Текст книги "Второй шанс для Юлии! (СИ)"
Автор книги: Ольга Гусейнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Я люблю тебя Тери! Я так сильно люблю тебя, мой бог!
Затем меня поглотила вспышка экстаза, накрывшая с головой и заставляющая гореть мое сердце, взметая искры до небес. После того, как мы успокоились, и я снова оказалась в коконе его крыльев на груди, неуверенно спросила:
– Тери, скажи, так будет всегда? Нереально хорошо? У нас? А у других?
Он помолчал, а я с упоением слушала как сильно и мощно бьется его сердце. Потом у меня возле макушки прошелестел его короткий вздох, а затем раздался волшебный голос, заставивший трепетать все мое тело.
– Не знаю как у других, но тебе я обещаю! У нас так будет всегда! Я постараюсь! И я рад, что ты так высоко ценишь мои способности доставлять тебе удовольствие.
Я приподняла лицо и посмотрела в глаза любимого.
– Это не просто удовольствие, Тери, это сравнимо с маленькой смертью и новым рождением. А... тебе хм-м... Нравится быть со мной?
Его улыбка, появившаяся после моего откровения о полученном удовольствии, стерлась, стоило задать вопрос, явно свидетельствовавший о моей неуверенности в себе и его отношении ко мне, как показалось, он удивился этому.
– Я так же как и ты, умираю и возрождаюсь вновь. И подобное я впервые испытываю только с тобой. И никогда с другими.
Как представила этих других, так руки сами непроизвольно сжались вокруг его тела в попытке уберечь, оградить, присвоить. И бедняга-проказник хвост судорожно пытался обвиться вокруг его талии, потом бедра, а потом, если смог бы, то плюнул от разочарования и невозможности приподнять такие тяжести, зазмеился к черно-белому хвосту и оплел его, на сколько хватило длины. И только после этого я смогла издать облегченный удовлетворенный вздох под мягкий смешок Тери, который и сам был не против обнять меня покрепче. Только через час, Тери, почувствовав, что я засыпаю, искупал меня в теплой воде, лично смывая всю грязь, собранную на берегу, а потом мы быстро обсушились, используя совместно примененную магию огня и ветра. Одев меня, подхватил на руки и, баюкая словно ребенка, понес в лагерь, а я, цепляясь за него руками, заснула под мерный стук сердца большого любимого мужчины.
Глава 13
По территории дрийя мы летели уже двое суток, и только на третьи показался огромный город среди горных вершин. Изящные с виду, но весьма крепкие каменные дома буквально вырастали из скальных пород. То тут, то там возникали узкие переходы, смертельно опасно повисая над пропастями. Серая масса гор перемежалась разноцветными мраморными домами, витражами и переходами. Везде пестрели висячие клумбы с яркими цветами, часто встречались зеленые лужайки с удобными лавочками, парковые зоны с низкорослыми деревьями, дорожками и подвесными мостиками. Иногда прямо из скалы бил или фонтан, или многокаскадный водопад, доводя мое воображение до изнеможения. Как это вообще возможно?
Я парила рядом с Тери и крутила головой по сторонам. К нам слеталось множество незнакомых дрийя, которые с любопытством и надеждой смотрели на нас. В основном их внимание доставалось мне. Я уже опасалась их возможному отношению ко мне, если не смогу снять проклятье. А еще меня сильно тревожил вопрос, а коснулось ли меня их проклятье, смогу лично я иметь потомство, даже если это не получится у них? Прав ли Арвен, что я новое поколение, не тронутое проклятьем?
Разглядывая женщин дрийя, вспомнила мнение Шервисса о моей одежде. Их одежда, если ее можно так назвать, не скрывала, а очень откровенно подчеркивала все их многочисленные достоинства. Небольшие яркие кусочки на груди, притягивающие мужские взгляды, и длинные воздушные лоскутки на талии, прикрывающие лишь стратегическую интимную зону, игриво колышутся при любом движении необыкновенно красивых женщин. А вместо ботинок на них скорее позолоченные или разноцветные подошвы, с несколькими яркими тесемочками для удержания на изящных ножках красавиц.
Мужчины количеством одежды тоже не подкачали, одетые в цветные полупрозрачные шаровары, и в лучшем случае – жилетки, украшенные бисером. А ведь Арвен прав, это БОРДЕЛЬ! Сказочно красивый горный бордель. Мой хвост уже привычно метнулся к Тери, обвивая его хвост и притягивая поближе. А в голове билась только одна мысль. Как при таком разнообразии удастся его удержать рядом со собой? С трудом!
Я металась по комнате, яростно шипя словно разгневанная кошка, и это сразу после свадьбы, а что будет дальше, боялась даже представить. Белоснежная юбка и лифчик, который они именовали топиком, резко контрастировали с моей огненной шевелюрой и рыжей шкуркой и очень шли мне. Но это уже не было интересно и волнительно как еще несколько часов назад.
Сразу по прилету, Тервишесс объявил о нашей свадьбе. А через три дня после нашего появления в замке Черных Властелинов, который теперь будет моим домом, меня с утра нарядили в эти "одежды" и чуть ли не под конвоем членов Совета привели на небольшую каменную площадку в центре городской площади. Мы с Тервишессом в белых одеждах стояли друг напротив друга, причем от его вида не только у меня замирало сердце и останавливалось дыхание, но и у многих, многих других женщин, смотревших не столько с восхищением, сколько с вожделением, от чего у меня стремительно падало настроение.
Главный жрец бога Ганту, которому служили и поклонялись все дрийя, соединил наши руки, предварительно порезав ладони и сомкнув их вместе. Потом полилась таинственная песня, и мне на миг показалось, что она не уходит в пространство, а словно накручивается на наши запястья, рисуя невидимые узоры. Как только жрец закончил петь, я увидела витиеватый синий рисунок на моем запястье и такой же – у Тервишесса, только красного цвета как и мои крылья. Он внимательно, с улыбкой рассмотрел наши запястья и, сложив их, продемонстрировал мне, что тату движутся то сливаясь в одну, то снова расходясь врозь, но все время дополняя друг друга, являясь единым целым. Отстранив свою руку, твердо глядя на меня, сказал:
– Теперь ты навсегда моя, и никто не в силах это изменить! Осталась только одна малость, и пойдем праздновать.
Он посмотрел на жреца, и я увидела четыре тонких парных одинаковых браслета с черными рунами, вырезанными на них. Похоже, это и есть браслеты Ганту, гарантирующие супружескую верность. Я неуверенно посмотрела уже на моего мужа и сказала:
– Ты хочешь, чтобы мы их надели?
Он слегка нахмурился, заметив мою неуверенность, и мрачно заметил:
– Ты обязана их надеть! Таков закон Высоких лордов!
Услышав его бесстрастные холодные слова, почувствовала как холод пробирается и в меня и тихо сказала, твердо и уверенно посмотрев ему в глаза.
– Я люблю тебя, Тери! И чтобы хранить тебе верность, мне не нужна поддержка! А вот в тебе у меня подобной уверенности нет! Я надену их, если ты так желаешь этого, но только после того, как их первым наденешь ты!
Все зароптали вокруг, Тери молча стоял и сверлил меня мрачным взглядом. Я же, чувствуя, как все обрывается внутри, смотрела на него и пыталась скрыть боль за вызовом в глазах. Он хрипло спросил:
– Ты хочешь забрать не только мою корону, но и достоинство, малышка? Стать выше меня? Чтобы я признал тебе главной, Высокая леди из рода Черных Властелинов? Нет! Боюсь, тебе придется выполнить свой долг перед законом и надеть браслеты первой!
Боль затопила все внутри меня, но гордость помогла выстоять и не согласиться.
– Я, Рожденная Огнем, уже сказала свое слово и не могу его изменить! Ведь ты сам сказал, что слово дрийя – закон для него. Мой закон для меня превыше любого другого, тем более, как понимаю, я его не нарушаю и жду от тебя того же, но ты, похоже, не намерен хранить мне верность как я тебе?!
Окружающие все напряженнее следили за нами, шепотки прекратились, а жрец в недоумении взирал на нас. Ведь брак уже заключен, и расторгнуть его нельзя, а мы не просто обычные дрийя, которым можно приказать прекратить распри и закончить процедуру. Тервишесс еще несколько мгновений сверлил меня глазами, в которых нельзя прочитать ни малейших эмоций, а потом, уже разворачиваясь, произнес, добивая меня окончательно.
– Ну что ж, когда примешь правильное решение, сообщишь!
И ушел прочь, оставляя меня посреди площади в окружении тысяч дрийя, разглядывающих меня как обезьяну в цирке. Неловко вертя головой, я заметила, как на лицах стоящих рядом мужчин и женщин отражаются разные эмоции. Только семеро старейшин смотрели недоуменно и осуждающе, остальные выдавали целую палитру различных эмоций. Некоторые осматривали меня и решали, стою ли я тех претензий, которые предъявляю, некоторые открыто восхищались, скорее всего моей наглостью, кто-то уже смотрел плотоядным взглядом, наверное, снова охотничий азарт разыгрался. Женщины наблюдали с любопытством или завистью, в зависимости от того, чего хотели от жизни сами. Слишком много различных эмоций, а у меня одна и это – боль. Как будто снова предали и бросили. Рядом со мной возникли Шервисс с Харвиссом, личным телохранителем Тери, который, молча склонившись, тихо сказал:
– Высокий лорд приказал доставить вас в ваши личные покои. Пока не примите правильного решения, мне приказано охранять вас и его честь.
От этого замечания стало одновременно и смешно, и горько. Горько от того, что сам не проводил, а прислал Шервисса и охрану, а смешно, потому что боится – вдруг я тут же отправлюсь ему изменять. До чего мы докатились? Быстро же мы потеряли доверие друг к другу. Распахнув пламя своих крыльев, под общий восхищенный вздох толпы взмыла в небо, устремившись к своим покоям во дворце Черных Властелинов. Краем глаза заметила, как вслед за мной взмыли Шервисс с Харвиссом.
Вечером он так и не пришел ко мне в покои, оставив мучиться от неизвестности. Где он? С кем он? И чем занят? Поэтому моя ночь отличалась от прежних кошмарами и бессонницей. Заснула я под утро и проснулась только после обеда, чувствуя себя разбитой и немного больной. Две дамы, которых мне определили в качестве личной прислуги, помогли одеться уже в зеленый костюмчик, исполненный в духе традиционного минимализма, как будто я сама бы не справилась (что там сложного?), накрыли на стол и удалились. Уставившись в тарелку, думала свои мрачные думы, ничего не видела и не слышала. Как снять проклятье, понятия не имела, поэтому, покопавшись в памяти, воспроизвела слова Арвена и снова задумалась.
Огонь любви растопит стены твердыни холода и тьмы,
И силе покорится слабость, когда сгорев до тла,
У правящего дрийя воспылает сердце.
Иного нет пути и нет спасенья
Для тех, кто проклят был,
Как только в это пламя окунуться
И добровольно правящим его признать!
И тот, кто в пламени сгорел хоть раз
Способен будет жизнь другому дать.
Я крутила его слова и так, и эдак, и все никак не могла понять, что в нем не так, и почему столько дрийя не смогли решить эту задачку, и как я могу им помочь в ее решении. Сердце все сильнее сдавливали одиночество и холод. Я уже физически была не способна находиться долго без Тери. Моя любовь искала выход из сложившейся ситуации и не видела его. Только полная капитуляция, и я смирилась с ней как с неизбежным злом или условием, необходимым для обретения счастья взамен.
Глотнув прохладного морса на дорожку, я остановилась перед зеркалом, разглядывая себя. По сравнению с остальными дрийя, я невысокая и хрупкая. Волосы, заплетенные в сложную косу, пылают наравне с крыльями алым огнем. Рыжевато-персиковое лицо, на котором сверкают сумасшедшие от боли и страха глаза. Губы сжаты в тонкую линию и клычки скрипят от неуверенности и напряжения. Крылья носа яростно раздуваются в попытке обрести уверенность, а лапы сжимаются в кулаки. Зеленый короткий топик открывает рыжий животик с мягким коротким плюшевым мехом, а на золотом поясе закреплены длинные зеленые полоски легкой юбки в пол. И завершают картину золотистые тонкие босоножки. И синяя тату на руке – знак принадлежности Тервишессу – притягивает мой больной взгляд. Вдох-выдох, все, сил терпеть разлуку больше нет, и я устремляюсь в коридор. Два телохранителя удивленно взирают на меня и следуют по пятам. Я практически бегом неслась по длинному коридору в сторону личных покоев повелителя и своего мужа. Его личная охрана меня не остановила, только подозрительно напряглись, но я не предала этому значения и зашла внутрь. Кабинет, тут пахнет морозным утром – его личный неповторимый аромат, который я с таким упоением вдыхаю. Странные голоса за дверью спальни Тери, и я иду туда, а перед дверями на тумбочке лежат четыре браслета, судя по всему, небрежно оставленные им еще вчера. Я неосознанно подбираю их и распахиваю двери спальни.
Он стоит у окна и смотрит на кровать. Я пока не вижу его глаз, но заметно, с каким напряжением он замер возле окна. На кровати извивается обнаженная беловолосая красотка, украшенная драгоценными побрякушками, позвякивающими на запястьях и щиколотках. Увидев меня, женщина прекращает себя ласкать и презрительно смотрит, а меня разрывает дикая боль изнутри. Ее так трудно вынести, что требуется помощь, я резко поворачиваю голову и смотрю уже на Тервишесса, в его глазах вижу ярость и то же презрение. Заметив меня, он замирает, и презрение сменяется удивлением, но он по-прежнему стоит не двигаясь. А я из последних сил пытаюсь сдержать непереносимую боль предательства, его измены. Боль выжигает меня изнутри, заставляя плавиться мое сердце и истекать кровью. Мне казалось, всем слышно, как кровь шипит и испаряется в огне, который горит во мне. Так больно, что когти впиваются в ладони, протыкая их чуть ли насквозь, и я чувствую, как теплая кровь капает на белоснежный ковер. Больше нет сил участвовать в этой сцене, я резко разворачиваюсь и лишь краем сознания замечаю, как Тер сделал знак рукой в попытке меня остановить или что-то сказать. Но я не хочу ничего слушать, и снова бегом несусь уже прочь от него. Прочь из этого дворца. На свободу! Пробегаю мимо молчаливой охраны, ставшей свидетелем моего позора. Несусь дальше по коридору, но чувствую, как стены давят и срываюсь в полет, выпрыгивая из окна. Распахивая крылья, ухожу свечкой в небо. Прочь отсюда как можно дальше, чтобы не совершать ошибок, чтобы подумать как жить дальше и пережить это. Меня провожали удивленные лица, расплывающиеся перед глазами. Слезы лились уже беспрестанно и, подняв руку, чтобы утереть их, заметила в ней браслеты. В первый момент хотела их выкинуть, но не смогла разомкнуть ладонь. Ведь они связывает меня с НИМ. Не смотря ни на что! Я поняла, наконец, тех безумцев, которые любят вопреки всему, отдавая себя в рабство добровольно и безвозмездно. Неужели и моя судьба будет похожа на их?
Перевалив за гору, увидела двуликое солнце и ринулась навстречу ему. Как можно ближе, как можно выше, чтобы хоть с кем-нибудь поделиться терзающей меня сейчас болью. Разве может быть столько боли в одном существе? Разве можно вытерпеть столько боли? Но я все смогу, надо только перетерпеть! Пережить! Разработать новый план, и я смогу завоевать его! Научить его любить меня. Только меня! Надо только постараться.
Наконец, я не выдержала и, застыв словно свечка, устремленная к солнцу, заорала, выплескивая всю накопившуюся боль. Всю, чтобы она не спалила оставшиеся крупинки моего существа. Мой дикий рев разнесся в разряженном воздухе среди гор. Множась и разрастаясь эхом, даже показалось, что это крик умирающего существа, а не крик боли. Я совсем выдохлась и, сложив крылья, начала падать вниз, входя в крутое пике. Мимо меня проносились скалы, камни и редкие деревья, а я все падала, не спеша раскрывать крылья. Я пыталась всплеском адреналина запустить свое умирающее сердце, но оно лишь выло в предсмертной агонии. Еще чуть-чуть и ветер сможет наполнить мои крылья, но именно в этот момент заметила огромную черную тень, метнувшуюся ко мне, а в следующее мгновение меня обхватили сильные крепкие руки. Любимые руки Тери, который чересчур крепко прижав к себе, медленно спускался на одну из каменных площадок, освещенных полуденным солнцем.
Я застыла в его руках, укутанная собственными крыльями, и мертвыми пустыми глазами смотрела на своего бога. Его глаза горели синим бешеным огнем, в них были лишь боль и дикий страх. Голос скорее проскрежетал, чем прошелестел как раньше.
– Она сама пришла и пыталась заинтересовать меня, но я отказал ей еще раньше. Раньше, чем ты пришла, это была ее последняя отчаянная попытка, но и она провалилась. Я не хочу ее! Я не хочу никого кроме тебя, Юлия, ты слышишь. Я не притронулся к ней и пальцем. Никогда, слышишь, никогда не делай этого. Не надо! Ведь я люблю только тебя! Ты так крепко засела у меня в голове, в сердце и душе, что больше никому и никогда не удастся меня от тебя вылечить. Да я и ни хочу этого. Ты научила меня любви, маленькая моя огненная малышка. Приручила как дикое животное. Я весь твой, с потрохами. Только не умирай, девочка моя. Ты меня сейчас до смерти напугала. Слышишь? Понимаешь? Я согласен на все! На все, ты понимаешь меня?! На все, что ты скажешь или захочешь!
Я все так же молчала, не в силах поверить, что он говорит правду. Он меня любит! Тери же, не видя от меня ответной реакции, все настойчивее говорил:
– Ты хотела, чтобы я первым надел браслеты Ганту, я согласен, любимая. Даже если ты их не наденешь никогда, я согласен. Для тебя и ради тебя, любимая моя девочка!
Он мягко высвободил из моих окровавленных собственными когтями рук браслеты, провел кинжалом по своей ладони и смочил их в собственной крови, смешав ее с моей. Разделил одну пару и надел их на свои запястья. В тот момент, когда он их защелкнул, браслеты вспыхнули ярким красным цветом. Моим цветом, я отчетливо ощутила отголосок моей крови в магии браслетов на его руках. Он коротко вздохнул и снова посмотрел на меня.
– Ты довольна, любимая? Отныне я полностью твой! Безраздельно! Твой! Я люблю тебя!
У меня по щекам снова потекли слезы. Только теперь это были слезы счастья и радости. Я забрала у него вторую пару, покрутила в ладони и протянула ему. Он понял мою просьбу, провел по незажившей ранке на своей ладони мои браслеты, и я надела их на свои запястья, защелкнув. Навсегда! Они тут же вспыхнули ярким синим огнем, и я удовлетворенно поняла, что отныне тоже принадлежу только Тери! Я вскинула на него сияющие счастьем и любовью глаза и прошептала, ласково, с трепетом касаясь его лица в нежной ласке.
– Я люблю тебя и буду любить всегда! – и услышала в ответ, его твердые уверенные слова.
– Я люблю тебя и буду любить всегда! Ты главнее всего на свете! Твоя любовь для меня важнее всего!
Как только он закончил, над нами вспыхнул купол проклятья, словно надули большой мыльный пузырь, а он взял и неожиданно лопнул. Лично мне показалось, что сразу стало легче дышать. Испуганно приникнув к груди любимого, я приглушенно спросила:
– Что это было?
Тервишесс подхватил меня на руки и с легким счастливым смехом закружил вокруг себя.
– Это проклятье, любимая! Оно пропало! У нас получилось! Нет, это у тебя получилось.
Я же только улыбалась, наслаждаясь его горячими руками и теплом крупного, такого любимого тела.
– Нет, любимый, это как раз ты его разрушил!
Заметив его недоуменный взгляд, я процитировала слова второй части проклятья и пояснила свою мысль.
– Арвен сказал, что Даирс любила и лишь хотела, чтобы ее избранник тоже научился любить. И поставил свою любовь выше всех благ и удовольствий. И ты это сделал! Ты признал свою любовь ко мне самой величайшей своей ценностью, тем самым разрушив ваше проклятье.
– Так просто? Клянусь самим Ганту, я готов полюбить всех самок дрийя и признать эту любовь великой!
Мы с Тери, услышав эти ехидные и вместе с тем веселые слова, синхронно обернулись и уставились на Шервисса. А я про себя, естественно с радостью, отметила тот факт, что Тери впервые на моей памяти потерял контроль над собой на столько, что не заметил, как к нам подлетели несколько телохранителей во главе с Шервиссом и теперь благоговейно взирают на нашу сладкую парочку. Все, кроме этого темпераментного нагловатого болтуна! Поэтому так же с веселой ехидцей в голосе отпарировала:
– Ты забыл, что проклятье снято и теперь тебе могут предъявить общий счет, причем в наследниках! Так что подумай лишний раз, прежде чем делать что-либо во имя великой любви.
