялась искать, что ещё посадить. Ей хотелось, чтобы в доме были маленькие котята, как у бабы Ани, но волшебные коты наотрез отказались садиться. Вернее, они сели, но когда Даша слегка присыпала им хвосты землёй, вырвались, убежали на кухню и там опять растворились.

– Ну и ладно, – не отчаивалась девочка. – Может, это и хорошо. А то вдруг выросли бы не котята, а тигры.

И Даша пошла в кладовку, чтобы поискать какую-нибудь другую интересную рассаду. В кладовке в одном углу стоял бак с мукой, в другом – мешок сахара. Под потолком висели вниз бородой берёзовые веники. А недалеко от веников был лаз на чердак. На чердаках Даша ни разу в жизни не была, но она читала про Пеппи Длинныйчулок и другие книжки и знала, что, кроме привидений, там может быть очень много интересного. Она забралась по лесенке вверх и приоткрыла дверцу. На чердаке было темно. Даша немного подождала. Она знала: если на темноту смотреть в упор, она пугается и уползает по углам. Эта темнота оказалась такая же трусиха, как у неё дома, в городе. И вскоре Даша могла рассмотреть ящики и сундуки, в которых, скорее всего, лежали старинные наряды, драгоценные украшения и, возможно, парочка весёлых привидений.

– А если привидения не очень весёлые? – вслух подумала Даша. – Если там кровожадные призраки? Может, Илюшке тоже интересно будет на них взглянуть?

Через минуту Даша, Илюшка, мама и папа сидели на чердаке, а внизу повизгивала Вертушка, но её не взяли. Чтобы призраков не испугалась.

Чердак был не очень высокий: только Илюшка мог свободно бегать по нему, распугивая пауков. А мама с папой и Дашей присели на корточки.– С чего нач-апч-хи?! – спросил папа.

Глава 10. Машина времени

У мамы было странное лицо, словно она ждала, что в сундуке сидит не обычное привидение, а настоящий, живой Карлсон.

– Вот с этого начнём, – показала мама на самый большой сундук. – Это прабабушкин. Моей прабабушки.

– Призрак прабабушки, – фыркнула Даша. – Таких не бывает.

– А может, мамина прабабушка была страшной одноногой пираткой, – предположил папа и ещё раз чихнул.

– Она была учительницей, – сказала мама. Даша сразу скисла. Призрак учительницы – что здесь интересного. Вылезет из сундука и будет летать следом, приставая: сколько будет два плюс семь? Сколько гласных в слове ГРАМОТА? В классе было три двоечника. Каждому двоечнику два раза в неделю являлся призрак учительницы. Сколько визитов пришлось сделать призраку, если через две недели все двоечники стали круглыми отличниками?

И мама открыла сундук. Он был доверху набит старыми журналами, газетами и книгами.

– О! О! – радостно сказала мама.

– А-а-апчхи! – глубокомысленно заметил папа. – Это настоящая машина времени!

– А детские здесь есть? – спросила Даша.

Мама стала перебирать журналы и нашла «Мурзилку» разных лет.

Потом открыли ящик, стоящий рядом с прабабушкиным сундуком. Там тоже не было никакого привидения. Только старые игрушки.

– О! О! – радостно сказала мама.

– А-а-апчхи! – опять глубокомысленно заметил папа. – Это, наверное, мамины игрушки.

И только Даша хотела получше рассмотреть игрушки, как из-за ящика появился чёрный чертёнок и закричал:

– Моё! Моё!

Мама даже крышку уронила от неожиданности.

– Привидение! Наконец-то! – обрадовалась Даша.

– Дение! Дение! – согласился призрак и стал выбрасывать из ящика алюминиевую посудку, и кукольную деревянную мебель, и железный трактор, и разноцветных коров, сделанных из опилок, и голых пластмассовых пупсов. Пришлось это привидение с чердака спустить. А следом и ящик с игрушками.

Первым делом Даша рассмотрела игрушки, решая, что припрятать, а что отдать Илюшке на растерзание.

Потом она прочитала «Мурзилку». Много лет назад журнал был совсем не такой, как теперь. А дети всё равно очень похожие на теперешних. «Дорогая редакция! – писала одна девочка. – Помогите мне, пожалуйста, заставить моего брата чистить зубы. Ещё он очень не любит мыть голову. А ведь соблюдать гигиену – это очень важно!» Оказывается, читатели журнала не только за гигиену боролись. Они все вместе построили самолёт. Это было во время войны. На этом самолёте было написано: «Самолёт от читателей «Мурзилки». И этот самолёт летал бомбить врагов. Ещё было стихотворение про Буку и мальчика Илюшку. Очень страшное. Начиналось оно так: «Темно. За окошком ни звука. Луна из-за леса встаёт. Большая, лохматая Бука с мешком по дороге идёт». Эта Бука складывала в мешок непослушных детей.

До самого вечера Даша читала старые журналы, только Крапинку сбегала напоить. А вечером она посадила в огороде немного покусанную деревянную ложку, палочку от пионерского барабана и карманный календарик, который мама называла «переливной»: в нём менялась картинка. Прямо посмотришь: злые волки подбираются к зимовью зверей, а немного повернёшь: из окна выскакивает смелый петух и разгоняет их метлой. Но, подумав, Даша календарик забрала. Вдруг его тоже дождевые черви или колорадские жуки утащат на украшение для своего дома.

Мама, посмотрев на посадки, покачала головой.

– Надеюсь, увлечение огородничеством скоро закончится, – сказала она папе. А папа улыбнулся и воткнул в землю хвостик от вяленого хариуса.– На случай, если завтра ничего не поймаем, – сказал он.

Глава 11. Чего бояться

В городе Даше и Илюше никогда не разрешали гулять одним. В городе много опасностей. Например, машины. Или злые люди. Или бродячие собаки. А у бабушки можно было ходить и в ограде, и недалеко от дома без старших. Потому что все люди вокруг были знакомые, и собаки тоже. А машин рядом с бабушкиным домом и совсем не было. Но в деревне были другие опасности. Например, ворота на пружине. Даша-то их сразу обхитрила. Она руками ворота держала, а спиной вперёд проходила. А вот Илюшка всё пытался не хитростью, а ловкостью их победить. Поэтому часто получал догоняющими воротами по попе.

А ночью в деревне Даша новые опасности обнаружила. Открыла она как-то нечаянно глаза, а вокруг темно-темно. И на крыше что-то зашуршало. А потом кто-то затопал. «Может, наконец, на чердаке завелось хоть одно настоящее привидение?» – подумала Даша. Потом зашуршало под полом. Там был подпол, где дедушка с бабушкой хранили картошку и банки с вареньем. И одну большую бутыль с вином. Даше дедушка его показывал. Не вино, это Дашу не интересовало, а подполье. Теперь-то она знала, куда исчезают из кухни коты. Они спрыгивают в маленькую дырку за батареей прямо в подпол, а там, под домом, ловят мышей и через специальное окошко в фундаменте выходят на улицу. Оставалось непонятным только, почему мыши не убегают через это окошечко на улицу. Интересно им, что ли, весь день сидеть в темноте? Но шуршали это совсем не коты. Коты ведь мягкие, как они будут хрустеть и шуршать? Вдруг кто-то стукнул в окно большой когтистой лапой. «Нет, у привидений лап нету, – успокоила себя Даша. – Это точно не привидение. Это, наверное, Бука. В городе ей неудобно детей пугать. Дверь-то подъездная закрыта. Попробуй на девятый этаж по стенке заберись, а потом спустись с тяжёлым мешком. А тут – пожалуйста. Как какой ребёнок не спит, она ходит под окнами с большим мешком, смотрит, кого удобнее схватить…»

– Ма-а-ам, – Даша бесстрашно выскочила из-под одеяла и помчалась в соседнюю комнату к родителям. Попадись ей под ноги какой-нибудь не очень крупный Бабай, затоптала бы на месте.

Но мама с папой не откликнулись. Даша потрогала диван: пусто!

– Ма-а-ам, па-а-ап, – уже не так смело позвала она. Но, видимо, в доме никого не было.

– Я сейчас Илью разбужу, – грозно предупредила Даша. Уж если не Бука, то мама с папой должны были после этой угрозы запаниковать и дать о себе знать. Но опять никто не отозвался. Лишь затрещал кто-то на подоконнике.

Даша вернулась в свою комнату и потолкала братца:

– Илья, вставай! У нас родителей, наверное, Бука утащила. Пошли искать.

Второй раз Илюшу просить было не надо. Он поддёрнул памперс, взял сестру за руку, и они стали пробираться по темноте к двери. Дашу то и дело хватали за ноги разные чудовища, но Илюша смело отбивался, и чудовища падали, как оборванные шторы. Дважды на них нападали разбойники с тяжёлыми дубинками, но смелые ребятишки уворачивались и в конце концов попали не в косяки, а в дверной проём.

Вот удивились мама с папой, когда позади них распахнулась входная дверь и на пороге оказались двое смельчаков в пижамах.

– Сидите, да! А мы там одни! – радостно закричала Даша. – А дом шевелится и шуршит весь, как живой, уснуть невозможно!

– Можно! Можно! – поддержал разговор Илюша, забравшись к маме на колени.

Из летней кухни выглянули дедушка с бабушкой.

– Что тут у вас случилось? Заболели? Напугал кто?

– Они сами кого хочешь напугают, – ответил папа. – Дверью так хлопнули, что Баюн с крыши кубарем свалился.

– Ага, а там ещё кто-то под полом шуршит! – напомнила Даша.

– Под полом живет кикимора. За печкой – домовой, – сказала мама.

– А мне говорили в детстве, что за печкой живёт сверчок, – папа обнял забравшуюся на колени Дарёнку.

– У нас сверчки живут под окнами, – сказал дедушка. – Спокойной ночи.

И закрыл дверь. Бабушке с дедушкой очень рано вставать. Вместе с солнышком, и даже чуть раньше.

Даша хотела спросить, где живёт Бука, но как-то постеснялась. Взрослая всё-таки девочка, скоро в школу. Да и бывает ли эта Бука на свете?

– Сидите тихо, – сказала мама. Все замолчали. Было темно-темно. И тут ещё к темноте прилепилась тишина. Получилась настоящая зловещая ночь. А потом завозился во сне на тополе грач, уронил несколько листьев. Упала на крышу перезревшая ягодка черёмухи и загремела, словно большое яблоко. Выполз на крыльцо большой жук, но увидел, что оно занято, побежал назад, шмякнулся в траву. Ветер качнул вишню у окна, и она стукнула веткой по стеклу.

Даша подняла голову и обомлела от огромного количества звёзд. На небе из большого ковша вылилось звёздное молоко. Молочные капельки висели совсем рядом. Хотя даже с большого тополя всё равно не достать. А то бы грачи точно их уже все посклевали, маленькие молочные звёзды-то.

– Много кто сейчас не спит, – сказала Даша. – Одних только нас четверо, а ещё ветер, и жук, и, может, на звёздах кто-нибудь.

– Вот и сверчок запел. Слышите? – спросила мама. – Что-то долго он собирался.

– Может, у него тяжёлый день был, а теперь ещё ночью вкалывай, – предположил папа.

– Или он просто не любит играть на скрипке, а любит на синтезаторе, а ему его не покупают и не покупают, – пожалела Даша сверчка.

– Пусть сначала на скрипке научится как следует играть, – сказал папа. – А то в прошлом году он просил губную гармошку, да так и бросил её. Потом скрипку выпросил и опять отлынивает от занятий.

Мама улыбнулась. Даше уже давно не было страшно. Ночь стала добрая и мягкая. Приди сейчас самое страшное чудище, и Даша бы предложила посидеть ему рядом с ними на тёплом крыльце. Только на нижней ступеньке. А то вдруг Илюшка испугается.

– Пора спать, – сказала мама.

– Ну мам, – заныла было Даша.

– Особенно тем, кто собирается завтра на рыбалку, – продолжила мама.И они пошли в дом. Илюшка уже спал, а Даша ещё немного полежала. В подполе всё же кто-то шуршал. Наверное, это Бука пришла в гости к кикиморе. Они открыли дедушкину бутыль с яблочным вином, бабушкино варенье и банку прошлогодних солёных огурцов, пригласили сверчка и под его песню что-нибудь празднуют. День рождения Буки, например. Или поймание сотого непослушного ребёнка. До чего должно быть им тесно и темно. Шли бы на крыльцо, оно уже свободно.

Глава 12. На реке

В бабушкином селе две речки. Одна мелкая, тихая, маленькая. Её так и называют – Тихоня. Вода в Тихоне мутная, потому что на её дне – песок и тина. А вторая речка – не речка, а настоящая река.

Она быстрая и прозрачная. На её дне камни. Детям в такой реке можно купаться только у самого берега или в заливчиках. Большая река называется Чарыш.

– Что за название? – удивилась Даша. – Что за «чар», да ещё «ыш»?

– Есть такое слово «чары». Дословно если, то обозначает «накапливать». Слово «чарка» слышали? Сосуд такой. Из чар древние колдуньи выливали воду, когда наколдовывали дождь. Затем от этих сосудов-чар получилось слово «очаровать», то есть заколдовать, – попробовала объяснить мама. – Очаровательный Чарыш…

– Правда, может, он волшебный! Может, на этой реке живут речные феечки, – тут же предположила Даша.

– На Руси феечки не живут. Не климат. Только водяные и русалки, – сказал папа.

Но Илье очаровательный Чарыш понравился не из-за феечек и русалок, а из-за каменистого берега. Илюшка бросал, бросал, бросал камни в воду, а они всё не кончались.

Но вот резиновая лодка накачана, вёсла вставлены.

– Отдать швартовы! – крикнул папа. И дедушка хотя никакие швартовы никому не отдал, но оттолкнул лодку от берега и долго махал путешественникам рукой.

Мама была никудышный лоцман. Она то жмурилась на солнышко, то что-то пела, разглядывая берега. И папе пришлось непросто: когда на пути лодки неожиданно встречалось сваленное дерево или большой камень, нужно было очень сильно грести.

– Влево поворачивай, ой, то есть право руля, – спохватывалась мама.

– Паво! Лево! – кричал Илюша.

– Нет, надо прямо плыть! – помогала советом и Даша. – Только осторожно!

Волны несли лодку быстро. Все берега заросли деревьями – настоящий лес. Иногда река делилась на две части, огибая острова. Илюша и Даша сидели смирно, не вертелись. Да и в спасательных жилетах было непросто вертеться. Илюша только и успевал кричать:

– Ица! Ица!

Это значит, он увидел в заводи цаплю, или в небе – коршуна, или зимородка над самой водой.

– Ой, утки! Сбежали из дома, что ли? – показала вперёд Даша.

Но это были настоящие дикие утки, с длинными клювами. Они захлопали крыльями, разбежались прямо по воде и взлетели над рекой.

Через полчаса путешествия Илюшке надоело сидеть смирно, а папе сильно захотелось рыбачить. Все стали высматривать место для стоянки. И нашли его очень быстро. Ещё издалека мама заметила остров с поповником. Это такие цветы, похожие на ромашки, только очень крупные. Они росли целыми букетами. Берег в этом месте был немного крутоват, но зато там уже лежало поваленное бурей дерево, на котором можно будет сидеть.

– Это настоящий необитаемый остров! – обрадовалась Даша. – На нём обязательно должны быть феечки. Или снежный человек.

– Да уж, снежный человек-то в нашем климате должен был выжить, – согласилась мама.

И пока папа готовил удочку, они поискали феечек. Но не нашли.

– Придётся нам самим стать феями. Или снежными человеками. Или русалками, – предложила мама, – кто кем пожелает, – и сплела венок из цветов и травы. Конечно, Даша тут же стала цветочной феечкой. А мама решила стать ведьмой, которая собирает хворост, чтобы сварить зелье, и принялась носить сухие ветки к берегу.

А папа в это время рыбачил.

Илюша превратился в индейца. Вымазанный в песке и цветочной пыльце, он бегал по острову, повизгивая, с палкой в руке и, за неимением бизонов, охотился на бледнолицых феечек и ведьм. Тогда Даше с мамой тоже пришлось вооружиться, и они немного поиграли в рыцарей, которые сражаются на шпагах.

А папа в это время рыбачил.

Затем мама разожгла костёр, и они стали играть в первобытных людей, у которых на ужин огромный фаршированный мамонт. Ну не такой уж чтобы очень огромный.

Вернее, небольшой такой, размером с рюкзак. И такой же синий. Его ещё дома бабушка нафаршировала, а мама теперь доставала из мамонта лук, чеснок, яйца и огурцы, пряники и хлеб, помидоры и соль, конфеты и бутерброды с колбасой. Разложив этот фарш на стол из листьев, шкуру мамонта бросили в лодку: вдруг ещё пригодится.

А папа в это время рыбачил.

Костёр уже прогорал, и пора было запекать картошку.

И папа в это время пришёл.

– В этой речке рыбы нет! – хмуро сказал он. – Ни одной.

– Ты сам у нас вместо золотой рыбки, – попыталась утешить его мама.

– А если начнётся шторм и нам придётся остаться на острове на всё лето, я не смогу вас прокормить! – не утешался папа.

– Ничего, – сказала Даша, – у нас мама есть. И ещё мамонт.

– И пол ведра картошки. Кажется, ты в детстве её прекрасно пёк, – и мама пододвинула к папе картошку.И папа, вспоминая, какую вкусную картошку он пёк много лет назад, стал закапывать её в угли, укрывать, укутывать, подтыкать ей одеял ко и петь колыбельную песенку. Когда набегавшийся Илюшка, уснувший на разостланном покрывале, открыл глаза, картошка была готова. Они отламывали чёрную хрустящую корочку и добывали горячую мякоть, рассыпчатую, душистую. И смеялись друг над другом, чумазые.

Но пришло время прощаться с маленьким островом, на котором опять долго-долго не будет ни фей, ни индейцев, ни мамонтов, а будут только птицы. Папа погасил костёр. Даша с мамой собрали весь мусор в пакет. И лодка отчалила.

– А сейчас самый опасный участок пути, – сказала мама. – Слышите шум? Это быстрина.

Река, огибая остров с двух сторон, опять соединялась, сталкивалась сама с собой, на радостях поднимая большие волны, которые несли прямо к скалам. Папа крепко взялся за весла, дети притихли. Мама говорила папе, каким веслом грести, и вдруг замолчала, глядя на скалы.

– Что это? Водяной?

От расщелины в скале шла прямо на лодку большая волна с белой пеной на гребне. Шла против течения.

– Ох ты! – крикнул папа, налегая на вёсла. В прозрачной воде уже был виден тёмный плавник и широкая спина огромной рыбины.

– Акула! – закричала Даша.

Рыба была размером с лодку. Мама побледнела, как пена на волне, схватила Дашу с Ильей и с резиновых подушек посадила их прямо на дно лодки.

Папа грёб, как сумасшедшая утка, если бы той пришлось убегать от крокодила или какого-нибудь морского змея. Но лодка двигалась к противоположному берегу медленно, с трудом сопротивляясь волнам.

Огромная рыбина была совсем близко. Она, наверное, сначала хотела напасть на лодку, но потом почему-то передумала. Рыба отвернула в последний момент, задев дно надувного судна только хвостом, и помчалась, как катер, дальше. Как крылья, взметнулись вверх вёсла. Лодку качнуло на большой волне, бросило вперёд, подальше от скал. Рыбина словно вытолкнула непрошеных гостей со своей быстрины.

Мокрый папа молча зарулил в тишинку и опустил вёсла. Даша с Илюшей перебрались с мокрого дна на такую же мокрую резиновую подушку. Мама сняла мокрые очки и протёрла мокрым платочком стёкла. Было тихо. Только щебетали птицы и раздавалась какая-то странная, неземная музыка. Это пел ветер, задевая леску лежащей в лодке удочки. Все ещё немного помолчали, отдышались, а потом хором принялись кричать:

– Ыба! Ыба!

– Это что, акула, да? Или это кит? Она бы могла нас проглотить!

– Таймень это! Таймень! А может, и нельма, раньше в Чарыше нельмы водились. Царь-рыба! А ты говоришь, рыбы в реке нет!

– Теперь я на этом даже настаиваю. Этот таймень всю остальную рыбу просто сожрал.

– Первый раз такую громадину вижу!

– Он всю рыбу съел, а теперь хотел нас съесть!

– Ам-ам! Ыба ашая!

Ещё долго над рекой звенели возбуждённые голоса. Да и вернувшись домой, путешественники не могли успокоиться, рассказывая всем подряд про чудо-рыбу.– Надо каждый день на рыбалку ездить, – сказала перед сном Даша. – Я очень люблю печёную картошку.

Глава 13. Сначала было лето

Семья – это словно матрёшки. Дети – самые маленькие матрёшки. Они появляются из матрёшки-мамы. Мама появляется из бабушки. Бабушка из прабабушки. А прабабушка – из своей мамы, которую и вовсе называют прапрабабушкой.

Дашу давно интересовало, откуда взялась самая первая бабушка на свете и зачем вообще нужны папы. Про пап она недавно поняла. Папы необходимы для сильного раскачивания на качелях, и для лазанья по крышам, и чтобы тяжести переносить. Детей, например, если они вечером сильно устанут и сами идти уже не могут. А про бабушку Даша в садике спрашивала, но воспитательница какую-то глупость сказала, что, мол, первая бабушка появилась из обезьяны. Даша с Ильёй в зоопарке были, на обезьян смотрели, но что-то не заметили, чтобы из них бабушки получились. Ну, дедушки ещё туда-сюда, но уж точно не бабушки. Мама сказала, что есть ещё одна версия происхождения бабушек: их сделал Бог. В это Даше тоже верилось с трудом. Потому что и Бога должен был кто-то тогда сделать. Есть же у него мама с папой? А значит, и какая-нибудь Божья бабушка должна быть. К своему вопросу о бабушках Даша вернулась, когда они шли с мамой по деревне в гости. Из каждой калитки, из-за каждой ограды, из всех дверей смотрели на них совершенно незнакомые люди и говорили: «Здравствуйте». Ещё говорили: «С приездом!», и «Что же вы такие худые?», и «Как вам там, в городе, живётся?» Мама Даше рассказывала, кого как зовут и почему их все знают. Даша быстро запуталась, но сделала вывод, что все люди ей и друг другу родственники, хотя и незнакомые и очень далёкие. Тогда она и вспомнила про самую первую бабушку на свете. А потом они к ней пришли. К самой первой бабушке. Это Даша сразу поняла, потому что бабушка была очень-очень старенькая. Она даже росла уже не вверх, а гнулась к земле. И чтобы совсем не перевалиться головой вниз, бабушка опиралась на клюку. На ногах у неё были валенки, хотя стояла середина лета. Бабушку звали Вера Ивановна.