Текст книги "Легенда о бабочке"
Автор книги: Ольга Юнязова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Лис и ворон
Рассвет сверкал в каплях росы прохладными искрами, наполняя грудь свежим хвойным ароматом. Осторожно выглядывая из-за толстого ствола вековой сосны, Лис рассматривал поселение пришельцев. Люди выходили из своих угловатых убежищ и, повернувшись лицом на восток, замирали, подняв руки ладонями к солнцу. Так они стояли какое-то время, потом оживали и шли плескаться в воде.
Лис не осознавал, что за странное чувство заставляет его каждое утро приходить сюда и наблюдать за жизнью этого удивительного народа. Ему просто хотелось, и он, как и полагается нормальному человеку, не сопротивлялся своим желаниям, а делал то, что велит ему сердце. Он мог целый день просидеть на этом пригорке и вернуться домой без грибов, ягод и орехов. Конечно, без ужина семья никогда его не оставляла, но старший брат уже начал показывать свое недовольство, хмуря брови при виде пустой корзины, которую Лис снимал с плеча, возвращаясь из леса.
«Сейчас, только погляжу, как они начнут работать, и пойду искать добычу», – пообещал себе Лис, поудобнее располагаясь на своей «смотровой площадке».
Позади него хрустнула ветка. Лис улыбнулся, но не стал оборачиваться, чтобы не смущать племянника, который вот уже несколько дней следил за ним. Малец, хоть и гордился тем, что он сын охотника, но никак не мог подкрасться к Лису незамеченным. На этот раз, поняв, что опять обнаружен, он не стал дальше играть в прятки и подполз к своему дядьке поближе.
– Чего ты тут все высматриваешь? – копируя строгую интонацию своего отца, спросил он у Лиса. – Опять пустой вернешься!
– Сейчас, Ручеек, еще немножко, и пойдем. Хорошо? – Лис погладил мальчишку по черным волосам.
Малыш важно встряхнул головой, давая понять, что уже перерос эти детские ласки.
– Я взял себе имя Ворон! – важно напомнил он.
Лис усмехнулся.
– Но пока не прошел посвящение, ты – Ручеек.
– Это условности! – возразил Ручеек. – Ты же знаешь, что посвящение – это лишь повод объявить свое имя всем родам. А в семье уже сейчас можно называть меня Вороном.
Лис кивнул, соглашаясь. Он помнил, как сам спешил избавиться от своего детского имени, которым награждают младенцев матери. Ручейку-то еще повезло. Первое, что услышала его мать, когда очнулась после родов, было нежное урчание ручья.
А когда родился Лис, белка спустилась с сосны. «Белочка!» – прошептала его мама, прежде чем уйти к предкам. Повитуха кивнула головой, перерезая пуповину младенца: «Белочка так Белочка». И хотя родился Лис не черноволосым, как все представители его рода, а рыжим, как белка зимой, все равно, разве это имя для мальчика – Белочка?
– Ну ладно! Ворон так Ворон! – согласился Лис. – Только помни, что люди могут и не принять тебя с этим именем и дать тебе другое, какое сочтут более подходящим.
– Тебе ж не дали! – возразил мальчишка.
– Просто я очень соответствую выбранному имени, – засмеялся Лис.
– Точно! Такой же рыжий и хитрый! – малыш посмотрел искоса.
Лис понял, что ребенок просто транслирует настроение семьи, спровоцированное его поведением, и вздохнул.
– Давай еще немного подождем, а потом пойдем искать грибы.
– Хорошо. Только совсем немного, – повзрослому сказал Вороненок, копируя голос своей матери, когда она разрешает ему еще поиграть.
А в поселении пришельцев началось утреннее оживление. Зазвучали голоса, застучали топоры.
– Ух ты! – сказал Вороненок. – Теперь понятно, почему тебя к ним тянет.
– Почему? – удивился Лис.
– Так они такие же белесые все, как ты.
– Да не, – засомневался Лис, – вовсе не поэтому. Это мне в них как раз и не очень нравится. А что? Правда, такие же?
– Даже еще светлее, – уточнил Вороненок.
– А вон, видишь? – Лис показал на группу девушек, шедших к реке с ведрами. – Вон та совсем темноволосая.
– Да, красивая, – с видом знатока согласился Вороненок. – Теперь поня-я-тно...
– Чего тебе понятно? – смутился Лис. – Ничего тебе непонятно!
– Ну конечно! Я ж еще маленький, – засмеялся Вороненок. – Ой! Чем это пахнет? – удивился он, оглядываясь.
– Это ветер с огорода дунул.
– С чего?
– Это место, где они выращивают себе еду, – объяснил Лис. – Нам, чтобы набрать еды, приходится искать ее в лесу, а они выращивают ее на огороде.
– Что-то какашками их еда попахивает, – засомневался Вороненок.
– Да нет! Просто они землю удобряют козьим навозом, чтобы лучше росло.
Вороненок расхохотался.
– Мы, значит, еду в лесу собираем, а они козьи какашки?
– Нет! – улыбнулся Лис. – Коз они тоже своих выращивают.
– А как же они не разбегаются? – удивился Вороненок.
– Вот для этого я за ними и наблюдаю, чтобы понять, как.
– А-а-а, – протянул Вороненок и уже с интересом поглядел в сторону поселка. – Только вот как-то странно они расположились. На открытой местности... Со всех сторон обзор, нападай да бей. Никакой защиты.
– А от кого им защищаться?
Вороненок быстро отвел взгляд и сделал вид, что не услышал вопроса...
– Ну-ка, отвечай! – Лис развернул мальчишку лицом к себе и пристально поглядел ему в глаза.
– Да не знаю я ничего! – возмутился Вороненок. – Просто сказал...
– Нет, дружок, не просто ты это сказал! – сквозь зубы медленно проговорил Лис. – Ну-ка рассказывай, что знаешь!
Вороненок нахохлился и обиженно засопел.
– Когда? – спросил Лис настойчиво. – Когда они собираются напасть на белых?
– Да с чего ты взял? – как-то неубедительно удивился Вороненок. – Ничего они не собираются!
– Ладно, – Лис отпустил племянника и снова посмотрел в сторону поселка. – Хорошо, что не собираются, потому что это они только с виду такие беззащитные. А на самом деле, у них знаешь какое оружие...
– Какое? – недоверчиво и с пренебрежением спросил Вороненок. – Ну, какое?
Лис, делая вид, что рассматривает женщин в огороде, лихорадочно придумывал что-нибудь впечатляющее, но в то же время правдоподобное.
– Да нет у них никакого особенного оружия, – фыркнул Вороненок. – Они даже охотятся с помощью ловушек.
Ничего правдоподобного у Лиса не придумалось, но медлить дальше было нельзя.
– Они умеют стрелять огнем! – таинственным шепотом соврал он ребенку.
– Это как?
– Ну как будто бы молния и гром.
– Да врешь! – злобно прищурился Вороненок. – Так только боги могут стрелять!
– Не знаю! Наверное, боги открыли им свой секрет, – пожал плечами Лис.
– Ты видел? – Недоверие в голосе малыша сменилось на сомнение.
– Видел! – уверенно подтвердил Лис. – Они направляют свой волшебный посох в сторону зверя и мечут в него молнию. Даже лось падает замертво за сто метров.
С ужасом в глазах Вороненок посмотрел в сторону поселенцев. На его глазах стадо козочек мирно паслось рядом с людьми, даже не думая удирать.
– Скоро! – сказал он дрожащими губами. – После того, как Камень и его люди уйдут на север. Лис! Расскажи им! Чтобы они не нападали на белых...
– Да кто ж мне поверит? – вздохнул Лис. * * *
– Что случилось? – Оксана села на кровати и начала шарить взглядом в темноте. Она заметила силуэт Александра на белесом квадрате окна.
– Все нормально! – смеющимся голосом ответил он. – Просто сон...
– Просто? – не поверила Оксана. – От «просто снов» люди не вскакивают с постели с криком и не будят всех вокруг.
– Извини. Со мной бывает. Последствия контузии.
– Ну расскажи, раз уж все равно разбудил. Что видел?
– Войну... только на этот раз какую-то доисторическую. Силы были слишком неравные. Нападающие с каменными топорами...
– И кто победил?
– Никто, – вздохнул Александр. – Война еще не закончилась, когда я проснулся.
– А ты был среди нападающих? Или среди тех, на кого нападали?
Александр сел на кровать и задумался.
– Я был и там, и там...
– Как это? – удивилась Оксана. – У тебя что? Раздвоение личности?
– Наверное, – Александр пожал плечами. – Ты когда-нибудь играла в кукольном театре? Представь, что у тебя на одной руке Колобок, а на другой Лиса. И вот скажи: в этом случае ты съела или тебя съели?
– Хороший вопрос, – засмеялась Оксана. – Но ведь если и Колобок, и Лиса – это Я, то я могу сделать так, что Лиса не съест Колобка.
– Да, но это не по сценарию! Во сне я как бы сам играл главные роли и сам же был зрителем. Но не я был сценаристом.
Помолчав, он добавил:
– Там был мальчик. Он видел, как убили его отца.
– Это тебя так напугало?
– И это тоже, – кивнул Александр. – Но проснулся я позже, когда этот ребенок поклялся отомстить.
– А что в этом такого страшного? – по инерции спросила Оксана засыпающим голосом.
– Не знаю, – Александр лег и зевнул. – Во сне ж никакой логики. Казалось бы, что страшного...
Он закрыл глаза и замолчал, дав понять Оксане, что тоже намерен продолжать спать.
Но ему не спалось. Перед мысленным взором вставал образ черноволосого мальчика с расширенными от ужаса глазами. Взглянув ему в лицо, Александр вспомнил, как в груди собрался нервный ком, а когда он попытался оглянуться и посмотреть туда, куда смотрит малыш, взрывная волна каких-то диких эмоций выбросила его из сна.
Он попытался восстановить в памяти этот «взрыв» и понять, что же видел мальчишка. Пика эмоций ему достичь так и не удалось, но, сконцентрировавшись на том, что еще не растворилось в проснувшемся сознании, он «увидел» пожарище. Черные обуглившиеся стволы вековых сосен, выжженная земля и осиротевшие каменные очаги, которые еще вчера обогревали незамысловатые чумы его народа. И черное, как тягучая вязкая смола, чувство полного одиночества, бессмысленности дальнейшей жизни и ужас перед неминуемой смертью либо от голода, либо от огненных стрел пришельцев. И непонятно, что было страшнее, продолжать жить в этой тьме или умереть. Вот оно! Вот что стало причиной того эмоционального взрыва, разбудившего не только Александра, но и Оксану: необходимость выбора между жизнью и смертью. Душа Вороненка металась меж двух «огней». Когда она подходила слишком близко к решению умереть, то неистовая сила поднималась из темных глубин и била, направляя ее в сторону «жить!». Но как только душа взлетала к вопросу «А как жить? Зачем?», невыносимая тоска и страх меняли ее траекторию обратно в сторону «не жить!». Эта игра ускорялась, удары становились все болезненнее, и непонятно, чем бы закончился этот безумный пинг-понг, если бы вдруг не вспыхнуло озарением приемлемое для обеих сторон решение: «Жить, чтобы мстить!»
Побег
Утром Александр проснулся с каким-то неприятным настроением. За окном было пасмурно, низкие тучи угрожали затяжным моросящим дождем. Оксаны рядом не было.
Он встал, надел штаны и вышел на кухню. Включив чайник, пошел выполнять остальные утренние ритуалы. Сидя в туалете, он услышал нервный разговор матери и дочери, доносившийся откуда-то из дебрей этой необъятной квартиры. Смысл слов был непонятен, но интонации не оставляли сомнений, что это ссора. Стало совсем тоскливо и невыносимо захотелось обратно в деревню. Александр попытался представить, как там сейчас сыро и холодно, как темно и одиноко в его домике, но никакие доводы сознания не смогли ослабить навязчивое желание уехать домой.
Закончив утренний моцион, Александр снова вышел на кухню и посмотрел на часы. Если он выйдет прямо сейчас, то успеет на электричку, а если хоть немного промедлит... то Оксана никуда его не отпустит.
Дальше он уже не размышлял. По-армейски быстро собрался, черкнул записку и выбежал из квартиры.
Здравый рассудок включился, как обычно, когда уже было поздно поворачивать назад. Под стук колес Александр «очнулся» и задумался над своим странным поведением. Чуть больше года назад он точно так же удирал из города. Но тогда он бежал от нищеты, болезней и бессмысленности существования. От чего ж он бежал сейчас? От сварливой тещи-инвалидки? Что подумает о нем Оксана? Как он объяснит ей свой побег? Здравый рассудок был в ужасе и не мог найти оправданий такому поведению. Но вот вопрос: где же был этот рассудок, когда он принимал решение, когда писал эту нелепую записку, когда быстро и бесшумно собирался? Александр задумался, вспоминая события двухчасовой давности. Он словно действовал по сценарию, не имея возможности изменить ход событий. Или, если сравнить с армией – как по приказу, когда думать не только не положено, а даже опасно. Но кто отдал этот приказ? Или кто написал сценарий? Кто вообще этот странный кукловод, способный отключать рассудок и управлять телом? Или все это просто случайность?
Память начала перелистывать книгу жизни, в некоторых местах которой лежали закладки подобных «случайностей». Александр вспомнил, как еще во время учебы в институте он точно так же непонятно почему вдруг сбежал с очень важной лабораторной работы. Без нее его не допустили бы до зачета. Он это прекрасно осознавал и тем не менее уходил, не имея даже определенной цели. Уходил просто потому, что сильно захотелось уйти. И чем все закончилось? Александр улыбнулся. Этот прогул, можно сказать, спас ему студенческую жизнь. Преподаватель по какой-то причине не пришел. Обрадованные первокурсники веселой гурьбой побежали по тихим коридорам института и встретились с каким-то непредставительного вида дядечкой, который на повышенных тонах довольно агрессивно спросил, почему они не на занятиях. Ребята ответили вразумительно, но не достаточно вежливо, как тому показалось. Подробностей Александр не знал (его ж там не было), но несколько его товарищей были отчислены с формулировкой «за хамство преподавателю». Александр даже не сомневался, что, будь он там, его ожидала бы та же участь.
Вспомнился еще один странный случай, произошедший в те «голодные годы», когда лишь пирамиды из банок с морской капустой украшали пустые витрины магазинов. В шесть утра счастливые обладатели продуктовых талонов выстраивались в длинные очереди в надежде поменять свои карточки хоть на какуюнибудь еду. Александр обычно подходил к магазину к восьми и менял на посту маму, которой надо было ехать на работу. Однажды он вышел из лифта в темный коридор подъезда, где не горело ни одной лампочки, по причине дефицита вкручивать их было абсолютно бессмысленно. Под ногами шуршало – подъезд был завален всяким мусором, который не убирали с начала «перестройки». Как обычно, на ощупь, по стеночке, Александр направился к выходу и вдруг внезапно наклонился, наугад вытащил из кучи макулатуры какую-то бумажку и зажал ее в кулаке. Когда вышел на улицу, то обнаружил, что это был месячный лист талонов на двух человек. Сначала он, как водится, обрадовался такой чудесной находке, но, немного подумав, решил, что когда вернется, напишет на подъезде объявление. Конечно, не блокада Ленинграда, но обрекать двух человек на месяц житья на хлебе и морской капусте не захотел. Подойдя к магазину, он увидел свою рыдающую мать, которая эти талоны и потеряла.
Александр часто задумывался над этим случаем, пытаясь понять, что же побудило его нагнуться и поднять талоны. Каким таким «зрением» он их увидел? Но ничего, кроме бездумного непроизвольного мышечного движения он не помнил. Случайность? Или все-таки некий «кукловод», дергающий за бессознательные ниточки, привязанные к нервам?
Когда он служил в армии, было еще несколько случаев, неподдающихся никаким логическим объяснениям и записанных с пометкой «везение». Но сегодняшний бессознательный побег заставил наконец Александра задуматься о закономерности. Но, как и прежде, никакого разумного объяснения этим явлениям он не видел. Единственное, что приходило в голову – за ним постоянно кто-то следит и в критических случаях корректирует направление движения.
Чувствовать себя марионеткой было неприятно, даже несмотря на то, что невидимый «кукловод» ни разу не навредил Александру. Если, конечно, не считать того случая, когда он врезал по морде неторопливому чиновнику. Хотя если посмотреть в целом, то в результате того временного помутнения рассудка жизнь повернулась явно в лучшую сторону. В общем, других более реалистичных объяснений не было, поэтому Александр принял гипотезу существования таинственного «кукловода». Для начала он поставил себе задачу найти способ общения с ним и узнать его цель. Как обычно, поиск он решил начать с разговора с друзьями Кузнецовыми, узнать, бывали ли у них подобные случаи, и не рассказывал ли о таких явлениях дед Ефим.
Пожар
Выйдя из автобуса на конечной остановке, Александр сразу почуял запах «чего-то неладного». Принюхавшись, он понял, что это запах гари. Не дыма топящихся печей, а именно пожарища. Этот запах был отлично знаком ему со времен войны. Александр удивился: чем может запах пожара отличаться от того же запаха костра? Он вспомнил свою прошлогоднюю акцию борьбы с мусором. В огне горел различный бытовой мусор, значит и химический состав дыма должен был быть примерно тем же. Но не было тогда этого специфического запаха беды.
Почти бегом миновав шаткий навесной мост, он оказался в деревне. В глаза сразу бросилось непривычное для лета, и уж тем более для воскресенья, безлюдье. Встревоженный Александр направился к терему друзей.
Нажав на кнопку звонка, он не стал дожидаться, когда ему откроют, и перелез через забор. По привычке бросив взгляд в сторону собачьей будки, понял, что Князя на привязи нет. С первых же секунд стало ясно, что никто не отзовется, но на всякий случай, войдя в дом, он крикнул: «Эй, хозяева!» Не дослушав ответ печального эха, он выскочил на улицу и бросился к себе на окраину.
Подбегая к своей избушке, он, наконец, увидел источник горького запаха. Совсем чуть-чуть лесной пожар не добрался до крайних участков. Еще бы немного, и заполыхал бы его вишневый сад, потом по заборам огонь добрался бы и до домов. С ужасом глядя на обугленные стволы елей, Александр вспомнил свое ночное видение. Что это? Опять случайность? Или месть Ворона? Оставив вопрос открытым, он направился к Рае.
В ее доме тоже было пусто, если не считать кошек, испуганно сидящих по углам. Александр встал посреди комнаты, пытаясь понять, куда же все могли подеваться. В надежде найти хоть кого-то, кто расскажет, что произошло, он решил пойти по всем соседским домам.
В одном из домов Александр нашел детей. В качестве воспитательницы с ними сидела пожилая дачница. Когда он вошел, навстречу ему бросилась младшая дочка Раи с подробным докладом. Александру даже не приходилось задавать никаких вопросов.
Выяснилось, что ночью Яшка вышел во двор по нужде и увидел зарево пожара. Он тут же поднял всю свою многочисленную семью, и они побежали по деревне будить дачников. Люди похватали ведра, багры, лопаты и бросились в лес. Женщины и дети таскали воду из реки и заливали бегущие по сухой траве ручейки огня. Мужчины валили деревья, чтобы преградить пожару доступ к деревне по ветвям. Под утро начался дождь и завершил дело, залив догорающий лес. Уставшие люди вернулись в свои дома и легли спать. Этим и объясняется таинственная пустота улиц.
– Юль, а мама твоя где? – спросил Александр.
Юля пожала плечами и развела ручками.
Тут женщина, сидевшая с детьми, глазами предложила Александру выйти из дома.
Оказавшись на улице, она шепотом сказала:
– У Кузнецовых Вовка пропал. Искать ушли.
– Как пропал? – обомлел Александр.
Женщина махнула рукой, едва сдерживая слезы.
– Тушил пожар вместе со всеми. Все видели, как ведра таскал, как канавы копал... А когда закончилось все, исчез куда-то. Родители решили, что домой убежал, умаялся. Когда домой пришли, даже не догадались в комнату-то его заглянуть, думали, что спит уже. А утром Галина заглянула к нему, а постель пустая.
– И что? – Александр почувствовал, как внутри все похолодело.
– Пошли искать. И Рая ушла, и еще несколько человек. Лес прочесывают. Вот всех малышей ко мне привели, чтобы еще кто-нибудь не пропал. Ой, лишенько! – Соседка всхлипнула и утерла слезу.
– А почему вдруг кто-то еще должен пропасть? – удивился Александр. Обычно в деревне все дети играли без присмотра, и ни разу никто не терялся.
– Ой! – соседка едва сдерживала рыдания. – Из-за этих захватчиков. Угрожали ж Владимиру... намекали, что... если не продаст свои акции и других баламутить будет... неспроста ж этот пожар-то... похитили мальчонку. – И соседка разрыдалась.
Александр сжал зубы, пытаясь унять закипающее внутри бешенство. Молча кивнул, поблагодарив женщину за разъяснение, и направился в сторону леса. Остановившись на краю выжженной территории, он понял, что идти туда бессмысленно. Чувство абсолютного проигрыша заполнило все его тело и вытянуло силу из мышц. Он опустился на землю и закрыл глаза. Энергии не было даже на то, чтобы думать. Мысли сами хаотично метались в его голове, толкаясь и вытесняя друг дружку.
– Неужели неясно, что сегодняшний сон – это подсказка? – звонким голоском верещала одна мыслишка.
– Да какая подсказка? – лениво возражала другая. – Просто предчувствие... Просто тупое пророчество, которое сбылось. И ничего уже не исправить...
– Не смей! Не смей так думать! – кричала оптимистка. – Нет ничего непоправимого! Осознав причину, можно изменить последствия!
– Ой! – как от назойливой мухи, отмахнулась пессимистка. – Вечно ты со своими фантазиями! Сейчас они вернутся, позвонят Рихарду и скажут, что сдаются! Вот тебе и устранение причины. Вовку вернут – вот и устранение последствий. Все! Пакуем чемоданы.
Но несмотря на убедительность доводов, звонкая мысль, немного помолчав, снова начинала истерично скандировать: «Вспомни сон! Вспомни сон!»
Александр сморщился от этого пронзительного визга и встряхнул головой, пытаясь ее утихомирить.
– Хорошо! – пообещал он. – Вспомню! Только заткнись!
Он поднялся и, пошатываясь, пошел к себе на участок. Погружения и медитации легче всего удавались, сидя под яблоней под звуки пчелиного гула.
Но сегодня его встретила оглушительная тишина. Пчелы молчали. Нахлынула новая волна тяжелой потери. Облокотившись на одну из колод, он закрыл глаза. Ничего не вспоминалось. Статичная черно-белая фотография выжженного леса то ли из сна, то ли из сегодняшней реальности стояла перед внутренним взором. И никаких подсказок.
Начал накрапывать дождь. Александр поежился и посмотрел в закопченное небо. Порывом ветра хлестнуло по лицу. Испуганно зашептались вишни, сбрасывая на землю обожженные листья. Бордовыми мазками картину оживили оставшиеся на деревьях переспелые ягоды. Александр сорвал несколько штук. Сладко-кислый сок напомнил детство и деда. На душе чутьчуть посветлело.
Со стороны леса ягоды высохли и сморщились. «Представляю, как здесь жарило! – ужаснулся Александр. – Неудивительно, что пчелы покинули свои жилища. Как же им сейчас, наверное, страшно и холодно! Где же они, мои маленькие труженицы?».
В этот момент он почувствовал, как по спине побежала знакомая золотистая энергия. Александр выпрямился и построил лучи кристалла. Потом он попытался зажечь внутреннее солнце. Получилось не сразу. Казалось, что-то сопротивляется и пытается погасить слабое свечение. Присмотревшись к этой «нечистой силе», он с удивлением узнал в ней «совесть».
– Как тебе не стыдно думать о каких-то насекомых, когда в деревне столько других, более серьезных проблем? – спросила она.
– Стыдно! – согласился Александр. – Но другие проблемы я решить не могу, а вот пчел вернуть можно попробовать!
– Но как ты можешь радоваться сейчас? – строго спросила она.
И действительно, когда в груди зажигался кристалл, Александр всегда ощущал жгучую, граничащую с эйфорией, радость. Допустимо ли это при данных обстоятельствах с точки зрения человеческой этики?
– Ну чего плохого, если я ненадолго отвлекусь от своей тоски? – спросил Александр. – Слезами-то горю не поможешь! Только позову пчел! Почему бы не попытаться?
«Совесть» рассмотрела приведенные аргументы и позволила «зажечь» сердце. Александр почувствовал прилив сил, окоченевшие руки потеплели. Показалось, что ветер утих и дождь перестал капать. Распалив внутренний огонь до необходимой силы, Александр мысленно направил тонкую струйку-молнию на одну из колод. Он частенько так баловался, щекоча пчел. На этот раз колода не отозвалась. Но вдруг перед закрытыми глазами возник образ собравшегося в ком роя, висевшего как борода на каком-то дереве. Неподалеку висел еще один. Александр улыбнулся, осторожно протянул голубую молнию и погладил их по очереди. «Возвращайтесь, – позвал он. – Опасность миновала». Пчелы отозвались привычным гулом, Александр не услышал его ушами, но ощутил нервами. И сразу же возникло ощущение полной уверенности в том, что они вернутся. Он открыл глаза и, глубоко вздохнув, поглядел в небо. Прямо над ним в темных тучах светлело окно, затянутое тонкой облачной перепонкой. Вспомнив про Вовку, Александр почувствовал, что с ним все в порядке, и почти радостно зашагал к Кузнецовым.
Князь встретил его привычным звоном цепи. «Значит, вернулись!» – обрадовался Александр и вбежал в гостиную в надежде увидеть там Вовку. Но его ожидания не оправдались. За столом сидели заплаканная Галина, Маша-Даша и Рая. Владимир стоял и говорил по телефону:
– ...я согласен. Приезжай, продам тебе все паи и вообще все, что хочешь, только верни ребенка!
– ...
– Я понимаю, что не ты... Никто и не ждет, что ты сознаешься. Но твоя взяла, я сдаюсь! Отпусти мальчишку! – и Владимир положил трубку.
Александр сел за стол, взглядом дав понять, что он уже в курсе. Тяжелое молчание повисло в комнате. Галина попыталась что-то сказать, но снова захлебнулась слезами. Зазвонил телефон. Владимир снял трубку. Выслушав возбужденный монолог на том конце провода, глухо сказал: «ладно» и положил трубку. Все в ожидании уставились на него.
– Рихард звонил, – пояснил Владимир побледневшими губами.
– И что сказал? – озвучила Рая общий вопрос.
– Сказал, что Вовку он не похищал. И чтобы я не терял время, а искал. Еще сказал, что ему уже достаточно паев для его задачи, больше не надо... но все равно, если я желаю продать, то он купит. Приедет во вторник... послезавтра.
– Что значит «не он»? – простонала Галина. – Куда ж он делся-то? – и ее губы снова задрожали.
Атмосфера в комнате накалилась настолько, что Александру показалось, что вот-вот начнут со звоном рваться натянутые нервы. Надо было срочно разбавить концентрацию страха. Александр уткнулся лицом в ладони и снова выстроил кристалл. Сердце вспыхнуло.
– Послушайте, – предположила вдруг Рая, – а может, он у кого-то из соседей спит?
– У кого, например? – с надеждой в голосе ухватилась за эту версию Галина.
– Да хотя бы у нас. – Рая вскочила со стула. – Домой-то далеко бежать было! Может, он к нам на сеновал забрался? И дрыхнет сейчас там без задних ног.
– Господи! – Галина тоже вскочила. – Хоть бы так!
И тут, в подтверждение этой версии, в гостиную размеренным шагом вошел перемазанный сажей, заспанный Вовка.
– Д-доброе утро! – как ни в чем не бывало заявил он.
Рая и Галина синхронно упали обратно на свои стулья и облегченно разрыдались.
Когда все немного пришли в себя, Владимир строго спросил сына:
– Почему ты никого не предупредил, что идешь ночевать к Рае?!
– Как не предупредил?! – испуганно возмутился Вовка и перевел взгляд на сестер. – Как не предупредил?! Маша!
– Маша? – Галина посмотрела на дочерей. – Он что, предупреждал вас?
Близняшки растерянно и испуганно синхронно помотали головами.
– Ну как?! – закричал Вовка. – Кто из вас Маша?!
Близняшки, одинаково нахмурив брови, удивленно посмотрели друг на друга.
– Володя, – попыталась успокоить сына Галина, – почему ты решил, что это была именно Маша?
– Так вы что? Думали, что я потерялся? – Вовку самого затрясло от ужаса, когда он представил, что пережили его родители.
– Володя, ответь! Кому ты сказал, что уходишь ночевать к Рае? – настойчиво повторила вопрос Галина.
– Ну, Маше... или Даше, какая разница-то? – с досадой ответил Вовка. – Почему она не передала-то?
Слово «она», произнесенное в отношении сестер, звучало непривычно.
– Она что, была одна, когда ты ей это говорил? – спросила Галина.
– Ну да, – кивнул Вовка, – я еще спросил: «Ты кто? Маша или Даша?»
– И?
– Она сказала, что Маша. Я ей сказал, что сил нет домой бежать, поэтому пойду спать на сеновал к тете Рае. Ну, ты что? Не помнишь? – Вовка переводил взгляд с одной сестры на другую, не зная, кому же адресован его вопрос.
– Видимо, заспала, – наконец, сказала одна из девушек. – Извините, не помню...
– Слава Богу, что все нашлись, и все хорошо закончилось! – облегченно сказала Рая, вставая. – Пойду, а то мои сейчас просыпаться начнут, есть захотят.
– Раечка, – попросила Галина, – ты зайди по пути ко всем, скажи, что нашелся...
