Текст книги "Бенериб – сладкая сердцем"

Автор книги: Ольга Тишина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

– Я молюсь матери владыки богов, а она видит на престоле Гора, его величество, страх пред которым до круга земли, предел могущества которого – четыре угла неба, время которого – как у неба, жизнь – как у солнечного диска, число лет царствования – как пески берега моря.

О, мать бога, око Ра, владычица богов! Я искала полезное для твоего дома, ибо я праведна сердцем, хожу по воле твоей. И я нашла! – тихое бормотание доносилось из глубины пещеры, и Тиа поняла, что старая колдунья дома.

Как и велела Хекау, она пришла на следующий день. Убежать из дома было нелегко. Мегара, узнав, что фараон простил госпожу Имаи, рвала и метала. Она даже ударила Тиа, когда девушка заявила, что ничего не знает. Но доказательств у Мегары не было. Вряд ли кто из свиты фараона знал служанку в лицо и мог донести, что видел ее вчера у Дома Жизни.

Тиа заперли в чулане, и приказали не высовывать носа до выяснения обстоятельств. Утром Мегара куда-то уехала, и лишь только звук колес ее повозки затих, Тиа выскользнула из дома.

Как быстрая лань домчалась она до пещеры Хекау, но у входа остановилась, увидев на пороге черную кошку. Та умывалась, искоса поглядывая на раннюю гостью. Тиа замешкалась, разглядывая любимицу богини Тефнут. Неожиданно, животное потянулось и широко зевнув, показало ряд острых зубов. Потом, не торопясь, кошка подошла к Тиа и, мурлыча, стала тереться о ее ноги.

«Это хороший знак!», – подумала девушка. Настроение поднялось и Тиа, больше не сомневаясь, вошла в жилище жрицы.

– Она еще спит, – хозяйка пещеры вышла навстречу, будто это не она секунду назад молилась у алтаря, взывая к великой богине. Вид у нее был усталый, видно старуха совсем не ложилась. В пещере пахло жжеными благовониями и травами, и у Тиа немного закружилась голова.

– Сядь, пока, – приказала Хекау, а сама подошла к чуть тлеющему очагу и подула на угли, пока те весело не разгорелись. Подбросив немного хвороста, старуха подвесила над огнем небольшой котелок.

– Надо сварить похлебку, – прокомментировала она свои действия. – Ия-Иб скоро проснется, будет очень голодна.

– Ия-Иб? – переспросила девушка. Похоже, старая ведьма так устала, что уже заговаривается.

– Ты правильно услышала, – старуха помешала варево в котелке. – Такое имя у нового воплощения великой богини, что почтила своим присутствием земли Абджу.

Тиа чуть не свалилась с лавки.

– Хат Имаи теперь вместилище для Тефнут? – заикаясь, спросила она.

– Ты умнее, чем кажешься, – старуха взглянула на девушку, в черных глазах отразился огонь очага. – Но это лишь для твоих ушей. Поняла?

– А как же… – Тиа хотела задать волновавший ее вопрос, но Хекау опередила:

– Прямо сейчас ты пойдешь в Дом Тота, спросишь там господина Шмуку и позовешь его сюда, – она порылась в своих одеждах, потом протянула Тиа небольшую пластину со словами: – Передашь ему это.

Девушка повертела в руках пластинку, она была как две капли похожа на ту, что помогла ей недавно в поисках старой колдуньи.

– Не одна ты такая умная, – старуха осклабилась, намекая, что знает, откуда у девушки талисман. Чтобы попасть к Хекау, Тиа продала почти все свои серебряные драгоценности, и тех еле хватило на покупку пластинки с изображением лягушки.

– Моя? – она подняла вопрошающий взгляд на старуху.

– Какая теперь разница, – рявкнула жрица. – Иди, и сделай, что я сказала. И вот еще, – торопливо добавила она, – по пути зайди к Монту и тоже приведи его сюда. Нам понадобится свидетель.

Тиа быстрым шагом скользила мимо городских домов, боясь, что наткнется на Мегару. Если та ее увидит, девушке несдобровать. Она старалась не думать о словах Хекау, но это плохо получалось. «Зачем ей Монту? – думала девушка. – Он тут причем?». Но ослушаться она не могла. Теперь уже слишком поздно бросать начатое. Вскоре Тиа тоже станет жрицей, так почему бы, напоследок не увидеться со своим, хоть и бывшим женихом.

За Монту девушка решила зайти пораньше. Потом, при господине Шмуку они не смогут толком поговорить.

Юноша был дома, что очень обрадовало Тиа. Во двор его дома она проскользнула, минуя ворота. Девушка знала тайную лазейку в живой изгороди из колючей акации, окружающей дом Монту.

– Тиа! – он сгреб ее в охапку и поцеловал в губы. – Ты решилась?

– Подожди, Монту! – она, хоть и неохотно, высвободилась из его объятий. – Я не за этим.

– Как? – он расстроился. – Я уже нашел работу в столице, меня берут младшим помощником писца в Дом Жизни!

Тиа спрятала взгляд. Монту давно уговаривал ее сбежать в Чени, где они могли бы легко затеряться среди жителей огромного города.

– Монту, мне нужна твоя помощь, – Тиа прижалась к груди юноши.

– Скажи, – он поцеловал ее макушку, – я все сделаю!

– Только это большой секрет! – предупредила его девушка. – И не удивляйся ничему. Ты все поймешь потом.

– Хорошо, Тиа. Как скажешь! – юноша был заинтригован.

Так же, через секретный лаз, никем не замеченные, они покинули дом.

Храм Тота находился почти в центре Абджу, но парочке удалось добраться до него без происшествий.

– Жди меня здесь, – Тиа скользнула в прохладу храма, строго наказав юноше оставаться на месте и не привлекать к себе внимания.

На входе она низко склонилась перед крылатым солнечным диском Ра, что взирает на смертных с высоты неба. Любое непочтение ему воздастся в загробном мире.

В первой комнате никого не было. Тиа скромно села на лавку для посетителей и приготовилась ждать. Ей повезло, высокие двери открылись, и из соседнего помещения вышел грузный мужчина в белом калазирисе, перехваченном на животе широким, плетеным поясом. Он был хмур, и явно недоволен.

– Это безобразие! – бурчал он себе под нос. – Я пожалуюсь визирю. Вы пожалеете!

Следом за мужчиной выскочил щуплый служитель Дома Тота.

– Господин Снофру, – закричал он вдогонку толстяку, размахивая папирусом – это не в наших силах! Вашей жене полагается треть имущества по заключенному вами же брачному договору.

Но недовольный посетитель, все так же бормоча угрозы, уже вышел из храма. Служитель пожал плечами. Тут он заметил Тиа и поинтересовался:

– Что тебе?

– Мне нужен господин Шмуку, – ответила девушка.

– Всем нужен господин Шмуку, – служитель аккуратно свернул документ, держащий в руках. – По какому делу?

– По личному, – Тиа встала с лавки. – Он ждет меня, – решила слукавить она.

Мужчина заколебался, его нагловатый тон поубавился.

– У господина Шмуку сейчас будет обед, – начал он, но Тиа уже проскользнула мимо него в соседнюю комнату.

Бог мудрости Тот, с головой ибиса, сидя на троне, взирал с высокой стены на любого входящего. Прямо под стеной, за складным столиком работал писец. При появлении Тиа, он поднял голову и вопросительно посмотрел на девушку.

– Хекау зовет, – Тиа показала пластину. – Прямо сейчас.

Глава 6

Ия проснулась от запаха еды. Она открыла глаза и увидела вместо нормального потолка неровный каменный купол, припертый деревянными перекрытиями.

– Проснулась?

Девушка села. Хозяйка хлопотала у очага, снимая с него небольшой медный котел, от которого поднимался пар. Запах пищи заставил желудок громко заурчать.

– Проголодалась? – женщина протянула деревянную миску и ложку. – Ешь, – в голосе слышался приказ, хотя, как поняла Ия, это был обычный тон старухи.

– Скоро придет Тиа, – сказала Хекау, когда девушка утолила голод. – Она приведет писца, он составит завещание. Тебе не понадобится наследство Имандеса, теперь твое место в храме Амаунет-Ра.

– Какое наследство? – Ия не понимала, о чем говорит эта женщина.

– Хат Имаи, ее бренное тело, теперь сосуд для нового воплощения богини Тефнут, – объяснила Хекау. – Поскольку воплощение еще совсем новорожденное, богиня не помнит ничего. Жизнь в храме поможет ей познать себя на земле, в подлунном мире. Думаю, величайшая соизволила вкусить радости жизни простых смертных, – заключила она.

– Я не хочу! – девушка топнула ногой, той самой, что сейчас, совершенно волшебным образом оказалась здоровой. Она уже смогла, как следует себя рассмотреть. Да, это чудо! Древнее колдовство помогло. Ия совершенно здорова и даже стала красавицей. Ее биологический возраст не больше пятнадцати-шестнадцати лет. Это шанс начать жизнь заново, и она не собиралась похоронить себя в храме, каким бы распрекрасным он не был.

– У тебя нет выбора, – старуха остудила ее пыл. – Отец Имаи умер. Его новая жена Мегара подкупит кого-нибудь из служителей и оставит тебя ни с чем. Я знаю, у нее есть любовник, влиятельный вельможа при дворе Рег-Аа и подозреваю, что эти двое причастны к смерти Имандеса, и позору его дочери и наследницы. Мегара будет тебя искать, а когда найдет, поверь, сживет со свету. Лучшее на что ты можешь рассчитывать, это остаться живой и стать попрошайкой-нищенкой или хему нисут – работницей в поле. Ты ведь больше ничего не умеешь? – прищурилась старуха.

– Давайте как-нибудь без ваших советов обойдемся, – вспылила Ия. – Да, я вам благодарна за кров и приют, но это не значит, что теперь меня нужно заточить в монастырь. Я взрослая и самостоятельная женщина. В конце концов, у меня есть дядя, он поможет, – девушка гнала от себя мысли, как будет объясняться со своим родственником. Сейчас ее даже мало волновал вопрос, как вообще она сможет выехать из Египта, по каким документам. Ощутив себя в новом, совершенно здоровом теле, Ия словно опьянела от нахлынувших эмоций, все казалось простым и естественным.

– Кстати, меня давно уже ищут! – воскликнула она. – Мне нужно вернуться на раскопки, в Абидос. На чем я могу доехать? – девушка вопрошающе глянула на хозяйку жилища.

Какое-то время, Хекау смотрела на нее как доктор на умалишенного. Потом, внезапно упала перед девушкой на колени, и протянула к ней руки:

– О, милостивая царица богов! – запричитала она. – Я молю Ра, Аментет, Наунет, Бат, Сиа и всех богов и богинь нашего сладостного края. Да ниспошлют они тебе жизнь и дух, чтобы он был здоров!

Старуха встала, отряхнула коленки и уже спокойным тоном продолжила:

– В мире много злых людей и Величайшая подвергает опасности это человеческое, бренное тело. Богине нужна защита, пока она еще не освоилась здесь. И я, ее верная жрица, и служительница обязана ей помочь.

Девушка вздохнула. Похоже, женщина вбила в голову, что она, Ия, воплощение какой-то богини. Нужно было отсюда скорее бежать, иначе все плохо закончится. Ей не совсем было ясно, почему они с Хекау понимают друг друга, но и эта загадка, возможно, как-то объяснялась. К тому же Ия не сомневалась, что сможет самостоятельно добраться до Абидоса, теперь, со здоровой ногой и красивым лицом, ей это не составит труда. Но мысли о побеге прервал шум и в комнате появились трое.

Одна из них, девушка, показалась смутно знакомой. Ия вспомнила, что именно она привела ее сюда, к Хекау. Кажется, девушку звали Тиа.

Двое других оказались мужчинами. Первый, молодой парень, очень загорелый и симпатичный. Темные волосы коротко пострижены, на развитых от физических упражнений мышцах, от плеча, до кисти рук, набита тонкая линия татуировок, в виде непонятных символов, настолько мелких и плотных, что казались просто вязью. Из одежды на нем красовалась лишь набедренная повязка, доходящая до колен и плетеные сандалии.

Второй мужчина выглядел много старше. Он был одет в длинную рубаху белого цвета, перехваченную на поясе широким ремнем. Черные, ровно постриженные волосы достигали середины шеи. Темные глаза обрамляли густые брови. Под мышкой мужчина держал плоский предмет, оказавшийся складным письменным столиком.

– Да будет в твоем сердце милость Ра! – поклонился он Хекау. – Да ниспошлет он тебе счастливую старость! Да проведешь ты оставшуюся жизнь в радости и достигнешь почета! Губы твои здоровы. Твой глаз видит далеко. Проведи же счастливый день, о, жрица!

Хоть и с трудом, но Ия поняла все, что сказал этот человек. Она изучала древнеегипетский, с тех самых пор, как в ее голове зародилась мысль обратиться к магии и просила дядю переводить некоторые тексты, в том числе и правильно их произносить и сейчас могла поклясться: этот человек говорил именно на мертвом языке. Так же, как и Хекау, и те двое, освободившие ее вчера, и тот мужчина, что говорил с ней потом, на площади.

В голову закралась мысль, что «кино» продолжается, что это спектакль, с множеством актеров, и она, каким-то непонятным образом, принимает во всем этом участие. Грандиозное реалити-шоу! Вот что это! Нет никакой магии, нет никакого исцеления. Все обман, сплошной обман!

Ия застыла от этой, пронзившей все ее естество мысли. Но вокруг все продолжало жить и двигаться.

Мужчина, что был постарше, разложил складной столик и сел за него, подложив под себя любезно предложенную ему хозяйкой циновку, достал из поясной сумки тростниковую палочку и небольшую, круглую чернильницу, выточенную из цельного камня, приготовил лист, очень похожий на папирус. Рядом, обильно смочив предварительно водой, поданной ему в небольшом сосуде все той же Хекау, он положил прямоугольную глиняную табличку, с совершенно гладкой поверхностью.

Совершив все эти действия, мужчина выжидательно посмотрел на старуху.

– Как Ра продолжает жить, так и фараон продолжает жить! – начала она диктовать нараспев. – Настоящим, я объявляю женщину, имя которой здесь записано, свободной и если какой-либо сын, дочь, брат или сестра ее матери, и ее отца начнут оспаривать ее права, так как она на самом деле не является больше им слугой, но приходится им сестрой и дочерью, будучи свободной на земле фараона, пусть тогда осел изнасилует их самих, их жен, если кто-либо из них назовет ее слугой. Мне принадлежат поля в стране, мне принадлежит имущество в мире, мне принадлежат вещи, все это отныне принадлежит сестре моей Тиа, дочери моего отца, что я подтверждаю. Будь так добра моя душа, моя сестра, чтобы стать моей наследницей, что будет совершать жертвоприношения и стоять у моей могилы в день погребения, и кто сможет приготовить мне ложе для некрополя.

Слова, произносимые Хекау, казались абракадаброй, но общий смысл все же был ясен, тем более, старуха предупреждала о каком-то завещании. Похоже, сейчас и совершался этот странный ритуал передачи наследства.

Все что диктовала старая жрица, писец усердно записал на папирусе, а закончив, перенес текст на табличку. Присутствующие терпеливо ждали окончания этого действия и наконец, достав небольшую печать, он приложил ее сначала к папирусу, предварительно обмакнув в чернилах, а затем к глиняной табличке, оставив на той оттиск. Табличку он аккуратно передал Хекау.

«Отсюда надо срочно бежать», – думала Ия, наблюдая, как юноша, по имени Монту, не скрывая, таращится на нее, будто на какую-то диковинку. Тиа постоянно одергивала молодого человека, и что-то тихо шептала тому на ухо. Но и она тоже изменила свое поведение, больше не подходила, а лишь искоса бросала странно-почтительный взгляд на Ию.

Глава 7

Монту ушел, а Тиа пришлось остаться. Ия-Иб нужно было немедленно препроводить в храм Амаунет-Ра, и Хекау рассчитывала на ее помощь, но приказала держать все в строжайшей тайне, пока новое воплощение богини не окажется под защитой храмовых стен. Хекау не доверяла никому. Она торопилась и торопила Тиа.

Покопавшись в одном из сундуков, жрица богини Тефнут извлекла покрывало.

– Закутайся, – она протянула Ия-Иб кусок темной ткани, и следом приказала Тиа: – Помоги ей.

Бывшая служанка неуверенно подошла и, опустив взгляд еле слышно прошептала:

– Позвольте, госпожа, я помогу.

– Ты уже не служанка, – Хекау тоже накинула себе на плечи и голову тонкую, темную ткань. – Теперь ты сама госпожа, привыкай к своему новому положению.

– Но разве я не должна тебе? – спросила Тиа.

– Ты все отработала, – глаза старухи сверкнули. – Можешь быть счастлива, со своим женихом. Вам не придется сбегать в столицу, чтобы там затеряться. Можете жить открыто, – удивила она девушку не только своей осведомленностью, но и тем, что той уже не придется десять лет служить в храме жрицей хенере-хет.

– Мегара ничего не отдаст, – с сомнением ответила она.

– Не сомневайся! – в голосе Хекау звенели стальные нотки. – Мегаре полагается лишь то, что она сама принесла в дом твоего отца, – ее приданное. Имандес не удочерил ее, хотя и мог, и не оставил завещания, а значит, по нашим законам вдова не имеет права на имущество мужа. Лишь его дети наследники: Имаи – законная дочь, и ты – незаконная. Теперь же, твоя сестра отказалась от наследства в твою пользу, но не забывай, – старуха подняла указательный палец вверх. – Ты распоряжаешься имуществом, лишь пока Хат Имаи пребывает в подлунном мире. Именно тебе предстоит подготовить это тело для загробного мира. Тогда ее Душа сможет вернуться в него и жить вечно!

– Знаю! – Тиа всплеснула руками. – Пусть мне вырвут язык, если я этого не сделаю! – поклялась она.

– Надо идти, – прервала ее клятву Хекау. – Я уверена, ты все сделаешь так, как обещала.

Втроем они вышли из пещеры, под палящие лучи полуденного солнца. Ра еще плыл по небу в лодке Атет, освещая мир своим ярким сиянием. Вскоре, он пересядет в Сектет, и поплывет в объятия богини, протягивающей ему свои руки с запада.

Тиа знала, что у Дома Жизни их ждет повозка. Ия-Иб и Хекау отправятся в Чени, где находится храм Амаунет-Ра, уже без нее. Тиа же останется здесь, вступать в наследство.

Путь проходил через рынок, очень шумный сегодня, по случаю приезда в Абджу самого фараона. Народ толпился, все ждали возвращения царя из Дома Имен-Ра, где тот провел всю ночь в молитвах и почестях, в благодарность за счастливую жизнь на земле Та-Кемет.

Они уже почти миновали рыночную площадь, как в воздухе вдруг разнеслись звуки царских труб и барабанов. Вся ждущая толпа ринулась в одном направлении, в сторону храма Ра. Плотный поток людей подхватил трех женщин и понес в совершенно другом направлении. Тиа вцепилась в Хекау, та, в свою очередь схватила за руку Ия-Иб, чтобы не потерять ее в этом людском хаосе.

Вскоре толпа вывалила на священную площадь, где был расположен главный храм Абджу – Дом Ра. Множество охраны из числа людей фараона, оцепили центр площади, не подпуская любопытных жителей к царю и его свите.

Хекау, несмотря на свой возраст, будто таран, протиснулась сквозь толпу, распихав руками, и даже ногами всех кто стоял у нее на пути. Ия-Иб она поручила Тиа, которая бежала вслед за ней, и тащила за собой «новое воплощение богини Тефнут».

Наконец они оказались в первых рядах и смогли рассмотреть происходящее на площади действие.

– Жители Абджу, – голос глашатая был хорошо слышен. – Месяца первого, половодья, числа второго при величестве Гора, подобающего рождением, умиротворившего богов, царя, государя Хор-Нармера, сына Ра, кому дано жить, как Ра, вечно, возлюбленного Имен-Ра, владыки престола, владыки божественных слов, да воссияет он на престоле Гора, как отец его Ра. Он, происходящий от бога и щедрый к богам, жертвует доходы в виде золота, серебра и продовольствия, и несет большие издержки с тем, чтобы привести Египет в спокойное состояние и воздвигнуть новый Храм. Сегодня тот день, чтобы найти место подобающее и возвеличивающее владычицу Хут-Херу, носительницу жезла дарующего жизнь, божественную мать – Хатхор!

Тиа услышала, как после произнесенных слов глашатаем Хекау зашипела:

– Чтобы ей превратиться в ослицу! Чтобы крокодил откусил ей конечности! – ругалась старуха, впрочем, довольно тихо, так, что слышала ее лишь Тиа. Девушка догадалась, кому предназначаются эти проклятья. Той, что под руку с фараоном вышла из ворот храма Ра, супруге нынешнего царя, жрице Дома Хатхор – хемет-нечер, сияющей Нубемхат.

Церемония, что происходила на глазах народа, заключалась в определении расположения будущего храма. Верховная жрица Хатхор, она же супруга царя, а так же сам фараон, держа золотые молотки и два колышка, соединенные шнуром, остановились в центре площади. Нубемхат забила колышек в выбранную точку, а фараон выровнял направление от нее на север, глядя через звездную корону украшавшую голову жрицы. Затем царь, самолично, вбил свой колышек, устанавливая направление оси будущего храма. Сделав это, он торжественно поднял руки к небу.

– По звезде Ацимех и созвездию Ноги Быка, на звезду «копыта» Быка – Бенетнаш, – прокричал глашатай.

Толпа возликовала, а Тиа, тем временем, не могла оторвать глаз от царицы Нубемхат.

Тончайшая золотая юбка не скрывала красоты тела супруги фараона. Полная грудь, выставленная на обзор, как символ материнства и плодородия была оголена, лишь золотые накладки в виде цветков лотоса закрывали крупные соски. На голове красовался густой парик, украшенный сеткой из бирюзового и золотого бисера и двурогой короной, с солнечным диском по центру. Плечи покрывал широкий воротник-ускх, усыпанный драгоценными камнями.

– Хекау, – тормошила девушка за руку старую жрицу. – Посмотри, как она прекрасна!

– Чтоб ей спариться со свиньей и покрыться проказой и кожными струпьями! – старуха зло сплюнула.

– Зачем ты так? – Тиа совершенно не понимала причины, по которой Хекау так отзывается о жене фараона. Девушке казалось, что царица прекрасна как Хатхор, а эта богиня сама «божественное лоно» бога Гора, и его воплощения на земле – фараона Нармера. Она внимает мольбам девушек, томящихся в любовных муках. Она слышит молитвы каждой, что плачет и надеется на нее. Сама Тиа не раз молилась этой богине.

– Госпожа танцев, хмеля и веселых припевов, вот кто она! – прошипела старая жрица. – Попирательница древних законов, узурпаторша! Ей бы потряхивать своей погремушкой – систром, а не определять, где стоять Храму! – жрица сжала кулаки. – Мою богиню перестают почитать, забыли верно, как лилась кровь рекою, когда она, в облике Сехмет спустилась в подлунный мир. Теперь на их языках одна лишь Хет-Херу, сладострастная проститутка!

Тиа зажала ладонью рот, чтобы не дай бог у нее не вырвался крик возмущения. Такого богохульства от жрицы Тефнут она никак не ожидала. Но неожиданный вопрос Хекау заставил забыть ее обо всем:

– Где Ия-Иб?

Девушка второпях обернулась. Новое воплощение богини бесследно исчезла.