Текст книги "Связующая энергия (СИ)"

Автор книги: Ольга Гусейнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

  – Эльтар, скажите, а в кого у Вас такие красивые волосы?

  Меньше всего я ожидала такую реакцию на столь простой вопрос. Дар весь как-то сник и потух, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание. А вот Рантаира словно подменили, он стал совершенно чужим, холодным, как белая мраморная статуя, с потемневшим от гнева лицом уставился куда-то в сторону. Я не стала, как обычно, извиняться, я просто молчала и ждала. Хватит с меня секретов! Он повернулся к Дару и прошипел:

  – Ну что, не хочешь объяснить с научной точки зрения, что за урод сидит с ней за столом?

  Я сама побелела от этих слов и от его тона. Но решилась и спросила:

  – Может, Вы сами попробуете мне объяснить?

  Он в упор посмотрел на меня, а потом усталым, каким-то мертвым голосом начал говорить:

  – Волосы в жизни Рокшан имеют не только социальное значение, но и показывают градацию силы и вкуса своего носителя. Любая рокшанка будет знать, как много может дать ей мужчина в зависимости от цвета его волос. Чем светлее, тем вкуснее и сильнее энергетический поток. Самые лучшие – это блондины, имеющие золотистый цвет, самые слабые, которые мало что могут дать женщине – это темноволосые. Он ухмыльнулся, глядя на потемневшего лицом Дара. Но есть такие, как я. Хотя на данный момент, насколько я знаю, нас всего одиннадцать осталось, и я хуже всех. Белые волосы – это проклятье для мужчины Рокшан. Мы, как Джа-аны, высасываем жизнь из всего, к чему прикасаемся и ничего не можем дать женщине кроме боли, страданий, а при длительном контакте и смерти. Это мутация, которая может поразить любого ребенка в утробе матери, и пока наши ученые не выявили причину, которая ее вызывает.

  – Скажите, Рантаир, а почему Вы сказали, что осталось всего одиннадцать. Это такая редкая мутация?

  Он посмотрел на меня, а потом безжалостно ответил:

  – Нет, эльтарина! Просто выживают дети только очень, очень богатых людей, которые могут себе позволить нанять большое количество кормилец, а чем старше становится ребенок, тем больше ему требуется энергии. И очень немногие женщины пойдут на то, чтобы даже за очень большие деньги терпеть такую боль. К тому же, такие как мы, вообще, долго не живут из-за постоянного голода, да и отношение окружающих нас не сильно радует, поэтому многие не выдерживают и добровольно уходят из жизни.

  В этот момент я все поняла, и это понимание стоило мне очень дорого. Чувства радости, счастья и тепла, его тепла, а также огромной боли, которая разливалась у меня в груди. Но я все же решилась на последний вопрос:

  – Скажите, Рантаир, Вы спасли меня и оставили здесь только по этой причине? Потому что я для Вас идеальная кормушка?

  Я посмотрела ему прямо в глаза, потому что именно сейчас решалась моя дальнейшая судьба. А он просто молчал, но, также, смотрел на меня своим синими глазами, в которых застыла боль и его обида на весь мир. У меня возникло ощущение, что между нами выросла стена. Наверное, он всегда таким образом защищал себя от чувств окружающих. Но он мне ответил, глухо и какими-то рублеными фразами:

  – Когда я увидел тебя, я испытал потрясение от цвета твоих волос. Потом, когда ты пришла в себя – от цвета твоих глаз. А потом, когда ты раскрыла ладонь навстречу мне – от твоего вкуса. Как живительный поток, он промчался по всему моему телу. В тот момент я решил, что ты будешь принадлежать только мне. Я не знал, как надолго ты согласишься остаться, но я бы придумал много причин для этого. Я думал, что никогда не смогу коснуться тебя, если даже Дар чуть не убил тебя простым прикосновением. Но я мог бы просто видеть тебя и чувствовать твой аромат. Но ты сама подсказала выход из положения, предложив мне взять тебя на работу. А потом ты поразила всех нас, взяв меня за руку. Потому что любой другой не может сделать это и не пострадать, даже когда я в перчатках. Когда я голоден и на мне нет перчаток или я без одежды, даже на расстоянии я смертельно опасен для окружающих. А ты просто захотела и взяла меня за руку! Если бы ты знала, что я почувствовал в тот момент, то умчалась бы, вопя от страха. Но я сдержался, видит Аттойя, чего мне это стоило! До этого момента ни одна женщина не прикасалась ко мне добровольно. Только за шурваны, за очень много шурванов. А ты отказалась от них, хотя накормила так, как ни одна из них до сих пор. Я никогда не трогал ни одну голой рукой. Но там на тренировке и потом здесь в этой каюте... Прикасаясь к тебе всей ладонью, я почувствовал, что у тебя такая нежная кожа, как лепесток цветка.

  Он замолчал, смотрел на то, как у меня по щекам катятся слезы, а потом резко встал и направился к двери.

  – Не волнуйтесь, Ева! Скоро мы прибудем на Крап-чаг. Я найму Вам корабль, который доставит Вас на Фабиус. Отдыхайте, Вы сегодня много работали.

  После этого он быстро вышел, оставив меня наедине с Даром. Я сидела и осмысливала все, что он сказал и сделал. То, что он решил отказаться от меня и отправить домой, вообще выбило из колеи. А Дар просто сидел и молча смотрел на меня. Поэтому я решилась и спросила:

  – Дар, скажите, можно ли сказать, что он меня любит или, ну, что я его торвада?

  И замерла в ожидании самого важного ответа в своей жизни. А Дар все также пристально за мной наблюдал, а потом сам спросил:

  – А как Вы думаете, сможет ли равнодушный отказаться от всего, что имеет смысл в его жизни, чтобы не разрушать Вашу?

  Я молча кивнула, а потом подскочила и побежала искать Рантаира. Я нашла его не сразу, он сидел в спортивном зале в одном из кресел. Откинувшись на высокую спинку, он сидел, закрыв глаза и сжимая крепко кулаки на коленях. Я тихонько подошла и присела рядом с ним, стянула с его рук перчатки и взяла его руки в свои. А потом посмотрела на него и попросила:

  – Не отсылай меня на Фабиус, пожалуйста, я хочу остаться с тобой.

  Он посмотрел на наши руки, потом резко ответил, чем немного напугал меня:

  – Ева, если ты останешься, то останешься со мной навсегда. Я больше не смогу проявить милосердие к тебе и отпустить.

  Боже, он думает, что проявляет заботу, отпуская меня!

  – Рантаир, я хочу, чтобы ты тоже кое-что обо мне узнал! Ты как-то спросил, почему именно меня взяли на военный корабль, – я горько усмехнулась, но продолжила. – Понимаешь, мой род имеет печальную известность только потому, что в нашей семье из поколения в поколение передается мутация, которая поражает только женщин. Любой мужчина для нас – смертельная угроза, и хотя не такая смертельная, как ты для своих, но, в любом случае, длительный контакт с мужчиной для нас невозможен. И я хуже всех. Если мои родственницы могли хотя бы несколько минут переносить близость с мужчиной, то я... – я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и решила заканчивать уже эту исповедь, – то я смогла только пару раз поцеловаться, а потом меня долго и нудно рвало. Меня и на этот корабль взяли, потому что людей не хватало, а я действительно хороший пилот и к тому же морально устойчива, это так в моем личном деле записано. Очень тактично, ничего не скажешь, и я не могу своим присутствием разложить моральный облик коллектива. Понимаешь, мы не такие, как все. Я думаю, что другие женщины на Земле смогли бы спокойнее перенести и Дара, и других рокшанцев. Твой Дар, я думаю, абсолютно прав насчет нашей совместимости. Хотя про тебя я не уверена. Мои папа и мама, они ученые, и они смогли после длительных исследований выяснить, в чем проблема нашей наследственности. Понимаешь, они решили, что это незамкнутая энергетическая система. Т.е все, что я произвожу, тут же теряю, а как ее замкнуть, они выяснить не успели, погибли в аварии почти восемь лет назад. И вот представляешь, я пролетела пол Вселенной и нашла тебя, свою заплатку. Когда я очнулась и увидела тебя, я, должна признаться, сначала очень испугалась, но ты, ты подарил мне столько тепла и удовольствия, что я не поверила своим чувствам, а потом решилась проверить, и мои догадки подтвердились. Я боялась тебе рассказывать о себе все, потому что думала, что вам это не понравится, особенно после того, как вы так хорошо ко мне отнеслись. А потом, понимаешь, ты стал для меня таким необходимым и важным, что мне все сложнее держаться от тебя на расстоянии. Честно говоря, я даже не мечтала, что дожив до двадцати трех лет, наконец, встречу такого как ты.

  Я подняла голову с его колен и посмотрела ему в лицо. Оно сияло, в нем было столько надежды и какое-то еще чувство, которое я пока не смогла распознать. Он наклонился и сказал:

  – Я тоже даже мечтать не мог, что доживу до сорока семи и, наконец, встречу свою торваду.

  Моя челюсть, наверное, отдавила ему колени. Как это сорок семь? Он подхватил меня подмышки и, посадив к себе на колени, нежно прижал к себе.

  – Не волнуйся, для рокшан это самый расцвет жизни, и для меня, благодаря тебе, теперь тоже. Вот Дару уже шестьдесят один, но он по-прежнему одинок.

  Рантаир грустно улыбнулся и зарылся всей ладонью в мою шевелюру, сняв резинку с моих волос.

  – Я мечтал об этом с той секунды, как увидел тебя, лежащей без сознания.

  Я неуверенно протянула руки и тоже зарылась ими в его волосы.

  – Ты знаешь, они действительно прекрасны, такие белоснежные, как свежий выпавший снег, и такие гладкие, мягкие, как шелк. И такие длинные! – и хитро взглянула на него. – И насколько ты близок к императорской семье?

  Он немного помолчал, но потом улыбнулся и также хитро прищурившись проворчал:

  – Довольно близко, моя Аттойя! Даже думаю, гораздо ближе, чем мне бы хотелось.

  Я погладила его лицо, потом тихо и неуверенно спросила:

  – Ты согласишься стать моим хранителем, Рантаир?

  Он обхватил мой подбородок и поднял так, чтобы смотреть мне в лицо.

  – Для меня это большая честь, эльтарина Ева, стать твоим хранителем. И я надеюсь, что со временем, когда мы станем ближе друг к другу, ты согласишься стать моей лиане!

  Я уставилась на него горящими глазами, не веря своему счастью, а потом решилась и прижалась к нему в поцелуе. Сначала неуверенно, а потом, почувствовав его неуверенность, поняла, что для него, скорее всего, это новый опыт. Я пробовала его на вкус, ласкала его губы своими, а потом пустила в ход язык. Ему не потребовалось много времени для того, чтобы понять смысл поцелуя, и вскоре мы так увлеченно целовались, что я забыла, где нахожусь и что это мой третий по счету поцелуй, а у него, судя по всему, первый. Я даже не заметила, как оказалась сидящей на нем верхом, а его руки блуждали по всему моему телу. Мы горели и плавились вместе. Я не знаю, чем бы это закончилось, потому что в самый разгар, когда я начала расстегивать на нем кафтан, не в силах оторваться от его рта, а его руки находились у меня под юбкой и сжимали мои ягодицы, позади нас раздался резкий кашель. А потом голос Дара вывел нас из любовной горячки лучше ведра холодной воды. Он стоял низко склонив голову и говорил:

  – Простите, эльтар, но у нас просит разрешения пристыковаться эльтар Ронэр эран Карсу. Он хочет нанести визит почтения второму наследнику.

  Рантаир потемнел лицом, но смог, наконец, взять себя в руки и уже более спокойно взглянуть на Дара. Только потом посмотрел на меня:

  – Ну что ж, когда-то это должно было случиться. Так пусть лучше сейчас, пока не поздно.

  От этих загадочных слов мне стало не по себе от чувства тревоги и страха. Наверное, он это почувствовал, потому что прижал меня к себе и, погладив по голове, сказал:

   – Не волнуйся, все будет хорошо. Твой хранитель никому не позволит даже коснуться тебя.

  Он поднялся с кресла вместе со мной, а потом осторожно опустил меня на пол.

  – Ты моя, Ева, ты сама дала мне это право. Ис Дар, проводите мою лиане в ее комнату, чтобы она могла подготовиться к встрече.

  В тот момент, когда Рантаир сказал 'лиане', Дар в изумлении уставился на меня, а потом, встав на одно колено, поклонился мне и сказал улыбаясь:

  – Я рад, эльтарина Ева, что Вы приняли правильное решение. Я уверен, что наш эльтар сможет сделать Вас самой счастливой женщиной Рокшана.

  Я покраснела от этих слов, а потом обняла Рантаира за талию и крепко к нему прижалась.

  – Я тоже в этом уверена, ис Дар, потому что у него это уже получилось, всего лишь дотронувшись до меня.

  Рантаир посмотрел на меня, а потом тихо сказал, прижимая к себе:

  – Я никогда не устану благодарить Аттойю за такой дар, что мне так неожиданно достался. Идите к себе, эльтарина, Вас пригласят после того, как пройдет стыковка.

 ***

  Я стояла возле гардероба и не могла решить, что же мне одеть? Я и так уже потратила много времени в ванной, чтобы привести себя в порядок. Красиво заплела косу, вплетая в нее бисерные струны украшений, поэтому решилась и одела то прекрасное платье из бисера, которое увидела в самом начале. К нему я нашла шикарные мягкие туфли на небольшой платформе из переливающейся золотом и зеленым блестящей ткани. Как и другая одежда, туфли, также, мягко облепили ступни ног, приняв соответствующий размер. Осмотрев себя в зеркало, я подумала, что достойна даже принца. Гордо задрав подбородок повыше, я решила больше не караулить под дверкой в ожидании, когда же за мной придут, и направилась на мостик сама. Тем более, что я даже толком не знала, где будет проходить эта торжественная встреча. Уже подойдя к центру управления, я услышала разговор на повышенных тонах. Причем одним из собеседников был Рантаир, и именно его голос звучал громче других, когда я подошла ближе и могла разобрать всё, что они говорят.

  – Она моя, и я ее хранитель, Ронэр. Я думал, что в таких случаях принято поздравлять счастливчика, сумевшего найти себе лиане. А твое поведение и слова говорят об обратном, эльтар.

  Чтобы это могло значить? Другой голос был более напряжен и в его тоне явно присутствовали злобные нотки.

  – Кто эта бедняжка, которой так повезло? И мне интересно, эльтар, ты решил таким образом застраховать свое место второго наследника трона? Или тебе так наскучило постоянно оплачивать услуги женщин, которые тебя кормят или обслуживают твои интимные нужды? Я слышал, что за ту сумму, которую тебе приходится платить за подобные услуги, можно купить себе целый корабль. Интересно, как часто ты можешь позволить себе такие маленькие радости? Я думаю, что как только ты доставишь ее на Рокшан, она сбежит от тебя при первой же возможности, эльтар Рантаир. От тебя даже собственная мать отказалась! Мне жаль тебя, но неужели ты правда думал, что хотя бы одна из них согласится стать твоей лиане? Ты же монстр! Я думаю, что мне лучше предложить ей место на своем корабле, чтобы спасти от тебя, Рантаир. Как думаешь, долго ли она будет раздумывать над моим предложением?

  Я стояла, прижавшись к стеновой панели, и слушала этот голос, сочащийся ненавистью и злобой. Рантаир – второй наследник трона целой империи. Эта новость оглушила меня. Я услышала, как резко отодвинулось кресло – похоже обстановка накаляется. Потом вновь заговорил Рантаир.

  – Скажи мне, Ронэр, за что ты меня так ненавидишь? Чем я заслужил такие глубокие чувства? Может где-то перешел тебе дорогу? А, понятно, своей новостью я заставил тебя нервничать. Я так полагаю, ты рассчитывал, что после моей скоропостижной смерти второе место наследника останется за тобой. И такая горькая утрата подобной перспективы слишком сильно ударила по твоей гордости. Я прав, Ронэр? Но ты забываешь, что мой брат эльтар Дантаир кован Разу прошел Лианорию, и его лиане уже ждет их первенца. Да, еще надо не забыть и твоего отца. Или ты рассчитываешь убрать со своего пути к трону и его?

  – О чем ты говоришь, Рантаир? Ты не прав! Я даже в мыслях не имел подобного. Я верный поданный империи, а твои слова – это... Ты говоришь страшные вещи, эльтар. Если я сказал что-то, чем оскорбил тебя, эльтар Рантаир, я приношу тебе свои извинения!

  Но было слышно, что если первые слова и были вызваны испугом, то извинялся он уже с завуалированной издевкой.

  – А теперь послушай меня, Ронэр! Ты никогда не станешь императором, потому что ты слишком глуп. Я прощал тебе многие глупые выходки, но ты заигрался в свои игры, и мне кажется, что пора положить этому конец. Мне надоел этот разговор, и меня уже давно ждет моя лиане. И я не намерен заставлять ее ждать.

  – Ну-ну, эльтар, может быть, ты меня хотя бы представишь ей, или ты намерен прятать ее от всех, а может, ты удерживаешь ее тут силой?

  Я не выдержала и, разгладив все складочки на платье и нарисовав на лице ослепительную улыбку, вплыла в комнату. Рантаир сидел в кресле ко мне спиной, поэтому не заметил меня сразу. Зато этот Ронэр вместе с еще двумя своими людьми находился ко мне лицом. Судя по его лицу, он меня оценил по достоинству и его друзья тоже. Ронэр – золотистый блондин, такой же белокожий, стройный и высокий мог бы назваться симпатичным, если бы я только что не слышала насколько он ядовитый. Двое других блондинчиков меня вообще никак не затронули и, судя по их виду, это были просто молодые сопляки, прихлебатели Ронэра. Поэтому по ним я вообще лишь скользнула взглядом. Возле Рантаира стоял лишь Дар, который оглянулся и с тревогой наблюдал за моим лицом. Внимательно разглядев своего врага, я повернулась к Дару и, зная, что рилы есть только у Рантаира и Дара, нарочито брезгливо спросила:

  – Боже, ис Дар, эта крикливая бесцветная моль и есть наш гость, ради которого меня заставили переодеваться?

  Судя по всему, Дар потерял способность говорить, но Рантаир нет:

  – Скажи мне, Аттойя, что такое моль?

  Я подошла к нему, оглянулась в поиске стула, а потом, недолго думая, села к нему на колени, обняв за шею, ответила:

  – Ну, это такое мелкое вредное насекомое, которое вечно роется в чужих старых вещах и без спроса их ест.

  Сначала замычал Дар, а потом они уже оба хохотали до слез. Немного успокоившись, он спросил:

  – И как много ты услышала?

  Тревога в его глазах просто разрывала мне сердце. Я погладила его по щеке и прошептала:

  – Достаточно, чтобы захотеть его убить.

  Он удивленно посмотрел мне в лицо, но было заметно, что тревожные морщинки понемногу разглаживаются. Он взглянул мимо меня и сказал, обращаясь к Ронэру:

  – Ну что ж, эльтар Ронэр эран Карсу, представляю Вам мою лиане эльтарину Еву Полянскую, отныне кован Разу. Я встала с его колен и, выпрямившись и высоко задрав подбородок, холодно посмотрела на своего врага. Его я приветствовала лишь коротким кивком. Хотя он, все также пристально разглядывая меня, резко поднялся с кресла и низко поклонился мне:

  – Простите мне мой вопрос, эльтарина Ева, но Вы по доброй воле находитесь здесь? Если это не так, я тот час заберу Вас на свой корабль, где Вы будете в полной безопасности.

  От такой наглости я начала закипать.

  – А что, Вы считаете, что мой лин не в состоянии сам позаботится о моей безопасности?

  Я с трудом, но старательно выговаривала знакомые слова на языке Рокшан, чтобы он понял меня. Он удивленно уставился на меня, а потом выдохнул:

  – Вы не рокшанка?

  Я посмотрела на Рантаира и, не заметив ничего страшного, ответила:

  – Нет, Эльтар Ронэр, я не рокшанка, я с планеты Земля и принадлежу к человеческой расе, но все это Вам лучше расскажет мой лин, я пока только учу ваш язык.

  Он с видом победителя посмотрел на Рантаира, а потом снова на меня.

  -Эльтарина Ева, Вы, наверное, не знаете, что из себя представляет Ваш лин. Он...

  Я подняла руку, останавливая его.

  – Знаю, эльтар. О своем лине я знаю очень много, но еще больше я надеюсь узнать в дальнейшем при более тесном общении. Вы меня понимаете, эльтар, я надеюсь?

  Он побледнел, а потом резко подошел ко мне.

  – Вы не понимаете, он причиняет женщинам только боль! Он не способен ничего дать такой прекрасной женщине, как Вы, но я, я могу Вам дать гораздо больше.

  И схватил меня за руку, пытаясь приблизить свое лицо к моему. Я заорала от дикой непереносимой боли, и следующее, что я увидела, – это как Рантаир держит Ронэра за горло, прижимая его к полу, а все остальные шарахаются в сторону от них. После этого я опять потеряла сознание.

  Очнулась я опять на знакомом пьедестале с бриллиантовой крышкой. Как мне уже объяснили, этот аппарат называется медитек, и он способен в буквальном смысле с того света вернуть. Хороший аппарат для особо подверженных травмам, таким, как я, например. Сбоку от меня опять сидел Рантаир, а за его спиной я увидела Дара и Дира, держащего все тот же бокал с водой. Прямо дежавю. Я подняла руку и опять увидела розоватую блестящую молодую кожу. Я нахмурилась и села, свесив ноги.

  – Скажи мне, Рантаир, и все твои друзья будут хватать меня за руки? А то ведь в следующий раз рядом может не оказаться Дара или медитека.

  Но, взглянув на Рантаира, я проглотила язык. Его глаза опять были вишневого цвета, и казалось, что он резко постарел лет на десять. Судя по всему, для него это был чудовищный стресс, и, как ни странно, я вдруг подумала, что ему сегодня было гораздо больнее, чем мне. Я спрыгнула на пол, села к нему на колени и прижалась своей щекой к его.

  – Прости меня, торвада ты моя, я не хотела тебя обидеть. Только знаешь что, теперь всех твоих гостей я буду встречать у тебя за спиной. Ну, в крайнем случае, сидя у тебя на коленях.

  Он так крепко меня прижал к себе, что я решила, что меня сейчас задушат.

  – Эй-эй, осторожнее, задушишь же!

  Он резко ослабил захват и начал медленно поглаживать меня по спине. Я тоже погладила его. А потом, пока мы совсем не увлеклись, решилась выпить водички, а заодно и спросить про судьбу Ронэра.

  – Я надеюсь, ты его не прибил случайно?

  – Нет, он еще жив, я думаю, – и вопросительно взглянул на Дара и после его ответного кивка продолжил. – Но ненадолго, потому что он посмел прикоснуться к чужой лиане без разрешения ее лина и, к тому же, чуть не убил тебя этим. За подобное на Рокшане одно наказание – смерть. Но ты являешься лиане второго наследника трона, – при этих словах он немного смутился. Ага, стыдно за вранье свое, – поэтому его лишат титула, семьи и отправят рабом на рудники. Для любого аристократа, лишение имени и чести считается наказанием худшим, чем смерть.

  Я в шоке смотрела на него, пытаясь осмыслить происходящее. И медленно качая головой, старалась абстрагироваться от этой ситуации.

  – Но ведь он не знал, что так будет, Рантаир!

  Он весь напрягся и довольно холодно ответил:

  – Император и совет уже в курсе происшедшего и его семья тоже. Его спутники подтвердили, что это полностью его вина. Я предупреждал его, что он доиграется, но он всегда вел себя как избалованный мальчишка, которому все можно. Из-за того, что он золотой, он и сам поверил, что он единственный, кто достоин, быть императором. Он даже отца своего предал своим поведением, ведь Ронэр единственный наследник второй ветви наследников. Теперь его род может прерваться. И все это произошло из-за его гордыни и глупости. Ему сорок один – пора бы повзрослеть уже.

  Я побледнела от ужаса, пытаясь найти выход из положения:

  – Ты хочешь сказать, что обо мне теперь всем известно?

  Он не стал отвечать, просто кивнул головой, пристально наблюдая за мной. Но потом все же заговорил:

  – Я давал тебе шанс уйти от меня, но ты отказалась. Я с рождения лишен нежности и ласки, лиане, из-за моей природы мягкость и всепрощение мне не свойственны. Я вынужден разочаровать тебя. А теперь ты моя и принадлежишь только мне, я никогда не отпущу тебя и никому не позволю тебя забрать у меня. Ты поняла меня?

  Он смотрел на меня, и его слова звучали так, как будто зачитывали приговор суда, причем ему же. Он считал, что я откажусь от него? Его слова могли бы заморозить все вокруг, но ведь глаза не врут. Он привык, что красная пелена всегда скрывает выражение его глаз, но ведь не теперь же. Такая тоска и одиночество освещали его глаза, что мне хотелось плакать, ведь они отражали и мои чувства. Я взглянула на Дара, который с потемневшим лицом стоял рядом и молча смотрел в стенку, на Дира, который тоже не знал, куда деть свои глаза, и судорожно пыталась придумать выход из создавшегося положения.

  И тут очередная авантюрная идея пришла мне в голову! Сначала я сама испугалась, а потом решилась и начала приводить ее в действие. Будь что будет, но я сделаю все возможное, чтобы мой будущий брак не начинался со смерти другого человека, ну или не человека.

  – Знаешь, Рантаир, мне надо поговорить с тобой наедине, но в моей комнате. Ты не против?

  И так ласково и нежно заглянула ему в глаза. Он встал, не опуская меня с рук, и направился ко мне в каюту. Я незаметно подмигнула удивленным Дару и Диру, так и стоявшим с круглыми глазами.

  Как только меня опустили на мою кровать, я ринулась к двери и заблокировала ее, помня о том, как вечно все сюда заходят без стука. Теперь пусть хоть застучаться – не открою! Потом быстренько стянула с себя легинсы и, глубоко вздохнув для храбрости, плавной походкой двинулась обратно в спальню. Рантаир так и стоял возле кровати, хмуро глядя на меня.

  – Я слушаю тебя!

  Я подошла к нему и, встав на цыпочки, всем телом прильнула к нему, держась руками за его плечи. Потом подняла лицо и, облизнув губы, начала говорить, сопровождая каждое свое слово легким трением своего тела о его.

  – Я, конечно, девственница, но я смотрю фильмы и читаю романы, так что чисто теоретически я подготовлена и в своем воображении проделывала это сто раз. Если не больше! Рантаир, я хочу попросить тебя об одном одолжении! – его реакция ограничилась лишь капельками пота на высоком белом лбу и высоко поднятой белой бровью. – Я согласна в любом случае, чтобы ты не решил, быть твоей лиане. Я не смогу жить без тебя. Но также я не смогу жить с мыслью, что из-за меня может погибнуть целый род. Даже один человек – для меня слишком много. Понимаешь? Я не хочу, чтобы наша семейная жизнь начиналась с чьей-то смерти. Я прошу тебя, придумай что-нибудь, чтобы этого не было. А? А я, я обещаю, что сделаю что угодно, чтобы ты никогда не пожалел об этом решении. Можно сказать, я буду всю свою более короткую, чем у тебя, жизнь стараться!

  Не смогла удержаться и не укусить его из-за очень беспокоившего меня вопроса. Взяв за края бортиков его кафтан, я начала расстегивать и снимать его с него. Мне показалось, что он немного забыл, как дышать, но он меня удивил, ответив:

  – Лианория объединяет не только энергетическую систему, но и жизненный цикл. Ты проживешь столько же, сколько и я. Но если умрешь ты, умру и я. Потому что моя система будет полностью перенастроена на тебя. Ты станешь моим сердцем, и без тебя, мое тело не сможет существовать.

  Я в шоке смотрела на него:

  – И Ваши мужчины идут на подобное добровольно?

  – Без этого мужчины Рокшан да и женщины неполноценны и чувствуют это всем телом. Наш дух стремится к единению и совершенству. И ты моя половинка, хочешь ты этого или нет! И как носитель старшей крови, я имею право не спрашивать твоего согласия на это, но я давал тебе шанс ответить отказом.

  Я погладила его настороженное хмурое лицо, губы, а потом сняла с него, наконец, этот дурацкий наряд. У него под ним оказались только штаны. Высокий стройный безволосый с белой кожей, которая бугрилась мышцами. Не перекачанный, но твердый как сталь. Такие, как он, гнутся, но не ломаются. У меня от восторга даже дыхание перехватило. Я легко касалась его груди, рук, потом спустилась к животу и увидела достаточно большое и выпуклое подтверждение того, насколько ему нравится мое исследование, хотя он так и стоял, вытянув руки по швам. Так, у него прямо-таки железная выдержка! Я подняла руки и, расстегнув платье, сняла его, оставшись в нижней тончайшей рубашке. Опять поднявшись на цыпочки, прижалась своим ртом к его губам. Оказалось, что я ошиблась насчет выдержки, потому что через минуту пришла в себя, лежа на спине с раскинутыми в стороны ногами и пытаясь вздохнуть, потому что от его тяжести мне нечем стало дышать. Потом я орала как резанная, когда он резко вошел в меня из-за дикой боли, как будто меня порвали пополам. Ну а еще через минуту начала кричать, чтобы он, не дай Бог, не прекращал двигаться. Я начала упоенно двигать бедрами ему навстречу, вцепившись ему в спину, как дикая кошка. А потом почувствовала, как мое тело разлетается на самые мелкие, но счастливые кусочки. Он не останавливался, и я пережила еще целый каскад больших и маленьких взрывов. По тому, как он весь застыл на мне и завыл, я поняла, сейчас взорвется и он. Он содрогался и одновременно пытался откатиться от меня подальше, но, позволив ему повернуться на бок, я обняла его руками и ногами и удовлетворенно затихла, уткнувшись в его мокрую от пота грудь.

  – Если ты меня будешь так радовать хотя бы через день, я буду самой счастливой женщиной во вселенной.

  Крепко прижав меня к себе, он ласкал мои волосы, изучал черты лица, водя по ним пальцем, гладил спину и бедра, обвивающие его за талию. Я решила от него тоже не отставать, занимаясь тем же и при этом, целуя все, до чего могла дотянуться. Он заглянул в мои глаза и сказал:

  – Никогда прежде я не прикасался к женщине таким образом. Не знал, что может существовать такое тесное слияние души и тела. Твоя кожа, как лепестки цветов, твой вкус и запах не сравнится ни с чем. Я умру, если потеряю тебя, моя лиане. Ты получишь все, что захочешь.

  – Подожди, ты хочешь сказать, что никогда не занимался сексом? Если так, то у тебя просто природный талант.

  Я потрясенно смотрела на него, пытаясь выяснить, шутит он или нет. А он пристально вглядывался в мое лицо, при этом слишком крепко прижимая меня к себе, словно боялся, что я сейчас встану и уйду. Потом устало откинувшись на подушку, как-то отстраненно начал рассказывать, как будто это история не о нем.

  – После моего рождения, когда выяснилось, что я белый, мой отец запретил моей матери мучить себя и нанял огромный штат сиделок и кормилиц, которые менялись с жуткой скоростью, как ты понимаешь. Как только я начал ходить, я стал абсолютно неприкасаем: такой во мне голод, что любое мое прикосновение приносило только шрамы и боль. Мой отец, надо отдать ему должное, единственный, кто всегда был рядом, и моим воспитанием и обучением занимался лично. Моя семья, каждый по-своему, любили меня, но все равно боялись. Мне это очень рано стало понятно, и ничего поделать с этим было невозможно. Я жил словно в вакууме одиночества. Вроде и не один и рядом всегда кто-то есть, но как будто на необитаемой планете. Я нашел выход для себя в двенадцать лет – это космос. Мое детство – это не игры, а только учеба и тренировки. У любого ребенка есть друзья, у меня друзей заменяли книги. На Рокшане прямым наследником можно стать только став лином, а в моем случае такие шансы были равны нулю. За все время рождения белых ни один из них не стал лином. Мой брат никогда бы не получил разрешения совета и не смог бы покинуть Рокшан, меня же не просто отпустили, а торжественно сопроводили. Хотя найти команду оказалось чрезвычайно сложно, учитывая специфику капитана корабля. Так что моя команда получает в три раза больше, чем любой служащий на другом корабле. И на моем корабле нет ни одного аристократа, хотя согласно моему статусу на этом борту должны служить только нессы. Когда началась гормональная перестройка в моем организме, я, честно говоря, несколько раз подумывал уйти за грань жизни добровольно, но для моей семьи это было бы позором. Но положение и деньги семьи помогли и в этом. Мои первыми женщинами стали преступницы, ожидающие смертной казни. Им предлагали на выбор: или я, или смерть. Они выбирали меня. Потом я научился контролировать себя, и сам находить себе женщин, готовых за большие деньги терпеть боль. Мое кормление длилось, пока длится половой акт. Они могли переносить лишь небольшой участок моего тела, поэтому во время слияния я никогда не раздевался полностью. И я никогда не прикасался голыми руками к телу или вообще к коже женщины, потому что мои руки несут только смерть. Я даже представить себе не мог, какое наслаждение испытывает мужчина, когда прикасается к коже желанной женщины, когда к нему прикасаются руки женщины или когда вот так можно просто лежать и всем телом ощущать твою теплую нежную кожу, запах и мягкость тела. Это похоже на чудо.