Текст книги "Сказочный лайнер мечты (СИ)"

Автор книги: Ольга Сысуева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Я понимаю, что Вам бы лучше пожениться сразу. – Наконец, сказал Винсент. – Тогда этого кошмара бы не было, и отец был бы жив. Я понимаю, что это твой ребёнок, Уильям. Забирай свою женщину, и проваливай, чтобы мои глаза тебя впредь не видели. Но мой совет: поженитесь Вы после 1915 года. Этот мальчик, судя по всему, это мальчик, будет носить фамилию Астор. По завещанию Джона, если после его смерти Мадлен выйдет замуж второй раз, все 20 миллионов, что он оставил на воспитание сына, аннулируются. Мальчик хотя бы четыре года должен жить в достатке. Но на миллионы больше не претендуйте. Совет Вам да любовь.

Перепуганные молодые люди вышли из особняка. И, оказавшись на улице, Мадлен Астор зарыдала, уткнувшись в жилетку Уильяму. Уильям привёл её в свой дом, в который через два дня пришла первая жена Джона, мать Винсента – Ава Астор, блистая своей редкостной красотой. Две вдовы обнялись.

– Я буду тебе помогать. – Шепнула Ава Мадлен. – Я верю, что это сын Джона в отличие от Винсента. На многое не претендуй, но пережить горе я тебе чуть помогу. Если бы Джон не был таким глупым!

Упав на стол, Ава дала волю слезам. Уильям пошёл готовить кофе.

Молодой писатель Майкл Фаррезе тоже, спустившись с трапа корабля «Карпатия» оказался окружён журналистами. Он отмахивался от них как от мух, и когда он понял, что Кристиан растворился в толпе, словно сахар в чае, он с облегчением вздохнул. Неожиданно, Майкл увидел Роуз Дьюитт-Бьюкейтер, сошедшую с трапа корабля, которая неожиданно увидела мать. Радости Рашель не было предела, и она кинулась к матери, которая обняла свою дочь, прижимая к груди, и целуя её в лицо. Эту сцену запечатлел пронырливый фотограф. Вирджиния тоже сходила с трапа корабля с матерью, но Фаррезе она не видела – охваченные горем и ужасом бывшие пассажирки “Титаника” уходили прочь.

Майкл подойти к ней не решился: Ракел, которую вела Вирджиния была очень слаба. И Майкл, подобно Кристиану, решил, что будет бороться за сердце возлюбленной позже – налаживать личную жизнь, как сказал ему Кристиан, после катастрофы вовсе не хотелось. Казалось, что всех журналистов вокруг себя собрала Маргарет Браун. Даже Кристиану досталось меньше. К Кристиану уже спешили родные. Его сестра Бэтси, и мама. Мишель Вайс была в своём репертуаре, но она была безумно счастлива, что её сын выжил. Правда, она хладнокровно сказала сыну.

– Кристиан, как ты посмел выжить?

Кристиан не слышал её слов – он радостно обнимал мать.

– Ведь на следующий день газеты будут пестрить заголовками о том, что Кристиан Вайс трус. Дедушка Рокфеллер будет жутко недоволен. Ох, дай я тебя обниму! Знаешь, несмотря на то, что все признают тебя трусом, – как же я счастлива, что ты жив!

Кристиан и Мишель ещё раз обнялись. На встречу молодому человеку не шёл, а бежал его отец – Джордж Вайс. Он оттолкнул мать от сына, и обнял его.

– Кристиан! – Слёзы навернулись на глаза Джорджа. – Кристиан, дорогой, дай я тебя обниму! Это не сон! Ты выжил!

Эту сцену и запечатлели журналисты. Кэледона Хокли тоже встречали родители и его сестра Анастасия.

Первый день в Нью-Йорке для Нейта и Джорджианы выдался хлопотным, особенно после того, как ими занялась Александра. Немолодая женщина оказалась настолько проворной и интересной особой, что заставила быстро забыть двоих друзей о катастрофе. Она понимала всю тяжесть ситуации, но между тем, она сохраняла жуткое спокойствие и даже дала побыть мужчине и женщине наедине. У Джорджианы сильно раскалывалась голова после ужасных звуков, которые она слышала в ту ночь. Нейт поцеловал её в губы, и они обнялись. Ночью оба не могли долго уснуть: они ещё ехали на «Карпатии» и слышали стоны вдов.

========== Суд лорда Мерси ==========

Александру Аникину

На утро, в пятницу, 19 апреля 1912 года, в Париже, Борис Викторович Савинков, сидевший за своим письменным столом, и редактировавший свой роман «Конь Блед.» прочитал в лежавшей перед ним газете статью о гибели трансатлантического лайнера «Титаник», и о начале суда. Борис выпил крепкого чаю, и продолжил дальше, в залитой светом комнате… в соседней комнате с ним сидела его жена Елена, и он позаботился о том, чтобы она не читала газет. Елена ждала ребёнка, поэтому любое волнение ей было противопоказано. Единственное, он подумал о том, что Мадлен очень мужественная женщина…

Суд начался 19 апреля 12 года в пятницу с монолога сенатора Смита, который был в серьёзном замешательстве и был очень расстроен этим событием – крушением лайнера «Титаник». Мужчина средних лет задавал вопросы, хоть и отрывисто, но собравшиеся в зале суда люди, чувствовали, как дрожит его голос.

Нейт и Джорджиана сидели в самом конце зала заседания суда, которым сейчас являлась просторная зала гостиницы «Уилдорф Астория», которой некогда руководил погибший на «Титанике» Джон Джейкоб Астор IV. Александр мог видеть, что Винсент Астор сильно напряжён. Перед началом суда Винсент пошёл домой к вдове Джона Мадлен. Его принял Уильям Дик, уже привыкший быть в окружении Асторов. Дик открыл молодому человеку дверь, и тот вошёл туда своей резкой походкой.

– Сегодня будет суд. – Сказал Винсент Мадлен, которая подошла к мужчинам. – Но Вы, мисс, не должны там находиться.

Уильям Дик не успел сказать «спасибо», как дверь за Винсентом захлопнулась, и он уехал на заседание суда. По высочайшей просьбе Винсента Астора в заседании суда принял участие отец Мадлен Уильям Талмадж Форс, знавший Астора лично.

Сенатор Смит с пониманием отнёсся к пожеланию Винсента. Нейта и Джорджиану пришла поддержать Александра Фейрин. Ольга вначале не хотела идти, но Фейрин настояла на этом решении. И втроём они пошли на заседание суда. Фейрин посоветовала Ольге надеть чёрное платье в знак траура по погибшим, что молодая женщина и сделала. Сама Фейрин тоже оделась в чёрное. Мужчина и две женщины вошли в гостиницу «Астория», столкнувшись там с Винсентом, который кивнул в знак понимания.

Нейт, Александра и Джорджиана заняли свои места в просторной зале «Уилдорф-Астории».

Заседание суда было объявлено открытым. Сенатор Смит выразил соболезнования, и вначале была объявлена минута молчания. Потом начался допрос. Пока допрашивали Брюса Исмея, Лайтойллер, находившийся в зале суда, явно нервничал.

Сенатор Смит спросил:

– Как проходило плавание лайнера до столкновения его с айсбергом?

Брюс Исмей:

– Ничего абсолютно такого не происходило – это было обычное плавание. Молодожёны, дети. Мы не предполагали, что столкнёмся с айсбергом.

После допроса Исмея сенатор Смит поблагодарил Исмея, и вызвал капитана корабля «Карпатии» Артура Рострона. Рострон представился, и поклонился. В зале пошёл заметный шёпоток: капитан «Карпатии» был явным красавцем. Мужчина рассказал о том, что как капитан он обладает большими полномочиями, и что решение спасти потерпевших принадлежало именно ему. В зале раздались аплодисменты. Нейт и Джорджиана хлопали Рострону. Во время допроса Рострона президент компании Брюс Исмей явно нервничал: он ждал, что скажет капитан.

– Понимаете, никто, ни президент корабля, ни судовладелец не могут заставить капитана принять какое-то решение. Этот мир, с момента выхода в море принадлежит только капитану. Президент компании, если он находится на судне, ведёт себя как обычный пассажир.

У Брюса Исмея отлегло на сердце. Лайтойллер, мрачно следивший за процессом, облегчённо вздохнул: Рострон был прекрасный человек, и он чувствовал, что этот капитан способен на многое. Мужчина краснел, когда его хвалили, и мужественно отвечал на очень зыбкие вопросы. Когда Рострон сел, вызвали командующего шлюпкой № 14 Гарольда Лоу.

Гарольда Лоу расспросили о чудесном спасении Майкла Фаррезе и Кристиана Вайса. Лоу ответил так:

– Мы их услышали по хрипам. Они отчаянно боролись за жизнь. При этом Фаррезе уже достаточно замёрз, чтобы дышать. Но мы всё равно его подняли, также как и бизнесмена, пассажира первого класса Уильяма Хойта. Но нам не повезло: он умер. Хойт был достаточно тучным мужчиной. И, когда мы его подняли на шлюпку, это стоило немало усилий. Нужно отдать должное мужеству мистера Кристиана Вайса, который помог не только своему другу Майклу Фаррезе, но и помог нам вытолкать из шлюпки умершего там Уильяма Хойта. Он чем-то поранился. У него шла кровь изо рта из носа, возможно, был ранен кишечник, и нам стоило огромных усилий обратно вытолкать его в воду. Он возвращался в Нью-Йорк.

Вирджиния, сидевшая в зале суда, искоса посмотрела на сидевшего там Майкла Фаррезе. Наконец, пришло слово и Александру. Он рассказал о том, что его вытолкал в шлюпку какой-то мужчина. То, что это был Джон Джейкоб Астор IV, он об этом умолчал, поскольку ему было жаль сына Астора – Винсента, и его мать Аву, которые сидели в Уилдорф Астории. Он понимал, что для этих людей любое упоминание о Джоне – как ножом по сердцу.

Фаррезе тоже молчал о том, что именно он сказал Мадлен, что Джон умер. Рослой Мадлен не было в зале суда, и Майкл понял, что это Винсент уберёг её от шока. Когда дошла очередь до Чарльза Герберта Лайтоллер отвечать на вопросы, молодой человек не растерялся. Всю дорогу до «Карпатии» он думал, как помочь президенту «Уайт Старр Лайн» Брюсу Исмею, который спасся из катастрофы. Он покрывался потом, но в итоге придумал стройную канву ответов, чтобы как-то защитить своего господина.

– Мне лично показалось, что айсберг был чёрным. – Неожиданно для всех сказал Лайтоллер. Зал замер. – Понимаете, если айсберг был чёрным, то вперёдсмотрящие не могли его видеть. Он, словно кошка, растворился в темноте, потом стал белым, как и положено. Это известный мираж в океане. Что касается Мердока, то, по-моему, он мог совершить ошибку. Но в данном случае, повторюсь, даже в данном случае, Мэрдок не виновен в случившемся. Мужчина мог просто растеряться, и с другой стороны его могло что-то оглушить. Я лично думаю, что мы попали в сложную ситуацию, но обстоятельства оказались роковыми.

Сенатор Смит:

– Не была ли предпринята сознательная попытка спасти экипаж?

– Как можно? – Ответил Лайтойллер. – С каждой шлюпкой мы отправляли двух-трёх членов команды, это означало, что спастись могло только 60 человек.

В зале повисло недоразумение.

– Да будет Вам известно, господин Лайтойллер, – заявил сенатор Смит, – что из членов команды «Титаника» спаслось 2016 человек. Что Вы на это скажете?

– Извините, я не могу отвечать за все шлюпочные борты всех палуб. Я отвечал только за один. – Выкрутился Лайтойллер. Сенатор Смит продолжил допрос.

– Где хотели умереть некоторые пассажиры? – Грозно спросил он.

– Я не могу знать ничего про это. – Сказал Лайтойллер. – Как можно говорить такие нелепости? Все возможные смерти пассажиров и членов экипажа – горькая случайность, вызванная, возможно, шоком от столкновения. Сенатор Смит, это заседание суда. Это не роман в художественной форме, где подобные нелепости даже приветствуются.

На эти слова Лайтойллера готов был зааплодировать Майкл Фаррезе, улыбнувшийся Кристиану Вайсу, который ему подмигнул. В субботу 20 апреля 1912 года, радист Гаральд Брайд вызвал волнение во всём зале: к «Титанику», оказывается, приходило несколько сообщений о ледовой опасности и от «Калифорниана». Вечернее заседание суда было очень коротким. И Нейт с Джорджианной уже были не нужны. Они молча следили за процессом дома.

Даже Фейрин не говорила своих обыкновенных глупостей. Интересное потом отметил американский писатель Уэйд: «Мэрдок маневрировал способом, о котором в руководстве по искусству мореплавания говорится, что это «самый верный способ прийти к столкновению, вместо того, чтобы его предотвратить». Кэледон Хокли развернул газету, и прочитал нужные подробности о суде.

========== Возвращение к мечте ==========

Александру Аникину

Брок странно посмотрел на Лиззи Кэлверт, и какая-то искра вспыхнула в его сознании. “А чёрт с ним, с бриллиантом!”. Брок попросил Болдина включить погромче музыку для медленного танца, исходящую из динамиков аппаратуры. Мужчина жадно посмотрел на Лиззи, и предложил ей вытянутую вперёд руку.

– Вы любите танцевать? – Спросил Брок у Лиззи, и они оба, смеясь пошли на палубу.

…В этот счастливый вечер, когда её внучка встретила свою судьбу, Роуз Кэлверт уснула счастливым сном. Она обещала Джеку, что выживет. Она выжила, и у неё большая семья. Эх, вот не дождалась правнуков. Но у Брока и Лиззи всё впереди, и они будут счастливы. Этот Брок в принципе неплохой мужчина, и поможет Лиззи по жизни и хозяйству. Роуз была в этом уверена. Роуз вспомнила, как она бросала бриллиант в океан. Её миссия на Земле была закончена. Она вернула океану то, что принадлежало ему всегда – сердце Кэледона Хокли. Роуз, засыпая, почему-то подумала о том, что, вероятней всего, этот Кэледон Хокли к которому она сбежала от Галлея (вот вспомнила чёрта некстати) совершил ошибку, купив это “Сердце океана”. Может быть, этот бриллиант некогда принадлежал Таинственной Атлантиде, и она, встретив в жизни Брока Лаветта, вернула его обратно, завершив какую-то миссию? Как бы там ни было, Роуз уснула довольной.

Перед сном женщина посмотрела на портреты, которые олицетворяли полную, счастливую жизнь. Вот на фотокарточках она актриса. Вот она красиво выступает на театральной сцене. Вот Кони-Айленд, куда она потом переехала с мужем. Вот Колесо Чудес и каникулы младшего сына. А вот на фотокарточках – выпускной сына. И её 70-летний юбилей. Она в окружении внуков. Вот её любимый муж – Нейд Кэлверт.

Музыка Иоганна Штрауса. Красивый вальс. Роуз преобразилась, и стала снова 17-летней. Она мчалась по красивому коридору, и вошла в прекрасный зал “Титаника”, где состоялось её обручение с Джеком. Люди с “Титаника” во фраках и галстуках встретили Роуз аплодисментами. Мистер Астор с женой Мадлен и Томас Эндрюс радостно смотрели на Роуз, когда она бежала к своему возлюбленному, поднимаясь вверх по лестнице.

…..Роуз погрузилась в Божественный свет, а Брок в это время ухаживал за Лиззи на палубе корабля “Академик Кэлдыш”, найдя реальный мир более прекрасным, чем мир его вымышленной мечты. Две звезды оторвались от неба и будто полетели в океан. Горе постигло Лиззи в один момент – это были души Роуз и Джека, навсегда соединённые вместе.

…Брок опустился на одно колено, и спросил у Лиззи:

– Ты выйдешь за меня замуж?

Лиззи поняла, что встретила свою судьбу.

– Да. – Ответила одна. – Только придётся подождать год. Я только что потеряла бабушку.

Брок, посмотрев на звёздное небо, понял, что Роуз не стало и отругал себя за то, что требовал с неё бриллиант. “Гад Болдин получит по заднице” – Решил для себя Брок.

1990 год.

После похорон Роуз, спустя год Лиззи и Брок обвенчались в одной из церквей Нью-Йорка, а ещё спустя год у Роуз родился первый правнук, которого назвали Джемсом. В честь Джемса Галлея. Возможно. Но о нём Роуз точно не рассказывала никому. И до конца жизни Роуз так и не узнала настоящего имени этого человека. А он не интересовался ею, полагая, что Роуз прекрасно устроилась в Филадельфии.

“Сердце женщины – океан, полный тайн” (c) Роуз.

П.С. В момент свадебных торжеств Лиззи почему-то показалось, что купол церкви чем-то напоминает тот самый зал “Титаника”, в котором у часов Джек ждал Роуз. К алтарю Лиззи вёл её отец – муж второй дочери Роуз Мэриетт. На свадьбе Брока присутствовали тётя Лиззи Руфь – старшая дочка Роуз, названная в честь матери и её любимый сын Сэм с кузинами Лиззи – Маргарет и Мадлен.