Текст книги "Суд человеческий (СИ)"

Автор книги: Ольга Шлыкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   После всех мытарств по смерти матери, мне оставалось только одно – подать на неё в суд, за оскорбление моей личности. Но кто примет заявление в суд на умершего человека?

  Я спокойно работал за компьютером, когда раздался телефонный звонок с незнакомого номера.

  – Константин Казанцев? – Я где-то уже слышал этот голос, но никак не мог вспомнить где, поэтому молчал несколько секунд.

  – Да, это я. А вы кто? – Наконец ответил я.

  – Меня зовут Светлана Никитична, я приятельница вашей мамы.

  – Да, помню такую.

  – Дело в том, что ваша мама завещала мне всё своё имущество, в том числе квартиру, в которой вы сейчас живёте. Я бы хотела, чтобы вы её освободили, как можно быстрее.

  – Что вы сказали? – Удивился я.

  – Только то, что вы слышали.

  – Женщина, вы чего-то путаете, эта квартира принадлежала моему отцу, и после того, как он умер, по его завещанию, она перешла ко мне.

  – Я так понимаю, вы не в курсе, что ваша матушка оспорила завещание своего мужа в суде. И квартиру присудили ей, как наследнику первой очереди. Я не виновата в том, что у вас были напряжённые отношения, и она не потрудилась сообщить вам о том, что вступила в наследство по решению суда и оформила все документы. Уж не знаю, почему она сразу не выставила вас из квартиры. Наверное, хотела, чтобы вы сначала её достойно похоронили. Но теперь хозяйка я, и мне не нужно от вас ничего, и я хочу, чтобы вы немедленно убрались из моей квартиры.

  Я посмотрел на календарь. Полгода со дня смерти матери наступит только через полтора месяца. Эта Светлана Никитична явно поторопилась качать свои права наследника. Я ей так и сказал, и положил трубку. Некоторое время я ждал, что она позвонит снова, но она не позвонила.

  Назавтра я отправился в суд выяснять, когда же состоялось то судьбоносное заседание, которое лишило меня квартиры, и почему я об этом ничего не знал. По дороге я попал в пробку, где простоял около часа. Я сидел в машине и вспоминал, как мои родители разошлись. Мне было десять лет, когда мама заявила, что уходит от нас с папой. Помню, как я просил маму забрать меня с собой, потому что очень её любил. Но мама сказала, как отрезала: «В моей новой жизни, мне не нужны никакие напоминания о твоём отце. А ты главное из этих напоминаний!»

  Мы с отцом почти не разговаривали, наверное, около двух лет. Каждый занимался своим делом – я учился, отец работал. К нам иногда приезжала отцова сестра, тётя Леля, чтобы сходить со мной по магазинам и обновить мой гардероб. А осенью, она делала нам всякие консервации, как она говорила: «Чтобы вы тут с голоду не померли», и вся кладовка была уставлена банками с вареньем, консервированными огурцами, помидорами и всякими закусками, типа кабачковой икры или горлодёра. Она заставила отца купить две морозильные камеры под потолок, и перед отъездом загружала их всякими полуфабрикатами – пельменями, варениками, пирожками, котлетами, заготовками щей, борщей и даже горохового супа. Всем, что нужно было только отварить или поджарить. Тётя Лёля была великой кулинаркой. Она умудрялась даже варить и замораживать каши, которые мы разогревали по утрам в микроволновке. И мы с отцом, в общем, неплохо жили в отсутствие тёти Лёли. Отец смеялся, что даже при жене так не питался, и не считая, отдавал тёте Лёле деньги, которые были сэкономлены на покупке продуктов, благодаря сделанным запасам, а я помогал месить тесто и лепить пельмени и вареники. Однажды перед самым отъездом тётя Лёля встретила в магазине маму.

  – Юра, поменяй в квартире замки! – Сказала она отцу. – Твоя полоумная Евгеша, жаловалась мне, как она плохо живёт. Не ровен час надумает вернуться, а я думаю, что теперь вы и без неё обойдётесь.

  Папа послушал тётю Лёлю. И буквально через три дня я проснулся от того, что кто-то барабанит в дверь. Я на цыпочках подошёл к двери и посмотрел в глазок. За дверью стояла мама с чемоданом и связкой ключей в руке. Папа тоже вышел из своей комнаты и спросил одними губами: «Она?», я кивнул. Папа погасил настольную лампу, и мы подошли к окну. Не достучавшись, мама вышла из подъезда и ушла. Через несколько минут раздался телефонный звонок.

  – Это она дошла до телефонной будки. – Сказал папа, и трубку не взял.

  – А почему тётя Лёля назвала маму полоумной? – Спросил я. Но папа только пожал плечами.

  Мама приходила ещё несколько раз и подолгу стучала в дверь. Я никогда ей не открывал, потому что был дома один, а папа мне строго настрого наказывал не пускать маму в квартиру. «Она специально приходит, когда меня нет. Не знаю, как до сих пор она не догадалась, подкараулить тебя в школе», говорил отец. Но однажды мама пришла, а отец пошёл в отпуск и был дома. Он отрыл ей дверь, мама от неожиданности отпрянула и уселась на пол.

  – Чего тебе надо? – Спросил её отец.

  – Я вернулась, Юра. – Тихо произнесла мама и неуклюже поднялась.

  – Куда ты вернулась?

  – Домой...

  – Ты здесь даже не прописана. – Отрезал отец и закрыл дверь перед носом мамы.

  Мама начала колотить в дверь и кричать, что отец подлец, раз посмел её выписать. Но даже я знал, что папа был не причём. Мама выписалась сама, потому что уезжала работать в другой город.

  Прошло несколько лет, прежде чем я снова увидел свою маму. Приближался мой выпускной в школе, и тётя Лёля специально приехала, чтобы выбрать и купить костюмы для этого праздника мне и отцу. Мы поехали втроём в центр, где было множество дорогих бутиков. Тётя Лёля приказала отцу не экономить: «Твой единственный ребёнок закончил школу на отлично, поэтому и выглядеть вы должны на отлично». Отец отъехал припарковать машину, а мы с тётей Лёлей зашли в ближайший магазин. Я не понял, почему тётя Леля вдруг крепко схватила меня за руку и развернулась к выходу. Но остановилась, немного подумала и сказала: «Давай дождёмся твоего отца. За прилавком стоит твоя мамаша. Вот уж не думала, что великая пианистка будет работать простым продавцом». Зашёл отец, и тётя Лёля повела нас в отдел с мужскими выходными костюмами. Она гордо шла впереди нас с отцом и нарочито громко сказала, поравнявшись с мамой:

  – Здравствуй, Евгеша! Что, профессию сменила? – И не дожидаясь ответа, пошла дальше, а мы с отцом, не останавливаясь, и даже не взглянув на маму, прошли следом.

  Когда мне вручали аттестат, я заметил маму, которая стояла в дверях актового зала с букетом цветов. Она надела шляпку с вуалью, но я её сразу узнал, и подумал, что цветы она купила для меня. Но мама к нам так и не подошла. Я видел, как она поспешно вышла из зала и ушла не оглядываясь.

  Через неделю она позвонила и пригласила меня в ресторан, отметить и с ней моё окончание школы. Отец дал мне с собой приличную сумму денег со словами: «Заплатишь за банкет, если у матери денег не хватит». И он оказался прав. Мама пришла в ресторан вместе с той самой Светланой Никитичной, и когда официант принимал наш заказ, она выбрала только самые дешёвые блюда, и не заказала никакого вина, сославшись на то, что мне ещё пить нельзя. Когда мама закончила, я подозвал официанта к себе и добавил к заказу ещё несколько блюд, десерт, кофе и бутылку шампанского. У мамы вытянулось лицо, но она ничего не сказала, а Светлана Никитична почему-то закашлялась.

  – Мама, ты, наверное, забыла, что в марте мне уже исполнилось восемнадцать. – Сказал я с улыбкой.

  Разговор за столом не клеился, мама явно нервничала. А Светлана Никитична съела всё, что ей причиталось, ушла в туалет и больше не вернулась. Я подозвал официанта и попросил счёт. Мама так напряглась, что у неё потекли слёзы, размазав по лицу косметику. «Мама, иди, приведи себя в порядок, и подожди меня в фойе», сказал я, рассчитываясь с официантом. Когда я вышел из ресторана, мамы нигде не было.

  Прошло десять лет после моего выпускного. Папа уже сильно болел, и не смог присутствовать на моей свадьбе. Свадьбой заправляла тётя Лёля. И я не знал, что она выпроводила мою маму с порога кафе, где мы свадьбу играли. «Надо же», говорила тётя Лёля, «Припёрлась с пустыми руками, хоть бы цветочек купила. Ещё и возмущалась, что имеет полное право поздравить сына. А ей ответила, что она имела полное право платить алименты на твоё содержание, но почему-то этим правом за все годы, ни разу не воспользовалась. Вот и без поздравления проживёт». Отец дождался нашего первенца, и несколько раз держал его на руках. И мне кажется, был благодарен, что мы назвали сынишку Юрой.

  Когда папа умер, тётя Лёля была вне себя от горя, поэтому не увидела, что на поминки пришла мама. А я не стал обращать на неё внимание. И вот, все гости расходятся, а тётя Лёля и ещё какие-то женщины собирают со столов остатки закусок и пирогов.

  – Ты зачем сюда притащилась, тварь поганая, ещё и со столов тащит! – Это кричала тётя Лёля. Она вытащила из пакета матери три бутылки водки.

  Когда мать увидела, что я иду к ним с тётей Лёлей, она побежала к выходу из столовой, оставив свою куртку, которую перекинула через спинку стула, на котором сидела. Я взял куртку и вышел на улицу. Я нашёл маму за углом, она курила и тряслась от холода. Я накинул куртку ей на плечи и молча, ушёл. Больше я свою маму живой не видел. Через четыре года после смерти отца, мне позвонили из морга и предложили забрать для погребения тело моей матери, которая скончалась накануне в больнице.

  – У неё был запущенный туберкулёз. Она просто задохнулась. – Сказал мне врач.

  – А как она попала в вашу больницу? И кто оплатил её лечение? – Спросил я. Мать умерла в элитной клинике.

  – В тот день мы дежурили по «Скорой». Это наша социальная барщина городу. Вашу мать привезли почти без сознания с улицы, а через три часа она умерла. В кармане куртки мы нашли её паспорт, в который была вложена бумажка с вашим телефоном. Там было написано – «Сын». Всё оформлено по полису ОМС, и вы ничего нам не должны.

  Я ещё тогда подумал – откуда она узнала номер моего сотового? На похороны никто не пришёл. Мы стояли в крематории вдвоём с тётей Лёлей и смотрели, как гроб с телом мамы куда-то опускается. Я плакал. Ни смотря, ни на что я любил свою маму, и мне было страшно её потерять, так же как было страшно потерять отца. После похорон мы сидели с тётей Лёлей и моей женой на кухне и вдруг тётю Лёлю прорвало. Она, рыдая, рассказывала, что моя мать оставила нас с отцом ради этой прокуренной Светки.

  – Тоже мне – мы ни хиппи, мы ни панки, мы подружки лесбиянки. Эта Светка обирала твою мать до нитки. В первое время они неплохо жили в Сочи, где Евгеша пристроилась в филармонию, а Светка работала горничной где-то в санатории. В этом санатории они и жили. Потом наступила перестройка, санаторий выкупил какой-то бизнесмен и заменил весь персонал. Жить стало негде, и они вернулись в Питер, в Светкину коммуналку. Твоя мать ещё какое-то время работала на трёх работах по музыкальным школам, а потом начала спиваться. Эта хрипатая тварь ей продыху не давала. Когда она впервые к вам вернулась, она уже болела туберкулёзом, но не знала об этом, пока не заразила кого-то из учеников. Из всех школ её выгнали, и она начала пить ещё больше. Твой отец втайне от меня и тебя давал ей деньги на лечение, но к себе в дом не допустил, боялся, что она тебя заразит. Но она совсем не лечилась. Тогда на поминках я увидела, что у неё на руках живого места не было, и подумала, что она подсела на наркотики. Но я ошибалась. Евгеша колола себе препараты от туберкулёза, она сама позвонила мне в Москву и рассказала, что уже не знает, что делать, без помощи Юры. Ведь никакой системы в лечении не было, и ещё Юрка мне говорил, что Евгеша не жилец. А она, как видите, пережила его на четыре года. А он, однолюб несчастный, так и любил её всю жизнь.

  Это тётя Лёля дала матери номер моего сотового, и сказала ей обязательно мне позвонить, и рассказать о себе всё начистоту. Но мать так и не позвонила. И вот теперь я стою в пробке, по дороге в суд, чтобы разобраться в «наследстве», которое мне оставила мать, и молю бога, чтобы тётя Лёля об этом не узнала. Она теперь жила в Питере. Продав свою квартиру в Москве, купила себе жильё недалеко от нас.

  В суде меня ждал сюрприз. Мне отказались предоставлять материалы по делу о наследстве моего отца, потому что я вёл анти социальный образ жизни, и «умер» ещё пять лет назад от передозы наркотиков. Такие сведения предоставила в суд моя мать. Мне пришлось удостоверять свою личность, на это ушло больше недели, и я был благодарен Светлане Никитичне, что она мне позвонила заранее. Когда состоялось первое судебное заседание по моему иску о наследовании квартиры, Светлана Никитична, которая нисколько не изменилась со времени нашей встречи в ресторане, вела себя нагло и развязно. Она называла меня щенком, погубившим свою мать. Когда я, наконец, прочитал материалы дела, по которому был лишен наследства, я долго не мог прийти в себя. На второе заседание Светлана Никитична не пришла. Видимо она узнала, что я нашел документы о разводе своих родителей, который состоялся через год после её ухода. Мать так и не явилась в суд на развод с отцом, и не поставила в паспорт печать о разводе. Исход этого суда был очевиден – завещание матери в пользу Светланы Никитичны было аннулировано, как юридически несостоятельное, и я остался при своей квартире.

  Прошло уже два года, но я до сих пор ничего не рассказал тёте Лёле и жене. Пусть этот суд о наследстве останется маленькой тайной между мной и моей непутёвой, но искренне любимой матерью.