Текст книги "Шелковая лента"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Стены Овмена, казалось, росли из земли, подобно скалам, преграждали путь. Запрокинув голову, Стефания с трепетом и интересом всматривалась в бойницы, зубчатые дозорные галереи, массивные башни. Флаг подняли над самой высокой, господской кровлей, пронзавшей низкое осеннее небо. Оно набухло от влаги, того и гляди, разверзнется дождем.
Окрик виконта заставил встрепенуться.
– Потом насмотритесь, – недовольно буркнул он, – у вас в запасе вся жизнь. Замок старинный, без малого пять веков принадлежит роду Атверских баронов. Несколько раз перестраивался.
Проходя под решеткой, Стефания невольно втянула голову в плечи. Она опасалась, что острые пики вонзятся в тело, раскрошат позвоночник, раздробят череп. Жених осмеял ее страхи.
– Опасаетесь остаться без головы? Право, в таком случае, моя падет вместе с вашей.
Сомнительное утешение, но Стефания промолчала и, зажмурившись, сделала шаг.
Подол платья волочился по камням, сквозь которые проросла трава.
Они прошли через широкий двор, наполовину занятый садом, наполовину разного рода постройками, и через широкий арочный проход во внутренней стене попали во второй двор. Туда выходило крыльцо господских покоев. По бокам жались к стенам службы; у кухонного флигеля темнел забранный решеткой колодец.
Виконт подвел невесту к крыльцу, обнял за талию и поставил на одну из верхних ступенек.
– Добро пожаловать в Овмен, миледи. – Слова прозвучали бездушно и патетично. – Совсем скоро вы на правах хозяйки примете от него ключи, а пока дождемся остальных. Осмотритесь, задайте вопросы, если пожелаете. Ужинать принято в восемь, обедать в два по полудню. Завтрак – пока на ваше усмотрение, но постарайтесь вставать не позже девяти.
– Разумеется, это ваш дом, ваша милость, – кивнула Стефания и улыбнулась. – Я уважаю традиции вашего рода и рада стать его частью.
– Взаимно, миледи. – Пальцы виконта чуть сжали пальчики невесты – телячья кожа поверх атласа. – Вы станете самой очаровательной невестой Атвера. Признаться, я сомневался, стоит ли соглашаться на брак, но условия оказались столь соблазнительны… Как, впрочем, и вы, – поспешил добавить он.
Ноэль склонился над рукой Стефании. Сначала поцеловал перчатку, затем снял ее и прикоснулся губами к выемке ладони. Девушка застыла, сдерживая дыхание. То, что сделал виконт… Подобный поцелуй слишком интимен.
Губы жениха скользнули выше, к запястью. Потом, совершенно неожиданно, он облизал один из пальчиков и выпрямился с таким выражением лица, будто рассуждал о погоде, а не грубо попрал приличия. Смутившаяся Стефания хотела напомнить, что подобное поведение на людях неуместно, но раздумала, не стала ставить себя в неудобное положение. Дерзить будущему супругу на глазах отца – сопровождаемый дворней свадебный поезд уже въезжал в арку внутреннего двора – недопустимо.
Лэрд Эверин спешился, передав поводья слуге, и помог выйти из кареты жене.
Стефания заметила, что младший брат жениха, Сигмурт, чем-то разочарован. Причина всплыла в брошенном вскользь вопросе Генриху Эверину:
– Кажется, у вас две сестры, почему же нет второй леди?
– Хлоя готовится к помолвке. Отец почел лучшим не брать ее.
Сигмурт пожал плечами и переменил тему.
Стефания же задумалась. Она ничего не знала о ночном приключении Хлои, только о ее симпатии к северянину, и строила предположения, одно романтичнее другого. Узнала бы сестра, посмеялась.
Хозяева и гости вошли в большой холл, по случаю грядущей свадьбы парадно убранный драпировками цветов обоих родов.
Грозно смотрели со стен шипастые щиты и оскалившиеся морды диких зверей. Над лестницей, казалось, построенной на века и намертво вросшей в каменный пол, висел полный герб виконта: три щита со всеми геральдическими атрибутами.
Стефании вдруг показалось, что она попала в клетку, из которой нет выхода. Замок не походил ни на их поместье, ни на особняк в Грассе, зато напоминал монастырь, в котором они дожидались приезда виконта.
Управляющий распорядился накрыть стол с легкими закусками и вином в одной из комнат второго этажа. Он разительно отличался от дворецкого Эверинов – молчаливый, сухопарый… и бесцветный.
Стефанию усадили между двух братьев Сибелгов, прямо под портретом их деда. Ела она мало: сказывалось волнение, больше смотрела и пила воду.
Девушка взвизгнула, почувствовав, что что-то коснулось ее ноги, и бросила гневный взгляд на жениха. Что он себе позволяет?
– Это Бонго.
Виконт отрезал кусок ветчины и наклонился, похлопав по колену. Из-под стола вынырнул большой лохматый пес, съел предложенное лакомство и обнюхал платье Стефании.
– Ваш пес? – улыбнулась девушка – потому, что так положено.
Внутри она обмерла от страха. Вдруг собака укусит ее?
– Сигмурта, – поправил виконт и протянул псу второй кусок ветчины. – У меня тоже есть, – в голосе прорезалась гордость. – Двое. Славные собачки! Держу не из прихоти – они охраняют комнаты.
– Вероятно, у вас есть и охотничьи собаки? – заинтересовался Генрих – известный любитель пострелять птиц.
Он перестал ковыряться в тарелке и навострил уши.
– Целая свора. Если хотите, покажу вам псарню. Держу и выжлятника, – с гордостью добавил виконт. – Мы поохотимся, как только уляжется кутерьма. Приезжайте, буду рад. Зверя много, на любой вкус. Зимой, к примеру, можно потравить лисиц или волков.
После трапезы Стефанию сопроводили в отведенную ей комнату. Она располагалась в главной башне, этажом выше. Просторная и практически пустая с огромной кроватью в центре. Помимо нее отыскался комод для белья, старомодный шкаф-сундук для платьев и верхней одежды, небольшой столик и кресло.
Стефания обрадовалась, обнаружив в комнате камин: в «каменном мешке» наверняка жутко холодно по ночам. Только неизвестно, позволит ли виконт разжигать огонь. По сути, девушка почти ничего о нем не знала. Она учила традиции севера, родословную Сибелгов – сотни мелочей, но понятия не имела о самом главном: каков будущий муж как человек? Злой, добрый, скаредный, щедрый?
Будущая хозяйка замка растерла руки в перчатках. Уже сейчас сквозняки проникали сквозь плотную ткань, а ведь Стефанию запаковали не в один слой материи.
– Разжечь камин, миледи? – живо поинтересовалась служанка – видимо, та самая горничная.
Девушка бросила на нее косой взгляд. Ничего особенного: чепец, передник, серое платье, круглое лицо, светлые, как у многих северян-блондинов ресницы. Низенькая, тихая – словом, тень при госпоже.
– Да, пожалуй.
Стефания подошла к единственному окну, раздвинула портьеры и сквозь мелкую стекольную решетку вгляделась в море. Оно оказалось таким же свинцовым, как воды впадавшей в него реки. Ветер будоражил волны, поднимал в воздух брызги, трепал паруса нескольких суденышек, казавшихся отсюда такими крошечными, игрушечными. В небе парили белые птицы. Они кричали так громко и пронзительно, что было слышно даже здесь, в комнате.
– Готово, миледи.
Стефания обернулась и поблагодарила служанку: она всегда вежливо обходилась с прислугой. Она подошла к камину, опустилась на расстеленную перед ним волчью шкуру и подставила ладони ласковому пламени. Кожа будто наполнилась солнечным светом. Как же Стефания замерзла! И какая же она грязная! Казалась, вся пыль королевства впиталась в кожу. Девушка попросила нагреть воды, умылась и переоделась. Она думала, хлопоты временно закончились, но нет, явилась леди Эверин и потребовала в последний раз перед торжеством примерить свадебное платье. Мать нашла, что не хватает флердоранжа для вуали, и послала за ним в ближайший город. Стефания все это время смиренно стояла на табурете, молясь не упасть. Туго затянутый корсет давил, кожа под глухим лифом не дышала, из-под юбок не видно ног, становишься неповоротливой. Наряд шили по последней моде, не жалея жемчуга и узорной парчи для гауна – верхнего платья. Все в оттенках белого, подчеркивая невинность невесты, от почти кипенно-белого до нежно-миндального.
Леди Эверин подсуетилась, с помощью виконта выписала портниху из ближайшего города. Она под ее чутким руководством устранила ряд мелких погрешностей. К примеру, за время пути Стефания немного похудела, а наряд должен сидеть идеально.
Ужинали под сумрачными сводами главного зала. Он казался непомерно огромным для двадцати человек, собравшихся за т-образным столом: вместе с Сибелгами и Эверинами сидели успевшие обосноваться под крышей замка гости.
Одна из люстр, по сотне свечей в каждой, отбрасывала зловещие тени на развешанное по стенам оружие. Остальные владелец Овмена приказал не зажигать.
Лэрд Эверин вполголоса обсуждал с виконтом детали приданого, остальные тоже нашли собеседников по душе, только Стефания чувствовала себя чужой и одинокой. Сердце сжималось от мысли о предстоящей разлуке с родными и начале новой жизни. Вот бы сейчас посекретничать с Хлоей! Увы, она осталась в Грассе и наверняка отлично проводила время. На память пришел священник, и Стефания смущенно опустила глаза. Как она сможет смотреть завтра на служителя Господа?
Невесту обуревал страх. Там, в церкви, девушка видела слишком много и до обморока боялась брачной ночи, когда виконт скинет сорочку. Мать мельком обсудила с ней сей деликатный вопрос, и Стефания надеялась, Ноэль поступит пристойно, как и положено дворянину: накроется одеялом и лишь задерет подол. По рассказам сестры выходило другое, она, несомненно, более сведуща в мужчинах, но то любовники, а виконт – муж.
Стефания битый час ковырялась в тарелке, затем, не выдержав, испросила разрешения уйти спать. Остальные остались за столом – ужины частенько завершались за полночь, пока не кончалась выпивка. Сегодня подали кабана, закуски хватало, вряд ли гости разойдутся рано.
Не прошло и пары минут, как замок огласили громкие крики. Поспешившим на помощь мужчинам предстала испуганная Стефания, забравшаяся на стол. Она отчаянно оборонялась от трех волкодавов.
– Назад! – рявкнул виконт.
Собаки мгновенно отпустили слегка потрепанную жертву и уселись у ног Ноэля Сибелга. Он ударил каждого пса по морде, будто перед ним слепые щенки, а не матерые кобели, и прошипел: «Своя. Следить – не трогать». Собаки понуро потупились.
– Вы сильно пострадали, леди Эверин? – Сигмурт галантно подал Стефании руку, помогая спуститься. – Осторожнее: по ночам они бродят по замку. К сожалению, усмирить их способен только Ноэль.
Девушка оправила юбки и смущенно ответила:
– Всего лишь пара царапин. Я больше испугалась.
– И порвали платье, – цокнул языком будущий деверь. – Примите извинения от моего имени и имени брата. Давайте я посмотрю ваши царапины.
Сигмурт опустился на колени и попросил слегка приподнять порванный подол. Стефания повиновалась. Мужчина, нахмурившись, осмотрел порванные чулки и обернулся к Ноэлю:
– Ее хватанули. Наверное, твоя сука: она самая злобная.
– Серьезно?
Виконт подошел к испуганной невесте и сменил у ее ног Сигмурта. Он задрал подол до колен и осторожно дотронулся до кровоподтека. Стефания дернулась и прикусила губу. Больно!
– Я примерно накажу их, – пообещал виконт. – Этого больше не повторится. Позвольте донести вас до комнаты?
Не дожидаясь ответа, Ноэль поднял Стефанию на руки и, заверив, что царапины не помешают танцам, отнес в спальню. Он бережно опустил ее на кровать и велел принести бренди. Девушка отнекивалась, но жених таки влил в нее немного: для успокоения.
Горничная принесла кувшины с водой: холодной и горячей, потом вернулась с двумя тазами: побольше и поменьше. Перед тем, как смешать воду, служанка обработала ранки. После попросила госпожу раздеться:
– Я вас оботру.
Стефания не привыкла к подобным процедурам. В Грассе она всегда принимала ванну, да и днем ей тоже натаскали воды. Однако пришлось смириться и встать в большой таз. Служанка аккуратно, стараясь не потревожить повязки, намылила тело и окатила ее водой из маленького таза. Вытерев госпожу, горничная подала ночную рубашку и пообещала принести грелки. Сначала Стефания не поняла для чего, но, оказавшись в постели, на которой вольготно разместились бы трое, убедилась, без них заснуть не удастся, даже с догорающим камином.
* * *
Постепенно съезжались гости. Овмен сумел вместить всех, хотя их набралось немало: виконт Сибелг занимал высокое положение в обществе, считался первым дворянином Атвера. Несомненно, это грело самолюбие лэрда Эверина. Он предвкушал вторую свадьбу, столь же пышную, что и первая. Не каждый день раскланиваешься с маркизами и графами. Признаться, лэрд начал подумывать, а не поторопился ли он с выбором невесты для сына, не продешевил ли? Как же высоко забрались его дочери, как же высоко вознесут его!
Стефанию количество гостей пугало. К счастью, мать оградила ее от лишних волнений, выхлопотав дозволения трапезничать у себя.
Замок бурлил как развороченный улей. Делались последние приготовления, собирался огромный стол в главном зале, шесть поваров готовили кушанья на пятьсот человек. Стефания ничего не видела, покидая спальню только для молитвы и вечерней прогулки по саду. Его уже тронуло дыхание зимы, в Атвере она наступала быстро.
Наконец настал день свадьбы.
Невесту разбудили затемно, тщательно вымыли и натерли душистыми травами в четыре руки. Затем под бдительным оком леди Эверин начали одевать. Стефания продрогла, пока затягивали корсет и крепили пояс с кринолином. Первый затянули так туго, что она едва могла дышать. Ноги облачили в тончайшие шелковые чулки с кружевом. Точно такое же украшало панталоны, которые, по мнению, Стефании больше подошли бы сестре.
– Ты должна соблазнять, а не вселять скуку! В твоих же интересах скорее зачать наследника.
Леди Эверин ударила по руке дочь, пытавшуюся натянуть панталоны повыше. Стефания вздохнула и кивнула, беспрекословно смирившись с алыми подвязками.
Платье с открытыми плечами как нельзя меньше подходило для холодного замка, зато позволяло любоваться красотой фигуры невесты, богатыми переливами ткани платья, затейливой отделкой из кружева, вышивки, драпировок и жемчуга.
Волосы уложили в сложную прическу, скрепленную заколкой с бриллиантами – подарком жениха. К ней крепилась плотная вуаль, украшенная, как и желала леди Эверин, флердоранжем и всевозможными полудрагоценными камнями от прозрачного до молочного оттенка. Весила она столько, что Стефания с трудом держала голову прямо.
Наряд довершали бледно-розовые туфельки, перчатки до локтя и фамильные бриллианты: их, как старшей дочери, подарили родители.
Напудренная, одетая и надушенная, невеста дрожала и куталась в вуаль, словно в накидку. Увещевания матери не помогали, Стефания страшилась будущего: отныне она переходила роду Сибелгов.
Священник исповедал невесту, лэрд и леди Эверин терпеливо ждали за дверью. Он задавал стандартные вопросы: часто ли ходила в церковь, блюла ли целомудрие, подчинялась ли воле родителей. Стефания покорно отвечала, хотя мыслями витала далеко отсюда. Ей хотелось поговорить со святым отцом о браке, но в ответ на робкое любопытство услышала лишь: «Не отвлекайся, дочь моя».
Наконец исповедь закончилась. Отворилась дверь, и священник вывел за руку невесту. Из-за наброшенной на лицо вуали Стефании поневоле приходилось целиком и полностью полагаться на поводыря: сама она практически ничего не видела сквозь плотную ткань. Отец взял ее за другую руку, и власть земная и духовная повели невесту вниз, к экипажу.
Под славословие дворни пестрая вереница карет и всадников двинулась к монастырю Святого покрова. На полпути пришлось бросить экипажи: горная дорога круто взбегала наверх, не проехать. Дам пересадили на лошадей, мужчины пошли пешком.
Монастырь Святого покрова выбрали для проведения церемонии и не просто так, ведь для свадьбы подошла бы и деревенская церковь, и замковая капелла. Во-первых, собралось много гостей, они бы не вместились в узком нефе скромного Божьего дома. Другое дело – старинный монастырский собор. Во-вторых, данное место пользовалось доброй славой среди местных жителей. По поверью, благодать Господня спускалась на головы тех, кто переступит его порог, а частица Святого покрова дарила здоровье.
Сочетать браком виконта и леди Эверин должен был настоятель монастыря.
Каждый шаг отдавался ударом сердца.
По-прежнему задыхаясь под вуалью, Стефания в сопровождении отца и священника переступила порог древнего аскетичного собора, казавшегося продолжением скалы, на которой его возвели. Она мелко перебирала ногами, опасаясь запнуться. Ткань слишком плотная, даже силуэтов не видно.
Запели певчие, ожили колокола на звоннице. И смолкли, когда двери собора закрылись за последним гостем.
Священник отошел в сторону, уступив место виконту Сибелгу. Он и лэрд Эверин на вытянутых руках довели Стефанию до алтаря. Там отец откинул вуаль с лица дочери. Девушка с облегчением вздохнула, огляделась и поняла, что волнения только начинаются. Мрачный собор, Ноэль, которого ей через пару минут предстоит назвать мужем, множество незнакомых лиц и суровый лик Бога внушали почти панический ужас.
Отец дал последние указания и занял место подле супруги.
Стефания закусила губу, чтобы не опозорить семью, не упасть в обморок. У нее подкашивались ноги, кровь отлила от лица.
Совсем одна!
Пальцы в руке виконта чуть подрагивали, но он, мнилось, не замечал волнения невесты.
Брачующиеся поклонились настоятелю и взошли на возвышение, где преклонили колени перед ликом Господним. Приор не стал утомлять собравшихся долгой проповедью, коротко рассказал о таинстве брака, его значении и обязанностях, которые принимают на себя муж и жена. После выяснил, является ли желание соединить судьбы добровольным, не видит ли кто препятствий оному, не имеют ли жених и невеста прочих брачных обязательств, пусть и давних, и приступил к сути обряда.
Виконт сухо, не задумываясь, согласился взять девицу Эверин в жены и встал. Стефания произнесла «да» и слова брачной клятвы тихо, нерешительно, но настоятель не заставил повторять.
– Отныне и присно вы есть одно тело и душа. Да растворится жена в муже своем, а муж не злоупотребит своей властью. Объявляю виконта Ноэля Сибелга, барона Атверского, владетеля Овмена, супругом леди Стефании Эверин, а ее провозглашаю женою его со всеми титулами мужа. Что соединил Бог – да не разрушит человек! Можете обменяться кольцами и подарить супруге первый поцелуй.
Ноэль Сибелг извлек из внутреннего кармана парадного камзола бархатный футляр, раскрыл его и попросил служку подержать. В ярком свете дня и свечей блеснули золотые кольца с гравировкой. Мужское – массивное, с большим алмазом, женское – тоньше, изящнее, с мелкой россыпью тех же камней. Гравировка – выведенное вязью имя рода. Виконт первым надел кольцо на палец супруги и с легкой улыбкой проследил за тем, как Стефания неловко проделала то же самое.
Первый поцелуй вышел не таким, каким ожидал настоятель. Ноэль взял в ладони лицо жены, смял мешавшую вуаль и легко прикоснулся к губам. Стефания выдохнула, успокоилась – рано. Супруг не думал отстраняться, лизнул губы, словно пробуя на вкус, и приоткрыл рот опешившей жены. Его язык бесстыдно переплелся с ее языком и неизвестно, что проделал бы дальше, если бы не тихое покашливание приора. Виконт неохотно оторвался от губ жены, взял ее за руку и продемонстрировал собравшимся окольцованные пальцы.
– Приветствуйте ее милость виконтессу Стефанию Сибелг, баронессу Атверскую! – выкрикнул он. – Да ниспошлет Бог ей плодородное чрево!
Поднявшиеся со скамей гости ответили громогласным: «Приветствуем!», а Стефания покраснела до корней волос. Похоже, супруг намеревался часто посещать спальню. Плохо!
Гости потянулись к выходу, а молодые вслед за настоятелем прошли к капелле, где хранилась монастырская реликвия. Приор отворил ковчежец, явив взору полуистлевшую ткань. Супруги по очереди приложились к ней губами.
В Овмене молодоженов встретили музыкой, пением и ликованием. Девочки из соседних деревень бросали под ноги свадебной процессии зерна пшеницы и лесные орехи, мальчики устилали дорогу от моста до замкового крыльца еловым лапником.
Служанки осыпали Стефанию с крыльца мелкими монетами. Она подняла, сколько смогла, и бросила в толпу. Девушки жадно принялись их ловить, желая так же удачно выйти замуж. Мужчины посмеивались, наблюдая за тем, как их дочери, чуть ли не дерутся за монетки. Аристократия аристократией, а некоторые традиции не искоренить.
Пол главного зала устилали цветы. Казалось, он превратился в благоухающий сад. Зажгли свечи во всех гигантских люстрах, мерцали канделябры на огромном столе. Он, словно змея, оплетал зал, оставив посредине прямоугольник для танцев.
Молодожены заняли место на возвышении, в кругу близких. Они сидели лицом к гостям, в торце зала. Стефания боялась пошевелиться, изучала алую скатерть. Она мало ела, практически ничего не пила, хотя в ее честь с завидным постоянством провозглашали тосты.
– Вам не нравится еда? – шепотом поинтересовался виконт. – Попробуйте гусиного паштета, он необычайно нежен. И пригубите, наконец, бокал, – он чуть повысил голос, отчего девушка судорожно сглотнула. – Вы выказываете неуважение гостям.
Стефания покорно взялась за вилку и нож, пытаясь найти успокоение в еде. Она и в правду оказалась хороша: и паштет, и спаржа, и перепела.
Громкие речи и подарки сменили будничные разговоры. Стефания выдохнула: она больше не являлась центром внимания важных особ. Правда, настигла другая напасть: она замерзла. На помощь пришел супруг, провозгласивший начало танцев.
Супруги первыми встали из-за стола и прошли на приготовленную площадку. Ноэль с удовольствием обнял и привлек к себе жену, шепотом поинтересовавшись: «Ну как, теперь вам теплее?» Она кивнула. Впервые мужчина оказался так близко, Стефания даже чувствовала его запах. Прежние кавалеры чинно держали за руку – но не муж.
С первыми тактами музыки виконт вернулся в рамки приличий.
Танцы немного отвлекли Стефанию. Она повеселела; кровь прилила к лицу. Виконтесса танцевала бы и дальше, если бы не стеснявшая дыхание шнуровка и неудобный, слишком длинный, подол платья. Пришлось вернуться за стол. Уняв сердцебиение, девушка с аппетитом поела и в ожидании десерта приняла участие в игре в шарады. Стефания от души посмеялась, позабыв и о тесном корсете, и о титулах гостей, и о собственных страхах. Затем, на правах хозяйки, она разрезала торт и раздала куски гостям. Каждый в ответ что-либо желал ей и ее супругу.
Пока ели десерт, стемнело.
Бросив взгляд в высокое стрельчатое окно, виконт вытер губы салфеткой и встал, потянув за собой супругу.
– Прошу прощения, но мы с миледи должны вас покинуть. Пейте, ешьте, развлекайтесь – все к вашим услугам.
Стефания покраснела, вновь очутившись под прицелом пристальных взглядов. Мужчины ухмылялись и понимающе кивали. Знакомые виконта и вовсе откровенно желали молодоженам приятного времяпрепровождения.
– Да, несомненно, супружеский долг – самый приятный из всех, – улыбнулся Ноэль. – Доброй ночи, милорды и миледи!
Сигмурт Сибелг тоже встал и, приняв из рук слуги подсвечник, пошел впереди молодых, освещая дорогу.
Девушка думала, она умрет, не дойдет до спальни. Как юная виконтесса могла забыть о грядущей первой брачной ночи! Девушка избегала смотреть на супруга, которого, похоже, забавляла робость жены.
Служанки с приглушенным смехом выпорхнули из спальни и прощебетали: «Все готово, милорд!» Виконт кивнул и распорядился принести вина и теплой воды. После кивнул новобрачной:
– Прошу, жена!
Стефания словно окаменела, уставившись на расстеленную кровать. Память раз за разом воскрешала подсмотренную близость. В обоих случаях мужчина не церемонился, щедро насаживал на вздыбленный кол, быстро и жадно. Стефания не выдержит, у нее там совсем узко, не как у Хлои. А муж и не заметит, продолжит протыкать истекающее кровью тело.
Стефания ударила себя по щекам, отгоняя жуткое видение.
Матушка и сотни других женщин прошли через первую брачную ночь. Может, он сделает иначе, чем любовник Хлои, сразу выйдет, всего минутку потерпеть.
– Не бойтесь, миледи, все будет хорошо, не умрете, – подмигнул Сигмурт и поставил подсвечник у кровати.
Обернувшись к брату, он поинтересовался:
– Уговор остается в силе?
– Безусловно, – кивнул Ноэль и, расстегнув камзол, небрежно швырнул его в кресло с тканевой спинкой. – Можешь принести масла, полагаю, потребуется много. Сам-то выдержишь?
– Выдержу, – заверил Сигмурт.
Стефания в недоумении переводила взгляд с одного на другого. О каком уговоре речь, зачем масло? Она все еще стояла на пороге, хотя понимала, рано или поздно придется войти.
Матушка говорила, муж проводит до опочивальни и удалится. Служанки приготовят Стефанию, облачат в длинную ночную рубашку и оставят одну свечу. Вернется муж и сделает свое дело, после уйдет. Подробностей леди Эверин не касалась. Однако виконт не собирался уходить, выслал служанок, а тут еще его брат, смотрит, оценивает, Стефания даже прикрыла ладонью грудь. К счастью, он вскоре ушел, правда, отчего-то не пожелал покойной ночи.
Виконт легонько потянул жену внутрь комнаты и закрыл дверь.
Стефания в нерешительности замерла посреди спальни.
– Где моя горничная, милорд?
– Она тебе не потребуется, – усмехнулся Ноэль. – Я сам раздену и сделаю все остальное. Для начала разожжем камин. Ты пока сними украшения.
Озадаченная девушка повиновалась.
Сбылось предчувствие, похоже, заготовленная батистовая ночная рубашка не потребуется. Следовало бы догадаться по тому белью, в которое ее обрядили. Почему, почему мать ничего не сказала?!
– Так не положено, милорд, – Стефания попыталась соблюсти формы приличия.
– Я хочу и так будет, – отрезал виконт и, ухватив за подбородок, поцеловал.
Теперь язык Ноэля, не стесняясь, исследовал рот девушки, а после, издеваясь, проделал то, что супруг намеревался вытворять с совсем другим местом. Стефания сначала обмерла, а затем отпихнула виконта. Тот рассмеялся, покачав головой, и, наклонившись, разворотил кочергой угли. Они вспыхнули, требуя пищи, и Ноэль щедро подложил поленья.
– Ну вот, – он выпрямился и довольно отряхнул руки, – теперь вы не замерзнете.
Стефания промолчала.
Значит, ей придется обнажиться перед мужчиной. Страшно и стыдно! А еще больно, не хотелось стонать, как сестра. С другой стороны, если муж хочет ее – это хорошо. Может, Ноэль даже ее любит. Лицо Стефании прояснилось. Если любит, не станет мучить, сделает брак счастливым.
Девушка искоса глянула на расположившегося в кресле Ноэля Сибелга: симпатичный, мужественный. Стефания убедила себя, что полюбит мужа и проживет с ним остаток жизни, как напутствовал настоятель.
Не зная, как поступить, Стефания опустилась на кровать, сложив руки на коленях.
В дверь постучали.
Виконт открыл дверь, и слуга поставил на столик бутылку вина и три бокала. Вслед за ним горничная принесла воду и тазы для умывания. Оба быстро откланялись, пожелав супругам доброй ночи.
– Ну, идите ко мне, милая женушка, выпьем за наш союз.
Виконт поманил Стефанию. Она покорно подошла и встала перед супругом все в той же ученической позе. Ноэль приподнялся, подался вперед и усадил ее на колени.
Дыхание мужа щекотало ухо, рождая стаю мурашек.
Поглаживая супругу по муаровой вставке лифа, виконт наполнил бокалы и протянул один Стефании. Другой взял сам, а третий оставил на столике. Виконтесса не понимала, кому он предназначен, решила, что духам: мало ли, какие на севере традиции?
– Полагаю, вуаль тебе больше не понадобится.
– Счастлива от нее избавиться, милорд, – смущенно, призналась Стефания.
– Так давай ее выбросим? – подмигнул Ноэль и, немного повозившись, закинул вуаль в дальний угол.
Девушка улыбнулась и поправила растрепавшуюся прическу. Без вуали действительно стало легче, даже дышалось иначе.
– Полагаю, гаун тоже лишний, – виконт по-хозяйски положил ладонь на бедро супруги и забрался пальцами под распахнутый край верхнего платья, поймал декоративный пояс и задумчиво спросил, указав на украшавшие его камни: – Жемчуг ведь символ девственности?
– Совершенно верно, милорд.
Стефания чуть покраснела и, повинуясь воли мужа, развязала пояс. Он с легким шорохом сполз по юбкам, звонко ударился о пол.
– И ты девственница, милая моя?
Ноэль отставил фужер и слегка прикусил ушко супруги. Губы коснулись шеи, язык лизнул подбородок.
– Да, милорд, – выдохнула девушка. – Врач подтвердил.
– Скоро я сам проверю. Ты ведь знаешь, мужчину не обманешь.
Губы виконта пустились в путешествие по девичьей коже, замерли на оторочке лифа.
Стефания задержала дыхание и, переборов оцепенение, решившись, вытащила из волос фероньерку – украшение в виде ленты с небольшой подвеской-жемчужиной. Пара движений, и темные пряди рассыпались по плечам. Девушка инстинктивно понимала: так нужно.
– Где носит Сигмурта? – недовольно пробормотал Ноэль. – Его только за смертью посылать!
Сигмурт? Стефания удивленно приподняла брови. Муж опять поминал брата, хотя ему тут не место.
– Встань!
Ноэль, сопел, возясь с гауном. Потайные пуговицы верхнего платья не желали поддаваться, но виконт не сдавался. В итоге ткань таки сползла на пол, прикрыв пояс. Стефания переступила через нее и, ощущая себя голой в трех слоях ткани, потянулась за бокалом вина – сейчас он пришелся кстати. Краем глаза она видела, как муж снял жилет и расстегнул кружевной ворот белой рубашки, обнажив часть поросшей мелкими бесцветными волосками груди. Они казались Стефании безумно греховными и одновременно манящими, как любой порок. Разденься Ноэль целиком, вызывал бы страх, отвращение, а тут – интерес, влечение.
Дверь снова распахнулась, и на пороге возник Сигмурт. Пламя свечи в его руках трепетало, играя бликами на странном сосуде, напоминавшем лампадку.
– Наконец-то! – накинулся на него виконт.
– Гости, – флегматично пожал плечами младший Сибелг и, к удивлению Стефании, запер дверь на ключ, который небрежно кинул брату. Тот поймал и повесил на связку на поясе. – Нельзя возбуждать подозрений.
Пытливый взгляд Сигмурта скользнул по невестке. Девушка стойко выдержала его, хотя интерес деверя явно выходил за рамки приличий. Он изучал ее, словно муж, и, кажется, нашел привлекательной. Вторично Сигмурт осмотрел уже иначе, лаская, срывая покровы. Тут Стефания не сдержалась и прикрыла вырез ладонью.
Грудь вздымалась от учащенного дыхания.
Кто придумал такие глубокие декольте? Безусловно, они выставляют тело в выгодном свете, помогают похвастаться драгоценностями, но привлекают мужчин. В данном случае – Сигмурта Сибелга. Опершись о косяк, он и не думал скрывать своих мыслей. Легкая улыбка блуждала по губам.
– Ну, теперь все в сборе, – кивнул Ноэль. – Мы с женушкой уже выпили по одному, догоняй. А баночку поставь… – он на мгновение задумался. – На столик возле бутылки, потом разберемся.
