Текст книги "Не могу по-другому (СИ)"

Автор книги: Ольга Горовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Они редко виделись с Олегом за эти две недели. Так уж вышло. Марина заболела простудой, за ней – подхватила Кристина, и неделю Аня почти не появлялась в ресторане. Документы ей завозил курьер, все остальные вопросы решались по телефону. Олег звонил ей, интересовался здоровьем дочек, спрашивая, как она сама себя чувствует. Даже приехал раз, привезя огромный букет цветов. И как только узнал, что розы она не любит? И достал же ее любимые, но непонятно откуда взятые среди зимы, белоснежные калы. Саша никогда их найти не мог. Даже на ее день рожденья. Поболтал немного, подарил девочкам конфеты. Выпил кофе. И смотрел, смотрел на Аню, не отрываясь. И она не могла насмотреться. Так они и «поговорили», не решившись ничего сказать вслух, кроме банальностей.

Мужу Аня сказала, что цветы от сотрудников ресторана. Почти не соврала, успокаивала она укоряющую ее совесть. Но Саша не очень и интересовался.

Когда управляющая вернулась в строй, дела закрутились у Олега. За всю следующую неделю он лишь три раза приезжал в ресторан, но, несмотря на всю свою занятость, всегда находил время для того, чтобы посидеть и поболтать с Аней.

Может им и стоило продолжать все именно так, и притяжение просто рассеялось бы. Но они наоборот, еще больше тянулись друг к другу, хоть оба и понимали, что вечно так продолжаться не может, но задать решающий вопрос так никто и не решился.

Так и пролетели эти две недели – в непонятных хлопотах и странных заботах, изрядно приправленные кофе, сигаретами и невеселыми размышлениями о том, куда же они движутся, и не стоит ли обоим развернуться обратно.

На вокзал Аня поехала на такси. И не потому, что Олег и Дмитрий Николаевич, каждый по отдельности и оба вместе, не настаивали на том, что заедут за ней. Аня впервые показала им хоть какой-то проблеск своего характера, твердо заявив, что доберется сама. Олег сердито фыркнул и раздраженно пожал плечами. Дмитрий Николаевич покачал головой, но согласился.

Стоило Анне выйти на площадь перед вокзалом, рядом тут же оказался Олег. Мужчина специально приехал заранее, чтобы не допустить ее «одинокого блуждания по вокзалу», как он выразился.

На ее усмешку и справедливый вопрос – «что же с ней такого могло случиться?», он только махнул рукой. Мужчина забрал ее и так миниатюрную сумку, и провел в здание вокзала. Через несколько минут подъехал Дмитрий Николаевич, у которого и были их билеты.

Поезд уже подали, хотя до отправления еще было двадцать минут. Когда они размещались в купе, у Дмитрия Николаевича зазвонил телефон. Мужчина долго с кем-то разговаривал в коридоре, было видно, что он нервничает. За это время подошла четвертая пассажирка – милая женщина средних лет. Аня успела поменяться с ней полками, поскольку на свою, верхнюю – новая соседка никак не забралась бы. Олег был против, но возразить ничего не мог, поскольку именно у него было единственное среди них троих верхнее место. Да и спорить было бесполезно, у его брата была травма спины, и Димка, при всем желании, вряд ли смог бы разместиться наверху. Довольная дама, тут же решила развлечь молодых людей беседой, и начала рассказывать о своем увлечением реинкарнацией, а так же, подробным изложением бурных событий предыдущих жизней. Поезд к этому времени тронулся.

Начальник Ани, все еще разговаривал по телефону. Олег трусливо бросил Аню один на один с этой «немецкой графиней» и смылся в неизвестном направлении, пробормотав, что пойдет искать Димку. Аня не могла его не понять, сама убежала бы с огромным удовольствием от этой словоохотливой соседки. Но, к сожалению, вбитые в ее голову правила поведения не позволяли прервать собеседницу, а вставить что-то между ее восторженным рассказом было просто нереально. Вот и приходилось слушать и про себя злиться на мужчин, особенно, на одного. Правда, Олег быстро заслужил ее прощение, появившись буквально через несколько минут, да, еще и с вовсе невиданной для поезда вещью в руках. Он молча поставил перед Аней чашку натурального кофе, а сам сел напротив, держа в руках такую же.

– Как тебе это удалось? – Пораженно спросила девушка, забывшись, и прервав таки, Марию Филипповну.

Мужчина только усмехнулся, салютуя ей своей чашкой.

В этот момент в купе зашел мрачный Дмитрий Николаевич. Не обращая внимания на женщину, он окинул изучающим взглядом своих попутчиков.

– Так, ребятки, у нас проблемы. – Начальник вздохнул. – Там какие-то неполадки с лицензией, хорошо, что мы и так едем в Киев. Но я, с самого утра, убегаю в лицензионный отдел. Так что, на выставку пойдете сами. Надо будет заключить новый контракты на поставки, и посмотреть, а может, и купить, если все будет нам подходить, новое морозильное оборудование. Справитесь сами? – Дмитрий Николаевич говорил с обоими, а вот смотрел только на брата.

– Справимся, Дим. Ну что тут сложного? – Беззаботно пожал плечами Олег, хоть и понимал, что не о выставке переживает брат.

Как ни странно, но обычная для Ани бессонница – отступила перед монотонным стуком колес поезда. И девушка проспала почти всю ночь, проснувшись лишь в полпятого. Но Аня не повернулась от стенки. Она так и лежала, рассматривая узор пластика, которым была оббита перегородка. Напротив спал Олег, и девушка не хотела этого видеть. Это было, явно, лишним для ее, и без того мечущейся души.

Выходя на перрон, и смотря в спину удаляющемуся Дмитрию Николаевичу, Аня никогда бы не подумала, что этот день будет таким. Один день, чуть больше четырнадцати часов, которые стали самыми странными часами в ее жизни, до сих пор, по крайней мере.

Это были самые ужасные на ее памяти и, в то же время, странно счастливые часы. А началось все так просто.

Они с Олегом зашли на станцию метро.

Возможно, для жителей Москвы, или, скажем Лондона, количество людей, в час пик, в проходах метро Киева показалось бы смешным. Но это не было весело для Ани, которая никогда не любила столпотворения, а в последнее время, и так, редко, пользовалась общественным транспортом. При виде этой движущейся и шевелящейся массы – девушка просто опешила. Олег лишь усмехнулся, быстро раздобыл жетонов, и повел свою спутницу к эскалатору. Они не касались друг друга, уже по сложившейся привычке избегать всего, что могло накалить их отношения, и, наверное, поэтому, когда Аня сделала шаг на движущуюся ступеньку, а Олег отступил, позволяя ей это сделать, между ними попытался проскочить торопящийся куда-то парень. Аня не видела этого, а оттого, вздрогнула, услышав сердитый голос Олега.

– Разрешите, я стану рядом с женой? – Достаточно резко проговорил мужчина. И Аня, абсолютно неожиданно для себя, почувствовала, как Олег обнимает ее со спины, и крепко прижимает к себе. Девушка сбилась с дыхания.

О, она убеждала себя, что он это сделал только для того, чтобы не возникло более подобных ситуаций. Но ощущение его руки, обвивающей ее талию, и всего тела мужчины, прижатого к ее – это было явным и вопиющим нарушением их собственного запрета на касания. И еще – это было просто невероятно… Даже такое количество одежды не могло изменить главного – ее реакции, тело Ани начало пылать. Девушка почувствовала, как краснеют ее щеки, ей было жарко, хотя, лишь несколько минут назад, она зябко куталась в пальто после тепла поезда.

И, совсем сложно, стало убеждать себя в непреднамеренности его поступков, ощутив касание губ мужчины к ее волосам. Олег был высоким, девушка едва доставала ему до плеча, когда стояла вот так, прижатая к его телу. И она прекрасно знала, что ей не кажется. Она ощущала его дыхание, которое шевелило ее волосы на макушке, и то, как он терся щекой о ее волосы. Это было так плохо….. и так великолепно…

Аня не знала, что сказать, не знала, что делать, и оттого – просто молчала, наслаждаясь этими мгновениями.

К сожалению, или к счастью (кто возьмется утверждать?), спуск на привокзальной станции метро был не самым длинным в Киеве. Они так и не сказали друг другу ни слова. Олег завел ее в вагон подъехавшего поезда, теперь уже крепко держа за руку, и не отпуская от себя ни на шаг.

Аня не имела представления, куда они направляются. Мужчина сказал, что знает кафе, где можно позавтракать даже в такое время. До выставки было еще не меньше трех часов, а после завтрака она попросила его погулять по Хрещатику. Это была ее маленькая традиция. Каждый раз, приезжая в Киев, Аня в первую очередь шла на Хрещатик. Зачем? Девушка не знала, но эта улица манила ее, как и многих других приезжих, попадающих в столицу не чаще раза в год. Олег не был против, других дел у них, все равно не было.

Кафе было довольно милым, и, действительно, уже работающим. Помыв руки и вернувшись в зал, Аня обнаружила, что на столе ее уже ждет капучинно. Поблагодарив Олега, но, не решаясь теперь, даже смотреть на него, девушка уткнулась в меню. Пока они ждали завтрак, она рассматривала все, что угодно, кроме своего спутника. И, в конце концов, ему надоело с этим мириться.

– Аня. – Голос Олега вынудил ее обратить на него внимание. Девушка неловко подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. Олег смотрел как-то странно. Он и выглядел не так, как обычно, словно решился на что-то. И у девушки похолодело сердце, от понимания, что так или иначе, но ситуация изменится от слов, которые он сейчас скажет. – Черт, это труднее, чем кажется. – Олег криво усмехнулся. – Я… ты мне очень нравишься, Аня. Очень, гораздо больше, чем друг.

Девушка закусила губу от этих слов. Он впервые огласил то, о чем они только глазами решались признаваться друг другу. И то, что он говорил – было неправильно, по многим, столько раз уже обдуманным, причинам. Но это не мешало трепету разливаться по ее телу.

Олег потер лоб, но не переставал смотреть на нее, а она никак не могла решить, что же ответить.

– Ань, я понимаю, что не стоит это говорить. Но не могу не сказать. У нас есть этот день. Может, просто представим, что нет ничего, что могло бы нам помешать узнать друг друга лучше? Просто узнать.– Он глубоко вздохнул, не уверенный в том, что несет ее молчание, но не собирающийся прекращать, раз уж начал. – Мы же можем просто говорить, не оглядываясь на кого-то? Просто… – Олег таки замолчал, под ее растерянным и неуверенным взглядом.

– Ты мне тоже, очень нравишься, Олег. – Аня говорила тихо, отводя глаза, не решаясь смотреть. – Но, я не уверена, что то, о чем ты говоришь, … возможно… – Аня вздохнула. – Понимаешь… Что толку притворятся, Олег? Кому от этого легче станет?

Мужчина вздохнул.

– Хорошо, не будем притворяться, Аня. – Он смотрел ей в глаза, и Ане было больно от его взгляда. – Я хочу поцеловать тебя, хочу дотронуться. Но, не воруя у кого-то каждое прикосновение, не оглядываясь на кого-то. Я хочу иметь на это право. Но я не уверен, что…

Аня с трудом дышала, и не знала, от чего больше, от радости, которую испытывала от слов мужчины, или от страха, что не должен он такое говорить, а она не должна радоваться… А может, от понимания того, что не договаривает Олег.

– Но ведь я не одна, Олег… – Аня, смогла-таки, найти силы не отводить глаза. И они оба понимали, что не только, и не столько о муже говорит девушка. Это было ужасно, но она понимала, что будь за ее спиной лишь муж – согласилась бы Аня. На все согласилась бы, что Олег предлагал. Но ведь не так было, не только Саша был в ее жизни, но и дети. Их, общие с Сашей дети. И от этого, никуда она не могла, да и не хотела деваться. И сильно сомневалась девушка, что готов Олег нести ответственность за последствия своих желаний. И совсем не хотела, чтобы ее дочери жили в том же мире самообмана и лжи, в котором она всегда жила.

Олег долго смотрел ей в глаза. Пристально, виновато, но с такой страстью, что невозможно было не тянуться к нему.

– Дурак я, да Анюта? – наконец произнес он, не столько спрашивая, сколько утверждая. – Свою жизнь сложить не сумел, а теперь вот, в твою лезу, разрушаю. Мучаю, а сам предложить ничего не готов. Дурак, точно дурак. – Олег потер переносицу, и подозвал официанта.

Аня ничего не говорила. А что тут скажешь? Что? Если смотришь в его лицо – и мечтаешь поцеловать. А перед глазами, тут же, лицо Сашки встает. И поднимается отвращение к себе, и презрение. Девушка наклонила голову и уткнулась в тарелку. Но тут же возмущенно вскинулась, когда услышала, что сказал официанту Олег.

– Ты с ума сошел? – Негромко, но яростно, возмутилась она. – Восемь утра, а ты коньяк заказываешь?! Олег! Я не собираюсь проводить день в обществе пьяного.

Олег только криво усмехнулся.

– Спокойно, Ань. Все нормально будет. – Жестко ответил мужчина. Но глаза его не были жесткими. Аня не могла смотреть в них, плакать хотелось. Олег поймал ее руку, и нежно поцеловал пальцы. Девушка даже не сопротивлялась.

– Что же ты делаешь, Олег? – Как-то жалобно пробормотала Аня.

Не отпуская ее руку, мужчина горько улыбнулся.

– Облегчаю тебе жизнь, Анюта.

За день Олег выпил две бутылки коньяка. Аня знала это абсолютно точно. Она умела складывать объемы рюмок, работа обязывала. Но, скажи ей кто-то об этом, ни за что бы, не поверила. Мужчина не был пьяным. Если такое возможно, конечно… Но так оно и было. Они вышли из кафе, позавтракав. Он не дал ей расплатиться за свою долю, лишь фыркнув, когда она попыталась возразить. Олег спокойно гулял с ней по Хрещатику, словно и не было того разговора.

Но вел себя так, как никогда. Будто, кроме них двоих, и правда, никого не было дома. И лишь отмахивался от всех ее замечаний. Не видел и не слышал, когда она звонила Саше. Просто игнорировал все, что не хотел видеть. Только сигареты почти не выпускал из рук. И пил. Рюмка за рюмкой.

Они пришли на выставку. Заключили новые контракты, купили оборудование, договорились о доставке. Он был собранным и, Аня совершено не понимала, как это ему удается, абсолютно трезвым.

Девушка не знала, чего Олег хотел добиться этим. Вызвать ее отвращение – у него это не вышло. Сильно старался он. Никогда, ни единого разу, никто, даже Саша, не ухаживал за ней так, как этот, методично напивающийся мужчина. Он угадывал все, еще до того, как она собиралась что-то сказать или сделать. И это было, по настоящему, прекрасно. И страшно.

Олег играл совсем не по правилам. Он разговаривал, он шутил, спрашивал, требовал ответов. Он находил то, что она не делала, не пробовала, что всегда хотела сделать, но боялась рискнуть, и давал ей это. Зная, что связывает их хоть так, создавая общие секреты. Понимая, что об этом она никому не рискнет рассказать.

Он прекрасно помнил все мелочи, связанные с ней. Заставил ее поесть вовремя, хоть Аня и сопротивлялась, не до еды ей было. Потом повез девушку в книжный магазин, об открытие которого она рассказывала ему еще неделю назад, и в который так хотела попасть.

Олег затащил ее в суши-бар, выяснив, что она никогда там не была и, хоть Аня страшно сопротивлялась, уговорил-таки съесть порцию. Сидел и смотрел на нее этим своим, новым, сегодняшним взглядом, будто говоря «хоть это, ты же можешь дать мне?». И Аня не могла отказаться. Пыталась, но не могла. Она покорно проглотила рыбью икру, и оба они кривились, заедая «эту мерзость» васаби, и хохотали над своей реакцией.

Но Аня уже знала, начинала осознавать, что выбора у нее нет. И не было никогда. Как бы ни хотелось рискнуть и попробовать. Чтобы не делал Олег. И не оттого, даже, что он не уверен в своих действиях, а что она не сможет. Потому, что ошибалась Аня утром, сильно ошибалась. Все это время она думала о Саше. Не предала бы она его. Не смогла бы.

Может, именно этого осознания и добивался мужчина? Ведь он был старше и гораздо больше знал и понимал в жизни, чем такая наивная в свои двадцать три, Аня…

Эпилог

В купе они оказались раньше Дмитрия Николаевича. Начальник позвонил, и предупредил, что появится вовремя.

Это они пришли раньше. Не было больше у Ани сил. Кончились все резервы. В глазах стояли слезы, но девушка ни за что не дала бы им пролиться.

Других попутчиков пока не было, хотя вагон потихоньку заполнялся уезжающими. Олег поставил их вещи, принес кофе. Аня сидела и смотрела в окно, на спешащих по перону людей. И было так муторно и больно на душе.

И так хотелось что-то сказать, но слов не было, абсолютно. Она повернулась, посмотрела на него, сидящего напротив, и с таким понимание смотрящего на нее.

– Олег, – Аня не узнавала своего голоса, он прерывался и ломался, – я…

– Не надо, Аня. – Мужчина пересел на ее сторону, оказавшись рядом. – Ты – замечательная. Просто поздно, Аня. И все было бы хорошо, здорово бы было. Но так поздно мы встретились. И ничего уже не изменить, Ань.

Олег наклонился к ее лицу, девушка ощутила запах коньяка. Она знала, что не отклонилась бы, попробуй он поцеловать ее. Но Олег, лишь улыбнувшись, все той же, горькой улыбкой, прижался теплыми губами к ее щеке. А потом встал и молча вышел из купе.

Он стоял в коридоре до тех пор, пока не пришел Дмитрий Николаевич. Аня расстелила кровать и удачно притворялась спящей к тому времени. А сама, лежала и думала.

Вспоминала, как год назад, попала в роддом, как рожала сутки, как все отделение бегало вокруг, не зная, что с ней делать. У девушки была первичная слабость родовых сил. И двойня. А определили слабость – поздно, первый ребенок уже начал двигаться, кесарево не смогли бы сделать. Вспомнила, как собрались все врачи, как чуть ли не силой «выдавливали» из нее девочек. Как слышала телефонный звонок знакомого акушера к ней домой. И слова « огромная кровопотеря». Она знала, что это значит.

Ее перевезли в палату, отдельную, люкс-условия. Это не муж, отец настоял. Сказали, что ее папа согласился на сиделку, потому что сама она даже руку поднять не могла, чтобы коснуться кожи сопящих рядом малюток. Ей было страшно, очень страшно тогда. И совсем не хотелось, чтобы рядом была незнакомая женщина. Оттого, когда через полчаса на пороге появился Саша, она решила, что мозг уже радует ее галлюцинациями. А муж подошел к ней, стал на колени возле кровати, целуя ее. И говорил, благодарил за дочек, за то, что она такая сильная, и красивая, самая лучшая. И так его любит. Аня совершенно не понимала, как он попал в послеродовое, закрытое для всех, отделение. Каким образом подкупил или уговорил весь медперсонал закрывать глаза на это вопиющее нарушение всех больничных правил. Но он сделал это. Сам. Поругавшись с ее родителями, и заявив, что лично будет с женой. Он, буквально, носил ее на руках, она не могла передвигаться самостоятельно, даже «по стенке». Он не обращал внимания ни на что. Когда Аня, на следующий день, увидела себя в зеркале – она разрыдалась. Никогда не думала, что женщина после родов выглядит так ужасно. А Саша только покачал головой, обнял, поцеловал, и упрекнул в глупых мыслях. Сказал, что она очень красивая. И знала Аня, по глазам видела, что не врет, не утешает, действительно так думает. Он так и прожил с ней и дочками эти четыре дня до выписки в палате. Не отходя от нее ни на шаг, взяв отпуск на работе. Он кормил ее, напоминал медсестрам о капельницах, вкладывал жене в рот витамины, занимался дочками, настояв, чтобы их так же, оставили с ними в палате. Никогда Аня не слышала, чтобы кто-то другой сделал такое.

Вспоминала, как он поругался с ее матерью, когда они еще не были женаты. После того, как та в очередной раз, довела дочь до слез. Как жестко и четко заявил, что заберет ее и увезет в свой город, а если она захочет – то в Киев. Но не позволит обижать девушку, которую любит, никому, даже ее родителям.

И вытирая беззвучные слезы со щек, поняла, что прав был Юрка, но только в одном. Дура она, точно дура. Не каждой женщине везет в жизни встретить такого мужчину, каким был ее муж. Ане повезло. Но она была чересчур самонадеянна, не видела, какой он, не замечала, живя своим пониманием их мира. Да, он не был идеальным. Но и она не была совершенством. И поняла девушка, что все так же, безумно и сильно, любит своего мужа.

Только появилось одно «но», теперь и Олег отвоевал себе место, если не в ее сердце, то уж в душе – точно.

Верно говорят «не судите, и да не судимы будите». Аня судила, за многое. Не верила, насмехалась. И ей показали, как она была неправа. Дали прочувствовать это своим сердцем, своей душой. Теперь всегда она будет жить с этой тоской в сердце, девушка понимала это. Но она уже приняла решение. Оно было самым верным, и единственным, которое признавало ее сердце.

Через две недели Аня уволилась из «Шампань». Дмитрий Николаевич ничего не возразил, лишь грустно посмотрел ей вслед.

Аня устроилась в другой ресторан. Работала, жила, с новой силой полюбила мужа. Поняла, как много ей дано, и как важно уметь ценить это.

И ей даже удавалось заставить поверить себя, что она не думает об Олеге, что не потому в душе тоска, и так больно бывает иногда непонятно с чего.

Они встречались иногда.

Это так просто, оказывается, найти друг друга в городе, с населением больше миллиона человек. Никогда бы Аня не подумала, что это настолько просто. И когда такое случалось, они останавливали машины, каждый со своей стороны дороги, и стояли, просто смотря друг на друга. Олег выходил, выкуривал сигарету, грустно улыбаясь Ане, а она просто смотрела на него.

Но от этого не становилось легче.

Трудно жить, любя двоих. Безумно трудно. Но Аня точно знала, что без Саши она бы не прожила, а без Олега – справлялась не так и плохо.

Однажды, Аня познакомилась с девушкой, которая заставила ее задуматься о вероятности женской дружбы. И хоть странной и не совсем обычной была их дружба, она впервые позволила Ане признаться кому-то в том, что происходило в ее жизни три года назад. Впервые девушка выплакалась, выпуская тоску об Олеге. И наплакавшись, поняла, как, в общем-то, повезло ей. Она любила в своей жизни двух замечательных мужчин. И была одарена чувствами с их стороны. И наконец-то, она нашла в себе силы сказать «спасибо» в темноту ночи, и отпустить боль. А тоска…, тоска будет с ней, но не такая как раньше, сладкая, приятная, «фантомная»….