Текст книги "НеМЫслимые"

Автор книги: Ольга Спиридонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

–Степан, откуда ты здесь ? ! –чуть не вскрикнула она не веря своим глазам.

–Кто выпустил тебя из кутузки!? – и ответила сама себе, что сделать это мог только Шапошников, у него был ключ от кладовки.

Волки с остервенением рычали, защищая раненую самку, кидаясь вперед и отскакивая. Оборотней забавляла ярость хищников, они пытались схватить кого-нибудь из зверей, но волки не давались. Матерый серый неловко прыгнул, пытаясь вцепиться противнику в горло. Оборотень с рыжей бородой метнулся ему навстречу, схватил на лету за лапы, поднял над головой и плашмя насадил на комель сломанной сосенки. Острый кол прошел сквозь живот бедняги и сломал ему позвоночник. Серый страшно закричал, изогнулся в последней судороге и затих. Товарищи погибшего с протяжным воем попятились. Победители оторвали оскаленную волчью голову, с хохотом швырнули ее в след отступившим.Пачкаясь кровью они терзали тело погибшего с удовольствием глотая огромные куски теплого еще мяса. Сердце Клавдии оцепенело от ужаса. Волчата молча жались к ее бокам, искали защиты. Она осторожно развернулась и начала рыть землю наискосок от входа, отгребая в сторону и приминая ее лапами и животом. Не хватало воздуха, щенки дрожали от страха, но молчали. С наружи щелкнуло несколько выстрелов, раздался истошный визг, звериный вой и срываясь на хрипоту кто то заорал,-

–Эй ты, рыжая обезьяна, а ну вставай, оглох что ли!? Вы чем здесь занимаетесь бездельники !? Развлекаетесь! Да я с вас шкуру спущу! Где девчонка рябая морда, выследили пигалицу?! У –бью ! -Клавдия осторожно выглянула наружу. Участковый уполномоченный села Первушино Василь Семеныч Шапошников осатанев от злости, что есть силы бил прикладом винтовки почти превратившего в человека оборотня с рыжей бородой. Степка огрызался, завывал от боли и норовил схватить его зубами за руку. Товарищ рыжего отскочил в сторону к кустам, туда, где в луже крови лежали мертвый волк с волчицей.

– Я что вам приказывал сделать!? Не помните!? Выследили девку ? Явилась, понимаешь ли, путается у меня под ногами, стажер сопливый. Зарубите себе на носу паразиты, она не должна вернуться из лесу живой. Пропадет, никто ее искать не будет, сожрали звери и все, какой с леса спрос !? – рычал Шапошников продолжая пинать уже сдавшегося Степку сапогами. Лежавший на земле товарищ рыжего подвывая подполз к Семенычу. Оба они униженно распластавшись на земле являли теперь собой полную покорность. Сорвав на них злость Шапошников остановился, погрозил кулаком, еще раз ткнул Степку под задницу носком сапога и рявкнул сменив гнев на милость, -

– Это мой лес, все здесь мое ! Хочу убью, хочу помилую, хочу сожгу если надо, как в прошлом году, помните ?! Я – всему голова ! Я – хозяин !– ужас написанный на зверских мордах утешил его самолюбие и засмеявшись Шапошников сказал, -

– Да не бойтесь вы так, убогие, будите слушаться меня, проживете долго и запомните, чтобы с девкой ни случилось, на вас никто не подумает. Степка сидит в кутузке – у него алиби, а ты в город уехал, штраф платить об этом вся деревня знает.

Клавдия зажмурилась от страшных мыслей. Вспомнила, как при первой встрече сомневалась в искренности бурно радовавшегося ее приезду Семеныча. Как испуганно охнула и схватилась за голову тетка, увидев ее новенький милицейский мундир, как она сказала, -

– Ну все, беды не миновать, где тебе с Семенычем справиться ! Теперь он нас поедом съест разбойник.

Только что услышанное упоминание о прошлогоднем пожаре по сути своей было чистосердечным признанием в поджоге, а это уже уголовное преступление. Только проку от этого признания не было никакого, кто его слышал кроме волчат!? Эх если бы снова стать человеком, сплела бы я тебе лапти, уж будь уверен товарищ участковый. Ты бы у меня шкурой собственной заплатил за каждую погибшую в огне зверушку, за каждую безвинно сгоревшую букашку,– беззвучно скалясь злобно думала Клавдия.

Теперь она не минуты не сомневалась в том, что если ее найдут, ни ей, ни волчатам, которые еле дышали от ужаса живыми не быть. Голоса снаружи звучали все глуше, глуше и скоро совсем затихли. Клавдия заторопилась и скоро она смогла выбраться наружу и выпустить щенков. Малыши приседали от страха, поджав хвосты и тихонько попискивали от страха. Клавдия повела их вперед сквозь кусты и высокую траву, подчиняясь внутреннему инстинкту. Иногда ей казалось, что на их след напали и догоняют, слышалось злобное рычание и голоса. Эти голоса преследовали, звучали то сбоку, то позади, звали по имени, проклинали и обещали найти и отомстить.

Темный сосновый лес перешагнув через железнодорожные пути редея сбегал с пригорка и обогнув поросшую травой поляну с бревенчатым домиком по середине постепенно сходил на нет. Собака Пушка, крупная, рыжая дворняга охранявшая домик, с рассветом вышла из будки и озабоченно повела носом. В многообразие запахов добавился еще один – запах боли, страха и одиночества. Совсем недавно эта смесь чуть не свела ее с ума. Воспоминания о том ужасном дне навсегда врезались в память животного. Пушка помнила, как заехав в лес хозяин долго плутал по грунтовой дороге, потом остановился, снял с нее ошейник и позвал собой. Она выскочила из машины и сломя голову побежала искать брошенную кость. Нашла ее, услышала, как загудела машина и с добычей в зубах бросилась догонять. Сидевший за рулем Жигулей хозяин газанул. Собака не поняла, что ее бросили нарочно. Она бежала выбиваясь из сил долго, сердце стучало запинаясь от напряжения, мозг упрямо командовал – догнать, догнать. А когда лапы перестали слушаться и в отчаявшемся сердце не осталось сил жить она остановилась и истошно завыла, обвиняя мир людей в самом страшном преступлении на свете–в предательстве. Пушка не видела как рыжая лисица крадучись вышла из лесной чащи и затаилась в кустах за большим камнем. Лиса долго наблюдала за собакой умными, все понимающими глазами скалясь и еле сдерживая рвавшийся из горла стон. Пушка не шелохнулась, когда услышала ее осторожные шаги за спиной. Глаза ее не видели, а странный запах смутил, но не испугал, она уже ничего не боялась.

–Пойдем со мной, – позвала ее лиса. Пушка встала и пошла в след за лешенкой. С тех пор у собаки появился новый дом и началась другая жизнь.

Высоко в небе закричала горлица. Пушка напряглась, прислушиваясь, нерешительно вильнула хвостом, учуяв гостей. Заморенная волчица с плетущимися следом за ней разного возраста щенками тяжело западая боками доковыляла до крайних деревьев и выглянула из—за елки. Впереди на поляне стоял дом. Клавдия понюхала воздух и не найдя в многообразии запахов один единственный, почуять который боялась, вздохнула с облегчением. Лапы ныли, путь был долгим и неблизким. Собака за оградой призывно взлаяла. Серая обреченно вздохнув с трудом переставляя гудящие от усталости израненные лапы прошла мимо прошлогодних стожков сена стоящих в нескольких метрах от крайних деревьев. Сюда в бескормицу наведывались лесные жители – зайцы, косули олени и даже лоси. Лешенка Марфа жалела их, ставила стожки поближе к лесу А в сколоченные дедом Прохором приспособления под названием « ясли « насыпала крупную каменную соль. Клавдия остановилась около них на минуту, чтобы перевести дух и пошатываясь побрела к воротам, щенки ковыляли следом. Дойдя до ворот она толкнула плечом калитку и зашла во двор. Рыжая Пушка увидев ее и плетущихся следом щенков взвизгнула, прыгнула навстречу приплясывая и припадая на передние лапы от радости.

Весна. Тепло, хорошо на улице. Лешенка Марфа маленькая старушка с длинным крючковатым носом, кривым клыком поверх губы и рыжей луковкой волос на затылке вдохнула полной грудью воздух пахнущий грибницей и разнотравьем и зажмурилась от удовольствия. Здесь вдалеке от людей ей жилось хорошо и вольготно, не нужно было таиться, прятать свой настоящий облик.

–Ой медведушко – батюшко, ты не тронь мою коровушку, – умиротворенно мурлыкала она хриплым надтреснутым голоском сажая проросшие семена гороха в борозду. Над головой пролетела и закаркала ворона

–Каркай себе на несчастье, проклятая ведьма !Тьфу, тьфу, тьфу ведьме на хвост, –ответила ей бабка, засыпая горох землей. Тявкнула и заскулила встречая кого –то собака Пушка. Марфа бросила грабли и потирая кулаком поясницу пошла к воротам.

– Это что еще за чудо такое!?– зычно крикнула она увидев незваных гостей Собака услышав это виновато прижала уши, поджала хвост и спряталась в будку. Волчица встала на ноги, чтобы показать себя, униженно понурилась, со стоном легла на брюхо и поползла к ногам Марфы.

– Э серая, да ты как я погляжу не простая зверюга, ну ка повернись, – покачала головой лешенка внимательно рассматривая гостью. Клавдия заплакала.

– Счастье твое девонька, что во время ты ко мне попала. Помогу не плач, не поздно еще. Будешь ты у меня опять в юбке бегать, хвостом крутить и кавалерам глазки строить, а волчат накормим и охотиться научим, вырастут серые разбойники, не печалься.

Время шло. Спасенные Клавдией щенки из погибшей волчьей стаи быстро росли. Лешенка Марфа с помощью карги Глафы кормила их и терпеливо учила охотиться. Когда то давно охотничьи владения их родичей – стаи из скалистого ущелья занимали огромное заросшее мелколесьем плоскогорье на севере и кедровник, упиравшийся в болото на юге. В молодой состоящей из ее остатков стае было 12 щенков разного возраста. Кроме малышей– Серого, Бродяги, Бесхвостого и Короткоухой остальные -Рыжая, Охотник, Черногрудый, Разбойник, Задира, Кара, Храбрец и Остроухая превратились в прибылых ( годовалых ) волков. Они вместе с каргой Глафой и освобожденным из капкана стариком Хмурым пытались снова контролировать эту территорию, но справиться с набегами чужаков еще не могли. Глафа строго настрого приказывала менявшимся дозорным в драки не вступать, а только метить территорию. Несмотря на это весной в стычках погибли трое самых сильных – Черногрудый, Курносая, Силач и старик Хмурый. С горечью в сердце думала лешенка о том, как молоды, беззаботны и неопытны ее щенки. Она понимала, что стае нужно продержаться без потерь до следующей весны и тогда она увеличится. Для этого нужно сохранить старших и дать возможность повзрослеть тем, что помладше. Подумав, Марфа и Глафа решили увести стаю подальше в пустынные места подальше от людей.

В овраге

Покосившиеся кладбищенские кресты на плоской вершине Погостного холма хмуро глядели вниз туда, где глубокий как ущелье Ковригин овраг упрямо сопротивлялся устроенной прошлой осенью на его дне свалке. Земля его северного похожего на гигантскую лестницу склона не укрепленная ни кустарником, ни корнями деревьев размокая от дождей медленно сползала вниз, хороня под собой городской мусор, уничтожая мерзкий запах гниющих отбросов. Благодаря этому на части дна оврага и южном, пологом его склоне росла еще малина, жимолость, ежевика, ромашки и васильки. С мая по сентябрь целые поляны Иван – чая лиловыми в человеческий рост волнами кланялись под ветром радуя душу и глаз. Край этого разнотравья отсекала грунтовая, кое– как засыпанная щебнем петляющая по дну оврага дорога. Рыжая лиса осторожно выглянула из – за дерева и убедившись, что вокруг ни души огромными прыжками почти не касаясь лапами земли пролетела в низ по склону. Молнией мелькнула над дорогой и скрылась в зарослях у подножья огромного серого валуна, боком утонувшего в кустах. Здесь была ее тайная лежка. На первый взгляд эта лиса ни чем не отличалась от своих диких собратьев. Та же некрасивая, начавшая линять по весне шуба, впалые бока и жалкий, будто травленый молью хвост. Лешенка Марфа путешествуя по лесу в рыжей лисьей шкуре любила иногда полежать здесь, в зарослях за камнем, передохнуть.

Огромный черный ворон громко хлопая крыльями сел на валун. В перевалку прошелся несколько раз из стороны в сторону хитро поглядывая на то место, где спала лешенка, постучал костяным клювом в камень и гортанно рассмеялся.

– Хватит спать ! А ну ка, признавайся сестрица куда на этот раз бегала, не в Огарки ли!?-с сердитой укоризной прикрикнул он внимательно глядя в низ на лешенку.

Лиса в зарослях подскочила от неожиданности, укололась шипами ежевики, оскалилась и зарычала.

– Никак рассердилась!? – спросил, ехидно хихикая ворон.

– Ай—яй—яй!!!-Уста –а -ла небось матушка !? Ясное дело, туда же три дня пути не меньше! Ушла и мне ничего не сказала! Не стыдно тебе карга старая ?! В Первушино родни не перечесть, а никто тебя знать не хочет, ни разу в гости не позвали, чего же ты то все лезешь к ним?!—он хлопнул крыльями, отвернулся и оглядываясь по сторонам возмущенно добавил, –

–Шутка ли, на целых три дня бросить дом без присмотра?! Удивляюсь я, как это у тебя козы да собака с голоду еще не сдохли.

Марфа смутилась, прижав уши опасливо взглянула на него, виновато помолчала, но все таки отважилась возразить, -

– Что я ирод какой – то голодом их заморить ?! Козам стожок сена припасен и воды три ведра я оставила. Собаку отвязала и еду с запасом приготовила ей, – сказала она смущенно отводя в сторону глаза и добавила,-

–Не серчай на меня братец и взаправду устала я, а как не пойти то было Проша, сестра троюродная померла, провожать я ходила.

Искреннее раскаяние сестры остановило ссору. Лиса неожиданно сладко зевнула во всю свою усаженную острыми зубами розовую пасть. Ворон увидел это и умилившись визгливо расхохотался, -

–Ладно уж, поспи еще маленько, а потом беги домой, я попозже к тебе заверну, новости деревенские расскажешь, – сварливо пробурчал он и громко хлопая крыльями заспешил куда то. Лиса свернувшись клубком, снова задремала. На этот раз она уснула так крепко, что не слышала, как на холостом ходу к валуну за которым она спала, подкатили красные запыленные Жигули. Не видела, как из машины выбралась старуха и в сопровождении остроносенькой блондинки лет 35-ти ушла куда – то. Блондинка неловко ковыляя высокими каблуками по щебню скоро вернулась, подошла к машине, открыла дверь и шлепнулась на сидение рядом с водителем. Лохматый мужчина со следами вчерашнего праздника на лице проснулся. Бензиновая вонь добралась наконец то до лисьего носа, заставила мучительно сморщиться, чихнуть, а доносившаяся из машины негромкая музыка и голоса помешали уснуть заново. Лешенка нехотя начала прислушиваться и потихоньку вникать в смысл того, о чем говорили люди.

– Аркашка заводи!! –ткнув водителя в бок скомандовала блондинка.

–Валь, ты куда старуху дела?! Оставила мусор охранять? – пошутил лениво потянувшись ее спутник. и не дождавшись ответа привстал, удивленно оглядываясь по сторонам, -

–Так че, ждать будем или бабка нас по дороге догонит ?

– Да куда она денется, придет сейчас, остановилась ненадолго Иван чая набрать, –не разделяя его веселья, буркнула Валентина.

– Радуйся, уговорила я ее прям сегодня к бабке Марфе поехать.

– Да ты че, и она согласилась!? Ну давай, здесь же рядом, из оврага выехать и по грунтовке на право пару километров,– удивился и обрадовался Аркадий. Он вышел из машины, закурил, старательно скрывая бурную радость от только что услышанного. Долгожданная свобода маячила впереди, но в нее еще до конца не верилось. Его супруга Валентина сидела молча, недобро хмурясь и вздыхая. Аркадий искоса посмотрел на нее и по своему расценив ее недовольство, вернулся в машину. Низко наклонившись, чмокнул ее в щеку и спросил:

–Че молчишь, если хочешь еще не поздно переиграть все, не больно старуха и мешает, потерпим, куда деваться то.

– Не дергайся, я все устроила и тоже рада, что наконец то согласилась старая. Пусть поживет у Марфы, там хорошо, как на даче, – думая о чем то своем ответила она и вдруг психанув резко повернулась и прошипела, -

– Не только тебе надоело слушать как она умничает и воспитывает ! Я тоже не железная. Сам говорил, что из—за нее жизни нормальной нет! На фиг Марфу, давай оставим старуху здесь, а соседям скажем, что она уехала к сестре. Пенсию получать у меня доверенность есть. Поехали, хоть немного отдохнем от нее, поживем как люди! – в запальчивости крикнула тетка и захлопнула дверь машины.

–Ты че Валюш, совсем сбрендила ? Здесь оставить !?– растерялся Аркадий. Он внимательно посмотрев Валентине в лицо понял, что она не шутит и признаться слегка струхнул.

–Очнись подруга, на зону загреметь захотела?! Не-ет я в таких делах тебе не помощник. Ты что курица не понимаешь, старуху не сегодня, завтра все равно найдут и как потом нам с ментами объясняться ? Идея с бабкой Марфой – класс, куда еще лучше. Отвезем – гора плеч и к нам никаких вопросов. Правда, че такого -в гости подруга приехала – это нормально.

– Отвали, рохля, -упрямо набычившись хамовито огрызнулась Валентина.

–И эта тупорылая овца еще командует?!, – удивляясь и приняв все сказанное ей за чистую монету разозлился Аркадий. Он развел руками и свирепея рявкнул, -

–Ты че мымра, по сопатке захотела?! Я тебе не старуха беспомощная, быстро успокою. Вставай и отваливай за бабкой, где ты ее оставила?! Шевели копытами курица!

–Ой, ой, храбрый какой! -хищно осклабилась, сверкнув на него золотыми коронками зубов блондинка и рассмеявшись крикнула, -

–Да ладно! Че перепугался, в штаны наложил?! Посмотрите на него, орет как дикий, давай, заводи свой тарантас (драндулет ) к бабке Марфе поедем, пошутила я.

–Елки-моталки, взять бы тебя за ногу да головушкой об угол, –глядя на нее в упор скрипнул зубами мужчина с трудом справляясь с накатившей злобой. Он понял, что Валентина не шутила, а выболтала свое сокровенное желание. Такая степень жестокости и беспринципности поразила и заставила его по – другому взглянуть на супругу. Стало ясно, что прожив с Валентиной много лет он совсем не знает на что способна эта женщина и дал себе обещание теперь и впредь не доверять ей и быть осторожным. Он крепко схватил Валентину за руку, вытащил наружу, потряс, погрозил кулаком, легонько хлопнул ладошкой по заднице и велел, -

–Вали за старухой курица. где ты ее оставила, – поступил Аркадий так не потому, что любил свою тещу. С каких пирогов ему любить чужую старуху !?

–Как ни крути, а бабка действительно надоела и без нее проще было бы подкатить к Танюхе, -думал он нехотя соглашаясь с Валентиной.

При мысли о падчерице глаза его масляно заблестели. Жена всхлипывая от обиды и ругаясь удалялась. Аркадий набычившись смотрел ей в спину и думал, что с удовольствием газанул бы сейчас, оставив обоих –Вальку и старуху загорать на свалке. Но жить ему было негде, а других вариантов, чтобы у бабы квартира имелась пока не предвиделось. Да и Валентина – чего греха таить совсем не плоха, получше чем некоторые тетки, а уж как старается ! Пойди, найди еще другую такую ! От этих мыслей на душе как –то полегчало. Он вздохнул, представляя себе какой славной будет жизнь без старухи. Вспомнил, как жена из кожи вон лезла, стараясь угодить ему. Ее чудесный борщ, фаршмак, аджику, от которой язык проглотишь, теплую перину, любимые котлетки, горячие пироги, которые он любил есть, запивая молоком, вареники со сметаной, ее грудь 5—го размера и аппетитную задницу. Если к этому добавить еще смазливую мордашку и прочие достоинства падчерицы, то не жизнь будет, а малина, – плотоядно вздохнул он почесывая затылок. Аркашу, когда он мечтал о прелестях Татьяны, не останавливало то, что девочка выросла на его глазах, а когда была маленькой, то называла его дядя Каша. Он не отличался излишней сентиментальностью. Тихонько матерясь Аркадий докурил сигарету и отшвырнув окурок затопал вслед за женой. Лиса внутри своего укрытия прижала уши, сердито оскалилась, ядовито прошипела что –то им в след и осторожно пробравшись между колючими стеблями ежевики рысью понеслась по узенькой тропке к вершине холма.

Скоро по верхней дороге виляя между ямами, проехали и скрылись за поворотом Жигули. Ветер догонял их, свистел по—разбойничьи и как хулиганистый мальчишка бросал вдогонку мелкие камешки и песок. Стих шум мотора, утихомирился ветер, выглянуло из—за туч солнце, улеглась пыль и наступила тишина.

Мотя

Кушай мое солнышко, кушай моя радость, -ласково ворковала хозяйка квартиры Валентина, с удовольствием глядя на то, как жадно ест заняв собой половину кухни благородный черный дог. Муж ее Аркадий, заспанный, небритый мужичек со следами вчерашнего загула на физиономии вышел из ванной и остановился у двери в кухню не решаясь войти внутрь.

–Это че такое !? Зачем ты приволокла его в дом?!—ошалело глядя на то, как стремительно пустеет стоящая перед огромной собачьей мордой эмалированная миска пропыхтел он. Момент, когда жена вернулась домой с собакой он проспал и теперь мучаясь от жестокого похмелья пытался сообразить, как избавиться от пса. То, что нужно немедленно выжить из квартиры этого прожорливого оглоеда Аркадий решил мгновенно. Оставалось придумать, как это сделать. Кроме этого Аркашу поразила и взволновала смелость Валентины. Зубы и размер пса его испугали, а ей хоть бы хны, гладит такую образину по голове, чешет за ушами да еще и сюсюкает. Жена все больше и больше удивляла его.

–Его легче убить, чем прокормить, надо же, сожрать за один раз столько мяса ! – мгновенно подчитав в уме сумму понесенного его семьей ущерба сказал Аркаша, -

– Клянусь, если ты сейчас же не вышвырнешь эту псину на улицу – я отравлю ее ! – не в силах справиться с распиравшим его возмущением сказал мужчина и для большей убедительности стукнул в косяк кулаком. Пес с чавканьем прожевал последний кусок, снисходительно смерил ленивыми глазом говорившего, отвернулся к хозяйке, вильнул хвостом и умильно заулыбался ей всей своей зубастой пастью.