Текст книги "Твой свет в моей тьме или как тяжела доля вампира! (СИ)"
Автор книги: Ольга Гусейнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
*****
Пока Тонечка спала, изображая труп, я прикорнула рядом с ней, просчитывая различные варианты поиска и добычи пищи. Надо было найти такой вариант, чтобы не привлекать много внимания к нашим персонам, ни правоохранительных органов, ни других заинтересованных лиц клыкастой наружности. На первое время можно, конечно, потерроризировать пункты по сбору крови в нашей области, но что делать потом? Интересно, вампиры питаются кровью животных? На последней мысли, я наконец заснула и мне снились коровы, свиньи, безголовые петухи, истекающие кровью. Последний фрагмент сна, где этот самый безголовый петух начал носиться за мной, почему-то кукарекая непонятно как, заставил резко проснуться в тот момент, когда петух меня практически догнал. Сев в кровати, в ужасе оглянулась по сторонам и заметила, что Антонины рядом нет, а лежит только записка.
"Ушла писать заявление на отпуск, пока не поздно, тебе все равно по солнцу ходить нельзя. Заодно куплю выходной костюм грабителя, для будущего дела!!! Скоро вернусь, не волнуйся."
В шоке смотрела на эту записку, пытаясь переварить полученную информацию. Это ж надо, я в подобной ситуации ходила словно зомби, пытаясь убедить себя, что у меня всего-навсего шизофрения, а подруженция только очухалась и тут же начала претворять свои идеи в жизнь. В первую очередь заботясь о своем комфорте и нашем будущем благосостоянии. Эх, зря она не стала учиться на экономиста, была бы миллионером, а с другой стороны, она о своем салоне мечтает и прет к этой цели паровозом. Денег мы собрали достаточно для выкупа помещения, осталось приобрести оборудование и материалы. Жаль, что Тонька ненавидела банки и ни в какую не хотела попадать в долговую кабалу, поэтому мы усиленно копили. Теперь же эти деньги просто лежали в банке, и как мы ими будем теперь распоряжаться, не ведаю. Одно знаю точно – отныне ни о какой широкой известности и популярности речи быть не может, а значит Тонькина мечта останется неисполненной. Она об этом явно пока не задумывалась. А мне в очередной раз стало больно, грустно и страшно. А вдруг она потом пожалеет?
Мои мысли прервал звук открывающейся входной двери, от которого я напряглась и замерла в тревожном ожидании, не делая попытки выйти в коридор.
– Златка, я дома и у меня куча новостей!
Она влетела в комнату и увидев мое испуганное лицо, на мгновение замерла, быстро оглядев комнату, потом, отбросив длинную черную челку с вспотевшего лба, пробормотала.
– Фуу! Ты меня напугала, дорогуша. У тебя такое лицо, как будто привидение увидела.
Встряхнувшись, сбрасывая с себя оцепенение и страх, я неуверенно улыбнулась, села на диван и, выгнув брови в ожидании подробного рассказа, уставилась на нее. Тоня криво ухмыльнулась и, быстро раздевшись в прихожей, птичкой впорхнула в комнату с двумя пакетами. Вытащив из них две кучи шмоток, она гордо посмотрела на меня.
– Тадададам! Я написала заявление на отпуск, прошлась по магазинам и купила нам одежду для вечернего выхода в "свет" и… я сходила на разведку.
Я нахмурилась и уже хотела ее отчитать, но она подняла руку, успокаивая меня и весело закончила.
– Золотко, не волнуйся, я там сильно не светилась. Просто на машине кругом объехала и проверила все выходы и входы. Охраны там толком нет и пункт работает круглосуточно, решеток на окнах нет, так что залезть туда – не проблема. А новая одежда поможет остаться неузнанными. Бог ты мой! Ты знаешь, Злат, я сегодня ощутила что живу. Даже не знаю как тебе это объяснить, но раньше я просто существовала, а теперь, наконец, ЖИВУ. И рада этому факту, не смотря ни на какие трудности, связанные с этим новым для меня образом жизни.
Я, округлив глаза, смотрела на нее, осознавая тот факт, что моя подруга немного изменилась. У нее горели глаза, а не слабо светились как раньше. Она излучала бешеную энергию, которая мощным биополем окружала ее тело. Более того, оно так интересно светилось и переливалось, образуя только ей присущий индивидуальный рисунок. Я вообще уже давно убедилась, что биополя у всех разные, как и отпечатки пальцев, нет ни одного похожего. Так, похоже изменились не только наши вкусовые предпочтения, но и внешний вид. Как ни странно, вечно осторожную, пугливую и семь раз все перепроверяющую меня, эта мысль успокоила и придала уверенности. В принципе, я устала жить наполовину, хотелось, наконец, вдохнуть полной грудью и окунуться в жизнь с головой. Ну что ж мир, держись, мы идем к тебе.
*****
Я сгрызла оставшийся в холодильнике последний пакет украденной вчера крови, и мы, переодевшись в черные тренировочные спортивные костюмы и взяв с собой черные шерстяные маски, отправились за пропитанием. По городу в машине Тоньки мы ехали молча, каждая думая о своем. Я по-новому разглядывала ночной город и все еще мельтешаших на улицах людей. Уже прошел первый страх причинить незнакомым людям боль, и я с трудом, но могла контролировать свой голод и не смотреть на окружающих как на докторскую колбасу. Независимо от прежних взглядов на жизнь, я поняла что меняюсь. Сейчас стало очень важно контролировать все эти изменения, чтобы сохранить себя и не потерять самое главное. Душу! За нее стоит бороться, с этим утверждением мы с Тоней были обе целиком и полностью согласны.
Оставив машину на стоянке и надев темные куртки, рассовав перчатки и шапки с дырками как у омоновцев (еще бы, целых полчаса прорезали, чтобы красиво вышло), медленным гуляющим шагом направились в сторону своей будущей столовой. Обойдя ее вокруг и наметив точку входа – приоткрытую створку окна на первом этаже. Оглядевшись и нервно передернувшись, рванули к зданию. Первое наше ограбление (или кража) шло пока по намеченному плану. Нацепив маски, залезли в кабинет, судя по всему – лабораторию и тихо, на цыпочках, крались пустыми коридорами в поисках хранилища. Пару раз мы чуть не столкнулись с дежурным персоналом, и словно тени, растворялись в темноте коридоров с громко стучащими сердцами и взмокшими от страха ладонями. Наконец, через полчаса такого поиска, мы достигли цели, и под завязку наполнив свой переносной холодильник, с трудом вытащили его наружу. Переведя дух, мы подняли ношу и на трясущихся от страха ногах рванули к машине. Проходя через небольшой, но в данное время суток весьма темный и почти неосвещенный парк, я совсем выдохлась и проголодалась как ВАМПИРША!
– Тонь я есть хочу, давай вон там в кустиках быстренько перекусим. А? Я просительно посмотрела ей в лицо и только сейчас поняла, что всю дорогу мы так и идем в масках.
– Ой дурищи-то!!! Маску снимай, Тонь.
Посмотрев на меня, она громко захохотала, складываясь чуть ли не пополам. Немного успокоившись, я снова вожделенно взглянула на кустики и холодильник, раздумывая: "Потерпеть до дома еще полтора часа или все-таки поесть?". Замороженная кровь лишь не надолго удовлетворяла мои гастрономические потребности. А сейчас, после трансформации, стресса и физических нагрузок, голод словно чужой рвал изнутри. Судя по всему, Тонька заметила мое состояние, потому что подхватив холодильник направилась в сторону кустов. Я оглянулась и, не заметив никого, быстренько засеменила к ней.
Устроившись в глубине зарослей, я уже хотела приступить к вскрытию пакетов, но меня остановила Тонька.
– Знаешь, Злат, давай мы сейчас второй этап пройдем. И ты поешь потом. Так мы и запасы немного сэкономим и зря времени не потеряем. Согласна? А то я тоже есть хочу, руки трясутся, а одна мысль о нормальной еде вызывает тошноту. Я хочу как-то уже определиться с ситуацией. Да и здорово, что это здесь на улице произойдет. А то если у меня не получится пережить этот этап, то тебе же лучше – от моего трупа избавляться не придется.
Она криво усмехнулась, наблюдая как у меня от ее слов, глаза становятся круглыми. Но когда в них появились слезы и страх, она меня обняла крепко и прошептала.
– Не боись, я пошутила и помирать не собираюсь. Особенно на улице, как последняя дворовая шавка. Но есть все-таки хочется, так что давай мое предложение сразу отметать не будем.
Я успокоилась и взяв себя в руки, судорожно кивнула, соглашаясь с ее планом. Оголив руки по локоть, посмотрела на Тоньку, которая сняла шарфик и расстегнула ворот куртки. Взглянув на меня, чуть отклонила голову для моего удобства. Было холодновато сидеть на земле, поэтому раздумывать больше не стала и, привстав на коленках, мягко обхватила голову руками и прижалась ртом к шее. Ее запах пугал своей притягательностью и вкусным манящим ароматом. Клыки удлинились и мягко вошли в кожу, а в рот полилась такая теплая вкусная жидкость. Фуу… Слишком быстро я к ней привыкла, если бы мне еще пару недель назад сказали, что я вот так буду о крови думать, то вырвало бы сразу. А сейчас упивалась ее вкусом и очень боялась, что не смогу вовремя остановиться. Я не просто боялась, была уверена, что если бы на месте Тоньки был бы кто-нибудь другой, гарантировать его жизнь не смогла бы. Я почувствовала, что Тоня медленно оседает у меня в руках и уже практически висит на мне, все еще судорожно цепляясь за мою куртку. Это быстро привело в чувство и не долго думая, я аккуратно уложила ее безвольное тело на землю и, рванув зубами запястье, приложила к ее синюшным губам. Она мутными глазами смотрела, но казалось уже не видела, моя кровь скопилась у нее во рту и начала тонкой струйкой выливаться наружу, стекая по подбородку, а она все не глотала. Меня накрыла паника, трясущимися руками помассировала ее горло и Антонина, к моему великому облегчению, наконец, сделала первый глоток, потом еще и еще. У меня шумело в голове и черные мушки летали перед глазами, поэтому отняла свою руку и, зализав запястье, упала рядом с подругой и отключилась.
Пришла в себя и отметив, что все еще глубокая ночь и я окоченела, валяясь на замерзшей земле, обернулась к Тоне. Она лежала не подавая признаков жизни, с закрытыми глазами и мертвенно-бледной кожей, синяками под глазами. Стало так жутко и страшно, что хотелось завыть от ужаса. Неужели не получилось??? Трясущейся рукой прощупала ее пульс и, почувствовав редкие, но тем не менее упругие толчки, упала ей на грудь, расплакавшись от облегчения.
– Тонька, ты жива. Я тебя люблю, родная моя. Если бы ты умерла, я тоже здесь же поджарилась бы и не важно, как долго это бы продлилось.
– Ты что, совсем сдурела, Ланина!!! Я тут на пороге бессмертия можно сказать лежу, а ты меня хоронить решила? Нет, я еще хочу насладиться им по полной программе. А уж тебя, мелкую заразу, я никогда не оставлю одну, пока не пристрою в хорошие мужские руки. Ты ж одна совсем загнешься, убогая, не смотря на то, что ты такая вся умная у меня, почти кандидат медицинский наук, хирург, но к жизни совсем неприспособленная. Ты ж как из своей больницы выходишь, сразу в дите беспомощное превращаешься. Ты же знаешь, сестричка, я тебя тоже люблю. А вообще тааак замерзла, что уже ног не чувствую. И как ты думаешь, у молодых вампирш цистит может быть? А то попу я тоже уже не чувствую, мне кажется она к земле примерзла.
Я улыбалась как счастливая дурочка, и утирая слезы рукавом, слушала свою Тоньку. Она медленно поднялась, и, тряхнув головой, схватилась за мою руку, пытаясь не свалиться на землю. Я чувствовала зверский голод, и судя по ее покрасневшим глазам она – тоже.
– Да, ну и видок у нас тобой, если я хоть немножко похожа на тебя, то можно кричать караул. И подавать заявку в Голливуд на главную роль в фильме ужасов. Причем сниматься можно без грима.
Она встала на колени и, упираясь на носки, выпрямилась, разглядывая ночной парк.
– У тебя тоже зрение ночное улучшилось?
Дождавшись моего согласного кивка, снова оглянулась и принюхалась.
– Есть хочется, причем сильно и я чувствую твой запах, мне кажется еще кого-то, но далеко, и запах странный какой-то.
Я принюхалась и тоже почувствовала вдалеке странный аромат, который слегка будоражил, заставляя нервничать. Быстро подтянув к нам переносную сумку-холодильник, вытащила пакеты с кровью и, отдав один Тоне, занялась своим. Расправившись с ним буквально за минуту, почувствовала себя намного лучше. Посмотрев на Тоню, заметила с каким перекошенным лицом она грызет свой брикет, при этом закрыв нос пальцами, чтобы не чувствовать аромата крови. Странно, я вампир всего на неделю старше, а у меня с этим проблем уже нет, голод не тетка. Как только она доела свой брикет, я аккуратно убрала пакет в сумку, а ей сунула еще один, и не обращая внимание на ее недовольную брезгливую мину, достала еще один пакет для себя. Когда до конца пакета осталось совсем немного, снова почувствовала странный аромат совсем близко от нас. Вскинув глаза на Тоню, по ее замерзшему взгляду поняла, что и она его чувствует. Не сговариваясь, мы решили тихо удалиться по-добру по-здорову. Перекинув ручку от холодильника через плечо, и все еще догрызая остатки брикета, не в силах с ним расстаться, начала задом вылезать из кустов, следом за мной двигалась подруга, костеря себе под нос незваных гостей. Наконец почувствовала, что кусты остались позади, и я оказалась на хорошо утоптанной парковой дорожке. Усевшись на ней, выдавила остатки кроваво-ледяного месива из пакета в рот и, спрятав его в сумку, которая висела на плече, захрустела с трудом проглатывая лед. Заметив, что рука в крови, повернулась навстречу луне, села на корточки и облизала каждый пальчик. Заметила Тоньку, которая тоже вылезла из кустов перепачканная в крови и догрызала свой пакет. Потом она посмотрела на меня, затем поверх меня и икнув, сжалась словно пружина. Я повернулась, посмотрев в направлении взгляда подруги и застыла, уставившись на двух высоких, весьма красивых темноволосых мужчин. Они смотрели на нас как на восьмое чудо света, и в глазах обоих разгорался странный, жуткий и к тому же голодный огонь. С трудом проглотив ледяной комок в горле, я медленно встала и отметила, что Тоня встала рядом, отбросив в сторону пакет из-под крови, как-будто случайно нашла его. И это не ее мордочка вся в красных разводах. Мы круглыми глазами смотрели на незнакомцев, а они, в свою очередь, смотрели на нас, не делая пока никаких движений. Мы обе понимали, что бежать бессмысленно, потому что в этом состоянии нас очень быстро догонят, и они тоже это знали. А нам, ох, как не хотелось стать чьей-то добычей.
Мужчины были одеты в черные кожаные штаны, плотно облегаюшие длинные крепкие ноги, заправленные в тяжелые ботинки с высоким берцем. Расстегнутые кожаные черные куртки демонстрировали ширину и мощь грудных клеток, обтянутых черными футболками, на одной из них красовалась веселенькая надпись "Осторожно, я кусаюсь". И это было бы смешно, если бы не было так страшно.
Ну прямо пара байкеров, только "харлеев" не хватает. Они чем-то неуловимо были похожи на моего знакомого вампира Ярослава, и в тоже время отметила, что он гораздо красивее, сильнее, а энергия, которую он излучал, была гораздо мощнее и ярче выражена, чем у этих двоих. Скорее всего, был старше и опытнее этих "очаровашек". Споткнувшись на мысли, что незаметно для себя назвала Ярослава своим и сравниваю его с другими, впала в ступор. Как ему удалось так быстро залезть мне в голову, ведь я только немного его поела, ничего более? "Так-так," – мысленно отвесила себе пинок, продолжив – "Надо срочно что-то решать с этими двумя, а не распускать слюни по мужчине, от которого подло сбежала, оставив валяться в парке. И хотя уверена, что даже в таком состоянии, он не был беспомощен, но факт остается фактом, я сбежала, а ведь он мне, можно сказать, жизнь спас!".
Немного изменив угол взгляда, словно переключившись на ночное зрение, осмотрела их биополя: серебряные коконы плотно облегали тела, а внутри у каждого из них темнела яркая сердцевина, словно большая черная клякса. И самое интересное, что поле мужчины в веселенькой футболке обладало более интенсивной энергетикой, чем у второго. Наши гляделки закончились в тот момент, когда они синхронно сделали шаг к нам, а мы обе напряглись, но не сдвинулись с места. Просто нам некуда бежать и не время. Пока!
– Из какого вы клана, девочки?
Мы обе опешили от такого вопроса и судорожно, пытались найти приемлемый ответ.
– Из своего! От Тонькиного ответа, даже мне стало смешно, настолько он был глупым.
– И где он находится, красавица?
Меня начала бить мелкая дрожь, от страха перед подобравшимися, словно подготовившимися к прыжку мужчинами. От них исходила угроза, причем нешуточная и эти охотники за двумя недоделанными вампиршами, как только услышали наш тупой ответ, посмотрели с удовлетворением сытого хищника, разглядывающего после сытого ужина свой гарем. И этот взгляд, все сильнее меня тревожил. Один из мужчин, с глубокими черными глазами, медленно и плавно, с грацией кота, скользнул к Тоне и, встав к ней вплотную, двумя пальцами поднял ее лицо, упершись взглядом в глаза. Склонившись к ее дрожащему тельцу, он обнюхал ее шею и, снова заглянув в глаза, опустил взгляд к испачканным кровью губам. Потом медленно слизал остатки крови с лица, не пропустив ни одной капельки. Я уже не просто дрожала – тряслась от ужаса, да и Антонина тоже. Она уперлась ладонями в его грудь и прохрипела.
– Не надо, пожалуйста. Отпустите нас, мы же никого не трогали и никому не мешали.
Парень, судя по всему распробовавший к этому моменту кровь с лица Тоньки, чуть скривился и заметил.
– Силы небесные, как можно есть эту замороженную гадость?
Я с трудом перевела взгляд на второго мужчину, который с молчаливым изумлением и в тоже время восторгом смотрел нас с Тоней. Заметив мой испуганный и отчаянный взгляд, этот "кусачий" улыбнулся мне, и от этой улыбки совсем плохо стало. Клыки у него просто охр…, ну очень большие. Мамочка моя! Вампир! Я затряслась как осенний лист на ветру, а он, подойдя ко мне, взял за локоток и, повернувшись к своему спутнику, весело заметил.
– Пошли, Кирилл, скоро светать начнет, а нам еще такую сказочно-редкую добычу надо домой доставить.
Кирилл отцепился от Тоньки, которая от ужаса уже закатывала глаза, явно собирась свалиться в обморок и, подхватив ее на руки, зашагал по аллее. Меня и сумку-холодильник постигла та же участь. Быстро двигаясь, нас еще и забрасывать вопросами успевали.
– Из какого вы клана, девочки, и давайте без глупостей? Я надеюсь, вы согласны, что война сейчас никому не нужна?
Теперь вопрос предназначался мне лично, и голубые глаза мужчины, тащившего меня, успевали параллельно с быстрой ходьбой и расспросами еще и буравить меня взглядом, от чего я втягивала голову в плечи.
– Мы не знаем, о чем речь идет. Мы сами по себе живем.
Он хмыкнул и продолжил допрос.
– И как долго сами по себе живете?
– Двадцать восемь лет уже! – не сумела сдержаться и съехидничала я.
– Я что-то не слышал, чтобы из какого-то клана двадцать восемь лет назад смогли выйти две женщины. Причем в одиночку и без охраны. – последнее он уже ехидно так прорычал.
– Вы не поняли, нам всего по двадцать восемь лет, а вампиршами мы совсем недавно стали. Я полторы недели назад, а Тоня только пару часов назад вторую стадию прошла.
Они в шоке остановились и, смерив друг друга задумчивыми взглядами, а нас обеих – долгими, резко вдохнули наш аромат, зарывшись в наши волосы носами.
– Это невозможно!!!
– Кто посмел пойти на это??? – прохрипели в унисон, шумно выдыхая воздух.
От такой близости чужих клыков к моей шее, я замерла и словно замерзла, все еще очень отчетливо помня Люциана. В панике забилась как бабочка в паутине. Судорожно обхвати свою шею ладонями, локтями пыталась отодвинуться от мужчины подальше. Но он резко убрав от меня голову, просто крепче прижал к себе и успокаивающе заметил.
– Не бойся, маленькая, больше вас никто не обидит, это мы вам гарантируем. Такое чудо как вы встречается не каждому, так что у нас с тобой сегодня знаменательный день, Кир. Глава будет в шоке от нашей находки и вряд ли кто нам поверит, пока не увидит своими глазами. – последнее он говорил уже Кириллу, который уверенно и осторожно, нес впереди нас Антонину через черный парк, иногда оборачиваясь на нас, и криво улыбался, демонстрируя внушительные зубки. От их вида, я непроизвольно вздрагивала, не веря ни единому слову о безопасности и отчаянно пыталась найти выход из создавшегося положения.
– А вы тоже вампиры?
Оба глухо рассмеялись словно, я маленький ребенок и вопросы у меня такие же.
– Меня зовут Глебом, а это Кирилл, мы из Питерского клана. А теперь и вы будете принадлежать к его членам.
– А сколько вам лет? – наглеть, так под музыку.
– Не волнуйся детка, мы еще совсем молодые. Киру пятьдесят шесть, а мне сорок восемь. Приехали в Москву по делам, вышли на охоту и ТАААК удачно поохотились, что просто слов найти не могу, чтобы описать нашу радость словами. Как говорится, кто успел, тот и пообедал.
Как только услышала эту фразу, которая совпала со сказанной моим "творцом", завизжала как резаная и начала брыкаться, пытаясь высвободиться из рук Глеба. Антонина, услышав мои отчаянные вопли, тоже занервничала и заерзала на руках Кирилла, пытаясь докричаться до меня.
– Прекрати истерику, девочка, а то нас уже, наверное, на другом конце города услышали. Никто не причинит тебе вреда.
Руки Глеба словно стальные канаты обвили мое тело, и через минуту стало понятно, что дергаться и вопить бесполезно. Страшно! Господи, как страшно-то, но надо хотя бы постараться взять себя в руки и успокоиться. Замерев у него на руках, слышала гулко и быстро колотящееся собственное сердце, смотрела в темные глаза, которые твердо и немного зло смотрели на меня. Нервно сглотнув неприятную от страха и горечи слюну, согласно кивнула головой. Перевела взгляд с Глеба на Тоню, которая вся как-то поникла и смотрела на меня глазами, в которых отражалось страдание. В голову пришла своевременная мысль, о том, что очень скоро у нее должны начаться последние изменения, а как это происходит, я испытала на себе. Надо как можно скорее решить вопрос, что же нам делать дальше?
Через несколько минут мы вышли к дороге, у обочины которой стоял припаркованный "порш кайен". Понятно, скромность нам не к лицу. Кирилл посадил подругу назад и сел за руль. Меня через мгновение отправили к подруге, Глеб быстро присоединился к нам, на заднее сиденье. Кир вырулил на дорогу и направил машину в сторону МКАДа. В свете фонарей я заметила насколько сильно побледнела Тоня, черты ее лица обострились, а кожа покрылась мелкими бисеринками пота. Слишком быстро все происходит. Все не так, как мы планировали и все слишком быстро меняется, а мы не готовы. Совсем не готовы.
Мы пролетели мимо нашей машины, которую оставили припаркованной возле парка и через пару сотен метров впереди показалась машина ГИБДД. Возле нее стоял постовой и, поигрывая палкой, пристально рассматривал проезжающие мимо машины. Пожав руку Антонины, я рывком бросилась к Кириллу. Вцепившись ему в лицо руками, постаралась отвернуть его лицо в сторону. Тоня почти полностью навалилась на Глеба, мешая ему добраться до меня. С некоторых пор я стала сильнее, и у меня получилось. Кир от неожиданности резко дернул рулем в сторону, и машину сильно занесло, сначала нас вынесло юзом на встречную полосу, к счастью, сейчас пустую, а потом, пару раз перевернувшись, машина замерла, упершись в металлическое ограждение. После такой "стиральной машины" в глазах все вращалось, но приходить в себя долго было некогда. Резко дернув ручку двери, практически вынесла ее плечом. Схватила за руку Антонину, мы вывалились из машины. За нами тут же показалась голова Глеба с таким злобным и перекошенным лицом, от которого все совестливые мысли разбежались как тараканы от включенного на кухне света, поэтому, не долго думая, треснула его сумкой-холодильником по башке и рванула прочь, таща Тоню как на буксире за собой. К нам через дорогу бежали ГИББДшники, рядом остановились две машины, и водители стали выходить на дорогу, чтобы помочь пострадавшим. Пострадавшие, то есть мы с Тоней на всех парусах неслись в сторону родных правоохранительных органов с воплем:
– Помогите, нас эти двое мужиков похитили и изнасиловать хотели.
Видя наши окровавленные физиономии, нас ведь все-таки пару раз приложило о все выступающие части машины, и кровь немного сочилась по лицу, спасатели побежали к нашей машине уже с другими намерениями. Мы уже перебежали дорогу и кинулись к своей машине, когда я все-таки оглянулась в сторону аварии и заметила, что Кир весь в крови бежит за нами, а Глеб, собрав несколько человек вокруг себя и замерев в напряженной позе, что-то им втирает, от чего они словно стадо баранов стояли и, открыв рот, смотрели ему в лицо. Прибавив скорости, мы добрались до машины и быстро в нее загрузились. У меня сильно тряслись руки, пока я вставляла ключ в зажигание, а Кириллу до нас осталось всего пару шагов сделать, когда двигатель радостно заурчал, и мы рванули с места, чуть его не сбив. Нечего под колеса лезть. Взглянув в зеркало заднего вида, заметила с какой яростью он смотрит нам в след, вытаскивая из кармана телефон! И именно это обстоятельство меня еще сильнее напугало.
После такой пробежки Тоня сидела, сжавшись в комочек и, прикрыв глаза, начала тихо поскуливать.
– Злат, мне так больно! Может остановимся где-нибудь.
– Нет Тонь, нам надо домой. Скоро рассвет и твоя трансформация, похоже, уже началась. Придется терпеть до дома.
Я с отчаянием смотрела на дорогу, внутри меня все кричало от ужаса за Тоню. Именно сейчас нам надо было дома сидеть и не дергаться. Блин, ну зачем я решилась поесть в парке??? Ну неужели бы не дотерпела, а теперь моя подруга на грани висит, а нам еще ехать минут сорок. Через двадцать минут началась первая волна, Тоня выгнулась дугой, а в машине раздался дикий нечеловеческий вопль боли. ЕЕ боли. Нашей боли! С трудом удержав руль в дрожащих руках; все-таки будет разумнее отрешиться от нее и следить за дорогой. Мы долетели за полчаса, хотя раньше мне требовалось не менее часа, наверное, кто-то там наверху нас пожалел. Бросив машину прямо на клумбе, рядом стоящего дома, потому что все парковочные места были заняты, я с трудом подхватила ее и, перекинув руку через свое плечо, потащила к себе. Она молчала и с таким трудом передвигала ноги, будто каждая из них весит тонну. Надо быстрее, скоро пойдет вторая волна, и не хотелось бы, чтобы на нас обращали внимание любопытные соседи. Ускорив наше движение, перенеся почти весь ее вес на себя, обливаясь потом и ощущая дикую слабость во всем теле, начала восхождение на четвертый этаж. Словно до вершины Эверест добралась, честное слово.
Запершись на все замки, уже изнемогая доволокла ее до кровати, где и упала вместе со стонущей Антониной. Чуть придя в себя, разделась сама и ее тоже раздела для удобства. Подруга уже ни на что не реагировала, словно труп молчком лежала, вытянувшись в струнку. Натянув на себя длинную футболку, легла рядом, взяв ее за ледяную руку и прощупывая слабый учащенный пульс. Внезапно она словно в тиски зажала мою ладонь и снова вся выгнулась дугой, скрипя сжатыми зубами. "Боже, помоги нам, пожалуйста!" – я шептала и молилась, не переставая наблюдать как мою роднульку сначала пытает пламя, а потом остужает холод. И в этих пытках рождается новое, сильное, кровожадное существо. И только время сможет ответить на вопрос, насколько сильна выкованная в этих пытках сталь воли и характера, и способна ли она защитить самое дорогое, что у нас осталось от прежней жизни. Душу!
"Почему, господи, ну почему я согласилась на ее предложение? Я же знала, что будет и что испытываешь когда через это проходишь! Неужели я настолько боялась остаться одна, что только из-за этого согласилась рискнуть ее жизнью?" – Эта мысль словно яд проникла в душу, отравляя и заставляя страдать еще сильнее.
Когда она замерла в очередной раз, я попыталась накормить ее замороженной кровью, но мне это не удалось, тогда я, снова разорвав запястье, приложила к ее губам. Время уходит, нет бежит, просачиваясь сквозь пальцы песчаным ручейком, а я не в силах его удержать. Снова шум в ушах и мушки перед глазами, хватаю брикет, и давясь глотаю сама. Холод внутри и снаружи меня и кажется нет ничего, что способно отогреть и вернуть утерянное тепло. Сумка уже наполовину пустая, а Тоня все лежит и уже практически не слышен ее пульс. Я на грани помешательства от ужаса смотрю на нее не отрываясь, пытаясь уловить малейшие признаки окончания трансформации. Но их все нет, а она выглядит все хуже. Моя кровь не помогает, ее кожа сереет, под глазам залегли черные круги, заостренные черты лица говорят о том, что она не протянет эту ночь.
По щекам ручьями бегут слезы, не сразу поняла, что жуткий вой, звенящий в темноте квартиры, издаю я сама. По стенам квартиры долбят соседи, но мне уже все равно. Вот и грань, через которую мы переступим вместе, либо останемся за ней обе. Прижав руки к ее груди, попыталась снова войти в тот транс, в который впала у себя в больнице, когда смогла исцелить раненного мальчишку. Не сразу, но уловила тот момент, когда я словно нырнула сначала вглубь себя, а потом от туда посмотрела на Тоню внутренним зрением, перетекая в нее дымкой.
Серая масса ее тела, окутанная раньше таким фееричным ярким биополем, ставшим совсем блеклым, тусклым, рваным пятном. Во многих местах словно кто-то прошелся черной краской. Я врач, я смогу, ведь это моя работа. Как же я допустила такое? Решимость, страх, отчаяние и желание жить и дать жить Тоне – все это лавиной сорвалось с горы, накрыв меня с головой. Я работала словно проклятая. Стирая черноту, латая дыры, чуть углубившись, поняла, что мой взгляд и я сама перебираем ее мышцы и сосуды. Ищу. Ищу что исправить, запустить и обновить. Вот и сердечко радостней забилось, и кровь быстрее побежала. Чуть отстранившись, мысленно заметила, что биополе засветилось, и с каждой секундой все ярче и ярче сияет. Такое чистое, без единого черного пятнышка. Его свет и меня немного согрел, принес радость и облегчение. Мы справились и теперь всегда будем вместе, теперь ничего не страшно. Выплыв на поверхность своего сознания с трудом смогла сфокусировать взгляд, а потом погрузилась в сон, краем глаза успев заметить, как по стенам ползет рассвет, не имея возможности прямо заглянуть в окно. Успели все-таки!!!
*****
Одергивая короткую черную юбку, я нервничала все сильнее, глядя как Тонька, охмуряет одного из двух мужчин, которых мы сегодня выбрали для обеда или для ужина, как получится. Ночной клуб, который мы выбрали для добычи пропитания, весь утопающий в неоновом свете и залитый гремящей новомодной музыкой, от которой невозможно нормально поговорить, для нас стал новой кормовой базой. После того как вчера вечером мы проснулись и доели все наши запасы, пришлось решать где добывать еду. Это только на первый взгляд кажется как круто стать бессмертным вампиром, а на второй… Это сплошные суровые будни по добыче пропитания, которое в супермаркете не купишь и на грядке не вырастишь. Приходится мучиться, бегать и суетиться, или вот как сейчас глупо хихикать, хлопать глазками, или терпеть чужие мерзкие лапы у себя на заднице, чтобы будущий ОБЕД сам доставил себя к месту дислокации твоего обеденного стола.
